Текст книги "Снежная ночь с незнакомцем (сборник)"

Джейн Фэйзер, Сабрина Джеффрис, Джулия Лэндон
Снежная ночь с незнакомцем
Сборник

Джейн Фэйзер
Рождественские игры

Глава 1

Кажется, снег никогда не кончится, мрачно думал Нед Вейзи. От его дыхания стекла на окнах тесной кареты запотели, и он, наклонившись, протер стекло затянутой в перчатку рукой. Правда, снаружи оно оказалось залеплено снегом, пропускавшим слабый свет, поэтому ничего не было видно.

Нед откинулся на кожаные подушки и вздохнул. Карета, сделанная с первоклассной элегантностью и удобством и оснащенная наилучшими рессорами, после трехнедельного путешествия казалась виконту Аллентону почти такой же удобной, как если бы это была запряженная ослом телега. Снегопад уже усиливался на выезде из Ньюкасла, а теперь, когда они пробирались между Чевиотскими холмами, превратился в настоящую метель. Лошади с трудом удержались на крутой дороге, которая большей частью представляла собой проложенную телегами колею, тянувшуюся между холмами, только Богу известно до какой высоты, думал Нед. Вероятно, верхние перевалы окажутся закрыты. К счастью, его путь лежал не к холмам, а в сторону от них.

Олнуик, небольшой красивый городок в Нортумберленде. Таким он запомнил его, но прошло уже десять лет с тех пор, когда он последний раз посещал родительский дом. Еще до того, как его, так называемую паршивую овцу своей семьи, отправили в ссылку после скандала, который сейчас казался ему страшной глупостью. Поскольку кровные узы давно были разорваны, он не ожидал теплого приема здесь, на этом Богом забытом холодном севере.

И если бы его брат Роберт выжил, Нед по-прежнему наслаждался бы знойной Индией. Однако Роб во время охоты не заметил изгороди, и оба, и лошадь и всадник, свалились в канаву, которую не было видно с их стороны. Лошадь сломала две ноги, а Роб – шею. Что сделало вполне довольного своей жизнью младшего сына, Эдварда, «паршивую овцу», наследником семейного состояния и титула. А младший сын искренне предпочитал вести жизнь ничем не выдающегося Неда Вейзи, индийского набоба, Эдварда Вейзи, виконта Аллентона.

Но такова судьба, думал Нед, кутаясь в длинное пальто. Десять лет назад его отец совершенно забросил имение, все ветшало и разрушалось, и, судя по письмам агента, Роб довел разрушение до конца. И младшему сыну, который умудрялся извлекать пользу из своего изгнания, предстояло собирать все по кусочкам.

Карета покачнулась, лошади споткнулись, ступив в глубокую рытвину на уже обледеневшей дороге.

К сожалению, остановка не спасла бы их. Они бы все замерзли, включая кучера, форейторов и лошадей.

Карета, хотя и очень медленно, все еще продвигалась вперед. Нед, с трудом отдирая налипший снег и лед, открыл дверцу и вылез наружу, в окружившую его метель. Он пробился к кучеру и ближайшему форейтору.

– Сколько времени нам еще предстоит выбираться отсюда? – крикнул он, в то время как снег забивал ему рот и нос.

– Трудно сказать, милорд, – откликнулся кучер, погоняя кнутом напрягавшихся лошадей. – С такой скоростью мы за час проедем не больше мили.

Нед выругался в залепивший ему лицо снег, и ветер унес его слова.

– Вам лучше сесть обратно, сэр, – крикнул с козел кучер. – Лошади не почувствуют лишний вес, а вам не стоит мерзнуть.

Нед кивнул и забрался снова в карету, все еще проклиная себя за то, что промерз до костей и теперь не мог согреться в ледяном холоде кареты.

Если они когда-нибудь доберутся до Хартли-Хауса, то по крайней мере он найдет там желанное тепло. Там в доме царит праздничное веселье. Дружеская атмосфера и радостный дух Рождества, бурно создаваемые лордом Хартли, станут приятным средством отвлечься от холодного запустения его собственного дома. Сара будет ему хорошей женой…

– Кто-то… кто-то там есть.

Слова кучера нарушили ход мыслей Неда, и он схватился за ручку дверцы, когда карета резко остановилась. Открыв дверцу, он соскочил на землю. Впереди на дороге мелькал свет фонаря, и в густо падавшем снегу с трудом просматривались четыре фигуры, стоявшие у перевернувшегося кабриолета. Пони уже выпрягли, и он стоял, выпуская из ноздрей пар, и бил копытами.

– Оставайся с лошадьми, – бросил Нед через плечо. И, перешагивая через сугробы, двинулся к месту происшествия.

– Что здесь случилось?

Один из стоявших, юноша, повернулся к нему.

– У пони застряло в рытвине копыто, сэр, – сказал он с заметным нортумберлендским акцентом, которого Нед не слышал лет десять. Однако с некоторым удовлетворением он обнаружил, что без труда понимает его. Для приезжих этот язык звучал как иностранный.

Нед наклонился осмотреть ноги пони, опытной рукой ощупывая сухожилия.

– Не вижу никаких повреждений, – сказал он, выпрямляясь. – Почему вы запрягли пони в кабриолет, да еще в такую ночь?

– А почему вы выехали на лошадях, да еще в такую метель? – спросил юноша явно вызывающим тоном.

Несмотря на падавший снег, утром, когда они выезжали, не было никаких признаков приближавшейся пурги, однако Нед не имел желания спорить с наглым молодым человеком. Он повернулся и направился к своей карете.

Неожиданный удар в шею скорее вызвал у него удивление, а не боль. Он упал в снег на колени, и кто-то легко вскочил ему на спину и обхватил его за талию. Чьи-то руки скользнули в глубокие карманы его пальто, а затем под пальто. Все это произошло в мгновение ока. Небольшой вес исчез с его спины, и Нед поднялся на ноги. Нападавшие и пони исчезли за стеной снега позади него. Кабриолет оставался на месте. Похоже, это был отработанный прием, применявшийся для ограбления беспечного путника на безлюдных дорогах.

Нед проклинал свою глупость. Чевиотские холмы кишели бандами бродяг и разбойников; он просто не ожидал, что станет жертвой в такую непогоду. Нед проверил карманы. Там всегда лежал кошелек с пятью гинеями, чтобы было проще рассчитываться в придорожных гостиницах. Кошелек исчез.

– Что там случилось, милорд? Ничего не видно. – Кучер слез с облучка, но ни он, ни форейторы не отходили от лошадей.

– Ничего особенного, – сказал Нед, забравшись в карету, теперь уже не только замерзший, но и промокший. – Поехали.

Карета тронулась, и он ощупал подкладку пальто. Из кармана его жилета исчезли карманные часы. Шустрые пальцы юноши продемонстрировали ловкость опытного карманника. В плотной пелене падающего снега Нед не разглядел ни одного из нападавших, закутанных в плащи с надвинутыми на лицо капюшонами, но был уверен, что при случае узнает прикосновение этих пальцев к его груди.

Денежная потеря была невелика, но совсем другое дело его оскорбленное самолюбие. Лет десять назад он не попался бы в такую ловушку, но пребывание в Индии, очевидно, расслабило его, с отвращением к себе подумал Нед. Он научился делать деньги, много денег, но при этом что-то утратил. Это что-то он должен восстановить, если вынужден снова стать английским джентльменом и жить в северной Англии.

Боже, как холодно. Он только теперь начал сознавать, что приходится переносить этим несчастным, сидящим снаружи.

Что-то стукнуло в крышу кареты. Кучер. Нед снова с трудом отодрал примерзшую дверцу и выглянул наружу.

– В чем дело? – Его слова исчезли в снегу, но кучер, едва видный в белой мгле, указал куда-то кнутом. Нед всмотрелся в снежную завесу и заметил вдалеке блуждающий огонек.

– Мы не можем ехать дальше, милорд, – выкрикнул кучер. – Лошади не выдержат, и я промерз до костей. Думаю, нам надо попытаться кого-нибудь разбудить.

– Согласен, – крикнул ему Нед. – Я пойду вперед и посмотрю, что там. Я быстрее дойду туда пешком. – Он выпрыгнул в сугроб, утонув в нем до колен. – Форейторы, берите лошадей под уздцы и ведите их следом за мной.

Двое мужчин, утопая в снегу, пробились к головам лошадей. Нед двинулся вперед, проваливаясь по колено в снег, не спуская глаз с мерцавшего огонька. Спустя мучительных пятнадцать минут огоньки стали ярче и ближе. Он слышал позади себя тяжелое дыхание запыхавшихся форейторов и лошадей, но спасение было еще далеко.

Длинная подъездная дорога привела их к большому каменному зданию, из многочисленных окошек которого сквозь пелену снега пробивались лучи света. Когда путешественники подъехали ближе к каменным ступеням, ведущим к двойным парадным дверям, до них донеслись слабые звуки музыки. Нед отряхнул от снега пальто и подошел к дверям. Он застучал в дверь большим медным молотком в виде головы грифона, думая о замерзших лошадях и растерянных кучере и форейторах, стоявших по колено в снегу перед ступенями.

Он услышал шаги, стук засовов, и дверь медленно раскрылась. Из нее вырвалось тепло и свет. В дверях стоял облаченный в ливрею дворецкий, с изумлением смотревший на нового гостя.

– Могу я чем-то помочь вам, сэр?

В первое мгновение Нед был готов рассмеяться от нелепости этого вопроса. Но только на мгновение.

– Да, – коротко ответил он. – Я виконт Аллентон, направляюсь в Олнуик. Эта снежная буря застала нас в дороге ночью, и нам надо где-то переночевать. Я буду вам признателен, если вы проводите меня к хозяину, но сначала пошлите за кем-нибудь, кто отведет моих кучера и форейторов на конюшню, а затем к кухонному очагу. – Говоря все это, Нед прошел мимо дворецкого в холл.

– Да… да, конечно, милорд. – Обернувшись, дворецкий позвал лакея. – Позаботься, чтобы лошадей лорда Аллентона накормили и устроили на ночь, и отведи его слуг на кухню. – Дворецкий снова повернулся к Неду: – Позвольте взять ваше пальто, милорд?

Нед заметил, как по мере таяния снега на одежде увеличивается лужа у него под ногами.

– Извините, что порчу вам пол.

– Забудьте об этом, милорд. Мы привыкли к здешней погоде, и полы у нас соответствующие. – Дворецкий улыбался, почти с благоговением снимая намокшее пальто с плеч Неда и укладывая его на скамью, казалось, предназначенную для этого. – Не подождете ли вы у камина, милорд, а я сообщу лорду Селби о вашем прибытии.

Он подвел Неда к массивному камину в конце роскошного зала, лишь на минуту остановившись налить ему бокал шерри из графина, затем поклонился и вышел.

Селби. Нед сделал глоток шерри. Роджер Селби. Один из старейших землевладельцев в Нортумберленде. Семейная история: грабежи и мошенничество. Говорили, будто в недалеком прошлом среди них были разбойники. Не так уж необычно для семей, правивших пограничными землями. Пару столетий назад семья Аллентон имела немало разбойников в своих рядах. Но они давно не занимались разбоем как средством обогащения. Однако отец Селби был признанным бароном разбойников, который до сих пор жил по-старому, как лет пятьдесят назад, а отец Неда всегда считал теперешнего лорда Селби способным переступить грань, когда ему этого хотелось.

Нед встречался с Роджером Селби только однажды, на выставке лошадей в Морпете. Добрых пятнадцать лет назад, подсчитал он, потягивая шерри и поставив намокший сапог на решетку камина. Селби был примерно лет на десять старше его и уже тогда имел титул барона, ибо его отец пропал таинственным образом на одном из высоких перевалов в Пеннинских горах.

Нед помнил, как его волновала эта тайна и он даже завидовал этому человеку, который получил независимость и освободился от семейных уз еще таким молодым. Он отвернулся от камина, услышав громкие шаги и знакомый голос.

– Аллентон… до нас доходили слухи, что вы возвращаетесь… и мы очень огорчены несчастным случаем, произошедшим с вашим братом. – В зал стремительно вошел Роджер Селби и протянул ему руку. – Но какой скверный ветер! Добро пожаловать, дорогой. Неподходящая ночь, чтобы оказаться в дороге человеку или зверю. – Он сжал довольно тонкую руку Неда своей огромной ладонью.

Роджер был высокого роста, его крепкая фигура обросла жиром, как это случается с бывшими спортсменами, когда они переходят к сидячему образу жизни. Шея у него потолстела, и на накрахмаленном шейном платке покоилось несколько подбородков. Лицо Роджера было красным, и глаза налились кровью, но его улыбка выглядела искренней, а рукопожатие казалось твердым и теплым.

– Совсем не похоже на Индию, – сказал он с веселой усмешкой. – Боже мой, друг мой, да вы совсем замерзли. – Он дружески похлопал Неда по плечу, продолжая пожимать ему руку.

– Признаюсь, я забыл, как суровы эти северные зимы, – сказал Нед, освобождая свою ладонь. – Вы должны простить мне бесцеремонное появление.

– Да нет… это совсем не так. Знаете, как мы, нортумберлендцы, гордимся своим гостеприимством в нашей неприветливой стране. Сомневаюсь, что вы, судя по такой метели, уедете от нас раньше чем через неделю. Дорога отсюда до Олнуика будет закрыта по крайней мере на несколько дней.

Нед кивнул. Он ожидал этого.

– И никак нельзя отправить посыльного?

Роджер Селби покачал головой.

– Вас кто-то ждет?

– Меня ожидают в Хартли-Хаус на Рождество. – Нед обреченно пожал плечами. – Я надеялся приехать в Олнуик сегодня вечером.

– Теперь они уже не ждут вас, – заявил Селби. – Они только выглянут в окно и сразу все поймут.

– Да, уверен, что так и будет. – Нед повернулся, услышав чей-то тихий кашель, послышавшийся в темноте у лестницы. Из темноты вышел дворецкий, впустивший его сюда.

– Простите, лорд Аллентон. Но ваш кучер внес сюда ваш сундук. Я взял на себя смелость и велел отнести его в спальню, а слуга готовит для вас горячую ванну.

– Хорошо, хорошо, Джейкобс. Это то, что нужно, – сказал Селби. – С вами, Аллентон, будет все в порядке, как только вы снимете мокрую одежду. Мы подождем с обедом ради вас. Джейкобс, скажи повару, чтоб обед подали на час позже… Этого времени вам хватит, Аллентон?

– Больше чем достаточно, – поспешил его заверить Нед. – Вы слишком добры, Селби. Я не хотел бы доставлять вам неудобство, да еще в канун Рождества…

– Чепуха, дорогой… никаких неудобств. Возьмите с собой шерри. – Он сунул в свободную руку гостя графин и подтолкнул его к лестнице, где его ожидал дворецкий, чтобы проводить наверх.

Нед поблагодарил хозяина, и сам направился впереди дворецкого с бокалом и графином в руках. Гостеприимство нортумберлендцев стало легендой, на что имелись все основания. Никогда еще среди этих холмов ни одному зимнему путнику не отказали в приюте, но прием, оказанный Роджером Селби, был уж слишком теплым и, казалось, превосходил просто обязанность.

Все же они были соседями, подумал Нед, войдя в хорошо обставленную большую спальню. Это и объясняло такой теплый прием.

– Лорд Аллентон, это Дэвис, и он будет рад стать вашим слугой на время вашего пребывания здесь, – сказал дворецкий, указав на лакея, распаковывавшего сундук Неда. Дэвис поклонился и исчез.

Не забыть бы как-нибудь отблагодарить кучера за то, что тот в такую пургу принес сундук в дом, думал Нед, разбирая свои вещи. Большинство людей при таких обстоятельствах просто бросили бы его, и ему пришлось бы обедать в чужом, у кого-то одолженном халате.

– Ванна готова, сэр, – объявил слуга. – Я отнесу на кухню ваш синий сюртук, и Салли погладит его. Он очень помялся, осмелюсь заметить, а он понадобится вам к обеду.

– А там не найдется менее мятого? – спросил Нед, со вздохом облегчения сбрасывая свой намокший сюртук. – Думаю, нет необходимости заставлять кого-то делать это за такое короткое время.

– Нет, милорд. Другого, не мятого, нет, а нашей Салли это совсем не трудно, – обиделся Дэвис. – Лорд Селби любит, когда все в порядке. Он очень привередлив.

– Ладно, тебе лучше знать, – весело сказал Нед, расстегивая штаны. – Я был бы благодарен, если бы ты что-нибудь сделал с моим пальто. Оно намокло, и вполне вероятно, его уже нельзя починить, но пока у меня нет замены. По-моему, пальто осталось в холле.

– Мистер Джейкобс позаботился о нем, сэр, – сказал Дэвис. Он начал доставать из сундука рубашки и шейные платки, благоговейно разглаживая их перед тем, как аккуратно уложить в ящик в шкафу. – Хорошая ткань, сэр, осмелюсь заметить.

– Ты прав. Индийские портные прекрасно работают с тончайшим полотном.

– А эти сюртуки, сэр, не шьются в Индии! – воскликнул Дэвис, поднося к свету сюртук из тончайшего зеленого сукна. – Это работа одного из лондонских портных.

– Правильно. – Нед, раздевшись, ступил в медную ванну, поставленную у камина. – Шульц или Уэстон, мне нравятся оба.

Он опустился в воду и с наслаждением положил голову на край ванны.

– Вот этого стоило подождать. Передай мне шерри.

Дэвис протянул ему вновь наполненный бокал.

– Я только отнесу сюртук Салли. Я нужен вам в течение следующих пятнадцати минут?

Нед закрыл глаза.

– Нет… нет, Дэвис. Не спеши. – Нед погрузился в успокаивающую теплоту, чувствуя, как напряжение покидает его. Он должен был приехать к Хартли утром, но их не удивит, если он так и не сможет до них добраться. Пурга бушует на всем протяжении до Олнуика. Им остается только беспокоиться, найдет ли он приют под чьей-то крышей, но сейчас он никак не сможет успокоить их. Никакой посланец не пробьется сквозь эту метель, сказал Роджер Селби. Похоже, он проведет по крайней мере Рождество в Селби-Холле.

Честно говоря, Неда не очень огорчало, что он задерживается в пути, опаздывая в Хартли-Хаус. Столько времени прошло с тех пор, как он сделал предложение Саре Хартли. Тогда ему было девятнадцать, а Саре семнадцать лет. Они с раннего детства знали друг друга. Приграничные городки и деревни Нортумберленда создавали особую атмосферу, в которой местные семьи, немногочисленные и живущие далеко друг от друга, в отношении светской жизни целиком зависели от своих соседей. Между Ньюкаслом и Эдинбургом не было ни одного большого города. Это была пустынная суровая местность, в которой жители берегли взаимозависимость внутри своего круга и в то же время яростно протестовали против независимости чужаков.

Сара была милой девушкой. Нед прикрыл глаза, пытаясь воссоздать ее образ. Очень светлая пухленькая блондинка с глазами цвета барвинка. Конечно, с возрастом она могла измениться, сформироваться как женщина. Она рыдала, когда он уехал, и ждала его все эти десять лет. Как писал о ней Роб в своих редких письмах. Сара так и не вышла замуж, оставшись уже старой девой. Все говорили, что она тосковала по своей первой любви. И когда его вызвали домой, Нед не видел другого выхода, кроме как выполнить свое юношеское обещание. Своим приездом на Рождество в Хартли-Хаус он подтверждал обещание и собирался сделать это прежде, чем приступить к восстановлению разрушенного семейного имения.

Для этого у него было достаточно средств и собственных идей о том, как надо вести фермерское хозяйство, о разведении лошадей и об управлении имением. И план их осуществления, безусловно, увлекал его. И ему потребовалось бы присутствие рядом жены, женщины, знающей земледелие. Сара была бы хорошей женой. Так почему он не чувствовал искреннего энтузиазма? Все, что он сейчас чувствовал, было мрачное смирение перед взятым на себя обязательством.

Звук открываемой двери вернул его в незнакомую спальню.

– Наша Салли прекрасно поработала над вашим пальто, сэр, – сообщил Дэвис, осторожно раскладывая его на кровати. – Мистер Джейкобс сказал, что обед подадут через полчаса.

– В таком случае я не заставлю хозяина ждать. – Нед встал, расплескивая воду, взял висевшее у огня нагретое полотенце и, выйдя из ванны, завернулся в него. Затем провел рукой по подбородку и поморщился. – А ты не мог бы побрить меня?

– О, конечно, сэр, – ответил Дэвис, наливая воду из кувшина в тазик. – Я в этом деле мастер, сэр. Я обычно брил моего папу, когда у него дрожали руки. – Он взял длинное острое лезвие и с силой стал править его на ремне.

Нед сел на табурет около умывальника и отдал себя в руки лакея. Дэвис работал быстро и умело. И минут пятнадцать спустя он был готов присоединиться к хозяину. Теперь он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, неприятности этого дня остались позади. Только что отглаженный сюртук прекрасно сидел, сапоги приятно поблескивали, белье было белым, как свежевыпавший за окном снег, а замшевые штаны – мягкими. Нед не считал себя тщеславным, но ему нравилось производить хорошее впечатление, и, не сдержавшись, он, прежде чем выйти за дверь, удовлетворенно кивнул своему отражению в настенном зеркале.

Спускаясь по лестнице, Нед услышал тихие звуки пианино и голоса, доносившиеся из гостиной, находившейся справа от холла. Голоса были в основном мужские, иногда вступал женский голос. Видимо, он попал на настоящий званый вечер. Нед направился через холл к двойным дверям, где стоял лакей, ожидавший его, чтобы представить.

Глава 2

В гостиной находились около двадцати человек. Комната была украшена зелеными ветками, среди которых блестели кроваво-красные ягоды остролиста. С люстры свешивались ветки омелы, и Нед понял, что стоит под самой большой ветвью с яркими светлыми ягодами, только когда от толпы отделилась женщина и, сопровождаемая веселыми смешками, подошла к нему.

– Добро пожаловать, незнакомец, я требую рождественского поцелуя.

И прежде чем он что-то понял, поцеловала его в губы, а в комнате раздались громкие аплодисменты. Женщина отступила и посмотрела на него скорее с насмешкой, чем с улыбкой. У нее были чуть затуманенные глаза и раскрасневшиеся щеки.

Нед решил, что она немного пьяна, но поддержал дух игры, которую здесь разыгрывали, и склонился перед ней в низком поклоне.

– Ваш покорнейший слуга, мадам.

– Сойдите с этого места, Аллентон, прежде чем все присутствующие дамы не поприветствуют вас под этой омелой… если, конечно, вы не желаете этого. – Роджер Селби с сияющей улыбкой и протянутой рукой направился к нему.

– Это доставило бы мне огромное удовольствие, – сказал Нед, тем не менее поспешно отходя от двери, чтобы поздороваться с хозяином.

– И в самом деле, дружище, у нас целая компания прелестных женщин, – сообщил Селби, беря его под руку. – Позвольте представить вас. Все в восторге, что увидят новое лицо. Вот он, леди и джентльмены. Наш новый сосед виконт Аллентон, только что из Индии.

Нед кланялся каждому, кому его представляли. Ни одно имя не было ему знакомо, что очень удивило его. Он предполагал, что на праздновании Рождества в доме Селби соберутся местные землевладельцы, чьи фамильные имена ему по крайней мере знакомы. Скоро он догадался, что гостями были не совсем обычные люди. Во всех пяти женщинах присутствовало нечто вульгарное. Сначала ему было трудно разобраться, но когда ему в руку вложили бокал кларета и вокруг него собралась целая группа, он начал замечать их особенности. Голоса звучали слишком громко, платья были слишком безвкусные, чтобы называться элегантными, а изобилие драгоценностей просто ослепляло. Мужчины большей частью были старше женщин, и это тоже казалось неприличным, несмотря на вечерние туалеты.

И в этом сомнительном положении Нед вел себя дружелюбно, смеялся вместе с ними, улыбался довольно частым, несмотря на присутствие женщин, непристойным шуткам и отвечал на бесцеремонные вопросы о своих намерениях в отношении наследства. Говорил он очень коротко и скупо, насколько это было возможно, полагая, что гости достаточно набрались алкоголя, чтобы замечать его неискренность.

– Кто-нибудь видел Джорджиану? – раздался у дверей чей-то голос, и все, как один, повернулись к мужчине примерно одного возраста с Недом, только что вошедшему в гостиную. Это был крупный мужчина с широкими плечами и телом, как бы созданным для боксерского ринга. Его румяное лицо светилось пасторальной красотой, светлые глаза были ясными и взгляд пристальным, но что-то расчетливое и хитрое мелькнуло в глазах, когда он увидел нового гостя.

– А, вы, должно быть, настигнутый темнотой виконт Аллентон, – протянул он руку. – Годфри Белтон, к вашим услугам.

– Очень рад, – сказал Нед, крепко пожимая ему руку и удивляясь, почему присутствие этого человека вызвало у него мгновенную ярость. Обычно у него не сразу возникала неприязнь к незнакомцам.

– Надеюсь, вы получите удовольствие от нашего праздника, – сказал Белтон, доставая из кармана и открывая ногтем коробочку. – Позвольте предложить вам понюшку… необычная смесь: думаю, вам понравится.

Нед покачал головой:

– Благодарю вас, но я не пользуюсь этим.

– А я думал, вы, индийцы, увлекаетесь этим… имеется в виду, что это полезно в таком ужасном климате, – заявил Белтон, беря для себя большую понюшку.

– Я не нахожу этот климат ужасным, – любезным тоном заметил Нед. – Он просто не всем подходит.

Годфри Белтон помолчал, выжидая, затем громко расхохотался, однако его смеху не хватало искренности и он повторил свой вопрос, обращенный ко всем, находившимся в комнате:

– Кто-нибудь видел Джорджиану? Я искал ее везде и всюду.

– Несносная девушка, вечно исчезает, – проворчал Роджер Селби. – Полчаса назад она была в своей комнате. Я сообщил, что обед задерживается. Тогда она была там.

– Ее там не было, когда я постучал минут пять назад.

– Как я понимаю, речь идет обо мне, – прозвучал из боковой двери тихий голос. – Я была в библиотеке, искала там книгу.

Молодая женщина, вошедшая в комнату, была совсем не похожа на женщин, находившихся в гостиной, как луна не похожа на миску творога, подумал Нед. Она была изящной и прямой как стрела, а ее платью из тонкого шелка цвета слоновой кости, с золотым чехлом позавидовала бы любая дебютантка в «Олмаке». Все ее украшения состояли из тройной нити безупречного жемчуга и таких же серег. А ее волосы представляли собой восхитительную массу медного цвета локонов, свободно падавших на плечи. Впрочем, беспорядочная прическа в отличие от платья не получила бы одобрения в «Олмаке». Но видит Бог, она этого и хотела.

Как и у многих рыжих, у нее были зеленые глаза и белоснежная кожа. Интересно, обладает ли она вошедшим в поговорку темпераментом, думал Нед, пряча улыбку.

Джорджиана тихо закрыла за собой дверь и вошла в гостиную.

– Простите, если заставила вас ждать, кузен.

– Ничего… ничего, – сказал Роджер Селби. – Позволь познакомить тебя с нежданным гостем. Лорд Аллентон… моя подопечная, леди Джорджиана Кэри.

Нед поклонился; леди небрежно присела в реверансе.

– Догадываюсь, вы попали в метель, лорд Аллентон, – своим спокойным тоном сказала она. – По дорогам нельзя проехать.

– Вы совершенно правы, леди Джорджиана.

– А где вы были весь день, Джорджиана? – спросил Годфри Белтон слегка недовольным тоном. – Я искал вас повсюду. Я же говорил вам, что мы встретимся в Длинной галерее.

– В самом деле, говорили? Должно быть, я забыла. Простите меня. – Она лукаво улыбнулась и положила руку ему на плечо.

– Годфри и моя подопечная помолвлены, – сообщил Селби Неду. – Весной они поженятся.

– Мои поздравления, – сказал Нед с полупоклоном в сторону этой пары. Он заметил, что Белтон накрыл ладонью ее руку, как только невеста прикоснулась к нему. Джорджиана сделала попытку высвободиться, но Белтон лишь крепче сжал ее пальцы.

Она чуть заметно поморщилась:

– Я хотела бы немного шерри, Годфри.

– Не уверен, что, появившись так поздно, вы его заслуживаете, – сказал он. – Из-за вас задержался бы обед. – Не выпуская ее руки, Белтон направился к группе гостей, собравшихся у камина, но Нед успел заметить выражение лица леди. На какое-то мгновение ярость блеснула в этих зеленых глазах и так же мгновенно исчезла, сменившись на сдержанную и кроткую улыбку.

– Обед подан, милорд, – возвестил появившийся в дверях Джейкобс.

– Хорошо… мы все умираем от голода, – заявил Селби. – Джорджиана, проводи лорда Аллентона к столу. Сегодня он наш почетный гость. Но это не надолго, Аллентон. – Он громко расхохотался. – Завтра вы станете одним из нас, а с завтрашнего дня до двенадцатой ночи будет править Князь беспорядков. Мы выберем его сегодня после обеда.

Нед хорошо знал средневековую легенду о рождественских празднествах, которыми правил Князь беспорядков. Предположительно такой обычай зародился в Древнем Риме, где на празднике все общепринятые в цивилизованном обществе порядки предавались забвению. В новые времена Князя беспорядков выбирали участники праздника, и на целых двенадцать дней он становился правителем, требовавшим абсолютного повиновения в выполнении его самых эксцентричных приказаний. Эта традиция все еще сохранялась в некоторых семьях, живших в этих краях, но ее никогда не соблюдали в доме отца Неда и он никогда не принимал участия в этих пресловутых двенадцати праздничных днях. И не думал, что ему этого хочется, ибо они предоставляли слишком много возможностей для неприятных шуток.

– У вас такой испуганный вид, лорд Аллентон. – Рядом с ним оказалась леди Джорджиана, и он заметил, как она, рассеянно поглаживая руку, улыбнулась ему. – Не бойтесь, мы не переходим границ.

– Рад это слышать, мэм, – сказал он, подавая ей руку, – в доме моего отца это не было принято.

– Но развлечения могут быть забавны, – сказала она, когда все направились через холл в столовую, находившуюся в другом конце дома. – И поскольку Князь беспорядков человек добросовестный, дело не зайдет слишком далеко. – И она подвела его к месту за длинным столом из красного дерева.

Нед выдвинул ей стул и затем сел справа от нее.

– Вам, видимо, очень хорошо знакомы эти празднества, леди Джорджиана.

– Мне хочется, чтобы меня называли Джорджи, – резко сказала она. – В городе меня все так зовут.

Он посмотрел на нее с удивлением. Ее голос так изменился. Робкий тон исчез, и в четко произносимых словах слышалось раздражение.

Затем она, встряхнув салфеткой, улыбнулась ему и сказала прежним голосом:

– Мне до сих пор трудно привыкнуть, когда меня называют полным именем, сэр. Но мой опекун настаивает. И я уверена: лорду Селби лучше знать. – Ее глаза были такими ласковыми, улыбка такой милой. И Нед подумал, что та поразительная перемена ему, должно быть, лишь почудилась.

– Но вас его мнение не беспокоит, – сказал он.

На мгновение Неду показалось, что Джорджиана заколебалась, бросив на него настороженный взгляд, но ей так и не пришлось высказаться по этому поводу.

– Итак, Аллентон, что вы ожидаете увидеть, когда доберетесь до дома? – Годфри Белтон, сидевший напротив него, разломил хлеб и уставился на Неда.

– Не имею представления, – спокойно ответил тот. Нед чувствовал намек в вопросе Белтона, и намек на что-то неприятное. – Десять лет прошло.

– Так вот, вы ужаснетесь, дружище, – громко вмешался Селби, сидевший во главе стола – Бог знает, о чем думал ваш брат, делая… разрушая и разоряя имение. – Он покачал головой. – Ужасные потери, я бы сказал.

– О, Роба Вейзи интересовали только лошади, карты и игра в кости, – заявил Белтон, засовывая в рот отломанный кусок хлеба и обильно запивая его вином.

Нед посмотрел на него с легким высокомерием:

– В самом деле?

– Да, не обижайтесь, Аллентон, – сказал Годфри со смешком. – Мы здесь все соседи, и у нас нет никаких секретов. Вы знаете, мы их просто не допускаем.