Текст книги "Снежная ночь с незнакомцем (сборник)"

– Джорджиана, вы награждаетесь яблоком, – объявил он в сопровождении весьма негромких аплодисментов. – Оно удовлетворит ваш несколько скромный аппетит. – Селби достал вилкой яблоко изо рта головы и положил на подставленную поваром тарелку.

Тарелку поставили перед Джорджианой, которая слабо улыбнулась шутке. Гости расселись по местам. Кабанья голова и молочный поросенок были разрезаны и распределены. В комнате было жарко, и сильный густой запах мяса, не рассеиваясь, стоял в ней. Горело столько свечей, что их свет ослеплял. Джорджиана взглянула на сидевшего напротив нее Неда и не увидела никаких признаков, что происходящее доставляет ему хотя бы небольшое удовольствие. Он словно почувствовал ее взгляд и чуть заметно прикрыл один глаз. Джорджи мгновенно почувствовала себя сильнее.

Нед, насколько это было возможно, держался в стороне весь этот бесконечный вечер. После обеда Князь беспорядка объявил игру в жмурки. Обычно в этой игре кому-то завязывали глаза. Когда водящему удавалось поймать другого игрока, он хлопал его по плечу, и теперь тому завязывали глаза; так игра и продолжалась. А в этой игре удар по плечу заменялся поцелуем. И игра быстро превратилась во всеобщий пьяный разгул, мебель бросали на пол, бокалы разбивали, поцелуи заменялись похотливыми объятиями.

Джорджиана держалась с краю, грациозно увертываясь от ловца, как будто играла по-настоящему, но ни минуты не рискуя быть пойманной. Она заметила, что Нед делал то же самое. Было совершенно очевидно, что он, как и она, знал: им грозит скрытая опасность. Если им завяжут глаза, они станут беспомощными жертвами буйной компании.

Когда часы пробили полночь, Годфри стал ловцом. Среди всеобщего веселья Селби завязал ему глаза шарфом, три раза повернул его, отступил назад и, поднеся ко рту бокал, прикрыл глаза, наблюдая.

Годфри двигался с удивительной для такого крупного, к тому же пьяного человека ловкостью. Он подкрадывался, прислушивался и вертел головой, как будто принюхиваясь к кому-то. Джорджиана отошла в дальний угол гостиной. Нед стоял у дверей, пристально наблюдая за ним. Неожиданно Годфри повернулся в сторону Джорджианы. Он начал пробираться среди мебели, и у Неда перехватило дыхание. В движениях этого человека чувствовалась целеустремленность, выбор направления, и Нед догадался, что Годфри все видит. Селби так завязал шарф, что снизу оставалось открытое пространство, через которое тот мог видеть.

Не договорились ли они между собой заранее? Джорджиана должна быть наказана за непослушание. С огромным усилием Нед держал себя в руках, глядя, как широко раскрылись глаза Джорджианы, когда она поняла, что Годфри направляется прямо к ней. Она отошла в сторону. Он последовал за ней. В комнате царила какофония смеха и радостных возгласов. Казалось, все участвовали в этой шутке, кроме Джорджианы и Неда.

Джорджиана отгородилась стулом, но кто-то оттолкнул его и в тот же момент Годфри бросился вперед. Он поймал ее, загнав в угол, сорвал с глаз повязку, и в комнате все громче и громче раздавались аплодисменты. Белтон обхватил ладонями ее лицо и прижался к ее губам. Джорджиана задыхалась от отвратительного запаха его горячего дыхания, мокрых мясистых губ, тяжести тела, прижимавшего ее хрупкую фигурку к стене. А в ушах гремели злорадные торжествующие аплодисменты присутствующих.

Нед опустил руку в карман сюртука, и его пальцы сжали сделанную из слоновой кости рукоятку пистолета. Инстинкт подсказывал ему, что надо сдержаться. Если бы он и выстрелил, то только в воздух. И тогда вся обстановка превратилась бы в настоящую катастрофу. Нед не раз видел бунт и знал, как это происходит даже с такой маленькой группой в соответствующих условиях. А здесь условия вполне созрели для драки. Все гости были пьяны, агрессия витала в воздухе, и ее легко мог спровоцировать главарь. И Селби, и Белтон были готовы первыми бросить камень.

Но Нед просто не мог больше смотреть, как Белтон слюнявил и лапал Джорджи, и медленно вытаскивал пистолет из кармана.

И вдруг все кончилось. Белтон отступил, тяжело дыша и прижимая руку к боку. Джорджиана, освободившись, вышла на середину комнаты. Она казалась спокойной, но ее лицо было мертвенно-бледным, а глаза лихорадочно блестели.

– Извините меня, лорд Селби, я чувствую, что устала, – сказала она твердым как скала голосом. – Я хочу лечь. Доброй ночи, Годфри. Леди и джентльмены. – Вместо почтительного реверанса она кивнула и повернулась к двери.

Нед распахнул перед нею дверь, и, проходя мимо, она взглянула на него. Он закрыл дверь, пытаясь догадаться, что она сделала Годфри, ибо тот свалился в кресло, одной рукой зажимая бок, а другой поднося ко рту бокал с вином. Как бы то ни было, это прошло незаметно для всех, кроме жертвы. Нед раздумывал, не требуется ли Годфри помощь.

Напряжение развеялось, гости бесцельно слонялись по комнате. Селби предложил игру в шарады, но это не вызвало большого энтузиазма и толпа начала расходиться. Гости направились к лестнице, чтобы забрать переносные свечи. Поднимаясь по ступенькам, некоторые спотыкались, некоторые неуверенно покачивались, хватаясь за перила.

Нед собирался последовать за ними наверх, когда за его спиной раздался голос Селби:

– На одно слово, Аллентон.

Нед медленно повернулся и оказался лицом к лицу с Селби и Белтоном, стоявшими перед ним плечо к плечу.

– Конечно, – сказал он с любезной улыбкой. – Чем могу быть вам полезен, джентльмены?

– Не здесь, – сказал Селби. – Там, – кивнул он в сторону гостиной.

Нед взвесил свои возможности. Он не доверял ни одному из них, но у него был пистолет. И его все же интересовало, что им от него понадобилось – кроме, конечно, двух тысяч гиней за ни к чему не пригодный кусок земли.

Он пожал плечами.

– Если желаете. – Он отошел от лестницы.

Селби и Белтон переглянулись и встали по обе стороны от него.

– Добрый человек, – заявил Селби, – у меня есть совершенно особенный прекрасный коньяк, и я хотел бы, чтобы вы попробовали его.

Они, зажимая его между собой, провели через гостиную в библиотеку.

Белтон плотно закрыл за ними дверь и запер на ключ. С неприятной, зловещей улыбкой он обратился к Неду.

– Было бы намного лучше для вас, если бы вы нашли себе другой приют, Аллентон, – сказал он, похрустывая косточками пальцев.

– Неужели? – Нед приподнял бровь. – Как это понимать?

– Вы оскорбили мое гостеприимство, Аллентон, – заявил Селби. – Вы опозорили мою подопечную, невесту Белтона…

– И как же я это сделал? – перебил его Нед. – Не говорите чепухи; воображение заводит вас слишком далеко.

– Я видел, как вы смотрите на нее… и видел, как она смотрит на вас, – сказал Белтон, подступая к нему. – И скажу вам: после того как я разделаюсь с вами, на вас нельзя будет посмотреть без сожаления. – Без всякого предупреждения он ударил Неда кулаком в живот.

От боли у Неда перехватило дыхание. Но Белтон был пьян и ослабел. Нед же, наоборот, физически окреп за годы, проведенные в Индии. Он не копался в цифрах, сидя за столом, а целыми днями верхом на лошади разъезжал по своим владениям и плантациям. Он охотился вместе с махараджами, фехтовал и соревновался в стрельбе с офицерами Ост-Индской компании, и слабый удар, полученный от Годфри Белтона, хотя и неожиданный, напоминал скорее укус блохи, а не укол осиного жала.

Нед размахнулся и кулаком ударил Годфри в челюсть. Тот свалился на стоявший рядом стул, а Нед повернулся к Селби.

– Я не считаю, что оскорбил ваше гостеприимство, Селби, зато уверен, что вы нарушили законы гостеприимства. Разве вы всегда натравливаете ваших прирученных разбойников на гостей, если те отказываются платить за постой?

Нед задумчиво потер косточки пальцев.

– Я могу лишь предположить, что вы требуете с меня две тысячи гиней за комнату и стол. Мне это представляется несколько излишним. А теперь извините: я не буду пить предложенный вами коньяк. Прощайте, сэр. – Он поклонился и подошел к двери. Затем повернул ключ, каждую минуту ожидая услышать ответ Селби. Но ничего не услышал.

Селби только посмотрел, как за Недом закрылась дверь, и перевел взгляд на скорчившегося Белтона.

– Тебе и правда приходится нелегко, Годфри, – сказал он. – Я всегда говорил тебе: не лезь со своими кулаками, особенно к Джорджиане. У нее в одном мизинце больше мозгов, чем у тебя во всем теле.

Он разлил коньяк по бокалам и протянул один распрямившемуся Годфри. Селби задумался.

– Я начинаю думать, тот ли ты человек, который мне нужен, – размышлял он.

Годфри удивленно посмотрел на него:

– Мы же заключили соглашение, Селби. Я справлюсь с Джорджианой. Можешь не беспокоиться.

– Я на это надеюсь, Годфри. Очень надеюсь. – Селби поставил бокал. – Желаю тебе доброй ночи… и большей удачи с ней завтра. На твоем месте я бы постарался держаться от нее подальше. Я не видел, что она сделала с тобой минуту назад, но, должно быть, что-то очень неприятное. – Селби с издевкой усмехнулся и вышел из библиотеки, бросив через плечо: – Погаси свечи перед уходом.

Годфри злобно выругался. Он допил вино и швырнул бокал в камин, где хрусталь разбился вдребезги. Его бок словно жгло огнем, но он не знал, как она это сделала. Он то прекрасно себя чувствовал, то его пронзала невыносимая боль, какую ему еще никогда не приходилось испытывать.

Но ее надо покорить. Джорджиана была такой маленькой, такой хрупкой. Смешно даже подумать, что он не справится с нею. Теперь он подготовился.

Кто предупрежден, тот вооружен.

Глава 7

Нед в ожидании сидел в своей комнате у камина, с бокалом вина в руке. В его жизни, вспоминал он, было несколько необычно проведенных рождественских праздников. Никто не мог бы рассказать, что ел кабанью голову и пропитанный бренди рождественский пудинг и пел рождественские песни в полуденную жару в Мадрасе в декабре месяце. Англичане благоговейно соблюдают свои традиции в самых невообразимых обстоятельствах. Однако последние двадцать четыре часа превосходили весь его опыт. И Нед был совершенно уверен, что они изменят ход его жизни, изменят навсегда. При этой мысли улыбка мелькнула на его губах.

Нед подождал, пока часы пробьют один раз, и затем встал и подошел к двери. Он открыл ее и, выйдя в коридор, прислушался. Там царила тишина, а на стене в конце коридора, ведущего в галерею, горел единственный светильник.

Нед тихонько подошел к лестнице. Ни звука. У лестницы он остановился. Внизу, в полутемном холле, также горел единственный светильник. Не слышалось ни звука, кроме потрескивания деревянных половиц старого дома. Осторожно ступая, он спустился по лестнице, пересек холл и открыл дверь в гостиную. Там оказалось темно, и когда он направился к двери в библиотеку, то увидел, что она закрыта и из-под нее не виднеется предательской полоски света.

Нед вернулся к лестнице, снова поднялся наверх, но, вместо того чтобы направиться в свою спальню, свернул в коридор, в котором уже побывал вместе с Джорджи. Нед остановился перед ее дверью. Снизу из-под двери пробивался свет. Он тихонько постучал.

– Джорджи, откройте мне.

Ответом была лишь тишина. Он уже собирался снова постучать, когда услышал, как в замке повернулся ключ. И дверь приоткрылась. Нед вошел, и Джорджи, поспешно закрыв ее, снова повернула ключ.

– Я не разбудил вас?

Она покачала головой и просто сказала:

– Нет. – Она повернулась к огню, где на камне стоял маленький котелок. – Я подогреваю себе немного молока. Хотите?

– Нет, – отказался он. Это было так умиротворяюще, так по-домашнему, а он никогда такого не чувствовал. – А что еще у вас есть?

Джорджиана, наклонившаяся к своему котелку, выпрямилась и засмеялась.

– А на десерт коньяк. Я люблю добавлять немножко в молоко.

– Звучит отвратительно, – сказал Нед, наполняя бокал. – А что вы сделали Белтону?

– Ударила по почкам, – спокойно ответила Джорджи. – Незаметно, но очень чувствительно. – Она сняла котелок с огня, собираясь вылить молоко в приготовленную чашку, но отставила ее в сторону. – Нет, вероятно, вы правы. Сейчас не время для горячего молока. – Она встала и повернулась к нему.

– Где вы научились этим трюкам? – спросил Нед, пристально глядя на нее.

– Каким трюкам? – насторожилась Джорджиана.

– Вы прекрасно знаете каким, – сказал он. – Хотите коньяку?

– С удовольствием… а если вы имеете в виду мою способность защищаться, то этому меня научил сын Джейкобса, боксер-профессионал.

Нед рассмеялся, подавая ей бокал.

– Я подумал, что у вас с Джейкобсом какие-то необычные отношения.

– Он мой верный друг, – призналась Джорджи с некоторой осторожностью. – Он знал моего отца. Они росли вместе.

– Так ваша семья родом из Нортумберленда? Кэри… Я не узнаю это имя.

Джорджиана устроилась на кушетке. Казалось бессмысленным держать в тайне историю ее семьи. И желание довериться Неду Вейзи было непреодолимым. С тех пор как Джорджи оказалась в этом месте, бесцеремонно оторванная от своих лондонских корней, она жила своим умом и старалась держаться в тени. Никому ничего не рассказывать, никому ни в чем не доверять. Вся ее энергия была направлена на поиски способа выбраться из злополучной ситуации, в которую ее насильно вовлекли. Но между нею и этим мужчиной возникло что-то непредвиденное. И ее инстинкт настойчиво подсказывал ей, что она может на него положиться.

– Мой отец был младшим сыном в семье Данстон. Детей было шестеро, и по законам первородства он ничего бы не наследовал. – Джорджи безнадежно махнула рукой: законы, касавшиеся собственности, непоколебимы. – Когда один из дальних родственников, Джеремайя Кэри, предложил усыновить его, ибо у них с женой не было детей, лорд Данстон ухватился за это предложение. Оно означало, что его младший сын будет хорошо обеспечен. Так, в возрасте десяти лет моего отца отправили в Лондон к Джеремайе, где он и жил, принял их имя и после смерти Джеремайи наследовал его состояние. Он удачно женился. Родилась я, а потом оба родителя в течение двух месяцев друг за другом умерли от тифа.

Джорджи пила коньяк и поверх бокала холодно смотрела на него.

– Вот и все, просто, неприкрашенно. Довольно обычная история.

– И тогда сестра вашей матери взяла вас к себе? – Нед наблюдал за выражением ее лица. Под казавшимся спокойствием и хладнокровием он чувствовал ее беззащитность и начинал понимать, как она одинока в этой жизни.

– Тетя Маргарет, – продолжила Джорджиана, – была добра ко мне, дала образование, посылала в Бат, в академию для леди, чтобы приготовить к светской жизни… И почти добилась этого, – с грустной усмешкой добавила она. – Делала меня такой чопорной и благонравной, что я боялась задохнуться. Но затем случился мой первый сезон, во время которого, как предполагалось, я найду себе мужа. К несчастью, – мрачно добавила она, – этого не случилось.

– Вам не делали предложений? – Ему стало смешно. Молодая красивая дебютантка и, как Нед догадывался, с неплохим приданым просто не могла провести сезон, не приобретя нескольких достойных женихов.

Джорджиана саркастически рассмеялась.

– Да. Их было множество, – презрительно скривилась она. – Охотники за приданым, даже слабохарактерные особы королевской крови, но я не увидела ни одного, с кем бы пошла к алтарю. – Она снова нахмурилась. – Конечно, если бы я знала, что в будущем меня ожидает Годфри, я бы немного поступилась своими принципами.

Нед начинал понимать тот особый взгляд Джорджианы на вещи, который отпугивал более осторожных членов лондонского общества. В ней было что-то непокорное, вольнолюбивое, какое-то пренебрежение к условностям, чего не терпели педанты, устанавливавшие правила.

– Значит, ваша тетя умерла и вы каким-то образом оказались здесь, – подсказал Нед, когда она, казалось, передумала продолжать.

Джорджи снова пожала плечами.

– По какому-то капризу судьбы после смерти последнего графа я оказалась единственным выжившим членом семьи Данстон. Титула больше не существует, но наследство достается мне. Следующим претендентом является дальний родственник по материнской линии, Роджер Селби, и по завещанию я владею, или буду владеть, когда достигну совершеннолетия, большими участками земли от…

– …Побережья до Пеннин, – перебил ее Нед, задумчиво покачивая головой. «Так вот что хотел сказать Годфри!» Он подозревал нечто подобное, но не был в этом уверен.

– Именно так. – Джорджиана с любопытством посмотрела на него. – Откуда вы знаете?

– Просто Белтон проговорился. – Нед снова наполнил свой бокал. – Не завещание ли вы искали прошлой ночью?

– Если я не буду иметь его на руках, то мне придется сдаться, – с горечью сказала Джорджи. – Нет никакого смысла сбегать отсюда без завещания.

Нед кивнул, соглашаясь с ней.

– Нет, никакого. А вы, конечно, страшно заняты, подготавливая побег. – Он с улыбкой посмотрел на нее. – А теперь, Джорджи, скажите мне, сын Джейкобса сопровождал вас в этом разбойничьем деле? – Нед уселся на подоконнике и смотрел на нее поверх бокала.

– О чем вы говорите? – Она тоже наблюдала за ним, поднося к губам свой бокал.

– О, не надо, Джорджи; вы прекрасно знаете, о чем речь. И я хотел бы получить обратно мои карманные часы. Они много значат для меня. И не только из-за своей стоимости.

Почему-то она не испугалась и не удивилась тому, что он знает. Нед Вейзи был не тем человеком, которого легко обмануть.

– Как вы узнали?

– Пони в стойле… Джейкобс сказал, что вчера в метель вы выезжали… Я видел, как вы расправились с Белтоном в Длинной галерее, да и моя шея помнит тот удар. Полагаю, я сам виноват: не ожидал засады, – но погода была такая мерзкая, что мне и в голову не пришло, будто такое случится со мной.

– Это был наш последний шанс, пока метель не перекрыла все дороги, – сказала она так, будто это было вполне логичное объяснение совершенно обычного поступка. – У меня оставалось мало времени, поэтому я не могла не воспользоваться удобным случаем.

Нед кивнул.

– Мы еще поговорим об этом, через минутку. Но сначала… – Он протянул руку. – Мои часы, пожалуйста.

Джорджи вздохнула и ногой отбросила коврик. Затем опустилась на колени, раздвинула половицы и достала кошелек.

– А ваши гинеи тоже вернуть?

– Нет… нет, – сказал Нед, отмахиваясь. – Я рад внести эти деньги на правое дело. Мне нужны только часы. – Он смотрел, как Джорджи вытряхивает содержимое кошелька на кровать.

– Их тут несколько, – неуверенно заметила она. – Я не знаю, которые ваши.

– Ох какая же вы неисправимая воровка, – сказал Нед вставая. – Позвольте мне взять мою собственность. – Он подошел к кровати и посмотрел на ее сокровища, сложенные в блестящую на свету кучку.

– Эти мои. – Нед взял свои часы и положил в карман. – Благодарю вас. – Он взял в ладони лицо Джорджи и поцеловал ее, и, целуя, подумал, что за этим он и пришел сегодня к ней, а не за своими часами и не для того, чтобы слушать историю ее жизни. Только за этим.

Сначала ее губы были мягкими и податливыми, но когда она обняла его за шею, стали яростными и жадными.

Джорджиана погрузилась в странный алый пылающий мир желаний. Эти ощущения были для нее новыми и в то же время такими знакомыми, ибо они рождались в ней самой. Ее тело откликалось на чудо физических требований другого тела. Джорджи гладила спину Неда, мяла пальцами его ягодицы и всем телом прижималась к его возбужденному напряженному телу. Она чувствовала на своей щеке его дыхание, чувствовала, как его губы покрывают поцелуями ее лицо и шею, спускаясь все ниже. Уступая ему, она откинула голову, и Нед, проведя влажным настойчивым языком по контуру ее лица, принялся покусывать ее ушную раковину. Он спустил пеньюар, и ее соски, затвердевшие и темные, стали видны под прозрачным белым шелком ночной рубашки.

На мгновение отступив, Нед смотрел на ее раскрасневшиеся щеки, сияющие глаза, мягкую линию грудей, обрамленных кружевами ворота ее рубашки. Глядя на нее, он прикоснулся кончиком пальца к векам, спрашивая позволения, хотя и так знал ответ. Джорджи ответила ему, быстро расстегнув маленькую перламутровую пуговку на вороте ночной рубашки и обнажая грудь.

Нед наклонился и, приподняв, освободил груди из их шелкового плена, провел влажным языком по их округлостям и, слегка прикусывая, поцеловал упругие соски. Пробравшись под шелковую рубашку, он обхватил ее плечи, скользнул руками по узкой спине и пояснице, со всей страстью прижал ее к себе.

Джорджи, изогнувшись, смотрела на него глазами, полными страсти, чуть приоткрыв губы, а на ее шее бешено билась жилка.

– Я хочу этого, – тихо сказала она. – Пожалуйста, Нед. Мне это нужно.

Он медленно кивнул.

– Мне тоже. – Нед аккуратно расстегнул последнюю пуговку и, спустив с плеч рубашку, отбросил ее. Джорджиана, обнаженная, стояла перед ним. Он опустился на колени и целовал ее груди, живот, положил руку между ее бедрами, ожидая сопротивления, но Джорджи немного раздвинула ноги и он коснулся пальцем самого интимного места и почувствовал, как оно становится влажным, раскрываясь навстречу осторожному проникновению в самую его глубину.

Обхватив его плечи и откинув голову, Джорджи чувствовала, как внутри ее нарастает невероятно острое ощущение чего-то неизведанного. Ничего подобного Джорджи никогда еще не испытывала, но в то же время чувствовала, что это было самое естественное ощущение, которого она ждала всю свою жизнь. И когда ее охватил жар, она оперлась на его плечи, а ее губы раскрылись от перехватывавшего дыхание восторга.

Нед поднял ее и отнес на постель. Во власти собственного желания, он опустил ее на покрывало. И, быстро сбрасывая одежду, все острее ощущал на себе ее взгляд, по мере того как все больше и больше обнажалось его тело. Раздевшись, Нед сел на нее, как в седло, и Джорджи сразу же ухватилась за его возбужденный пенис, с любопытством и удивлением ощупывая его бесспорное доказательство желания.

Нед взял подушку и, подсунув ее под бедра Джорджи, немного приподнял их. Он снова прикоснулся к ней, чувствуя, что она готова принять его, и быстрым движением бедер вошел в нее. Джорджи сдержала крик боли при первом остром ощущении. А Нед приостановился, с беспокойством глядя на нее, но она тотчас же улыбнулась ему, тронув его губы кончиками пальцев:

– Не останавливайтесь.

Нед поцеловал ее, его движения стали медленными. Он ожидал, что Джорджи девственница, и не ошибся. Однако Джорджиана не испугалась происходящего, а приготовилась полностью отдать себя. Она с удивлением чувствовала, как растет ее наслаждение, с каждым толчком внутри ее все сильнее и сильнее сжималась пружина, и она думала, что больше не вынесет этого. Слезы блестели на ее ресницах, когда она взглянула на него и в его глазах увидела изумление. Нед легкими движениями прикасался к самому чувствительному месту, и пружина распрямилась, ее тело содрогнулось. Джорджи услышала свой крик, приглушенный его поцелуем. На грани оргазма он вышел из ее тела.

Он упал на постель рядом с Джорджианой и обнял ее, они лежали молча, пока их дыхание не стало ровным. Чудная истома удовлетворения медленно исчезала.

– Мне хотелось бы, чтобы это продолжалось вечно, – после долгого молчания тихо произнесла Джорджиана.

Нед прижал ее к себе.

– Трагедия человечества, моя дорогая девочка. Истинное наслаждение длится лишь мгновение.

Джорджиана повернулась на бок и, опершись на локоть, погладила его по груди.

– Есть одно преимущество, – улыбнулась она. – Это эфемерное наслаждение можно получать бесчисленное количество раз.

– С небольшими передышками, – уточнил Нед, целуя ее пальцы.

Джорджиана рассмеялась и с завидной живостью спрыгнула с кровати.

– Я разожгу огонь и нагрею молоко, – заявила она. – Сейчас у меня подходящее настроение.

Нед промолчал: в эту минуту его внимание поглотил вид Джорджи, наклонившейся к котелку, – затем тряхнул головой, как бы возвращаясь в реальность.

– Теперь я должен уйти, пока дом еще не проснулся.

– Но нам надо составить план, – сказала она, оглянувшись на него и стоя на коленях перед очагом. – Нам надо выбраться из этого дома. Или по крайней мере мне надо, и чем скорее, тем лучше.

Нед указал на окно.

– Кажется, природа намерена помешать вам.

– Нет, если пошевелить мозгами, – заявила она. – Сбежать из этого дома вовсе не значит, что надо сбежать в метель. Она присела, по-прежнему вопросительно глядя на него через плечо.

Нед приподнял бровь.

– Продолжайте.

– Ну, вы всегда можете сбежать со мной, но если мы исчезнем вместе, это, вероятно, заставит сделать определенные выводы, – задумчиво сказала она, опуская палец в молоко, чтобы определить достаточно ли оно нагрелось.

– Наверняка, – согласился он. – И они не будут приятными.

Она пожала плечами.

– Это не имеет большого значения. Хуже, чем сейчас, уже не может быть, но у меня есть идея получше. Исчезну я. Уверена, Селби поднимет шум, но это им мало поможет. И пока они будут бегать кругами, я, в тепле и покое, буду за ними следить.

– А, – понимающе кивнул Нед, вставая с постели. Он голым пересек комнату, чувствуя на себе пристальный взгляд Джорджи, и наполнил свой бокал. От этого пронзительного взгляда зеленых глаз Нед начал возбуждаться. Он постарался сосредоточиться на деле.

– Итак, где вы предполагаете прятаться?

– На чердаке, – сказала Джорджи, неохотно возвращаясь к своему котелку. Она налила молока в чашку, затем, не вставая, повернулась к собеседнику. Когда она обхватила чашку обеими руками, вид у нее был довольно самоуверенный. – Прямо у них под носом. Я некоторое время обдумывала это. Джейкобс позаботится обо мне, пока я на самом деле не сбегу… Не нальете сюда немного коньяку? – протянула она ему свою чашку.

Нед принес графин и добавил в молоко коньяку. Он стоял и задумчиво смотрел на нее.

– А в чем будет заключаться мое участие?

– Видите ли, в этом и вся прелесть. Как вы понимаете, я не могла рассчитывать на сообщника, но с вашим появлением все становится гораздо проще.

Джорджи уселась на коврике перед камином, повернувшись спиной к огню.

– Я догадываюсь, что прежде всего Селби, узнав о моем исчезновении, проверит, на месте ли завещание. И мне кажется, что вы сможете оказаться поблизости, когда он будет это делать. Так вы увидите, где он прячет завещание. Селби и Годфри впадут в панику, когда я убегу, и даже не подумают, что вы имеете к этому какое-то отношение. Вы просто человек, которого Селби собирался ограбить, и пока вы под его крышей, он не сможет так легко отказаться от этого замысла.

Джорджи сделала большой глоток разбавленного коньяком молока.

– Пока я прячусь и они все суетятся как безголовые курицы, вы находите завещание, и тогда, как только расчистят дороги, мы бежим. Далее отвезем завещание стряпчему в Олнуик, удостоверим его и поместим в надежное место, а мне останется лишь держаться подальше отсюда до дня моего рождения. – Джорджи просто сияла от предвкушения.

Сказать, что Неда ошеломило это быстрое описание его роли в заговоре Джорджианы, это ничего не сказать.

– Я должен украсть завещание?

– Это не будет кражей, поскольку оно принадлежит мне. И вы делаете это для меня, – успокоила его Джорджи. – Во всяком случае, я не думала, что вы будете особо щепетильны, после того как Селби попытался обобрать вас.

– Но видите ли, у меня нет вашего преимущества предыдущего опыта, – смущенно признался он. – Мне еще никогда не доводилось что-либо красть… или, признаюсь, шпионить за кем-нибудь.

– Ну, это довольно просто, – заявила Джорджи, небрежно махнув рукой. – И это не труднее засады на дорогах. Вы почувствуете себя увереннее, если только как следует все продумаете.

– Вы меня убедили, – сухо сказал Нед и оглянулся в поисках своей одежды. Нагота казалась неподходящим обстоятельством для продолжения разговора. Натянув штаны и рубашку, он сразу же почувствовал себя увереннее. – И когда совершите свой побег и спрячете завещание в надежном месте, где вы намерены скрываться до достижения совершеннолетия?

– Вот для этого я и храню мою неправедно полученную добычу, – сказала Джорджи. – Надо оплатить дорогу, на чем бы я ни поехала, и жилье в таком месте, которое я найду, подальше отсюда. И как только все закончится, я вернусь в Лондон независимой женщиной.

«И свободной любить кого выберу сама!» Последнюю фразу она не произнесла вслух. Делать подобные заявления было еще слишком рано, несмотря на то что ей очень хотелось.

Нед кивнул. Ему казалось маловероятным, что такая удивительно молодая женщина сумеет сделать все, что задумала. Он решил внести свои изменения в ее план в более подходящий момент.

– Так вы это сделаете? – неожиданно настойчиво спросила она, и уверенность в ее глазах слегка поколебалась от оставшегося в них следа беззащитности.

– Да, дорогая моя девочка, я сделаю это. Предполагаю, что все получится и этот бандит Белтон не прикончит меня в темном коридоре.

– Не думаю, что Годфри способен на убийство, – с сомнением заметила Джорджи.

– Но он не прочь напасть и ограбить, – заметил Нед. – Я думаю, от него можно ожидать всего, раз уж он потерял вас, свою добычу.

– Нет… вероятно, нет. – Она, задумавшись, смотрела в свою чашку. – Вам только надо быть сверхосторожным. Я уверена, вы с ним справитесь… Если хотите, я могла бы попросить сына Джейкобса, Колина, дать вам несколько уроков борьбы без оружия. Однако, – она снова нахмурилась, – вы уже однажды убили человека.

Нед расхохотался, на минуту забыв, что находится в комнате чужой невесты глубокой ночью, в погруженном в сон доме. Он поспешил подавить смех.

– Благодарю за доверие, – несколько неуверенно произнес он. – Думаю, я справлюсь с Белтоном.

– Конечно. – Джорджи поднялась с пола и подошла к нему. – И вы будете посещать меня в тайнике на чердаке, как только у вас появится возможность. – Она встала на цыпочки и поцеловала его.

Ее губы хранили запах молока с коньяком, а нагретая у камина кожа пахла древесным дымом, смешанным с ароматом розовой воды и лаванды. Нед прижал ее к себе, проводя руками по хрупкому телу и стараясь запомнить линии ее фигуры. Затем он неохотно поднял голову и отступил назад.

– Вы спрячетесь прямо сейчас?

Она покачала головой.

– Сначала я должна поговорить с Джейкобсом. Но сейчас пойдемте со мной: я покажу, куда вам приходить. – Джорджи надела сброшенную рубашку, накинула пеньюар и оглядела пол в поисках атласных туфелек, которые раньше были на ней. Одну она нашла в углу, а другую – под кроватью. – Удивительно, как они попали сюда, – с хитрой улыбкой проворчала Джорджи, надевая туфли. – Захватите свечу. – Она взяла его за руку. – Пойдемте. – Она прижала палец к губам и вывела его из комнаты.

Джорджи провела его по темной некрашеной лестнице, находившейся за незаметной дверью в конце коридора. Нед высоко поднимал свечу, их тени падали на крутые ступени и изгибы лестницы. Лестница упиралась в дверь в потолке, Джорджиана открыла ее. Хорошо смазанные петли не скрипели. Внутри виднелось пространство, заставленное старой мебелью, накрытой чехлами словно саванами.