Текст книги "Хочу ребенка!"

Джулия падает на стул, рассыпав пакеты по полу, и с измученным видом произносит:

– Я пыталась, изо всех сил, но потом увидела в «Банановой республике» эти фантастические брюки, которые сидят просто идеально, и пошло-поехало.

– Ты меня убиваешь, – Белла пытается сосчитать пакеты. – Ты весь «Сакс» скупила или только четвертый этаж?

– Не могла удержаться. Обалденный магазин. Куда ни повернись – везде целые вешалки одежды со скидками. Я купила два пиджака и только потом поняла, что сегодня еще дополнительная скидка 30 процентов.

– Поэтому ты, естественно, вернулась, и принялась смотреть все заново?

– Естественно! Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, я мужчина?

Они хохочут.

– Ты еще не видела, что я накупила!

Джулия принимается вытаскивать одежду из пакетов и демонстрировать покупки. Пальто от Гуччи, которое до распродажи стоило 1000 баксов, после – 150, жакет от Армани за 195 зелененьких – почти даром, – по крайней мере, так оправдывалась Джулия, – рубашка от Донны Каран за 59.99.

– Ох уж эти распродажи. Не будем считать, сколько всего ты спустила? – говорит Белла.

– Ни в коем случае. Какая разница, мне это только на пользу, – улыбаясь, она откидывается на стуле. Официант ставит на стол плетеную корзиночку с хлебом и хрустящими хлебцами и наполняет их бокалы ледяной минеральной водой.

– За нас, – Белла поднимает бокал.

– За нас, – Джулия делает глоток и качает головой. – Белла, это невероятно, я здесь ощущаю себя совершенно по-другому.

– Нью-Йорк на всех так действует. Я же тебе говорила.

– Нет, дело не только в этом. Боже, не хотела я говорить о Марке, но я в первый раз уехала от него действительно далеко, и… – она замолкает, смотрит на салфетку и глубоко вздыхает.

– Ты в порядке?

– Да, только вот если я произнесу это вслух, слова станут реальностью, и меня это пугает. Знаешь, можно думать о чем-то, но до тех пор, пока мысли остаются у тебя в голове, все нормально – ведь ты можешь притвориться, что их вроде и нет. Но как только ты облекаешь свои мысли в слова, они становятся реальностью, так?

– Так, – тихо отвечает Белла. – Но чтобы ты знала, тебе необязательно признаваться, если тебя это смущает. Если ты не хочешь, чтобы твои слова стали реальными, может, лучше хорошенько подумать, прежде чем произносить их?

– Нет, все не так ужасно. Я не говорю, что между нами все кончено или что-нибудь подобное. Но, Белла, с ним я чувствовала себя как будто в ловушке, – ее взгляд пронизан такой болью, что Белла протягивает руку и берет ее за руку. – Многие месяцы я была словно в оцепенении, не могла забеременеть, и… – она прерывается. – Боже! А ведь с тех пор, как я приехала сюда, я ни разу не вспомнила о беременности! Удивительно, правда?

– Ничего странного. Ты же здесь меньше суток.

– Но Белла, последние несколько месяцев беременность превратилась для меня в одержимость. Я больше вообще ни о чем не думала. Лежала в постели и фантазировала о будущем малыше, потом просыпалась и обвиняла по всем Марка, а остальное время то умилялась, то бесилась, проходя мимо магазинов одежды для младенцев или увидев маленького ребенка.

– Не самые приятные чувства, учитывая, что в Нью-Йорке сейчас настоящий бэби-бум, и каждый второй прохожий маленького росточка сидит в коляске.

– Именно! В том-то и дело. Я же видела их, даже сегодня, когда гуляла, но не воспринимала этих детей как издевательство над собой – ее голос дрожит от возбуждения и удовольствия. – Белла, у меня такое ощущение, будто черная туча, которая нависала надо мной все эти месяцы, наконец, исчезла!

– Кажется, – серьезно проговаривает Белла, – эта черная туча называется депрессией. Лично я бы предложила тебе принимать транквилизаторы, но если шопинг-терапия подействовала, ну их к чертям.

– У меня вовсе не эйфория от походов по магазинам, – предупреждает Джулия.

– Да. Точно, – Белла окидывает взором пакеты у ног Джулии. – Но, если говорить серьезно, мне кажется, тебе нужна свобода, чтобы прочистить мозги. Все эти разговоры обо мне, мне, мне любимой, – так типично. Ты изолируешься от окружающих, а потом злишься на весь мир, потому что не можешь контролировать ситуацию – обычные симптомы депрессии.

– Откуда ты так много об этом знаешь?

– Я же продюсер дневного телешоу. Понемножку знаю обо всем, так ведь говорят? Мастер на все руки? Это я. Не сомневайся в моих словах. Это моя работа.

– Белла, ты прелесть.

– Знаю, дорогая. Я твоя крестная-волшебница. Я тоже тебя обожаю, и, более того, я несказанно рада, что сегодня ты чувствуешь себя лучше, потому что сегодня, Золушка, мы отправимся на бал.

Это не совсем бал. Это закрытая вечеринка в большом баре в Сохо. Джулии удается побороть сбой биологических часов, и в 23.10 они прибывают на место. Белла неотразима в платье из красного шифона и перьев. На Джулии более традиционное, но не менее красивое черное платье и маленький кардиган, расшитый стразами.

Они пробираются через толпу к бару, и через десять минут у каждой есть по два коктейля, которыми их угостили разные мужчины.

Из-за гама ничего не слышно, и Джулии приходится кричать. Весь вечер она хохочет и кокетничает. Дает свой телефон – точнее, телефон Беллы – трем мужчинам, и чудесно проводит время.

Этим вечером Джулия: выпивает семь яблочных мартини. А может, и восемь. После шестого она сбивается со счета, завязывает разговор с пятью мужчинами и еще по меньшей мере трое не сводят с нее восхищенных взглядов.

Зажигает на танцполе, забыв обо всем, и расслабляется так, как не расслаблялась уже многие годы, и, более того, все это время умудряется потрясающе выглядеть (хотя опять же, возможно, это эффект яблочного мартини); проходя через зал, видит Сару Джессику Паркер и даже случайно прикасается к ее руке.

Позже, в туалете, встречает Сару Джессику Паркер, хотя оказывается, что это вовсе не Сара Джессика Паркер, а кто-то, кто очень на нее похож, но тем не менее близняшка СДП подходит прямиком к Джулии и говорит:

«Чудесная кофточка, откуда у вас такая?».

(Джулия хочет ответить «Уислз», но потом решает, что незнакомке это ничего не скажет, и с извиняющимся выражением отвечает: из Лондона).

В 2.25 Белла тащит сопротивляющуюся Джулию к двери. Ей удается увести ее из бара, лишь пообещав, что завтра они опять пойдут на вечеринку.

– Хотя, – ворчит Белла, усаживая Джулию на заднее сиденье такси, – не думаю, что я вообще завтра проснусь.

– Извини, – со счастливым видом воркует Джулия.

От усталости у нее закрываются глаза. Она откидывает голову, и разница во времени наконец дает о себе знать.

– Но признайся, это был самый потрясающий вечер в твоей жизни!

И она засыпает с улыбкой на устах.

– Очевидно, не такой потрясающий, как у тебя, – улыбаясь, произносит Белла, наклоняется вперед и диктует таксисту свой домашний адрес.

9

– Привет. Джулия дома?

– Кто ее спрашивает?

Белла нарочно говорит официальным тоном, с британским акцептом.

– Джек Рот.

– По какому вопросу?

– Она знает.

– Минуточку, – Белла закрывает трубку рукой и таращится на Джулию, которая сидит на диване. – Какой-то Джек Рот, – произносит она одними губами. – Ты знаешь, кто это?

Джулия пожимает плечами и протягивает руку к трубке.

– Алло?

– Джулия?

– Да.

– Это Джек. Джек Рот.

– Да?

– Джек, мы познакомились на днях в «Хадсоне». В баре. Вы дали мне свой телефон. Мы договорились созвониться, как только я вернусь из Аргентины.

– Очень непредусмотрительно с моей стороны. А вы действительно только что вернулись из Аргентины? – Джулия не имеет ни малейшего понятия, кто это, но, тем не менее, в восторге от разговора.

– Только что сошел с самолета в аэропорту Кеннеди. В данный момент сажусь в такси.

– Как же так? За вами не прислали лимузин? Я разочарована.

– Я тоже, – смеется он. – Сейчас кого-то за это уволят.

– Надеюсь, это была шутка.

– Знаю, вы, британцы, думаете, что у американцев дурацкое чувство юмора, но да, это была шутка. Так вы уже надевали свой новый жакет от Армани?

Джулия ошарашена. Батюшки. Что это за парень и что еще она успела ему разболтать?

– М-м-м. Вообще-то, нет, – ее восторг потихоньку улетучивается.

Провалы в памяти – вещь не из приятных.

– А пальто от Прада?

– Да, надевала. Как раз сегодня.

– Жаль, что я вас в нем не видел. Может, наденете его на свидание со мной?

Джулия замирает. Она никак не могла назначить ему свидание, ведь ситуация с Марком так и не разрешилась. Или могла?

– У нас с вами свидание?

– О да. Несомненно. Вы поклялись жизнью своей собаки, что, когда я вернусь из командировки, вы со мной поужинаете.

– У меня нет собаки.

– Может, жизнью своего брата? Не помню всех подробностей.

– И брата у меня нет, к счастью, потому что сейчас его жизнь была бы в опасности, – Джулия смеется, а Белла подпрыгивает рядом с ней на диване, сгорая от нетерпения, желая узнать, что происходит.

– Так вы свободны завтра вечером?

– Не знаю. Подождите минутку, спрошу у своего персонального ассистента.

Джулия закрывает трубку рукой. Белла наклоняется и нажимает кнопку выключения звука.

– Я свободна завтра вечером? – невинно спрашивает она Беллу.

– Подожди. Кто такой Джек Рот и с какой стати ты с ним кокетничаешь?

– Я вовсе не кокетничаю! А что, заметно? – Джулия притворяется, что в ужасе, но у нее ничего не получается. – Белла, я понятия не имею, кто он такой, – в нетерпении произносит она. – Если помнишь, на той вечеринке я напилась до поросячьего визга, и припоминаю, что принялась раздавать свой телефон направо и налево, но хоть убей, кому не помню. Но у этого мужика приятный голос, и он хочет пригласить меня на ужин. Ты же сама сказала, что мне нужно ходить на свидания.

– Ты права. Права. Но должна же ты о нем хоть что-то разузнать, бога ради.

– Белла, мы пойдем в ресторан. Это общественное место. Я не пойду к нему в квартиру, не буду делать глупостей. Расслабься. Я не собираюсь устраивать ему допрос по телефону.

– Я же тебе говорила, раз уж ты в Нью-Йорке…

– Но я же не твердолобая жительница Нью-Йорка в поисках мужа. Такое вообще не приходит мне в голову. Мне по душе перспектива провести Волшебный и Загадочный Вечер.

– О'кей, о'кей. Но можно я тоже пойду и притаюсь невидимкой в баре, чтобы убедиться, что он не маньяк?

– Возможно. Но только если поклянешься не подходить к нашему столику и не пялиться на него в открытую.

– Клянусь.

Белла опять нажимает на кнопку громкой связи. Джулия подносит трубку к уху.

– Алло?

– Алло? Вы успели съездить в отпуск?

– Извините, у моего персонального ассистента возникло множество вопросов.

– Ага. Тогда передайте ей, что я работаю в корпорации «Голдман», в отделе развивающихся рынков – поэтому и езжу так часто в Латинскую Америку. Мой рост – 195 см, темные волосы, карие глаза, – разумеется, вы помните. Живу я в Верхнем Вест-Сайде. Этой информации достаточно?

Джулия смеется и шепчет одними губами:

«Голдман Сакс».

Белла одобряюще кивает.

– Так как насчет завтрашнего вечера? – продолжает он.

– Черт. Я забыла ее спросить. Минутку.

Джулия быстро советуется с Беллой: завтра они ужинают с ее друзьями. Потом возвращается на линию, и они с Джеком сходятся на вечере четверга.

Они договариваются встретиться в ресторане, и Джулия записывает адрес ресторана. «Орсей». Она уже собирается спросить, как они друг друга узнают, но тут вспоминает, что это не свидание вслепую, по крайней мере для него, и решает немного опоздать, чтобы он уже сел за столик.

– Ну что? – с нетерпением выпаливает Белла, когда Джулия кладет трубку. – Ресторан «Орсей»? «Голдман Сакс»? Должна признать, твоя наживка была очень и очень заманчива.

– Да. Вообще-то, я предложила ему право на пожизненный минет и бесплатную подписку на «Эсквайр». Какой мужчина от такого откажется?

– Очевидно, не Джек Рот.

– Белла, я даже не догадываюсь, кто он такой. Я веду себя, как ненормальная?

– Напротив. Это твой самый нормальный поступок. Иди и повеселись, как следует.

Как здорово, что она остановилась не в отеле, а у кого-то, кто живет в Нью-Йорке, размышляет Джулия несколькими днями позже. У нее есть возможность ощутить настоящую жизнь этого города, а не смотреть на нее глазами туриста.

Далее ее походка изменилась. В Лондоне она шагает не спеша, глядит по сторонам, а здесь идет быстрым шагом, уставившись в пространство, и выглядит так, будто точно знает, куда направляется и чего хочет. Почти как истинная жительница Нью-Йорка.

Вчера она пришла в полный восторг, когда ее два раза останавливали группы туристов в центре и спрашивали, как пройти к Рокфеллер-Центру и в «Шварц». В восторг и смущение, ведь в тот момент, когда она от крыла рот, оказалось, что она такая же чужеземка, как и они.

У нее уже появилось что-то вроде распорядка. Каждое утро она ходит с Беллой в спортзал, потом провожает ее в офис. На обратном пути проходит пешком несколько кварталов до закусочной «Выбери рогалик» на углу 77 улицы и Лексингтон-Авеню. Там она покупает рогалик с изюмом и корицей и большой стакан кофе с ореховым сиропом, и возвращается в квартиру позавтракать и посмотреть конец утренних шоу Си-би-эс и Эн-би-си. Потом смотрит шоу Беллы по Би-си-эй, и часов в двенадцать уходит из дома на весь день.

Иногда она гуляет в Центральном Парке. Иногда ходит в музей. Она зашла во все старые местечки в Сохо и открыла несколько новых. Изучила все витрины на Мэдисон-Авеню, и постепенно скупила весь ассортимент магазина «Гэп».

Джулия любит обедать в одиночестве, и в те дни, когда они с Беллой не встречаются на ланч, заказывает омлет с хрустящим беконом в «И-Джейз», свежие суши в «Атлантик Гриль» или гигантский бургер в «Гамбургеровом рае».

Она уже поняла, почему ньюйоркцы так мало времени проводят дома. Здесь так много всего интересно го, всегда есть, чем заняться, и, возвращаясь вечером в квартиру, чувствуешь разочарование.

Но пока они с Беллой провели дома всего один вечер. Джулия настояла на том, чтобы они заказали еду из китайского ресторана. Она смутно припоминала, что Клифф в «Далласе» всегда ел китайскую еду из маленькой картонной коробочки. При взгляде на него у Джулии всегда текли слюнки, и она представляла, как должно быть вкусно есть именно таким способом.

Еду принесли вовремя в точно таких коробочках, но она даже на четверть не была столь вкусной, как в кино. Тем не менее они с Беллой съели все до остатка, в тысячный раз пересматривая повтор шоу Зейнфельда.

Днем в четверг Джулия возвращается в квартиру после того, как несколько часов пыталась высмотреть полярных медведей в зоопарке Центрального Парка, и бежит, чтобы взять трубку: телефон зазвонил, как только она вошла в дверь.

Она снимает трубку, разматывая шарф и снимая шерстяную шапку. Наконец-то она в тепле.

– Привет, дорогая, это я. Как прошел день?

Джулия улыбается: голосок у Беллы, как у заботливой жены.

– Замерзла. Я ходила в зоопарк.

– Отлично. – Джулия слышит, что Белла не в настроении болтать. – Слушай, у меня для тебя предложение. Ты не хочешь поработать?

– Что значит поработать?

– В нашем шоу новая тема – «Я жду ребенка», на съемки требуется неделя. Съемки чертова сюжета начинаются в понедельник, а Лиза, продюсер, попала в больницу с подозрением на малярию.

– Боже. Бедняжка. Что значит «Я жду ребенка»? – Джулия произносит последние слова с сильным и явно преувеличенным американским акцентом.

– В последние несколько месяцев мы запускаем разные сюжеты про вечеринки. И каждую неделю меняем тему: девичники, сладкие шестнадцатилетние, выпускные балы и тому подобное. Сопли в сахаре, как любят американцы. И теперь – вечеринки «Я жду ребенка»: это когда ты беременна, и все твои знакомые приходят к тебе в гости и приносят подарки для будущего ребенка. Нам нужно придумать всякие полезные советы: подарки для гостей, идеи рецептов, тематику и так далее. Съемки на следующей неделе, эфир через две недели, и, если ты не согласишься, мы в полной заднице.

– Ты хочешь, чтобы я стала продюсером сюжета?

– Джулия, я умру, если ты не станешь продюсером сюжета, но я боялась тебя спрашивать, потому что не хотела напоминать о всей этой канители с младенцами. Но теперь мы в дерьме по самые уши, и, если ты возьмешься за этот сюжет, окажешь мне неоценимую услугу. Все устроено, нам просто нужен организатор.

– Мне не нужно будет идти на собеседование? И никто из начальства не хочет со мной поговорить? И разве мне не нужна «зеленая карточка» или какое-то разрешение на работу?

– Не нужно никакого собеседования, потому что вакансия внештатная, и вся ответственность лежит на мне. Тебе только нужно будет прислать резюме, но это чистая формальность, и, честно говоря, тут все волосы рвут на голове в панике и носятся, как обезглавленные курицы. Да они только обрадуются, если такой опытный продюсер согласится взяться за дело! Что касается разрешения на работу, вообще-то, без него нельзя, но Би-си-эй – международная компания, и я уверена, мне удастся договориться с британским представительством, чтобы тебе заплатили. Учитывая, что все так срочно, думаю, никто не будет задавать вопросов, почему мы нанимаем британского продюсера. Самое главное – что ты здесь и ты свободна. Послушай, если хочешь, сочини резюме на моем домашнем компьютере и пришли мне по электронной почте. Я помашу бумажкой у них под носом, но в принципе работа твоя. Если хочешь.

– О'кей.

– Что о'кей? Ты хочешь?

Джулия делает глубокий вдох. Это всего лишь на одну неделю, говорит она самой себе. Все уже устроено, и ей нужно лишь следовать плану, приглаживать выбившиеся перышки и следить, чтобы все шло по расписанию. Все самое тяжелое уже сделано, и, бог свидетель, она в этом деле не новичок. К тому же не может же в Америке все быть по-другому?

– Я берусь, – наконец произносит она.

– Урррряяяя!!! – кричит Белла. – Мой ноутбук под кроватью. Пиши резюме, отошлешь к концу рабочего дня. Завтра придется пойти со мной на работу, ты не против?

– О, не знаю, – отвечает Джулия, пытаясь говорить спокойно и скрыть волнение, от которого уже бурлит живот. – Надо свериться ежедневником.

– Ха-ха, очень смешно. Увидимся позже. Подожди. Сегодня ведь вечер Икс, да?

– Какой еще вечер Икс?

– Свидание с Джеком Ротом.

– О да. Слава богу, что напомнила. Я уже чуть не забыла.

– И именно поэтому пошла вчера в «Скуп!» и купила блестящее розовое платье?

– Проклятье. От тебя ничего не ускользнет.

– Ты права. У меня есть обалденные туфли от Маноло, которые идеально к нему подойдут. Они в спальне, в шкафу, в самой глубине слева. Поройся там, как следует и рано или поздно отыщешь.

– Белла, ты чудо.

– Неужели? Увидимся позже, дорогая, и обещаю, в «Орсей» я появлюсь инкогнито.

– Ты, по крайней мере, там с кем-то встречаешься?

– Разумеется. У меня свидание с Расселом Кроу. Кстати, хорошо, что напомнила: в следующий четверг ты снимаешь мини-интервью со знаменитостями.

– Дай угадаю, мои клиенты – американские двойники Кэрол Вордерман и Антеи Тернер?

– Чего еще от тебя ожидать. Нет, на этот раз это будет Эль Макферсон и Ума Турман.

– Эль Макферсон! Вот это да! – Джулия в восторге. – Ума Турман!

– Знаю! Эль и Ума! Может, вы с Эль споетесь, и она станет нашей лучшей подругой? Или Ума. Я не очень расстроюсь, если вместо Эль ты подружишься с Умой.

– Эль Макферсон. Ума Турман. С ума сойти.

– О'кей. Похоже, теперь от тебя толку не добьешься. Лучше бы я завтра тебе сказала. Забудь об Эль и Уме, думай о Джеке. Я хочу, чтобы ты немедленно начала собираться. Поняла?

– Познакомься с моими новыми друзьями – Эль и Умой!

Белла хохочет.

– Ты неисправима. Увидимся позже.

Джулия так взволнованна, что познакомится с Эль Макферсон и Умой Турман, что почти не думает о предстоящем свидании с Джеком. Она бродит по квартире, словно по уши влюбленный тинейджер, и весь ее профессионализм улетучивается в считанные минуты.

Только вообразите, думает Джулия, она подружится с Эль и Умой. Джулия так понравится Эль, что та пригласит ее на ужин со своими друзьями. Все та же старая компания: Синди и Рэнди, Брэд и Дженифер, а специально для нее позовут Бена Аффлека. Джулия представляет себе, как ходит по ресторанам под руку с Умой. Все останавливаются и таращатся на них, а Джулия делает вид, будто ее это раздражает.

Ради бога, Джулия, возьми себя в руки. Она встряхивает головой, но все же невольно отплясывает маленький веселый танец на пути в спальню. Она достает ноутбук Беллы из-под кровати. В конце концов, та кого поворота событий она совсем не ожидала. Мало того, что ее двухдневная передышка в Нью-Йорке растянулась на дев недели, так теперь у нее еще и работа есть. Она вообще собирается домой?

Ведь нужно подумать о Марке… Вздрогнув, Джулия понимает, что уже несколько дней о нем не вспоминала. Она была слишком занята, говорит она самой себе, потом смотрит на часы и звонит автоответчику: она знает, что в четверг он на работе, и не хочет с ним разговаривать.

– Привет. Это я. Звоню проверить, все ли в порядке. Я отлично провожу время, и угадай, что мне предложили? Продюсировать программу. А в следующий четверг я буду снимать интервью с Эль Макферсон и Умой Турман, – она пытается придать голосу беззаботность, но безрезультатно. – Я еще не знаю, когда приеду домой, – продолжает она, – но, скорее всего, останусь здесь еще на несколько недель. Надеюсь, у тебя все в порядке, скоро поговорим. Пока, – она опускает трубку и какое-то время сидит, уставившись на нее, и думает о Марке, об их доме в Лондоне, о жизни, от которой она убежала, и понимает, что ни капельки не скучает по всему этому.

Она далее об этом и не вспомнила.

До настоящего момента. Теперь она сидит и думает о том, как мучилась, чтобы забеременеть. О бесчисленных ночах, когда она лежала, задрав ноги вверх, или наполняла карманы Марка ягодами можжевельника, или – при одном воспоминании ее разбирает смех – исполняла этот идиотский языческий ритуал.

Что произойдет, гадает она, если сейчас подумать о ребенке? Она не думала о детях и беременности с тех пор, как приехала в Нью-Йорк. Она вызывает в воображении образ агукающего младенца – образ, который раньше провоцировал слезы ярости. И понимает, что не чувствует ничего.

Ни злости. Ни боли. Ни страха. Ей кажется, что съемки сюжета о младенцах и праздниках в честь беременности – дар божий. Бог желает доказать ей, что у нее все в порядке. Что в жизни есть вещи поважнее беременности, и в любом случае ребенок не помог бы их отношениям с Марком. Но, признав это, она понимает, что вскоре ей придется ответить на более важные вопросы.

Вопросы о Марке. О ее отношении к нему. Ее проблемах. О корнях. О Лондоне. Работе. Но она не может думать об этом сейчас.

В конце концов, у нее сегодня свидание.

В двадцать минут девятого Джулия и Белла приближаются к ресторану «Орсей».

– План такой. Ты входишь первой, я захожу через пять минут, и сразу направляюсь к бару, – командует Белла.

Они притаились за углом.

– Через двадцать минут встречаемся в туалете. Я возьму мобильник, и если он окажется живым кошмаром, позвоню тебе и скажу, что тебе срочно нужно уйти.

– О'кей, о'кей. Я захожу.

Белла поворачивается к Джулии лицом, хватает ее за плечи и смотрит на нее со столь серьезным видом, на который она только способна.

– У тебя все будет в порядке, – выговаривает она с грубым американским акцентом и гипнотическим тоном добавляет, – Только расслабься. И удачи.

Джулия смеется. Наклоняется и целует ее в щеку.

– Спасибо. Увидимся в туалете.

Белла поднимает большие пальцы вверх, и Джулия заходит внутрь.

Ресторан набит битком. За каждым столиком полно гостей: безупречные, ухоженные, роскошные женщины и богатые, влиятельные мужчины. У входа толпятся люди в ожидании свободных столиков, а у бара – тройная очередь посетителей и один красивее другого.

Джулия проталкивается сквозь очередь у входа и находит метрдотеля.

– Извините. У меня встреча с Джеком Ротом.

Он проверяет журнал и кивает:

– Разумеется. Прошу вас, следуйте за мной.

Он ведет ее через ресторан, и Джулия пытается не робеть, хотя каждая женщина оглядывает ее с головы до ног.

Слава богу, что она купила это платье: оно идеально подходит для такого заведения.

Ее сердце бьется сильнее, когда она видит одинокого мужчину за столиком. Он сидит спиной к залу, и напротив него – пустой стул. Метрдотель провожает ее к столику, потом уходит, и ей остается лишь смущенно переминаться с ноги на ногу.

Мужчина поворачивается к ней, и его лицо озаряется широкой улыбкой. Джулия улыбается в ответ: частью от облегчения, потому что этот человек явно не похож на маньяка, как подозревала Белла, и частью от изумления – как такой красавец мог вылететь у нее из памяти?

– Джулия, – он поднимается и берет ее за руку, проводит к стулу.

Она рада, что он не проявил дерзость и не полез целоваться при первой же встрече.

– Джек, – она садится, все еще улыбаясь. – Как я рада видеть вас снова.

– Вы ведь понятия не имели, кто я такой, правда? – он улыбается и качает головой, и на секунду она смущается.

Хочет возразить, но потом начинает смеяться.

– Вы правы. Ни малейшего понятия.

– Я знал, что вы пьяны. Я все время повторял, что вы даже и не вспомните меня, когда я вам опять позвоню, но вы клялись, что трезвы как стеклышко, и такого красавца, как я, забыть невозможно.

– Я всегда клянусь, что трезва как стеклышко, когда напиваюсь в хлам. Но должна признать, я в шоке, что такой красавец, как вы, стерся из моей памяти. В вас на самом деле 195 см роста?

– Сидя на стуле, я кажусь вам коротышкой?

– Не коротышкой, но и не слишком высоким.

Джек отодвигает стул и медленно поднимается во весь рост. На него таращится весь ресторан. Джулия окидывает его с головы до ног одобряющим взглядом, и он с улыбкой садится на место.

– Я так понимаю, я заслужил ваше одобрение?

– О да. Должна признать, занятия спортом идут вам на пользу.

– Значит, вы все-таки кое-что помните из нашего разговора тем вечером?

– М-м, нет. Случайно угадала. Кубики на животе подсказали мне, что вы всерьез воспринимаете занятия в тренажерном зале.

– Если это комплимент, благодарю. И раз уж мы стали обмениваться комплиментами…

– Разве?

Джулия изо всех сил пытается прекратить улыбаться, но у нее не получается. К тому же краем глаза она только что увидела Беллу, которая обошла весь ресторан, чтобы как следует разглядеть Джека, и теперь, тайком от него, хватается за сердце и делает вид, что падает в обморок, на потеху близлежащим столикам.

– Да. Тогда в свою очередь скажу, что вы прекрасны.

Джулия вспыхивает.

– Спасибо. Не то, что в ту ночь в баре, да?

– Не напрашивайтесь на комплименты, у вас ни чего не выйдет, – произносит он, подняв бровь. – Ладно, ладно. В ту ночь вы были обворожительны, забавны и искрились весельем. Но сегодня вы элегантны и прекрасны, как никогда.

Джулия нахмуривает брови и похлопывает его по лбу, перегнувшись через стол.

– Если это не слишком личный вопрос, какого черта вы делаете? – спрашивает он с улыбкой.

– Проверяю, настоящий ли вы.

– Единственная деревянная часть моего тела – карандаш в ежедневнике.

– Спорим, вы всем девушкам это говорите.

Через тридцать четыре минуты Джулия отрывает взгляд от глаз Джека и видит Беллу, которая отчаянно жестикулирует.

– О, черт, – бормочет она.

– Что, анекдот несмешной? – произносит Джек ироничным тоном.

– Извините. Мне нужно отойти на минуточку.

– Только возвращайтесь.

– Я только на минутку, в комнату отдыха.

– Куда?

– В дамскую комнату. Туалет. Комната для девочек. Не знаю, как вы там ее называете.

– Это называется «попудрить носик», – произносит он и встает. – Счастливо попудрить носик.

– Он прелесть, – взрывается Белла, как только Джулия входит в туалет. – Я жду тебя уже целую вечность. Как дела?

Джулия все еще улыбается. Смотрит в зеркало и с приятным удивлением замечает, что вся светится от радости, впервые за многие годы.

– Он обаятельный, – говорит она с улыбкой, повернувшись к Белле. – Умный, забавный, интересный и внимателен ко мне.

– Что еще нужно девушке?

– Знаю, – вздыхает Джулия, возвращаясь к реальности. – И как назло, у меня уже есть парень.

– Джулия, сейчас не время думать о Марке. Марк в прошлом, и кто знает… – голос Беллы становится мечтательным, – Джек может стать твоим будущим.

– О, не говори чушь, – фыркает Джулия, поворачиваясь к Белле с надеждой в глазах. – Ты так думаешь?

– Обожаю нью-йоркскую погоду, – произносит Джулия, плотно запахивая пальто.

Они с Джеком шагают по Третьей Авеню.

– Холодную и ветреную.

– В старом дождливом Лондоне совсем по-другому.

– Мне можете не рассказывать.

– Расскажите вы.

Джулия поворачивается к нему:

– О чем?

Он поводит плечами:

– О чем хотите. О, не знаю. Расскажите о том, как представляете свою жизнь через пять лет. О том, по чему не спешите возвращаться в Лондон. О том, стоит или нет вас поцеловать.

Джулия даже не замечает, как его лицо придвигается все ближе и ближе. Ей кажется, что она ослышалась, но, прежде чем у нее появляется возможность переспросить, потому что разумеется, если она правильно его расслышала, ей придется ответить «нет», ведь, в конце концов, у нее есть парень, – прежде чем она успевает произнести хоть слово, его губы касаются ее губ.

И когда, наконец, он выпускает ее из объятий, единственное, что она может сделать – довольно вздохнуть и улыбнуться.