Текст книги "Под палящим солнцем"

Джейн Харпер
Под палящим солнцем

Jane Harper

THE LOST MAN

Печатается с разрешения Curtis Brown UK и The Van Lear Agency

Перевод с английского Анны Чижовой

Серия «Новый мировой триллер»

© Jane Harper 2018

© Чижова А., перевод, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

* * *

Питу и Шарлотте с любовью

Пролог

С высоты было видно, что следы на земле образуют круг. Далеко не идеальной формы, с искаженными линиями, которые где-то утолщались, где-то становились тоньше, пока не прерывались совсем. А еще круг не был пустым.

В центре стояло надгробие, выщербленное и отполированное за сотню лет противостояния ветру, солнцу и песку. Оно возвышалось на метр в высоту и держалось на удивление прямо. Обращено оно было на запад, к пустыне – странный выбор для этих мест. Пустыню не выбирал никто.

Имя человека, покоящегося здесь, давным-давно стерлось, и это место в здешних краях было известно как могила стокмана[1]1
  Стокман – скотовод, погонщик скота в Австралии.


[Закрыть] всем шестидесяти пяти жителям с их стотысячным поголовьем скота. Этот участок земли никогда не был кладбищем, стокмана просто закопали там, где он умер, и за сотню лет никто к нему не присоединился.

Проведя рукой по изношенному камню, редкий посетитель мог обнаружить в углублениях неполную дату. Единица, восьмерка и девятка – тысяча восемьсот девяносто какой-то. Только три слова все еще можно было прочитать. Они вырезаны ниже, где были лучше укрыты от стихий. Или, быть может, их с самого начала высекли глубже; сообщение было важнее человека. Надпись гласила:

…кто сбился с пути…

Долгие месяцы, а иногда и целый год, ни один человек не проходил мимо, и тем более не останавливался, чтобы разобрать стершуюся надпись, щурясь в лучах предзакатного солнца. Даже коровы предпочитали здесь не задерживаться. Песчаная земля была скудной одиннадцать месяцев в году, чтобы в оставшийся скрыться под мутной паводковой водой. Животные тянулись на север, где корма было больше, а деревья отбрасывали тень.

Так что могила в полном одиночестве ютилась рядом с забором из трех тонких рядов проволоки. Забор тянулся на десятки километров на восток, к дороге, и на сотни – на запад, в пустыню, где горизонт распростерся так беспрепятственно далеко, что, казалось, можно было увидеть изгиб планеты. Это была земля миражей, где жидкие деревца призрачно трепетали вдалеке на фоне несуществующих озер.

Одинокая ферма была где-то на севере от забора, и еще одна – на юге. Ближайшие соседи находились в трех часах езды на машине друг от друга. Шоссе на востоке от могилы было не видно. Хотя шоссе – это громко сказано. Молчание этого широкого грязного тракта целыми днями не нарушала ни одна машина.

Рано или поздно по этой дороге можно было попасть в Баламару – городишко, состоящий на самом деле из одной улицы, рассеянное население которого запросто умещалось в одной просторной комнате. Полторы тысячи километров восточнее располагались Брисбен и побережье.

В определенные дни небо над могилой стокмана начинало вибрировать в шуме вертолета. Маневрируя, пилоты с воздуха перегоняли скот на расстояния, сравнимые с территорией не одной европейской страны. Но сейчас небо было пустым и гигантским.

Позже – слишком поздно – вертолет будет пролетать здесь необычно медленно и низко. Сначала пилот заметит машину, блеск ее раскаленного металла. На могилу в отдалении он обратит внимание лишь случайно, высматривая подходящее место для посадки.

Пилот не увидит пыльного круга. Вспышка голубой материи на красной земле – вот что бросится ему в глаза. Рабочая рубаха, расстегнутая, практически сброшенная. Температура в последние дни достигала сорока пяти градусов в полуденный пик. Незащищенная кожа растрескалась на солнце.

Позже те, кто все же увидят следы на земле, будут всматриваться в далекий горизонт, чтобы не думать о том, как они появились.

Надгробие отбрасывало худую тень. Она была здесь единственной и ускользала, расширяясь и сжимаясь в движении солнечных часов. Человек полз, а затем волочил свое тело, пытаясь угнаться за ней. Он скрючивался, вжимался в эту тощую темноту в самых неестественных позах, молотя и взрывая землю тем отчаяннее, чем сильнее изводили его страх и жажда.

Ночь принесла ему короткую передышку, но солнце снова взошло, и ужасное коловращение возобновилось. На второй день все длилось уже не так долго. Когда солнце поднялось выше, человек все же боролся. Он гнался и гнался за тенью, пока не обессилел окончательно.

Пыльный круг прервался прямо перед тем, как замкнуться. Почти двадцать четыре часа, и, наконец, когда Земля совершила полный оборот вокруг своей оси, тень продолжила свое движение в одиночестве, а человек остался неподвижно лежать в центре пыльной могилы один на один с чудовищным небом, – стокман обрел компанию.

Глава 1

Нэйтан Брайт не видел ничего и вдруг – увидел все сразу.

Он только-только въехал на холм, вцепившись руками в руль, чтобы не уступить контроль бездорожью, как внезапно вся сцена предстала пред ним. Она, видимая в отдалении, предоставила слишком много времени на то, чтобы рассмотреть ее по мере приближения. Он бросил взгляд на заднее сидение.

«Не смотри», – хотел было сказать он, но не стал. Бессмысленно. Взгляд невозможно было отвести.

Все же он остановился дальше от забора, чем было нужно. Поставил машину на ручник, ни двигатель, ни кондиционер не выключал. Оба с натугой продолжали протестовать декабрьской жаре Квинсленда.

– Сиди в машине, – сказал Нэйтан.

– Но…

Нэйтан захлопнул дверь, прежде чем смог услышать остальное. Он подошел к забору, раздвинул две проволоки и пролез со своей земли на землю брата.

Рядом с могилой стокмана стоял другой джип, наверняка с такими же вовсю работающими двигателем и кондиционером. Нэйтан поправлял забор, когда дверь водителя открылась и показался его самый младший брат.

– Здоро́во, – крикнул Баб, когда Нэйтан приблизился достаточно, чтобы услышать.

– Привет.

У могилы они встретились. Нэйтан знал, что рано или поздно посмотреть придется. Но, оттягивая этот момент, он начал разговор:

– Когда ты…, – он услышал позади движение и пригрозил. – Эй! Я же сказал, сиди в машине! – Ему пришлось кричать из-за расстояния, и слова прозвучали резче, чем он хотел. Он добавил мягче: – Посиди в машине.

Не сильно лучше, но, по крайней мере, его сын послушался.

– Я и забыл, что с тобой Ксандер, – сказал Баб.

– Ага. – Нэйтан подождал, пока сын захлопнет дверь. Сквозь лобовое стекло он видел силуэт Ксандера: в свои шестнадцать тот уже больше походил на мужчину, чем на мальчика. Нэйтан повернулся к брату. К тому, что стоял перед ним. Их третий, средний, брат Кэмерон лежал у их ног, рядом с основанием надгробия. Скрытый, слава богу, выцветшим брезентом.

Нэйтан начал снова:

– Давно ты здесь?

Баб задумался, как он делал всегда, перед тем как ответить. Его глаз почти не было видно под полями шляпы, а речь была немного медленнее, нежели обычно.

– Со вчерашнего вечера. Приехал перед тем, как стемнело.

– Дяди Гарри не будет?

Баб снова помолчал, потом покачал головой.

– Где он? Дома с мамой?

– И Ильзой, и девочками, – добавил Баб. – Он предлагал, но я сказал, что ты уже едешь.

– Наверно и хорошо, что он остался с мамой. Были проблемы в дороге?

Нэйтан наконец посмотрел на большой брезентовый сверток у ног. Падальщики им наверняка уже интересовались.

– Ты про динго?

– Да, брат. – Разумеется. Про кого же еще? Выбор в этих местах не велик.

– Пришлось пару раз выстрелить, – Баб почесал ключицу, и Нэйтану стала видна западная звезда татуировки Южного креста у него на груди. – Но в целом ничего.

– Ясно. Хорошо, – Нэйтан узнавал обычную для разговоров с Бабом беспомощность. Он подумал, что Кэмерон, как всегда, сумел бы сгладить углы, как вдруг осознание больно кольнуло где-то под ребрами. Он заставил себя сделать глубокий вздох, и раскаленный воздух обжег глотку и легкие. Всем было тяжело.

Глаза Баба были красные, лицо, заросшее и потрясенное, как и, собственно говоря, лицо Нэйтана. Некоторое сходство между ними можно было уловить. Проследить родство было бы гораздо проще с Кэмероном, который делал братские отношения понятнее, и, находясь посередине, разрешал многие конфликты. Баб выглядел уставшим и в последнее время казался Нэйтану старше, чем он его себе представлял. С разницей между ними в двенадцать лет Нэйтан удивлялся всякий раз, видя своего брата тридцатилетним мужиком, а не младенцем в пеленках.

Нэйтан сел на корточки рядом с брезентом, который выцвел на солнце и местами был подоткнут, как простыня.

– Ты смотрел?

– Нет. Сказали ничего не трогать.

Нэйтан ему не поверил. То ли из-за тона, то ли из-за того, как брезент лежал с краю, и был прав: стоило ему потянуться, как Баб издал клокочущий звук.

– Не надо, Нэйт. Там все плохо.

Врать Баб никогда не умел. Нэйтан отдернул руку и встал.

– Что произошло?

– Я не знаю. Только то, что передавали по рации.

– Да, да. Но я много из этого пропустил, – Нэйтан не смотрел Бабу в глаза.

Баб переступил с ноги на ногу.

– Я думал, ты обещал матери ее не выключать.

Нэйтан не ответил, и Баб не стал наседать. Нэйтан оглянулся назад, на свою землю за забором. Было видно, как Ксандер нетерпеливо ерзает на пассажирском сидении. Последнюю неделю они провели, передвигаясь вдоль южной границы, днем работали, ночью спали в палатках. Прошлым вечером они как раз заканчивали, когда неожиданно воздух завибрировал в гуле вертолета – черной птицы в перенасыщенной синеве умирающего дня.

– Почему он летает так поздно? – спросил Ксандер, всматриваясь в небо. Нэйтан не ответил. Вечерний полет. Опасное предприятие и дурной знак. Что-то случилось. Они включили рацию, но к тому времени было уже слишком поздно.

Теперь Нэйтан смотрел на Баба.

– Слушай, не так уж много я и пропустил, но это не значит, что я что-то понял.

Небритая щека Баба дернулась. Добро пожаловать в клуб.

– Брат, я понятия не имею, что случилось, – повторил он.

– Ладно-ладно. Просто расскажи, что знаешь.

Нэйтан старался быть как можно сдержаннее. Прошлым вечером он обменялся с Бабом парой слов, когда стемнело, сказал, что выезжает на рассвете. У него были сотни вопросов, но он не задал ни одного. Не на открытой частоте, где каждый мог услышать.

– Когда Кэм уехал из дома? – Начал снова Нэйтан, потому что Баб, похоже, не понимал, как начать.

– Позавчера утром, по словам Гарри. Около восьми.

– То есть в среду.

– Да, наверно. Сам я не видел. Уехал еще во вторник.

– Куда?

– Проверить пару скважин на пути к северному пастбищу. По плану я должен был там заночевать и в среду поехать к Кэму в Леманс Хилл.

– Зачем?

– Чинить радиовышку.

То есть чинил бы, ясное дело, Кэм, подумал Нэйтан. Баб был нужен скорее, чтоб подавать гаечный ключ. Ну и для количества. Леманс Хилл был у западной границы их земель, в сутках езды от дома. Если ретранслятор здесь не работал, то длинноволновая связь пропадала везде.

– И что пошло не так? – спросил Нэйтан.

Баб не отрываясь смотрел на брезент.

– Я опоздал. Мы должны были встретиться в районе часа, но я застрял по дороге. Добрался до Леманс Хилл на два часа позже.

Нэйтан ждал.

– Кэма там не было, – продолжил Баб. – Я подумал, может, он уже уехал, но ретранслятор по-прежнему не работал, так что вряд ли. Попробовал вызвать его по рации, он не отвечал. Я еще немного подождал и поехал в сторону шоссе. Думал, там с ним столкнемся.

– Но не столкнулись.

– Нет. Я все вызывал его по рации, но ни слуху ни духу, – Баб нахмурился. Я ехал еще наверно час, но до шоссе было далеко. Пришлось остановиться. Стемнело, ну ты же знаешь?

Баб слегка выглянул из-под шляпы в поисках поддержки, и Нэйтан кивнул.

– А что еще тебе было делать? – Нэйтан не врал. Ночь накрывала Леманс Хилл безупречно черным саваном. Водителю в кромешной тьме оставалось либо врезаться в скалу, либо наехать на корову, либо вообще скатиться с дороги, и тогда бы оба брата Нэйтана сейчас лежали под брезентом.

– Но ты начал волноваться? – спросил Нэйтан, хотя и так уже знал ответ.

Баб пожал плечами.

– И да и нет. Ну ты знаешь, как оно здесь.

– Угу. – Нэйтан знал. Они жили в полосе крайностей во многих смыслах. Ты был либо в полном порядке, либо в полном дерьме. Оттенков было мало, но и Кэм был не турист. Он прекрасно знал, как себя вести, а это значит, что, будь до шоссе хоть рукой подать, если темнота застала его в пути, он разлегся бы в своем спальнике и потягивал холодное пиво из холодильника. А может и нет.

– По рации никто не отзывался, – продолжал Баб. – Сюда в это время года и так ни одна собака не сунется, а уж с неработающей вышкой… – Баб хрипло ухмыльнулся.

– И что ты сделал?

– Выехал на рассвете, но все равно целая вечность прошла, пока наконец кто-то отозвался.

– Сколько?

– Не знаю. – Баб задумался. – Наверно пол часа до шоссе, а потом еще где-то час. И даже тогда ответила только парочка тупорылых наемников из Этертона, и потом они еще лет сто искали управляющего.

– В Этертон всегда нанимают недоумков, – сказал Нэйтан, имея в виду соседнюю ферму на северо-востоке. Она занимала территорию примерно с Сидней. И да, обслуживалась недоумками, но все же это была их лучшая возможность выйти на связь.

– И они подняли тревогу?

– Ну да, но к тому времени… – Баб осекся.

К тому времени их брат не давал о себе знать уже больше двадцати четырех часов, – подсчитал Нэйтан. Поисковые работы перешли в экстренную фазу еще до того, как вообще начались. По протоколу, все собственники в округе должны быть оповещены и так или иначе помочь в поисках, чего бы это не стоило. При таких расстояниях, на которых, к тому же, людей по пальцам пересчитать, ценилась каждая пара рук.

– Пилот его заметил?

– Угу, – кивнул Баб. – Случайно.

– Кто-нибудь из наших?

– Не, контрактник из-под Аделаиды. Устроился в Этертон на сезон. Один коп вышел на него по авиасвязи и попросил облететь район, проверить дороги.

– Глен?

– Кто-то другой. Из полицейской диспетчерской, или как там ее.

– Ясно, – сказал Нэйтан. Повезло, что пилот вообще наткнулся на Кэмерона. Могила стокмана была в двухстах километрах от Леманс Хилл и основной зоны поиска. – Во сколько он сообщил?

– Где-то ближе к вечеру, люди еще даже до Леманса в основном добраться не успели. Здесь в округе были только мы с Гарри, но я на час ближе, так что я сказал, что сам поеду.

– И Кэм к тому времени уже точно был мертв?

– Пилот сказал да. По его словам, уже несколько часов как. Хотя коп по рации объяснил ему, как проверить всякими способами, – Баб сморщился. – Я успел незадолго до темноты. Пилот укутал Кэма, как ему велел коп, но ему очень не терпелось свалить, потому что еще чуть-чуть, и он бы здесь застрял.

Ясное дело, подумал Нэйтан. Он и сам не хотел бы здесь застрять. Ему стало совестно, что это выпало на долю Баба.

– Если Кэм собирался встретиться с тобой в Леманс Хилл, то как он оказался здесь?

– Без понятия. Гарри говорит, что в ежедневник он вписал Леманс Хилл.

– Больше ничего?

– Гарри сказал только это.

Нэйтан подумал об этом ежедневнике. Он помнил, где его держали: у телефона, рядом с боковой дверью дома, – когда-то отцовский, он перешел Кэмерону. Подростком Нэйтан сам частенько вносил в него записи, а еще чаще не вносил – потому что забывал, или было лень, или не хотел, чтобы знали, куда он пошел, или просто ручки не оказывалось рядом.

Солнце уже начинало опалять шею, и Нэйтан взглянул на часы. Чтобы увидеть цифры, пришлось стереть красную пыль с экрана.

– Во сколько они будут? – Они – это полиция и скорая помощь. Они – это также два человека. От каждой по одному. Не по бригаде. Не в этих местах.

– Точно не знаю. Едут.

Что также не означало, что приедут они скоро. Нэйтан снова посмотрел вниз, на брезент. На следы на песке.

– У него есть раны?

– Не думаю. Я ничего такого не видел. Ожоги и обезвоживание. – Баб смотрел вниз и коснулся мыском ботинка края пыльного круга. Ни один из братьев о нем не упоминал. Оба знали, что он означает. Они видели такие круги, оставленные умирающими животными. Внезапно Нэйтан о чем-то вспомнил и огляделся.

– А где его вещи?

– Шляпа под брезентом. Больше ничего не было.

– В смысле ничего?

– Пилот так сказал. Его просили проверить. Сделать пару снимков. Думаю, он больше ничего не нашел.

– Но…, – Нэйтан снова тщательно осматривался. – Совсем ничего? Даже бутылки от воды?

– Похоже на то.

– А ты хорошо проверил?

– Слушай, брат, сам посмотри. У тебя, что, глаз нет?

– Но…

– Я ничего не знаю, ясно? У меня нет ответов. Хватит меня допрашивать.

– Ладно-ладно, спокойно. – Нэйтан сделал глубокий вздох. – Но я думал, пилот нашел машину?

– Он и нашел.

– И где же она тогда? – Нэйтан уже не пытался скрыть раздражения. «Тебе коровы больше дельного расскажут, чем этот чертов Баб», – всегда повторял их отец.

– Рядом с шоссе.

Нэйтан уставился на брата.

– Какого шоссе?

– А что, их здесь много? Нашего шоссе. С этой стороны границы, немного севернее твоего забора. Боже, все по рации передавали, Нэйт.

– Быть не может. Это в десяти километрах отсюда.

– В восьми, думаю. Но так и есть.

Наступило долгое молчание. Солнце стояло высоко, и тощая тень надгробия сжалась настолько, что почти исчезла.

– То есть Кэм ушел от машины? – Земля под ногами Нэйтана слегка качнулась. Он увидел выражение лица младшего брата и помотал головой.

– Прости, прости, я знаю, что ты не знаешь, просто…

Нэйтан перевел взгляд вдаль, туда, где молчаливо и необъятно простирался горизонт. Единственное движение, которое можно было уловить, по-прежнему производила поднимающаяся и опускающаяся грудная клетка Баба.

– Ты ездил к машине? – Наконец произнес Нэйтан.

– Не.

На этот раз не врет, подумал Нэйтан. Он бросил взгляд через плечо брата. Темный силуэт Ксандера съежился на сидении.

– Поехали.

Глава 2

Километров в итоге оказалось девять.

Поскольку джип Нэйтана стоял по другую сторону забора, он снова пролез через проволоку, подошел к машине и открыл пассажирскую дверь. Ксандер посмотрел на него, уже собираясь осыпать вопросами. Нэйтан поднял руку.

– Потом все расскажу. Идем. Нужно найти машину дяди Кэма.

– Найти? А где она? – Ксандер нахмурился. За последнюю неделю приличный ученик частной школы стал заметно лохматее, на лице пробилась щетина.

– Где-то рядом с дорогой. Баб поведет.

– Подожди, в смысле с той самой вашей дорогой?

– Да, похоже на то.

– Но…? Как?

– Не знаю, парень. Посмотрим.

Ксандер открыл рот, потом снова закрыл и молча вылез из джипа. Он пролез вслед за Нэйтаном сквозь забор, кинул беглый взгляд на брезент и, обходя могилу на почтительном расстоянии, подошел к машине Баба.

– Привет, Баб.

– Здорово, мелкий. Хотя не такой уж ты теперь и мелкий, а?

– Ну да, наверно.

– Как там в Брисбене?

Нэйтан заметил, что его сын медлит с ответом. «Да уж получше, чем здесь», – очевидно, вертелось у Ксандера на языке.

– Неплохо, спасибо, – озвучил он вместо этого. – Мне жаль дядю Кэмерона.

– Ну да, ну что уж тут поделаешь. – Баб открыл дверь в машину. – Запрыгивай.

Взгляд Ксандера застыл на могиле.

– Мы что же, просто…?

– Что? – Баб уже сидел за рулем.

– Просто оставим его здесь?

– Сказали ничего не трогать.

Ксандер выглядел потрясенным.

– Да я и не собирался ничего трогать. То есть никого. Просто разве кто-то из нас не должен… – Вопрос увял под пустым взглядом Баба. – Неважно.

Нэйтан видел, что городская изнеженность уже обволокла его сына, словно новая кожа. Все неровности там деликатно сглаживались изощренными дебатами, импортным кофе и утренними новостями, а не отбивались и натирались до панцирного ороговения. Ксандер думал, прежде чем говорить, и взвешивал последствия своих потенциальных поступков. В целом, это, конечно, неплохо, думал он. Но смотря где. Нэйтан открыл дверь

– Думаю, ничего не случится, – он сел в машину. – Поехали.

Ксандера это не убедило, но он не стал спорить и приземлился на заднее сидение. В машине было темно и прохладно, рация молчала.

Нэйтан повернулся к брату.

– Поедешь вдоль забора?

– Ага, думаю, так быстрей всего, – прищурившись, он глянул в зеркало заднего вида на Ксандера. – Ты держись там. Я, конечно, сделаю что могу, но тут одни ухабы.

– Ладно.

Они ехали молча, пока Баб сосредоточенно смотрел под колеса, пытаясь справиться с провалами и внезапно оседающей землей. Могила исчезла из зеркала заднего вида, как только они стали въезжать на склон, а Нэйтан заметил, как Ксандер вцепился в сидение. Мужчина оглянулся и смотрел на забор, отделявший его землю от земли братьев. Он бесконечно тянулся в обе стороны, теряясь вдали. Когда они проехали участок, где расшатались столбы, Нэйтан подумал, что надо бы сказать Кэму, а затем вспомнил. Его передернуло от осознания.

Баб сбавил скорость, когда они доехали до границы земли Кэмерона. Дорогу перед ними скрывала естественная возвышенность, которая тянулась вдоль восточной границы земель обоих братьев. Со стороны Нэйтана это была грязная песчаная дюна, со стороны Кэмерона – скала, которая выстояла здесь не одну тысячу лет. На закате она горела красным, будто была подсвечена изнутри, но сейчас она была тускло-коричневая.

– Где машина? – спросил Нэйтан.

Баб убрал ногу с педали газа и внимательно всматривался сквозь стекло. Ксандер обернулся и также сосредоточенно смотрел назад.

– На этой стороне ничего, – сказал Нэйтан, пригнувшись к пыльному окну. – Что конкретно сказал пилот?

– GPS у него там не работал, так что… – Баб пожал плечами. Не то, чтобы он здесь часто летал. – Он сказал, где-то на скалах, к северу от забора. Баб переключил передачу. – Поеду к шоссе. Может, оттуда что увидим.

Баб ехал вплотную к забору по узкой грунтовке, которая вела от пастбища к шоссе. Он проехал сквозь расщелину в скале, мотор рванул и взвизгнул, когда они выехали с другой стороны. Дорога была пустынная и заброшенная.

– Так что, на север? – спросил Нэйтан, и Баб кивнул. Из-под колес высоко взметнулось облако пыли, и Нэйтан услышал, как камни бьют по кузову, когда они ускорялись. Дорога лежала перед ними песчаной лентой, слева от нее высилась скалистая стена, которая через несколько часов скроет солнце за западе.

Еще с минуту они продолжали ехать так, затем Баб сбавил скорость перед едва заметной расщелиной. Указателя не было, потому что местные и без них прекрасно знали основные проселочные дороги, а редким туристам нечего было туда соваться. Баб направил машину в узкий проем между двумя высокими скалами и затем дальше на пастбище с другой стороны. Отсюда было видно, как скалы плавно поднимаются, чтобы затем отвесно оборваться перед шоссе.

Баб остановил машину, оставив мотор включенным, и Нэйтан вылез. Поднялся ветер, и старший брат чувствовал, как песком осыпает кожу и ресницы. Он медленно и внимательно огляделся вокруг. Видны были скалы, забор, казавшийся уже не таким бесконечным. И горизонт. Больше ничего. Он снова сел в машину.

– Давай попробуем чуть выше.

Они поехали обратно к дороге, и вскоре Баб нырнул в другую расщелину. Снова остановились. Огляделись. Снова ничего. Нэйтан уже начал терять надежду, когда, садясь в машину, услышал тихий стук по стеклу. Ксандер куда-то указывал.

– Что-то видишь? – Нэйтан наклонился к нему.

– Вон там, – Ксандер показывал на склон позади них, ближе к шоссе. – Куда солнце падает.

Нэйтан всматривался, сощурившись от яркого света, но не смог ничего разглядеть. Тогда он пригнулся так, чтобы их с Ксандером глаза были на одном уровне. Он проследил за взглядом сына и тогда, наконец, увидел. На дальней скале, на ее бугристой вершине приглушенно сверкал метал.

Дверь со стороны водителя была открыта. Не широко и не на щель. Просто открыта ровно настолько, чтобы было удобно вылезти.

После того, как Ксандер заметил вдалеке блеск машины, Баб вернулся на шоссе и поехал вверх по очередной скрытой грунтовке. Они нырнули в скалы еще раз, и теперь уже внедорожник не пропадал из вида. Он стоял на плоском выступе скалы, носом к отвесному обрыву перед шоссе.

С молчаливого согласия Баб остановил машину у подножия, и они стали подниматься пешком. Наверху они остановились у внедорожника Кэмерона, не замечая, как ветер рвет с них одежду.

Потом Нэйтан обошел вокруг него, и уже во второй раз за день почувствовал, что земля ускользает из-под ног – что-то не сходилось. Внешне машина выглядела абсолютно обычно. Грязная, с царапинами от камней, но в ней не было абсолютно ничего странного. По спине пробежал холодок.

Все было нормально. И это как раз было ненормально. Нэйтан ожидал увидеть, что внедорожник застрял, или перевернулся, или разбился о скалу, или смят в комок железа, везде клубы дыма, вытекающее масло, языки пламени, открытый капот, все четыре шины, тряпками распластанны на земле. Нэйтан сам не знал, чего именно он ждал, но совершенно точно не этого. Он надеялся найти хоть какое-то объяснение.

Он нагнулся проверить колеса. Все четыре шины твердо стояли на земле. Он заглянул под капот. Насколько он видел, все было на своих местах. Через стекло он бросил взгляд на приборную панель – оба бака, и основной, и резервный, были полные или почти полные. Нэйтан услышал какой-то звук и увидел, что Баб открывает задние двери «ланд крузера». Со странным выражением они вместе с Ксандером смотрели внутрь. Нэйтан подошел к ним.

В машине было полно припасов. Литры питьевой воды в упакованных бутылках рядом с консервированными бобами и тунцом. Неплохой набор, с помощью которого можно было спокойно жить неделю, а то и больше. Нэйтан открыл мини-холодильник, который заряжался от автомобильного аккумулятора. Внутри, помимо бутылок воды, были еще завернутые сэндвичи, которые уже начали скукоживаться по краям, и упаковка пива средней крепости.

Было и многое другое. Дополнительное топливо в канистре, две связанные запасные шины, лопата и аптечка. В общем, стандартный набор. Нэйтан знал – открыв его машину, можно было увидеть все то же самое. Вероятнее всего, и в машине Баба. НАЗ – неприкосновенный аварийный запас для бескомпромиссного австралийского климата. Без этого ни шагу за порог.

– Здесь его ключи.

Ксандер смотрел в открытую дверь водителя, и Нэйтан подошел к нему. Когда они поравнялись, Нэйтан краем глаза заметил, что их плечи на одном уровне.

Пыль успела окутать всё тонким красным слоем. Под ним Нэйтан видел ключи на черном шнурке, который был свернут аккуратным кольцом на сиденье автомобиля.

Внутренний голос шепнул, что это странно. Нет, не оставить ключи в машине. Нэйтан во всей округе не знал никого, кто таскал бы их с собой. Он подумал о своих ключах, которые валялись сейчас на водительском сидении его машины, стоящей у могилы стокмана, и о ключах Баба, которые болтались на панели индикатора джипа, брошенного у подножия склона. Нэйтан ни разу жизни не видел, чтобы Кэмерон забирал ключи из машины, но он также никогда не видел, чтобы его ключи лежали так аккуратно.

– Может он заглох? – неуверенно произнес Баб.

Нэйтан не ответил. Он посмотрел на ключи, и внезапно рука потянулась к ним сама.

– Пап, нам нельзя ничего трогать…

Он проигнорировал Ксандера, от его движения потревоженная пыль закружились в воздухе. Когда его пальцы сомкнулись на ключах, он прекрасно знал, что произойдет дальше. Он запрыгнул на сиденье, вставил ключ зажигания и повернул. Движение было плавным, метал легко заскользил. Он почувствовал вибрацию, когда мотор взревел и перешел к равномерному гулу. Слишком громко в полной тишине.

Нэйтан бросил взгляд на Ксандера, но сын смотрел уже не на него. Он смотрел поверх машины, вдаль. Прикрывая глаза от солнца и хмурясь. Нэйтан повернулся, чтобы самому посмотреть. Далеко на юге двигалось маленькое облачко пыли. Кто-то сюда ехал.