Текст книги "Глубокие воды"

– Это может закончиться любовным романом, – сказал Илиас.

Чарити решила оставить без внимания его последнюю фразу, не желая выслушивать прозрачные намеки. Ее последнее пожелание было всего лишь вежливым экспромтом, правда, вряд ли Илиас позволил бы себе подобные высказывания. У Чарити было такое чувство, что любая его фраза заключала в себе несколько смысловых уровней, причем каждый из них имел определенное значение. Такое же ощущение возникало у нее всякий раз, когда она разговаривала и с Хейденом Стоуном, поэтому с ним было совершенно невозможно просто поболтать о всяких пустяках.

Чарити испытала чувство огромного облегчения, когда вышла на солнечный свет из мрачного помещения «Обаяния и достоинства». Она поспешила вниз по широкому проходу между магазинчиками и переступила порог своего собственного, красивого и светлого «Шепота».

Ньюлин Одел оторвался от стопки еженедельников новостей, которые он раскладывал по полкам. На его лице было такое выражение, словно он недавно вернулся с похорон, хотя, справедливости ради, следует заметить, что оно как бы приросло к своему обладателю.

Одел был худосочным молодым человеком двадцати четырех лет, Его узкое лицо внизу заканчивалось неряшливой козлиной бороденкой, а на глазах были очки в простенькой проволочной оправе. Чарити была почти уверена в том, что он сам подстригал свои длинные волосы, о чем свидетельствовали беспорядочные лохмы, спускающиеся на уши.

– Как прошло? – спросил Ньюлин, выражаясь в своей обычной туповатой и немногословной манере.

Чарити остановилась на пороге своего небольшого кабинета, в который раз посочувствовав Ньюлину. Она наняла его месяц назад, когда он тщетно пытался найти работу. В Бухту Шепчущих Вод Ньюлин прибыл вместе со своей подругой, молодой женщиной по имени Арлин Фентон, вступившей в секту вояджеров. Еще не работая в «Шепоте», он пытался убедить Арлин в абсурдности культа космических пришельцев, но только напрасно тратил время.

Постоянно терпя неудачи в попытках пробудить у нее чувство здравого смысла, Ньюлин твердо решил дождаться своего часа. Он надеялся, что пятнадцатого августа Арлин наконец поймет, как жестоко ее обманули.

Чарити тоже искренне желала, чтобы Ньюлин оказался прав, поскольку убедилась, что он безмерно предан своей подруге сердцем и душой, как настоящий донкихот. Тем не менее ее подспудно беспокоила мысль о том, что Арлин так и не сможет освободиться от влияния вояджеров. Провозившись пару месяцев с больным попугаем, она так и не выбрала минутку поговорить о своем опасении с убитым горем Ньюлином.

– Вы были правы, Ньюлин, – сказала Чарити, – Илиас Уинтерс довольно странный человек. Он был другом Хейдена Стоуна, и это говорит само за себя. Но тем не менее хорошей новостью для нас является то, что Уинтерс согласился присоединиться к нашему союзу для ведения переговоров о возобновлении аренды.

– Вы собираетесь позвонить в корпорацию «Дальние моря»?

– Да, прямо сейчас, так что перекреститесь.

– По-моему, это будет больше чем просто удача, если вы сумеете уговорить «Дальние моря» перезаключить договор об аренде. Особенно в том случае, если Питт или городской совет уже обращались к ним и сумели убедить, что пристань является весьма ценным недвижимым имуществом.

– Не будьте таким пессимистом, Ньюлин. Могу поспорить, что наш городской совет еще не знает, кто владеет пристанью Чокнутого Отиса, ведь мы сами выяснили это только две недели назад. Поэтому я предупредила всех на пристани, чтобы они сохраняли все в тайне.

– А что, если кто-нибудь из них уже проболтался?

– Надеюсь, что этого не произошло. – Чарити распахнула дверь кабинета, прошла внутрь и освободила себе место за столом, передвинув сложенные на нем стопками книги.

Усевшись за стол, она взяла телефон и быстро набрала номер корпорации «Дальние моря», который был указан в письме, присланном в магазин адвокатом Хейдена Стоуна.

Некоторое время в трубке был слышен только шум, потом раздался щелчок переключения, и наконец телефон зазвонил на дальнем конце линии. Чарити удивилась, что вызов был переключен на другую линию, и стала нетерпеливо дожидаться, когда кто-нибудь поднимет трубку. Неожиданно ей ответил знакомый голос:

– «Обаяние и достоинство», Уинтерс слушает.

Глава 2

Мелководье иногда дает поверхностные ответы – большая глубина скрывает серьезные вопросы.

Из дневника Хейдена Стоуна.

Второй раз за день судьба свела Илиаса с мисс Трут. Еще не успело пройти и пяти минут после телефонного звонка, как Чарити буквально ворвалась в дверь его магазина.

Предчувствие чего-то необыкновенного, связанного с этой женщиной, которое Илиас испытал, увидев ее впервые, не было случайным.

Он с любопытством наблюдал, как она пробирается к нему по проходам между стеллажами. Илиас нарочно заставил Чарити прийти к нему в магазин во второй раз, чтобы еще раз увидеть ее. При этом на душе у Илиаса было такое чувство, словно его окунули глубоко в воду. Его поведение было не совсем честным по отношению к Чарити, но ему очень хотелось проверить, как она поведет себя при таком повороте событий.

– Кто вы такой, Илиас Уинтерс, и какую игру вы ведете? – напрямик спросила его Чарити.

Увидев рассерженную женщину, Илиас понял, что сначала ему необходимо как-то отвлечь Чарити. Взглянуть на свое запястье, как бы проверяя, который час, он не мог, поскольку уже давно не носил часов, с шестнадцати лет научившись прислушиваться к чувству времени у себя внутри. Поэтому Илиас с трудом отвел свой взгляд от ее великолепных каштановых волос, заплетенных в тяжелую и длинную косу, и посмотрел на старые часы с кукушкой, висевшие на стене, которые и решил использовать для этой цели.

– Я полагаю, путь ко мне занял у вас около одной минуты сорока пяти секунд плюс-минус две секунды – вы быстро бегаете, мисс Трут, очень быстро. Вам, разумеется, пришлось пробежать через всю пристань?

– А вы что, засекали время?

Чокнутый Отис, который грыз большой орех на своем насесте, начал беспокойно кудахтать.

– Спокойно, Отис, – мягко приказал Илиас. Попугай сразу замолчал, но в его глазах остался злокозненный блеск. Он продолжал грызть орех, держа его одной лапой, с вызывающе громким хрустом.

Илиас обратил внимание на огоньки в живых карих глазах Чарити, которые, однако, не были ни веселыми, ни злыми. Она была гораздо ниже его ростом, но тем не менее каким-то непонятным образом ухитрялась смотреть на Илиаса сверху вниз. Полный, мягкий рот был непреклонно сжат, и только напряженные скулы выдавали крайнюю степень ее возмущения. Илиас почувствовал, как внутри у него закипает раздражение, хотя и не мог понять, чем оно вызвано. Что-то загадочное в облике Чарити целиком завладело его вниманием.

– Мистер Уинтерс… – начала Чарити.

– Илиас.

– Мистер Уинтерс, я жду от вас объяснений, и немедленно! Вы что-то замышляете! Это для меня совершенно очевидно.

– Да? И что же?

– Не пытайтесь отвечать вопросами на вопросы, это так же нечестно и трусливо, как нападать исподтишка.

– Пожалуйста, запомните одну вещь, Чарити: уж если мне придется на кого-то нападать, то я буду это делать в открытую.

– Что ж, если вы в этом так уверены, то я тоже поверю вам. Но все равно это трусливо и нечестно, а я' предупреждаю вас, мистер Уинтерс, что знаю все об уловках подобного сорта, поскольку выросла в мире бизнеса.

– Я обязательно приму ваши словах сведению, – мягко ответил Илиас.

Ему нравилось, как края прозрачного белого хлопкового платья Чарити вздымались и обвивали ее мягкие округлые икры. Совсем еще недавно, во время ее первого визита, эти же края сдержанно, можно сказать, даже покровительственно, касались ее ног. Теперь же она была рассерженной, и края платья, как и она сама, бросали вызов ветрам.

Сильное возбуждение, возникшее где-то в подсознании, встревожило Илиаса. Конечно, он всегда обратил бы внимание на привлекательную, энергичную женщину в летнем платье и легких плетеных сандалиях, но сегодня Илиас почувствовал нечто большее, чем простое любопытство. Что же произошло с ним?

Возможно, он был не слишком строг к себе сегодня, подумал мрачно Илиас, или, возможно, слишком долго не обращал внимания на женщин вообще. Месть, планы которой он так долго вынашивал, стала для Илиаса всепоглощающей страстью в течение нескольких прошлых месяцев, когда вся ее грандиозная схема вступила в свою завершающую фазу. Желание отомстить было настолько сильным, что оно на какое-то время затмило даже естественное влечение к противоположному полу.

После смерти Хейдена Стоуна все изменилось, и Илиас чувствовал себя брошенным на волю волн темного, бушующего моря. Он словно осиротел, не узнавал сам себя, он потерял даже чувство своего внутреннего равновесия. Резкий разговор с Чарити Трут подтверждал это со всей очевидностью.

Она не принадлежала к тому типу спокойных, уравновешенных женщин, которые нравились Илиасу. Его привлекали высокоинтеллектуальные, умные и деловые дамы, как правило, облаченные в официальные черные одежды. Они открыто или тайно занимали ключевые позиции в мире большой торговли на побережье Тихого океана. Одни из них обращались к Илиасу за помощью в установлении торговых связей и знакомств, другие просто хотели познакомиться с мужчиной, стоящим на той же ступеньке в обществе, что и они. Находились и такие, которых просто забавляло само ощущение опасности подобной связи. Независимо от того, как складывались их личные отношения, Илиас всегда был уверен в том, что обе стороны получат одинаковую пользу от такого союза.

Но Чарити не относилась ни к тем, ни к другим, ни к третьим, и он интуитивно чувствовал, что установить дружеские отношения с ней будет далеко не просто. К ней нужно искать какой-то другой подход, чего Илиас тщательно избегал в своей жизни.

– Итак вы связаны с корпорацией «Дальние моря»? – гневно спросила Чарити.

Илиас положил руки на стеклянный прилавок перед собой и ответил:

– Я сам и есть корпорация «Дальние моря».

– Это ваша очередная шутка?

– Нет, – коротко ответил Илиас. – Я сейчас совсем не склонен шутить.

– Но где же тогда остальная часть компании?

– Что вы понимаете под остальной частью? Она беспомощно развела руками:

– Секретари, клерки, менеджеры и другие служащие.

– Моя секретарша нашла себе другую работу несколько месяцев назад, а я еще не подыскал никого, кто бы смог ее заменить. У меня также нет никаких клерков и менеджеров. Ко всему прочему я никогда не мог подобрать себе достаточно надежных служащих, которым можно было бы довериться полностью.

– Это даже не смешно.

– Я уже сказал вам, что не шучу.

– Предположим, сейчас вы говорите правду. Почему же тогда вы скрыли от меня, что являетесь владельцем пристани?

– Еще много лет назад я научился никогда не начинать деловые переговоры первым. Чистые весенние воды бесхитростного ведения дел и откровенных разговоров слишком часто приводят к ошибкам и свидетельствуют скорее о слабости, поэтому меня учили побуждать других обращаться ко мне.

Чарити остановилась перед прилавком.

– Если я правильно поняла вас, сказанное означает, что вы привыкли иметь одностороннее преимущество при ведении дел. Однако я в отличие от вас никогда не посещала никаких дорогих семинаров, на которых учат, как правильно заключать и разрывать сделки или как вести дела по законам Дао. Я предпочитаю заниматься бизнесом проверенными, старыми методами, мистер винтере. Значит, вы владеете пристанью Чокнутого Отиса?

– Да. – Илиас смотрел в ее огромные карие глаза и удивлялся той предельной осторожности, которая скрывалась под маской гнева. Он вспомнил слухи о хаосе, который был вызван несостоявшимся объединением корпорации Трута и компании по производству атлетических тренажеров Лофтуса. Причиной этой неразберихи послужила внезапная отставка президента корпорации в связи с ее нервным расстройством, Но тогда Илиас не проявил большого интереса к этому событию, поскольку ни корпорация Трута, ни компания Лофтуса не вели торговых операций на побережье.

– Это точно?

– Хейден Стоун оставил мне не только «Обаяние и достоинство», – проговорил Илиас. – Он оставил мне и всю пристань.

– И вдобавок коттедж на утесе. – Чарити прищурилась. – Но это же целое состояние! Что подвигло его на такой поступок?

Немного помолчав, Илиас ответил, тщательно подбирая слова:

– Как я уже говорил, Хейден был моим другом и учителем, именно он помог мне создать корпорацию «Дальние моря».

– Понимаю. А чем же занимается ваша корпорация?

– Это консалтинговая фирма.

Чарити скрестила руки на груди и спросила:

– Какие же услуги вы предлагаете?

– Я обеспечиваю знакомства, связи и просто даю советы деловым людям, которые торгуют на побережье океана, – ответил он, подумав при этом, что ответ нужно было бы давать уже в прошедшем времени. Илиас сам бы очень удивился, если бы когда-нибудь снова занялся прежней работой. «Дальние моря», да и не только они, остались для него в прошлой жизни, с которой его уже ничего не связывало.

– Но Бухта Шепчущих Вод не является маяком бизнеса на побережье.

Илиас чуть заметно улыбнулся:

– Нет, разумеется.

– Что же вы тогда здесь делаете?

– Вы слишком подозрительная женщина, Чарити.

– Думаю, я вправе подозревать вас. Совсем недавно я сделала ошибку, предположив, что вы из нашего круга здесь, на пристани, и мы все вместе будем бороться против «Дальних морей».

– Я предупреждал вас, говоря, что когда кто-то пытается изучить своего врага по отражению в воде, он должен позаботиться о ее кристальной чистоте.

– Да-да, я это уже слышала, поэтому перестаньте, пожалуйста, говорить шарадами. Если я захочу познакомиться с философией, то обращусь к Теду.

– К какому Теду?

– Теду Дженнеру. Он содержит небольшой магазинчик около карусели под названием «Философия футболок Теда». Вы, наверное, его уже заметили?

Илиас вспомнил лавчонку на семи ветрах в самом конце пристани, где висело множество футболок, украшенных всевозможными призывами и лозунгами, от довольно остроумных до откровенно грубых. Футболки постоянно раздувались легким бризом с бухты.

– Да, я обратил внимание на этот магазин.

– Надеюсь, что хотя бы это соответствует действительности, ведь вы проходите мимо него каждый день. При желании вы могли бы по пути завернуть туда и познакомиться с вашими соседями и коллегами.

– Но я уже познакомился с вами, – возразил Илиас.

Чарити брезгливо взглянула на потолок.

– Впрочем, это не важно. Вернемся к насущным делам. Что вы скажете в свое оправдание относительно вашего отказа сообщить мне правду о себе, прежде чем я начала рассказывать вам о положении дел с арендой на пристани?

– Но вы об этом меня и не спрашивали.

Она раздраженно махнула рукой:

– А как, по-вашему, я могла догадаться, что вы владелец корпорации «Дальние моря»?

– Увидев свое отражение в воде, никто никогда не задается вопросом, чиста ли эта вода.

Чарити окинула его уничтожающим взглядом.

– Не лучше ли оставить вашу философию мумбо-юмбо и разобраться в этом вопросе окончательно? Если вы тот, за кого себя выдаете, то скажите мне наконец, что вы собираетесь предпринять по поводу аренды пристани?

– Возобновить контракты в сентябре на старых условиях.

От неожиданности Чарити даже открыла рот, показывая свои очаровательные, белые зубы. Впрочем, она быстро пришла в себя.

– Но почему вы собираетесь сделать это, после того как я сообщила вам о планах городского совета использовать пристань Чокнутого Отиса в качестве основной достопримечательности обновленной и улучшенной Бухты Шепчущих Вод?

– Право, не знаю.

– Прошу прощения, но я ничего не понимаю.

Илиас пожал плечами:

– Просто сейчас у меня нет ответа на ваш вопрос. Одной из причин, по которой я поселился здесь, в Бухте Шепчущих Вод, является желание найти ответы на некоторые интересующие меня вопросы.

Чтобы получить ясный ответ, человек должен правильно поставить вопрос, а он в большинстве случаев этого сделать не может. Поэтому когда смотрят в воду и пытаются увидеть свое собственное лицо, то часто видят всего лишь его искаженное отражение.

Илиас тренировался с помощью последней серии древних упражнений, которым обучил его Хейден Стоун. Из обманчиво легких перемещений формировался тонкий узор системы под названием Тэл Кик Чара. Она заключала в себе физическое выражение той старинной философии, которая стала основой жизни Хейдена. Система Тэл Кик Чары – это состояние организма, когда ум и тело человека соединены в едином потоке энергии, который для более простого понимания мысленно заменяется водой.

Скрученный кожаный ремень на запястье Илиаса олицетворял собой философию этой системы, принципы которой можно было использовать и как оружие, и как основу для своего жизненного пути.

Когда Илиас заканчивал последнее упражнение, кожаный ремень резко раскрутился и стал как бы продолжением его руки. Он мгновенно обернулся вокруг ветки соседнего дерева с точно рассчитанным усилием, достаточным для прочного зацепления, но в то же время не таким мощным, чтобы разломить сук пополам. Способность управлять силой рассчитанного удара заключалась в принципах Тэл Кик Чары.

Выпрямившись, Илиас отцепил ремень от дерева, передохнул несколько секунд, чтобы оценить результат только что проделанных упражнений. Его дыхание было глубоким, но не тяжелым; легкий бриз с бухты быстро высушил пот на обнаженной груди. Илиасу эта тренировка далась довольно трудно, но все же он не исчерпал свои силы полностью. Все было так, как и должно было быть. Перенасыщение чем-либо, в том числе и упражнениями, было бы нарушением основного принципа Тэл Кик Чары.

Машинально он обернул ремень вокруг своей талии в том месте, где носил его всегда, поверх петель джинсов. Илиас придерживался старого правила, гласившего, что оружие, которое нельзя быстро применить в случае необходимости, является бесполезным.

Развернувшись, он направился мимо скалы к небольшому, скромному коттеджу, в котором Хейден Стоун прожил три последних года своей жизни. Илиас подошел к воротам сада, открыл их и окунулся в безмятежный, миниатюрный мир, созданный Хейденом. В центре сада, словно в фокусе, раскинулся небольшой спокойный и чистый пруд.

Уинтерс взошел по ступеням на крыльцо и открыл дверь своего нынешнего дома, остановившись, как научил его Хейден, чтобы позволить своим чувствам впитать сущность этого небольшого жилья. Все было хорошо.

Илиас босиком прошел по грубому деревянному полу в полупустую гостиную. Здесь не было почти никакой мебели. В ней, например, совершенно отсутствовали стулья, а всю обстановку составляли только две подушки, низкий стол и ковер из волокон агавы. Тяжелая широкая стеклянная чаша, до половины заполненная водой, красовалась в центре стола, сияя чистотой. Стены гостиной также были идеально чистыми.

Единственным, но весьма существенным украшением комнаты был Чокнутый Отис. Блестящее оперение попугая резко контрастировало с простотой убранства комнаты.

Отис уселся на верхушку своей открытой клетки, наклонил приветственно голову и расправил крылья.

– Сейчас я приму душ, а после приготовлю нам что-нибудь на обед, Отис.

– Кхе-кхе-кхе.

Илиас прошел в единственную в доме спальню, всю обстановку которой составляли только старомодная кушетка да низкий и тяжелый резной деревянный сундучок. Кухня и ванная были вполне современны, правда, без малейших признаков роскоши.

И дизайнеры по интерьеру, и архитекторы настойчиво уговаривали Хейдена Стоуна использовать хороший типовой проект, но он сам сотворил подлинное чудо в этом небольшом, скромном домике. Простые линии жилища содержали в себе много уровней сложности, обнаружить которые мог только приверженец принципов Тэл Кик Чары.

Дом Илиаса в Сиэтле был подобен этому и расположен на краю озера Вашингтон. Он продал его вскоре после встречи с Гарриком Кейвортом. Илиас без сожаления расстался со своим жильем, так как, согласно принципам Тэл Кик Чары, никогда нельзя сильно привязываться ни к вещам, ни к людям. С шестнадцатилетнего возраста Уинтерс видел для себя в Хейдене Стоуне единственное исключение из этого правила.

Илиас вошел в ванную, снял джинсы и стал под душ. Воспоминания о Хейдене с новой силой вспыхнули в его сознании. Непонятно почему он вдруг вспомнил разговор, произошедший несколько месяцев спустя после смерти отца.

– Почему, когда едим, мы должны сидеть на полу? – спросил Илиас, садясь в позе лотоса на подушку перед низеньким столиком.

– Чтобы напоминать себе, что нам не нужны стулья. – Хейден ел скользкие макароны с помощью незнакомого столового предмета ручной работы, который служил одновременно и вилкой, и ножом. При необходимости этот предмет можно было использовать также и в качестве настоящего холодного оружия. – Человек, который поймет, что он может вполне обходиться без стула, должен также понять, что он вполне может обойтись и без массы других вещей.

– Вас научили этому в том монастыре, куда вы попали после ранения?

– Да, как и многому другому.

Илиас не раз слышал эту историю. До тридцати пяти лет Хейден Стоун был наемником, человеком насилия, который продавал свой необычный талант и душу всякому, кто мог за это заплатить. Поскольку , в нашем мире беспрестанно идут небольшие, локальные войны во многих уголках земного шара, то недостатка в покупателях товара, предлагаемого Хейденом, не было никогда.

В ходе одной из таких кампаний, небольшой гражданской войны в забытом Богом уголке Тихого океана, он был тяжело ранен. Товарищи Хейдена посчитали его погибшим.

Хейден рассказывал Илиасу, что уже совсем собрался умирать там, в джунглях. Поскольку участь быть съеденным заживо дикими хищниками ему не улыбалась, он приготовился застрелиться. У него оставалось еще достаточно сил, чтобы спустить курок в последний раз, но Хейден все еще медлил. Он убедил себя, что должен кричать до тех пор, пока либо наступят сумерки, либо боль станет невыносимой, либо покажется первый голодный зверь, питающийся падалью. Инстинкт самосохранения у Хейдена оказался вопреки его ожиданиям гораздо более прочным. Наступила ночь, боль стала почти невыносимой, Хейден слышал подозрительные шорохи в кустарнике, но все еще не мог заставить себя послать пулю в висок. Что-то все время удерживало его от этого поступка.

Монахи нашли Хейдена утром, едва забрезжил рассвет.

– Сколько времени вы провели в монастыре? – спросил Илиас, тщетно пытаясь расправиться со своими макаронами. Он уже перенял у Хейдена манеру еды, однако пока не сумел привыкнуть к хитроумным столовым приборам своего друга.

– Я жил в храме Тэл Кик Чары пять лет, а теперь храм живет во мне. – Хейден искусно окунул макароны в светлый бульон и ловко отправил в рот. Тщательно и неторопливо пережевав макароны, он продолжил:

– Итак, мы начнем твою подготовку сегодня в полдень.

– Это очень вкусно, гораздо вкуснее всего, что я пробовал раньше, – сказал Илиас, окуная макароны в свою чашку. Он поморщился, когда при этом бульон из чашки брызнул на стол. До тех пор пока Илиас не переехал жить к Хейдену, его пристрастием были гамбургеры и пицца. Теперь же всякая мысль о мясной пище вызывала у него тошноту. – Как вы думаете, я смогу научиться когда-нибудь Тэл Кик Чаре так же хорошо, как и вы?

– Возможно, у тебя получится даже лучше. Ведь ты начал тренироваться в более раннем возрасте, чем я, и твое тело прекрасно усваивает уроки. Я думаю также, что в тебе заложен природный талант и, кроме того, ты не мучишься, живя с застарелой пулей в кишках, как я.

Илиас пристально посмотрел на Хейдена, когда тот снова вспомнил свою прошлую жизнь профессионального наемника.

– Хорошо, если бы все получилось так, как вы говорите.

– Но простого изучения упражнений Тэл Кик Чары еще недостаточно для того, чтобы, посмотрев в воду, увидеть в ней истину.

– Если эта лекция направлена на то, чтобы я отказался от своих планов найти убийцу моего отца, то вы напрасно тратите время, Хейден. Когда-нибудь я все равно найду того, кто вывел из строя его «Сессну». А когда я это сделаю, то отплачу за все сполна.

– Человек не может ясно разглядеть истину в воде, которая затемняется его бушующими чувствами. Рано или поздно тебе придется решать, что для тебя более важно – месть или власть над собственной душой.

– Не вижу причин, почему я не могу отомстить и при этом сохранить свою собственную душу.

Хейден посмотрел на него мудрым, проницательным взглядом.

– Я твердо верю в тебя, Илиас. Ты обладаешь умом и силой, и в конечном счете этого вполне достаточно, чтобы найти свой собственный правильный внутренний поток.

«Вот наконец я и понял истинную цену своей мести», – подумал Илиас, вытираясь полотенцем и надевая чистую рубашку и джинсы. Но он не мог еще открыть истину о себе самом.

Илиас отправился на кухню, чтобы приготовить обед. Тренировка пробудила в нем множество воспоминаний о Хейдене. Он постарался не задерживаться на них и полностью окунулся в творческий процесс приготовления пищи.

Через полчаса Илиас сел на подушку у стола. Он посмотрел на чашку с паровым рисом, кастрюльку с супом из цветов и водорослей, растительные приправы и понял, что впервые за долгое время его не обуревают мысли о мести. Впервые после похорон Хейдена у него появилась новая цель в жизни.

Илиас хотел оказаться в постели с Чарити Трут.

– Сделать это будет очень не просто, Отис. Я всем своим нутром чувствую, что Чарити – одна из очень дорогих женщин, о которых раньше предупреждал меня Хейден. По его словам, за такую женщину мужчина должен заплатить непомерно высокую цену.

– Кхе-кхе-кхе.

«Он должен привлечь ее внимание чем-то очень дорогим, – подумал Илиас, – например отдать ей часть себя самого».

Напряженная тишина установилась среди немногих людей, собравшихся в конце пристани, как только Чарити стала расставлять свои кушанья из трав и зеленый чечевичный салат на столе для пикника. Она пыталась безуспешно избавиться от охватившего ее легкого волнения в ожидании начала праздника. Ей и без тихого шепота вокруг было ясно, кто пожаловал к ним сегодня вечером.

Почти никто не заметил, как подошел Илиас. Его низкие, мягкие, хорошо сидящие ботинки не издавали ни звука, когда он проходил по дощатому настилу. Было довольно трудно разглядеть его скользящий силуэт в причудливых тенях, отбрасываемых лавчонками на пристани.

Чарити с любопытством разглядела закрытую кастрюлю у него в руках. Он перехватил ее взгляд, будто только и ждал, когда Чарити обратит на него внимание.

Илиас наклонил голову в сдержанном приветствии. Она вдруг отчетливо услышала чье-то тихое сопение. Чарити была слишком взволнована и не могла понять, что этим человеком, набиравшим в легкие воздух таким не совсем элегантным способом, является не кто иной, как она сама.

– Он пришел, – прошептала Рэдиенс Баркер своим высоким и сладким, с придыханием голосом.

Настоящее имя Рэдиенс, данное ей родителями, было Ронда, но Рэдиенс звучало более романтично. Она специально отрабатывала такой чарующий голос и пыталась создать себе имидж, который Чарити для себя определила как «неохиппи». К глубокому сожалению Рэдиенс, она была слишком молода, чтобы быть настоящей цветочной дщерью из нашумевших шестидесятых годов. Однако она считала себя духовной наследницей той эпохи и одевалась соответствующим образом. Длинные цепочки из колец украшали ее ниспадающее узорчатое платье. Роскошные, до талии волосы были перетянуты на голове повязкой с приколотым к ней живым цветком.

– Если хотите знать мое мнение, то в нем есть что-то рыбье, – объявил Рой Юптон, больше известный как Юппи. – Хейден Стоун был, конечно, странным человеком, но по крайней мере он честно играл с нами. А вот что в голове у этого парня…

– У него в магазине есть даже стреляющие спички, – проворчала Би Хетфилд, – так что ты должен хорошенько подумать, прежде чем что-нибудь говорить, старый ты простофиля.

Рою и Би было уже далеко за шестьдесят, они торговали в своих магазинчиках на пристани с незапамятных времен. Старики собирались продолжать свое дело до тех пор, пока хотя бы один из них будет в состоянии передвигаться. Никто не знал, почему они так никогда и не поженились и почему они не хотят, чтобы их считали хорошими друзьями.

– Любопытно, а что вкусненького он принес? – сказал Тед Дженнер, рассеянно поглаживая свой живот, который едва скрывала громадная футболка. – Я уже проголодался.

Футболка явно была взята из собственного магазина Теда – «Философские футболки Теда». Чарити прочитала странный девиз, нарисованный на этой футболке Тед ом сегодня днем: «Я, может быть, и не в себе, но ты точно сумасшедший».

– Это уже не ново, – сказала Рэдиенс, внимательно осмотрев раздавшуюся фигуру Теда в футболке с забавной надписью. – Вы всегда голодны, и если вы перейдете только на вегетарианскую пищу, то сразу похудеете.

– Похудеть на несколько фунтов, жуя траву, это, конечно, лучше, чем просто голодать, но я все-таки орехи и ягоды приберегу на самый конец моей жизни, – сказал бодрый толстяк. – Даже если Чарити сможет приготовить это кушанье для кроликов и зайчиков лучше всех на свете.

Его длинная тирада осталась почти без внимания. Все были слишком заняты Илиасом, но никто так и не решился его поприветствовать. «На прошлой неделе он был одним из нас, хотя и новеньким, – подумала Чарити. – На этой же неделе он стал нашим хозяином».

Новые контракты на аренду были еще не подписаны, поэтому Илиас имел в распоряжении почти два месяца, чтобы изменить свое решение относительно ее продления, и каждый из присутствующих знал об этом.

Чарити решила, что должна, как главное лицо, принять у Илиаса блюдо, приготовленное для пикника. Она приветливо ему улыбнулась, когда он подошел к их небольшому обществу.

– Вы можете поставить ваше блюдо вот сюда на стол, – сказала Чарити, нарочито придавая своему голосу повелительный оттенок. Это было старой уловкой, к которой ей пришлось прибегнуть, столкнувшись с полной комнатой кредиторов один на один. Все они кинулись спасать все, что еще можно было спасти, в тот момент, когда пошатнулось благополучие корпорации супермаркетов Трута. Она быстро смекнула, как следует вести себя в подобной ситуации. Природная интуиция особенно обострилась у Чарити, как только на нее свалились многочисленные обязанности по управлению семейной корпорацией. Она решила, что может воспользоваться этим приемом и при разговоре с Илиасом. – Вы уже знакомы с кем-нибудь из присутствующих?

Илиас окинул взглядом собравшихся, устанавливая свою посудину около картофельного салата, приготовленного Би, и ответил:

– Еще нет/

Чарити не замедлила представить ему стоявших рядом людей:

– Рой Юптон, владелец карусели; Би Хетфилд, содержит кафе «Шепчущие Воды»; Рэдиенс Баркер, хозяйка маникюрного салона «Ногти от Рэдиенс»; Тед Дженнер, работает в магазине футболок, А вот этого человека вы уже встречали – Ньюлин Одел, мой помощник. '