Текст книги "Проникающий в сны"

– Ты не думаешь, что стоит обратиться в полицию?

– Я не знаю. Что мне им сказать? – я развел руками, – У нас нет улик. И я боюсь, что если полиция начнёт искать Анри или его самого, то Этьен скроется куда-то далеко и надолго. Пока он чувствует себя в безопасности, он будет действовать смелее. А значит, у нас больше шансов столкнуться с ним.

– А ты хочешь с ним столкнуться? – Джеффри серьёзно смотрел на меня.

– Я хочу вернуть брата. Встречи с Этьеном не избежать. И он подсказал мне неплохой способ до него добраться – его собственные сны. Правда… Анри будет его охранять. Мне нужно придумать, как одолеть Этьена, не навредив брату.

– И как не дать Анри навредить тебе – если Этьен прикажет ему тебя атаковать. Что очень вероятно, – Жасмин озвучила то, о чём мне не хотелось думать.

Мой брат может стать моим врагом. Пусть и невольным.

– Будь осторожен, Виктор. Ты отправишься туда, где мы не сможем тебе помочь, – Джеффри тревожно смотрел на меня.

– Вы помогаете мне уже тем, что вы есть, – я улыбнулся. А потом добавил, уже серьезно:

– Я буду осторожен. Но боюсь, что и вы теперь под угрозой. Пожалуйста, будьте осмотрительны и не доверяйте никому. Я… я не хочу больше никого терять.

Оливер подошел и сел рядом со мной. Положил руку мне на плечо:

– Мы с тобой. Чтобы не случилось.

Я кивнул. В глубине души надеясь, что ничего и не случится. Ничего, что затронет моих близких.

IV. Этьен.
Возвращение блудного ангела

Я стоял на крыше, облокотившись на ограждение и глядя на город. Мне нравилось смотреть с высоты на всю эту суету внизу – и быть выше её. Хотя гораздо больше я любил вид из окон моего поместья – запущенный сад и цветущие кусты роз. Я был его единственным владельцем. Здесь же мне приходилось терпеть миллионы людей под боком. Что ж, надеюсь, это ненадолго. Город хорош только в очень маленьких дозах. Правда, появление брата Анри несколько меняло расклад. Я ничуть не сомневался, что мой маленький ангел вернётся ко мне. Но вот что делать с Виктором? Заманчиво получить его. Но смогу ли я удержать их двоих? Что ж, поживём – увидим.

Даже жаль, что мой дорогой Анри оказался настолько предсказуем. Да, побег его был неприятным сюрпризом. Но я знал, что он не выживет без меня – мой хрупкий ангел, в этом жестоком мире. Он вернётся. Я лишь хотел понаблюдать, что он будет делать. Несложно догадаться, куда он отправится. Если бы Анри хоть иногда мыслил логически, то ему стоило скрыться где-то в безлюдных местах. Хотя бы попытаться затаиться. Но дикая природа пугала его ещё больше, чем я. Ему нужно, чтобы о нём заботились. И защищали. Конечно, он постарается вернуться домой и найти кого-то, кто сделает всё это для него. Но даже если ему удастся – боюсь, ему будет очень непросто: кто ещё станет терпеть его капризы и вздорный характер? Правда, он не всегда ведёт себя как испорченный ребёнок – он бывает спокойным и тихим, почти нежным. Конечно, я его испортил – взрастил это маленькое чудовище. Но я не против терпеть его и дальше, таким, каков он есть – мой прекрасный взбалмошный ангел. Иногда жестокий – как все ангелы.

Я знал, что наша встреча во сне подтолкнёт его в нужную сторону. Я знал, что он придёт туда, куда я сказал ему прийти. Рано или поздно. Я просто отправлюсь туда и подожду.

Спустившись через люк по лестнице на последний этаж здания, я вернулся в квартиру и, как всегда неохотно, позвал:

– Джон! Кэссиди! Иди сюда.

Через мгновение дверь в комнату открылась, и он вошёл, взглянув на меня и тут же опустив глаза. Я, мягко говоря, неприятен ему так же, как и он мне. Каждый раз, видя его и помыкая им, я испытывал странную смесь ненависти, отвращения и удовлетворения. Он был жалок тогда – был жалок и сейчас. Но тогда я был ребёнком, маленьким и беззащитным. Беспомощным. А теперь он в моей власти. И я могу заставить его делать всё, что взбредёт мне в голову. Например, разбить его собственную об стену. Я бы сделал это – если бы он не был мне полезен. Сделаю – как только он перестанет быть таковым.

– Спускайся вниз и заводи машину. Жди меня.

Он кивнул, развернулся и вышел. Жалкий бесцветный таракан. Надо бы подумать о том, чтобы подыскать ему замену. Довольно с меня его общества.

Конечно, приятно, когда твои прогнозы сбываются – Анри стоял на Центральной площади и ждал меня – но слишком уж всё просто. Я распахнул дверцу машины, и он сел рядом со мной на заднее сиденье.

– Возвращаемся, – приказал я сидевшему за рулём Кэссиди, – И быстро.

Машина резко развернулась и рванула в ближайший переулок.

Анри сидел тихо, молча, поникнув головой – как нашкодивший ребёнок, каким он и был. Как же быстро он сдался. Он совсем не воин. Подавлен и напуган. Мой бедный ангел.

– Всё хорошо, Анри. Мы едем домой. Закрой глаза, – он не должен был видеть, куда мы едем. Анри послушно выполнил указание. Лицо его стало расслабленным, почти безмятежным – как всегда, когда я вводил его в транс. Видимо, сейчас мне придётся делать это чаще.

Мы возвращались в снятую мной квартиру на верхнем этаже нового высотного здания – дом был ещё мало заселён и большей частью пустовал. Потому я и выбрал его.

Приказав Кэссиди сидеть тихо и не беспокоить нас, я отвёл Анри в комнату, приготовленную для него, усадил на кровать и сам сел напротив. Он смотрел в никуда невидящими глазами – живая статуя. Я должен поработать с его памятью: он должен рассказать мне, а потом всё забыть. Чтобы он стал прежним – моим Анри. Держать его в трансе всё время было бы невыносимо – для нас обоих. Я вовсе не хотел делать из него механическую куклу – только не из него.

– Анри, – никакого движения; но я знал, что он слышит и слушает меня, – Где ты был? – я догадывался, но мне нужно было услышать это от него.

– У брата, – голос звучал бесцветно.

– У Виктора? Как ты нашёл его?

– Встретил на кладбище, у могилы родителей.

Я не хотел убивать их. Не хотел смерти Полю Леграну и уж тем более его жене – у меня не было причин для этого. Захватив детей, я хотел принудить Поля работать со мной – хотя мальчишки «обещали» быть одарённее своего отца. Но Кэссиди нанял для похищения близнецов некомпетентных идиотов. Вне себя от злости и досады я заставил их застрелить друг друга. Но ошибку этим не исправишь. Я старательно заблокировал детские воспоминания Анри – он считал меня своим опекуном. Что было правдой, так или иначе. Я заботился о нём. Воспитывал его – так, как нужно мне.

– Виктор был рад видеть тебя? – я бы на его месте огорчился.

– Да. Он сказал, что я нужен ему.

Я усмехнулся:

– Настолько нужен, что он не искал тебя все эти годы?

Что-то еле уловимо дрогнуло в его лице – я знал, что задел его за живое.

– Он был ребёнком, когда всё это случилось.

Я тоже был ребёнком, когда меня похитил Кэссиди – это не помешало мне, повзрослев и научившись пользоваться своим даром, найти похитителя, вытащить его из тюрьмы и сделать из него раба.

– Ну да. А когда он вырос – ему просто было не до того. Своя жизнь. Свои проблемы. Где он был всё это время? И чем занимается сейчас?

– Жил в монастыре у отца Оливера. Реставрирует книги.

Я фыркнул про себя, едва удержавшись, чтобы не сделать этого вслух. Что ж, образ вполне ясен. Думаю, мне не трудно будет справиться с ним. Нужно лишь решить – убрать его с дороги или заполучить себе? Думаю, стоит начать со второго.

– Что за Оливер?

– Преподобный Оливер. Друг отца. Настоятель монастыря.

Как интересно. Друг Леграна-старшего… Явно не случайная личность в этой истории. Если он воспитывал Виктора – вероятно, они близки, и можно воздействовать через него на нашего книжного мальчика. Священник. С ними я ещё не работал. Будет занятно.

– Виктор живёт один?

– Да.

– У него есть девушка, друг? С кем он общается?

– Я не знаю. Мы так мало были вместе.

Что это? Грусть в его голосе? Но они, и правда, недолго общались – вряд ли успели сблизиться.

– Он упоминал ещё хоть кого-нибудь? Наверняка же рассказывал тебе о своей жизни.

– Только Джеффри. Джеффри Ланкастер, наш крёстный.

– Он имеет отношение к аристократическому роду Ланкастер?

– Да, он потомок.

Занятная компания. Интересно, насколько близки их отношения? Насколько они преданы друг другу? Это мы скоро выясним. Что ж, сыграем, малыш Виктор?

Но сначала я должен подправить кое-что в памяти моего драгоценного пленника.

– Анри, – я придал голосу всю возможную мягкость, при этом вложив в него абсолютную уверенность, – твои родители умерли очень давно. Ты остался один. Совсем один. Беспомощный и беззащитный. Но я позаботился о тебе. Я опекал тебя и защищал тебя. Я всегда рядом. И так будет всегда.

По его щеке скатилась слезинка.

– Анри, ты слышишь меня?

Он кивнул.

– Ты понимаешь меня?

– Да. Этьен.

– Что ты чувствуешь ко мне?

– Я люблю тебя.

Ох, если бы он сказал то же самое, проснувшись. Я коснулся губами его щеки, почувствовав вкус его слезы. Он знает, что и я люблю его. Должен бы знать. Но я не хотел любви послушной куклы – я жаждал страсти настоящего Анри. Настоящие чувства внушить нельзя, к сожалению. Приходится довольствоваться тем, что есть. Так что, в каком-то смысле, мой маленький ангел владел мной, а не я им. И это, должен признаться, иногда меня очень злило.

Я встал и вышел из комнаты. Нужно решить, как быть дальше. Узнать как можно больше о Викторе и его близких.

Начнём с самого простого и доступного – покопаемся в Интернете. Я раскрыл ноутбук. На Виктора Леграна не было ничего. Ровным счётом ничего. Кроме упоминания в старых хрониках о случившемся с его семьёй. Но об этом я знал больше старых газет. Что ж, придётся вести разведку боем.

А вот найти информацию о его крёстном, Джеффри Ланкастере, не составило большого труда: если ты потомок и наследник древнего рода, о тебе нет-нет да напишут в светских изданиях. Хм-м… он явно не любитель позировать – фотографий немного, и на редкой – взгляд в камеру. Это странно, учитывая его… экстерьер – рост, стать, правильные черты лица – я бы сказал, аристократические. Да, информации немного: не женат, бездетен, экзальтированных увлечений нет; в легкомысленных связях не замечен. Продал фабрику элитных автомобилей, доставшуюся после смерти отца – не приносящую сверхдоходов, но вполне окупавшую себя. Но, может быть, он не любит автомобили. Или отца. Хм, я смотрю, у нас немало общего, Джеффри Ланкастер. У таких, как мы, всегда есть «скелеты в шкафу». И я найду твои.

Попасть в поместье, конечно, будет непросто. Особенно Кэссиди. Гораздо легче следить за Ланкастером где-то в городе – сомневаюсь, что он сидит безвылазно в своём гнезде. Нужно узнать, где он бывает – клубы, рестораны, магазины. Но, опять же, оборванца Кэссиди туда не пустят. Разве что у входа потолкается. Придётся заняться самому.

Так, теперь поищем «святого отца». Если информация верна – в городе и окрестностях есть три монастыря – два мужских и один женский. Женский можно отбросить, думаю. Ах, как хорошо, что Церковь у нас стала прогрессивной – даже у монастырей есть сайты. Вернее, у одного из двух. И настоятелем там – не Оливер. Остаётся монастырь Святого Франциска. Туда я и отправлю Кэссиди – с этим он должен справиться.

– Джон.

Он появился в дверях. С трудом верится, что моя мать, пусть даже в молодости, могла обратить внимание на эту бесцветную моль: светло-русые волосы, серые глаза, невыразительное лицо. И интеллектом не обременён. Разве что физически не плохо развит – в этом качестве я его и использовал, обычно – как охранника, шофёра, грузчика и тому подобное.

– Отправляйся в монастырь Святого Франциска – вот адрес. Настоятелем там должен быть отец Оливер. Выясни это. Если так – следи за ним, но не привлекай к себе внимание. Узнай о нём всё, что возможно. И сфотографируй. Понял?

Он кивнул. Взял бумажку с адресом и молча вышел.

Хорошо было бы заняться и Ланкастером. Или самим Виктором. Но я не хотел оставлять Анри одного. Не сейчас. Я должен быть уверен, что он ничего не натворит и не попытается бежать.

V. Виктор.
Друг и враг

Я покидал имение крёстного в полной растерянности. Старался выглядеть уверенно перед Джеффри и Оливером, но на самом деле плохо представлял, что мне делать. Я знал лишь, что должен вернуть Анри.

Все были согласны с тем, что мне небезопасно возвращаться домой, и Жасмин предложила пожить в квартире, которая досталась ей от бабушки и часто пустовала. Мне было неловко; но этот вариант лучше, чем гостиница – где Этьену проще меня найти.

Сев в машину и оставшись наедине с Жасмин, я совсем растерялся. Я не знал, как вести себя с ней. Да, у нас была общая цель – найти и остановить Этьена. Но ведь, на самом деле, происходящее её не касалось: это мой брат был во власти Этьена; это мне, возможно, грозила опасность. И моим близким. Про Жасмин Этьен ничего не знал. И мне было известно о ней немногим больше. Она появилась прямо перед нашей встречей с Анри. А что если… ее подослал Этьен?

Я внутренне вздрогнул и посмотрел на Жасмин.

Она взглянула на меня, пытаясь понять, что со мной происходит. «Чувства, не мысли». Мысли она не читает.

Жасмин немного нервно улыбнулась:

– Что-то не так?

Я покачал головой:

– Всё нормально. Едем.

Вряд ли они связаны с Этьеном. Мне ее телефон дал доктор Марли. Или он тоже – агент Этьена? Я усмехнулся собственной паранойе. Если все они – одна шайка, ты обречен, Виктор.

Нет, я верил Жасмин. Хотел ей верить. И логика подсказывала, что мои сомнения притянуты за уши. А если она, и правда, «человек Этьена» – то это палка о двух концах. И я смогу использовать ее связь с ним.

– Ты не веришь мне.

Сказано было почти ровным голосом. Я взглянул на Жасмин.

Чуть нахмурившись, она смотрела на меня:

– Я бы на твоем месте тоже не верила.

– А ты мне веришь?

На мгновение она задумалась:

– Да. Верю. Но я знаю твои чувства. Потому мне проще. Могу сказать только одно: пока не доверишься – не узнаешь.

Я кивнул:

– Пожалуй, так я и сделаю, – и улыбнулся, абсолютно искренне.

Жасмин пыталась хмуриться и дальше, но губы ее сами расползлись в улыбке:

– Вот и отлично.

Квартира оказалась небольшой, но уютной: две комнаты и маленькая кухня. Наверное, после смерти бабушки Жасмин не меняла обстановку. Но я любил старые вещи – мне было спокойно среди них.

– Располагайся, – Жасмин улыбнулась и сделала приглашающий жест рукой.

– Я тебя точно не стесняю?

Она покачала головой:

– Я не живу здесь. Прихожу сюда, лишь когда хочу побыть одна.

Ага, а теперь мы здесь вдвоём. То, что Жасмин предложила мне эту квартиру как убежище, не отменяет того, что я с девушкой у неё дома. Но я бы не должен думать об этом. Наверное.

– Если ты не против, то эта комната будет твоей, – Жасмин указала на ту, что побольше, похожую на гостиную, – а я останусь в этой, – она кивнула на соседнюю дверь.

– Останешься? – вырвалось у меня раньше, чем я успел подумать.

– Но ты же не будешь возражать, если я останусь здесь, при необходимости? – зелёно-карие глаза Жасмин теперь казались совсем тёмными. Или это просто из-за сумрака?

– Нет, конечно, это твой дом… Я просто… Я…

– Мне кажется, что мы уже всё обговорили насчёт моей безопасности и участия в этом деле. Разве что… тебе неприятно, когда я рядом.

– Нет, – я совсем смутился, – ты же знаешь, что это не так… Ты ведь легко читаешь мои чувства, разве нет?

Мгновение она задумчиво смотрела на меня.

– Да, прости. Но человек – это не только его чувства. Всё гораздо сложнее.

– Это хорошо?

– Что? – она непонимающе склонила голову на бок.

– Что я достаточно сложен для тебя? – я пытался говорить серьёзно, но, всё же, улыбнулся.

Жасмин улыбнулась в ответ:

– Знаешь, даже если человек – экстрасенс, это не значит, что мир для него – открытая книга.

Я хмыкнул:

– Во всяком случае, подозреваю, что ты знаешь о нём больше чем я, – и, уже серьёзно, добавил, – И обо мне знаешь больше, чем я о тебе.

– Это то, что тебя беспокоит?

Я уже начал привыкать к этому проницающему внутрь меня взгляду и кивнул.

– Хорошо, я… Давай поговорим. Я постараюсь рассказать о себе. Хотя я и не мастер в этом, – она как-то съёжилась и обхватила себя руками.

– Я вовсе не собираюсь допрашивать тебя, – произнёс я как можно мягче, уже чувствуя себя виноватым, – я просто хотел бы узнать тебя… немного лучше.

Жасмин улыбнулась и кивнула:

– Пойдём на кухню. Выпьем чаю. Или кофе?

– Чаю, – я вздохнул с некоторым облегчением.

Мы сидели на сумрачной кухне за столиком у окна, друг напротив друга – так что лицо каждого из нас было освещено лишь наполовину. Я подумал, что сейчас мы видим одновременно светлую и тёмную сторону друг друга. Жасмин сидела, обхватив чашку ладонями – как тогда, в кафе. Но теперь она не казалась потерянной. Скорее, задумчивой. Интересно, каким она видит меня?

– На самом деле, ты знаешь обо мне почти всё. После того, как отец умер, я осталась вдвоём с матерью. И она… так до конца и не пришла в себя после его смерти. Она тоже что-то чувствовала. Хоть у неё и нет дара, как у нас с отцом. Просто женская интуиция и чутьё любящего человека. Или же… – Жасмин чуть нахмурилась, – Этьен коснулся и её. Она старалась держаться, пока я росла. Но… В общем, она выпивает. Так что, я живу с ней, и присматриваю.

Я видел, что Жасмин тяжело говорить об этом.

– Зато она жива, – я попытался приободрить её.

Она кивнула и чуть улыбнулась:

– Ты скучаешь по своим родителям?

– Да. До сих пор. Но у меня есть Джеффри и Оливер: теперь они моя семья, – я вспомнил реакцию крёстного на талант Жасмин и улыбнулся, – Кстати, о чём вы секретничали с Джеффри, когда разливали чай?

– Не скажу, – лицо Жасмин приняло заговорщицкий вид.

– Он испугался, что ты узнаешь его секреты? – я всё ещё надеялся выведать хоть что-то.

– Секреты есть у всех, Виктор.

– И у Оливера? Расскажи мне о нём, ну пожалуйста. А то он такой скрытный.

Жасмин фыркнула:

– Оливер – самый открытый из вас.

– Да? – я всерьёз задумался. Ведь я-то не знал о нём почти ничего, кроме фактов биографии.

Жасмин кивнула:

– Он не пытается скрывать что-то ни от самого себя, ни от окружающих. Не пытается казаться лучше. Он такой, какой он есть.

Вот так вот. За несколько минут она может узнать человека лучше, чем я – за несколько лет. Потрясённый, я взглянул на неё:

– Каково это – так чувствовать людей? Что происходит с тобой в этот момент?

Жасмин задумалась:

– Я словно становлюсь этим человеком. Но ощущаю и себя. И иногда бывает очень трудно понять, где мои чувства, а где – чужие, – она снова смотрела в никуда с отрешённым видом.

– Я испытываю чужую боль или радость, чужое счастье и горе как свои собственные. Иногда я воспринимаю чувства от нескольких человек. Тогда эта волна грозит затопить меня. Поэтому я не люблю быть в толпе, – она снова поёжилась и взглянула на меня.

Она выглядела такой хрупкой и уязвимой, что мне невероятно хотелось защитить её. Захотелось обнять и сказать, что будет всё хорошо.

Жасмин улыбнулась:

– Спасибо.

Я смутился:

– За что? – хотя сам уже понимал, наверное.

– За твоё тепло.

– Абсолютно не за что, – пробурчал я, смущаясь ещё больше.

– Что мы будем делать дальше? – не знаю, нарочно или случайно, но Жасмин вернула меня к печальной реальности.

Я взглянул в окно – уже темнело.

– Как ты думаешь, когда Этьен спит? Не вторгается в чужие сны с помощью Анри, а спит сам?

– Тогда, когда его жертвы не спят?

Я пожал плечами:

– Хорошо бы это выяснить. И до того, как он поймёт, что мы пытаемся проникнуть в его сон.

– Мы? Ты всё же возьмёшь меня с собой? – Жасмин заметно оживилась.

– Если получится – я ведь никогда не делал такого. И если это не будет опасно.

– С тобой – не будет, я уверена.

Я про себя улыбнулся. Что это, она флиртует со мной?

– Ты легко засыпаешь?

– Я? – Жасмин задумалась, – более-менее.

И, улыбнувшись, добавила:

– Когда хочу спать – точно легко.

– Хорошо. Не хотелось бы использовать снотворное – с ним труднее контролировать время пробуждения. А спать нам, возможно, придётся много.

Жасмин слушала меня со вниманием ученика. Но роль учителя несколько смущала меня:

– Что ж, давай попробуем. Просто попробуем. Надо же с чего-то начать.

Она кивнула.

– Тогда… Нужно лечь и постараться заснуть.

Жасмин встала и направилась в ту комнату, что отдала мне. Я – за ней.

– Наверное, нужно разложить диван – иначе мы вдвоём едва уместимся.

Вдвоём? Ну да, наверно, так. Я ведь понятия не имел, как задействовать её способности экстрасенса во сне. Чтобы привести в сон человека, мне не обязательно быть рядом с ним. Но ведь мне нужно было как-то отслеживать процесс засыпания и пробуждения Жасмин.

Пока я размышлял, она разложила диван и бросила сверху подушки и плед.

– Я не знаю, как лучше. Как надо, – она немного смущённо смотрела на меня, прервав мои размышления. Но как только я вынырнул из своих мыслей и взглянул на Жасмин, на диван и потом снова на Жасмин… я смутился сам; ещё более от того, что она знала о моих чувствах.

– М-м… да… Нормально. Главное, чтобы было удобно спать, – о том, что мне придётся сейчас засыпать рядом с ней, я старался не думать.

– Вот и не думай. А то мы оба не заснём, – буркнула Жасмин, глядя на меня чуть исподлобья. Но потом подняла голову и улыбнулась:

– Расслабься.

Не знаю, её ли улыбка подействовала на меня, или я просто взял себя в руки, но мне удалось расслабиться. Устроившись поудобнее, я взглянул на Жасмин:

– Готова?

Она кивнула:

– Надеюсь, буду готова и когда засну.

– Я в тебя верю, – я улыбнулся, – и я с тобой.

Жасмин улыбнулась и закрыла глаза.

Я быстро заснул. И отправился искать Жасмин. То, что мы спали рядом, не означало, что и в мире сновидений мы окажемся в одном месте.

Я нашёл её на центральной площади города – там, где мы встретились во второй раз. Там, где я снова потерял Анри.

– Привет. Ты помнишь меня?

Жасмин улыбнулась:

– Конечно.

– Ты знаешь, что ты спишь?

Она на мгновение задумалась:

– Да. Теперь знаю. Но как проверить – чтобы знать наверняка?

– Сделай что-нибудь, что не возможно в реальности.

Жасмин помедлила, а потом легонько подпрыгнула. И не опустилась – так и осталась парить в полуметре над землёй.

– Здорово, – она улыбалась.

– Ты никогда не летала во сне?

– Конечно, летала. Но не так осознанно. Идём искать Анри? – она опустилась на землю, – Или Этьена?

– Кого-нибудь из них. Как повезёт.

Я взял Жасмин за руку:

– Так мне будет проще вести тебя за собой.

Она кивнула и улыбнулась:

– Я в любом случае не против.

Эх-х. И почему всё так? Почему сейчас? Хотя я тут же поймал себя на мысли, что в других обстоятельствах мы могли бы не встретиться. А если бы и встретились, то прошли мимо друг друга, не заговорив. Даже если бы заговорили… Слишком много «если». И потому пусть всё идёт так, как идёт.

Я сконцентрировался на своих воспоминаниях об Анри, на его образе. И ничего не почувствовал. Я не чувствовал его во снах. Тогда я попытался настроиться на Этьена – нашёл в своей памяти отпечаток его образа и тех чувств, что он вызвал у меня. Этьен. Этьен де Сен-Клер. Я пытался найти его облик или имя в сознаниях спящих людей.

Я и Жасмин оказались во мраке – словно туман окутывал нас. Но вот он прояснился, и мы разглядели полутёмный подвал, заваленный рухлядью.

Я различил шорохи где-то впереди, за скрывавшим обзор стеллажом, и обернулся к Жасмин – по её лицу я понял, что она тоже слышала. Мы осторожно подошли ближе и выглянули из-за полок: у стены, прикованный наручниками к трубе, сидел, сжавшись в комок, светловолосый мальчик лет семи-девяти. Над ним угрожающе нависал мужчина – он стоял к нам спиной, так что его лица не было видно:

– Вот такая сука твоя мать. Скажи ей за всё спасибо. Маленький засранец, – он ударил мальчика, и ещё раз, – Лучше бы я убил тебя тогда, Этьен. Я исправлю это сейчас.

Мальчик поднял голову, и лицо его отнюдь не было лицом жертвы – он улыбался, голубые глаза светились злым торжеством:

– Ты – неудачник, Джон Кэссиди. И ты – мой раб.

Мужчина не смог его ударить снова, глядя ему в лицо. И отпрянул.

– Этот мальчик – Этьен? – спросила Жасмин очень тихо.

Я кивнул:

– Но сон – не его. Этого мужчины.

– Так-так, у нас тут гости, – холодно-насмешливый голос позади нас.

Я обернулся: рядом стоял Этьен, в своём взрослом воплощении.

– Отлично, Виктор, мне даже не нужно тебя искать, – он перевёл взгляд на Жасмин, – А это кто? Твоя подружка?

– Никто, – я дёрнул Жасмин за руку, собираясь вывести нас отсюда.

Но, почти одновременно со мной, её схватил за руку и Этьен:

– Куда-то собрались? А я хотел познакомиться ближе и продолжить наше общение.

Жасмин смотрела на него, широко раскрыв глаза. Но то был не страх. Скорее, шок. Этьен взглянул на неё… И так и продолжал смотреть – в полном недоумении. Мы оба держали её за руки. Что она чувствует сейчас, находясь словно меж двух огней? Я взглянул на удерживающую Жасмин руку Этьена, и мне показалось, что он ослабил хватку. Я резко дёрнул Жасмин – и мы выскочили из сна.

Мы лежали, словно рыбы, выброшенные волной на песок, хватая ртом воздух. Просыпаться так быстро – не очень приятно. Но нужно было сбежать от Этьена. Мы оказались не готовы к встрече с ним. Что следовало ожидать.

– Мы сбежали, – озвучила мои мысли Жасмин.

– А ты хотела бы остаться?

Она покачала головой:

– Нет. Не в тот момент.

– Что… ты почувствовала?

Я не хотел её тревожить. Но мне нужно было знать:

– Что ты чувствовала, когда он держал тебя за руку?

– Торжество. Злость, любопытство. Желание подчинять. Но где-то глубже – страсть. И боль.

– Страсть?

Жасмин кивнула:

– Но к кому – не поняла.

Взгляд её снова стал затуманенным.

– Тебе не было страшно?

Она покачала головой:

– Не особо. Но я чувствовала твой страх, – её зелёно-карие глаза внимательно смотрели на меня.

– Я боялся за тебя, – это было правдой.

И она, конечно, знала это:

– Я буду тебе плохим помощником, если ты боишься за меня.

Я вздохнул:

– Как-нибудь справимся.

Жасмин молча смотрела на меня, словно размышляя о чём-то. А потом спросила:

– Как ты думаешь, что всё это значило? То, что мы видели во сне?

Я сел, стараясь вспомнить все детали:

– Прикованного в подвале мальчика и угрожающего ему мужчину? Сны, конечно, не всегда отражают прошедшие события, но часто имеют реальную основу. Сновидение принадлежало тому мужчине. И вёл он себя так, будто знаком с Этьеном. Знал его в детстве.

Жасмин уселась рядом, задумчиво теребя длинную прядь волос:

– Они не похожи на отца и сына – я не чувствовала родства между ними. И Этьен назвал его по имени.

– Джон Кэссиди. Но был ли это образ из подсознания, или произошло на самом деле?

– Этьен был зол из-за того, что мы увидели – он не хотел, чтобы мы знали. Реальность это или кошмар – но сильно его задело.

– Подвал и угрозы? Похищение?

Она кивнула:

– Кэссиди держал его взаперти. А ещё он сказал что-то о матери Этьена.

– Что она во всём виновата.

Жасмин нахмурилась:

– Это было большой травмой для мальчика.

– Ты жалеешь его?

Почувствовав холодное напряжение в моём голосе, Жасмин вскинула голову и посмотрела на меня:

– Если его похитили ребёнком и держали в подвале – да, жалею. Но это не оправдывает того, что он делает с другими. Что он сделал с нашими семьями.

На это мне нечего было возразить.

– Знаешь, наша вылазка была не такой уж провальной. Мы узнали кое-что о нём. Я увидела его. И почувствовала. Думаю, это поможет. И теперь мы знаем, что мои способности работают и во сне, – она улыбнулась.

– Меня радует твой оптимизм.

– Да, и хорошо бы, чтобы ты им заразился, – она тихонько пихнула меня, – Что будем делать дальше?

– Я хочу найти Этьена и забрать у него Анри. Нужно узнать, где он скрывается.

– Ты сможешь сделать это через его сны? – ее зелено-карие глаза заинтересованно смотрели на меня. И почему-то мне стало труднее соображать:

– Я не знаю. Вряд ли Этьен так просто скажет. Но я хочу поговорить с Анри. Может, он даст какой-то знак.

– Хм. Да, хорошо бы. Или как-то выманить Этьена, – Жасмин задумчиво сощурилась, – Встретиться с ним в реальности.

– Боюсь, в реальности у него преимущество перед нами – он владеет гипнозом. Наши способности тут бесполезны, – я покачал головой.

– Но вдруг мы сможем проследить за ним? И узнать, где он прячется? – казалось, Жасмин готова прямо сейчас отправиться выслеживать Этьена.

Я пожал плечами:

– Что ж, если получится выманить его, то так и сделаем.

– Он захочет встретиться с нами, если мы скажем, что готовы работать на него?! Как ты думаешь?

Я озадаченно смотрел на неё, не понимая, ребячество ли это или действительно хорошая идея:

– Не думаю, что он так легко купится на это. И это очень опасно. Если мы попадемся, боюсь, нас спасать будет уже некому. Давай сначала попробуем другие варианты. А уж если не получится, тогда…

Жасмин пожала плечами:

– Я просто предложила, – но в голосе её чувствовалось лёгкое разочарование.

– И это хорошая идея. Но… слишком уж игра ва-банк, – сказал я примирительно, чувствуя себя неисправимым пессимистом.

– Угу. И что теперь? – она хмуро смотрела на меня.

Мгновение я молчал.

– Мне нужно подумать. И… побыть одному, – добавил я не очень решительно.

Жасмин снова пожала плечами, словно говоря «как хочешь», встала и со словами: «Когда понадоблюсь – позови», вышла из комнаты.

Я не хотел обижать её. Но мне нужно спокойно всё обдумать наедине с собой. А ещё… я собирался вернуться в сон и найти Этьена. Или Анри – как повезёт. И сделать это один.

Заснул я быстро, как всегда. И… как странно… оказался в своей келье в монастыре – той самой, что покинул несколько лет назад. Но почему я здесь? Ведь я искал Этьена.

– Виктор? Как хорошо, что ты вернулся, – в дверях стоял Оливер, – Здесь безопасно. Тебе не нужно было покидать монастырь.

Оливер никогда бы так не сказал.

– Неплохая попытка. Но неужели ты думаешь, что я не отличу образ от присутствия?

– Была такая надежда, не скрою. Хотя и не очень большая, – Этьен улыбнулся и принял свой собственный облик, – Но скажу то же самое: тебе не нужно было покидать этих стен, Виктор. Ты прост, доверчив и наивен.

Этьен расхаживал вокруг меня, так, что уже начинала кружиться голова в попытке уследить за ним:

– Мир слишком сложен для тебя. Ты – книжный мальчик. Вот и нужно было остаться здесь, среди книг, со своим любящим опекуном. И не вставать у меня на пути, не лезть не в своё дело – а оно не твоё. Но теперь поздно. И даже эти стены тебя не укроют. Даже здесь не безопасно.

Я слышал нарастающий шорох, еле слышный топоток и попискивание. И огладывался, пытаясь найти источник звука. Он, казалось, шёл изо всех щелей. Этьен улыбался:

– Я должен тебя оставить, друг мой. Потому что даже я не люблю подобных зрелищ.

Крысы. Это были они. Это их хвосты шуршали по камням, коготки легонько цокали, голодные носы вдыхали воздух в поисках пищи.

Я мысленно провёл линию вокруг себя.