Текст книги "Проникающий в сны"

– Я не оправдываю его, Виктор. Ни того, что он сделал; ни того, что делает сейчас. И я не простила его.

Я кивнул:

– Я верю тебе. Просто… – на мгновение я отвёл взгляд, – слишком боюсь потерять тебя.

– Ты не потеряешь, обещаю, – она смотрела на меня так… тепло и нежно.

Мне хотелось большего. И уже было всё равно, что она знает, чего я хочу. Я смотрел на Жасмин, совершенно не скрывая, о чём я думаю и что чувствую. Она подошла и села ко мне на колени. И поцеловала, скрыв от меня весь мир за каскадом своих волос. И… дальше я уже плохо что-либо понимал. Лишь как-то уловив её слова о том, что вряд ли Этьен так быстро вернётся в сон, и у нас есть время… я кивнул, подхватил её на руки и отнёс на кровать.

VIII. Этьен.
Хочешь выиграть – бей больнее

Назначив встречу Ланкастеру, я позволил себе расслабиться. Счёт был в мою пользу, и пока малыш Виктор пытается побороть свои страхи и сомнения, я могу спокойно всё обдумать и действовать неспешно. Главный вопрос сейчас: что за девица была с ним? Анри её не знал – значит, она не родственница и не подруга детства. Подружка-невеста? Хм. Но тогда Виктор упомянул бы её в разговоре с Анри. Да и зачем тащить подружку с собой на поиски брата? Она была бы обузой. Случайно? Нет, похоже, что она действовала осознанно и сообща с ним.

Кто она? Зачем проникла в сон? Она знала, кто я, и не боялась. Я не помню, чтобы мы когда-либо встречались. А у меня хорошая память на людей. Значит… она слышала обо мне. И зачем-то помогает Виктору. Или ей нужно было увидеть меня. Должна быть причина, должна. Зачем Виктор пытается противостоять мне – я разрушил его семью и похитил брата. Что если у неё схожий мотив? Но я больше никого не похищал, и не… убивал… Артур Гримвуд, он умер во сне. Я тогда ещё плохо контролировал наши с Анри совместные возможности, и кто ж знал, что у Гримвуда слабое сердце? Я хотел, чтобы он работал на меня, как и Поль Легран. Ещё одна ошибка молодости.

Гримвуд обладал сверхчувствительностью – границы его психического поля были столь тонки, что в него проникали эмоциональные образы других людей; но по той же причине их психополя были проницаемы для его собственных чувств. Что если у него была дочь? И, как Виктор и Анри, она унаследовала способности своего отца? Но как она узнала, что я причастен к его гибели? И как встретилась с Виктором? Гримвуда, Леграна и меня связывали только исследования Эшби. Чёртов полоумный старик. Так и знал, что недостаточно подчистить ему память – нужно было уничтожить его. Конечно, только так девчонка Гримвуда и Виктор могли найти друг друга. Ладно, нет худа без добра – может быть, они заменят мне своих родителей. Нужно разыскать семью Артура Гримвуда. У меня будет время до встречи с Ланкастером. Но всё это завтра. А сейчас я могу позволить себе выспаться. Даже если Виктор решится на новое вторжение, Анри легко остановит его.

Как я и ожидал, ночь прошла спокойно. Оставив Кэссиди присматривать за Анри, я отправился разыскивать семью Артура Гримвуда. Я помнил его прежний адрес, но, добравшись туда, узнал, что жена его и дочь Жасмин – бинго! – переехали на новое место. И, конечно, соседка была так «любезна», что назвала мне их адрес. Конечно, она никому не скажет, что я приходил.

Что ж, теперь хорошо бы устроить последнюю проверку и убедиться, что Жасмин Гримвуд и есть та девчонка, что была с Виктором во сне. Но идти и стучаться в дверь мне не хотелось – если мы столкнёмся с ней лоб в лоб, она тоже узнает меня. И тогда я не смогу просто наблюдать за ней и, возможно, узнать, где прячется Виктор – я сомневался, что он укрылся у крёстного в имении или в монастыре. Лучше послать Кэссиди следить за квартирой, где жила Жасмин с матерью, и сделать фотографии.

Вернувшись в своё убежище, я дал Джону адрес, описал ему Жасмин – такой, как я запомнил её – и сказал, что если похожая девушка появится возле дома – сфотографировать её; и наблюдать за тем, кто входит и выходит из квартиры. Причём сделать это незаметно, а не как в прошлый раз. И он должен вернуться к пяти часам вечера, так как в шесть у меня была встреча с Ланкастером. Отдав ему ключи от машины, я решил проверить, как там Анри.

Казалось, он спал. Интересно, не говорит ли он сейчас с Виктором? Я всматривался в его лицо. Нет, вряд ли Виктор станет днём пытаться найти Анри во снах – точное время неизвестно, а спать весь день – как минимум неудобно. Во всяком случае, лицо Анри было спокойно. И я мог любоваться его тонкими чертами, длинными ресницами, изящным изгибом губ. Он похож на творение художника-романтика – слишком красив для мужчины. Но и женственной его красота не была. Вот потому он казался ангелом-демоном – слишком утончённо красив, чтобы быть человеком. Хотя, возможно, лишь в моих глазах. Но что мне до мнения других.

– Я – твоё слабое место, – его голос звучал мягко, почти нежно. Ресницы дрогнули, и Анри открыл глаза. Он смотрел на меня, и во взгляде его не было ненависти.

– Да, но это мне не мешает.

– Ты не боишься меня потерять? Что я для тебя, Этьен? Просто игрушка? Рабочий инструмент? – теперь голос его звенел, и я чувствовал, как в нём растёт напряжение.

– Ты… ты знаешь, что нечто большее.

– Тогда отпусти меня.

– Если я отпущу… ты уйдёшь? – я едва сдерживал дрожь в голосе.

Казалось, он на миг задумался:

– Да.

– Значит, я не могу сделать этого.

А что ещё я мог сказать?!

Анри выдохнул:

– Значит, ты не любишь. Ты всего лишь собственник!

Я взглянул на него: в его глазах были злость и отчаяние. И мне это совсем не доставляло удовольствия.

– Как я буду без тебя?! Ты бы подумал! – слова вырвались прежде, чем я успел их остановить. Я чувствовал себя слабым и уязвимым, и это разозлило меня:

– Я никому тебя не отдам!!! – я вылетел из его комнаты, хлопнув дверью.

Как я позволил себе так влипнуть?! В какой момент я допустил в себе привязанность к нему? Я и сам был ещё молод, когда Анри появился в моей жизни. Я обучал и воспитывал его. Во всём мире у меня не было никого, кроме него и Кэссиди. Но последнего я презирал и ненавидел. Я много кого ненавидел в этом мире. Но к Анри, этому мальчику, который на моих глазах стал взрослым, я не мог испытывать ненависть. Мне не за что было его не любить. Он же считал меня своим опекуном, и постепенно я вошёл в роль. Я привязался к нему. Как и он ко мне. На какое-то время я почти забыл, что этот иллюзорный мир создан мной. А потом к нему вернулась память. И он сбежал. И теперь его братец хочет забрать его у меня. Не выйдет. Потому что забрать у меня Анри – значит забрать мою душу. Которая так некстати появилась.

Чтобы успокоиться, нужно заняться делом. Я вспомнил, что хотел выяснить кое-что про сны Ланкастера. Включив ноутбук, я набрал в поисковике: «Джеффри Ланкастер Оливер Брэдшоу».

Информации было немного. Но и одной статьи мне хватило:

Трагический случай на фабрике

Рабочий Томас Эллиот (20 лет) погиб в результате падения с лестницы в производственном помещении. Сын владельца фабрики, сэра Эдварда Ланкастера – Джеффри Ланкастер – утверждает, что была драка между рабочими и Эллиота столкнули. Но объективно ли его мнение? По нашей информации, Ланкастер-младший имел с погибшим рабочим интимные отношения. Это опровергает его школьный друг, выпускник семинарии Оливер Брэдшоу, заявляя, что у Джеффри Ланкастера не было близких отношений с Эллиотом и всё это время Ланкастер-младший проводил с ним.

Да, эти двое стоят друг друга. С такими скелетами в шкафу, мой дорогой Джеффри, тебя легко не только поймать на крючок, но и закопать совсем. И сомневаюсь, что твой любимый Оливер и в этот раз поможет тебе. Впрочем, пока вы оба интересуете меня лишь как близкие Виктора. Будете вести себя благоразумно – я вас не трону. Но что-то мне подсказывает, что с благоразумием вы не в ладу.

Через несколько часов вернулся Кэссиди и показал мне фотографию. Да, это была она – Жасмин Гримвуд, девушка из сна. И я держал её за руку. Интересно, во снах её способности действуют так же, как и наяву? Нужно будет это проверить. А сейчас пора на встречу с Джеффри Ланкастером.

Кафе было заполнено людьми. На это я и рассчитывал: в пустом зале каждый посетитель заметен, а мне нужно было раствориться в толпе – и до, и после разговора. Да и во время нашей беседы не привлекать внимания. Потому я выбрал недорогое, но стильное кафе – чтобы я и Ланкастер не так бросались в глаза.

Он ждал меня за столиком с элегантно скучающим видом. Я узнал его – несмотря на то, что на носу его красовались очки-хамелеоны – и улыбнулся про себя: он явно прятал глаза. О, Джеффри, ты забываешь, что голос часто оказывает более сильное действие, чем взгляд.

– Мсье Ланкастер? Меня зовут Этьен, и это я звонил Вам вчера.

Он кивнул, едва взглянув на меня:

– Пожалуйста, присаживайтесь. Рад нашему знакомству.

Так уж и рад? Несмотря на то, что он старался быть естественным, я чувствовал в нём некоторое напряжение. Он, конечно, знает, с кем имеет дело. Что ж, посмотрим, Джеффри, что за игру ты ведёшь.

– Вы хотели бы реализовать свои самые сокровенные желания? – произнёс я тихо и мягко.

– Хм. Сначала мне хотелось бы узнать, что вы можете предложить, – его голос звучал деликатно-заинтересованно.

– Всё, что может удовлетворить ваш изысканный вкус, – я добавил в свой тембр низких частот, и поймал его взгляд через очки, но лишь на миг, – Неужели мне нельзя увидеть ваши глаза? Это способствует установлению контакта, который так необходим в нашем деле, – я выдал самую очаровательную улыбку, какую только мог. А потом наклонился к нему поближе:

– Или Вы чего-то боитесь? Меня, быть может?

– У меня нет причин вас бояться, – произнёс он уверенно и с улыбкой, и снял очки – но на меня взглянул лишь мельком. М-м, достойный противник.

– У вас красивые глаза, – и это было правдой. Даже я невольно любовался им. Нет, он совсем не так красив, как мой Анри; но было в нём то, что зовётся шармом и обаянием. Какие-то тонкие флюиды притягивали взгляд к его фигуре, рукам, аристократическим чертам лица. С него только картины писать о жизни богемы. Он абсолютно очарователен в своём лицемерии.

Ланкастер улыбнулся:

– Спасибо за комплимент. Но я хотел бы узнать подробнее, как всё будет происходить? Если я соглашусь.

– Очень просто. Вы расскажете мне о своих желаниях, или изложите их любым другим способом – если трудно произнести вслух – и я реализую их в виде сновидения. Очень реалистичного и детального. Вы не разочаруетесь, поверьте мне.

– А возможна сначала… некоторая демонстрация?

– Для Вас – всё, что угодно, мсье Ланкастер, – я накрыл его ладонь своей. Он не отдёрнул руку – сделал вид, что не придал этому значения.

Я встал из-за стола:

– Думаю, сегодня вечером. До скорого свидания, Джеффри.

Конечно, я заметил двоих, сидевших неподалёку и как бы невзначай наблюдавших за нами. Когда я вышел, они проследовали за мной. Ай-яй, Джеффри, ты мог бы нанять более умелых детективов. Я запудрил им мозги и отпустил блуждать по городу – пусть Ланкастер думает, что они всё ещё следят за мной и я знать ничего не знаю. Но его инициативы начали несколько утомлять меня. Нужно разобраться с ним, чтобы не путался под ногами и не отвлекал меня от основных целей.

Гораздо больше меня занимала таинственная девушка по имени Жасмин. Насколько она привязана к Виктору? Какие у них отношения? И, конечно, особенности её таланта: что она знает о нём сама, что умеет, что может? Всё это надо выяснить незамедлительно. Дело усложнялось тем, что узнать я мог только у неё самой. Или у Виктора. Конечно, было бы время – я бы попытался найти других её знакомых: тех, с кем она общалась раньше. Но боюсь, времени у меня нет. Правда, одну её особенность я знал почти наверняка: она должна очень неуютно чувствовать себя в толпе, когда на неё обрушиваются эмоции стольких людей сразу.

Вернувшись домой, я вошёл в комнату Анри и уселся перед ним, молча сверля взглядом. Долго он не выдержал:

– Что ты хочешь?

– Мне нужно, чтобы ты собрал в одном сновидении как можно больше людей. Именно живых людей, а не образы, – я внимательно смотрел на него.

– Это трудно, ты знаешь, – Анри чуть нахмурился.

– Знаю. Но уверен, что ты сможешь. Если захочешь и постараешься. Я в тебя верю, – сказал я без тени иронии.

– Зачем тебе это? – он несколько напрягся.

– Хочу создать подходящую обстановку для разговора.

– С кем?

– Неважно. Просто сделай. Пусть это будет вестибюль метро, до отказа набитый толпой. И поезд мне тоже понадобится.

Обречённо вздохнув, Анри кивнул:

– С тобой я чувствую себя повелителем кошмаров, – сказал он мрачно.

Я улыбнулся:

– Ты и есть, мой дорогой Анри, – и, помолчав, не без горечи добавил, – Насколько наша совместная жизнь была бы проще, если бы ты иначе относился ко мне.

Он отвернулся:

– Я не могу, ты же знаешь.

Мне только кажется, или я не услышал уверенности в его голосе?

– Точно? Точно-точно? – сдерживая дрожь, я коснулся пальцами его щеки, – Только подумай: больше никаких страхов, никаких угроз – всё как раньше. Тебе было хорошо со мной, я знаю. Всё можно вернуть.

– А Виктор? – Анри хмурился и по-прежнему не смотрел на меня.

– Боюсь, тут уже не я решаю. Не только я. Ведь он не успокоится, пока не вернёт тебя. Как будто тебе с ним будет лучше. Что он может тебе дать, что не могу дать я?

– Свободу, – теперь он смотрел на меня горящим взглядом, и голос его звенел, – Пойми, выбор человек может сделать, только когда он свободен. А ты не оставляешь мне выбора, Этьен. Тебе нужна любовь раба?

Впервые мне было нечего ему сказать. И ничего не хотелось говорить.

– Ладно, оставим эту философию. Просто сделай то, что я сказал. Когда сделаешь – приведи меня в этот сон. Приступай.

Анри лёг и закрыл глаза. У меня было ещё немного времени, прежде чем он закончит приготовления – в транс полусна я вводил себя достаточно быстро. Я сидел, откинувшись на подушку, рядом со спящим Анри, и думал: зачем мне всё это. Зачем, Этьен? Чего ты хочешь добиться? Что и кому доказать? Ты хотел мести – ты вполне осуществил её. Ты хотел власти над людьми и силы? Что ж, в определённом смысле, всё это есть у тебя. И что? Что дальше? Ты доволен? Счастлив? Единственный человек, которого ты умудрился полюбить, не испытывает к тебе тёплых чувств. Хотя… мне не всегда ясно, что творится в голове Анри и в его душе. Думаю, он сам не всегда это понимает. Знаю лишь одно: это не те чувства, которые хотелось бы мне. Но я не могу отпустить его. Не могу, не могу! Что я буду делать без него? Кем я буду?! За эти годы он стал частью меня. Лишиться его – всё равно, что совершить самоубийство. А я к этому не склонен. Пока, во всяком случае. А значит, я не могу позволить кому-либо забрать Анри у меня. Это просто самооборона.

Я закрыл глаза и погрузился в транс. Через несколько мгновений я уже стоял в забитом людьми вестибюле метро. Но толпа не касалась меня: словно невидимый барьер ограждал пространство радиусом в метр вокруг.

«Анри, твой брат уже здесь?»

«Пока нет».

«Когда они появятся, я хочу, чтобы девчонка оказалась поблизости от меня. А вот Виктора держи подальше. Для его же блага».

Долго ждать не пришлось: в нескольких метрах от себя я увидел Жасмин. Она явно растерялась, никак не ожидая оказаться в плотной толпе и без Виктора. Люди, перемещаясь, толкали и пихали её. Некоторые из них были настоящими и растеряны или испуганы не меньше её. И она принимала в себя все эти эмоции.

Достаточно. Я сделал несколько шагов, поймал её руку и вытащил на свободное пространство рядом с собой.

– Ты ведь Жасмин, да? Жасмин Гримвуд? И обладаешь талантом своего отца.

Про отца, кажется, упоминать не стоило: растерянность на её лице тут же сменилась на злость, а тёмные глаза её хотели прожечь меня насквозь:

– Которого ты убил.

Я пожал плечами:

– Это был несчастный случай.

– Так я тебе и поверила.

– Так проверь – я держу тебя за руку.

– Даже если правда, это мало что меняет, – она отдёрнула руку, и я отпустил её.

– Твой дар силён. Но ты и наполовину не умеешь им пользоваться. Ты не умеешь закрываться от чужих эмоций. Ты не умеешь проникать в психополе других людей, заставляя их чувствовать то, что ты хочешь. Ты можешь лишь считывать. И, может быть, вытягивать эмоции в себя.

Мои слова возымели должный эффект: она слушала меня, хотя и пытаясь сделать вид, что это не так. И я знал, что она задумается над этим – если не сейчас, то позже.

– Я помог бы тебе развить дар.

– В обмен на что? – спросила она резко.

– На возможность изучить его вместе с тобой. И да, не буду скрывать – мы могли бы работать вместе, – я не дал ей возразить, – Что связывает тебя с Виктором, кроме общего желания отомстить? Зачем тебе этот неудачник?

Жасмин сощурилась:

– Он не неудачник.

В этот момент толпа исчезла. На другом конце вестибюля стоял Виктор и смотрел на нас. Мне плохо было видно его лицо. Он вскинул руку – и в ней оказался пистолет. Я хмыкнул – дешёвый трюк.

Виктор выстрелил. Но Анри же остановит пулю. Ведь остановит? Я почувствовал, что пространство передо мной уплотнилось. Пуля замедлилась, дёрнулась – и прорвала барьер. Изучать последствия от ранения в голову, пусть даже во сне, мне не хотелось.

«Анри».

Через мгновение я открыл глаза. Что за фокус? Анри не смог остановить пулю? Или не захотел? Я сел на кровати и посмотрел на него – он лежал с закрытыми глазами.

– Проснись.

Он открыл глаза и зло посмотрел на меня:

– А чего ты ожидал?! Ты заставил меня создать сновидение, привести столько людей и удерживать их – мои силы не бесконечны! Я не железный! Даже если ты думаешь иначе.

– Ты хотел, чтобы твой брат уничтожил меня? – спросил я почти равнодушно.

Он фыркнул:

– Не ты ли говорил, что от моих желаний ничего не зависит?

– А вдруг это уже не так. Ты бы убил меня, Анри? – я уже не срывал своей заинтересованности, напряженно ожидая ответа.

Он молча смотрел на меня, а потом отвернулся:

– Нет. Я бы не смог, – а через мгновение взглянул на меня снова и добавил, – А вот за брата своего не ручаюсь.

Я хмыкнул:

– То, что у него получилось сейчас – не значит, что получится в следующий раз. Но с чего он так разозлился? Неужели из-за моего разговора с девчонкой? – я усмехнулся, – Она для него так много значит?

Я заметил, что Анри задумался. И продолжил:

– Похоже, она для него важнее, чем ты. Раз его так задело.

Губы Анри чуть дрогнули, но во всём остальном лицо его осталось спокойным. И всё же я знал, что мои слова попали в цель.

– Что ж, отдыхай пока. А у меня есть другие дела.

– Какие? – спросил он, всё ещё не поднимая глаз, лишь чуть повернув голову.

– Тебя не касающиеся, – довольно холодно ответил я и вышел из комнаты, оставив Анри, как я надеялся, злиться и ревновать. Тебе это полезно, mon cher. Вернее, это полезно мне.

Других дел у меня не было. Я просто хотел всё спокойно обдумать.

Что ж, способности Виктора развиваются – этого я ожидал. Что Анри не всесилен – для меня тоже не новость. Я не могу знать наверняка, чей талант больше, или же они равны. И преимущество Анри – лишь в его опыте. Надо использовать его, пока оно есть.

Далее, Жасмин. Похоже, и она имеет смутное представление о своих возможностях. До сих пор они приносили ей лишь боль и беспокойство. И что это обоюдоострое оружие, она не знает. Потому Жасмин сейчас не опасна. Да, она может читать мои намерения. Но это, отчасти, мне на руку. Во всяком случае, не особо мешает – я их не скрываю. Насколько Жасмин связана с Виктором и что они значат друг для друга – пока не ясно. Но какие-то симпатии между ними точно есть. А значит, у Виктора новый союзник. И пора бы уменьшить их число.

Я вернулся в комнату Анри. Он лежал на постели с открытыми глазами, и в свете ночника лицо его показалось мне бледным и уставшим. Нужно дать ему как следует отдохнуть. Но после.

– Анри. Как только твой брат уснёт – приведи его ко мне. А вместе с ним – отца Оливера и Джеффри Ланкастера. Мы с тобой должны остаться «за кадром».

– Я не хочу. Я не хочу больше, – голос его звучал устало и измучено, – я не хочу этого делать, Этьен. Лучше… убей меня. Если бы ты хоть немного меня любил, то не мучил бы так.

– Анри, я… я дам тебе отдохнуть, обещаю. После того, как ты выполнишь эту мою просьбу.

– Просьбу? – у него нашлись силы на ироничное удивление. Может быть, он притворяется?

– Да. Я прошу. И я не собираюсь делать с твоим братом что-то ужасное. Хотя мне всё больше начинает казаться, что он этого заслуживает. Ему нет никакого дела до тебя, Анри. Он просто защищает себя. И свою подружку.

Анри молчал. А потом произнёс:

– Что ж… у меня всё равно нет выбора. Убить себя я не могу.

Даже так? Да ты слишком трус и любишь себя для того, чтобы убить. Я не верил всей этой его патетике.

– Если сделаешь, как я сказал – я сдержу слово и устрою тебе отпуск. А там посмотрим, – я вышел в свою комнату и лёг спать – в ожидании, когда Анри выполнит порученное.

И он сделал всё, как я просил. Джеффри, Оливер и Виктор с Жасмин стояли, в недоумении глядя друг на друга. Прежде, чем они успели заговорить, они услышали мой голос:

– Вы хотели маленькую демонстрацию моих возможностей, мсье Ланкастер. Я выполняю обещанное.

Трое остальных как один взглянули на Джеффри. Что ж, им будет, что увидеть и услышать. Я показал им сон Ланкастера про гибель рабочего на фабрике:

– Почему спустя столько лет ваш дорогой Джеффри всё ещё видит этого паренька во сне? Чувствует себя виноватым? Сдаётся мне, что у них была интрижка. Не поэтому ли рабочие выясняли с ним отношения – они узнали, что парень обслуживает сына владельца фабрики?

Если можно побледнеть во сне, Ланкастер именно это и сделал.

– Что с того? – Оливер шагнул вперёд, – я знал об этом. Единственная вина Джеффри – в том, что он позволил себе отношения с этим парнем, Томми. Их чувства были взаимны.

– Ты так привязан к своему другу, что лжесвидетельствовал ради него в суде.

– Лишь для того, чтобы защитить Джеффри, да и семью погибшего от новых проблем.

– Да, похоже, что Ланкастер только и делает, что создаёт проблемы для тех, кого любит. Правда, того паренька он не любил – лишь секс и ничего более. Потому что – как романтично – всю свою жизнь он любит совсем другого человека. Такого близкого и такого недоступного.

Джеффри Ланкастер стоял как парализованный, расширившимися глазами глядя в никуда.

– Тебя, Оливер.

Одновременно с тем, как я произнёс это, Жасмин резко дёрнула священника за руку:

– Не слушайте его, Оливер.

Ланкастер схватился за сердце, пошатнулся и, падая, исчез.

– Джеффри!!! – Виктор выдернул из сна всю остальную компанию.

«Мы тоже можем возвращаться, Анри».

Я открыл глаза, вполне удовлетворённый произведённым эффектом. Что ж, думаю, теперь Виктору и его друзьям есть, чем заняться, кроме меня. И Анри может отдохнуть. Я пошёл взглянуть, как он там.

Анри лежал с закрытыми глазами и как будто спал. Я положил руку на его плечо:

– Проснись.

Он не открывал глаза и не шевелился. Я громко хлопнул в ладоши перед его лицом:

– Просыпайся, Анри.

Никакой реакции. Если он притворяется, то слишком хорошо. И он ведь должен подчиняться:

– Анри, ты просыпаешься и открываешь глаза. Я приказываю тебе.

Разве он может так крепко спать? Возможно, он действительно устал и погрузился в глубокий сон. Я пощупал его пульс – сердце билось спокойно и ровно. Я вздохнул. Ладно, путь поспит. Не позже, чем к обеду, проснётся сам. А пока можно расслабиться.