Текст книги "Любовь и дружба"

Письмо двадцать шестое

Миссис Джонсон – леди Сьюзен

Эдвард-стрит

Я рада, что вы ждете моего совета. Вот он: не теряя времени даром, приезжайте в Лондон, Фредерику же с собой не берите. Было бы куда разумнее упрочить собственное положение в обществе, выйдя замуж за мистера де Курси, чем вызывать раздражение у него и у всех членов семьи стремлением выдать Фредерику за сэра Джеймса. Вам следует больше думать о себе и меньше о своей дочери. Она не прибавит Вам уважения в свете, и в Черчилле, у Вернонов, мне кажется, ей самое место. Вы же созданы для общества, и нелепо обрекать себя на жизнь вне его. А потому предоставьте Фредерике мучиться угрызениями совести за те страдания, которые она вам причинила; пусть терзается от неразделенной любви, вы же не мешкая отправляйтесь в Лондон.

Уговариваю вас приехать еще по одной причине.

На прошлой неделе в Лондон прибыл Мэнверинг, которому, невзирая на мистера Джонсона, удалось найти возможность со мной увидеться. Он безумно страдает без вас и до такой степени ревнует вас к де Курси, что в настоящее время их встреча была бы весьма нежелательна. И все же, если вы откажетесь от встречи с ним здесь, не поручусь, что он не совершит какой-нибудь опрометчивый поступок – к примеру, не отправится в Черчилл, – что привело бы к самым ужасным последствиям. Если же вы последуете моему совету и решитесь выйти замуж за мистера де Курси, вам необходимо отделаться от Мэнверинга – уговорить же его вернуться к жене можете только вы.

И еще одно соображение в пользу вашего приезда. В следующий вторник мистер Джонсон уезжает лечиться в Бат, и если воды будут способствовать его здоровью и моим желаниям, в обществе своей подагры он проведет не один месяц. В его отсутствие у нас будет возможность общаться, с кем мы пожелаем, и пожить наконец-то в свое удовольствие. Я предложила бы вам переехать на Эдвард-стрит, не возьми он с меня слова никогда не приглашать вас к себе домой. Поверьте, если бы не крайняя нужда в деньгах, я бы никогда не дала ему этого обещания. Могу, однако, снять вам прелестную квартирку с гостиной на Аппер-Сеймур-стрит, и тогда мы все время будем вместе, у вас или у меня, ведь согласно данному мною обещанию вам возбраняется (по крайней мере в его отсутствие) лишь ночевать у нас дома.

Чего только не рассказывает бедный Мэнверинг о ревности своей супруги! Впрочем, на верность столь обворожительного мужчины рассчитывать может лишь очень глупая женщина. К слову, она всегда была непереносимо глупа – иначе не вышла бы за него замуж. Ведь он без гроша за душой, а она – наследница огромного состояния! Могла бы найти жениха познатней баронета! Выйдя же за него, она совершила поступок столь опрометчивый, что, хоть я, как правило, и не разделяю чувств мистера Джонсона, который был ее опекуном, простить ее я также никогда не смогу.

Прощайте, ваша Алисия

Письмо двадцать седьмое

Миссис Вернон – леди де Курси

Черчилл

Это письмо, дорогая матушка, Вам передаст Реджинальд. Его затянувшийся визит в Черчилл наконец подходит к концу, но, боюсь, расставание произошло слишком поздно и нам оно уже не поможет. Она уезжает тоже – в Лондон, повидаться со своей ближайшей подругой миссис Джонсон. Поначалу она решила взять Фредерику с собой, для продолжения учебы, однако нам удалось ее отговорить. Фредерике ужасно не хотелось ехать, да и для меня мысль, что девочка будет целиком зависеть от матери, совершенно непереносима. Все столичные учителя вместе взятые не стоят ее душевного покоя. Опасение вызывает у меня и ее здоровье – вообще все за исключением, пожалуй, жизненных принципов; здесь, как мне представляется, ей не способен повредить никто, даже ее собственная мать со своими друзьями. А ведь именно в обществе ее друзей (уверена, людей весьма сомнительных) или же в полном одиночестве она, должно быть, проводила бо́льшую часть времени – какое из двух зол худшее, сказать трудно. Если же она и впредь будет жить вместе с матерью, ей не избежать частых встреч с Реджинальдом, а этого мы допустить никак не можем.

Пока, однако, ей все это не грозит. Наши каждодневные занятия, наши книги и беседы, прогулки, дети и все прочие домашние радости, которые я могу доставить бедняжке, надеюсь, позволят ей постепенно забыть о пылком увлечении юных лет. Я бы ни на минуту в этом не усомнилась, не будь соперницей Фредерики ее собственная мать.

Сколько времени леди Сьюзен пробудет в Лондоне и вернется ли сюда вновь, мне неизвестно. Искренне просить ее вернуться я бы не смогла, но, если она все же сочтет нужным приехать, отсутствие радушия с моей стороны ее, естественно, не остановит.

Узнав, что ее светлость направляется в Лондон, я не удержалась и спросила Реджинальда, не намеревается ли он провести эту зиму в столице, и хоть он и ответил, что на сегодняшний день определенных планов на этот счет не имеет, что-то в его глазах противоречило его словам. Но довольно жалоб. Дело представляется мне решенным, и я в отчаянии покоряюсь судьбе. Если он в скором времени простится с вами и уедет в Лондон, все будет кончено.

Преданная вам Кэтрин Вернон

Письмо двадцать восьмое

Миссис Джонсон – леди Сьюзен

Эдвард-стрит

Бесценный друг, пишу это письмо в глубокой печали – только что произошло нечто крайне неприятное. Мистер Джонсон изыскал способ досадить нам обеим. Полагаю, до него дошли слухи, что в ближайшее время вы будете в Лондоне, и он ухитрился слечь с таким приступом подагры, из-за которого его поездка в Бат в лучшем случае откладывается, в худшем же – отменяется вовсе. Я убеждена, что подагрические приступы моего супруга начинаются и прекращаются по его собственному усмотрению; то же самое произошло, когда я собиралась с Гамильтонами на озера; три же года назад, когда в Бат захотелось поехать мне, он о подагре и думать забыл.

Я рада, что мое письмо оказало на вас благотворное воздействие и что теперь де Курси, безусловно, ваш. Дайте знать, как только приедете, главное же – сообщите, как собираетесь поступить с Мэнверингом. Когда мне удастся вас увидеть, сейчас сказать невозможно. Я повязана по рукам и ногам. Заболеть здесь, а не в Бате – уловка настолько дьявольская, что я совершенно собой не располагаю. В Бате вокруг него хлопотали бы его старые тетушки, здесь же уход за ним – целиком моя обязанность; к тому же боль он переносит с таким стоическим терпением, что я лишена возможности дать выход своему раздражению.

Всегда ваша Алисия

Письмо двадцать девятое

Леди Сьюзен – миссис Джонсон

Аппер-Сеймур-стрит

Дорогая Алисия, мистера Джонсона я ненавидела всем сердцем и до его последнего приступа подагры, теперь же отвращение, которое я к нему питаю, поистине не имеет границ. Держать вас взаперти! Использовать в качестве сиделки! Вы, моя дорогая Алисия, совершили непоправимую ошибку, выйдя замуж за человека его возраста. В его годы мужчины не обращают на женщин внимания, сумасбродны и мучаются подагрой. Ваш муж слишком стар, чтобы доставлять удовольствие, и недостаточно стар, чтобы отправиться на тот свет.

Я приехала вчера к вечеру, часов около пяти, и не успела пообедать, как явился Мэнверинг. Знали бы вы, какое удовольствие он мне доставил своим визитом, сколь велика разница между ним и Реджинальдом, причем никак не в пользу последнего. Я даже провела часа два в колебаниях, стоит ли вообще выходить замуж за Реджинальда, и хотя сомнение это слишком вздорно и нелепо, чтобы надолго задержаться в моем сознании, особого желания вступать с ним в брак я не испытываю, равно как и не жду с нетерпением того дня, когда Реджинальд согласно нашей договоренности приедет в Лондон. Возможно даже, я под тем или иным предлогом его приезд отложу. Ему нельзя здесь появляться, покуда не уедет Мэнверинг.

Брак с Реджинальдом, повторяю, временами вызывает у меня большие сомнения. Если бы знать, что старик скоро умрет, я бы не колебалась, однако зависимость от капризов сэра Реджинальда непременно ущемит мою свободу; если же я приму решение дожидаться его смерти, то в оправдание отсрочки брака всегда смогу сказать, что овдовела совсем недавно.

Мэнверингу о своих намерениях я не сказала ни слова – мои отношения с Реджинальдом он счел не более чем заурядным флиртом и несколько успокоился. Прощайте же. От квартиры я без ума.

Всегда ваша С. Вернон

Письмо тридцатое

Леди Сьюзен – мистеру де Курси

Аппер-Сеймур-стрит

Я получила ваше письмо, и хотя, не скрою, была рада, что вы с нетерпением ждете встречи, считаю необходимым срок нашего свидания отложить. Не сочтите такое своеволие проявлением черствости и не обвиняйте меня в непостоянстве, не выслушав прежде мои резоны. По пути из Черчилла в Лондон у меня было довольно времени поразмыслить о нынешнем состоянии наших отношений, и я пришла к убеждению, что они требуют тактичности и осмотрительности, каковыми мы с вами нередко пренебрегали. Наши чувства побуждают нас к поспешности, которая плохо сообразуется с требованиями наших друзей и мнением света. Мы действовали неблагоразумно, строя планы нашего скорого союза, не будем же усугублять это безрассудство: есть все основания опасаться, что друзья, чьим мнением вы дорожите, не одобрят наших отношений.

Не нам обвинять вашего отца за его желание подыскать вам выгодную партию; когда состояние семьи столь велико, стремление его приумножить – в порядке вещей, и не может вызывать удивления или негодования. Он имеет право настаивать, чтобы его невестка была женщиной состоятельной, и я иной раз ругаю себя за то, что позволяю вам вести себя столь недальновидно. Впрочем, всякий, кто испытывает чувства, подобные моим, поддается доводам рассудка, увы, слишком поздно.

Овдовела я лишь несколько месяцев назад, и, как бы мало ни была обязана покойному супругу своим семейным счастьем, не вправе забывать, что бестактность столь поспешного второго брака вызовет недовольство света и, что для меня еще более невыносимо, неудовольствие мистера Вернона. Я бы сумела перенести всеобщее порицание, однако упасть в его глазах мне было бы, как вы сами хорошо понимаете, особенно тяжело; мучительным было бы и сознание того, что я поссорила вас с вашей семьей. От мысли, что я стала камнем преткновения в отношениях сына и отца, я как существо ранимое была бы глубоко несчастна даже с вами.

А потому желательно отсрочить наш союз до тех пор, покуда события не будут нам благоприятствовать. Разлука пойдет нам на пользу. Нам не следует встречаться. Какой бы жестокой ни казалась Вам эта фраза, необходимость произнести ее, каковая только и может оправдать ее в моих устах, станет очевидной и вам, если вы посмотрите на наше положение в том свете, в каком я вынуждена была вам его представить. Вы можете – нет, должны – быть уверены в том, что лишь долг вынудил меня, позабыв собственные чувства, настоять на длительной разлуке; в безразличии же к вашим чувствам вы вряд ли можете меня упрекнуть. Поэтому, повторюсь, пока нам не следует встречаться. Расставшись на несколько месяцев, мы успокоим миссис Вернон, которая, привыкнув наслаждаться всеми благами жизни, считает богатство непременным условием любого брака и которой не дано постичь наши с Вами чувства.

С нетерпением жду от вас ответа. Напишите, что принимаете мои доводы и меня за них не упрекаете. Я не вынесу упреков. Я не столь самоуверенна, чтобы испытывать нужду в критике. Попытаюсь найти отдушину в светском обществе – по счастью, многие мои друзья сейчас в Лондоне, Мэнверинги в том числе. Вы ведь знаете, как я ценю их обоих, и жену и мужа.

Всегда преданная вам С. Вернон

Письмо тридцать первое

Леди Сьюзен – миссис Джонсон

Аппер-Сеймур-стрит

Любезный друг, этот несносный Реджинальд здесь! Мое письмо, которое писалось затем, чтобы удержать его в Черчилле, лишь ускорило его приезд в Лондон. Как бы мне ни хотелось, чтобы его здесь не было, столь красноречивое свидетельство его сердечной привязанности не может не радовать. Он предан мне – душой и телом. Эту записку он отнесет Вам сам, она явится предлогом для знакомства, к которому он давно стремится. Позвольте ему провести этот вечер с Вами – тогда мне не будет грозить опасность, что он сюда возвратится. Я сказала ему, что не совсем здорова и должна побыть одна; если же он явится вновь, может получиться конфуз – на слуг ведь полагаться нельзя. А потому умоляю, задержите его на Эдвард-стрит. Собеседник он совсем не плохой, можете кокетничать с ним сколько вздумается. Вместе с тем не забывайте и о моем интересе: постарайтесь убедить его, что, если он останется в Лондоне, я буду глубоко несчастна. Мои доводы Вам известны: благопристойность и все прочее. Я бы уговорила его сама, но мне не терпелось поскорей от него избавиться – Мэнверинг будет у меня через полчаса. Прощайте.

С. В.

Письмо тридцать второе

Миссис Джонсон – леди Сьюзен

Эдвард-стрит

Моя дорогая, я пребываю в ужасном смятении и не знаю, что мне делать – да и Вам тоже. Мистер де Курси явился в самое неудачное время. В ту же самую минуту вошла и миссис Мэнверинг и потребовала, чтобы ее немедленно проводили к ее опекуну. Впрочем, я узнала обо всем этом позже, ибо, когда она и Реджинальд приехали, меня дома не было – иначе я бы, разумеется, под любым предлогом отправила его восвояси. В результате она заперлась с мистером Джонсоном, а он тем временем дожидался меня в гостиной. Миссис Мэнверинг приехала еще вчера, выслеживая супруга, – возможно, впрочем, вам уже это известно от него самого. К нам же она пришла просить мужа вмешаться, и еще до моего возвращения все, что вы хотели скрыть, открылось. К несчастью, ей удалось выведать у слуги Мэнверинга, что его хозяин, с тех пор как вы в городе, бывает у вас каждый день. Она только что сама видела, как он звонил в вашу дверь! Что мне было делать? Ведь факты – страшная вещь! Сейчас де Курси знает все, в данный момент он беседует с мистером Джонсоном. Не ругайте меня: предотвратить случившееся было не в моих силах. Мистер Джонсон уже давно подозревал, что де Курси хочет на вас жениться, и, как только узнал, что он здесь, пожелал говорить с ним с глазу на глаз.

Эта гнусная миссис Мэнверинг, которая, хочу вас порадовать, от ревности стала еще более тощей и уродливой, по-прежнему у нас – сейчас они шушукаются втроем. Что тут поделаешь? Если Мэнверинг еще у вас, пусть поскорей уходит. Надеюсь, что он по крайней мере сумеет досадить своей жене.

С тревогой и наилучшими пожеланиями, преданная вам Алисия

Письмо тридцать третье

Леди Сьюзен – миссис Джонсон

Аппер-Сеймур-стрит

Довольно досадное éclaizcissement[3]3
  Здесь: недоразумение (фр.).


[Закрыть]. Как жаль, что вас не случилось дома! Я-то полагала, что к семи вы уж наверняка возвратитесь. Впрочем, я не падаю духом. Не терзайтесь из-за меня. Поверьте, перед Реджинальдом я оправдаться сумею. Мэнверинг ушел только что; о приезде жены он мне сообщил. Глупая женщина! Чего она хочет добиться этими интригами? И все же было б лучше, останься она в Лэнгфорде.

Реджинальд, конечно, немного пошумит, но, как обычно, уже завтра к обеду все уладится.

Прощайте.

С. В.

Письмо тридцать четвертое

Мистер де Курси – леди Сьюзен

Гостиница

Пишу лишь затем, чтобы попрощаться. Колдовские чары развеялись. Теперь я вижу вас такой, какая вы есть. С тех пор как мы расстались, человек, чей авторитет непререкаем, сообщил мне о вас такое, что окончательно и бесповоротно убедило меня, в каком заблуждении я пребывал, а также в крайней необходимости порвать с вами – незамедлительно и навсегда. Вы наверняка догадались, на что я намекаю. Да, речь идет о Лэнгфорде. «Лэнгфорд» – одного этого слова будет довольно. Сведения о происшедших там событиях я почерпнул в доме мистера Джонсона, от самой миссис Мэнверинг.

Вы знаете, как я любил вас, и судить о моих нынешних чувствах можете, как никто другой. Но я не настолько слаб, чтобы находить удовольствие в описании этих чувств женщине, которая торжествует оттого, что умеет разбивать сердца, оставаясь равнодушной.

Р. де Курси

Письмо тридцать пятое

Леди Сьюзен – мистеру де Курси

Аппер-Сеймур-стрит

Не стану даже пытаться описать вам то изумление, в какое повергла меня ваша записка, полученная только что. Теряюсь в догадках, что такого могла сказать вам миссис Мэнверинг, отчего вы так ко мне переменились. Разве в свое время я не объяснила вам сама все то, что в моем поведении могло показаться двусмысленным и что недоброжелательство света обратило против меня? Что на этот раз могло поколебать ваше уважение ко мне? Разве я когда-нибудь что-то от вас скрывала? Реджинальд, вы пугаете меня сверх всякой меры. Я не могу себе представить, что старая история ревности миссис Мэнверинг вновь извлечена на свет. И что история эта может на кого-то произвести впечатление. Приезжайте немедленно и объяснитесь – я решительно отказываюсь понимать, что происходит. Поверьте, слово «Лэнгфорд» не столь многозначительно, чтобы заменить собой все остальные слова. Если же нам суждено расстаться, то будет по крайней мере прилично попрощаться при личной встрече. Впрочем, у меня нет настроения каламбурить, я говорю серьезно: уронить себя, пусть всего лишь на час, в ваших глазах – это унижение, которому я не могу себя подвергать. Приезжайте – я считаю минуты до нашей встречи.

С. В.

Письмо тридцать шестое

Мистер де Курси – леди Сьюзен

Гостиница

Зачем вы мне писали? Зачем требуете объяснений? А впрочем, извольте. Вынужден заявить, что сведения о вашем недостойном поведении при жизни и после смерти мистера Вернона, ставшие общеизвестными и дошедшие до меня, сведения, которым, прежде чем вас увидел, я полностью поверил, а затем под воздействием ваших дьявольских талантов верить перестал, оказались абсолютно бесспорны. Больше того, теперь я убежден в том, о чем раньше не мог и помыслить: между вами и человеком, чью семью в ответ на гостеприимство, вам оказанное, вы лишили покоя, не только существовала, но и по сей день существует недозволенная связь! Теперь я знаю доподлинно: после отъезда из Лэнгфорда вы состоите с ним в переписке, именно с ним, а не с его женой! После вашего приезда в Лондон он бывает у вас всякий день. И вы еще можете, смеете это отрицать?! И все это время вы поощряли, принимали мою любовь! Нет, я должен быть благодарен судьбе! Мне незачем жаловаться и тяжко вздыхать. Мне угрожало мое собственное безрассудство, своим же спасением я обязан доброте и великодушию другого. Но как утешить бедную миссис Мэнверинг, которая находится на грани умопомешательства?!

После этого открытия вас едва ли удивит мое желание поскорей распроститься с вами. Я вновь пребываю в здравом уме и в равной мере питаю отвращение к хитроумным уловкам, на которые поддался, и презрение к самому себе за ту слабость, которой объясняется их успех.

Р. де Курси

Письмо тридцать седьмое

Леди Сьюзен – мистеру де Курси

Аппер-Сеймур-стрит

Я удовлетворена и, написав эти несколько строк, не стану более вас тревожить. Союз, к которому еще две недели назад вы так стремились, не согласуется более с вашими взглядами, и мне отрадно, что благоразумный совет, данный вам вашими родителями, не пропал даром. Не сомневаюсь: сей акт сыновнего послушания позволит вам в самом скором времени обрести утраченный было душевный покой – и льщу себя надеждой, что в конечном счете обрету его и я.

С. В.

Письмо тридцать восьмое

Миссис Джонсон – леди Сьюзен

Эдвард-стрит

Ваш разрыв с мистером де Курси огорчил, но не удивил меня – о том, что отношения ваши прекращены, он только что известил мистера Джонсона письмом, где говорится, что он сегодня же покидает Лондон. Поверьте, я всецело разделяю ваши чувства, и не сердитесь на меня, если я скажу вам, что и наше общение, даже письменное, придется в ближайшее время прекратить. Мне это крайне неприятно, но мистер Джонсон предупредил, что, если я буду и впредь поддерживать с вами связь, он навсегда переедет в загородное поместье, а вы сами понимаете, что на такую жертву, покуда остается хоть какой-то выход, я пойти не могу.

Вы, разумеется, слышали, что Мэнверинги расстаются; боюсь, миссис М. вновь переедет к нам. Она тем не менее по-прежнему так любит своего мужа, так страдает из-за него, что, по всей вероятности, долго не проживет.

Мисс Мэнверинг только что приехала в Лондон к своей тете и, говорят, заявила, что не уедет, покуда сэр Джеймс Мартин не будет принадлежать ей. На вашем месте я бы не раздумывая занялась им сама. Да, чуть не забыла поделиться с вами своими впечатлениями о де Курси: я от него без ума, он, по-моему, ничуть не менее красив, чем Мэнверинг, у него такое открытое, честное лицо, что поневоле влюбишься с первого взгляда. С мистером Джонсоном они стали закадычными друзьями. Прощайте же, моя дорогая Сьюзен. Жаль, что все так неудачно сложилось. Ах, если б не этот злополучный визит в Лэнгфорд! А впрочем, все к лучшему – от судьбы ведь не уйдешь.

Искренне преданная вам Алисия