Текст книги "Магазин для киллеров. Том 1"

Я вытащила из сумки связку ключей, чтобы открыть три замка на воротах. И тут до меня дошло: полиция и медики, наверное, вынесли дядю на носилках через дверь, которая запиралась автоматически и открывалась с помощью особого кода. Я бросила ключи обратно в сумку и прижала ладонь к панели распознавания вен[11]11
  Распознавание вен – метод биометрической идентификации через анализ структуры кровеносных сосудов, видимых с поверхности кожи.


[Закрыть]. После короткого звукового сигнала ворота открылись.

– А кем ты подрабатывал в дядином магазине?

– Делал мобильную версию. Моя специальность в университете – компьютерная инженерия.

Газон был коротко подстрижен, и сильно пахло травой. Под стеной густо росли васильки, тут и там виднелись молодые бересклеты и саженцы можжевельника. То, что человек, решивший свести счеты с жизнью, ухаживал за садом, казалось мне неестественным.

– Ты не замечал ничего странного в дяде в последнее время? – спросила я Чонмина, открывая дверь в дом.

– Нет. Никогда бы не подумал, что он на такое способен, – твердо ответил Чонмин.

Входная дверь со щелчком открылась. Знакомый запах окутал меня, словно обнимая. Я увидела пару старых кроссовок со стоптанными задниками, скользнула взглядом по ключам от грузовика, висевшим на стене, по красному дивану, на котором дядя часто дремал, и по столу, вечно перепачканному соусом для пиццы. Ни одна вещь в этом доме не принадлежала дяде изначально. Он в любой момент мог уйти, прихватив лишь спортивную сумку, но решил остаться. Дяде следовало взять именно ее, а не лезвие бритвы.

– И все-таки он это сделал.

Я положила сумку и начала осматривать дом. Зайдя в гостиную, открывала ящики шкафа и тумбы под телевизор и кончиками пальцев перебирала их содержимое. Старая банковская книжка, наполовину использованная глазная мазь и зарядные кабели разного типа и длины. Среди то ли новых, то ли использованных батареек я нашла синий тканевый кошелек с логотипом Nike. Открыв его, я обнаружила два доллара и школьный пропуск. Средняя школа Хансинбук, третий год обучения, класс 1, номер 17, Чон Джинман. Фотография на школьном пропуске была чистой, без единой царапинки. Удивительно, но дядя выглядел на ней почти так же, как сейчас. Если не обращать внимания на отсутствие седины и более густые волосы, можно подумать, что дядя просто надел школьную форму и сделал этот снимок недавно.

Чонмин вышел из спальни и заглянул мне через плечо.

– Нашла фотографию, которую можно использовать? – спросил он.

– Эта должна подойти, наверное?

Я показала ему школьный пропуск дяди.

– О, отлично, – воскликнул Чонмин, а затем с изумлением поднес фотографию ближе к глазам. – Он выглядел в точности как сейчас! Почему так?

– Потому что дядя ни в чем не менялся. Идем в фотостудию.

Я положила школьный пропуск дяди в сумку и встала. Чонмин сунул руки в карманы штанов и улыбнулся.

– Увидимся на похоронах. И позвоню отцу и предупрежу, что ты заедешь, – он распечатает фото.

Чонмин открыл рюкзак и достал маску и резиновые перчатки.

– А ты что собираешься делать?

– Кто-то же должен убрать ванную. Оставлять это на тебя было бы слишком жестоко.

Мне хотелось отговорить его, но я не смогла произнести ни слова. Чонмин махнул рукой в сторону выхода и направился в ванную.

На сад опустилась синеватая тьма. Дорога меня ждала долгая, как и предстоящая бессонная ночь.

* * *

В полночь в похоронный зал пришли восемь человек, чтобы выразить соболезнования. Их привел подвозивший меня до дома таксист. Он протянул белый конверт с надписью «Чхве Санён».

– Ты должна встречать тех, кто пришел с соболезнованиями, а деньги от них приму я. Ты ведь знаешь, что вы с каждым из гостей должны один раз поклониться друг другу?

Я кивнула дядюшке Санёну и поприветствовала скорбящих гостей. Мужчина с совершенно поседевшей макушкой и женщина с почти съеденной помадой на губах зажгли благовония и поклонились мне.

– Ты же дочь Джинсока? Очень похожа на отца. Ох, какая же ты бедняжка… – вздохнула женщина.

Мы поклонились друг другу, она обняла меня и похлопала по спине.

– Ты же пришла выразить соболезнования из-за Джинмана, так почему вдруг болтаешь о его брате Джинсоке? – упрекнул женщину мужчина с седой макушкой и направился к пустому столу.

Сотрудник, чей акцент выдавал китайское происхождение, подошел мелкими шажками, неся поднос с едой, ттоком[12]12
  Тток  – блюдо корейской кухни, пирожок или лепешка, сделанная из клейкого риса.


[Закрыть] и сухими закусками к спиртному.

Я поприветствовала жену дядюшки Санёна, которую видела только на фотографии на вывеске ресторана, и изрядно пьяного мужчину, чуть ли не на четвереньках приползшего выразить соболезнования.

Последним в морг зашел человек в черном костюме и солнцезащитных очках. Он возложил венок и тихо ушел, даже не поев.

– Что за бред – приходить на похороны в темных очках? Кто он вообще такой? – воскликнул дядюшка Санён, глядя вслед незнакомцу, а затем сел рядом с женой и первым делом потянулся к выпивке.

Истории, которые рассказывали люди, словно осколки, впивались в мое сердце. Дядя, который спокойно вытерпел восемьдесят ударов палкой от старосты. Дядя, который явился в школу, словно Санта, неся на спине сорок восемь гамбургеров из сеульского Макдоналдса. Дядя, который перемахнул через школьную ограду и сбежал, потому что боялся прививки от энцефалита. Дядя, который умел складывать бумажных журавликов. Дядя, которому нравилась Кан Суджи. Дядя, который присматривал за кроликами в школе. Я сидела рядом с этими людьми на коленях и смотрела на портрет мальчика по имени Чон Джинман.

– А почему ты не плачешь? У вас были плохие отношения? – спросил дядюшка Санён, сделав большой глоток соджу[13]13
  Соджу  – традиционный корейский алкогольный напиток.


[Закрыть], разбавленного пивом.

Взгляды скорбящих тут же обратились на меня.

– И правда. Он был твоим последним кровным родственником, – добавила его жена, дожевывая что-то из закусок.

– Но ведь поступил он… паршиво.

Даже не глядя, я могла угадать выражения их лиц. Старый холостяк из последних сил зарабатывал деньги, чтобы накормить, одеть и воспитать племянницу, а она с отсутствующим видом произносит слово «паршиво». Я задумалась, стоило ли это говорить. Но ведь дядя и правда поступил паршиво. Я никак не могла простить ему то, что он решил самовольно уйти из жизни, даже не предупредив меня. Возможно, для других он был справедливым и добросердечным другом, но мне он запомнился как безответственный брат отца, которому нельзя было доверять.

– Суп с говядиной пресный. Соджу слишком теплый. А еда даже в лечебнице «Тасаран» через дорогу лучше, чем здесь, – пробормотал мужчина с седой макушкой.

– Вот и иди туда, когда помрешь, – хихикнул в стельку пьяный мужчина, внезапно очнувшись.

Больше с соболезнованиями никто не приходил – ни в тот день, ни на следующий.

Утром в день похорон появился Чонмин. Он накормил меня кашей с морскими ушками, хотя я и пыталась отказаться.

– Тяжело тебе было в одиночку, да?

Все это время у меня было неспокойно на душе от того, что я оставила его прибирать ванную в одиночку.

– Это было проще, чем я думал. Я нашел кое-что в шкафчике. Это дядино?

Чонмин вытащил из рюкзака телефон-раскладушку 2G. Я отодвинула тарелку с кашей и взяла в руки смартфон. Его поверхность оказалась удивительно гладкой, как будто он был новым.

– Не знаю, что это за модель, но, похоже, да. Дядя говорил, что смартфон ему даром не нужен. Спрашивал, какой в нем смысл, если дома прекрасно работает интернет.

Я вспомнила, что, когда дядя звонил мне, звук его голоса периодически отдалялся. Все потому, что телефон был слишком мал. Подумать только, долгое время он пользовался мобильником, который не доставал до рта, когда он прикладывал его к уху, и не доставал до уха, когда нужно было приблизить его ко рту.

– Выносим тело. Хозяйка, возьмите вещи и спускайтесь на парковку, – сказал похоронный агент, указав рукой в нужном направлении.

Никаких вещей у нас не было. Я вышла из маленькой комнаты, примыкавшей к похоронному залу. Только я открыла сумку, где лежали полученные от гостей деньги, чтобы сунуть туда мобильник дяди, как вдруг он завибрировал.

– Похоже, на дядин телефон пришло сообщение. Я посмотрю, что там, и догоню.

Ногтем большого пальца я открыла раскладушку. Затем нажала на иконку в форме конверта и прочитала: «На ваш счет поступил перевод в размере 3 000 000 вон[14]14
  Около 205 тысяч рублей.


[Закрыть] от господина Неизвестного. Общий баланс составляет 792 014 420 вон[15]15
  Около 54 млн рублей.


[Закрыть]».

– Написано, что пришел перевод от человека по имени господин Неизвестный на сумму три миллиона вон, а остаток на счету дяди аж целых восемьдесят миллионов. Похоже на фишинг, – сказала я Чонмину и показала сообщение.

У дяди не могло быть на счету целых восемьдесят миллионов вон! Интернет-магазин, который даже в поисковике не находился, вряд ли приносил достаточно денег – наверняка их едва хватало, чтобы оплатить мое обучение и ежемесячную аренду квартиры.

– Посмотри еще раз. Там не восемьдесят миллионов, а восемьсот, – воскликнул Чонмин, после того как посчитал количество цифр.

– Наверняка это фишинг. Если бы у него были такие деньги, он бы поменял машину и дом. Идем.

– Я бы согласился с тобой, будь это голосовой фишинг, но тут все по-настоящему. Это ведь 2G-телефон. И это точно не сообщение от мошенников.

Как только Чонмин сказал это, телефон снова завибрировал. Пришло новое сообщение: «Деньги я перевел. Форму заказа заполнил на сайте, так что непременно отправьте все сегодня».

Номер телефона отправителя – 0351.

– Это клиент его магазина? Но почему мы видим только последние цифры номера?

Нужно было объяснить ситуацию и вернуть деньги, но я никак не могла найти полный номер телефона клиента.

– Похоже, у его собеседника тоже 2G-телефон. И он, видимо, сменил исходящий номер. А может быть, это номер заказа или идентификатор. Давай сходим домой к дяде и зайдем на страницу администратора сайта.

Слова Чонмина звучали убедительно. Неизвестный клиент почему-то хотел скрыть свой номер… Внезапно мне вспомнился мужчина, коллекционирующий фальшивые руки. Может быть, это он? Человек, помешанный на таком, вполне мог бы заплатить кучу денег. Мне не хотелось с ним общаться, но, чтобы сделать возврат средств, придется.

Дядю кремировали в учреждении на окраине города. Я взяла урну из деревянного ящика. Прах в белой фарфоровой урне был горячим, но не обжигал руки. Чувство, что все это гадко, так и не прошло. Похоже, моя обида не собиралась утихать до тех пор, пока я не найду ясную причину, по которой дядя принял решение покончить с жизнью. Я вышла из крематория и направилась на парковку. Водитель катафалка, тучный лысый мужчина средних лет, сидел на краю клумбы и курил. Его раскрасневшееся лицо, круглые глаза и маленькие губы, выпускающие сигаретный дым, напоминали о дяде.

– Здесь же запрещено курить! – вырвалось у меня резкое замечание.

– Так все здесь курят… Простите уж, извините.

Стерев с лица недовольную мину, водитель бросил сигарету на землю и затушил ее ногой. А затем направился к катафалку, и я последовала за ним.

– Куда собираешься отвезти останки? – спросил Чонмин, который до этого все время молчал.

– Для начала оставлю их на ночь в любимом месте дяди. А завтра подумаю о том, что делать дальше.

– И что это за место?

– Мастерская. Дядя называл комнату, пристроенную к складу, мастерской. Он всегда пропадал там, разве что только не ел.

Одна дверь вела в мастерскую дяди, а другая – на склад. Иногда, когда я приходила сюда перекусить, он поднимал руку, которой до этого торопливо шевелил мышью, и сжимал кулак. Я тоже сжимала кулак и била им по дядиному, а затем трижды легонько стучала по груди слева. Мы дружно заливались смехом, а потом ели что-нибудь вроде хот-догов или пиццы. Мастерская была единственным помещением в доме, которое дядя обустроил специально для себя. Конечно, я должна была пойти именно туда.

По пути домой мы с Чонмином заснули. Когда водитель разбудил нас и сказал, что мы приехали, урна уже остыла до температуры человеческого тела. Чонмин взял мою сумку и открыл дверь машины. Водитель тоже вышел, излишне вежливо попрощался с нами и уехал.

– Чонмин, ты же можешь посмотреть страницу администратора? Найди мне контакты покупателя. А я сварю нам рамён. Давай пообедаем.

Пришло время вернуться к обычной жизни. Я должна была подать заявление о смерти, сжечь вещи дяди, разобраться со счетами и страховкой, а также пройти процедуру получения наследства. Поскольку семестр заканчивался на следующей неделе, я решила не торопиться. Войдя в свою комнату, я сняла пропахшую потом траурную одежду и натянула футболку и джинсы. Мне ужасно хотелось принять душ, но пока не хватало смелости открыть дверь в ванную. Я поставила урну на тумбочку рядом с кроватью и провела по ней ладонью, словно гладя по голове послушного ребенка.

Чонмин достал ноутбук и включил его. Я налила из фильтра стакан холодной воды и принесла ему.

– Почему ты решил взять академ? – спросила я, открывая кухонный шкафчик. Я увидела там рамён, банки консервированного тунца и спам[16]16
  Спам  – SPAM, торговая марка консервированного мяса, производимого американской компанией Hormel Foods Corporation, очень популярный бренд в Южной Корее, используется практически как имя нарицательное для мясных консервов.


[Закрыть], аккуратно поставленные друг на друга.

– Из-за соседа по комнате в общежитии.

Пальцы Чонмина перестали стучать по клавиатуре.

– А что с ним было не так?

Подперев рукой подбородок, Чонмин наблюдал за тем, как я достаю из шкафчика рамён. Я заметила у него короткую щетину.

– С ним было тяжело общаться. Может быть, его даже можно назвать социопатом.

– А-а-а, понимаю. Всегда находятся ребята, которые без спроса берут чужие вещи и говорят что хотят.

На ум пришли гневные посты в Everytime[17]17
  Everytime  – корейское приложение специально для студентов, позволяющее обмениваться информацией (в том числе анонимно). Имеет также ряд других функций.


[Закрыть].

– Если бы было только это, я бы продолжил учебу. Но мой сосед творил полную дичь. Даже старшекурсники, которые жили с нами в одной комнате, теряли дар речи. Что бы ему ни говорили, он все пропускал мимо ушей, поэтому я тоже начал в открытую игнорировать его. Язвил, делал вид, что не слышу, и отвечал вопросом на вопрос, – сказал Чонмин с сожалением.

Я поставила на газовую плиту кастрюлю с водой.

– А что стало последней каплей?

– Один случай во время фестиваля. Мы выпили с однокурсниками, и я вернулся в общежитие как раз к комендантскому часу. На первом этаже я встретил других своих соседей, и мы вместе поднялись наверх. Мы все говорили о том, что надо поскорее принять душ и лечь спать, но, когда я попытался повернуть дверную ручку, рука соскользнула. Кто-то испачкал ручку маслом. Наверняка это сделал тот гаденыш. Я мысленно материл его последними словами.

Чонмин сделал глоток холодной воды и пристально уставился на свою ладонь.

– Если он не хотел, чтобы вы вошли, можно было просто запереть дверь. Зачем смазывать ручку маслом?

– Это еще не конец истории. Старшекурсники позвонили управляющему, а я сразу же пошел в ванную смыть масло. Я включил воду и начал намыливать руки, но вода вдруг стала красной. Оказалось, кто-то воткнул в мыло лезвие.

– Это натворил тот сосед?

По моей руке, которой я открывала рамён, пробежали мурашки.

– Он до последнего настаивал, что это был не он. А без доказательств наказать его было нельзя. Проблема в том, что примерно в то же время я заразился гепатитом B – узнал об этом, когда проходил медобследование перед армией.

– Получается, на том лезвии была кровь носителя гепатита.

– На следующий день после того инцидента я увидел, что у соседа пластырь на кончиках пальцев. Я отправил запрос – хотел получить подтверждение, что он болеет гепатитом, – но его отклонили, сказав, что это личная информация. В любом случае до призыва оставалось недолго, поэтому я взял академ. Но кое-что все же не давало мне покоя.

– И что же?

– Масло! Клей ведь был бы намного эффективнее. Я недоумевал, почему он выбрал то, что легко смыть. Выезжая из комнаты, я спросил у него, почему именно масло. Гаденыш, совсем недавно строивший из себя невинность и твердивший, что он ничего такого не делал, с усмешкой ответил: «Мне было лень его покупать, придурок».

В кастрюле закипела вода для рамёна. Жар ударил мне в лицо, и на нем тут же выступил пот. На лбу Чонмина, рассказывавшего эту жуткую историю, тоже блестели капельки холодного пота.

– Знаешь, что говорил дядя в такие моменты? – спросила я, положив рамён в кастрюлю и посмотрев на Чонмина.

– И что же?

– Слушай внимательно, Чон Джиан. Если кто-то тебе навредит, выкрикни его имя в воздух ровно три раза. Лучше, конечно, знать его родной город или адрес. Однако Бог всемогущ и всеведущ, так что трех слогов имени[18]18
  Корейские имена чаще всего состоят из трех слогов (слог фамилии и два слога имени), однако встречаются и варианты из двух и четырех слогов.


[Закрыть] будет достаточно.

Я произнесла эти слова голосом дяди, и застывшее лицо Чонмина смягчилось.

– Что, и все?

– Ага. Но это работает. Одноклассник, который постоянно издевался надо мной в старшей школе, без причины бросил учебу, преподаватель, открыто унижавший меня, уволился, а извращенец, который стал приставать ко мне в метро, когда я только переехала в Сеул, попал в аварию по дороге домой после полицейского допроса и оказался парализован.

Я правда всего лишь трижды выкрикивала их имена. Поэтому, хоть и не придерживалась никакой религии, всегда верила, что Бог существует.

– Рамён убежит, – заметил Чонмин.

Я тут же убавила газ, взяла половник и с удивлением заметила, что плита была непривычно чистой. Обычно дядя не уделял этому внимания. Для меня это стало горьким и печальным напоминанием о самоубийстве. Мы поели с угрюмыми лицами и начали поиски господина Неизвестного. Я училась на филолога – изучала китайский язык – и потому могла лишь заглядывать через плечо Чонмина и наблюдать за проворными движениями его пальцев.

– Твоя дядя был очень умным. Он самостоятельно изучил программирование и управлял сайтом.

Чонмин зашел на thehelp.com, сайт дядиного магазина всякой всячины.

– Такое чувство, будто ты говоришь о ком-то другом. Дядя, которого я знала, не любил новшества. Он даже день рождения отмечал по лунному календарю[19]19
  Раньше в Южной Корее широко применялся лунный календарь, поэтому дни рождения и традиционные праздники отмечались по нему. Сейчас он считается устаревшим и по нему отмечаются только некоторые традиционные праздники, но некоторые люди старшего поколения празднуют дни рождения по лунному календарю.


[Закрыть].

Я была уверена, что он заплатил кому-то за создание сайта интернет-магазина.

– Thehelp.com. Интуитивно понятный домен и довольно приличный пользовательский интерфейс. Видишь, как все аккуратно и нет ничего лишнего?

Чонмин щелкал по вкладкам меню. В категории «Уборка» мелькали различные бытовые предметы, от метел до специальных растворов, отсортированных по популярности, а в категории «Инструменты» находились товары от болтов и гаек до сварочных аппаратов и компрессоров.

– Если войти в систему как администратор, можно будет узнать, кто такой 0351.

Чонмин напечатал в конце адреса сайта слово «admin», нажал клавишу Enter, попал на страницу администратора, быстро ввел пароль и авторизовался. Тут же появилась схема с вкладками, включающими ежемесячные, еженедельные и ежедневные продажи, управление продуктами, доску объявлений с вопросами и ответами, сообщество, мероприятия, поиск информации о клиентах и прочее. Чонмин выбрал поиск информации о клиентах и напечатал «0351». Но наши ожидания не оправдались. Система выдала: «Пользователь не существует». Среди клиентов thehelp.com ни у кого не было цифр 0351 в идентификаторе или номере телефона.

– Что же это такое?

Лицо Чонмина тоже выглядело напряженным. Он зашел на страницу недавних заказов, отобрал пользователей, которые не были зарегистрированы на сайте, и проверил их адреса и номера телефонов. Среди людей, сделавших покупки в интернет-магазине в течение недели, только двое не были зарегистрированы, и в заказах у них значились лишь сельскохозяйственные ПВХ-шланги и автомобильный воск. Суммы заказов составили сорок пять тысяч вон и двадцать две тысячи пятьсот вон соответственно, товары были оплачены картами в тот же день и уже доставлены.

– Не переживай. Если не отправишь товар, он снова с тобой свяжется.

Чонмин сидел, сложив руки на затылке, и не отрывал взгляда от монитора ноутбука.

Все это показалось мне очень странным. Творилось что-то непонятное. Я не просто была в замешательстве из-за анонимного перевода – я наконец ясно ощутила, что осталась в этом мире без дяди и должна была судить обо всем сама и принимать решения самостоятельно. Моя обида на него тут же развеялась. На что я обижалась? На то, что он, хоть и заменял мне родителей, никогда не сокращал дистанцию и не пытался стать ближе, чем дядя?

Даже когда я выбирала университет или покупала первую пару туфель, которые собиралась надеть на церемонию поступления, он только кивал. Иногда это меня огорчало. Но я не понимала, что дядя казался холодным, как сухой лед, чтобы защитить меня, ведь я могла так легко растаять. Только теперь из моих глаз брызнули слезы.

– Наконец-то тебя прорвало. Поплачь немного. Со мной было точно так же. – Чонмин вытащил из рюкзака пачку бумажных платочков и протянул мне.

– И с тобой тоже?

Пока я вытирала мокрые щеки, Чонмин налил воды в электрический чайник и привычным движением достал из шкафчика под раковиной два пакетика кофе.

– В апреле умерла мама. Она решила, что чем-то отравилась, приняла лекарство для пищеварения и легла спать, но оказалось, что это был инфаркт миокарда. Представляешь? Это случилось в мой день рождения. Она заранее подготовила овощи, разложила их в крулые формы, чтобы поджарить, – такая нелепая смерть. Во время похорон я никак не мог осознать, что это все на самом деле происходит со мной, и только злился. Мне представилось бесчисленное множество дней рождения, ждавших меня в будущем. Я сетовал, что теперь вместо праздничного ужина придется готовить поминальное угощение.

Мне вспомнилась мать Чонмина – дружелюбная, разговорчивая. Ее лицо было усыпано мелкими, словно песчинки, веснушками, а когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки. Когда рано утром я выходила из автобуса, мимо меня всегда проезжала белая «соната», за рулем которой сидела мать Чонмина. Она каждый день проводила в дороге по два часа, чтобы отвезти сына в городскую школу.

– Очень жаль, что это случилось с твоей мамой. Она была таким хорошим человеком!

Всякий раз, когда мне нужно было пойти в фотостудию семьи Чонмина, я надеялась, что там будет его мать. В отличие от его отца, который три-четыре раза подряд фотографировал с равнодушным выражением лица, его мать приносила расческу и поправляла мне челку, делала несколько снимков под разными углами и выбирала из них лучший.

– Примерно через неделю после смерти мамы я пошел за пивом в ближайший магазин. Кассир спросил меня, хочу ли я расплатиться баллами. У всех членов нашей семьи номера телефонов кончаются на 0081. Я наугад назвал мамин, и оказалось, что у нее было накоплено ровно столько баллов, сколько нужно на банку пива. Она словно знала, что я пойду покупать именно его. Тут я и разрыдался.

Глаза Чонмина и сейчас были на мокром месте. Мы сидели, вытирали слезы и сморкались, словно зеркально отражая друг друга. Я пила кофе, но во рту оставался солоноватый привкус слез. Я взяла себя в руки и повернула ноутбук к себе. Первой задачей, которую мне предстояло решить в мире без дяди, был возврат денег. В этот момент в правом нижнем углу всплыло сообщение. Я осторожно провела указательным пальцем по тачпаду и открыла его.

«GUEST 1: Номер отправления?»

Он спрашивал номер для отслеживания, поэтому я решила, что это мог быть господин Неизвестный 0351. Переглянувшись с Чонмином, я осторожно написала ответ.

«ADMIN: Добрый день! Спасибо, что написали. Вы случайно не тот, кто сегодня утром отправил деньги, указав в сообщении 0351?»

Я ждала ответа, надеясь, что это господин Неизвестный.

«GUEST 1: Ты кто? Ты не Джинман, верно?»

Он обращался к дяде по-свойски, только по имени, а значит, был либо другом, либо давним клиентом.

– Кажется, они были знакомы. Может быть, стоит объяснить ситуацию, хотя бы кратко? – предложил Чонмин.

Я кивнула. Мне нужно было рассказать, почему магазин больше не работает, и запросить номер счета для возврата средств.

«ADMIN: Прошу прощения. Директор Чон Джинман скончался два дня назад. Поскольку с сегодняшнего дня работа магазина приостанавливается, мы вернем вам перечисленную сумму».

Чтобы унаследовать сбережения дяди, мне нужно было для начала заявить о его смерти. Я надеялась, что господин Неизвестный окажется понимающим человеком.

«GUEST 1: Так я и спрашиваю, ты-то кто?»

Вероятность, что от него будут неприятности, возросла.

«ADMIN: Я родственница усопшего. Еще раз прошу прощения за доставленные неудобства».

«GUEST 1: Поверить не могу, что Джинман мертв. В таком случае и ты тоже сегодня умрешь?»

На этом сообщения от господина Неизвестного закончились. Мои мокрые от слез щеки пылали. Сердце бешено колотилось, живот скрутило. Хоть я и понимала, что это просто злая шутка, на душе стало неспокойно. К горлу подступила тошнота, и я поспешно побежала в ванную. Рванув дверь, я вбежала внутрь, подняла крышку унитаза, и меня вывернуло. Через некоторое время напряжение спало и тошнота утихла. Я присела на корточки, прислонившись к ванне. А затем огляделась. Раковина бледно-розового цвета, унитаз, ванна с растрескавшейся тут и там эмалью, синяя плитка и даже швы с плесенью были точно такими же, как всегда. Мой взгляд остановился на краю ванны, где, должно быть, раньше часто лежали крупные ноги дяди. У меня перед глазами стояли его пухлые, заплывшие жиром лодыжки и густая растительность на щиколотках. Вдруг мне вспомнилась татуировка, которую я увидела в морге.

Раздался стук в дверь и вслед за ним голос Чонмина:

– Чон Джиан, ты в порядке?

– Все нормально. Я сейчас.

Опираясь на бортик ванны, я поднялась и спустила воду в унитазе. Затем прополоскала рот и вышла. Чонмин, стоявший около двери, с тревогой на лице протянул мне платочек.

– Наверняка это шутка, но, если тебе не по себе, может, заявить в полицию?

Я отрицательно помотала головой. Думаю, мне стало плохо из-за гнева и печали, которые медленно копились во мне в последние несколько дней.

– Все в порядке. Меня вырвало не потому, что я испугалась. Мне часто становится плохо, когда я ем что-то из пшеничной муки.

Лицо Чонмина оставалось мрачным. Наверное, у него всегда такое выражение, когда кого-то вдруг при нем тошнит.

– Для начала я запретил делать покупки. Если кто-то добавит товар в корзину, появится предупреждение, что его нельзя приобрести. Это только до тех пор, пока я не создам всплывающее окно о закрытии бизнеса. Мне хватит десяти минут. У клиентов могут возникнуть вопросы, так что, если зазвонит телефон дяди, ответь.

Чонмин оказался таким надежным. Я похлопала его по широкому плечу и улыбнулась. Мы снова сели за ноутбук.

– Поскольку у меня есть исходный код, который я загрузил с сервера…

Чонмин размял пальцы и открыл среду разработки. Незнакомые слова, заключенные в знаки в форме уголков, замерцали.

– Название «Закрытие бизнеса», жирным шрифтом… «Мы благодарим вас за то, что поддерживали нас все это время, и сообщаем, что с сегодняшнего дня магазин прекращает работу. По вопросам обмена и возврата товаров обращайтесь в службу клиентской поддержки». Такая формулировка подойдет? – спросил Чонмин.

– Да, хорошо.

– Окей. Тогда загружу текст в FTP…

Чонмин продолжил работу, по привычке прикусив нижнюю губу.

– Ты когда-нибудь видел татуировку «Murthe» на лодыжке дяди? – задала я волнующий меня вопрос, когда Чонмин сделал перерыв.

– Твой дядя сделал татуировку? Со словом «Murthe»? А что это значит?

– Не знаю. Мне кажется, это может быть слово «Murder» – «убийство», просто написанное с ошибкой. Но ведь это совсем не в дядином стиле…

Чонмин кивнул и обновил страницу интернет-магазина. Появилось всплывающее окно о закрытии бизнеса в черной траурной рамке.

– Тут есть еще кое-что странное. Можно тебе рассказать?

Он снова закусил нижнюю губу.

– Конечно, можно. В чем дело?

– Не знаю, заметил ли ты, но среднемесячные продажи на этом сайте составляют меньше миллиона вон[20]20
  Около 68 тысяч рублей.


[Закрыть].

А чистая прибыль даже не доходит до трехсот тысяч[21]21
  Около 20 тысяч рублей.


[Закрыть].

Довольно странно, что у владельца интернет-магазина, продажи в котором еле доходили до миллиона вон в месяц, на счету оказалась кругленькая сумма размером в восемьсот миллионов вон.

– Может, недавно что-то произошло? Судя по балансу дядиного банковского счета, дела шли довольно хорошо.

Чонмин отрицательно помотал головой:

– Нет. С момента создания сайта ситуация была примерно одинаковая. Продукция не слишком дешевая, новинки появлялись нечасто. Основные потребители – пожилые люди, зарегистрировавшиеся в первые дни открытия бизнеса. Те, кто предпочитает все привычное.

Первая мысль, которая пришла мне в голову в тот момент, была об азартных играх. Имея солидный опыт в этом деле, дядя вполне мог посещать казино в трудные времена, чтобы заработать денег.

– Что-то еще не так?

Я не смогла заставить себя рассказать Чонмину об азартных играх. Мне хотелось, чтобы для него дядя остался умным чудаком.

– У входа на склад есть две двери. Одна ведет в мастерскую, а вторая – внутрь склада, – проговорил Чонмин.

– Верно.

– Тебе не кажется, что он слишком хорошо охраняется для маленького магазинчика всякой всячины? На каждой двери установлены самые современные замки. Мне было любопытно узнать, что хранится на складе, и как-то раз я попросил показать его мне, но твой дядя наотрез отказался.

Я тоже никогда не заглядывала на склад. На двери стояло два вида замков, и, чтобы войти, нужно было четыре ключа. Но даже если бы я и смогла открыть дверь, после инцидента с фальшивой рукой на склад меня не тянуло. От одной мысли о полках с фальшивыми руками, очень напоминающими настоящие, все во мне съеживалось.

– Поэтому я подумал… – Чонмин нервно сглотнул, его кадык дернулся. – Может быть, есть еще один магазин?

Хоть эта гипотеза и казалась странной, ее следовало проверить. Если бы это был не обычный универсальный магазин, а онлайн-казино, стало бы понятно, что за перевод от господина Неизвестного, откуда такой остаток на банковском счету и зачем чрезмерные меры безопасности.

– Я понятия не имею. Дядя совсем не говорил о бизнесе. Ну, может, что-то и есть.

Я не хотела рассказывать про азартные игры. Казалось, что так я защищаю доброе имя дяди.

– А что, если в слове «Murthe» нет опечатки?

Чонмин открыл другой браузер и ввел в адресную строку thehelp.com. Как только он это сделал, адрес изменился, и открылся сайт murthe-help.circle. Это произошло в мгновение ока.

– Сайт поменялся.

Кровь отхлынула от головы. Сайты help.com и murthe-help, который можно было назвать его близнецом, были все равно что белый и черный лебедь. Дизайн остался тот же, но текст на баннере был совсем другой.

Вместо «Клиенты выбирают нас за качество и скорость доставки» было написано: «Если бы из ада можно было сбежать, никто бы его не боялся». Текст, заключенный в тусклую квадратную рамку, был написан дворцовым шрифтом[22]22
  Дворцовый шрифт  – шрифт, созданный на основе того, который использовался в древности для дворцовых приказов и прочих важных документов. Выглядит помпезно и серьезно. По этой причине сейчас практически не используется, но может применяться в интернете для выражения сарказма и показной серьезности.


[Закрыть].

– Что это значит? Вроде бы похоже на афоризм, но в то же время выглядит как бравада кого-то с синдромом восьмиклассника[23]23
  Синдром восьмиклассника  – японский разговорный термин, которым обычно описывают подростков, переоценивающих себя и свое значение в мире. Распространен в культуре отаку, также часто используется в Южной Корее.


[Закрыть]. Чон Джиан, ты в порядке?

Я положила руку на тачпад. А затем начала открывать разделы «Холодное и огнестрельное оружие», «Смертельные яды», «Анестетики», «Упаковочные материалы», «Готовые изделия из узлов», «Системы видеонаблюдения», «Измельчители мяса и измельчители для больших объемов», «Химикаты» и так далее. Мы с Чонмином одновременно ахнули.