Текст книги "Битва за Кальдерон"

Глава 14

– Так, хорошо, – рявкнул мастер Галлус своим брюзгливым голосом. – Время вышло.

Тави резко поднял голову со стола и принялся сонно моргать, оглядывая классную комнату. Почти двести студентов сидели на полу перед низкими столами и что-то быстро писали на длинных листах бумаги.

– Время, – снова выкрикнул Галлус, и в его голосе появились сердитые нотки. – Прекратите писать. Если вы еще не закончили, пара минут вас не спасет. Положите свои работы слева.

Тави вытер слюну с губ рукавом серой туники. Последние несколько дюймов его листа остались пустыми. Он дождался, когда стопка работ доберется до него, положил свою и передал ее Эрену.

– Сколько я проспал? – тихо спросил он.

– Последние два вопроса, – ответил Эрен, ловко поправляя стопку, прежде чем передать ее дальше.

– Как ты думаешь, я нормально написал? – спросил Тави, чувствуя во рту неприятный резиновый привкус, все тело у него ломило от усталости.

– Я думаю, идиот, тебе следовало выспаться ночью, – без обиняков заявил Эрен. – Ты что, хочешь провалиться?

– Это не моя вина, – пробормотал Тави. Они с Эреном встали и начали выбираться из душного класса вместе с другими студентами. – Поверь мне, я говорю правду. Ну, как ты думаешь, я сдал экзамен?

Эрен вздохнул и потер глаза:

– Возможно. Никто, кроме меня и, может, тебя, все равно не смог бы написать ответы на последние два вопроса.

– Хорошо, – сказал Тави. – Наверное.

– Изучение математики имеет огромное значение, – сказал Эрен. – В определенном смысле – первостепенное значение для выживания страны. Правильно производить расчеты необходимо для разных вещей.

– Может, я слишком устал, – с иронией ответил Тави, – но в данный момент мне совсем не интересно рассчитывать продолжительность плавания торгового судна или оценивать размеры налогов, которые выплачивают дальние провинции.

Потрясенный, Эрен несколько мгновений смотрел на Тави так, словно он только что сказал, будто они должны жарить младенцев и класть их вместо начинки в пироги.

– Ты шутишь, – сказал он. – Ты ведь шутишь, правда, Тави?

Тави вздохнул.

Оказавшись за пределами классной комнаты, студенты принялись громко разговаривать, жаловаться, смеяться, кое-кто пел, и ближайшая дорожка, ведущая в главный двор, превратилась в живую реку из серых туник и усталых умов. Тави потянулся, едва они вышли на свежий воздух.

– В классе слишком жарко после долгого теста, – сказал он Эрену. – А воздух становится каким-то вязким.

– Это называется «влажностью», Тави, – сообщил ему Эрен.

– Я не спал почти двое суток. Он вязкий.

Гаэль ждала у арки, ведущей во двор, встав на цыпочки и пытаясь разглядеть через головы других студентов Тави и Эрена. Ее лицо озарила улыбка, когда она их увидела, и она бросилась им навстречу, время от времени извиняясь, когда на кого-то наталкивалась.

– Эрен, Тави. Ну что, трудно было?

Тави изобразил нечто среднее между стоном и ворчанием.

Эрен закатил глаза и сказал Гаэли:

– Как я и предполагал. Ты справишься. – Он нахмурился и принялся оглядываться по сторонам. – А где Макс?

– Понятия не имею, – ответила Гаэль и тоже принялась беспокойно искать Макса глазами. – Я его не видела. А ты, Тави?

Тави мгновение поколебался, ибо ему совсем не хотелось врать друзьям, но на кону стояло слишком многое. Он понимал: ему не просто придется соврать, но еще и сделать это безупречно.

– Что? – с тупым видом спросил он, дабы заполнить паузу.

– Ты Макса видел? – повторила Гаэль, и в ее голосе появились отчаянные нотки.

– А, вчера вечером он мне что-то говорил про молодую вдовушку, – помахав рукой, ответил Тави.

– Накануне экзамена? – заикаясь, спросил Эрен. – Это… это так ужасно… кажется, мне нужно ненадолго прилечь.

– И тебе тоже, Тави, – сказала Гаэль. – У тебя такой вид, будто ты сейчас уснешь прямо на ходу.

– Он так и сделал во время экзамена, – сообщил ей Эрен.

– Тави, иди в постель, – заявила Гаэль.

Тави потер глаза:

– Я бы хотел, но не могу. Я разнес не все письма до начала экзамена. Еще одно, и я смогу немного поспать.

– Ты не спал всю ночь, потом отвечал на вопросы теста, а теперь еще должен бегать разносить письма, – возмутилась Гаэль. – Это жестоко.

– Что жестоко? – поинтересовался Эрен.

Тави собрался ему ответить, но налетел на спину другого студента. Он отскочил назад, а тот упал, но тут же с громкими проклятиями поднялся на ноги и повернулся к Тави.

Это был Бренсис. Темные волосы высокомерного юного патриция были спутаны после долгого экзамена. Могучий Ренцо маячил у него за спиной, и чуть сбоку, слева замер Вариен, в глазах которого горели злоба и предвкушение развлечения.

– Урод, – заявил Бренсис ровным голосом. – И писаришка. О, и их свиноматка. Мне следовало оставить тебя по шею в выгребной яме.

– Я с удовольствием тебе помогу, господин, – тут же вызвался Вариен.

Тави напрягся. Бренсис никогда не забудет того, что Макс унизил его накануне утром. А поскольку отомстить Максу ему было не под силу, он вполне мог выбрать себе другую жертву. Например, Тави.

Бренсис наклонился к Тави и прорычал:

– Считай, тебе повезло, урод, у меня сегодня более важные дела.

Он развернулся и не оглядываясь зашагал прочь. Вариен заморгал, но тут же последовал за ним. Замыкал шествие Ренцо, выражение лица которого так и не изменилось.

– Ха, – выдохнул Тави.

– Интересно, – пробормотала Гаэль.

– Ну, такого я не ожидал, – сказал Эрен. – Как вы думаете, что случилось с Бренсисом?

– Может, он наконец начал умнеть, – предположила Гаэль. Тави и Эрен обменялись скептическими взглядами. – Ну, почему бы и нет, – вздохнув, сказала Гаэль. – Такое может произойти. Когда-нибудь.

– Пока мы все еще не пришли в себя от изумления, – сказал Тави, – пожалуй, я доставлю последнее письмо, а потом посплю немного.

– Хорошо, – кивнула Гаэль. – А кому ты должен его доставить?

– Хм. – Тави принялся рыться в карманах, нашел конверт и взглянул на него. – О проклятые вóроны, – со вздохом выругался он. – Увидимся.

Он помахал рукой и устало потрусил в сторону апартаментов посла Варга.

До цитадели было совсем недалеко, но натруженные ноги Тави отчаянно болели, и ему показалось, что прошла целая вечность, пока он добрался до Черного коридора – длинного туннеля из темного, грубо отесанного камня, не имевшего ничего общего с отделанными мрамором покоями Первого консула. Вход туда преграждали настоящие крепостные ворота с толстыми и надежными прутьями. За воротами стояла пара солдат Коронной гвардии в сине-красной форме – совсем молодые парни, в полном боевом облачении и с оружием в руках. Они замерли, стоя лицом к воротам.

По другую сторону ворот единственная свеча отбрасывала ровно столько света, сколько потребовалось Тави, чтобы разглядеть двух канимов, сидевших на задних лапах. Они закутались в свои плащи, и Тави видел лишь очертания оружия на плечах и у локтей, блеск металла на рукоятях мечей и наконечниках копий. Головы их почти полностью скрывали капюшоны, из которых торчали лишь волчьи носы и зубы, а также сверкали красные, совсем не человечьи глаза. Хотя они сидели на полу, их позы каким-то непостижимым образом казались напряженными, они были настороже и готовы в любой момент действовать, так же как и алеранские гвардейцы, стоявшие к ним лицом.

Тави приблизился к воротам, и его окутал запах канимов – мускусный, резкий и густой, напомнивший ему кузницу в его родном домене и одновременно волчью нору.

– Гвардеец, – сказал Тави, – я принес письмо господину послу Варгу.

Один из алеранских солдат оглянулся через плечо и помахал ему рукой, чтобы он проходил. По другую сторону ворот на своем обычном месте на неровном полу, примерно на расстоянии вытянутой руки от решеток, стояла кожаная корзина. Тави наклонился, чтобы положить туда письмо, мысленно радуясь, что выполнил поручение, и предвкушая возможность отправиться спать.

Он едва заметил, как ближайший к нему каним пошевелился.

Страж канимов с нечеловеческой грацией скользнул вперед и длинной рукой схватил Тави за запястье. Сердце Тави сжалось от страха, но он слишком устал, чтобы испытать настоящий ужас. Он мог повернуть руку по кругу и вырваться, но так он подставил бы ее когтям канима. Иными словами, при помощи силы ему было с ним не справиться.

Эти мысли пронеслись у него в голове за долю секунды, он услышал у себя за спиной громкий вздох, когда оба алеранца дружно вытащили свое оружие из ножен.

Тави поднял свободную руку и помахал ею гвардейцам.

– Подождите, – спокойно сказал он и высоко поднял голову, чтобы посмотреть каниму в глаза. – Чего ты хочешь, стражник? – спросил Тави нетерпеливо и властно.

Каним посмотрел на него непроницаемыми мрачными глазами, потом медленно выпустил его запястье, успев провести по нему когтями, но не причинив Тави никакого вреда.

– Господин посол желает, – прорычал каним, – чтобы посыльный доставил письмо ему лично в руки.

– Отойди от него, пес! – рявкнул алеранский гвардеец.

Каним поднял голову и обнажил желтые клыки в безмолвной угрозе.

– Все в порядке, легионер, – спокойно сказал Тави. – Это резонное требование. Посол имеет полное право напрямую получать послания Первого консула, если таково его желание.

Оба канима издали низкое прерывистое рычание. Тот, который схватил Тави за руку, открыл ворота, и Тави поразило, с какой легкостью он справился с массивным стальным порталом. Затем Тави сглотнул, взял единственную свечу, покрепче сжал в руке конверт и вошел в Черный коридор.

Стражник шагал за ним, чуть отставая. Тави пошел помедленнее, чтобы видеть его краем глаза. Каним крался за ним, каждый его шаг был уверенным и расслабленным, он разглядывал Тави с нескрываемым любопытством, пока они не добрались до конца Черного коридора. Они миновали несколько открытых дверей, но комнаты заполняла такая густая темнота, что Тави не удалось разглядеть, что находится внутри.

В конце коридора была единственная дверь, сделанная из толстого тяжелого дерева темного цвета, которое сияло темно-красными и фиолетовыми бликами в свете свечи Тави.

Стражник прошел мимо Тави уверенными, бесшумными шагами взрослого канима и провел когтями по темному дереву. Оно оказалось очень твердым, и его когти не оставили на нем никакого следа.

Из-за двери послышалось рычание, и от этого звука внутри у Тави все похолодело. Стражник издал такой же звук, только немного более высокий. Наступило короткое молчание, затем насмешливое рычание, и голос Варга прогрохотал:

– Пусть войдет.

Стражник открыл дверь и так же бесшумно зашагал прочь, не оглядываясь на Тави. Юноша сглотнул, сделал глубокий вдох и вошел в комнату.

Когда он переступил через порог, сквозняк задул его свечу.

Тави оказался в полнейшей темноте. На сей раз по обе стороны от него раздалось низкое рычание, и Тави вдруг понял, насколько он уязвим и как сильно здесь пахнет мускусом и мясом – хищниками.

Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к темноте, и он начал различать детали глубокого алого света и темных теней. В центре пола, в небольшом углублении, тускло светились угли, а вокруг лежали тяжелые подушки из неизвестного ему материала. Комната формой напоминала перевернутую миску, стены сходились у потолка, до которого Тави мог дотянуться рукой. В нескольких футах от себя в тени Тави разглядел еще двух стражников, но в следующий момент понял, что это манекены для оружия – хотя выше и шире, чем те, на которые легионеры надевали свое оружие, когда отдыхали. На одном из них были канимские доспехи, другой оказался пустым.

Со стороны дальней стены доносился тихий плеск воды, и Тави разглядел тусклое мерцание света, отражавшегося от поверхности маленького пруда, по которому бежали равномерные волны.

Тави инстинктивно повернулся и посмотрел в пространство прямо у себя за спиной.

– Господин посол, – сказал он почтительно, – у меня для вас письмо.

По комнате снова пронеслось низкое рычание, диковинным образом отразившееся от необычных стен, отчего возникало ощущение, будто оно раздается сразу с нескольких сторон. Примерно в двух футах над головой Тави блеснули два красных глаза, и Варг соскользнул из темноты в кровавый свет.

– Хорошо, – сказал каним, который продолжал оставаться в своих доспехах и плаще. – Умелое использование инстинктов и интуиции. Твои соплеменники слишком часто либо становятся их жертвой, либо вовсе не обращают на них внимания.

Тави не имел ни малейшего понятия, как следует реагировать на эти слова, поэтому протянул конверт:

– Спасибо, сиятельный господин.

Варг взял конверт и открыл его одним движением когтя, разрезавшего бумагу с тихим шорохом. Он развернул письмо, прочитал его и снова зарычал:

– Итак. Значит, меня собираются игнорировать.

Тави смотрел на него с бесстрастным выражением лица:

– Я всего лишь посыльный, господин.

– Правда? – спросил Варг. – Ну что же, в таком случае пусть это падет на их головы.

– Видите, сиятельный господин, – донесся другой, более высокий голос от двери. – Они не уважают ни вас, ни наш народ. Нам следует оставить это место и вернуться в Кровавые земли.

Тави и Варг одновременно повернулись к двери, где скорчился каним, которого Тави никогда не видел прежде. Он был без доспехов, но в длинном одеянии глубокого пурпурного цвета. Его похожие на лапы руки показались Тави тоньше и более худыми, чем у Варга, а шерсть – жидкой и нездоровой. Нос тоже был слишком узким и острым, а язык болтался из стороны в сторону.

– Сарл, – прорычал Варг, – я за тобой не посылал.

Второй каним откинул капюшон и склонил голову набок, изобразив почтительный жест, значение которого Тави неожиданно понял. Каним обнажил горло перед Варгом – очевидно, показывая ему свое уважение.

– Прошу меня простить, могущественный господин, – сказал Сарл, – но я пришел доложить, что мы получили известие. Новая стража прибудет через два дня.

Тави поджал губы, он никогда не слышал, чтобы канимы говорили на алеранском языке, по крайней мере никто, кроме Варга, этого не делал. И он не сомневался, что Сарл обратился к послу на языке, который Тави понимал, не случайно.

– Очень хорошо, Сарл, – прорычал Варг. – Уходи.

– Как пожелаете, господин, – ответил Сарл и снова, низко склонившись, обнажил шею.

Затем он попятился назад, скребя когтями по полу, и поспешил выскочить в коридор.

– Мой секретарь, – сказал Варг. Тави мог только гадать, но ему показалось, будто в тоне посла появилась какая-то озадаченность. – Он занимается вопросами, которые, по его представлениям, не заслуживают моего внимания.

– Я знаком с понятием «секретарь», – сказал Тави.

Варг раскрыл пасть и показал зубы:

– Да. Наверное, ты знаком. Все, детеныш.

Тави уже собрался поклониться, но тут ему в голову пришла новая мысль. Жест мог получиться у него не совсем правильным с точки зрения канима, но демонстрация уважения, принятая у алеранцев, может выглядеть иначе в обществе, члены которого, точно волки, сражаются друг с другом, разрывая друг другу глотки зубами. Волк, который опускает плечи, а подбородок прижимает к груди, делает это перед тем, как броситься на врага. Вне всякого сомнения, Варгу известна разница в поведении алеранцев и канимов, и он не принимает поклон за вызов или приглашение к бою, но Тави все равно считал, что невежливо делать жест, оскорбляющий инстинкты посла.

Поэтому он склонил голову набок, повторяя жест, который сам Варг сделал чуть раньше, и сказал:

– В таком случае я ухожу, господин посол.

Он уже проходил мимо канима, когда тот выбросил перед ним тяжелую руку и преградил Тави путь.

Тави сглотнул и взглянул на него, на мгновение встретившись с ним глазами.

Варг смотрел на него, выставив клыки, а затем сказал:

– Прежде чем уйти, зажги у моего очага свечу. Твои глаза плохо видят в темноте. Я не хочу, чтобы ты споткнулся в моем коридоре и визжал, точно щенок.

Тави вздохнул и снова наклонил голову набок:

– Хорошо, господин.

Варг пошевелил плечами – это движение показалось Тави необычным – и вернулся к пруду.

А Тави подошел к углям и зажег от них свечу, прикрывая пламя рукой. Он видел, как каним наклонился, легко опустившись на все четыре конечности, и напился прямо из пруда. Впрочем, Тави не осмелился стоять и смотреть, хотя это зрелище его завораживало, поэтому он повернулся и поспешил к двери.

Но прежде чем он переступил порог, Варг прорычал:

– Алеранец.

Тави остановился.

– У меня завелись крысы.

– Господин! – только и смог выдавить из себя Тави.

– Крысы, – прорычал Варг, повернул голову и посмотрел через плечо на Тави, но тот видел лишь блеск его зубов и красные глаза. – Я слышу их по ночам. В моих стенах завелись крысы.

Тави нахмурился:

– О!

– Убирайся, – сказал Варг.

Тави поспешно выскочил в коридор и зашагал назад, в сторону цитадели. Он шел медленно, раздумывая над словами посла. Вне всякого сомнения, сама по себе проблема крыс его не волновала, он говорил о чем-то другом. Грызуны, конечно, могут быть очень докучливыми, но справиться с ними каниму ничего не стоит. Еще больше его озадачило упоминание о стенах. Стены помещений, отведенных для канимов в Черном коридоре, сделаны из камня. Известно, что крысы могут прогрызть все, что угодно, и пробраться куда угодно, но каменные глыбы, из которых выстроены стены, им не по зубам.

Варг, как показалось Тави, принадлежал к категории тех, кто не тратит слов попусту. Тави уже понял, что посол из числа воинов, которые сражаются с простой, но смертоносной эффективностью. Таким образом, можно предположить: если бы у него был выбор, он не стал бы тратить силы на слова, а выбрал бы кровопролитие.

Тави посмотрел на пламя своей свечи. Потом на стены. Затем сделал два быстрых шага, встал около ближайшей стены и опустил руку.

В застоявшемся неподвижном воздухе коридора огонь свечи заморгал и слегка склонился в сторону.

Сердце сильнее забилось в груди Тави, и он последовал в ту сторону, куда наклонилось пламя, медленно двигаясь вдоль стены. Всего через мгновение он обнаружил источник легкого сквозняка – крошечное углубление в стене, которого не видел раньше. Он положил на него ладонь и надавил.

Почти сразу же бесшумно сдвинулась часть каменной кладки, и он заметил прежде невидимые швы в стене. Тави поднял свечу повыше. За потайным входом начиналась лестница, уходившая вниз.

Значит, у канимов был проход в подземелья.

Тави находился все еще достаточно далеко от входа в Черный коридор и не мог отчетливо видеть стражу, и ему оставалось надеяться, что они тоже его не заметили. Снова прикрыв свечу от сквозняка, он скользнул на ступени и, стараясь не шуметь, начал спускаться вниз.

Раздавшиеся впереди голоса заставили его остановиться и прислушаться.

Первый голос принадлежал каниму Сарлу – в этом Тави не сомневался, он узнал подобострастные интонации в его рычании.

– А я говорю, что все уже готово. Нам нечего бояться.

– Разговоры ничего не стоят, каним, – сказал человеческий голос так тихо, что Тави едва его расслышал. – Покажи мне.

– Это не входило в наше соглашение, – сказал каним, раздался дрожащий, хлюпающий звук, как будто собака встряхивала лапами. – Вам придется поверить мне на слово.

– А если я не поверю? – спросил человек.

– Менять решения уже слишком поздно, – заявил Сарл словно с набитым ртом. – Давайте не будем обсуждать то, что невозможно…

Неожиданно он замолчал.

– Что такое? – спросил его собеседник.

– Запах, – сказал Сарл, и в его голосе появились голодные интонации. – Кто-то рядом.

Сердце отчаянно заколотилось в груди Тави, и он бесшумно, насколько позволяли уставшие ноги, помчался вверх по лестнице. Оказавшись в коридоре, он чуть ли не бегом бросился к выходу. При его приближении стражники-канимы встали, рыча и пристально глядя на него.

– Господин посол меня отпустил, – задыхаясь, сообщил им Тави.

Стражи переглянулись, затем один из них открыл ворота. Как только Тави выскочил наружу и услышал, как за ним закрылась решетка, в Черном коридоре зашевелились тени и там появился Сарл, который спешил к выходу. Увидев Тави, он прижал заостренные уши к голове, сгорбился и, приподняв губу, показал острые зубы с одной стороны морды.

Тави посмотрел на канима. Ему не потребовалось привлекать интуицию, чтобы распознать дикую, страшную ненависть, которую он увидел в глазах секретаря посла.

Сарл резко развернулся и скрылся в темноте, двигаясь демонстративно медленно. Тави же бросился бежать, от страха у него дрожали ноги, но он хотел только одного – как можно скорее оказаться подальше от обитателей Черного коридора.