Текст книги "Обряд на крови"

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я рывком отворил дверь. Помещение размером примерно с мою квартиру было уставлено зеркалами, трюмо, складными столами и стульями. Заряд смертоносной энергии ударил мне прямо в лицо. Справа от меня стоял Бобби, на лице которого значилось полнейшее замешательство. Краем глаза я заметил слева женщину, почти совершенно раздетую. Не задерживаясь, чтобы потаращиться на нее, я бросился через комнату к следующей двери. Она приоткрылась и тут же снова захлопнулась.

Распахнув дверь пинком ноги, я ворвался в ванную размером с мою спальню; наверное, в этом нет ничего особенного, но я к такому как-то не привык еще. В жарком, влажном воздухе пахло дорогим мылом. Вода в душевой кабине продолжала шуметь, но стеклянная дверь оскалилась остриями битого стекла. Осколки рассыпались по полу, залитому водой, а еще больше – кровью. На полу лежало два неподвижных тела.

Я ничего еще не понял, а мои инстинкты уже предостерегающе взвыли что твоя сирена. Не успев ступить в лужу красной от крови воды, я оттолкнулся ногой и прыгнул как мог дальше и выше. Я больно двинулся голенью об угол раковины и начал падать, но схватился за кран и подтянулся вверх. Лодыжка болела как черт-те что, зато ноги так и не коснулись пола. Теперь уже и мозг с запозданием оценил обстановку. Двое людей на полу не шевелились не из-за обморока: тела их свела конвульсией жуткая боль.

В углу ванной что-то искрило. Я пригляделся: тяжелый, высоковольтный прожектор сорвался со скобы под потолком, и оголенные провода лежали теперь прямо в луже алой жидкости на полу.

Как я уже говорил, я не очень-то лажу с техникой в тех случаях, когда мне нужно ею пользоваться. Зато когда по-настоящему хочется разнести ее к чертовой матери, держитесь все. Я выбросил правую руку в направлении прожектора и почти нечленораздельно прохрипел слова заклинания, послав заряд энергии размером с хорошее, пусть и невидимое пушечное ядро. Воздух затрещал от моего заклятия, провода вспыхнули на пару секунд фонтанами ослепительно голубых электрических разрядов.

А потом свет погас.

Во всем этом чертовом здании.

Упс...

Я услышал сдавленные стоны – предположительно Джейка и кого-то по имени Жизель. Я расстегнул пуговицы на груди и достал свой амулет-пентаграмму.

– Что случилось? – послышался полный подозрения голос Бобби. Господи, что за болван... – Эй, торчок, что ты, в натуре, делаешь, а?

– Где, черт подери, аварийное освещение? – раздраженно произнес женский голос. В дверном проеме замерцал слабый свет, и я увидел Джоан, высоко поднявшую руку с зажатым в ней фонариком-брелком. – Что здесь происходит?

– Вызовите службу девять-один-один, – рявкнул я. – И быстрее: тут кровотечение.

– Но вам нужен свет, – возразила Джоан.

– У меня есть. – Я направил энергию в амулет. Серебряная пентаграмма замерцала и засветилась ровным голубым сиянием, от которого кровь на полу казалась черной. – Живее. И когда вернетесь, захватите с собой весь лед, что найдете в доме.

Джоан повернулась и исчезла. В открытую дверь я услышал еще, как она рявкнула:

– Не мешайся под ногами, болван безмозглый! – А потом шаги ее стихли.

Я сполз с раковины, шлепая по воде, подошел к лежащим и опустился рядом с ними на колени.

Джейк, голый по пояс, пошевелился.

– Ох, – произнес он. – Ох.

– Вы как, в порядке? – спросил я.

Он сел. Его повело в сторону, и он оперся рукой о пол.

– Ерунда. Вот Жизель... Она, должно быть, поскользнулась в душе. Я бросился помочь ей...

Я переключил внимание на девушку. Совсем еще молоденькая, на мой вкус немного худощавая – длинные руки-ноги, длинные волосы. Я перекатил ее на спину. На шее багровел длинный порез – от уха до ключицы. Кожа блестела от крови, рот приоткрылся, глаза остекленели.

– Черт! – Я схватил с полки на стене полотенце и крепко прижал к ране. – Джейк, нужна ваша помощь.

Он ошарашенно заморгал.

– Она мертва?

– Умрет, если вы не поможете. Прижимайте вот это – крепче.

– Ясно... – Вид у него по-прежнему был оглушенный, но он стиснул зубы и сделал все, как я сказал. Я свернул еще одно полотенце в рулон и подложил ей под ноги. – Эй, я не могу нащупать ее пульс. Она не дышит.

– Черт! – Я повернул девушке голову лицом вверх и проверил, не натекло ли крови в рот, прижался губами к ее рту и с силой выдохнул, потом чуть отодвинулся и положил руки ей на грудную клетку. Я не знал, как сильно жать: у манекена, на котором мы тренировались в полиции, нет ребер, так что и ломать ему нечего. Оставалось надеяться только, что я делаю все правильно. Пять нажатий, потом снова рот в рот... Еще пять нажатий, еще рот в рот... светящийся амулет у меня на груди раскачивался, тени вокруг нас казались живыми.

Если кто не знает: искусственное дыхание долго не поделаешь. Сил не хватает. Я продолжал свои попытки минут пять или шесть, и у меня уже пошли круги перед глазами, когда Джейк предложил мне поменяться местами. Мы поменялись. Тут и Джоан подоспела с ведерком из нержавейки, полным льда; я заставил ее завернуть лед в третье полотенце и крепко прижал получившийся сверток к ране.

– Что вы делаете? – спросила Джоан.

– У нее сильный порез. Если нам удастся восстановить ей сердцебиение, она может просто истечь кровью, – прохрипел я. – От холода сосуды сужаются, замедляют кровотечение. Это может подарить ей немного времени.

– Господи, – пробормотал Джейк. – Вот бедолага...

Я пригнулся, вглядываясь внимательнее. Кожа на левой стороне лица и шеи была покрыта зловещими темно-красными пятнами.

– Смотрите-ка. Ожоги.

– От электричества? – спросила Джоан.

– Она упала лицом на пол, не в воду, – возразил я, нахмурившись, и оглянулся на кабину. – Вода из душа. Она ошпарилась и вывалилась оттуда прямо через чертово стекло.

Джоан дернулась, как от удара, и смертельно побледнела.

– О Боже! Это я виновата. Я сама монтировала нагреватель.

– Сглазили, – донесся из гримерной голос Бобби. – Весь этот чертов фильм сглазили. Мы все в жопе.

Джоан держалась более или менее ничего, но слезы все-таки капали с ее подбородка на обнаженную девушку. Я продолжал прижимать лед к порезу.

– Сомневаюсь, что это ваша вина. Я хочу, чтобы вы вышли встретить «скорую» и проводили их сюда, когда они приедут.

Все такая же бледная, она встала и вышла, не оглянувшись. Джейк продолжал делать искусственное дыхание – похоже, кое-какие навыки у него имелись. Задыхаясь от нервного напряжения, я все так же прижимал к ране полотенце со льдом, когда появилась наконец бригада «скорой» с большими фонариками и носилками-каталкой.

Я рассказал им, что случилось с девушкой, отошел в сторону, чтобы не мешать, и присел на стул в углу, у стены с гримировальными столиками. Джейк подошел и сел рядом.

– Мне показалось, она начала дышать, – шепнул он. Мы посидели немного, глядя на хлопочущих медиков. – Господи, жуть какая! Такое вообще случается – чтобы все разом? Что скажете?

Я нахмурился и закрыл глаза, вслушиваясь, прощупывая чувствами происходящее в комнате. Где-то в разгар смятения и паники удушливое облако разрушительной магии рассосалось, не оставив и следа. Теперь, когда кризис миновал, когда дело, занимавшее все мои мысли, перешло в другие руки, начался отходняк. Руки начали трястись, в глазах замерцали звезды. Волна ужаса накатила на меня, участилось сердцебиение, перехватило дыхание. Я низко опустил голову и принялся массировать затылок в ожидании, пока пройдет реакция. Света мощных фонарей более чем хватало, так что я убрал амулет под рубаху, дав ему погаснуть.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Джейк.

– Сейчас отойду. Надеюсь, с ней все будет в порядке.

Джейк хмуро кивнул.

– Может, Бобби и прав.

– Насчет проклятия?

– Возможно. – Он замолчал и осторожно покосился на меня: – Как вы узнали?

– Узнал? О чем?

– Что мы в беде. Я хочу сказать, я думал, вы в студии. Я прибежал через пару секунд после того, как услышал, что она упала. – но я-то находился всего в нескольких футах. А вы ворвались, должно быть, всего на несколько секунд позже меня. Откуда вы знали?

– Простое везение. Мы разобрались с камерами, и Джоан привела меня... чтобы представить, наверное, или что-нибудь в этом роде.

– А что это за свет у вас такой был?

Я пожал плечами:

– Одна из этих новомодных штучек, которыми дети балуются. Подсвечивать побрякушки на дискотеках и прочих потанцульках.

– Теперь это называется рейв-пати.

– Ну да, рейв. Точно.

Несколько секунд Джейк молча смотрел на меня, потом медленно кивнул.

– Извините. Я, наверное, веду себя как параноик.

– Все нормально. Я же сам видел.

Он еще раз кивнул и устало откинулся на спинку стула.

– Я уж думал, мне конец. Спасибо.

Вряд ли стоит акцентировать постороннее внимание на своих чародейских штучках – тем более когда кто-то балуется со смертоносными энергиями и наверняка не обрадуется помехе в виде представителя Белого Совета.

– Да я всего-то сделал, что вбежал. Нам еще повезло, что электричество вырубилось.

– Угу...

Медики поднялись, погрузили Жизель на носилки и покатили их к выходу. Мы с Джейком тоже встали.

– С ней все будет в порядке? – спросил Джейк.

Медики не сбавили шага, но один из них повернул голову.

– Шанс выкарабкаться у нее есть. – Он мотнул головой в мою сторону. – Когда бы не лед, не было бы и этого.

Джейк нахмурился и огорченно прикусил губу.

– Вы уж там постарайтесь, ладно?

– Сэр, вам лучше проехаться с нами, показаться врачам.

– Я в норме, – возразил Джейк.

Медики уже сворачивали за угол коридора, но один из них обернулся.

– Электротравмы не всегда можно почувствовать. Едемте.

Однако Джейк не тронулся с места. Медики унесли с собой фонари, и в комнате снова стало темно, пока не вернулась Джоан со своим брелком.

– Гуфи, а ну тащи свою накачанную задницу в «скорую»!

Тот покосился на свое отражение в широком, во всю стену, зеркале. Волосы его торчали во все стороны.

– Ну, хотя стиль у меня сейчас тот же, что у Эйнштейна, Франкенштейна и Дона Кинга, я чувствую себя вполне нормально. Обо мне не беспокойся.

– Так и знала, что ты так скажешь, – кивнула она. – Отлично, тогда я сама тебя отвезу. А все остальные – вон из студии, пока я не буду уверена, что электрика больше никого не угробит. Бобби с Эммой уже на улице. Гарри, жду вас здесь к трем, ладно?

– Зачем? – тупо поинтересовался я.

– Снимать.

– Снимать? – поперхнулся Джейк. – После этого?

Она поморщилась:

– Шоу должно продолжаться. И убирайтесь отсюда, чтобы я могла запереть дом. Гуфи, марш в мою машину и даже не пытайся со мной спорить! Артуро будет ждать нас в больнице.

– Ладно, – с видимой неохотой сдался Джейк. – А Бобби с Эммой? У них есть машина?

– Сомневаюсь.

Джейк порылся у себя в сумке, достал связку ключей и бросил мне.

– Вот. Передайте это Эмме, ладно?

Я поймал ключи в воздухе, и мы двинулись к выходу.

– Идет.

Джоан вздохнула:

– Может, мы и правда прокляты. Очень уж все это на «Макбет» смахивает.

– Похоже на то, – согласился Джейк.

«Сыпьте скверну в глубь жерла... Жарко, жарко, пламя ярко... Хороша в котле заварка». Я промолчал, но про себя не сомневался в том, что все еще здорово ухудшится, прежде чем пойти на поправку.

Еще как ухудшится.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Мы вышли. Джоан с Джейком перебросились парой слов с Бобби и женщиной – насколько я понял, той самой Эммой. Потом Джоан бесцеремонно запихнула Джейка в свою машину, и они уехали, предоставив мне возможность вынюхивать без помех. Пока в студии гуляли на свободе всякие смертоносные силы, каждая минута была на вес золота, а ключи давали мне неплохой повод пошарить в поисках улик.

Я не питал особенных надежд на то, что в бычьей башке у Бобби может заключаться что-либо важное для следствия, поэтому сосредоточил внимание на женщине.

– Привет, – кивнул я, подходя к ней. – Меня зовут Гарри. Я ассистент продюсера.

– Эмма, – откликнулась женщина – и впрямь очень хорошенькая. Какая-то особенная была у нее красота: теплая, добрая; лицо ее, казалось, создано для улыбки. Зеленые, как клевер, глаза, светлая кожа, длинные рыжие, с солнечно-золотыми прядями волосы... Одежда ее – джинсы, черный свитер – тоже казалась по-свойски уютной. Вот только улыбки на ее лице я что-то не видел. Она протянула мне руку.

– Рада познакомиться. Хорошо, что вы оказались на месте, чтобы помочь им.

– Любой, окажись он там, сделал бы то же самое, – заверил я ее.

– Пошли, Эмма, – с кислой миной потянул ее за рукав Бобби. – Вызовем такси и поехали.

Она не обратила на него ни малейшего внимания.

– Я вас, кажется, здесь еще не видела.

– Верно, я первый день сегодня. Нас с Артуро один общий друг познакомил – а я как раз искал работу.

Эмма прикусила губу и кивнула.

– Он у нас мягкотелый, – сказала она. – На случай, если вам еще не говорили, у нас в студии не каждый день такое.

– Надеюсь, – согласился я. – Жаль, что так вышло с вашей подругой.

– Бедняжка Жизель! Надеюсь, она поправится. Она родом из Франции – у нее здесь никого родных. Я не видела – она что, шею порезала?

– Угу.

– Как? В смысле, в каком месте?

Я провел пальцем под подбородком, уперевшись им в кадык.

– Здесь.

Эмму пробрала заметная дрожь.

– Господи, шрам...

– Если она выживет, я думаю, это ее мало будет смущать.

– Черта с два не будет! – вспылила Эмма. – Он же на виду. Она не пройдет ни одного кастинга.

– Могло обернуться и хуже.

Она пристально посмотрела на меня:

– Вы не одобряете ее профессии?

– Я этого не говорил.

– Вы что, из этих, из религиозных или вроде того?

– Нет, я только...

– Потому что, если вы из этих, я лучше сразу скажу вам, что я не из них и что я терпеть не могу, когда кто-то осуждает мою работу.

– Вовсе я не религиозен. Я... э...

– И меня тошнит от ублюдков, которые... которые... – Она с видимым усилием замолчала. – Извините. Обычно я держу себя в руках. Нет, правда, меня тошнит от людей, которые говорят мне, как губительна для меня моя работа. Как она разлагает мне душу. Что я должна бросить ее и посвятить свою жизнь Господу.

– Вы скорее всего мне не поверите, – осторожно произнес я, – но я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду.

– Вы правы, – кивнула она. – Я вам не верю.

На поясе у нее зачирикал мобильник, она отстегнула его и поднесла к уху.

– Да? – Она помолчала секунду. – Нет. Нет, лапочка. Мамочка ведь сказала тебе, уходя. Если Грейси говорит, что можно только одно печеньице, значит, получишь только одно. Пока мамочка не вернется с работы, она главная. – Эмма послушала еще немного и вздохнула. – Знаю, лапочка. Мне очень жаль. Я скоро приеду. Идет? Я тебя тоже люблю, лапочка. Целую. Пока.

– Ребенок? – спросил я.

Она едва заметно улыбнулась мне, пристегивая телефон обратно на пояс.

– Двое. С ними сейчас бабушка.

Я невольно нахмурился.

– Ух ты... Как-то никогда не представлял себе... гм... актрисы с детьми.

– Нас таких мало, – сказала она.

– А что... гм... их отец одобряет вашу работу?

Взгляд ее полыхнул горячим огнем.

– Он с ними не общается. И со мной.

– Ох, – спохватился я и протянул ей ключи. – Джейк просил передать... от машины. Извините, если обидел. Я не хотел, правда.

Она глубоко вдохнула, выдохнула, и злость, распиравшая ее изнутри, похоже, немного ослабла. Она взяла ключи.

– Да вы не виноваты. Это я такая... взвинченная.

– Здесь все, похоже, на взводе, – заметил я.

– Ну да. Это все фильм. Если он не пойдет, нам всем придется искать себе работу.

– Почему?

Она пожала плечами:

– Все довольно сложно. У нас у всех контракты с «Силверлайт». Артуро от них ушел, но ему удалось найти в своем контракте лазейку, позволяющую ему набирать актеров у «Силверлайт» еще три месяца после его ухода.

– О, – вспомнил я. – Джейк говорил что-то насчет еще одного фильма.

Она кивнула:

– Артуро хочет снять три фильма. Это второй. Если их примут хорошо, Артуро укрепит свою репутацию, а мы получим возможность либо расторгнуть контракты с «Силверлайт», либо выторговать себе условия повыгоднее.

– Ясно, – сказал я. – А если фильмы провалятся, «Силверлайт» сама расторгнет с вами контракты, так?

– Именно, – кивнула она. – А у нас и так столько проблем, так теперь еще эта...

– Ну же, Эмма, поехали, – воззвал к ней Бобби. – Я подыхаю с голоду. Поедем поищем чего-нибудь.

– Поучился бы воздержанию для разнообразия. – Ее зеленые глаза на мгновение вспыхнули от раздражения, но она быстро взяла себя в руки. – Увидимся после обеда, Гарри. Рада была познакомиться.

– Взаимно.

Она повернулась и, испепелив Бобби взглядом, зашагала к машине. Так и не обменявшись ни словом, они уселись – Эмма за руль, Бобби на пассажирское место – и уехали. Я задумчиво двинулся к своей машине. Похоже, Томас с Артуро не ошибались. Кто-то наслал на съемочную группу чертовски мощное энтропийное проклятие – ну, конечно, если все это не было чудовищным совпадением, в чем я сильно сомневался. Этакий мистический эквивалент разящих грома и молнии.

Источником энергии может стать что угодно: избыточные эмоции, несчастный случай, да что там, даже простые географические особенности – и то могут. Эта энергия, в свою очередь, тоже влияет на мир вокруг нас. Именно она дает «Каббиз» преимущество на своем поле (хотя вся их козлиная возня с талисманами и прочей лабудой и сводит его на нет), она оставляет несмываемую ауру ужаса на всем, что хоть раз было связано с какими-нибудь трагическими событиями, и она же сохраняет за тем или иным местом дурную репутацию.

Я не ощущал никакой особой концентрации энергии вплоть до момента, когда проклятие обрушилось на Джейка и Жизель, – впрочем, и это не исключало до конца вероятность случайного совпадения. На самом деле существует уйма магических энергий, ощутить или распознать которые трудно, почти невозможно. В каждой культуре для них существует свое определение: мана, тотем, джуджу, ци, психоэнергия, Сила, душа... Эта неописуемо сложная система взаимосвязанных энергий, действующих на нашу старушку Землю, укладывается в одно незамысловатое определение: shit happens. То бишь всякое бывает.

С другой стороны, пострадали – и не раз – люди вокруг Артуро. Я могу допустить, что молния способна поразить человека. Но когда бы не мое вмешательство, она бы проделала это четырежды. Вероятность подобного совпадения близка к нулю.

И потом, как бы мне ни хотелось списать все на стихийные обстоятельства, та энергия, что заставила Жизель броситься сквозь стеклянную дверь, стекло – разбиться и порезать ее, а прожектор – упасть и закоротиться на пол, никак не походила на природную. Она проскользнула мимо меня огромной, целеустремленной змеей, и ведь она не набросилась на первого подвернувшегося. Она не тронула ни меня, ни Бобби, ни Эмму; Джейка она зацепила по чистой случайности. Она целилась в душ, в девушку.

Выходит, по меньшей мере в одном Артуро заблуждался. Целью мальоккьо был вовсе не он.

Только окружавшие его женщины.

Мысль эта вдруг взбесила меня. Можете обзывать меня неандертальцем, но когда всякие гадости происходят с женщинами, я начинаю вести себя не совсем разумно. Нет насилия омерзительней, чем то, что нацелено на женщину, и то, что хищники имели сверхъестественную природу, только усугубляло это. Именно по этой причине я так вышел из себя, когда Томас ввел Жюстину в транс. То есть я прекрасно понимал, что сама девушка вовсе не возражала, и ни капельки не сомневался в том, что Томас не желал ей зла. И все же какие-то глубинные, примитивные инстинкты заставляли меня видеть только то, что она женщина, а он – охотится на нее.

И что бы там ни думала на этот счет более рациональная часть моего рассудка, когда я вижу, как кто-то причиняет зло женщине, гигантопитек во мне жаждет схватить кость потяжелее и на манер примата из кубриковой «Одиссеи» засветить по башке кому нужно.

Насупившись, как туча, я уселся в машину и заставил себя успокоиться и подумать хорошенько. Я медленно, размеренно дышал до тех пор, пока не сбросил пар достаточно, чтобы начать анализировать все, что мне удалось узнать. Все нападения на Артуровых женщин очень сильно смахивали на вендетту. Кто-то имел на Артуро бо-ольшой зуб и целенаправленно убирал одну за другой женщин из его окружения. И что, интересно, за зуб надо иметь, чтобы действовать с такой жестокостью? И кто способен на такое?

Возможно, ревнивая женщина. Особенно учитывая то, что у него в копилке целых три бывшие жены.

Ну конечно, Мэдж вовлечена в совместный с Артуро бизнес. Она не показалась мне человеком, способным рискнуть своим состоянием ради примитивной мести. Последняя по времени супруга, Триша, находилась в аналогичном положении... впрочем, с ней я еще не встречался. Третьей экс-супруги – как ее... Люсиль – на горизонте не наблюдалось. Интересно, а она могла воспользоваться магией с целью расплаты?

Я тряхнул головой и завел машину. До сих пор я встречался с энтропийным проклятием только раз и совсем недолго. Оно было на порядок сильнее мальоккьо, едва не убившего Джейка и Жизель. Я остался в живых по счастливому стечению обстоятельств – и это при всем моем арсенале магических приемов и оберегов.

Я спас Джейка и, надеюсь, Жизель – но мне повезло. С таким же успехом я мог погибнуть от электрического разряда в луже собственной крови. Мне удалось одолеть мальоккьо, но ничто не гарантировало от новых попыток. Более того, скорее всего в следующий раз острие этой смертоносной магии нацелится точнехонько на меня.

Я тронул Жучка с места и поехал к себе в офис.

Черт, для того, чтобы составить хоть мало-мальски пристойное представление о злоумышленнике, мне не хватало информации. Возможно, с моей стороны умнее было бы обследовать орудие убийства – как знать, может, мне и удалось бы определить, каким образом его использовали.

Проклятия связаны теми же ограничениями, что и любое другое заклятие. Из этого следовало, что тот, кто насылал сглаз – кем бы он ни был, – должен был тем или иным способом наводить магию на намеченную жертву. Лучше всего для этого подходят части тела: прядь волос, обрезки ногтей... сойдет и свежая кровь. Впрочем, есть и другие средства. Например, кукла, одетая так же, как жертва. Я слышал, что для этого годится даже фотография – при условии, что она неплохого качества.

Впрочем, навести проклятие на цель только полдела. Прежде чем убийца приведет его в действие, он должен накопить достаточно энергии. Такое сильное заклятие, как это, требует уйму подготовительной работы. И ведь энергию мало еще просто накопить – ее необходимо преобразовать в соответствующую форму. Даже среди обладающих магическим даром не так много найдется таких, кто способен на это. Ясное дело, любой член Белого Совета проделает это без особого труда – так ведь не каждого в этот Совет и берут. Подавляющее большинство им даже в подмастерья не годится. Да и далеко не те, кого в эти подмастерья берут, осиливают курс обучения.

Столь сильная магия опасна для новичка в нашем ремесле. Еще как опасна! В общем, решил я, велики шансы того, что это не просто ревнивый маг-самоучка. Эти методичные убийства совершены кем-то до неприятного умелым.

Но зачем? Зачем убивать работающих на Артуро женщин? И какого эффекта добивается убийца? Все вовлеченные в процесс съемок, конечно, нервничают. Может, кто-то пытается посеять страх лишь ради того, чтобы предприятие Артуро лопнуло, толком не родившись?

Конечно, месть вполне способна служить мотивом убийства, но, поразмыслив немного, я решил, что жадность как мотив не менее, если не более, перспективна для разработки. И то правда, жадность – славный, стерильный такой мотив. Если деньги стоящие, вам не обязательно знать того, из-под чьего носа вы их выхватили. Вам не нужно ни любить его, ни ненавидеть, ни даже знать, кто это такой. Вам достаточно хотеть этих денег сильнее, чем дышать, – и если история и учит чему-либо, так только тому, что подобный образ мышления никак не назовешь редкостью.

Я поставил машину на стоянку около дома и по лестнице поднялся в свой офис. Кто останется в выигрыше от краха Артуро? Студия «Силверлайт». Я кивнул. Эта версия завязывалась куда логичнее, чем действия какого-то мстительного одиночки. В качестве отправной точки это представлялось вполне убедительным – и у меня имелась еще пара часов на предварительные изыскания. Если повезет, я мог бы нарыть информацию, способную поддержать (или опровергнуть) версию нехорошего парня с долларовыми купюрами вместо совести.

Я отпер дверь моего офиса, но не успел шагнуть внутрь, когда в затылок мне уперлось что-то холодное и твердое: пистолетный ствол. Сердце панически дернулось и замерло.

– Идите в комнату, – негромко произнес чуть грубоватый мужской голос. – И не заставляйте меня шуметь сильнее, чем стоило бы.