Текст книги "Нежеланный брак"

– Я так и сделала, – разрыдалась бедная девушка и, развязав галстук, воспользовалась им, как носовым платком. – А потом… Мама оставила нас наедине! И он… стал целовать меня!

Бет смотрела на Клариссу с неподдельным сочувствием.

– И тогда я швырнула ему в лицо остатки своего завтрака, – добавила девушка со злорадством.

– Не может быть! – воскликнула Бет и рассмеялась. – И что же было потом?

– Все ужасно рассердились. – Она шмыгнула носом, но в глазах ее сверкнули веселые искорки. – Мама долго извинялась и сказала, что я не вполне здорова, но… она смотрела на меня с такой ненавистью. – Кларисса нервно теребила галстук. – А когда он ушел, она… она избила меня и заперла в комнате брата, потому что в моей комнате нет замка.

– Она тебя ударила? – потрясение выдохнула Бет.

– Она сказала, что еще сильнее меня изобьет, если я снова сделаю что-нибудь подобное. Но я действительно не могла этого вынести! – Она побелевшими пальцами сорвала с шеи галстук. – У него изо рта пахнет, как от кучи навоза, и я его боюсь!

– Я очень хорошо тебя понимаю, моя дорогая. – Бет обняла ее за плечи. – Но как тебе удалось бежать? Тебе помог брат?

– Симон? – удивленно спросила Кларисса. – Нет, он в Оксфорде. И потом, он никогда не сделал бы ничего, что нарушило бы его покой. Я взяла его старую одежду и выбралась через окно.

– Господи! Но ведь это опасно! – Бет взглянула на девушку с уважением.

Кларисса пожала плечами. Она с негодованием взглянула на мокрый от слез, мятый галстук, который сжимала в руке, и бросила его на стул.

– Комната на первом этаже, к тому же под окном проходит выступ стены. Я вылезла на него и добралась до навеса, а оттуда спрыгнула на землю. Вы же понимаете, я не могла проделать все это в платье. – Она смущенно покраснела. Было ясно, что больше всего ее угнетало то, что ей пришлось надеть на себя мужской костюм.

– Ты должна немедленно переодеться, – заявила Бет и повела ее в гардеробную. Здесь Редклиф сменила гнев на милость и выдала девушке одно из старых платьев госпожи, из светло-голубого муслина. Кларисса с радостью его надела. Платье оказалось чуть длиннее, чем нужно, а в остальном пришлось впору.

– Так гораздо лучше, – устало улыбнулась она. – Вы не представляете, как ужасно было стоять посреди площади в этой одежде и ждать вас. Я была уверена, что все догадываются о том, что я женщина, и боялась поднять глаза.

– Но что же нам теперь делать? Твои родители начнут тебя искать. Они будут волноваться.

– Нет, не будут, – равнодушно бросила Кларисса. – Если их что-нибудь и будет волновать, то только деньги лорда Деверила.

– Но я не могу оставить тебя здесь, Кларисса. Прислуга быстро обнаружит твое присутствие в доме. У тебя есть друзья, которые могли бы тебя приютить?

Кларисса покачала головой и вдруг в ужасе взглянула на Бет:

– Вы хотите отправить меня к родителям?

– Нет, ни за что, – успокоила ее Бет. – Но я не смогу помешать им забрать тебя отсюда, если они тебя найдут.

– Разве здесь нельзя спрятаться? – в отчаянии спросила Кларисса. – Никто, кроме вашей горничной, меня не видел. А дом такой огромный.

У Бет не было выбора. Она просто не могла выбросить девушку на улицу.

– Наверное, можно. Но только ненадолго. – Бет повернулась к Редклиф, которая всем своим видом выказывала неодобрение. – Скажите, где мисс Грейстоун могла бы ненадолго спрятаться так, чтобы ее не обнаружили слуги?

– Это не вполне прилично, миледи, – проворчала служанка.

– Не важно. Так где? На чердаке? В погребе?

– Нет, миледи. Комнаты прислуги находятся наверху, под самой крышей. Стены там тонкие. Если она неловко шевельнется, ее услышат. А в погребе хранятся съестные припасы. Туда постоянно кто-нибудь наведывается.

– Тогда где же? Кларисса права. Дом большой. В нем должно отыскаться безопасное место.

– Если она где-нибудь и может спрятаться, так только в одной из смежных спален, – поджав губы в тонкую линию, процедила Редклиф. – Соседняя с вашим будуаром комната свободна.

Спрятать Клариссу в комнате для гостей казалось рискованной затеей, но Редклиф была права: это надежнее, чем в погребе или на чердаке.

– Хорошо, – решила Бет и отвела гостью в комнату, где хранились ее бальные платья. Она откинула покров с одного из них, и девушка замерла от восхищения:

– Какая красота!

– Да. Но мне вовсе не хочется их носить.

– А я еще не была представлена, – завистливо промолвила Кларисса. – Наверное, мне бы это понравилось.

– Неужели тебе по душе такие вещи, Кларисса?

– Вряд ли у меня такой же благородный ум, как у вас, Бет. Я люблю красивые наряды, балы и общество приятных молодых людей, с которыми можно пофлиртовать. Мне нравятся фейерверки, иллюминация и маскарады. Впрочем, теперь самое большее, на что я могу рассчитывать, это место гувернантки или школьной учительницы. Я ненавижу лорда Деверила! Это он во всем виноват.

Бет могла бы возразить, что виной всему пристрастие отца Клариссы к азартным играм, но не стала этого делать. Тем более что была о лорде Девериле весьма невысокого мнения. Она оставила девушке «Самообладание», чтобы той не так тоскливо было сидеть взаперти, и велела вести себя тихо, как мышка.

Вернувшись в гардеробную, она собрала одежду, оставленную Клариссой.

– Что нам с этим делать? – спросила она у Редклиф.

– Предоставьте это мне, миледи, – покорно вздохнула служанка. – Я спрячу ее где-нибудь под лестницей. Боюсь подумать, что скажет маркиз, когда обо всем узнает.

– Но ведь вы не расскажете ему, правда? – строго взглянула на нее Бет.

– Я-то не расскажу. Будет лучше, если вы сами это сделаете, миледи. Он не станет скрывать беглянку в доме своего отца, поверьте мне.

Когда горничная вышла из гардеробной, пряча под передником мужской костюм, никто из них не вспомнил о треуголке, валявшейся в углу, и о галстуке, забытом Клариссой на стуле.

Глава 18

Опасаясь оставлять Клариссу одну в доме, Бет сказалась больной, чтобы не покидать своей комнаты. Она даже велела подать туда обед, который разделила с беглянкой. Бет продолжала размышлять над тем, где Кларисса могла бы спрятаться понадежнее, но ей ничего не приходило на ум, кроме единственного варианта – дом Делани. Хотя они приняли ее очень тепло и радушно, но их знакомство было слишком поверхностным, чтобы Бет могла просить их стать ее сообщниками в столь щекотливом деле. Впрочем, в самом крайнем случае она так и поступит. Все же это лучше, чем отправлять Клариссу домой.

Бет дала девушке ночную рубашку и постояла рядом, пока та не улеглась в постель. К счастью, погода стояла теплая, поэтому непроветренные простыни не были ледяными. Меньше всего им сейчас было нужно, чтобы Кларисса простудилась.

Затем Бет вернулась к себе и отпустила Редклиф до утра. Она сидела на диване в гостиной, поджав ноги, и размышляла над судьбой Клариссы, когда в комнату вдруг вошел Люсьен, о котором она и думать забыла. В руках у него был графин с вином и два бокала. Красное вино, как раз такое, которое они пили в первую брачную ночь.

– Для храбрости, – объяснил он. Его глаза сияли, а на красивых губах играла улыбка. – Хотя не знаю, кому из нас она больше нужна.

Бет не могла скрыть своего потрясения и тревоги. Она думала сейчас только о том, что Кларисса находится в соседней комнате и в любую минуту может сюда войти.

– Не хотите? – Он налил вино в бокал и протянул ей. Она твердой рукой взяла бокал из его рук и залпом осушила его до дна. Первоклассный кларет подействовал на нее ободряюще.

Он долго задумчиво смотрел на нее, прежде чем решился заговорить:

– Смысл вашего письма показался мне недвусмысленным, моя дорогая, но теперь я начинаю задаваться вопросом: может быть, вы передумали и хотите, чтобы я ушел?

Бет боролась с соблазном сказать «да», но она чувствовала, что если сейчас его прогонит, он больше никогда не переступит порог ее комнаты.

– Конечно, нет. – Она протянула к нему руку. – Я… просто… Я не ожидала вас так рано. В последнее время вы возвращаетесь домой на рассвете.

– Вы хотите, чтобы я был у вас под каблуком? – Он успокоился и, улыбнувшись, сел рядом с ней. – Впрочем, возможно, мне это и понравилось бы. Если честно, я подумал, что вам нужно немного отдохнуть от моего общества.

Похоже, он говорил искренне. Бет так хотелось ему поверить.

– Напротив, – возразила она, – мне очень не хватало вашего общества.

Он не шевельнулся. В выражении его лица не обозначилось никакой видимой перемены, и все же что-то изменилось. Бет почувствовала, что ей не хватает воздуха. Он осторожно вынул из ее руки пустой бокал.

– Правда? А мне в какой-то момент показалось, что я снова впал в немилость.

Бет слышала, как гулко бьется ее сердце, и чувствовала, как тело ее наполняется расслабляющим теплом. Он взял ее руку и прикоснулся к ней теплыми, мягкими губами, а потом повернул и поцеловал ладонь.

– О…

Она просто выдохнула воздух, скопившийся в легких, не придавая этому звуку никакого значения. Рано или поздно ей пришлось бы снова начать дышать. Но когда он поднял на нее глаза, в них играло жаркое пламя страсти, отблески которого окрасили его щеки в розовый цвет.

Он мягко притянул ее к себе, и она утонула в его объятиях.

– Мне следовало соблазнить вас тогда утром, не так ли, моя маленькая упрямица?

– Да, милорд.

Он зарылся лицом в ее волосы, и она ощутила его губы на своей шее. Она инстинктивно потянулась к нему, но, к своему разочарованию, наткнулась на грубую ткань его сюртука.

– Люсьен, на вас слишком много одежды, – капризно произнесла она.

Он хмыкнул ей в плечо, а затем отстранился, чтобы на нее взглянуть.

– Разумеется. Но все же с моей стороны было бы непростительной наглостью заявиться к вам в ночной рубашке.

– Вот как? Помнится, прежде вы не стыдились своего вида.

– Да, но тогда я был уверен в том, что никогда не стану вашим любовником. А теперь, моя прекрасная райская звездочка, я убежден в обратном.

В его последних словах все-таки слышалось сомнение, и Бет поспешила его развеять, ласково погладив мужа по щеке. Теперь – она знала – ее слова его не оскорбят.

– Я не могу проследить логику в ваших поступках, милорд, – пожаловалась она, слушая, как бешено стучит ее сердце и звенят, как натянутые струны, нервы.

– Какая может быть логика в моем нынешнем состоянии, малышка? – Он поцеловал ее ладонь и усмехнулся.

– О! – Она поняла скрытый смысл его слов и пришла к выводу, что и сама действует без всякой логики.

– Интересно, сколько еще раз я смогу заставить вас произнести этот звук?

Бет ожидала поцелуя, но он вместо этого провел пальцем по ее губам, рассылая по ее телу сладостный трепет. Затем он лизнул свой палец и повторил этот жест.

– О…

Он улыбнулся и медленно расстегнул ее ночную рубашку, потом провел ладонью между двумя теплыми бугорками. Она надеялась, что Люсьен будет ласкать ее груди, сожмет соски, как тогда, вечером, и с нетерпением предвкушала этот момент. Но муж опять не оправдал ее ожиданий – он склонился к ней и нежно ухватил зубами мочку ее уха.

– О… – Теперь этот звук был протяжным и зарождался где-то глубоко внутри ее естества.

Он ухмыльнулся и начал ласкать ее грудь через тонкий шелк ночной рубашки. В ней вдруг пробудился чудовищный голод, и она повернула к нему лицо, уже не прося, а требуя поцелуя. Прижимаясь к нему, она хотела только одного: избавиться от одежды, чтобы ощутить прикосновение его кожи.

Когда он оторвался от ее губ и стал целовать шею, Бет не выдержала:

– Я готова сколько угодно раз произнести этот звук. О… о… о… Только прошу, снимите наконец с себя одежду.

– Вы восхитительны! – Он не удержался от смеха. – Господи, сколько времени мы потратили впустую!

– Почему вы не соблазнили меня в то утро? – спросила она, ероша его волосы. – Я ведь хотела этого.

– Я никогда не овладеваю женщиной насильно. – Он перехватил ее руку. – Вы и без того оказались в безвыходной ситуации. Я не хотел вас принуждать. – Он лукаво улыбнулся. – А насколько сильно вы желали этого, моя отважная женушка? Наполовину? Или на три четверти? Или на четыре пятых?

– На девяносто девять сотых, – ответила она, нахмурившись и делая вид, что всерьез занялась подсчетами.

И тут она вспомнила о Клариссе, и физический голод уступил место панике. Он обескураженно посмотрел на нее:

– Бет, не стоит с этим торопиться. – Он отстранился. – Простите, если я заставил вас думать, будто вы мне безразличны. Но я не собираюсь требовать плату за то, что выполнил вашу просьбу и пришел к вам.

– Люсьен, перестаньте разыгрывать благородство, черт побери! – Бет пришла в ярость. Если он сейчас ее покинет, она разнесет всю мебель в этой комнате.

– Бет, я люблю вас! – рассмеялся он.

– Правда? – Ее поразило, как спокойно он произнес эти слова.

– Да. – Он перестал смеяться и очень серьезно посмотрел на нее. – Я думаю, что полюбил вас еще в Хартуэлле. Я с тоской вспоминаю о том времени, которое мы провели там вдвоем. Я скучаю без вашего остроумия и серьезного взгляда на вещи. Вы смеялись над моими шутками и умели ответить на них. Вам не претит любовь вашего тирана, моя бесценная гурия, моя прекрасная райская дева?

Не претит? Бет обвила его шею руками и пылко прижалась к его губам. И это был лучший ответ на вопрос ее мужа.

– Возможно ли это? Я уже несколько недель пытаюсь убедить себя, что не люблю вас, но тщетно.

– Как вы думаете, мы сможем утаить это от герцога? – спросила она, нежась в его объятиях.

– А зачем нам это делать? – не понял он.

– Он будет слишком доволен собой, если узнает об этом.

Маркиз снова рассмеялся, но через мгновение прижался к ее губам, и она перестала думать обо всем, что не имело отношения к их любви. Его нежные и умелые руки, настойчивые губы мучили и дразнили ее, и она готова была отдаться в его власть, но мысль о Клариссе оказалась непреодолимым барьером для их близости.

Бет вдруг осенило.

– Люсьен!..

– Да, дорогая?

– Люсьен, я хочу, чтобы мы сделали это в вашей постели.

– Вы для меня неисчерпаемый кладезь загадок, мой ангел, – прошептал он, тяжело дыша от страсти. – Что за странное желание? И откуда в вас столько смелости, что вы решились так откровенно заявить о нем?

– Разве не вы только что назвали меня упрямицей, мой дорогой бабуин? – кокетливо улыбнулась Бет, думая только о том, что если он согласится, то их от Клариссы будут отделять целых четыре стены.

Он подхватил ее на руки и понес к двери, пританцовывая и кружась на ходу.

– Интересно, что вы задумали? У меня самая обычная спальня, почти такая же, как ваша. – Он приостановился на мгновение и взял в рот обнажившийся сосок Бет. Она выгнулась, застонав от вожделения.

Они были уже у двери ее спальни, как вдруг он остановился и словно окаменел.

– Что…

Он разжал руки, и она едва не грохнулась на пол, чудом умудрившись удержаться на ногах.

Потрясенная его неожиданной грубостью, она прислонилась к стене и, чувствуя, что от ужаса у нее темнеет в глазах, а сердце вот-вот остановится, молча смотрела, как он поднял с пола треуголку. Одному Богу известно, что он подумал в этот момент, но когда он повернулся к ней, лицо его было белее снега.

– Люсьен…

– Нет! – рявкнул он.

Он сделал несколько неуверенных шагов по комнате – походка его была скованной, как если бы он сдерживал чудовищную боль, – и тут увидел на стуле скомканный галстук. Это оказалось последней каплей. Он повернулся к ней – вид его был ужасен.

– Я вижу, вы тут без меня не скучали, – язвительно процедил он. Глаза его напоминали осколки голубого льда.

– Вы ошибаетесь. – Она попыталась улыбнуться, но от ужаса губы ее не слушались. Ей следовало сразу рассказать ему о Клариссе. Он вряд ли бы обрадовался, но зато теперь не пришел бы в такую ярость.

– Да, похоже, что так, – задумчиво произнес он, вертя в руках мужскую шляпу. – Вы специально это подстроили? Ваша хитрость могла бы сработать, если бы не эта маленькая оплошность. Готов признаться, что сегодня я поверил бы вашим крикам и не догадался, что кровь на простыне не имеет к вам никакого отношения. – Последние слова, прозвучавшие в его устах как приговор, разъярили его самого настолько, что он с силой отшвырнул от себя шляпу.

– Люсьен! – закричала Бет. – Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Довольно! – Он рванулся к ней и с силой сжал ее руки. – Я не желаю больше ничего слышать! Я буду спать с вами, раз уж таков мой долг, но никакой лжи больше не потерплю! – Произнося эти слова, он встряхивал ее так, что голова ее моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.

– Вы делаете мне больно! Я вам не лгала!

– Я вам не верю, черт вас побери! – Он оттолкнул ее так грубо, что она пошатнулась. Он кивнул в сторону шляпы и галстука: – Кто из ваших поклонников носит такие обноски? Наверное, какой-нибудь конюх? Расскажите мне о ваших вкусах, мадам. Я должен их знать, поскольку мне придется удовлетворять ваши потребности!

Бет вдруг поняла, что он просто ее ревнует, и бросилась к нему:

– Нет, Люсьен, нет! Это не то, что вы подумали. Я никогда никого не любила, кроме вас!

Он ударил ее по лицу, и она отлетела к стене, глухо застонав от боли.

Услышав ее стон, он в ужасе закрыл руками лицо.

И в этот момент на пороге гардеробной с искаженным от ненависти лицом и свечой в руке возникла Кларисса. Она увидела Бет, лежащую на полу и прижимающую ладонь к щеке, и рванулась к маркизу:

– Животное! Свинья!

От потрясения он не сразу сообразил, кто перед ним. Кларисса ударила его по голове, и только тогда он пришел в себя и понял, что натворил. Он вырвал у нее подсвечник и, отбросив его в сторону, схватил ее в охапку и прижал к себе.

Бет вскочила с пола и бросилась к девушке.

– Кларисса, перестань! Это не поможет. Люсьен, отпустите ее! Немедленно!

Он разжал руки, и девушка упала в объятия Бет, ища у нее утешения и одновременно стараясь утешить ее.

– Я не могла не вмешаться, Бет. Он вас ударил!

–Да.

Бет молча смотрела на мужа, и во взгляде ее читалось презрение. Он поднял руку на женщину, на свою жену! Как они будут жить дальше? И сможет ли она простить его?

Маркиз, еле волоча ноги и все еще не оправившись от потрясения после совершенного им поступка, взял со стола забытый кем-то бокал вина и выпил то, что в нем осталось.

– Думаю, нам нужно поговорить, – бесцветным голосом произнес он. – Вы готовы попытаться это сделать?

– Да, – качнула головой Бет и, усадив Клариссу на стул с высокой спинкой, опустилась на диван. Она готова была разрыдаться от отчаяния и обиды. И это любовь? Неужели впереди ее ждут побои и унижения?..

Маркиз говорил стоя. Он держался неестественно прямо и был бледен как полотно.

– Кто эта женщина? И чья это шляпа? – спросил он.

– Это Кларисса Грейстоун. Она пришла сюда, переодевшись мужчиной. Я прячу ее от родителей.

Он зажмурился и тяжело вздохнул. Затем, тряхнув головой, как будто избавляясь от наваждения, холодно взглянул на Клариссу:

– О Боже…

Она в ответ бросила на него сердитый взгляд.

– Вы сможете простить меня? – повернулся он к Бет. – Я знаю, что моему поступку нет оправдания, даже если бы мои подозрения имели под собой почву. У меня помутился рассудок, когда я увидел эту злосчастную шляпу.

Бет помолчала, потирая распухшую щеку.

– Я попробую простить вас. Но только по одной-единственной причине. – Она неприязненно посмотрела на него. – Если я когда-нибудь застану в вашей спальне Белую Голубку, я сделаю то же самое.

– Откуда вы… – Он нахмурился. – Впрочем, об этом потом. Должен заметить, что это не одно и то же, Бет. Женщины традиционно выражают свое недовольство мужчинами посредством пощечин. – Он усмехнулся. – С одной лишь разницей. Самое большее, на что они способны, это слабый шлепок. А у вас, похоже, останется синяк.

– Я буду тренироваться и совершенствовать технику удара. Благо у меня много свободного времени, – вызывающе заявила Бет.

Он рассмеялся и никакой-то миг стал прежним Люсьеном. Он обмакнул полотенце в тазик с холодной водой и, подойдя к ней, заботливо осмотрел ее лицо, повернув его к свету. Затем он прикоснулся губами к ее щеке, после чего прижал к ней полотенце.

– Я люблю вас еще сильнее за ваше мужество. Я до самой смерти не забуду того, что сегодня произошло.

Бет взяла у него из рук полотенце и потерла щеку. Она не лгала, когда сказала, что постарается его простить, но забыть об этом жестоком поступке не сможет никогда – так же как и он. Будет ли она когда-нибудь относиться к нему как прежде? И не придется ли ей снова подвергаться избиению? Сейчас он себя казнит за жестокость, но как долго он будет чувствовать себя виноватым?

– Будем надеяться, – вздохнув, пробормотала Кларисса. – Бет, не позволяйте ему прикасаться к вам. Ведь он вас ударил.

– Мы оба это знаем, Кларисса, – холодно ответила Бет. – Я понимаю твои чувства, но должна сказать, что ты не вполне понимаешь наши.

Поставив девушку на место, Бет вдруг в полной мере осознала безвыходность ее положения. Она перехватила взгляд маркиза, устремленный на Клариссу.

– Бет, вы ничего не сможете с этим поделать. Ее родители имеют на нее все права. Подобные браки заключаются сплошь и рядом. Нужно просто научиться извлекать выгоду из такой ситуации.

– Вот еще одно свидетельство того, что в мире нет справедливости. Кларисса ни за что не выйдет замуж за лорда Деверила! – решительно заявила Бет.

– За Деверила? – не поверил своим ушам Люсьен, и Бет поняла, что он и не подозревал, что речь идет об этом мерзавце. – Ну, тогда это меняет дело!

– Объяснитесь…

– Нельзя допустить, чтобы он женился на благородной девушке. Да и вообще на любой женщине, если уж на то пошло.

– Значит, вы согласны ей помочь?

– Это непросто, – протянул он задумчиво. – Мы можем какое-то время скрывать ее от Деверила, но освободить от родителей не имеем права. В таком случае ее ждет незавидная участь, и скорее всего найдется какой-нибудь другой Деверил.

– На свете нет более похотливого и мерзкого человека, чем лорд Деверил! – Кларисса невольно поежилась.

– Боюсь, вы правы, – заметил Люсьен.

– Но если Кларисса бесследно исчезнет, лорду Деверилу придется поискать себе другую жертву, – предположила Бет.

– Неужели мне предстоит провести остаток жизни, спасая невинных дев от развращенных негодяев? – покачал головой маркиз. – К сожалению, на свете слишком много и тех, и других.

– Я готова научиться не обращать внимания на всех, – улыбнулась Бет и тут же скривилась от боли. – Но я не могу остаться равнодушной к тем людям, с которыми меня сталкивает судьба. Сейчас нам нужно найти безопасное убежище для Клариссы. Вы хорошо знаете Лондон. Наверное, в городе есть сотни мест, где она могла бы спрятаться.

– Такие места есть не только в Лондоне, – ответил он.

– Я думала о Делани, – не слишком уверенно проговорила Бет.

– Они были бы рады помочь, но есть причины, по которым их не стоит сейчас вмешивать в проблемы, связанные с Деверилом. Вы упомянули о Белой Голубке, – обронил он. – Что вам о ней известно?

– Она – актриса театра «Друри-Лейн», очень красивая женщина и ваша любовница, – выпалила Бет на одном дыхании и смущенно покраснела.

– Она была моей любовницей. Откуда вы про нее знаете?

– Была? – переспросила Бет недоверчиво. Он кивнул. – Мне сказал об этом лорд Деверил.

– Вот как? – Глаза маркиза полыхнули яростью. – В таком случае я готов сейчас же уничтожить эту ядовитую змею и разом покончить со всеми проблемами.

– Вы не можете этого сделать! – Бет не могла допустить очередного проявления жестокости. Неужели он привык решать все проблемы посредством насилия?

– Он слишком стар, чтобы я мог бросить ему вызов, – согласился маркиз. – Но может быть, мне удастся заставить его бросить вызов мне?

– Люсьен, но это же убийство! – в ужасе воскликнула Бет.

– Можете считать это приговором, который я приведу в исполнение, – отчеканил он, и Бет поняла, что лучше ему не возражать.

Маркиз тем временем продолжал:

– Кстати, о Клариссе… – Он оживился, похоже, идея дуэли его всерьез увлекла. – Коль скоро вам все известно о Бланш, именно к ней мы и должны обратиться за помощью.

Бет без восторга отнеслась к предложению мужа. Возможно, он и вправду отказался от встреч с актрисой, но где гарантия того, что он ее разлюбил?

– Никому не придет в голову связать Бланш и Клариссу. И именно поэтому Белая Голубка может спрятать ее у себя.

– Эта распутница? – возмутилась Кларисса.

– Она актриса, – сдержанно ответил Люсьен. – К тому же она – леди с безупречной репутацией. Лучшего убежища вам не сыскать. Если ваши родители знают, что вы хотя бы раз навещали Бет, они не замедлят сюда явиться.

Кларисса растерянно взглянула на Бет в поисках поддержки.

– Похоже, у нас нет другого выхода, – ответила та. – Там ты будешь в безопасности. И потом, сейчас не время думать о твоей репутации. Я считаю, что любой вариант будет лучше, чем брак с лордом Деверилом.

– Хорошо, – кивнула девушка. – Что я должна делать?

– Пойди переоденься, – сказала Бет. – Мы можем поехать туда прямо сейчас? – спросила она у маркиза, когда Кларисса вышла. – Или мадам Бланш нужно предупредить заранее?

– Какая деликатность! Не думаю, что у нее уже появился новый покровитель, но все же стоит послать ей записку. К тому же она может задержаться в театре. Нам придется отправить к ней посыльного и подождать час или два. Что ж, моя маленькая птичка…

Он вдруг оставил свой шутливый тон и, повернувшись к ней, спросил:

– Скажите, вы когда-нибудь сможете меня простить?

– Я уже вас простила, – улыбнулась Бет. – Вспомните, с чего все началось. Я убедила вас в том, что у меня были любовники. Зачем я это говорила, я и сама не знаю. Вы были правы… слова живут самостоятельной жизнью.

Он нежно обнял ее.

– Я люблю вас, Бет. Даже если вы захотите предаться разврату, я все равно буду вас любить, да укрепит Господь мою веру в любовь. Я схожу с ума из-за любви к вам. Все это время я считал свою жену распутной женщиной, но это не мешало мне ее желать.

Бет обняла его за шею.

– Так уступим же любви, как говорил Вергилий. Я тоже люблю вас, хотя вы дикарь и самый настоящий варвар. – Она смущенно улыбнулась. – Вот только не знаю, к счастью это или к несчастью.

Единственное, о чем Бет сейчас сожалела, это то, что подходящий момент для их близости был безвозвратно утерян. Она не представляла себе, когда вновь им удастся достичь такого взаимопонимания.

– Я вовсе не варвар, Бет, – прошептал маркиз. – Настоящий варвар вышвырнул бы Клариссу в окно и силой поволок вас в постель. А я обычный бабуин, поэтому и веду себя в соответствии с кодексом чести, принятым у этих приматов.

– Неужели вы никогда не забудете этого прозвища?

– Никогда. До сих пор ни один человек не осмеливался обозвать меня столь грубым словом, – усмехнулся он.

– А в чем заключается ваш кодекс чести?

– Мне казалось, вы это знаете. Неужели я в вас ошибся?

– Бабуины снисходительно относятся к капризам самки, – с ходу стала сочинять Бет. – Они защищают самых слабых представителей стада, особенно молодых самок, и никогда не убивают, кроме тех случаев, когда речь идет о самозащите. Кроме того, – она сделала многозначительную паузу, – бабуин моногамен.

– Хм! При таких условиях бабуины давно бы вымерли.

– Но мы в Лондоне, а это наиболее цивилизованная столица Европы, – заявила Бет.

– Не забывайте напоминать мне о том, что я не должен отпускать вас за порог без сопровождения, мой наивный синий чулочек. – Он поцеловал ее и уже другим тоном сказал: – А сейчас мне нужно отдать кое-какие распоряжения. А вы пока оденьтесь. Я не повезу Клариссу один, к тому же мне хочется, чтобы вы познакомились с Бланш. – Он улыбнулся. – Не могу себе представить, как бы я сказал это какой-нибудь другой женщине, которая была бы моей женой.

– Это комплимент?

– Самый искренний, на какой я только способен, – ответил он, ласково глядя на нее.