Текст книги "Нежеланный брак"

– Разумеется, нет, ваша светлость. – Бет поднялась. – Маркиз проявил чрезмерную заботу обо мне, усадив меня в это кресло. – Она метнула в его сторону яростный взгляд. Что ж, они снова ступили на тропу войны.

Наконец всех пригласили к столу, а поскольку бал устраивался в честь жениха и невесты, Бет пришлось взять маркиза под руку и возглавить процессию гостей, направившихся в столовую.

– Вы прирожденная лгунья! – восхищенно заметил он.

– Правда? – рассеянно отозвалась она, выбитая из колеи столь грубым поведением своего жениха.

Они молча шли к своим местам, но Бет все же не удержалась и искоса взглянула на него.

– Вы поступили неразумно, не так ли, Элизабет? – Его губы скривились в усмешке. – Если вы решите бороться со мной, будьте готовы к тому, что вас ждет неминуемое поражение. И уж тогда не надейтесь, что я буду соблюдать условия нашего мирного договора.

– Что вы хотите этим сказать? – вызывающе спросила она.

– Договор останется в силе до тех пор, пока вы будете прилично себя вести.

Бет не дала волю рвущимся с губ гневным словам и снова устремила взгляд прямо перед собой. Похоже, ее положение ничем не лучше положения обреченного на гибель войска, которое, вместо того чтобы сдаться на милость победителя, продолжает отчаянно и безрассудно атаковать противника. Она может быть уступчивой и податливой, а может начать военные действия – и погибнуть.

Впрочем, у нее есть выбор – она может погибнуть с честью. Однако поскольку костер их конфликта потух, не успев разгореться, она решила прибегнуть к более мягкому варианту атаки.

– Обещаю стать именно такой невестой, какую вы заслуживаете, милорд, – с приторной улыбкой промурлыкала она. – Невестой, достойной столь благородного господина.

Маркиз справился с замешательством, вызванным ее словами, и напустил на себя вид по уши влюбленного жениха. Он взял ее руку и запечатлел на ней страстный поцелуй. Этот его жест был встречен взрывом радостного смеха и сентиментальными улыбками, что и задало тон торжественному обеду.

– «Если обходиться с каждым по заслугам, то кто избежит кнута?» – пробормотал он.

– Я не припомню ни одного джентльмена, занесенного в Книгу пэров, которого привязывали бы к задку телеги. К тому же разве в Библии не сказано: «Всякое дерево узнается по плодам»? Иначе говоря, что посеешь, то и пожнешь! – ответила она с милой улыбкой.

– Я не сею и не жну, – парировал он. – Я – полевая лилия.

– Ага! – воскликнула она. – Вы перепутали текст, милорд. Полевые лилии не трудятся. Это птахи небесные не сеют и не жнут. Мне думается, вам не особенно польстило бы сравнение с птичкой, – лукаво предположила она.

– Очень умно, – отозвался он, признавая победу за ней. И вдруг торжествующе улыбнулся, а Бет насторожилась. – Значит, вы мне отказываете в сходстве с петухом? Как вы опрометчивы, леди…

Бет при всей своей невинности все-таки поняла грубый намек и покраснела. И тем не менее его слова, а особенно страстный взгляд, заставили затрепетать ее сердце.

– Каждый петух гордится своей навозной кучей! – выпалила она в отчаянной надежде вернуть их словесную перепалку в безопасное русло.

В его глазах вспыхнули веселые искры.

– Вы имеете в виду размер?

Разговор вышел из-под контроля Бет, поэтому она сочла за благо уступить и ответить первой пришедшей на ум поговоркой.

– Нищий человек и малым доволен, – заявила она и занялась супом, который неведомо как оказался перед ней.

И тут же обнаружила, что даже первую ложку она проглотить не может. Слева от нее разрасталась и набухала тяжелая грозовая туча.

Она искоса взглянула на маркиза. Он прекрасно владел собой, и на лице его застыло дружелюбное выражение, вот только глаза полыхали ненавистью. Бет прокрутила в уме их разговор, пытаясь понять, чем могла его оскорбить. О Господи! Нищий. Вот в чем дело! Он наверняка решил, что она имела в виду его происхождение.

– Простите меня. – Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно искреннее, хотя внешне оставалась совершенно спокойной, чтобы окружающие ничего не заметили. – Я не имела в виду… ничего… личного, милорд.

– Значит, вы отдавали себе отчет в том, на что намекали? – Ее попытка извиниться рассердила его еще больше. – Я готов выслушать ваше мнение относительно моих личных качеств после того, как у вас будет возможность с ними ознакомиться.

Бет ничего не поняла, но выбрала самый разумный выход из данной ситуации – стала есть суп.

После того как подали рыбную перемену, Бет нашла в себе смелость обратиться к нему с безобидным замечанием, а он уже пришел в себя настолько, что смог спокойно ей ответить. Они оба понимали, что их натянутые отношения вызовут подозрение у гостей, поэтому взяли себя в руки и даже перешли к легкому флирту. Но теперь это давалось им с трудом, несмотря на то что они старательно улыбались друг другу.

Маркиз развлекал Бет галантной пустой болтовней, и Бет отвечала ему тем же. Постепенно, несмотря на внутреннее напряжение, она начала получать удовольствие от их беззлобной пикировки. Но теперь Бет ни на миг не забывала об осторожности – так бывает осторожен человек, идущий по дороге, густо усеянной невидимыми ловушками.

Иногда ей казалось, что в глазах маркиза время от времени появляется неподдельное удивление и восхищение ее остроумием, но в них не было того тепла, которым сопровождалось их недавнее словесное состязание. В какой-то момент, когда она опять перехватила его восхищенный взгляд, он вдруг сказал:

– Сейчас настоящей леди следовало бы просто жеманно улыбнуться, моя дорогая.

Бет, успевшая выпить три бокала вина, широко раскрыла глаза:

– Правда?

Он рассмеялся. Бет решила, что его веселое расположение духа искренне. Однако следовало учесть, что он тоже осушал бокалы вина один за другим.

Общество расслабилось от обильной еды и питья, и вскоре последовали хвалебные речи – блестящие, остроумные и немного фамильярные. Сначала был провозглашен тост за регента и за все королевское семейство. Не были обойдены вниманием также солдаты и матросы, исполняющие свой долг.

Затем с бокалом вина поднялся герцог:

– Друзья мои. Нам предстоит радостное событие, и мы счастливы, что вы согласились разделить с нами нашу радость. Нечасто в семью входит девушка, которую родители жениха готовы принять как родную дочь.

Бет вздрогнула, услышав это, и бросила на маркиза тревожный взгляд. Он молча накрыл ее руку своей. Этот жест гости могли воспринять как проявление нежности, но Бет восприняла его как желание ободрить ее в трудную минуту. По крайней мере желание взять ситуацию под контроль.

– Мы с герцогиней были рады узнать, что Арден наконец выбрал себе невесту. Сегодня некоторые молодые люди не испытывают потребности в истинном чувстве и многое теряют от этого. Мы были бы счастливы принять в дом любую его избранницу, но мы искренне благодарны ему за то, что его выбор пал на нашу дорогую Элизабет.

Все поднялись с места, чтобы присоединиться к тосту. Затем маркиз выступил с ответной речью.

– Некоторые мои сверстники, – он покосился на своих друзей, – считают брак обременительным дополнением к собственной жизни. Должен их заверить, что они глубоко заблуждаются. Разве Еврипид не сказал когда-то: «Главное богатство мужчины – это понимающая жена»? – Бет напряглась при слове «богатство», которое многие могли истолковать как имущество, безраздельно принадлежащее мужчине, но сдержалась и промолчала. – Еврипид был прав. Моя жизнь уже сейчас стала интереснее и разнообразнее благодаря невесте, и я ожидаю от нее еще больших наслаждений.

В его словах не было ничего оскорбительного, и все же они вызвали хихиканье, перемежающееся скабрезными шуточками. Бет чувствовала, что неудержимо краснеет, но ощущение стыда казалось ничтожным по сравнению с той яростью, которая на нее накатила. Почему в обществе принято, чтобы все речи произносили мужчины? Она сейчас с удовольствием осадила бы всех – особенно веселых – двумя-тремя едкими замечаниями.

– Наследник знатного рода не может оставаться неженатым, – продолжал маркиз. – Но я не стремился в ближайшее время связывать себя узами брака. Появление в моей жизни Элизабет застало меня врасплох. Мы не делаем тайны из того, что она не привносит в нашу семью ни состояния, ни связи с какой-нибудь благородной ветвью. И я очень этому рад. В противном случае кто поверил бы в то, что нас связывает гораздо более серьезное принуждение…

Он сделал акцент на последнем слове и паузу, во время которой Бет почувствовала, как холодный озноб пробежал у нее по спине. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он завершил речь:

– Принуждение любви.

Она подняла на него глаза, и их взгляды встретились.

– В состоянии влюбленности есть непередаваемая прелесть, – добавил он весело. – Я рекомендую попробовать это всем закоренелым холостякам.

Бет опустила глаза и уставилась в тарелку, надеясь, что немногие из присутствующих узнают цитату из Мольера. Далее в ней говорится о том, что главная прелесть любви в том, что она скоро проходит. По крайней мере им с маркизом не предстоит потерять то, чего они и так не имеют. Она вдруг поняла, что не уловила и половины смысла его слов, но коль скоро это входило в его намерение, то и жалеть не стоит.

– Я прошу вас выпить за Элизабет, – предложил маркиз в конце своей речи. – А также за нашу семью. И за любовь.

Все восторженно присоединились к тосту, и Бет не заметила, чтобы кто-то из гостей сделал это неохотно. Наверное, они услышали то, что хотели услышать. А может быть, Шекспир был прав, когда говорил: «Весь мир – театр, и люди в нем актеры».

Глава 10

После обеда время понеслось быстро, потому что большинство гостей приехали на бал, и теперь пришел черед официальной части приема. Бет ощущала себя актрисой, вышедшей на сцену в очередном акте.

Она стояла между герцогом и маркизом и пожимала руки гостям, которых, похоже, было несколько сот. И снова ее пронизывали любопытные, часто завистливые взгляды. Она готова была поклясться, что несколько матрон откровенно пялились на ее талию.

Наконец начались танцы, и она испытала настоящее облегчение, потому что наконец была избавлена от пристального осмотра. Маркиз повел ее танцевать менуэт, открывающий бал, и оказалось, что это первый случай за весь вечер, когда они смогли остаться наедине, если не считать их легкой беседы за столом на виду у всех. Она несколько раз путала фигуры танца, чем вызвала сочувственное замечание маркиза:

– Вы, кажется, взволнованны? Разве вы не умеете танцевать менуэт?

– Дорогой сэр, я воспитана в школе для девочек, – сердито проговорила она. – Я наблюдала, училась и учила танцам всю свою жизнь. Я могу станцевать менуэт с закрытыми глазами и даже во сне.

– А вы когда-нибудь танцевали его с мужчиной? – недоверчиво спросил маркиз.

Они были в числе четырех пар, которые открывали бал традиционным менуэтом перед лицом герцога и герцогини.

– Разумеется, – ответила Бет. – Я часто устраивала показательные выступления с месье де Ло, нашим учителем танцев.

– Вы имеете в виду «менуэт вдвоем»? – поинтересовался он.

– Да. – Ее насторожил тон его голоса.

– Это зачастую приводит к тому, что некоторые особенно впечатлительные девушки влюбляются в своих учителей танцев. А все потому, что им приходится подолгу смотреть друг другу в глаза.

– Уверяю вас… – Бет не успела закончить, потому что музыка смолкла. Вместе с остальными парами они подошли к герцогу и герцогине. Склонившись в низком реверансе, она успела заметить, с каким изяществом и достоинством маркиз поклонился своим родителям. Ее снова обуял дух соперничества. Он воспитывался в благородном окружении, но зато ее обучал настоящий профессионал.

По залу прокатилась волна рукоплесканий.

Маркиз улыбнулся и легким кивком выразил ей свое одобрение. Потом поднес к губам ее руки и поцеловал их, глядя ей в глаза. Бет начала понимать, что он имел в виду: «менуэт вдвоем», когда нужно неотрывно смотреть в глаза партнеру, действительно мог вскружить голову молоденькой девушке. Какое счастье, что она уже не так юна, да и танцевали они в окружении еще нескольких пар.

– Месье де Ло был хорошим учителем, – сделал ей комплимент маркиз.

– Вам тоже повезло в этом плане, милорд, – не осталась в долгу Бет. – Хотя, на мой взгляд, вам следовало бы чуть сильнее тянуть носок.

– Вы хотите сказать, что у меня недостаточно хорошо это получается, моя дорогая? – Он удивленно приподнял бровь.

Бет прикусила губу, чтобы не рассмеяться. А Феба Суиннамер, заметив это, едва не расплакалась на виду у всех.

После торжественного менуэта оркестр перешел к танцам менее церемонным, в которых приняло участие большинство гостей. Бет ни на минуту не оставалась одна, кавалеры выстраивались в очередь, чтобы удостоиться чести пригласить ее на очередной танец. Ее это вполне устраивало – она перестала быть объектом назойливых, любопытных взглядов гостей.

Только с одним из ее партнеров у нее возникли проблемы, с лордом Деверилом. Он был болезненно желт и сухопар, но в его руках и тяжелой нижней челюсти чувствовалась грубая сила. К тому же от него неприятно пахло. И дело не в том, что он был грязен, – среди гостей хватало таких, кто не особенно следил за чистотой своего тела, – от него исходил затхлый запах начавшегося разложения. Наверное, неприятный запах исходил от его зубов, потому что, когда он улыбнулся, Бет заметила, что зубы у него гнилые.

– Вы должны помнить, что вам очень повезло, юная леди, – заявил он во время танца. – Не каждой простушке без гроша за душой выпадает такая удача.

Он был так неприятен Бет, что она решила с ним не церемониться.

– Напротив, милорд. Это маркизу повезло, а не мне. Не каждому молодому тупому самцу удается заполучить в жены разумную женщину.

– А зачем нужна разумная? – Он осклабился, обнажив гнилые зубы. – К чему в постели мозги?

При других обстоятельствах Бет, услышав подобное высказывание, попросту развернулась бы и ушла, но сейчас было не место и не время демонстрировать свою неприязнь. К тому же этот отвратительный господин был гостем герцога.

– Я прошу вас не говорить со мной на подобные темы и в подобном тоне, лорд Деверил, – сердито произнесла она.

– Боже мой, но ведь вы только что сказали, что считаете себя разумной женщиной! Значит, вам должна быть известна цель брака, не так ли? Она заключается в продолжении рода, если вы забыли об этом.

Бет воздвигла между ними стену молчания и молила Бога о том, чтобы танец поскорее закончился. Следующая фигура требовала удаления партнеров друг от друга, так что неприятный разговор сам собой прервался. Однако вскоре Бет снова оказалась рядом со своим кавалером.

– Сейчас стоит прекрасная погода, не так ли? – быстро проговорила Бет, пока лорд не успел возобновить прерванную беседу.

– Чудесная весна, – согласился он. – Когда видишь, как птицы вьют гнезда, невольно возникают мысли о браке. У меня нет ни законного наследника, ни даже какого-нибудь дальнего родственника, например, кузена. Как и маркиз, я выполнял свой долг и ни с кем не делил свою атласную подушку долгими холодными ночами.

Бет ответила на его заявление молчанием и вздохнула с облегчением, когда музыка вдруг оборвалась.

– Кстати, о птичках, – небрежно продолжил лорд Деверил, ведя ее через зал на место. – При случае спросите маркиза о голубках «Друри-Лейн».

Бет не испытывала ни малейшего желания расспрашивать маркиза о чем-либо по наущению этого господина. Она устремилась к своему жениху, чтобы почувствовать себя в безопасности. У нее было ощущение, будто она вывалялась в грязи.

Маркиз приказал подать ей бокал шампанского. Она сделала большой глоток, но тут же закашлялась.

– Думаю, мне лучше выпить лимонаду, милорд.

– Если вы намерены пить залпом, то да. Вам, похоже, жарко. Почему бы нам не выйти на террасу?

Она подозрительно взглянула на него, а он улыбнулся:

– Не беспокойтесь, мы не будем там в одиночестве. Не только нам хочется подышать свежим воздухом. Пойдемте.

Маркиз оказался прав. На террасе было столько народу, что невозможно было найти уголок, чтобы уединиться.

– Вам нравится наш первый бал? – спросил Люсьен. Похоже, он был настроен весьма дружелюбно. Бет вспомнила их первый поцелуй и тесную связь, внезапно возникшую между ними во время легкой пикировки за столом. В ее сердце снова вспыхнула надежда.

– Да, мне все нравится. Если не считать лорда Деверила.

– Этому человеку вообще здесь не место, – нахмурился маркиз. – Его привезла леди Горгрос, и мы решили не устраивать скандала и не вышвыривать его вон. Почему вы согласились танцевать с ним?

– Я танцевала со всеми, кто меня приглашал, – пожала она плечами. – Все они производили вполне достойное впечатление.

– Он вел себя с вами недостойно? – Маркиз напрягся и пристально взглянул на нее. – Вы хотите, чтобы я его вызвал на дуэль?

– Не будьте смешным, – осадила его Бет. – Из всех несуразностей жизни в высшем обществе самая глупая – привычка мужчин устраивать драки по любому поводу.

– Что ж, – ледяным тоном произнес он, – если вы считаете, что ваша честь того не стоит… Чем же он оскорбил вас? Назвал Мэри Вулстонкрофт шлюхой?

Бет открыла рот, чтобы дать ему решительный отпор, но это было невозможно в присутствии большого количества гостей. И вдруг она почувствовала, что у нее от боли раскалывается голова, и закрыла глаза.

– Элизабет?

– Оставьте меня одну.

– Вам нехорошо?

– У меня мигрень, – простонала она.

– Пойдемте поищем маман. Она позаботится о вас. Возможно, вам следует пойти к себе.

Бет открыла глаза. В его голосе слышалась искренняя забота. Еще одна неразрешимая загадка.

– Я не могу так поступить. Что подумают гости?

– Что вы слишком много танцевали и чересчур много выпили. Пойдемте. – Он положил ей руку на талию и легонько подтолкнул вперед.

Бет воспротивилась.

– Если гости увидят, что я слишком рано покинула бал, они подумают, что наш брак вызван необходимостью.

– А разве это не так? – Он круто развернулся к ней.

Бет захотелось, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Господи, ну почему ее дернуло произнести эти необдуманные слова именно здесь, на этой террасе?

– Вы сами знаете, что так, – пробормотала она.

– А вы знаете, что имею в виду я. Вы беременны?

– Конечно, нет! – разозлилась она. – Вы обещали, что никогда больше не вернетесь к тому идиотскому разговору!

– Если бы это было так, то мы могли бы расторгнуть нашу помолвку, – вздохнул он. – Даже мой отец в такой ситуации не стал бы настаивать на браке.

– Боюсь, я не могу предоставить нам с вами такой путь к отступлению. – Она заставила себя посмотреть ему в глаза. – И хотя вас бы это устроило, милорд, для меня остаться на руках с незаконнорожденным ребенком было бы нежелательным вариантом свободы.

Она видела, с каким усилием он выжал из себя улыбку.

– Мы начинаем горячиться, Элизабет. Не забывайте, что мы два влюбленных голубка.

По пути назад в бальный зал Бет проворковала – чтобы ему досадить:

– Такие же, как голубки «Друри-Лейн»?

Меньше всего она ожидала, что маркиз покраснеет, услышав эти слова. Но тут, к счастью, к ней подошел очередной кавалер и пригласил ее на танец. Она улыбнулась, стараясь не думать о головной боли, и бросила на жениха ласкающий взгляд.

Стоило ей оказаться вдали от маркиза, как головная боль начала стихать. Еще одно неутешительное предвестие их будущей супружеской жизни.

Вскоре пришло время для ужина, и Бет увидела, что ее соседом за столом оказался мистер Бомон. Он ей очень нравился из-за непринужденной манеры себя вести и прирожденного чувства юмора. Будучи таким же высоким и широкоплечим, как маркиз, он не пугал ее – возможно, потому, что черты его загорелого лица выражали доброту, а карие глаза светились теплой улыбкой.

Гораздо меньше ей понравилось присутствие за столом Фебы Суиннамер, которая, как казалось Бет, с трудом сдерживала желание пронзить ее любым острым предметом, который попадется под руку. Рядом с этой красавицей сидел лорд Дариус. Бет надеялась, что ему удастся удовлетворить тщеславные запросы красавицы, хотя и опасалась, что тот факт, что он, как младший сын, не унаследует титул, принизит его в глазах Фебы, до недавнего времени считавшей, что скоро она станет герцогиней.

– Вы давно дружите с маркизом, мистер Бомон? – обратилась Бет к соседу.

– Еще со времен Хэрроу, мисс Армитидж, – ответил он с улыбкой. – Так что я могу рассказать вам такие вещи из его школьного прошлого, которые он наверняка захотел бы от вас утаить.

Судя по тому, как он это сказал, у него и в мыслях не было ее оскорбить, однако маркиз, слушавший их беседу, тут же вмешался:

– Что ты имеешь в виду, Хэл?

– Я считаю, что будет справедливо, если твоя невеста узнает твою самую страшную тайну, Люс.

– Только не про корову! – испугался маркиз, чем вызвал недоумение Бет.

– Конечно, нет, – невозмутимо ответил мистер Бомон.

– Про колокольчики? – с улыбкой предположил маркиз.

– Это пустячный проступок, – небрежно отмахнулся друг. – Я полагаю, что ты и сам им до сих пор гордишься.

– Разумеется, горжусь, – усмехнулся маркиз. – Связать вместе шнуры от колокольчиков у всех слуг в доме… Здесь потребовалась большая изобретательность. Кстати, попытка осуществить этот замысел привела к весьма плачевным результатам.

– Не может быть! Ты этого не сделал! – Мистер Бомон разразился громким хохотом.

– Сделал, – с раскаянием признался маркиз. – Потом мне пришлось распутывать этот узел, после чего мой отец… – возможно, только Бет уловила эту крохотную паузу, – заставил меня выполнять бессмысленную работу по дому, чтобы я понял, что нельзя беспокоить слуг по пустякам.

– Как интересно! – воскликнула мисс Суиннамер. – Разве слуге не все равно, вызывают его по делу или просто так? Он может понадобиться в любой момент.

– Что ж, – вмешался в разговор лорд Дариус, – давайте взглянем на это с точки зрения гостя, который звонит из своей комнаты, чтобы ему принесли завтрак, и не получает его потому, что слуга думает, будто колокольчик звонит из другой комнаты.

– Понятно. – Юная леди тепло улыбнулась собеседнику, очевидно решив, что соседство с младшим сыном герцога тоже кое-чего стоит. – Вы правы, милорд, это было бы огорчительно.

– И стоило бы слуге серьезной выволочки.

– Конечно, лорд Дариус, – ласково произнесла Феба. – За такую провинность можно лишиться места.

– Даже в том случае, если это всего лишь проделка какого-нибудь шалопая? – Лорд Дариус с интересом взглянул на нее.

– Моя мама говорит, что слугам нельзя позволять оправдываться за плохо исполненную службу, иначе они всегда будут увиливать от своих обязанностей, – уверенно заявила мисс Суиннамер. Она огляделась, но не встретила сочувствия среди окружающих. – А тот, кто затеял все это безобразие, безусловно, заслуживает кнута.

– Моя дорогая Феба, – растягивая слова, вмешался маркиз, – вы таким образом выражаете желание отхлестать меня кнутом?

Несчастная Феба не нашлась что ответить и лишь беспомощно хлопала глазами, пока остальные пытались скрыть улыбки.

– Насколько я понимаю, – решила вмешаться Бет, – за нанесенную обиду этот шалопай уже давно наказан. Я совершенно согласна с дисциплинарными методами герцога и уверена, что телесные наказания не приводят ни к чему, кроме озлобления.

– Похоже, моя невеста считает нас озлобленными дикарями. – Маркиз обменялся взглядами с лордом Дариусом и мистером Бомоном. – Возможно, даже бабуинами, – хмыкнул маркиз, покосившись на Бет.

– Бабуинами? – удивленно переспросили они хором. Бет почувствовала, как лицо ее заливает краска, но решила не сдаваться.

– Лорд Арден шутит. Я просто хотела сказать, что дети скорее выучиваются отличать хорошее от плохого не тогда, когда их бьют, а когда им объясняют, в чем их провинность.

– Разве я упустил упоминание о наказании кнутом? – усмехнулся маркиз. – Однако вы выразили свое мнение вполне определенно. Боюсь, моя дорогая, у нас с вами возникнут разногласия по поводу воспитания наших детей.

Упоминание об общих детях вынудило Бет обратиться к мистеру Бомону в поисках более приличной темы для разговора:

– Судя по всему, мне понадобится некоторый боезапас, чтобы отражать нападки маркиза. Так что это за тайна, которой вы собирались поделиться со мной, сэр?

– Это тайна, которую он хранит особенно тщательно, – улыбнулся Бомон. – Хотя я и не представляю, как вы сможете ею воспользоваться, но вы – единственный человек, которому это может пригодиться. – Он бросил насмешливый взгляд на маркиза, который смеялся над какой-то шуткой лорда Дариуса, и понизил голос до шепота, как настоящий конспиратор: – Он блестяще закончил курс. Лучше, чем все мы, вместе взятые.

– Я давно подозревала это, – кивнула Бет. – Но зачем держать это в такой глубокой тайне?

– Господи, мисс, неужто вы не понимаете? Зачем ему репутация образованного человека? Тем более что это всего лишь временное упущение в мировоззрении, которое объясняется его неопытностью. К тому времени, как мы поступили в Кембридж, он успел поумнеть и провел эти годы, не привлекая к себе внимания преподавателей.

Бет готова была возразить против такого искаженного восприятия действительности, но вдруг обнаружила, что в этом есть некое рациональное зерно, и покачала головой:

– А вы, мистер Бомон? Вы в молодости были одаренным человеком?

– О нет! – искренне заверил он ее. – Я обладал средними способностями. Это истинная правда, мисс Армитидж.

– И как же вы обошлись с ними, мистер Бомон? – поинтересовалась Бет, зная, что этот человек вовсе не тупица.

– Я поступил в армию.

– Он лжет, – снова вмешался в разговор маркиз; Бет и раньше подозревала, что он только делает вид, что их не слушает. – Он получил звание майора, хотя предпочитает не говорить об этом сейчас. Его имя упоминалось в депешах так часто, что весь конногвардейский полк устал от этого…

– Разве не со всеми нами произошло то же самое? – перебил его мистер Бомон. – Нас всех швырнуло в войну, поэтому наши имена то и дело оказывались у всех на устах.

– Пусть это послужит тебе уроком, Хэл, – произнес маркиз, и Бет поняла, что он говорит не о войне, а о желании друга разгласить его тайну.

– Я тебя понял, – вздохнул мистер Бомон. – Но не думаю, что мисс Армитидж обидится, узнав, что у тебя есть мозги и что ты иногда ими пользуешься.

Маркиз задумчиво взглянул на Бет.

– Моя невеста настолько умна, что наверняка захочет при случае меня перехитрить.

Бет вспыхнула, поняв намек маркиза.

– Да, именно это я и сделаю – при случае, – проворковала она.

– Да это вызов! – воскликнул мистер Бомон. – Я готов заключить пари.

– Я тоже, – самодовольно улыбнулась мисс Суиннамер и бросила недружелюбный взгляд на Бет. – Моя мама говорит, что женщина никогда не выиграет, если будет превосходить мужчину в чем бы то ни было.

– Что ж, мисс Суиннамер, – вежливо отозвалась Бет, – в таком случае нам остается с большой радостью признать, что вы не доставите хлопот вашей матушке в этом смысле.

Маркиз едва не подавился вином от этих ее слов. Красавица все еще пребывала в недоумении, когда Бет с женихом вышли из-за стола.

– Как подумаю, что едва не предложил ей стать моей женой, меня охватывает ужас, – произнес маркиз смеясь.

– Почему вам приходила в голову мысль предложить руку той, с кем у вас так мало общего?

– Я ведь должен был жениться рано или поздно, – пожал он плечами. – Но я не чувствовал в себе способности влюбиться. Феба Суиннамер как раз такая девушка, которую я прочил себе в жены, – из хорошей семьи, состоятельная, красивая и… невероятно милая.

– Ее научили быть такой, – многозначительно заметила Бет, понимая, что не обладает ни одним из перечисленных маркизом достоинств.

– Она не обладает ни одним из ваших недостатков, и мы оба это знаем, – улыбнулся маркиз.

– Я тоже могу быть милой, если у меня появятся для этого причины, – возразила Бет.

– Вы – сварливая женщина, – поморщился маркиз. – Но не зарывайтесь. Мне нравится ваша манера общения с людьми. – С этими словами он передал ее из рук в руки очередному партнеру по танцам.

Около четырех утра бал закончился, и Бет наконец добралась до постели. Лежа под одеялом, она перебирала в уме впечатления прошедшего дня. И неожиданно вспомнила реплику Деверила.

– Скажите, Редклиф, вам известно что-нибудь о голубках «Друри-Лейн»? – спросила она у горничной, которая уже направлялась к двери.

– Нет, мисс. Я была в Лондоне лишь однажды и никогда не посещала театр. Наверное, они держат голубей в клетках, чтобы использовать их в представлениях.

– Да? Но тогда это очень странно, – пробормотала Бет, засыпая.

Случилось так, что Редклиф упомянула об этом странном вопросе своей госпожи за завтраком среди старших слуг. Она удивилась, когда Хьюго, преданный камердинер маркиза, отвел ее в сторону.

– На вашем месте, мисс Редклиф, я бы отсоветовал мисс Армитидж наводить справки о голубках «Друри-Лейн», – предупредил он.

– Но почему, мистер Хьюго?

– Потому что Белая Голубка «Друри-Лейн» – бывшая фаворитка маркиза. Если вы понимаете, о чем я говорю.

– Я понимаю, – покраснела Редклиф. – О, бедняжка! Кто же рассказал ей об этом?

– Я бы тоже хотел это знать. Уверен, что и его светлость заинтересуется, если до него дойдет эта информация.

* * *

Люсьен, однако, уже забыл о реплике Бет. Его волновали другие проблемы, и прежде чем лечь в постель, он написал письмо Николасу Делани.

Дорогой Николас!

У меня на балу объявился Деверил. Я думал, что он исчез вместе с Мадам, но, похоже, ему удалось уладить дела с властями. Я решил, что тебе не помешает знать об этом. Он так же мерзок и опасен, как и раньше.

Л. де Во.

Он устроил так, чтобы это письмо доставили в Гратингли, дом брата-близнеца Николаса, лорда Стейнбриджа.

Лорд Деверил считался в свете человеком дурно воспитанным и не слишком порядочным, но не это обеспокоило маркиза. Естественно, что такого человека нельзя было и на милю подпускать к их дому, но душу Люсьена разъедало более сильное чувство, чем простая неприязнь.

Деверил поддерживал тесный контакт с Терезой Белэр, которая вместе со своими единомышленниками пыталась выудить деньги у сторонников Наполеона. У Люсьена создалось впечатление, что ко всему прочему Деверила что-то связывало и с Элеонорой Делани в тот период, когда она жила вместе со своим отвратительным братом. Разумеется, Николас никогда не испытывал к Деверилу дружеских чувств.

Все полагали, что лорд Деверил сбежал вместе с Терезой Белэр и теперь живет на широкую ногу благодаря добытым нечестным путем деньгам. Его внезапное появление вызвало у маркиза множество вопросов.