Текст книги "Безбрежное чувство"

Глава 8

Джерри неожиданно проснулся, но еще какое-то время находился во власти сновидения. Уже само по себе это было странно, потому что ему почти никогда ничего не снилось. Но на этот раз сон был таким ярким и четким, что стоило смежить веки, как перед глазами возникал большой, в рост человека, кусок камня. Джерри смотрел на него всю эту ночь, и часы сна, казалось, растянулись на десятилетия. Он видел, как сменяются времена года, он замечал, что плоский обломок гранита не остается совершенно невосприимчивым к силам природы. Его палила летняя жара, по нему хлестали весенние ливни, осенью его облепляла мокрая палая листва, а в одни особенно жестокие зимние морозы по скале пробежала тонкая, как волос, трещина.

Джерри лежал, размышляя над тем, чего ради ему привиделся такой странный сон, и вдруг вспомнил, что не так давно завидовал неуязвимости камня. Он сел в постели.

– Джерри? – В тихом оклике Рэй была тревога. – Что с тобой?

Сама она крепко спала, а проснулась оттого, что матрац сильно дрогнул.

– Со мной все в порядке, – сказал Джерри сквозь зубы.

Когда он свесил ноги с постели, то ощутил ласковое прикосновение к обнаженной спине и едва не отскочил. Ему показалось, что нежная рука Рыжей поставила на нем клеймо раба. Эта женщина успела многого добиться в своем стремлении занять место в его жизни, а ведь еще совсем недавно он сам себе казался хорошо защищенным от подобного вторжения.

– Я проголодался, – сказал он с таким видом, словно это было нечто безотлагательное.

– Но сейчас ночь, – резонно заметила Рэй и прищурилась, стараясь рассмотреть в темноте его лицо.

– Голод не тетка, – буркнул Джерри.

Зажигая свечу, он наткнулся взглядом на объявление о розыске. Оно совершенно выпало у него из памяти. Развернув бумагу, он хмыкнул, заново отметив нелепость перечисленных примет.

– Вот, держи. Кстати, не хочешь тоже чего-нибудь пожевать?

– Нет, спасибо, – рассеянно ответила девушка, вглядываясь в текст.

– Подожди минутку, я прочту, – бросил Джерри, роясь в шкафу. – Думаю, это тебя позабавит.

Он с сожалением констатировал, что водки нет ни капли. Сейчас он больше нуждался в выпивке, чем в еде. Тем не менее взял с полки сухарь и присел на край постели, накинув на плечи куртку.

– Дай, я прочту. – Джерри протянул руку, чтобы взять бумагу у девушки, изучавшей ее с изумленно поднятой бровью.

– Думаешь, я неграмотная? – Она отбросила его руку.

– Да? – Джерри скептически хмыкнул. – Тогда читай вслух.

Он с хрустом откусил от сухаря и начал жевать. Рыжая посмотрела на него так, словно не могла взять в толк, что, собственно, происходит, потом она опустила взгляд.

– «Объявляется розыск по делу об убийстве. Награда за поимку преступницы – двадцать фунтов стерлингов. Приметы: упитанная, полногрудая, с развратными манерами». – Перестав читать, она устремила на Джерри озадаченный взгляд. – Ты уверен, что это обо мне?

– Уверен. Дальше!

– «Этой особе вменяется в вину убийство английского подданного в таверне „У Вульфа“, двадцать восьмого марта сего года». Знаешь, тут есть и твои приметы, но они ничем не помогут властям, так же как и мои. Разве это не славно? Ну, теперь ты убедился, что я умею читать?

– Убедился. – Джерри выхватил бумагу у нее из рук и не глядя швырнул на стол. – Тем интереснее! Служанка из жалкой таверны, предположительно старшая дочь в многодетной семье! Ты читаешь лучше любого оратора! Почему?

У него чесались руки. Он хотел схватить девчонку за плечи и вытрясти из нее ответ. Внезапно все разрозненные детали, все случайно подмеченные странности сложились в цельную картину, и Джерри проклял себя за то, что был так слеп.

– Откуда мне знать, если я не помню даже собственного имени? – испуганно произнесла Рэй, отползая к изголовью постели. – И потом, даже служанка может быть грамотной, разве нет?

– Само собой! Но она знает чтение ровно настолько, чтобы набросать список дежурных блюд, а арифметику – чтобы сосчитать чаевые! Образованной девушке и в голову не придет наняться в притон! Там ей рано или поздно придется раздвинуть ноги! Это понимает и последняя дура!

– Какие гадкие вещи ты говоришь!

– Кто ты, Рыжая?!

– Я не помню.

Рэй отодвинулась так далеко, как позволяла длина койки, но все равно казалось, что Джерри гневно дышит ей в самое лицо.

– Кто ты такая на самом деле?!

– Я не помню! Не помню, слышишь ты? Не помню! Что на тебя нашло?

Не слушая, Джерри продолжил допрос:

– Признавайся, ты и в самом деле убила того англичанина?

– Ты сам так сказал!

– Не важно, что я сказал. Говори, это было убийство или просто спектакль?

– Я не знаю! – крикнула Рэй, пряча лицо в ладони. – Я ничего не помню!

Джерри подошел вплотную, отбросил ее руки и грубо приподнял лицо за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.

– Вот что я думаю, цыпленочек. Ты не что иное, как красивая приманка в умело расставленной английской ловушке.

Откровенное замешательство девушки только сильнее разъярило его. Он с отвращением отошел подальше, боясь не справиться с собой и сомкнуть руки на ее нежном горле.

– Ловушка? О чем ты говоришь?

– Не трудись, я уже понял, что ты мастерски играешь безыскусную юную красотку. Просто ангел во плоти! – Губы его изогнулись в презрительной усмешке. – Давно ты шпионишь для англичан или это первое задание? Впрочем, я и сам знаю. Конечно, первое, иначе ты никак не могла бы оказаться девственницей. Кому пришел в голову этот блестящий план – обольстить меня, чтобы держать на виду? Тем, кто тебя послал, или тебе самой? Впрочем, гораздо больше меня интересует, когда ты собираешься сдать меня англичанам. Теперь-то ясно, куда тебя понесло вчера вот так, с бухты-барахты! Ты хотела указать им, где меня искать!

– Да, но… я же вернулась…

– Потому что сбилась с дороги. Воображаю, как ты бесилась, когда пришлось повернуть назад.

Джерри задохнулся от негодования и умолк, чтобы перевести дух. Это дало Рэй возможность вставить слово.

– Но какой у англичан может быть интерес к человеку вроде тебя? Кто ты?

– Мне надоело смотреть, как ты играешь в простодушие. Комедиантка! Умей проигрывать с достоинством. Должен признать, ты сумела обвести меня вокруг пальца. Отдаю тебе должное, Рыжая. Шпионить под видом шлюхи – дело обычное, но мало кто брался за эту роль еще до того, как расстался с невинностью. Обычно они так носятся со своей добродетелью… но это не тот случай, правда?

Рэй пришлось собрать все самообладание, чтобы не показать, какую боль причиняли ей эти оскорбления.

– Ты ошибаешься, Джерико. Я не помню о себе ничего, но знаю, что никак не могу быть на стороне англичан. К тому же ведь на меня объявлен розыск!

– Конечно, объявлен! Когда устраивается такой убедительный спектакль с убийством, розыск – это всего лишь маленькая добавочная деталь. Ваша драка была задумана, чтобы привлечь внимание. Так уж вышло, что именно я оказался в ту ночь в этой Богом проклятой таверне. Случись иначе, на моем месте был бы сейчас другой.

– Даже если ты и прав, а это еще нужно доказать, твои слова не проясняют мне память. Тебе ничего не грозит просто потому, что я не помню, куда идти и к кому обращаться, чтобы на тебя донести.

– И потому я смело могу открыть тебе свое сердце?

– Как можно открыть то, чего нет?! Надутый, самовлюбленный болван! – Рэй вскочила с постели, забыв и обиду, и замешательство. – Если я, как ты утверждаешь, отличная комедиантка, то тебя не примут и в самый захудалый театр! Ты думаешь, что твое амплуа – герой-любовник, а на деле из тебя выйдет разве что шут гороховый! – крикнула она, подступая к Джерри. – Подумать только, и он воображает себя настоящим мужчиной! Пока ты не протянул свой длинный язык, обвиняя меня во всех смертных грехах, я понятия не имела, какой ты жалкий трус! Я имела несчастье тебе понравиться, и теперь главное для тебя – найти предлог для того, чтобы пинками вышибить меня из своей жизни! Все сгодится, все пойдет в ход, даже то, что я умею читать! Господи Боже, мне и в голову не приходило, что можно построить обвинение на такой мелочи! Образованием сыт не будешь, и если умираешь с голоду, пойдешь не только в служанки, но и в проститутки! Да что там говорить! Меня тошнит от тебя, Джерико Смит! Похоже, я потеряла не только память, но и рассудок, иначе ни за что не связалась бы с таким типом! – Рэй смерила его не менее презрительным взглядом, чем он ее пару минут назад. – Наверняка ты думаешь, что в награду за твою поимку мне предложили насладиться твоим телом. Но если теперь мне предложат еще одну порцию того же, я предпочту двадцать фунтов!

Когда она умолкла, тяжело дыша, Джерри улыбнулся кривой улыбкой, больше похожей на гримасу.

– Бурные аплодисменты! Я и прежде восхищался твоим умением идти в атаку, но на этот раз ты превзошла сама себя. А как ловко выкручиваешься! Но не надейся, меня не пронять ни лицемерием, ни словесными колючками. Когда ты льнула ко мне этой ночью, ты ничуть не возражала против такой награды за услугу англичанам. К тому же объятия нередко развязывают мужчине язык. Возня в постели – наилучший способ выведать все, что нужно.

Если он ждал новых оправданий, то их не последовало. Рэй ощутила безмерную усталость и села на постель. То, что она считала нежной и упоительной близостью, только что было названо «возней в постели». Нет, в оправданиях не было смысла. Джерри заранее осудил ее и, как предвзятый судья, вынес приговор, не особенно вдумываясь в суть дела. И все потому, что желал как можно скорее разрубить соединяющие их узы, даже настолько кратковременные. Однако жестокие слова посеяли в ее душе сомнения. Что, если слепые обвинения Джерри несли в себе зерно истины? Могло статься, что она оказалась «У Вульфа» именно для того, в чем он ее и обвинял. Возможно, она была послана туда, чтобы завлечь в сети мелкую рыбешку из числа мятежников, а наткнулась на добычу посолиднее, настоящую акулу.

Не сводя взгляда со скрещенных на груди рук и рассеянно покусывая нижнюю губу, Рэй подвергала сомнению все: свою искренность, чистоту ее чувств к Джерри и прочее – все, кроме того, что он жесток и безжалостен, как тот хищник, с которым она его сравнила.

– Я ухожу, и немедленно, – сказала она наконец. – Какой смысл оставаться, если само мое присутствие так тебя раздражает.

Она поднялась, но Джерри загородил ей дорогу.

– Ты, видно, держишь меня за дурака, – сказал он едко. – Хорош бы я был, отпустив тебя.

Рэй хотела молча его обойти, но добилась лишь того, что он толкнул ее обратно на постель.

– Позволь мне уйти! Я же сказала, что ничего не помню. Поэтому не важно, кто я и что. Пойми наконец, тебе ничего не грозит!

– А почему я должен верить в твою потерю памяти? Сначала убеди меня.

– Как?

– Это не мое дело.

С этими словами Джерри внезапно отошел от кровати к скамье под окном, откинул обитую бархатом крышку и начал рыться среди сваленных там предметов. В его поведении отсутствовала всякая логика: только что он пригрозил, что не отпустит Рэй, и тут же предоставил ей шанс ускользнуть. Так или иначе, девушка не преминула этим воспользоваться.

Она бесшумно прокралась к двери и вылетела вон из каюты. Объемистая пижамная рубашка билась в ногах, но не так шумно, чтобы нельзя было различить шаги преследователя. За спиной все было тихо. Однако не успела девушка облегченно вздохнуть, как что-то метнулось сбоку. Она ощутила подножку и рухнула на четвереньки. Лодыжки оказались в тисках.

– Отпусти сейчас же!

Джерри не удостоил ее ответом, просто потащил назад в каюту за ноги, как паук тащит муху в центр паутины. Когда Рэй попробовала вырваться, осыпая мужчину проклятиями, он просто перекинул ее через колено, как когда-то обещал, задрал рубашку и дал пять крепких шлепков по голому заду. Рыдая от унижения, Рэй молила Небо, чтобы оно предоставило ей шанс хотя бы хорошенько пнуть мучителя, но оно оказалось глухо к ее мольбам.

Отшлепав Рыжую, Джерри рывком одернул рубашку, спихнул девушку с колен и холодно предупредил, чтобы не смела больше ругаться, иначе в следующий раз получит не пять, а двадцать ударов. Поскольку до сих пор он держал слово, Рзй сочла за лучшее притихнуть и кротко позволила отвести себя обратно в каюту.

– В постель, живо! – пролаял он, прикрывая дверь. – Пуститься в бега сразу же, как только я повернулся спиной! Я думал, у тебя есть хоть немного соображения. На дворе ночь, да и холодно.

– Неужели не ясно, что я готова на все, лишь бы не оставаться в твоем обществе?

– Ха-ха-ха, – сказал он раздельно. – Как неизменно противоречивы наши желания! Когда я хочу от тебя избавиться, ты липнешь ко мне, а когда разрешаю остаться, рвешься прочь. По-моему, тебе все равно, уйти или остаться, лишь бы противоречить на каждом слове. Так вот, мне надоело с тобой валандаться. Отныне будешь делать то, что я захочу, и для начала расскажешь вот об этом.

Он показал Рэй поблекший, ветхий кусок бумаги, который она этим вечером бросила под скамью.

– Смотря что тебя интересует! – вызывающе бросила она.

– Не испытывай мое терпение, Рыжая, – сказал Джерри с угрозой. – Объясни, откуда у тебя это послание, причем говори правду.

– Тогда не торчи надо мной, как сторожевая собака! Думаешь, приятно рассказывать, когда кто-то смотрит в рот?

Джерри снова вынужден был признать, что она не из тех, кто легко сдается. Чтобы скрыть невольную улыбку, он поспешно отошел к столу и уселся в ближайшее кресло, скрестив на груди руки. У него был вид инквизитора, допрашивающего очередную ведьму.

– Ну, я весь внимание. Говори, но знай, что меня не проведешь.

– Вот как? Не ты ли сам недавно признал, что я отличная комедиантка? Ну хорошо, хорошо! Я только хотела сказать, что в данном случае мне бы лучше наплести с три короба, потому что истина тебе вряд ли понравится.

Рэй объяснила, каким образом обнаружила листок, и описала свои попытки прочесть послание.

– Дальше!

– Все. Что бы это ни было, теперь это просто ветхая бумажка. От нее никакого толку.

– Вовсе нет, – возразил Джерри, поднося листок поближе к пламени свечи. – Из этой бумажки можно узнать много, очень много интересного.

Он скомкал послание, зажал его в кулаке и как следует стиснул. Когда он разжал кулак, на ладони лежала лишь груда бумажной трухи. Джерри отряхнул ладони.

– Зачем ты это сделал? Из него же можно было узнать много интересного…

– Не из послания – оно совершенно нечитаемо, а из самого факта, что оно оказалось здесь благодаря тебе. Думаю, в нем были указания, как тебе действовать.

– Ну конечно, что же еше могло там быть! Говорю тебе, я понятия не имею, что было на этом дурацком листке, и если бы ты не корчил из себя Великого Инквизитора, то признал бы, что и сам этого не знаешь. Ты строишь целую теорию на каждой мелочи, что подвернется под руку. Любой ценой хочешь выставить меня шпионкой, даже в ущерб истине. Ладно, делай что хочешь, а я буду спать. – Рэй улеглась лицом к стене.

– Шпионка и есть! – заметил Джерри со смешком. – Будь ты ни при чем, ты бы так не бесилась. Человек невиновный держится спокойно и с достоинством, он верит, что правда непременно выйдет наружу.

Он сел на край кровати и вытянул из кармана кусок веревки. Шуршание не ускользнуло от внимания Рэй. Она замерла в полной неподвижности. Не дав ей времени повернуться и выяснить, что он задумал, Джерри сдернул одеяло и нашел оба запястья девушки. Она боролась изо всех сил. Ей даже удалось нанести несколько чувствительных тычков, но исход битвы был, как всегда, предрешен. В такие моменты Рэй мучительно сожалела, что не уродилась ширококостной и мясистой. Впрочем, тогда этот негодяй, конечно же, бросил бы ее в таверне на произвол судьбы. Когда запястья были крепко связаны, Джерри отпустил ее. Рэй тотчас же принялась брыкаться и в конце концов сбросила одеяло на пол.

– Если думаешь, что я позволю тебе лягнуть меня, то ошибаешься. Только попробуй! Под скамьей полно веревки, хватит и на лодыжки.

Девушка задохнулась от негодования.

– Так вот зачем ты там рылся! Искал что-нибудь, что позволит устроить из этой лоханки тюрьму!

– Не делай вид, что удивлена, – спокойно заметил Джерри. – Если в голове у тебя есть хоть капля ума, ты должна отлично понимать, что я тебя не отпущу, пока не сочту нужным. Поверить тебе на слово я не могу. Ты сделала все, чтобы потерять мое доверие. Наверняка попробуешь сбежать сразу, как только я закрою глаза.

Рэй прокляла все на свете, включая его проницательность и свое очевидное желание оказаться как можно дальше от шхуны.

– А если я поклянусь, что не убегу?

– Довольно об этом.

Джерри достал из другого кармана еще один кусок веревки.

– Я не лягалась! – в страхе воскликнула девушка и замахала на него связанными руками.

– Успокойся, этого все равно не хватит. – Он поймал ее руки и привязал веревку к путам между запястьями. – А теперь выбирай, как проведешь ночь: привязанной ко мне или к койке? Не спеши, взвесь обе возможности, ведь речь идет о твоем комфорте.

– Ну, Джерико Смит! Надеюсь, Бог простит мою ненависть к тебе! Я и не знала, что можно кого-нибудь так ненавидеть!

– Так, понятно. Значит, выбираешь койку.

Он бесцеремонно дернул Рэй за руки, и она была вынуждена закинуть их за голову, привязал веревку к скобе, укрепленной на боку гардероба. Потом вежливо пожелал доброй ночи и улегся, небрежно обняв ее за талию. Тело девушки ходило ходуном от тяжелого гневного дыхания. Время от времени она замирала, слегка дрожа, и Джерри знал, что в этот момент она борется с рыданиями. Он мог бы посмеяться, но смолчал, подарив ей несколько минут неуязвленной гордости. Мысленно он видел ее глаза, блестящие от непролитых слез, и к его досаде примешивалось сочувствие.

Рэй не знала, что, даже связанная, она провела более спокойную ночь, чем ее надзиратель.

Свет дня струился через окно, забрызганное каплями влаги, и омывал лицо спящей, смягчая вызывающий контур подбородка и неуступчивую линию губ. Сторонний наблюдатель решил бы, что перед ним женщина с безмятежной, безгрешной натурой. Но Джерри хорошо знал эти создания и подумал с привычным пренебрежением: они лгут и во сне!

После некоторого колебания он отвязал вторую веревку, оставив ее болтаться на скобе. Путы он не тронул и вышел из каюты на палубу.

Немного погодя проснулась и Рэй. Было ощущение, что ее вырвал из объятий сна какой-то звук. Руки немного затекли, и когда она непроизвольно попробовала сменить позу, ей это удалось. С запоздалым удивлением девушка глянула на связанные руки. Значит, Джерри, несмотря на то что сам покинул каюту, все-таки предоставил ей немного свободы.

Рэй уселась в постели, движением головы отбросила за спину перепутанные волосы и оправила пижамную рубашку, край которой задрался выше колен. Это последнее означало, что Джерри не позаботился привести ее в приличный вид, хотя, конечно же, вволю насмотрелся на ее голые ноги! Бездушное чудовище! Чтоб его черти взяли!

Попытка выругаться вслух совершенно потерялась в шуме, который внезапно поднялся на палубе. Несколько незнакомых мужских голосов – все низкие, басовитые – кричали наперебой, как будто чего-то требуя. Им отвечал невозмутимый, все с той же ленцой голос Джерико Смита. Он словно вносил в поднявшийся переполох частицу благоразумия. Изнемогая от беспокойства и любопытства, Рэй бросилась к двери. Осторожность заставила ее для начала выглянуть в щель. В проеме над ступеньками можно было видеть какую-то потасовку. В первый момент Рэй обрадовалась, что ее мучителю намнут бока, но потом испугалась за свою собственную судьбу, если вдруг незнакомцам удастся прорваться. Очевидно, это была группа дезертиров, которая случайно наткнулась на стоящее у берега судно.

Так как кинжала она лишилась, Рэй заметалась по каюте в поисках какого-нибудь оружия. По мере того как шум вверху нарастал, росла и ее паника. Наконец она догадалась откинуть матрац и оторвала перекладину, что служила ему основанием. На лесенке она помедлила, но потом вскинула доску над головой. Она приготовилась лупить всех, кто подвернется.

Кроме Джерри, на палубе в этот момент находились трое неизвестных. Двое держали его за руки, третий собирался нанести ему удар под ребра. Появление Рэй заставило Джерри вскинуть голову, остальные невольно проследили за его взглядом. Их лица мгновенно приняли выражение безмерного удивления. И их вид едва не заставил Рэй нервно захихикать.

Что ж, этим троим было чему удивляться. Она была одета, мягко выражаясь, не по последней моде, волосы сбились в колтун, а глаза, должно быть, горели жаждой возмездия.

Рэй окинула неизвестных быстрым оценивающим взглядом. Роста им было не занимать, но тот, кто примеривался ударить Джерри, был настоящий гигант – вероятно, вожак. Он был по-своему привлекателен: широкоплечий ладный брюнет с глазами трудноопределимого оттенка, какие порой называют серебряными. Бог знает почему, в глазах этих было не только изумление, но и облегчение, хотя желваки на скулах так и играли.

Хотя другие двое не были столь внушительны, было заметно, что у них чешутся руки. В самом деле, они едва сдерживались. Самым горячим в шайке был, конечно, ярко-рыжий. Он даже скрипел, зубами. Его кустистые брови двигались вверх-вниз, глаза сверкали. Второй, молодой человек довольно приятной наружности, смотрел на Рэй с чем-то вроде сочувствия. Возможно, сердце его еще не успело ожесточиться. Он даже слегка встряхнул Джерри, показывая, что тому не поздоровится.

Это заставило Рэй прекратить игру в гляделки и принять угрожающую позу.

– Ну-ка, вы двое, отпустите его! – приказала она, дернув подбородком в направлении пленника, и впилась взглядом в главаря шайки. – А ты отойди подальше, не то получишь вот этой доской такую затрещину, что неделю не будешь слышать!

Все трое сделали движение, говорившее о готовности повиноваться. Рэй с презрением отметила, что до Джерри им далеко: тот, получив приказ от первой встречной мегеры, даже если бы она размахивала суковатой дубиной, не моргнул бы и глазом.

– Смотрите! – вдруг крикнул самый молодой из разбойников. – Уходя, он связал ее! Ну и подлец!

Надо же, подумала девушка, человек столь сомнительных занятий и вдруг такое великодушие. Впрочем, в следующую секунду она усомнилась в своих выводах. Вожак шайки все-таки впечатал кулак под ребра Джерри, словно только и ждал предлога. При этом он издал такой пугающий утробный рев, что это пригвоздило Рэй к месту, и она потеряла драгоценные секунды до того, как удар был нанесен. Впрочем, она наверстала упущенное, изо всех сил ударив главаря по голове. Тот рухнул как подкошенный. Следом свалился Джерри, которого двое других выпустили из рук. Один бросился к поверженному главарю, а другой – к ней.

Отшвырнув расколотую о затылок и потому бесполезную доску, Рэп подбежала к Джерри, со свистом ловившему ртом воздух. Не успела она склониться над ним, как кто-то схватил ее и оттащил в сторону. Это был рыжий. На его выразительном лице читалось сильнейшее раздражение.

– Ты что, совсем спятила, девчонка? Хорошенькое дело! Брат является вызволить сестру из переделки, защитить ее честь и наказать злодея, но вместо благодарности получает по башке!

Рэй посмотрела на того, кто валялся на палубе лицом вниз. Он все еще не пришел в сознание. Перевела недоумевающий взгляд на того, кто ее держал, а потом на Джерико. Тот принял сидячее положение, но все не мог как следует отдышаться.

– Джерри… – робко окликнула она, – ты что-нибудь понимаешь из того, что здесь происходит?

– Я-то все отлично понимаю, к моему великому сожалению. – Он тяжело вздохнул. – Тот, кто держит тебя в своих здоровенных клешнях – Джеймс Шеннон. Другие двое – его добрые друзья, причем оба они приходятся тебе родными братьями. Салема ты свалила с ног доской, и Ной его теперь отхаживает.

В кромешном мраке мелькнул лучик света – знакомое имя.

– Салем? Ты хочешь сказать, что это твой друг Иерусалим Маклеллан?

– Он самый.

– Да, но…

– Видишь, Рыжая, правда всегда выходит наружу. Увы, она оказалась еще ужаснее, чем я думал. Теперь я точно знаю две важные вещи: во-первых, ты – Рахаб Маклеллан, а во-вторых, мне крышка!