Текст книги "Мое безрассудное сердце"

Глава 3

Декер молчал, внимательно глядя ей в лицо. Просьба была серьезная, вполне искренняя, но он думал, не сожалеет ли уже она об этом.

– Совсем не буду возражать, – ответил он наконец спокойным голосом. Но что за идея пришла ей в голову? Этот вопрос он задал себе. Декер, не вставая со стула, наклонился к ней. Джонна заморгала.

– Нет, – сказала она.

Хотя Декер в равной мере почувствовал и разочарование, и облегчение, на его лице ничего не отразилось. Он замер, сохраняя молчание, затем опять откинулся на спинку стула.

– Хорошо.

– Нет, – повторила Джонна, качая головой. – Вы не поняли.

Разумеется, понять это было довольно трудно.

– Наверное, не понял.

– Вы не могли бы сначала встать?

Он задумался. Очевидно, она желает руководить этим поцелуем. Он с трудом подавил желание расхохотаться и сгрести ее в охапку немедленно. Как это типично для Джонны Ремингтон и как забавно!

– Отлично, – сказал он, поднимаясь со стула. И добавил участливым голосом, надеясь ей помочь:

– Но с такого расстояния я в лучшем случае могу послать вам только воздушный поцелуй.

Она хмуро посмотрела на него, и между ее бровями, похожими на крылья, обозначилась складка.

– Если вы намерены отнестись к этому несерьезно…

– Ну что вы, – возразил он, – ни в коем случае!

Она по-прежнему не сводила с него глаз, высматривая в его чертах хоть малейший намек на насмешку. Но сейчас его лицо выражало только ожидание. Джонна заговорила, пока ее мужество не дрогнуло.

– Вы должны подойти сюда. – И она указала на край стола возле себя.

Декер обогнул угол стола и, не дожидаясь дальнейших указаний, уселся на стол, вытянув перед собой ноги. Его руки небрежно лежали на бедрах.

Джонна с удовлетворением кивнула:

– Да, вот так.

– Так я и подумал, – сухо отозвался Декер. Джонна не обратила внимания на это.

– Не возьмете ли вы меня за запястье? – спросила она. Он протянул руку.

– За оба, – сказала она.

– Нужно выражаться точнее.

– За оба, – повторила Джонна.

Он взял ее запястья в руки. Он знал, что будет дальше, но ждал указаний.

– Вы можете поднять меня на ноги? Декер помедлил.

– Это надо сделать нежно или применить силу?

– Последнее, – ответила Джонна. – Почти порывисто.

Он кивнул с понимающим видом:

– Значит, властно.

Одним рывком он поднял ее со стула, и она оказалась между его вытянутыми ногами. Он все еще сжимал ее запястья и чувствовал, как бешено бьется ее пульс, но затем подумал, что это мог быть его собственный. Слегка наклонив голову, Декер рассматривал Джонну с отчужденным видом.

– А дальше? – спросил он.

– А сейчас вы должны меня поцеловать.

Его лицо начало приближаться к ней.

Ожидая, что губы Декера сейчас прикоснутся к ее губам, Джонна закрыла глаза. Интересно, думала она, насколько это будет отличаться от поцелуя Гранта и вызовет ли Декер какой-нибудь отклик с ее стороны или нет.

Ничего не происходило.

Джонна медленно раскрыла глаза и посмотрела прямо в потрясающие синие глаза Декера.

– В чем дело? – спросила она. Ей было все равно, что голос у нее сорвался и что лицо Декера на мгновение искривилось, когда он заметил это.

– Ну, – ответил он протяжно, – я думаю, какой поцелуй вам нужен.

Джонна нахмурилась:

– Что вы имеете в виду?

– Вы же знаете, что поцелуи бывают разные.

– Разумеется, я этого не знаю, – ответила она строго.

– Не знаете? – Декер выпрямился и чуть отодвинулся. Ее лицо оставалось поднятым к нему, фиалковые глаза были широко распахнуты, губы слегка приоткрыты. Блестящая черная коса все так же спускалась ей на грудь. На мгновение коса привлекла к себе его внимание, особенно ее вьющийся кончик, повторяющий очертания выпуклостей груди. – Я решил, что это какой-то эксперимент. Я ошибся?

Джонна медленно покачала головой.

– Тогда вы должны знать, какой поцелуй вам нужен.

– Да, но…

– Скажите, – настойчиво проговорил Декер.

Кровь бросилась ей в лицо. Она хотела отпрянуть, но он крепко держал ее за руки. Расстояние между ними вновь исчезло. И когда она хотела заговорить, он закрыл ей рот своими губами.

Он ожидал, что Джонна вздрогнет и станет сопротивляться. Декер сжал ее бедрами, чтобы не дать высвободиться, и не отпускал ее запястий. Губы у нее были теплые, и на них все еще сохранился вкус молока. Он подумал, что этот вкус может ему понравиться, и сильнее прижался к ее губам.

Напряжение ее спало, он почувствовал, как она пытается отвечать на поцелуй. Он провел языком по ее верхней губе, потом по краю зубов. Рот ее открылся шире, и Декер почувствовал, что у нее перехватило дыхание. Она прижалась к нему, и он ощутил сквозь одежду ее груди. Если она прильнет еще крепче, то ощутит, как он возбужден. Наверняка к этому она не готова. Весьма неохотно он прервал поцелуй.

– Это – только один из поцелуев, – сказал он, к своему удивлению, твердым голосом. – Есть и другие.

Джонна медленно открыла глаза и увидела, что Декер изучает ее с раздражающей откровенностью.

– Этого вполне достаточно, – возразила она.

– Так я и подумал. Поэтому и начал с него. Декер наклонил голову, но Джонна отвернулась.

– Я думаю, что одного поцелуя было вполне достаточно, – сказала она. – Нет необходимости повторять. Он пожал плечами.

– Я бы не возражал.

– Я возражаю. – Она бросила взгляд на его руки, все еще сжимавшие ее запястья. – Теперь вы могли бы меня отпустить.

– Мог бы.

Джонна резко повернула голову.

– Это не совет.

Декер по-прежнему удерживал ее.

– Знаете, мисс Ремингтон, вы могли попасть в большую беду, предложив мужчине поцеловать вас. Подумайте об этом в следующий раз, прежде чем делать такое предложение. – Услышав это предупреждение, она напряглась, но ничего не ответила. – Прекрасно! Как вы понимаете, больше экспериментов за мой счет не будет. – И отпустив ее запястья, Декер дал ей возможность отступить назад. Потом скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел на Джонну. – Вы узнали то, что хотели узнать?

– Да, – спокойно сказала она, – узнала.

– И что?

– Этот эксперимент был поставлен вовсе не над вами, капитан Торн, а надо мной. – Она отвернулась. И тихо, скорее для себя, чем для него, добавила:

– Я думаю, что замужество вообще меня не устраивает.

И она ушла.

На следующий день доктор Харди навестил своего пациента и объявил, что тот может приступить к исполнению своих обязанностей. Хотя врач сказал, что он сам известит об этом Джонну, Декер не захотел лишать себя этого удовольствия. Он слышал, как она уехала в гавань еще затемно, и не мог понять, ложилась ли она вообще спать. Сам он не спал.

– Однако, наверное, вам лучше написать что-нибудь, – сказал он врачу. – Она может мне не поверить. Харди рассмеялся:

– Совершенно верно! Вы хорошо ее знаете. Декеру вспомнились Слова, сказанные Джонной вчера на прощание. Совсем он ее не знает.

– Достаточно хорошо, – проговорил он, чтобы переменить тему.

Он подождал, пока врач напишет заключение, и как только тот ушел, начал упаковывать вещи.

Джонна сидела за письменным столом, когда секретарь доложил о приходе Декера. Она не встала ему навстречу.

– Врач вас смотрел? – спросила она.

– Уверен, что здесь не обошлось без вашего участия. Его первый визит был ко мне. – Внезапно Декер обратил внимание на лицо Джонны. Оно было бледно, а губы крепко сжаты, скорее от боли, чем от осуждения. – Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он. – Может быть, я могу…

Она отмахнулась от его заботливости и опустила руку на колени. Теперь обе руки были спрятаны от его взгляда. Сплетя пальцы, она сжала их с такой силой, что костяшки побелели. Это отвлекло ее внимание от дергающей боли в лодыжке.

– Значит, врач считает, что вы можете приступить к работе?

– Вот почему я…

Он замолк, хотя Джонна его не перебивала. Бросив саквояж на стул, он обошел стол. Сначала Декер не мог понять, в чем дело, но побелевшие костяшки ее рук бросились ему в глаза. Он посмотрел на ее лицо, снова опустил глаза, и на этот раз его взгляд скользнул по ее юбке. Ноги Джонны были скрыты, но он заметил, что одной ногой она на что-то опирается. Декер наклонился, чтобы рассмотреть, что случилось, и, не спросив у нее разрешения, приподнял подол платья.

Джонна одернула подол и попыталась отодвинуться. От этого движения ей стало еще больнее. Собрав все свое достоинство, она холодно поинтересовалась:

– Вы закончили?

Услышав этот тон, Декер выгнул бровь.

– Нет, – ответил он, – но вы – да.

– Что это значит?

– Я отвезу вас домой.

Джонна резко выпрямилась. Нога соскользнула со скамеечки и ударилась об пол. Девушке показалось, что сейчас она потеряет сознание от боли.

– Вы этого не сделаете.

Протест оказался довольно жалким, и она не удивилась, что Декер пропустил его мимо ушей.

Он поднялся, направился к двери и позвал секретаря таким тоном, что этот немолодой человек появился мгновенно.

– Вызовите карету мисс Ремингтон, – сказал Декер. – Она едет домой!

– Слава Богу! – воскликнул секретарь. Он бросил взгляд через плечо Декера и увидел, что Джонна смотрит на него сверкающим взглядом, как на предателя. Но сейчас ему это было безразлично. – Я хотел отправить мисс Ремингтон домой, когда она, прихрамывая, пришла сюда, но она отказалась. – Секретарь посмотрел на свое тщедушное тело, а потом не без зависти взглянул на Декера. – Лет двадцать назад я бы вынес ее на руках.

Джонна язвительно откликнулась:

– Двадцать лет назад мне было четыре года, мистер Кэплин. Меня любой мог унести на руках.

Сэмюель Кэплин выпрямился в полный рост, расправил узкие плечи и оскорбленно проговорил:

– И язычок у вас тогда не был таким острым. – Он опять посмотрел на Декера и добавил:

– Я с удовольствием вызову карету.

Декер оставил дверь открытой и повернулся к Джонне:

– Двадцать лет назад кто-нибудь должен был хорошенько вас выпороть. – И прежде чем она успела возразить, он подошел к ней и отодвинул ее стул от стола. – Обхватите меня рукой за шею.

– Мой плащ. – Она указала рукой на то место, где у двери висел ее плащ. Если бы не сильная боль, она не удержалась бы от улыбки. При других обстоятельствах она получила бы удовольствие, видя, как он утратил свое невозмутимое спокойствие. Этот момент стоило запомнить. Джонна позволила накинуть на себя плащ из темно-зеленого бархата, нетвердо стоя на одной ноге. – Моя шляпа, – сказала она. – Он снова прошел через всю комнату и подал ей такую же бархатную шляпу. Она надела ее, но ленты под подбородком завязал Декер.

– А теперь не обнимете ли вы меня за плечи?

– Мой ботинок, – сказала она. – Он под столом. Я сняла его.

– Это была ошибка, – сказал Декер. – И, думаю, вы уже поняли это. – Он достал из-под стола ботинок из черной замши со шнуровкой на боку. – Теперь вы не сможете надеть его и понесете в руках. – Он отдал ей ботинок и подставил плечо. – Если это все…

– Знаете, я ведь довольно тяжелая. А вы только что оправились от болезни.

Декер окинул стройную фигуру Джонны критическим взглядом.

– Мисс Ремингтон, даже в мокрой одежде вы почти ничего не весили. Ну-ка поднимайтесь на борт!

Больше Джонна не могла ничего придумать, чтобы оттянуть неизбежное. Кажется, ее рост не пугает Декера.

– Хорошо, – сказала она, вздыхая, – но вы не можете утверждать, что я…

Он без всякого усилия поднял ее, обхватив одной рукой за спину, а другой – под коленями. Декер отметил, что она совершенно естественно обхватила рукой его плечи. Ее вес, какой бы ни был, распределился равномерно, и Декер без труда отнес ее со второго этажа конторы «Морские перевозки Ремингтон» до поджидающей у дверей кареты. Кучер помог усадить Джонну в экипаж.

– Вы забыли ваши вещи, – сказала она и удивленно подумала, что задохнулась гораздо сильнее, чем он.

– Что? – Декер сидел напротив нее. Ушибленную ногу Джонны он положил себе на колени и поднял подол ее платья, чтобы как следует рассмотреть поврежденное место.

Она не могла отвести взгляд от его рук.

– Я сказала, что вы забыли ваши вещи.

– Заберу потом, – отозвался он рассеянно. Декер легко пробежал пальцами по распухшему месту. Даже сквозь чулок он разглядел, что кожа там стала лилово-синей. Почувствовав, как Джонна напряглась, он взглянул на нее. – Больно?

Девушка покачала головой. Действительно, она едва ощущала прикосновения его пальцев, но вид его рук, скользящих по ее телу, произвел сильное впечатление.

– Нет, больнее вы уже не сделаете.

– Вы можете пошевелить ногой?

Джонна повернула ногу, она уже знала, что может сделать такое движение.

– Ну вот. Сами видите, что она не сломана. Просто растянуты связки.

Она попыталась вытащить ногу из его рук, но Декер осторожно обхватил ее ладонями и стал покачивать у себя на коленях.

– Не убирайте ногу, – сказал он. – А когда мы подъедем к дому, я отнесу вас по лестнице до самой комнаты. Мы не станем останавливаться в вестибюле, чтобы вы сняли плащ и шляпу и начали давать указания миссис Девис или мистеру Дэниелсу ворчливым голосом. Мы не станем останавливаться в библиотеке, с тем чтобы вы могли там поработать, и мы не станем ждать доктора Харди, чтобы получить несколько капель опия.

– Я не имею привычки ворчать.

– Конечно, нет. Вы и не обязаны это делать, – улыбнулся Декер.

«Интересно, – подумала она, – что это означает?»

– Как это случилось? – спросил он.

Джонна ожидала такого вопроса. Она только не знала, как ответить на него. Насколько правдиво ей хочется рассказать?

– Упала, – ответила она.

Глаза Декера потемнели, и он уколол ее взглядом:

– Неужели ваше неуважение ко мне распространяется и на мои умственные способности?

Джонна вспыхнула. Она не привыкла, чтобы ей делали выговор.

– Нет, – мягко возразила она. – Я никогда не считала вас глупцом.

– Тогда ответьте на мой вопрос откровенно. Джонна поморщилась и от полученного нагоняя, и от неудачной попытки сесть поудобнее.

– Это произошло сразу же после того, как я вышла из экипажа, – начала она, откинувшись на спинку кожаного сиденья. – На один из кораблей переносили груз с повозок. Все было как обычно. Я почти не обращала внимания на происходящее, как вдруг лошадь одного из возчиков понесла. Она вырвалась из его рук и вместе с повозкой и грузом помчалась прямо на меня. Возчик бежал рядом, но не смог спасти положение. Разумеется, это глупость с моей стороны, но я не могла сдвинуться с места до последнего момента. Все мне кричали, конечно, но я словно не понимала, что они кричат. Я стояла и смотрела на лошадь. Затем я отшатнулась, или по крайней мере подумала об этом. Я слышала, как кто-то сказал, что на самом деле лошадь отбросила меня в сторону, но я не уверена, что так и было. Я только помню, что налетела на штабель упаковочных клетей, перевернула две и, ударившись о них, повредила себе лодыжку.

– А потом вы сделали спокойное лицо и отправились работать?

– Да, – просто сказала Джонна. По ее понятию, другого выбора и быть не могло. – Я не могла допустить, чтобы все узнали, что я ушиблась. – Она вспомнила множество встревоженных лиц, окружавших ее. Сколько из них видели, как она упала в воду всего лишь две недели назад? Она позволила помочь ей подняться, но от дальнейшей помощи отказалась. – Я не могла сдвинуться с места, – сказала она Декеру, – и чувствовала себя совершенной дурочкой.

Этим чувством и были продиктованы ее поступки, понял Декер.

– Возможно, это спасло вам жизнь, – сказал он. – Вы не пытались остановить лошадь. Если бы вы бросились в сторону, то вполне могли угодить прямо под копыта.

Джонна широко раскрыла глаза:

– Это мне не пришло в голову.

– А что случилось с возчиком?

– Не знаю.

– Он не подошел и не извинился? Вы имеете в виду, что возчик даже не пытался загладить свою вину?

Джонна посмотрела в окно кареты. Они огибали угол Бикон-Хилла, и она обрадовалась, что их поездка подходит к концу. Вопросы Декера беспокоили ее намного меньше, чем его взгляд, с которым он выслушивал ответы. Словно он понимал: то, что она говорит, не так важно, чем то, как она говорит. Казалось, он ждет, что она солжет или скажет не всю правду. Придав лицу свое обычное выражение, Джонна посмотрела на Декера таким же пристальным взглядом.

– Я полагаю, он был занят лошадью. Я, вероятно, уже была далеко, когда он успокоил бедное животное.

Декер не стал оспаривать ее предположение. Карета остановилась у подъезда, и Декер снял ногу Джонны с колен. Дверца экипажа открылась. Декер помог девушке встать, и она вышла из кареты с помощью кучера. Джонна стояла, опираясь на кучера, пока Декер не вышел из экипажа и не взял ее на руки. Без всяких подсказок рука ее обвилась вокруг плеч Декера. Он понес ее по дорожке, а кучер побежал вперед открыть дверь и сообщить об их приезде. Хотя Декер отстал от кучера всего на десять шагов, миссис Девис уже появилась в вестибюле к тому времени, когда Декер с Джонной на руках переступил через порог.

Джонна сунула незабытый ботинок в протянутые руки экономки, когда они проходили мимо. Декер, верный своему слову, не остановился и не дал Джонне снять шляпку и сбросить плащ. Не задерживаясь, он поднялся наверх и отнес Джонну в ее комнату.

Шаги идущей за ними миссис Девис раздражали его не больше, чем щенок, покусывающий за пятки.

Несмотря на все предосторожности Декера, глаза Джонны потускнели от боли, когда они добрались до ее спальни. Он усадил ее на кровать и помог освободиться от плаща и шляпки.

– Холодный компресс, миссис Девис, – сказал он. – И опий. Сильное растяжение.

– Я хочу послать за врачом.

– Прекрасно! А пока – холодный компресс и опий.

Повернувшись к двери, экономка увидела, что там маячат две служанки. Их большие черные глаза с беспокойством наблюдали за происходящим, а темные лица покрылись сероватой бледностью.

– Тесс, поезжай за врачом! Эмили, принеси все, что сказал капитан Торн.

Девушки мгновенно исчезли, но Декер успел разглядеть их.

– Что это с девушками? – спросил он. Экономка присела на кровать рядом с Джонной.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Растяжение связок – не смертельная болезнь, – ответил он. – А девушки, кажется, испуганы до смерти.

– Я понятия не имею, что им пришло в голову, – проговорила экономка презрительным тоном. – Они просто как дети.

Этот тон удивил Декера. Он понял, что слова экономки относились не только к Тесс и Эмили, а ко всем цветным. Он хотел спросить, зачем же в таком случае она их нанимает, но Джонна поморщилась и отвлекла его.

– Я думаю, что ногу лучше приподнять, – сказал он.

Декер наклонился над Джонной, вытащил одну из подушек и подсунул ей под лодыжку.

Теперь оставалось только ждать приезда доктора, и Декер решил побыть это время где-нибудь в другом месте. Извинившись, он сошел вниз. Ни Джонна, ни экономка не слышали, как он вышел через черный ход.

Миссис Девис проговорила приглушенным голосом:

– Да простит мне Господь! Я иногда говорю такие вещи, которые самой не по душе. Наверное, капитан Торн решил, что я очень дурной человек.

– Вряд ли у него есть мнение на этот счет, – откликнулась Джонна, удивляясь беспокойству экономки. – Он не станет забивать себе голову такими пустяками.

Миссис Девис положила руку ей на лоб. Лоб у хозяйки был холодный и влажный.

– Позвольте, я помогу вам переодеться, – сказала она. – И укрою вас. Капитан прав насчет холодного компресса и опия. Вам это необходимо. – Она помогла Джонне сесть, потом принялась расстегивать платье на спине. – Как это случилось, мисс Ремингтон?

Джонна пересказала почти такими же словами историю, уже рассказанную Декеру. Экономка молча выслушала Джонну, потом помогла ей переодеться в рубашку и подоткнула одеяло. Когда миссис Девис заговорила, ее слова не выражали сочувствие Джонне. Она сразу перешла к проблеме, которая больше ее занимала. И Джонну тоже.

– Что мы будем делать? – спросила она. – Вы видели Тесс и Эмили? Капитан Торн верно подметил их состояние. Они явно испуганы.

– В таком случае вам придется их успокоить. Как сказал капитан, это растяжение связок, а не смертельная болезнь. Вам придется им объяснить, что ничего не изменилось, кроме сроков. Мне нужна неделя. От силы – две.

– А вместо вас никто не сможет?.. – спросила экономка. – Может быть, я…

– Нет. – Джонна была непреклонна, а ее голос от боли стал резким. Она перевела дыхание и попыталась смягчить тон:

– Простите… Но нет. Я вам не разрешаю!

– Тогда мистер Шеридан. Это неплохой выбор.

– Его я тоже не хочу вмешивать.

– Но, наверно… если я пойду к нему и объясню…

– Нет!

Миссис Девис поджала губы. Она неодобрительно нахмурилась, но ничего не сказала. В комнату вошла Эмили с опием и компрессом. Экономка взяла их у нее, осторожно наложила компресс, на лодыжку и дала Джонне две ложки опийной настойки.

– Ты можешь идти, Эмили, – сказала она служанке. – Я поговорю с тобой и Тесс попозже.

Эмили переводила неуверенный взгляд с экономки на хозяйку. Глаза у нее оставались тревожными, но она не могла ослушаться приказания миссис Девис.

– Моя и Тесс, – робко сказала она, – мы обе надеемся, что вы скоро поправитесь. – И поняв, что выразилась не слишком удачно, быстро добавила:

– Не из-за нас. Я хочу сказать, мы желаем…

Экономка встала.

– Мисс Ремингтон поняла, что ты хочешь сказать, Эмили. Пожалуйста, подожди за дверью. Я сейчас приду. Эмили присела в неловком реверансе и исчезла.

– Кажется, она меня боится.

Миссис Девис расправила передник.

– Эмили благоговеет перед вами, – сказала она. – Боится она меня.

Эти слова вызвали у Джонны улыбку: она знала, что это не правда.

– Вы могли бы попросить капитана Торна подняться сюда? Я бы хотела поговорить с ним, пока опий не притупил мои чувства.

Минуты через две вернулась Эмили и сообщила хозяйке, что Декера Торна нигде не смогли найти.

Через два дня, проведенных в постели, Джонна уже могла ходить, опираясь на трость. Ограничение свободы угнетало ее. Она управляла делами «Морских перевозок Ремингтон» из своей спальни вопреки запрету доктора Харди и следила за выполнением контрактов и доставкой грузов.

Декер никогда не пытался объяснить свое исчезновение из ее дома в то утро, а Джонна, ставшая более уравновешенной под воздействием опия, не вспоминала об этом, пока он не ушел в рейс. Время шло, и события того дня не казались уже такими важными.

Нельзя сказать, что она совсем не думала о Декере. Но к ее досаде, его образ возникал перед ней в самые неподходящие моменты. Она внушала себе, что это можно понять, ведь она доверила Декеру «Охотницу» и ценный груз. Корабль вез ковры и ром. Обратно он должен прийти с хлопком, за доставку которого прядильные фабрики Новой Англии давали очень высокие цены. Когда в голову ей приходили воспоминания о Декере, она старалась сосредоточить свои мысли на этом рейсе. Все лучше, чем вспоминать о поцелуе на кухне.

Грант навещал ее каждый день, пока она пребывала в заточении и не выходила из комнаты, и приходил к обеду, когда она стала спускаться вниз. После еды они удалялись в музыкальную комнату, где он играл на клавесине. Джонна сидела рядом с ним и переворачивала ноты. Она смотрела, как его красивые руки уверенно и изящно порхают по клавишам, и думала о гибких пальцах Декера, ощупывающих ее лодыжку, о том, как его руки исчезли под подолом ее платья, как он гладил ее запястья.

– Завтра я отплываю в Чарлстон, – сказал Грант еще за десять дней до ее выздоровления. – Надеюсь, вы понимаете, что я бы не уехал, не будь в том крайней надобности.

Джонна посмотрела мимо Гранта на дверь; там стояла горничная, держа перед собой поднос с чаем, видимо, не решаясь войти. Джонна жестом пригласила ее.

– Подай чай сюда, Мэтти. Я сама налью.

Та кивнула и медленно вошла в комнату, осторожно неся поднос с хрупкими фарфоровыми чашками и тяжелым серебром. Она поставила его на столик подле Джонны.

– Спасибо, – поблагодарила Джонна, когда девушка, выпрямившись, замерла. – Можешь идти.

Девушка разгладила передник, в точности копируя движения экономки. Ее толстые губы дрожали, а лицо кофейного цвета, должно быть, горело: она с трудом удерживалась, чтобы не прижать ладони к щекам.

– Да? – спросила Джонна. – Что случилось?

– Миз Девис сказала мне спрашивать, что еще надо.

– Ну вот ты и спросила. Пожалуйста, переедай миссис Девис, что больше ничего не нужно.

– Да, мэм. – И Мэтти пулей вылетела из комнаты. Джонна принялась разливать чай, а Грант, с интересом наблюдавший за происходящим, встал и закрыл за Мэтти дверь.

– Где вы отыскали эту девицу? – спросил он, вернувшись на свое место и принимая из рук Джонны чашку и сахарницу. – Она же совершенно неопытна.

Джонна поставила серебряный чайник и стала размешивать сахар в чашке.

– Не могу сказать. Всю прислугу нанимает миссис Девис. А насчет Мэтти вы правы. Она совершенно неопытна. Миссис Девис все эти дни занимается ее обучением, и я думаю, девушка всему научится. Она очень волнуется, потому что хочет мне понравиться.

– Это по крайней мере мне понятно.

Джонна задумчиво посмотрела на Гранта, наклони голову набок.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ну, дорогая моя, на вас работать не очень-то легко. Вы, кажется, меняете прислугу так же часто, как шляпки, и без большого сожаления.

– О чем вы говорите, Грант?

– Ту цветную девушку, которая обычно подавала нам обед, я не вижу у вас уже несколько дней.

– Вы, должно быть, имеете в виду Тесс?

– Да, кажется, ее так зовут.

– Ее зовут именно так, – язвительно проговорила Джонна. – Если вам действительно так интересно, что сталось с этой девушкой, то подробности вы можете получить от миссис Девис. Ее уволили, потому что недосчитались столового серебра. Не дожидаясь вашего вопроса, сообщу, что ее подружка Эмили предпочла уйти с ней вместе. Очевидно, она думала, что Тесс обвинили несправедливо.

– Но, – начал Грант несколько натянутым голосом, – ведь в вашем доме жил Декер Торн.

– Мы опять начнем спор на эту тему? Право, мне не хочется.

– Это не будет спором.

– Да, не будет, если я соглашусь с вами.

Грант откинулся на спинку стула и поднял чашку. Перед тем как сделать глоток, он оглядел Джонну своими темными холодными глазами.

– Когда возвращается «Охотница»? – спросил он.

– Через несколько дней. Не позже чем через неделю.

– Вы уверены, что Торн вернется вместе с кораблем?

Джонна подлила себе чаю. Когда она заговорила, голос ее звучал ровно:

– Я не думаю, что он украдет клипер, Грант. Вряд ли он сможет сунуть его в карман и остаться незамеченным.

Грант отставил чашку в сторону.

– Вы так верите ему, Джонна? Ведь Торн не Колин.

– Я всегда помню об этом, – возразила она. – Но это интересное замечание с вашей стороны. Насколько я помню, вы никогда особенно не жаловали Колина.

– Меня беспокоило влияние, которое он приобрел в вашей компании. Он и Джек Куинси позволяли себе слишком свободно распоряжаться вашим имуществом.

– Что вполне соответствует пожеланиям моего отца, – напомнила Джонна. – Ас другой стороны, ваша семья, и в особенности ваш отец, ничего так не желали, как взять на себя управление компанией «Ремингтон». Я не забыла об этом, Грант. Я не забыла, что именно ваш отец решил, что наш брак уладит его финансовые проблемы и избавит от волнений относительно моей молодости и неопытности.

Грант вздернул голову, словно от удара.

– Боже мой! Неужели вы так думали с тех пор, как я сделал вам предложение? Поэтому вы и не даете мне ответа?

– Я дала вам ответ. Я ответила «нет». Вы просто пропустили это мимо ушей.

Грант отобрал у Джонны чашку и взял ее за руки. Он наклонился к Джонне, и все его красивое лицо умоляло отнестись с вниманием к его словам.

– Уже прошло четыре года, как мой отец умер. Вы не можете считать, что я нахожусь под его влиянием насчет моей женитьбы. Когда у него появилась эта идея, я был еще очень молод, а вы были совсем ребенком. Финансовые затруднения, которые он хотел уладить, объединив наши компании, я уже давно устранил. Они никак не связаны с моим предложением. «Морские перевозки Шеридана» – компания платежеспособная, и не важно, будет она иметь дело с вашей компанией или нет.

Джонна внимательно смотрела на него. Ей очень хотелось ему верить.

– Кто поселил эту мысль в вашей голове? – продолжал Грант, слегка встряхнув ее руки. – Неужели Джек или Колин внушили вам, что сама по себе вы не можете быть желанной? Что меня может интересовать только ваше состояние, а не вы сами? Неужели вы не понимаете, что я от вас совсем потерял голову, что я хочу вас?

Джонна подняла голову и твердо посмотрела на него.

– Вы меня хотите, Грант? – тихо спросила она. – Вы будете меня любить?

Грант уставился на нее, не понимая, о чем речь. Смелость ее слов никак не вязалась с румянцем, вспыхнувшим на лице.

– Это означает, вы хотите меня?

– Сейчас? – Он встал. – Здесь?

– Сейчас. Здесь. В моей спальне, если вам больше нравится. – Она тоже встала, сделала к нему шаг и протянула руки. Изумление Гранта прошло, и счастливая улыбка озарила его лицо. Взяв Джонну за руки, он привлек ее к себе, обнял и поцеловал в темные волосы, уложенные короной.

– Ваше чувство юмора всегда сбивает меня с толку, – прошептал он. – Никак не пойму, когда вы шутите. – Его губы скользнули к ее уху. – Услышав такое немыслимое предложение, я мог бы поймать вас на слове и овладеть вами прямо здесь, на этом диване, и плевать, что какая-нибудь горничная может сюда войти. – Он немного отстранил Джонну и взглянул ей в лицо. – Если бы вы сказали это и не покраснели, я бы попался на удочку. – Улыбка его была скорее насмешливой, чем злой. – Я бы взял вас.

Он опять ее обнял. Ее голова была прижата к его груди, его руки лежали у нее на талии. Она чувствовала, как ее волосы слегка шевелятся от его дыхания.

– Слава Богу, что я так хорошо вас знаю, – серьезно проговорил он.

– Да, – отозвалась она. – Или нет? – Джонна легонько оттолкнула его. Лицо ее было совершенно спокойно, румянец, вспыхнувший несколько минут назад, исчез. Взяв Гранта за руку, она усадила его на диван и продолжила разговор так, словно он не прерывался ни на миг. – Поговорим о Чарлстоне. Сколько времени вы там пробудете?

Мишель Моро никогда не нравилось название «Дом любви». Если должно быть благозвучное название у ее борделя, пусть его называют «заведение». Это не так будет резать слух респектабельным чарлстонским леди, если им невзначай доведется услышать о нем. Хотя Мишель и вела свое дело осмотрительно, любой женатый мужчина, пришедший сюда в поисках пристанища или покоя, рисковал сделать открытие. Он мог узнать, что его жена прекрасно осведомлена о заведении мадам Моро. Это знание передавалось от матери к дочери только однажды, обычно накануне дочерней свадьбы, и больше об этом никогда не говорилось.

Мишель Моро сочувственно относилась к затруднительному положению жен, поэтому она не возражала, если они использовали смягченные выражения.

Она знала, что двух мужчин, сидящих за столиком, не тревожат подобные соображения. Они не были ее обычной клиентурой, поскольку ни один из них не состоял в браке.