Текст книги "Я не рок-звезда. Автобиография гитариста Fall Out Boy"

3. Жалкое недоразумение

Мисс Бак приходила в бешенство, стоило мне на уроке попроситься отлить. Это был 1991 год, я жил в Огайо, «Симпсоны» с успехом покорили сердца миллионов семей по всей Америке, и я, в знак солидарности, каждый день приходил в школу в одной и той же ярко-красной толстовке с Бартом Симпсоном и надписью: «Дерзкий чувак». Вероятно, таким образом я поместил себе на спину или спереди мишень, чтобы другие считали меня кем-то вроде Денниса-мучителя[21]21
  «Деннис-мучитель» – американский комедийный кинофильм 1993 года. Экранизация одноименного комикса. Маленький Деннис – настоящая угроза для всех, кто оказывается рядом с ним. Больше всех от его проделок страдает пожилой сосед. Но и самому Деннису угрожает опасность: недалеко от его дома появился грабитель, замышляющий что-то нехорошее.


[Закрыть]. И вряд ли мне играл на руку тот факт, что на толстовке Барт восклицал: «Не кипятись, чувак!» Потому что, когда дело касалось меня, мисс Бак, моя учительница во втором классе, закипала не на шутку.

Она практически с первых дней меня невзлюбила. Я был громким, болтливым и дотошным. И постоянно просился отлить. Каждые 5–10 минут. Наверное, она думала, что я хожу не отливать, а просто обманываю ее – обычная уловка, которой пользуются ученики, чтобы пропустить половину урока и прогуляться по пустым коридорам школы, очередной типичный заурядный негодник хулиганит. Выцарапывает фаллические символы на стенах туалета. Ходит на парковку, чтобы снять колпаки Miata. Поджигает римские свечи в котельной, чтобы устроить «бум-бум». Но увы, озорником я не был. Да и дерзким чуваком тоже. И разумеется, не хотел, чтобы кто-то кипятился – только не из-за меня! Нет, я был скорее Лизой, чем Бартом. Тупоголовой Лизой, но все равно девчонкой.

За годы до того, как я стал трудным подростком, я был обычным хорошим парнишкой, родители могли не переживать: в неприятности я не попадал. А больше всего я почему-то боялся найти на жопу приключений. И страх давил на мочевой пузырь. Сильно давил. И, беспрекословно следуя правилам, когда без разрешения учителя нельзя сходить по нужде, я чувствовал себя беспомощным, беспокойным, ерзал на стуле, испытывая абсолютный ужас, не зная, как же мне, черт возьми, опорожнить свой бак.

От страха хочется отлить. Всегда. По сей день я иду по улице, боясь, что могу кого-то оскорбить, встав у них на дороге, а на меня будут кричать за то, что я прервал их размеренный шаг. Лишь от одной мысли об этом хочется отлить. Когда я нахожусь в коллективе и мозг выдает потенциально ужасную идею, хочется от стыда сгореть, что произнес какую-то несусветную глупость. Затем я чувствую себя унизительно, слыша звук собственного идиотского голоса, так что из легких тут же уходит воздух. И, дважды вдохнув ингалятор, мчусь в туалет. Еще каких-то несколько секунд – и горячий желтый ручеек потечет по ногам в брюках.

А ты знал, что я смертельно боюсь растяжки на виду у посторонних? Когда мне было четырнадцать, я устроился работать на склад в магазин алкогольной продукции в деревушке Скоки, штат Иллинойс, – и совершенно нелегально. Но не волнуйся, работал отвратительно и воровал бухло, чтобы продавать детям в школе. Магазин по сей день открыт, находится через дорогу от кладбища, где покоится прах мамы. Да, мы захоронили ее прах. Сложно объяснить. Давай спишем это на «чувства».

Короче, у меня почти постоянно были изрезаны руки, потому что я целый день открывал картонные винные коробки и драил ведра, в которые плевали днем ранее, продегустировав дешевое пойло. Но каждый день я с нетерпением ждал перерыва на обед – шел в соседний квартал к прилавку с местными хот-догами Vienna Beef. Только покупал не с говядиной, а с жареной курицей, либо обходился сэндвичем.

И вот одним солнечным днем, остановившись на перекрестке в ожидании светофора, я почувствовал, как сводит подколенное сухожилие. Оперся на светофорный столб, взялся за ногу сзади и начал тянуть. О, как же было хорошо! Но потом, словно по сигналу, на пикапе пронесся деревенский папаша (небывалая редкость в этих краях) с двумя неотесанными сынишками и прокричал в окно: «Здесь тебе не футбольное поле, пидарок!» Могу поклясться, что один из его парней даже крикнул мне «ха-ха» в стиле Нельсона Мунца[22]22
  Нельсон Мандела Мунц – вымышленный персонаж и главный школьный хулиган из мультсериала «Симпсоны», где он наиболее известен своим фирменным насмешливым смехом «Ха-ха!».


[Закрыть]. Я почувствовал себя не только беззащитным, но и никчемным неудачником, и день, как и последующие месяцы, был испорчен. Как пел Декстер Холланд[23]23
  Брайан Кит «Декстер» Холланд (род. 1965) – американский музыкант, наиболее известный как вокалист, ритм-гитарист и основной автор песен панк-рок-группы The Offspring.


[Закрыть], можно сказать, я стал «сосунком без чувства собственного достоинства».

Извини, что цитирую песню Offspring, но поверь, что сравнение ранит меня гораздо больше, чем тебя. Обидно. И сегодня, делая растяжку перед кем-нибудь в тренажерном зале, в раздевалке перед концертом Fall Out Boy или даже дома перед детьми… я ужасно нервничаю… о боже… мне срочно надо отлить!

Еще меня парит, что мой гнусавый громкий среднезападный голос вкупе с гундосой манерой говорить, возможно, раздражает всех моих друзей и близких. Из-за чего я постоянно достаю жену идиотским вопросом: «Я тебя раздражаю?», на самом деле как бы спрашивая: «Я самый противный и неприятный тип, которого ты встречала в своей жизни? Пожалуйста, скажи, что это не так!» Моя милая жена, не заслуживающая такого отношения, оказывается в неловком, затруднительном положении, и ей приходится постоянно увиливать от этих вопросов, полных жуткого отчаянья. Могу тебе сказать, что мои вопросы доводят ее до ручки, и настроение ее меняется в худшую сторону, что, в свою очередь, создает мне неприятности, и после всего этого меня тоже все начинает раздражать. Можно ведь было бы всего этого избежать, не поддаваясь навязчивому желанию каждую секунду узнавать, что я – хороший парень. Это навязчивое желание вызвано глубочайшим отвращением к себе.

Я словно жажду наказания, потому что считаю, что заслуживаю его. Вспоминая маленького Джо, могу сказать, что страх и тревога были во мне чуть ли не с рождения. Конечно же, отчасти в моих психических расстройствах можно винить маму, поскольку она постоянно угорала над тем, как я ходил, говорил и выглядел. Но все же мои мучения, тревожность и страх влипнуть в неприятности безо всякой на то причины вызваны не только детскими комплексами. Говоря простым языком, я именно такой. И мы снова возвращаемся во второй класс к моим ужасным отношениям с мисс Бак.

Так вот: мне надо было отлить. Я попросился выйти. Но меня гневно отчитали. И впредь я стал бояться проситься отлить, отчего хотелось отлить еще больше. Понимаю, большинство родителей были бы сбиты с толку. Я и сам отец, и, если бы подросток под моей опекой вынужден был постоянно мочиться, я бы задался вопросом, а все ли у него в порядке с мочевым пузырем. Может быть, во мне говорит сын врача или моя ипохондрия (ну вот, сам поставил себе такой диагноз… привет, тревога!), но хотелось бы думать, что без эмпатии не обошлось. Столь редкий минерал в наше время… Но мисс Бак, видимо, про такое не слышала. И все человеческое ей, похоже, было чуждо. Да и детей, как мне казалось, она не любила, а разве не это ли качество является обязательным условием для работы с… детьми. Но кто я такой, чтобы ее осуждать?

Как бы там ни было, мисс Брак – ха, только что придумал – была не учителем, а скорее задирой, которая выбрала меня своей жертвой ввиду моей гиперчувствительности, академических задолженностей и дара красноречия. Я уже вскользь затрагивал эту тему, но говорить часто и громко – моя привычка с дошкольного возраста. Я с тех пор научился использовать ее себе во благо, отговорив многих от покупки подержанной тачки, однако в молодости я был весьма неуклюжим, и многие учителя и ровесники высмеивали мою способность болтать, публично пристыжая меня в попытке заставить завалить хлебало. Разумеется, неприятно вспоминать об этом подавлении, но иногда я слышу, как говорю, и даже мозг мне намекает: «Чувак, да закрой ты уже хлеборезку!» Даже в садике меня часто просили немного остыть и посидеть в углу – а все потому, что рот ни на секунду не закрывался. Я очень хорошо помню ту стену – на ней были высохшие капли краски, застывшие поверх жирного слоя желто-белой стены из шлакобетона.

Кстати, о желтом… Ты, наверное, уже весь извелся. Не терпится узнать, что же произошло, раз мисс Бак не пустила меня отлить. Конечно же, ручей по ногам пускать не хотелось. Я и так страдал низкой самооценкой, не без помощи некоторых авторитетных лиц, а теперь предстояло и вовсе пробить днище – самое время было обоссаться прямо на уроке. Даже собаки предпочитают не мочиться в вольере. Нет, достигнуть самого дна я желанием отнюдь не горел.

И, особо не заморачиваясь, я проявил находчивость: подошел к коробке с бумажными носовыми платками, взял несколько штук и запихнул в трусы. После чего облегчился, пропитав бумагу мочой. Сделав свои дела, я взял пропитанный мочой комок платков (скорее бумажных «лотков») и выбросил в ближайшую корзину для мусора. И никто ничего не узнал, а мисс Бак и вовсе было плевать. Остаток учебного года я провел налегке. Да, было немного стыдно, но я решил махнуть на это липкой грязной рукой и жить дальше.

Прежде чем продолжить рассказ, хочу тебя заверить, мой дорогой слушатель, что я не только пришел в себя после того инцидента почти тридцатилетней давности, но теперь отливаю в туалетах свободно и ничем не рискуя. Но тот странный и досадный момент во времени напоминает многие другие, когда я наплевал на достоинство и честь, поскольку считал, что у меня их нет. Позволяя другим понукать мной, я и сам себя презирал, естественная наклонность – это ведь гораздо легче, чем относиться к себе бережно. Потребовалось немало времени и усердия, прежде чем я стал относиться к себе с достоинством и любовью. Уметь за себя постоять, задать себе вопрос: «Кто я?» – мне такое никогда даже в голову не приходило, пока я не услышал свой диагноз: глубокая клиническая депрессия.

Предки познакомили меня с терапией, когда мне было одиннадцать. Внимание, спойлер: мы к тому времени уже перебрались в деревушку Уиннетка[24]24
  Уинне́тка – деревня, расположенная в 26 км к северу от центра Чикаго, на юго-западном побережье озера Мичиган, в штате Иллинойс. В 2007 году на CNN Money Уиннетка получила 4-е место в рейтинге 25 населенных пунктов США с наибольшим заработком и была охарактеризована как «одно из лучших мест для жизни».


[Закрыть], штат Иллинойс. Раз в неделю меня возили на машине из Уиннетки на прием к психиатру в Хайленд-Парк, штат Иллинойс. Приблизительно в то же время я до безумия влюбился в «Обыкновенных людей» с Джудит Гест, книгу и фильм. Подросток по имени Конрад Джарретт находит утешение в терапии, пытаясь справиться с виной выжившего[25]25
  Симптом посттравматического стрессового расстройства.


[Закрыть], суицидальными мыслями и холодными, отстраненными, крайне нестабильными отношениями с матерью. Последнее мне было невероятно близко. Я бы не стал заходить так далеко и говорить, что Конрад был моим «тотемным животным», поскольку он все же вымышленный мальчишка, а не призрак мертвого зверя. Но будь я сам актером, из персонажей я бы, вероятно, выбрал его, а не Росомаху или Гэндальфа – он кажется мне более искренним.

Но выдуманные события в фильме «Обыкновенные люди» происходят в настоящем городе, который называется Лейк-Форест, штат Иллинойс, и совершенно случайно находится он рядом с настоящим городом Хайленд-Парк. Поэтому, учитывая, что я, прямо как Конрад, был сыном холодной, отчужденной и неуравновешенной матери, собирался на прием к психологу в Хайленд-Парк, буквально в нескольких шагах от Лейк-Форест, ну… это, конечно, подкупало. Может быть, звучит нездорово, но обрести комфорт и позволить себе погоревать – это и есть визитная карточка человека в депрессии.

Я плохо помню сами сеансы, зато прекрасно помню, как ненавидел этого психиатра и каждую минуту, проведенную с ним, даже если моей ненависти он и не заслуживал. Во-первых, сеансы были назначены ни свет ни заря, перед школой. То есть мне нужно было приехать к нему к 7 часам утра, поэтому вставать приходилось в 5:30 – беспроигрышный способ заставить недовольного, эмоционального, ленивого подростка начать день с лютого отвращения ко всему вокруг. Да и сам психиатр был не очень. Я не горел желанием с кем бы то ни было обсуждать свои проблемы, тем более – делать это с 65-летним мужиком, который понятия не имел, как найти общий язык с молодым парнишкой. Под фразой «делать это» я имею в виду рассказать о своих чувствах, а не заняться сексом. Фу, какая мерзость! Как тебе такое в голову могло прийти? Извращенец!

В фильме Роберта Редфорда по книге «Обыкновенные люди» Конрад Джарретт (его играет молодой Тимоти Хаттон) ходит к психиатру, которого играет Джадд Хирш. Обожаю Джадда Хирша. Будь он Алексом Рейгером в «Такси»[26]26
  «Такси» – американский комедийный телесериал, выходивший с 1978 по 1982 год на ABC и с 1982 по 1983 год на NBC. За это время было снято пять сезонов, в общей сложности состоящих из 114 эпизодов. В центре сюжета находятся сотрудники вымышленной компании, которая занимается перевозками пассажиров в Нью-Йорке.


[Закрыть] или папой в «Дне независимости», он всегда играет нежного, любящего, эмпатичного еврейского парня с Восточного побережья – отцовская фигура, столь близкая мне. Он фактически сыграл моего отца. Но мой психиатр не был Джаддом Хиршем. Он даже евреем не был. Я не к тому, что моим психиатром непременно должен был стать еврей (или еврейка). Просто не так я все себе представлял.

Однако надо отдать этому врачу должное – он был терпелив и всячески пытался расколоть меня, стараясь не давить. Принесло ли это какие-то результаты? И да, и нет. Может быть, не у него на приеме, но по прошествии времени я не перестал ходить на терапию и не планирую заканчивать. Она со мной до конца моих дней. Поэтому не могу назвать наше общение провалом. Да, вероятно, он был не «тем самым», но, отправив меня к нему, предки поступили правильно. Знаю, папе хотелось понять, почему я такой угрюмый и отчужденный и так плохо учусь, учитывая, что дураком-то я не был – ну, по крайней мере, рассудка не лишился. Также папе пришлось предположить, что депрессивное расстройство может передаваться по наследству, а наша семья – лучшее тому доказательство.

Психическое расстройство у меня диагностировали в 11 лет. С тех пор меня пичкали антидепрессантами – селективными ингибиторами обратного захвата серотонина, известными как СИОЗС. Я принимал их десятилетиями и многие годы с гордостью сидел на индийских препаратах Lexa. Они помогли мне сохранить нормальный уровень серотонина, гормона настроения и радости. Нормальные люди вырабатывают серотонин самостоятельно. Но я, никчемное унылое говно, в этом деле очень плох. Поэтому мне требовалась помощь. В противном случае я испытывал чувство полнейшей никчемности, вялой апатии, резкого снижения полового влечения (или, в моем случае, отсутствие секса? Тоже мне проблема!), меня посещали мысли о суициде, мучали сильные переживания, волнение, я начинал ооочень ме-е-е-е-едленно со-о-о-о-о-обража-а-а-а-ать и испытывал множество других ощущений, когда проваливаешься в бездну и тебя поглощает вечная тьма, накрывая теплым одеялом боли.

Я написал «испытывал» – в прошедшем времени, но Джими Хендрикс[27]27
  Отсылка к Are You Experienced – дебютный альбом группы The Jimi Hendrix Experience.


[Закрыть] ни при чем. Ему вообще все равно, что я испытывал, а что нет. Просто я недавно перестал жрать СИОЗСы и переключился на серию новых препаратов, чтобы сдержать навязчивые мысли, сильную тревогу и неконтролируемое желание покончить с собой. Да, согласен – уже переизбыток информации. Понимаю, что ты раздражен. Уверен, ты бы хотел, чтобы я уже просто наложил на себя руки, но эти препараты реально помогают. Извини!

Лишь разменяв четвертый десяток, я наконец смог выбраться из этой беспорядочной сложной паутины, коей является тяжелая клиническая депрессия – или, как мы ее называем в шоу-бизнесе, «хандра». Со временем я научился с этим жить, вместо того чтобы позволить этой дряни поглотить меня или, что еще хуже, пытаться с ней бороться. В этом и есть смысл – не бороться. Я не говорю, что надо сдаться и смиренно потакать мрачным прихотям Жестокого депрессора. Нет. Но если испытываешь депрессию – а многие испытывают, победить ее невозможно. Если сможешь увидеть в ней скорее друга, нежели врага, возможно, сможешь применять ее как суперсилу. Я слышал, какой-то комик говорил, что депрессия – лишь очередной способ сказать себе: «Я – реалист». То есть, находясь в депрессии, можно не возлагать больших надежд и ожиданий, чтобы лишний раз не разочаровываться, учитывая, что многое в жизни не получается. Это правда! Может быть, во мне заговорила депрессия? Может быть. А может, и нет.

Да, глубокая депрессия – это химические элементы (то есть природа), но стоит также учитывать сторонние влияния (то есть воспитание). Не хотелось бы во всех своих неудачах винить исключительно матриархат, это слишком легко! Мое желание уничтожить себя и стереть с лица земли, возможно, корнями уходит в детство – жесткую критику со стороны мамы и ее безразличие ко мне. Возвращаясь к разговору о терапии: пациент приходит в кабинет к врачу, садится в кресло, и психотерапевт предлагает: «А давай начнем с детства». Никто этого не хочет. Но чтобы понять душевную травму, потенциальные расстройства настроения и/или психическое заболевание, нужно найти корень проблемы. И все поверхностные проблемы приводят к родителям либо их отсутствию.

Я уже признался, что обоссался в постели, будучи в третьем классе, и жалею, что написал об этом, но все это, возможно, закончилось бы куда раньше, прояви мама доброту и сочувствие. Однако она отреагировала гневно, желая пристыдить меня, раздув из такой ерунды трагедию мирового масштаба. Тоже мне событие! Помимо ее выговоров, из-за которых я чувствовал себя ужасно, во мне по-прежнему есть «желание отлить из-за страха». Так что я мочился в постель, на меня орали, чувствовал я себя ниже плинтуса, шел в кровать, боясь, что снова обоссусь, и снова мочился… и так по кругу. Напоминало змею, которая поедает собственный обоссанный хвост.

И да, я знаю, что в таком возрасте неприлично ссаться в постели. Но я уже об этом написал и пожалел, что написал. Однако не будем ходить вокруг да около: обоссался в постели – ты преступник. Преступник, способный убить. Жестоко и хладнокровно. Ты – серийный убийца. А это значит… постой! Перестань. Смеешься надо мной? Пожалуйста, прекрати! Сейчас же! Ничего смешного! Харош! Прекрати! Прошу тебя! Клянусь богом, если ты сейчас же не прекратишь, я тебя угондошу! О, бо… Мне так неловко! В общем, смысл, который я пытался донести (признайся, ты уже начал меня критиковать), состоял в том, что чувство стыда со стороны матери, силой мне навязанное в годы моего становления, негативно сказалось на моем собственном «я». Такие случаи не только постепенно подорвали мою самооценку, но и заставили тревожиться из-за того, что я могу расстроить окружающих. Я постоянно переживаю, что не оправдываю мнимых ожиданий, и боюсь словесных упреков за свой провал, но это совершенно нелогично. Но слушай, я больше не ссусь в кровати! Слыхал?

Учитывая, что я не мог добиться признания от родной матери, приходилось искать его в сомнительных внешних источниках – «друзьях», которые видели во мне лишь эмоционального мальчика для битья. В девятом классе я завел себе «друзей» среди ребят старше меня на пару лет. И думал, что круче них просто не бывает. Я бы даже рискнул предположить, что большинство четырнадцатилетних ребят считают тех, кто умеет водить, зачетными кудесниками с крутого молодежного фестиваля, детка! Блин, снова говорю, как полицейский под прикрытием? Извини!

В старшей школе начинаешь рассуждать, что совсем скоро окончишь это заведение, а впереди уже маячит увлекательная и насыщенная взрослая жизнь. И хотя быть взрослым не увлекательно, не насыщенно, я всегда в нервной спешке стремился поскорее покончить с детством. Обманываясь, завел «дружбу» с ребятами постарше, нелепым образом надеясь в кратчайшие сроки вступить в мгновенную зрелость.

Безусловно, «полезные жизненные советы» (фу, аж блеванул) имеют свое время и место. В теории все выглядит замечательно. В лучшем случае сможешь грамотно избежать часа пик в 5 вечера. В рабочей обстановке полезные жизненные советы дорогого стоят. Но еще не придумали такой житейской мудрости, с помощью которой можно было бы ускорить развитие человека. Не существует кода, чтобы из 14-летнего паренька превратиться в 25-летнего. А если бы и существовал, думаю, фильм ужасов «Большой» показал всем нам, насколько опасным может быть Золтер[28]28
  Уличный игровой автомат – исполнитель желаний «Золтер молвит» (из фильма «Большой» 1988 года).


[Закрыть]. Небольшая ремарка: в фильме 12-летний парень занимается сексом со взрослой женщиной. И даже когда она узнает, что ей засадил ребенок, у нее не бомбит, что она изнасиловала малолетку, но это все равно менее проблематично, чем Марк Уотсон в фильме «Свой в доску» (1986), правда, не абсурднее, чем минет готовому трахнуть все, что движется, Рэю Стантцу из фильма «Охотники за привидениями». А ты как думал? Это восьмидесятые!

Ладно, если не брать в счет минет от привидения, я сам был виноват в том, что пытался как можно быстрее стать старше, втираясь в доверие к старшим. Хотел повзрослеть, и быстро. Вероятно, хотелось покончить с насмешками и издевательствами в семье; ведь чем быстрее я вырасту, тем быстрее смогу сесть за руль «Доджа» и дать по газам! Но в процессе я упустил ключевые моменты развития, пропустил то, что мог бы испытать и чему научиться при общении со сверстниками. В итоге я оказывался в крайне неловких ситуациях, с которыми, в силу подростковой неопытности, справиться был не в состоянии. Хотел нырнуть в омут с головой, толком не научившись плавать. И, оказавшись вне своей «возрастной категории», я в полной мере познал провалы в общении и эмоциональную пытку.

Послушай, я не хочу сказать, что время, проведенное с ребятами на несколько лет меня старше, не пошло на пользу моему личностному росту. Я с 14 лет общаюсь с теми, кто от трех до двадцати лет старше меня. С некоторыми мы даже завели крепкую дружбу, благодаря чему я почувствовал себя зрелым, что, кстати говоря, тешило мое самолюбие. Я завоевал уважение тех, кто вызывает у меня восхищение. Сомневаюсь, что группа Fall Out Boy появилась бы, не имей я склонности к дружбе с ребятами постарше.

Но не стоит забывать: когда ты молод, разница в развитии между 14-летними и 17-летними весьма велика. Поэтому, по сравнению со старшеклассниками, с которыми я, по-видимому, сдружился, я был зеленым наивным сосунком, у которого еще молоко на губах не обсохло. Эти старшеклассники уже столько всего перепробовали, о чем я лишь читал в комиксах или видел в кино. Они бухали, курили, нюхали, трахались, сосали, лизали и делали все, что делают ребята постарше, – агрессивная, животная страсть, граничащая с безрассудством и одурманенными наркотиками фантазиями об изнасиловании.

Зависая в компании старших ребят, я прилично повысил самооценку. Я дико кайфовал, искренне веря, что эти крутые подростки, казавшиеся мне пресытившимися от жизни опытными профессионалами своего дела, реально хотят тусоваться со мной, потому что считают «своим». Поэтому я был шокирован, когда в середине учебного года один из этих «старшаков», тучный свинорылый, выглядящий как неудачник Базз Макалистер (из комедии «Один дома»), внезапно выдал мне: «Знаешь, а ты ведь никому из нас не нравишься, понял?» Этого я не знал. Мне и в голову такое не приходило. Эта ужасная новость оставила на мне резкие глубокие порезы. И сколько я таскался за этими придурками, словно грустный потерявшийся щенок, не замечая их тонкие намеки? Могли бы просто послать на хер!

Стоит ли говорить, что я перестал гнаться за ними по пятам. Посыл был предельно ясен. Я просто свалил, и все. Чувствовал себя никчемным, опустошенным и сгорал от стыда. Слова «ты никому из нас не нравишься» звенели и гремели в голове весь оставшийся день. Я и сам себе уже был противен. Но, видимо, надо было услышать это со стороны. И постепенно ситуация вышла из-под контроля.

Поздно вечером я пришел домой, взял острый столовый нож и прямо перед отцом грозился вскрыть вены. Пытался порезать кожу, но нож был настолько тупым, что мне показалось, как он орет, с говором, присущим жителям Нью-Джерси: «Эй, дэбила кусок! Ты же меня щас убьешь!» Тупой кретин и тупой нож. В тот день кожа осталась целой. Тем не менее я был безутешен и обескуражен; отчаянье спровоцировало худшие элементы расстройства настроения, проявившись в виде жажды смерти. Я серьезно. Я был не только растерян, узнав, насколько эти парни ненавидят меня, – в ту самую минуту я сам себя ненавидел. А хотелось перестать себя ненавидеть. Хотелось перестать что-либо чувствовать. Было желание со всем покончить. Раз и навсегда. Я пребывал в полнейшем раздрае, и самоубийство казалось лучшим способом решить проблему.

Однако на самом деле умирать я не хотел. Вспоминаю сегодня то состояние и думаю, что это была скорее показуха, даже если мне и хотелось наложить на себя руки. Я пребывал в безумии, и мне казалось, что я хочу умереть, но при этом выбрал самый тупой нож на кухне. Но ведь это же был громкий крик отчаянья: «Помогите! Я растерян и мучаюсь в агонии!»

К счастью, нашлись люди, более понимающие мои эмоциональные закидоны, чем папа. К тому же, многие годы работая в отделении неотложки, он был к этому готов – сомневаюсь, что хоть один родитель хотел бы через такое пройти. Отец спокойно и заботливо отвез меня в приемное отделение северо-западной Мемориальной больницы, где подтвердился риск совершения суицида. Мне дали «Диазепам», пристально следили за мной до наступления вечера, а затем прямо спросили, хочу ли я все еще покончить с собой. Я знал, что, если сказать «да», меня надолго отправят в психушку. Этого я не хотел. И убивать себя тоже – по крайней мере, по-настоящему. Просто хотелось избавиться от боли. Когда отец был рядом и появилась возможность все проанализировать, боль уже не казалась такой сильной.

Поздно ночью отец привез меня домой. И я почему-то забыл, хотя всегда это знал: я был не одинок. И плевать, что тем идиотам я не нравился. Ведь у меня был отец, а он гораздо круче и уж точно умнее – он на моей стороне, несмотря на любые трудности, вопреки всему. Этот случай выработал во мне инстинкт самосохранения. Я доучился, не рискуя заводить друзей в школе, поскольку увидел, что большинство других ребят такие же скучные и эгоцентричные, как и те, кому я позволил практически довести себя до могилы. Сразу же после того инцидента я с радостью принял помощь замечательного психотерапевта, который научил меня контролировать негативные эмоции. Он не был евреем, но стал моим Джаддом Хиршем. Я научился чувствовать себя комфортнее во время терапии и понял, что смогу отговорить себя от совершения, скажем, чего-то непоправимого, если когда-нибудь снова возникнут мысли о суициде.

С помощью моего врача я стал воспринимать свою болезнь не как препятствие, а скорее как меч, который я мог бы выковать и использовать с выгодой. Депрессия стала для меня определенного рода фильтром, через который я видел мир. Я перестал париться о давлении со стороны общества, что некоторые подростки ценили больше жизни. Я начал представлять будущее после окончания школы, появилось желание попробовать на вкус настоящий мир, свободный от узких гражданских ограничений. Я знал, что найду свое место под солнцем. И готов был в лепешку разбиться, но добиться своего.

Странным образом попытка самоубийства научила меня видеть мир за пределами себя. Ничего просто так не происходит. Я прочитал эту фразу у кого-то на футболке или на бампере машины. Все мы в какой-то момент произносим или думаем об этой примитивной фразе. И, вероятно, она значит так же много, как и мощная фраза: «икто е нидеален!». Да, я реально верю в эту избитую фразу. Не только в то, что икто е нидеален (потому что нидеальных э существуе), но и в то, что мои «пакости» должны были случиться. Каждый ужасный момент обязательно должен произойти. Если бы я не обжегся, то вряд ли бы отважился выйти за пределы омерзительно стерильной и комфортной атмосферы Северного берега Чикаго и не попал бы в город, находясь в поисках единомышленников из других слоев общества. И никогда бы не оказался в хардкорной музыкальной тусовке, что в итоге привело к созданию группы Fall Out Boy.

Знаешь, спустя время, теперь, когда я сделал шаг назад и посмотрел на все с разных точек зрения, одна мысль не отпускает меня: а ведь столовый нож спас мне жизнь!