Текст книги "Сердцу не прикажешь"

Глава 5

– Ну вот, теперь вы все знаете. – Тим Дженкинс, он же бухгалтерская крыса, поднял глаза от широкогорлого бокала с бренди и посмотрел на Лукаса.

– Хммм… – промычал Лукас, проглатывая коньяк. Прежде чем проглотить, он долго катал напиток во рту, наслаждаясь его букетом. – Значит, говоришь, получается так, что Стайер не только говенный бизнесмен, но еще и вор вдобавок?

– И, похоже, к тому же паршиво играет на торгах, это тоже не забудьте, – напомнил Тим и с наслаждением вдохнул аромат бренди, согретого в руках.

Лукас ухмыльнулся.

– Не забуду. Прежде чем заявиться к нему в офис, я заранее все разузнал о его так называемых потерях на торгах.

– В этом я не сомневался. – Тим поежился и сделал большой глоток. «Ну и жуткая улыбочка у этого парня, прямо не по себе делается».

Лукас прищелкнул языком.

– Что ж, ты отлично справился с работой, Тим. Я очень признателен тебе.

Тим попытался улыбнуться боссу, но на лице его появилось лишь жалкое подобие улыбки.

– Теперь я могу отправляться домой? Потому как в противном случае жена и дети вообще позабудут, как я выгляжу.

Лукас рассмеялся. Смех его звучал негромко, но в нем чувствовалась страсть. По мнению некоторых женщин, у Лукаса был дьявольски сексуальный смех.

– Да, можешь отправляться домой. И ни о чем не переживай. Трейси и детишки сразу вспомнят тебя, как только ты заявишься домой с подарками. Я распорядился, чтобы к твоему жалованью добавили недурственный бонус.

– Спасибо, Лукас. – Хотя Тим был явно польщен, он вовсе не казался удивленным, и это было вполне понятно. Он много лет работал на Лукаса Маканну и знал размеры, до которых может простираться щедрость хозяина в случаях, когда тот бывает доволен чьей-то работой. Впрочем, Тим также отлично знал и размеры гнева, когда Лукас бывал недоволен.

– Если вы не против, то после ужина я сразу бы и отправился к себе.

– Вообще-то я заказал для тебя номер здесь же, в этом отеле, – Лукас пожал плечами. – Но если хочешь отправиться домой, я ничего не имею против. – Он улыбнулся мягкой понимающей улыбкой. – С тех пор как ты в последний раз был дома, прошло и вправду немало времени. И никакого при этом женского внимания, так ведь?

Тим поежился.

– Именно так, шеф. Слишком много прошло времени, и никакого внимания. Не терпится увидеть семью.

Лукас приветственно поднял свой бокал.

– В таком случае будем считать, что все текущие дела мы уже закончили. Очень признателен за все, что ты для меня сделал. Поднимайся и ступай к Трейси и детишкам.

– Как скажете, босс. – Тим допил оставшееся в бокале бренди и поднялся из-за стола. – Еще раз спасибо за все.

– Да, между прочим… – произнес Лукас, вынуждая Тима замереть в полушаге от стола. – Очаровательной супруге передавай от меня привет.

– Непременно передам, – пообещал Тим. – Доброй вам ночи, сэр.

Проводив Тима взглядом, Лукас подумал о том, что у него еще масса дел сегодня.

Опустив пустой бокал на стол, он расплатился по счету за ужин и покинул ресторан.

Нужно было позвонить в Атлантик-Сити одному парню, у которого тесные связи с казино и который в неоплатном долгу перед Лукасом.

На губах Лукаса играла едва заметная улыбка, когда он вышел из лифта на своем этаже. Улыбка относилась к тому, что в кои-то веки он намеревался звонить за счет абонента.

– Стайер? – не слишком веселый смех раздался в телефонной трубке, которую Лукас плотно прижимал к уху. – Да едва ли отыщется тут хоть один человек, который не слышал бы о нем.

– Стало быть, он уже сумел прославиться? – уточнил Лукас, наслаждаясь тем приятным чувством, которое возникает, когда сбываются предположения.

– Если без экивоков, то он клинический идиот. Совсем не понимает, когда нужно выходить из игры. – И вновь в ухо Лукаса потек смешок собеседника. – Черт, если бы ты только видел, как он делает ставки! Таким, как он, вообще следовало бы запретить приближаться к столу. Но никогда не ссылайся, если будешь повторять мои слова, на меня. Иначе я вынужден буду сказать, что в жизни подобного не произносил.

– И в голову не придет, – добродушно протянул Лукас. – И насколько же глубоко увяз наш общий друг?

– Тут на миллион, и еще на полмиллиона в одном заведении. – Чуть посмеявшись, он продолжил: – Но я знаю еще парочку казино в Лас-Вегасе, которым он также задолжал в общей сложности под три четверти миллиончика.

– Значит, всего около двух миллионов?

– Я бы даже сказал, почти что три. Хочешь, чтобы я выяснил поточнее?

– Это не обязательно. Для меня ориентировочной цифры вполне достаточно, – заверил его Лукас. – Спасибо, дружище.

Положив трубку, он прищелкнул языком, как бы отмечая ту прихотливую идею, которая только что пришла ему в голову.

Что ж, пришло время точить нож для кастрирования.

Глава 6

– Лукас! Входи же, входи и познакомься с моей дочерью.

Фриско была напряжена, что свидетельствовало о ее раздражении. Во-первых, отец так и не рассказал матери о случившемся. И, во-вторых, она считала, что отец выбрал неправильный тон для начала разговора.

Стоя возле окна, повернувшись спиной к офису, она попыталась собраться, придать своему лицу бесстрастное выражение. Только почувствовав себя готовой, Фриско обернулась, чтобы взглянуть на легендарного человека.

– Фриско, подойди же и поприветствуй Лукаса Маканну. – Хотя улыбка Гарольда была гостеприимной и широкой, в глазах его читалась отчаянная мольба. – Лукас, познакомься, это моя дочь Фриско.

– Рада познакомиться с вами, мистер Маканна, – послушно произнесла Фриско, переведя взгляд с напряженного лица отца на бесстрастное лицо человека, входившего в кабинет.

«Черт, ну и живая легенда, нечего сказать, – подумала она. – Хотя, собственно, кто знает, как именно должен выглядеть человек, сделавшийся еще при жизни легендой?»

И тут же решила, что «живая легенда» должен выглядеть именно так, как выглядит Лукас Маканна. Именно таким он должен быть: высоким, подтянутым, стройным, с фигурой и повадками профессионального спортсмена, ушедшего из большого спорта, но еще не вышедшего из своей лучшей формы. Причем именно смуглым: чтобы черные волосы и темные глаза дополнялись загорелой кожей лица. Первое впечатление, которое он производил, – впечатление силы, самоуверенности и ярко выраженной чувственности.

Попеняв себе за подобные мысли и еще больше за то, что испытала невольную легкую дрожь, Фриско двинулась навстречу гостю, издалека протянув руку.

– Привет, – Лукас удивленно выгнул бровь. – Мисс?.. Или, может быть, миссис?..

– Мисс Стайер, – представилась она, и в тот самый момент, когда ее ладонь оказалась в руке Лукаса, Фриско почувствовала себя зверьком, угодившим в капкан. Его рукопожатие было сильным и уверенным. – Но я буду вовсе не против, если, отставив церемонии, вы запросто будете называть меня Фриско.

– Ну а я в таком случае просто Лукас.

«Ты и есть просто Лукас», – подумала она неожиданно для себя; когда он завершил рукопожатие, Фриско почувствовала, что дышать сразу сделалось легче.

– Очень приятно, – сказала она, отлично понимая, что говорит явную ложь. Ей все это не нравилось, особенно томное чувство, которое она испытывала в те секунды, пока ее ладонь находилась в его руке. – Слышала о вас. – Эти слова были сущей правдой. Впрочем, Фриско сочла за благо не добавлять, что ей вовсе было не по нутру то, что доводилось слышать про Лукаса.

– В самом деле? – Его брови приподнялись, обозначая не то недоумение, не то сомнение. – Признаюсь, что о вас мне как-то не доводилось ранее слышать. – Он повернулся к ее отцу. – Я что-то не припомню, Гарольд, упоминал ты хоть однажды, что у тебя есть дочь?

– А разве я не говорил? – в голосе Гарольда явственно проступило волнение.

– Во всяком случае, мне ты никогда не говорил, – и Лукас посмотрел ей прямо в глаза. – И в каком же, позвольте поинтересоваться, качестве вы трудитесь в сей фирме?

Под этим проницательным умным взглядом Фриско почувствовала себя не в своей тарелке, но гнев ее поутих. Она должна постоянно держать себя в руках, чтобы, не дай Бог, не позволить себе в разговоре с Лукасом какой-нибудь резкости. И уж совершенно необходимо как-то справиться с этой предательской дрожью.

– Я вообще в этой фирме не работаю, мистер Маканна, – ответила она, не сумев скрыть некоторой резкости в голосе.

– Вот как? В таком случае могу я узнать, почему…

Сразу поняв его вопрос, она не дала ему договорить, избавляя Маканну от необходимости подбирать слова.

– А присутствую я здесь по просьбе своего отца. Скажем так: просто в качестве наблюдателя. Вам понятно?

– Нет, не очень. – Он чуть обозначил улыбку. Улыбка получилась жесткая, эдакий острый шип, каким природа наделяет иные растения. – Но это не имеет значения. Я вовсе не против вашего присутствия.

И на том спасибо. Пришедшую ей на ум острую реплику Фриско сочла за благо оставить при себе. Впрочем, вне зависимости от того, согласился бы он терпеть здесь ее присутствие или нет, она все равно никуда отсюда не ушла бы. Фриско одарила Лукаса очаровательнейшей улыбкой – и ничего не произнесла вслух.

– Почему бы всем нам не расположиться поудобнее? – по-хозяйски предложил Гарольд, явно уловив напряжение, возникшее между гостем и дочерью. Он сделал приглашающий жест рукой в направлении белых кожаных кресел и кожаных пуфиков, поставленных вокруг кофейного, с мраморной столешницей, стола. Рядом же находилось широкое окно. Гарольд не чурался хорошей обстановки, долженствующей подчеркивать финансовое преуспевание.

– Поскольку час еще весьма ранний, я заказал кофе и сладкие пирожные.

Изобразив на лице гримасу, относившуюся к названному угощению, Лукас отступил в сторону, пропуская вперед себя Фриско.

Решив не терять самообладания при любом повороте событий, она снисходительно улыбнулась отцу и прошла к дивану, дав возможность мужчинам расположиться в креслах.

В одно из кресел уселся отец.

Маканна воздержался.

К вящему неудовольствию Фриско, он, обойдя кресло, опустился на диван возле нее, проделав все это с особенной грациозностью.

– Что ж, тут очень даже симпатично и удобно. Прекрасный офис, но вот… – В этот самый момент раздался стук в дверь, отчетливый и вместе с тем деликатный.

– А, вот и наш кофе! – Гарольд вскочил с кресла, причем на лице обозначилась такая радость, как если бы он был уже осужден, и тут вдруг принесли решение губернатора об отсрочке приговора.

Чувствуя раздражение из-за того, что отец так неловко пытался отдалить то, что рано или поздно все равно должно было наступить (и это несмотря на то, что сама же советовала отцу тянуть, насколько это возможно, время), еще более раздражаясь от столь близкого присутствия рядом с ней мужчины, Фриско мрачно проследила за тем, как в кабинет был ввезен сервировочный столик.

Кофе по крайней мере издавал отличный аромат, это она успела отметить. Хотя общая атмосфера в офисе все меньше нравилась ей.

– С сахаром, Лукас? – спросил Гарольд после того, как вежливо поблагодарил и отпустил официантку, принесшую заказ.

– Я пью черный, без сахара.

«Вот и манера поведения такая же, – подумала Фриско, – черная и без сахара». Она краем глаза ухватила его строгий профиль с решительными чертами.

– Ну а я пью со сливками и сахаром. Пол-ложечки, – она сверкнула приятной улыбкой, адресованной отцу.

– Я помню. – Гарольд возвратил дочери улыбку. – И если не ошибаюсь, ты любишь к кофе круассаны с маслом, так кажется?

– Да, обычно именно так, – и она, превозмогая себя, вновь улыбнулась. Ей уже порядком поднадоел весь этот спектакль с улыбками и показной вежливостью. Тем более что все это лишь оттягивало момент начала собственно деловых разговоров. – Но сегодня просто кофе.

– У вас разгрузочный день? – Лукас всем корпусом обернулся в ее сторону и с головы до ног – при этом весьма нахально, как показалось Фриско, – оглядел ее фигуру.

Хотя раздражение усилилось, Фриско твердо намеревалась оставаться предельно спокойной. И потому улыбнулась и мягко ответила:

– Нет.

– Рад слышать это.

Ответ Лукаса несколько сбил ее с толку.

– В самом деле? И почему же, позвольте узнать?

Маканна улыбнулся. О, она уже ненавидела его улыбочку, причем ненавидела главным образом потому, что испытывала непонятное волнение и странную дрожь внутри. То и другое вызывало у нее недоумение.

– Почему? – его бровь вновь взлетела дугой. – Ну хотя бы потому, что я намеревался просить вас сегодня отужинать со мной вдвоем, – нарочито бесстрастным голосом объяснил он. – И потому мне вовсе не улыбалось бы сидеть и уминать за обе щеки, видя, как моя дама со скучным лицом ковыряет вилкой салат.

Пойти с ним поужинать?! Да в своем ли уме этот человек?! Ей неприятно находиться рядом с ним в этом кабинете, не говоря уже о том, чтобы… Ну и самонадеянность! Лишившись дара речи, Фриско несколько мгновений сидела и тупо смотрела на него.

Тишину нарушил отец.

– Ну а ты, Лукас, съешь что-нибудь с кофе?

– Нет, спасибо, – улыбка исчезла с лица Маканны, и губы его вытянулись в ниточку. – Полагаю, что сейчас самое время начать обсуждение наших проблем.

– Да, конечно, конечно, – поспешил согласиться Гарольд и тотчас же попробовал немного оттянуть неприятный для себя момент. – Пейте кофе, пока он совсем не остыл. – Слова он сопроводил такой широкой улыбкой, что ее фальшивость нельзя было не заметить. – Ну а я все-таки кусочек сыра отведаю.

Чтобы не зарычать от злости, Фриско поспешила запить созревший в груди рык глотком кофе. На ее взгляд, отец очень уж разошелся, акцентируя внимание на политесе. Судя по глазам Лукаса Маканны, он был того же мнения.

У него был такой взгляд, словно бы Лукас сам толком не знал, что лучше: расхохотаться или выматериться вслух. Впрочем, он не сделал ни того, ни другого. Следуя примеру Фриско, он также взял чашку и отпил кофе.

Затем, после долгой и напряженной паузы, Гарольд прожевал наконец сыр. Маканна, не желая более тратить время попусту, заговорил, сразу же перейдя к существу дела.

– Ты задолжал с платежами за три судна с нашей сталью, Гарольд.

– О да, я помню об этом, – нервно заговорил он, опустил чашку на мраморную столешницу и, не рассчитав движений, громко стукнул донцем о стол. – В самое ближайшее время я рассчитаюсь с тобой полностью. – Он нервно облизал пересохшие губы. – Если ты согласишься подождать буквально чуть-чуть, я непременно… – большего он сказал не успел.

Маканна прервал поток слов.

– Твое время вышло, – голос Лукаса прозвучал жестко и безжалостно. – И я не могу более ждать.

– Минуточку, не торопитесь, – протестующе возразила Фриско. Но большего и ей сказать не удалось.

– Нет уж, я и так слишком долго ждал, – и Лукас перевел тяжелый взгляд с отца на дочь. – Вы в курсе того, что ваш отец систематически залезал в деньги, принадлежащие компании? – Маканна поморщился и, не дав ей ответить, продолжил: – Ну разумеется, разумеется, вы в курсе. Иначе вы не сидели бы здесь. Так ведь?

Первым ее желанием было тотчас же заступиться за отца и категоричнейшим образом отрицать возможность подобного обвинения. Однако этого жеста она не могла себе позволить. Фриско почувствовала себя загнанной в угол. Она оказалась в западне, которую сотворил отец своими же собственными руками. И чувство загнанности было отвратительным.

– Да, – призналась она сдавленным от напряжения голосом. – Да, я в курсе дел, но…

– Да перестаньте вы с вашими «но»! – резко оборвал ее Лукас. – Ведь все это было специально придумано, так ведь? – Он раздраженно указал на сервировочный столик. – Я ведь отлично понимаю, что вы все это разыгрывали исключительно для того, чтобы выиграть время. Разве не так?

– Но нам и вправду нужно лишь немного времени, лишь самую малость! – воскликнул Гарольд.

В голосе его звучала такая откровенная мольба, что Фриско даже передернуло.

– Только лишь немного времени, несколько дней. В самом крайнем случае – неделю.

– И что же вы намерены сделать за эту самую неделю? – скептически поинтересовался Лукас. – Ну будет у вас эта неделя, и что дальше? – Явно понимая риторический характер собственного вопроса, Маканна не стал дожидаться ответа. – Знаешь, Стайер, я ведь далеко не дурак. И я привык делать домашнее задание. Почему, собственно, мне и стало известно, что перед тобой стена. Ни тебе кредитов, ни иных способов раздобыть требуемые суммы.

– А вот тут-то вы, мистер Маканна, очень даже заблуждаетесь, – возразила Фриско, испытывая явное удовлетворение от возможности возразить ему. – У моего отца есть возможность раздобыть требуемые средства.

Скептический взгляд Лукаса был сейчас устремлен на нее. Глаза Лукаса, казалось, проникали в самую ее душу.

– У вас, что ли, он получит деньги?!

Уничижительный тон Маканны показался ей обидным, хотя она и понимала, что его недоумение было более чем оправданным.

– Нет, почему же, не у меня, – сказала она, более всего желая, чтобы у нее и вправду имелись необходимые деньги. О, с каким удовольствием она осадила бы тогда нахала! – Моя мать вполне способна возместить недостающие суммы. И вот именно это она и намерена сделать, смею вас уверить.

– Иначе говоря, пока она еще не знает, что ее собственный супруг столько времени обкрадывал фирму? – Циничная усмешка искривила губы Лукаса. – В таком случае остается лишь гадать, хватит ли у вашей матери средств, чтобы заплатить все долги супруга, который проигрался в пух и прах.

Ответом на его слова была кромешная тишина. Впрочем, ничего произносить и не требовалось. Быстрый взгляд, которым обменялись Фриско и Гарольд, говорил лучше всяких слов.

– Та-ак… – Лукас протянул это слово и приподнял бровь. – Стало быть, она еще не знает о долгах казино, так надо понимать?

– А вот уж это решительно не ваше дело! – резко заметила Фриско.

– Ты… ты, стало быть, и об этом разузнал?! – едва сумел выговорить Гарольд, голос которого сделался сиплым и слабым.

– Разузнал, как видишь, – и Лукас холодно взглянул на Фриско. – И потому никак не могу согласиться с мисс Стайер. Ибо долг вашего отца – это как раз то, что очень даже меня касается. – Он улыбнулся, однако в улыбке этой не было ни грана тепла или сочувствия. – Ведь, насколько я выяснил, он проиграл также и те деньги, которые предназначались в качестве платежей моей компании.

– Я обещаю, что все деньги, которые тебе полагаются, ты обязательно получишь, – сказал Гарольд. – Мне всего-навсего нужно немного времени.

– Мне бы не хотелось повторяться, и все же я вынужден, – ответил Лукас. – Время истекло. И теперь для восстановления статус-кво я должен предпринять определенные шаги.

– Ч-ч… – Гарольд облизал губы, с головой выдав свой страх перед Маканной, который мог одним мановением руки разрушить весь его привычный мир. – Что еще за определенные шаги?

– Мне казалось, ты знаешь и сам. Потому что в противном случае ты едва ли стал бы с помощью нехитрых трюков затягивать начало нашего разговора.

– Должно быть, вы имеете в виду грубый захват компании? – встряла Фриско, которой этот фарс стал уже поперек горла.

– О нет, ничего грубого, – сказал Лукас и улыбнулся в подтверждение своих слов, но от его улыбки у Стайеров мурашки по телу поползли.

– Грубо или по-дружески, какая, в конце-то концов, разница? – воскликнул Гарольд. – Важно, какой будет результат. А результат, видимо, один и тот же!

– Не совсем так, – мотнул головой Лукас. – Если я смогу миром взять твою компанию, то она не распадется на куски, а останется единой крупной фирмой.

Гарольд выглядел вконец убитым.

– А мне придется уйти?

– Да.

– Но ведь не одно поколение кряду эта фирма находилась под контролем нашего семейства, собственно, так было еще в прошлом веке, когда только основали компанию, – протестующе сказала Фриско, влезая в разговор.

– В таком случае могу лишь заметить, что нынешнему поколению вашей семьи следовало бы лучше заботиться о фирме, – парировал Лукас.

Что ж, тут-то он, безусловно, прав, на это и возразить нечего, подумала про себя Фриско, однако сочла за благо промолчать. Конечно же, матери ни в коем случае не следовало передавать бразды правления в руки отца. Да и сама она – Фриско и себя не выгораживала – могла бы хоть иногда поинтересоваться, как обстоят дела с семейным бизнесом.

– Не кажется ли вам, что на данном этапе, когда события зашли так далеко, время для самобичевания уже прошло? – вежливо поинтересовался Лукас, как бы продолжая мысли Фриско.

– Простите? – она холодно взглянула на Маканну, и голос ее был сдержан и бесстрастен. Будь она проклята, если согласится принять хоть что-нибудь от этого Лукаса Маканны, пусть даже элементарное сочувствие, не говоря уже о том, чтобы позволить ему читать собственные мысли, вне зависимости от того, что именно приходит ей в голову.

– Даэто я так… Не важно, в общем, – он пожал плечами. – Все это можно было бы обсудить вечером во время ужина.

«Да, ужин, нечего сказать! – подумала Фриско. – Хрен тебе, а не ужин!»

Она готова была рассмеяться в лицо этому человеку, но разум подсказал ей иное. Ведь если она согласится поужинать с ним, то в ходе приватной беседы, возможно, убедить Маканну дать отцу шанс.

– Очень сожалею, но на сегодняшний вечер у меня уже назначена встреча, – сказала Фриско. Ей было интересно, предложит ли Лукас какую-нибудь альтернативу.

Он предложил.

– А как насчет завтрашнего вечера?

Не поворачивая головы, она могла сказать наверняка, что отец сейчас переводит взгляд с дочери на гостя и обратно, не решаясь встрять в разговор. «Бедный папочка, он, вероятно, полагает, что я намерена пожертвовать собой только для того, чтобы покрыть все его темные махинации», – успела подумать Фриско. Ей захотелось расхохотаться, но она сдержалась.

В некотором смысле, конечно, жертвенная идея не лишена смысла. И хотя самой Фриско вовсе не улыбалось преподнести себя на обеденном блюде этому человеку, она поспешила согласиться, зная, что еще немного – и передумает.

– А вот завтрашний вечер у меня как раз свободен.

– Превосходно. Устроит ли вас в семь часов?

– Фриско, детка, это вовсе не обязательно, – поспешил сказать Гарольд, упреждая ее окончательный ответ. – Поверь, мы с матерью вполне можем уладить все эти затруднения, и потому ты вовсе не должна…

– Она вообще ничего не должна никому, – резко перебил его Лукас.

– Я и сама это знаю, – она взглянула на Маканну предельно спокойным взглядом, отчаянно надеясь, что Лукас на сей раз не сумеет прочесть ее мыслей.

Вскочив со своего кресла, отец подошел и встал напротив дочери.

– Ты и в самом деле уверена, что хочешь пойти?

Теперь уже Фриско действительно не знала, плакать ей или смеяться. Потому что вид отца, защитника собственной дочери, в данной ситуации не вызывал ничего, кроме грусти.

Вид отца реанимировал утихшее было чувство вины. Да, когда-то, когда Фриско была совсем девочкой, отец неизменно приходил ей на помощь при любых затруднениях. Она не могла об этом не помнить, и лицо ее подернулось печалью.

Напомнив сейчас себе, что, будучи давно уже не девочкой, она тем не менее остается все той же самой Фриско, она мягко улыбнулась, выказывая тем самым сочувствие отцу в его нынешних затруднениях.

– Папа, речь ведь идет всего лишь об ужине.

– В ресторане, где будет полно народа, – произнес Лукас официальным тоном, как бы подтверждающим его чистые намерения.

Озабоченный взгляд Гарольда перекочевал с дочери на мужчину, который сидел подле Фриско. Маканна улыбался. Фриско могла бы поклясться, что зримо различает поднимавшуюся в душе отца волну озабоченности и даже страха.

Она подумала, что все это становится вовсе уж забавным, и потому решила взять контроль над ситуацией в собственные руки.

– Вот именно, папа, там будет полно народу. И, кроме того, не забывай, пожалуйста, что я вполне взрослая женщина и отлично могу позаботиться о себе сама. – Она одной половиной рта улыбнулась Маканне, стрельнув в него недобрым взглядом. – И более того, я тебе обещаю, что если вдруг он сделается неуправляемым, то я закричу на весь ресторан.

Лукас оценил ее юмор и понимающе расхохотался, воочию представив себе подобную сцену.

Глаза Фриско сузились: смех Лукаса был веселым, очень уж веселым, и при этом таким мужским и сексуальным.

Боже праведный! Или она совсем спятила?! О чем она думает?!

Недовольная собой, своим отцом, но прежде всего – разозленная поведением Маканны, Фриско поднялась с дивана, прошла на середину комнаты и, обернувшись, посмотрела на обоих мужчин.

– Ну так как же, будем считать, что мы договорились касательно главной темы разговора? – И она демонстративно посмотрела на инкрустированные часы, стоявшие на отцовском рабочем столе. – Дело в том, что в 12.30 я договорилась пообедать в центре… – То была сущая ложь, однако (Фриско мысленно пожала плечами) кому-нибудь да нужно первому попытаться сдвинуть дело с мертвой точки.

– О! – протянул Гарольд, одним этим звуком вполне выдавая свое состояние нервозности. – Ты ничего мне не говорила.

– Ну, видишь ли… – Фриско теперь буквально пожала плечами, – я полагала, в этом нет никакой необходимости.

– Да ведь никакой необходимости вас задерживать у нас тоже нет, – сказал Лукас. – Равным образом как и продолжать этот разговор. – И он улыбнулся мудрой, понимающей улыбкой, от которой в душе Фриско шевельнулось беспокойство.

– Вы хотите сказать… – прозвучавшая в голосе Гарольда радость была столь очевидна и неприкрыта, что за него даже было неловко.

– Да, именно это я и хотел сказать. Я согласен дать тебе время, – твердо произнес Лукас. Затем в его голосе появились металлические нотки: – Но хочу, Стайер, чтобы ты понял. Это не значит, что я переменил решение. Я намерен сделать так, чтобы ты ушел со своего поста. А на твоем месте буду я, и я приму руководство компанией.

Лицо Гарольда вытянулось.

Фриско часто заморгала.

Не повышая голоса, как ни в чем не бывало, Лукас продолжил:

– И еще я хотел бы узнать, Фриско, по какому телефону вам можно позвонить, чтобы сговориться насчет завтрашнего вечера.