Текст книги "Этот беспутный лорд Хавергал"

– Дело, о котором я хочу поговорить, не имеет ничего общего с моими проигрышами в азартных играх. Это чистый бизнес. Думаю, что вы, по крайней мере, могли бы меня выслушать.

– Этот бизнес, о котором вы говорите, он тоже гарантирует вам пять процентов годового дохода? Это официальное предприятие, пользующееся поддержкой правительства, или что-то иное?

– Конечно, нет. Закладную с доходом в пять процентов едва ли можно считать такой уж блестящей возможностью. Они хороши для старушек, которым… – Она метнула на него такой взгляд, что его самоуверенность сразу поубавилась. Он замялся и закончил фразу в более лояльных выражениях, запинаясь на каждом слове:

– Я хочу сказать, они для тех, кто опасается риска.

– Например, для опекунов, которым не положено рисковать наследственными деньгами своих подопечных. К сожалению, снова вынуждена отказать. Не выпьете ли вина перед отъездом, лорд Хавергал?

Летти поздравила себя, что не потеряла самообладания и блестяще завершила разговор. «Ишь, что придумал… „старушки!“ В самом деле!»

Однако молодой человек упрямо вел свою линию:

– Но ведь мы еще не обговорили дело.

– Напротив, мы его уже решили, милорд. Я не дам вам вперед деньги на рискованное предприятие, в котором вы можете потерять гораздо большую сумму.

– Вы меня даже не выслушали! Это очень надежное дело. Новая аппаратура для научных исследований, которая произведет революцию…

– Если это такое надежное и выгодное дело, обратитесь к отцу. Ваши основные средства ведь находятся в его руках, не так ли?

– Отец очень консервативен, он не понимает, что жизнь идет вперед.

– Если ваш собственный отец не одобряет этого вложения капитала, вы не можете рассчитывать на мое согласие тем более.

Почти минуту он сидел молча, в отчаянии глядя на нее. Сердце Виолетты сжималось от жалости. Она сказала:

– Позвоню, чтобы Сиддонс принес вина. Пока дворецкий расставлял бокалы, Хавергал сидел погруженный в размышления, пытаясь перестроить свои аргументы и придумать версию, которая могла бы убедить это чудовище. Он почувствовал, что мисс Фитзсаймонс прониклась к нему нежными чувствами, и думал, как бы заручиться ее поддержкой. Повернувшись к ней с одной из своих самых неотразимых улыбок, он сказал:

– Вино у вас исключительное, и после долгой поездки оно весьма кстати. Не думал, что из Лондона до вас четыре часа езды.

Он искоса следил за мисс Бедоуз. Если у этой дамы в жилах течет кровь, а не ледяная водица, она, может быть, пригласит его к обеду.

– Четыре часа! У нас это занимает восемь часов. Поэтому мы, там никогда не бываем. Вы, наверное, летели по воздуху! – удивилась Виолетта, не подозревая, что этим замечанием она охарактеризовала себя и Летти как глубоких провинциалок. Но лорд Хавергал уже сам это понял, ее слова были только подтверждением того, о чем красноречиво свидетельствовали их туалеты.

– Я приехал в двуколке. Мои серые лошадки бегут очень резво, – бросил он небрежно.

– Ах, вот как! Я никогда не ездила в спортивном экипаже. Они выглядят такими легкими и изящными! У нас они иногда попадаются на дороге, – воскликнула Виолетта.

– Я вас прокачу перед отъездом.

– Ваши лошади, наверное, устали до смерти, – произнесла Виолетта с сожалением, опасаясь лишиться удовольствия прокатиться в его карете.

– К утру они будут в полной форме. Я переночую в гостинице в городе и вернусь к вам завтра утром. Не подскажите ли, где здесь можно прилично пообедать?

Виолетта многозначительно посмотрела на Летти, но на ту слова лорда не возымели никакого действия. Однако она понимала, как важно иметь знакомства с влиятельными людьми, и поспешила воспользоваться случаем:

– Может быть, вы окажете честь этому дому, лорд Хавергал, и пообедаете с нами, – пригласила она, хотя и довольно холодным тоном.

– Очень любезно с вашей стороны. – Про себя он подумал со злорадством, что ему не стоило большого труда добиться приглашения, достаточно было разжалобить эту особу. – Буду очень рад отобедать с вами, мисс Бедоуз. Мой слуга скоро должен подъехать с вечерним туалетом. Он едет следом в другой карсте, в моей хватило места только для меня и кучера.

Летти в оцепенении смотрела на гостя. Что это он говорит? Слуги, экипажи, кучера? Не намерен ли он остаться здесь на долгое время? В день стирки у них к обеду ничего обычно не готовили. Была только ветчина и пудинг. Она сидела, как на иголках, пока все недопили бокалы. Хавергал выразил желание прогуляться по парку, чтобы немного размяться.

– Не согласитесь ли составить мне компанию, мисс Бедоуз? – спросил он, пытаясь улыбнуться, но это у него плохо получилось. Он не терял надежды, однако, что, если удастся остаться с ней наедине, без свидетелей и в более романтичной обстановке, может быть, легким флиртом удастся смягчить ее непреклонность. В тридцать пять, как говорил ему опыт, женщины готовы ухватиться за любую возможность устроить свою судьбу. А так как она не носила чепец, значит, она еще рассчитывала осчастливить какую-нибудь заблудшую душу.

– Извините, лорд Хавергал, у меня очень много дел сегодня. «Нужно поговорить с поваром, – думала она про себя, – и предупредить прислугу, чтобы подготовили лучшие комнаты для гостей. Хавергалу нужно будет переодеться к обеду».

Виолетта поняла, что ее подруге предстоит трудный вечер, и с сожалением наблюдала, как виконт удаляется один. Она с большим удовольствием предложила бы ему себя в компаньонки.

– То, чего мы так долго боялись, наконец произошло. Я имею в виду, что он узнал, что его опекуном является женщина. Не находишь, Летти, что он очень интересный? Мне не доводилось еще встречать таких привлекательных мужчин! Он похож на героя романа или пьесы.

– Он вполне привлекательный негодяй, – ответила Летти. – Это не означает, однако, что ему удастся вытянуть у меня деньги, чтобы промотать их в очередных поросячьих бегах.

– Сначала надо было выслушать его.

– Если отец не дает ему денег на сомнительные предприятия, почему я должна?

На это Виолетта не нашла, что возразить.

– Подумай только, Летти, сегодня мы будем обедать в обществе виконта. Я бы даже сказала, самого известного виконта в Лондоне, о котором все журналы только и пишут.

– Вот именно. И на обед подан хлебный пудинг – самое изысканное блюдо в королевстве. Надо поговорить с миссис Сиддонс, а то будет просто неудобно. Ты проследи пока, чтобы горничная приготовила комнаты. Надеюсь, удастся уговорить повара испечь торт и зажарить какую-нибудь дичь – гуся или пару цыплят в придачу к свинине. – И она стала спускаться в кухню.

Сделав необходимые распоряжения, Летти выглянула в окно и в парке увидела Хавергала: он «делал разминку», сидя на выступе скалы, обхватив голову руками. Было похоже, что ему чертовски скучно, что ему лучше сидеть там в одиночестве, чем терпеть их общество. Как глубоко он должен презирать их, ее в особенности. Эта мысль была неприятна, казалось, что ничего хуже и ожидать нельзя, но она ошиблась.

Вошла миссис Сиддонс и объявила с плохо скрываемым злорадством, что прачка испортила в машине все кружево от ее лучшего пеньюара. Это научит хозяйку, что нельзя на ходу заказывать изысканные обеды, да еще в такой тяжелый день.

– Хорошо, Сиддонс, я схожу посмотрю. Но это был не худший из сюрпризов дня. Следующий сюрприз не замедлил появиться. Когда Летти находилась внизу, вошел дворецкий с огромным пакетом, завернутым в коричневую бумагу, и объявил:

– Пришел Нортон, это еще один поросенок от него. Два уже лежат в кладовой. Он ждет вас наверху, вместе с лордом Хавергалом.

– Нам можно открывать мясную лавку, – ворчала повариха, извлекая поросенка из пакета.

Летти подумала, что меньше всего ей хотелось бы представить Хавергалу мистера Нортона. О чем могут говорить эти двое? Что у них общего? Лорд Хавергал не замедлит поставить ее на одну ступень с этим деревенским фермером, а Нортон будет весь вечер жужжать о своих свиньях и учить его хитростям свиноводства.

– Нортон тоже останется обедать? – сердито спросила кухарка.

– Я вас уведомлю, как только выясню этот вопрос.

Она послала за Виолеттой и нехотя пошла наверх.

Глава 3

– Это не правда, все это выдумки, – убеждал Нортон лорда Хавергала в свойственной ему грубоватой манере. Летти его голос был слышен из прихожей, довольно далеко от гостиной. Она уж было подумала, что Нортон изменил своей излюбленной теме и теперь атакует ее гостя нравоучительными наставлениями. Но она ошиблась.

– Я еще ни разу не видел, чтобы свиноматка пожирала свое новорожденное потомство. Нет, сэр, если за кем-то и надо приглядывать в свинарнике, то это за кабанами. Они становятся очень агрессивными в период опороса, а молодые кабаны еще опаснее.

– А, да, конечно, подсвинки, – произнес Хавергал с явным замешательством.

– У меня их две дюжины. Вы должны обязательно заглянуть ко мне в Нортон-холл, посмотреть мои плантации хмеля. Я занимаюсь не только свиньями, но и хмелем. Возможно, вы обратили внимание на мои земли, когда проезжали мимо? Огромный дом в норманском стиле? Моя свиноферма – я ее называю свинарником – ха-ха – несколько в стороне, ниже дороги.

Летти поспешила в гостиную, на помощь лорду Хавергалу. Оба мужчины вскочили с мест при ее появлении. Выразив неискренний восторг по поводу визита Нортона, Летти произнесла:

– Мисс Фитзсаймонс сейчас придет. Лорд Хавергал ответил на это сообщение изящным непринужденным поклоном, а Нортон неестественно изогнулся в талии, пытаясь изобразить джентльмена, но у него это получилось, как обычно, наигранно и грубо. Волосы его, хотя и приятного каштанового цвета, были чем-то смазаны, и неподвижные волны его прически казались пришитыми к голове. Лицо и глаза сияли, что несколько смягчало впечатление от невыразительных черт. Нос был бесформен. Лицо, губы, когда не улыбались, казались излишне тонкими. По случаю визита в Лорел-холл или при посещении деревни он одевался так, как диктовал лучший провинциальный вкус: плотно облегающие фигуру сюртуки, яркие галстуки и пестрые жилеты. Он имел внушительное телосложение, без излишней полноты, несмотря на изрядное количество поглощаемого свиного мяса, составлявшего основную статью его рациона.

– А, добрый день, мисс Летти. Вы выглядите прекрасно, как всегда, – приветствовал он хозяйку и тут же снова оседлал любимого конька, увлекая за собой молодого гостя. – Лорд Хавергал только что мне рассказывал, как он увлекается свиньями.

– Как мило, – вяло проронила Летти.

– Это то, что роднит людей всего мира, если задуматься, – продолжал Нортон. – Мы, представители лучшего сословия, – себя и лорда он бесцеремонно причислил к одному классу, – обожаем окорока, и ветчину, и отбивные. Слуги предпочитают холодец из свиных голов и ножек. Крауты даже едят хвосты. У меня в доме мисс Милли выбрасывает их, считает, что даже для бульона они непригодны.

– Как чувствует себя ваша сестра, мистер Нортон? – прервала этот поток Летти, надеясь переключить его на другую тему.

Нортон жил со своей старшей сестрой Милисентом. У него не было другой сестры, но все же он никогда не называл ее мисс Нортон. Для всех в округе она была мисс Милли, и, следуя этой привычке, он называл уменьшительными именами и мисс Фитэсаймонс, и мисс Бедоуз.

– Вполне прилично. Когда я уходил, она была в поле, укрепляла подпорки, – ответив на вопрос, он тотчас же вернулся к своей излюбленной теме. – Раньше я разводил свиней на сало. Но они очень много едят, невыгодно. Теперь я перешел на мясную породу. Они меньше размером и не такие длинные, как беконные породы. Туша мясного поросенка весит примерно сто фунтов.

– Неужели? – воскликнул Хавергал, делая вид, что его интересуют эти подробности.

Виолетта вошла в гостиную и тут же получила дежурный комплимент от Нортона, что она прекрасна, как обычно, после чего тот снова вернулся к излюбленной теме. Хавергал допустил оплошность, спросив, какую именно породу выращивает Нортон, и того уже было невозможно остановить.

– Я их скрещиваю. Это как раз то, что нужно. Сейчас существует движение за выведение беркширской породы. Я один из членов. Нахожу, что наш йоркширский кабан при скрещивании с Черной Великаншей или Корнуольской маткой дает прекрасное потомство. Корнуольская свинья имеет отличные качества производительницы. Что касается пород для бегов, мне кажется, лучше культивировать беконные виды, что вы и делаете, лорд Хавергал. Они легче в беге и более живые. Здесь, однако, нужно учесть, что кабаны превосходят женскую особь по этим свойствам.

Хавергал виновато взглянул в сторону Летти, как бы извиняясь, что явился невольной причиной этой пространной лекции. Затем вдруг расхохотался:

– Вижу по мрачному выражению вашего лица, мисс Бедоуз, что вы не правильно поняли, что здесь происходит. Я не собираюсь сам заниматься дрессировкой кабанов для бегов, но подумываю, не стоит ли в самом деле начать дело по выведению новой скоростной породы, просто, чтобы иметь доход. Выращивает же кто-то весьма прибыльную породу «Таробред».

Нортон внимательно слушал.

– Вы думаете, на этом можно прилично заработать? Мне всегда хотелось заняться чем-то в этом роде. Я знаю, что кабаны породы «Белый Честер» продаются на аукционах и пользуются большим спросом. У них ноги несколько длиннее, чем у других. Если такую свинью скрестить с высокосортной беконной породой…

– Получится чистокровный скакун, – согласился Хавергал, перейдя от смущения на терминологию конных бегов. Не откажите в чести навестить вас в ближайшее время, мистер Hop-тон, мы сможем обговорить подробности наедине, – добавил он, еще раз виновато взглянув на хозяйку. Чувствовалось, что тема была ей неприятна.

– Да не бойтесь вы мисс Летти, – бросил Нортон, заметив его взгляд. – Она всегда хмурится, как медведь с зубной болью, но у нее просто такая манера. А сердце у нее предобрейшее, можете мне поверить.

Летти сделала вид, что не заметила немого вопроса в глазах лорда Хавергала, снова обращенных в ее сторону. Ее больше занимали высокие старинные часы в углу. Она заметила, что стрелки приближались к шести, это было время, когда они обычно обедали. Нортон, надо отдать ему справедливость, всегда понимал намек с полуслова. Он старался отшлифовать свою речь и манеры, и эта черта, говорившая о деликатности его натуры, ему очень помогала.

– Вы, наверное, ужасно проголодались, мисс Летти. Я знаю, когда вы начинаете посматривать на часы, это значит, что пришло время трапезы. Вам нужно пойти наверх и переодеться к обеду в лучшее платье в честь приезда лорда Хавергала. А я вас оставлю. Пожалуй, пообедаю в гостинице, – добавил он. Так он обычно давал понять, что дома его не ждут.

Летти была не в настроении и не расположена к излишним любезностям, но ей не хотелось обижать мистера Нортона. Виолетта, угадав мысли хозяйки, поспешила вмешаться и пригласила Нортона остаться.

– Багаж лорда Хавергала еще не прибыл, так что можете к нам присоединиться.

Нортон принял предложение почти без возражений.

– Очень мило с вашей стороны. Вы меня почти уговорили.

– Смотрите не пожалейте, – предупредила его Летти, хотя действительной причиной этой внезапной заботы было желание дать понять Хавергалу, что обычно у них бывает лучший стол. – Сегодня у нас обед на скорую руку, что бог послал. Весь день мы занимались стиркой, слуги были очень заняты.

– Не нужно извинений, дорогая. Главное хорошая компания, – сказал он, успокаивая ее и добавил:

– Если останусь голоден, всегда смогу перехватить чего-нибудь дома.

Когда долгожданное приглашение к столу поступило от дворецкого, Нортон подскочил к Летти, взял ее под руку и поспешил с ней в столовую. Все было приготовлено в лучшем виде. В середине стола благоухал букет свежесорванных цветов. Лучшая скатерть сверкала белизной, фамильное серебро и китайский фарфор дополняли картину.

– Если бы мы знали, что вы будете обедать с нами, мы бы заказали какое-нибудь рыбное блюдо, – объясняла гостям Виолетта.

– Все отлично, не беспокойтесь, – сказал Хавергал. – Это мне нужно извиниться перед вами за вторжение.

Нортон оглядел сервировку более пристально, чем положено было случайному гостю, и подвинул стул для себя так, чтобы сидеть справа от хозяйки. Хавергал сделал вид, что не заметил, и поставил свой стул слева.

Нортон обычно не разговаривал за едой. Это у него осталось с тех времен, когда ему приходилось вести более скромный образ жизни. Он набрасывался на пищу и поглощал ее в мгновение ока с такой жадностью, словно был не уверен, придется ли ему еще обедать на неделе. Виолетта решила, что картофель слишком разварился, и выразила досаду, но Хавергал уверил ее, что именно так ему больше нравится. Они по очереди извинялись, пока Летти это не надоело.

– Давайте сразу согласимся, что обед не удался, и поговорим о чем-нибудь более интересном, – сказала она с раздражением.

Хавергал вполголоса произнес «Аминь!» и ждал, какую тему она предложит, но так как она была поглощена курицей и тщетно пыталась воткнуть в нее нож, ибо курица оказалась не мягче дубленой кожи, молодой человек логично решил, что право выбора остается за ним.

– Вы любите охоту, мисс Летти? – начал он.

– Нет, я никогда не охотилась.

– А ездить верхом вы умеете?

– Немного. Моя лошадь уже стареет. Виолетта вмешалась:

– Летти обычно шутит, что Руби – так зовут коня – и она старятся вместе. Когда Руби уже не сможет ее возить, она совсем перестанет ездить верхом.

Летти посмотрела на подругу с укором. Хавергал перехватил взгляд и усмехнулся про себя. Значит, он был прав, когда решил, что мисс Летти болезненно воспринимала свой возраст.

– Сколько же лет Руби, мисс Летти? – спросил он. Он специально назвал ее уменьшительным именем, как делал Нортон, оно звучало менее официально.

– Восемнадцать.

– Тогда она наверняка уйдет на покой раньше вас, – он улыбнулся. – Обычно считается, что лошадь в двадцать лет – то же, что человек в семьдесят. Не могу поверить, что такая молодая особа, как вы, в расцвете сил, через два года откажется от радостной жизни. Летти отделалась шуткой:

– Я еще не заказала для себя инвалидную коляску.

Нортон положил вилку:

– О, коляску! Хорошо сказано, мисс Летти. Вы бы посмотрели, милорд, как она скачет по лугам на своей кобылке. Эта старушка даст фору любому скакуну!

– До какого возраста свинья может участвовать в бегах, лорд Хавергал? – отпарировала Летти. – Я имею в виду вашего Гамлета, конечно.

– Боюсь, что не смогу просветить вас на этот счет, мам. Я новичок в поросячьих гонках. Может быть, ваш более осведомленный, сосед сможет удовлетворить ваше любопытство? – обратился он к Нортону. Нортон немного подумал.

– Пожалуй, лет десять – предел для здорового кабанчика.

Вскоре как-то незаметно заговорили о Томе.

– Брат мисс Бедоуз, Том, хочет заняться политикой. Он этой весной кончает университет, – сказала Виолетта.

– Правда? Какой же университет он оканчивает? – заинтересовался Хавергал.

– Крайст Черч в Оксфорде, – ответила Летти.

Хавергал, который уже научился безошибочно угадывать ее настроение, почувствовал, что эта тема ей приятна.

– Великолепно! Я тоже его окончил. Но, конечно, вам не следует беспокоиться, что все выпускники столь же ничтожны, как я, – добавил он с нагловатой улыбкой.

Против такой улыбки ни одна женщина моложе девяноста лет устоять не могла.

– По крайней мере, он не интересуется поросячьими гонками, – ответила Летти, слегка улыбнувшись. Она чувствовала странное смущение, но улыбка получилась натянуто холодной.

– Значит, он не вернется в Лорел-холл? – спросил Хавергал.

– Нет, он написал, что избрал политическую карьеру.

– Он будет баллотироваться в парламент?

– Его планы пока еще не вполне определены, он решил только, что останется в Лондоне и будет искать подходящую работу.

– Буду счастлив представить его нужным людям, если ему это поможет. – В награду он получил улыбку благодарности. – А вы останетесь в Кенте, чтобы присматривать за поместьем? – спросил он.

– На первое время да, – ответила она неопределенно.

Остальная часть обеда прошла более мирно. Пока Хавергал не упоминал о деньгах, он был в безопасности. Но он приехал, чтобы получить от нее деньги, и опасная тема должна была всплыть рано или поздно. Однако он не намерен был рисковать опять, ведь он решил задержаться на пару дней, случай еще мог представиться.

– Мы ненадолго оставим вас с мистером Нортоном, вы сможете побеседовать за бокалом портвейна, – объявила Летти, когда обед был закончен. Хлебный пудинг не вызвал особого интереса ни у кого, кроме Нортона. Повар не сочла нужным оказать услугу госпоже и приготовить что-нибудь повкуснее.

– Люблю незамысловатую пищу, – одобрительно произнес он, принявшись за свою порцию с неизменным аппетитом. – Зачем выбрасывать черствый хлеб, если горсть изюма и капля корицы могут сделать его вполне съедобным?

Летти предпочла пропустить это замечание мимо ушей.

– Мы выпьем вина в зале, как обычно, – объявил Нортон, стараясь показать гостю, что он свой человек в Лорел-холл. – Надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от общества столь милых женщин, не так ли? Надеюсь, лорд Хавергал меня поддержит и попросит молодых леди составить нам компанию.

Лорд Хавергал в изумлении поднял брови.

– Как пожелаете, – сказал он вслух и поднялся из-за стола.

Не успели они войти в холл, как раздался легкий стук во входную дверь. Летти не могла представить, кто бы это мог быть. Единственный человек, который заходил по вечерам, был мистер Нортон, но он был в доме.

Снизу донесся мягкий приятный мужской голос, но слов нельзя было разобрать. Через секунду в дверях появился дворецкий Сиддонс и необычайно торжественно объявил:

– Его Светлость герцог Краймонт.

Герцог? О такой важной особе в этих краях и не слыхивали. Поблизости не было ни одного имения, принадлежавшего герцогу. Граф был высший чин, обитавший в этих местах. Но даже он, лорд Девери, никогда не удостаивал их своим посещением. Летти была рада, что еще не успела сесть, ибо она была не уверена, следовало ли даме встать, приветствуя герцога. Виолетта была близка к обмороку, а Нортон стоял с открытым от удивления ртом, так и забыв его закрыть. Все трое с величайшим любопытством смотрели на дверь, откуда должна была появиться важная персона. Герцог оказался неожиданно маленького роста, но в остальном вполне соответствовал своему титулу. Его Светлость был облачен в подобающий званию вечерний наряд. Он представлял превосходный образец изысканной элегантности, начиная от блеска волос до зеркально начищенных дорогих башмаков. Его черный фрак и превосходный галстук, в котором мерцал рубин величиной с вишню, производили ошеломляющее впечатление. Он приблизился к хозяйке дома и взял ее руку, но не пожал, а приблизил к губам для поцелуя.

– Мадам, – промолвил он приглушенным голосом, – имею честь.

Затем вскинул голову в сторону Сиддонса и протянул руку, чтобы взять то, что держал дворецкий. Это был букет роз. Он поднес Летти цветы.

– О, сэр, благодарю вас, – сказала Летти, часто мигая от смущения.

Вскоре стало ясно, что причиной этого странного визита был лорд Хавергал.

– Краймонт, разрешите представить вам мисс Летти Бедоуз, – сказал он и затем представил остальных присутствовавших по очереди. – Герцог направляется в свое имение в Хавенхерст из Лондона. Он говорил, что по пути может заехать в Ашфорд.

– Я бы мог приехать раньше, но было столько посетителей, что мне удалось добраться только к шести. Я пообедал в гостинице и поспешил сюда.

Летти показалось странным, что герцог вздумал навестить Хавергала в Лорел-холле. Может быть, он чего-то недопонял и считал, что Хавергал остановился в этом доме? Или, еще хуже, не планировал ли сам Хавергал остановиться у нее, с самого начала рассчитывая на гостеприимство? Она отдала цветы Сиддонсу и велела поставить их в вазу.

В посещении высокопоставленного гостя была, несомненно, одна положительная сторона – Нортон словно онемел. Он не произнес ни слова, лишь пристально разглядывал детали наряда герцога. Когда он узнал, кто был гость и по какому поводу заехал в Лорел-холл, он со всех ног бросился домой, чтобы рассказать мисс Милли об этом событии, а та уж не замедлит оповестить всех жителей городка.

Виолетта спохватилась, что нужно соблюсти приличия и сказала:

– Может, хотите чая или предпочитаете вино?

– От чашечки чая я не откажусь, – согласился Краймонт.

Было отдано распоряжение подать чай, и все четверо заняли места в ожидании, когда его принесут.

– Ну как, Хавергал? Представляю, какое удивление вы испытали, узнав, что ваш опекун – леди, – сказал Краймонт и игриво посмотрел на хозяйку. – Мне сказали в гостинице, мадам, – я спрашивал, как к вам проехать, – что вы попечительница Хавергала.

– Я действительно был очень удивлен, – согласился Хавергал.

– Для него это был просто удар, – вставила Летти.

– Зачем вы сыграли такую злую шутку с парнем? – спросил герцог, и она объяснила.

– Да, странно получилось, – заключил герцог. – Но такие вещи часто случаются. Мой кузен Джетро оказался под опекой своей сестры, когда получил наследство, потому что он был великим мотом. Но Хавергал совсем не такой, – добавил он тут же.

– Конечно же, нет, – согласилась она сдержанно.

Хавергал почувствовал, что надежда ускользает от него. Он ожидал, что возможно будет решить этот вопрос, используя закон, но слова герцога убедили его в обратном.

Подали чай, и Летти наполнила чашки гостей.

– Что за город Ашфорд? – спросил Краймонт. – Устраиваются здесь балы и прочее?

– Разумеется, – развеяла его сомнения Виолетта. – В пятницу будет грандиозный весенний бал.

– В пятницу? Через два дня. Не остаться ли нам, Хавергал? – спросил он скучающим небрежным тоном, который явно не вязался с живым интересом, проявленным герцогом к этому событию. – Может быть , мы пригласим молодых леди сопровождать нас? – с этими словами он повернулся к Виолетте, и на лице мелькнуло подобие улыбки.

– Я не намеревался задерживаться здесь надолго… – начал было Хавергал.

– Ну и что ж, планы можно изменить, – Краймонт вздохнул с равнодушным видом. – В Лондоне на этой неделе не предвидится ничего веселого, поэтому я уехал. В театрах ничего нового. Мы смотрели все, что идет в Друэри Лейн и Ковент Гарден. Будет, правда, бал в Кастари, вечеринка у миссис Джонстон и, конечно, соревнования по гребле на канале. О, еще забыл: леди Эскот приглашала нас на обед, но тетушка не обидится, если мы не придем.

У Летти закружилась голова от одного перечисления развлечений. Что мог им дать Ашфорд взамен? Чистое совпадение, что весенний бал открывался через два дня. В противном случае это был бы скучный обед в обществе местного священника и его друзей и, возможно, несколько встреч с мистером Нортоном. Обычно с приближением весенних торжеств визиты Нортона становились чаще. Не лучше ли, действительно, появиться под руку с Хавергалом!

– О, Боже, но ведь Ашфорд не может предоставить вам ни одного из этих великолепных развлечений!

– Когда приезжаешь в деревню, хочется отдыхать по-деревенски, – Краймонт пояснил устало. – А точно ли, что бал будет в пятницу? Ну, как, Хавергал?

Хавергал никак не мог решиться.

– Мы, разумеется, планируем появиться на гуляний. Надеюсь, вы останетесь и присоединитесь к нам, – сказала Виолетта.

– Это будет замечательно, – неохотно уступил Хавергал. Но по его кислому выражению нельзя было сказать, что перспектива его очень радует.

– Тогда решено, – сказал Краймонт с удовлетворением. – А завтра вечером, дорогие дамы, мы с Хавергалом приглашаем вас пообедать в «Ройал Оук». Там великолепно готовят говяжье филе. – И он повернулся к Летти. – Не подскажете ли, куда здесь можно прокатиться после обеда, мисс Бедоуз?

Ударение, которое он сделал на ее имени, придало фразе характер вопроса.

Провести день в обществе герцога и красивейшего из виконтов было слишком большим соблазном. Вместо того, чтобы напустить на себя вид холодного снисхождения, она ответила любезно:

– Кентербери недалеко отсюда.

– Прекрасно! Нужно будет заехать к дядюшке Кларснсу – архиепископу, – пояснил он назидательно.

– О, Господи! – прошептала Виолетта. Лицо ее приняло выражение, которое у нее обычно появлялось, когда она читала романы о фантастических чудесах.

Краймонт быстро допил чай.

– Благодарю. Счастлив был познакомиться. Но мне пора. Я знаю, что Хавергал остановится у вас, а я заказал номер в «Ройал Оук». – Когда удобно зайти к вам завтра, мадам?

Хавергал заерзал от смущения.

– Я вовсе не собираюсь здесь останавливаться, – пробормотал он сердито.

– О, пожалуйста, останьтесь, – воскликнула Виолетта. – Мы специально приготовили для вас комнаты, вам не следует искать пристанища где-то на стороне.

Хавергал вопросительно смотрел на Летти, боясь ответить, прежде чем она не подтвердит приглашения. Она же делала вид, что не замечает, будучи не в силах так быстро принять решение.

– Ну, что ж, если вы уверены, что я не доставлю вам лишних хлопот… – произнес наконец виконт, обращаясь к Виолетте. Она улыбнулась, и вопрос был решен. Летти повернулась к Краймонту:

– Вас устроит завтра в два тридцать, Ваша Милость? – Ей раньше не приходило в голову, что когда-нибудь придется произносить «Ваша Милость» или «Ваша Светлость». Хотя, справедливости ради, нужно было признать, что герцог производил менее внушительное впечатление, чем виконт. – Отлично!

Обменявшись приличествующими случаю поклонами и любезностями, Краймонт ушел. Хавергал проводил его вниз до двери, пытаясь придать как можно более непринужденный характер этому неположенному по этикету поступку. Дамы поняли, что джентльменам нужно что-то сказать друг другу, н сгорали от любопытства. Летти даже пересела на другое место, чтобы видеть выходящих, но расслышать разговор ей не удалось.

Появился Сиддонс с накидкой Его Светлости и пышным головным убором. Краймонт при помощи дворецкого облачился в эти атрибуты туалета, необходимые для путешествия, и, подмигнув многозначительно Хавергалу, вышел из дома. В этом подмигивании Летти уловила столько злого смысла, что ей стало не по себе, но не хотелось думать, что Хавергал подстроил визит герцога с дурными намерениями. Когда герцог приехал, вспоминала девушка, виконт, был искренне удивлен, по крайней мере, так всем казалось, даже заинтригован, и не сразу овладел собой.

Сначала, когда Хавергал вышел из «золотого зала», чтобы проводить Краймонта, Летти фыркнула:

– Вот еще! Можно подумать, что он здесь хозяин, а не я!

– Тише, Летти, он может услышать, – испугалась Виолетта.

– Пусть слышит. Грубиян! Я могу ответить тем же, не обязана с ним церемониться! Возьму газету и буду читать в его присутствии. Пусть знает!