Текст книги "Мой милый шпион"

– Да, разумеется. Такое случается после того, как ударишься головой. С тобой приключилась какая-то беда в порту, и ты не смогла сказать, куда тебя отвезти. Куда нам сообщить, что с тобой все в порядке? Дома, наверное, беспокоятся, ищут тебя повсюду. Как тебя зовут, дитя?

Но ее никто не искал. Ни единая душа. Если она не появится на Микс-стрит, папа подумает, что ее просто к нему не пустили. Питни знал, что она пошла ловить Синка и что сегодня в пакгаузе не появится. Кеджер, конечно, начнет волноваться, когда она не принесет ему кусочек копченой рыбы, но хорек не поднимает тревоги. А больше никто не заметит ее исчезновения. Да, никто… к сожалению.

– Меня зовут Джесс, – ответила она. – Джессамин Уитби. И меня никто не ищет.

Юнис снова улыбнулась. Глаза пожилой женщины излучали беспредельную доброту.

– Ладно, Джесс, пей чай. А мы решим, как нам лучше поступить.

– Видите ли, леди Эштон… – Или леди Юнис? Или как-то еще? Ох, как все сложно…

– Просто Юнис, дорогая. Называй меня Юнис. Но можно и миссис Эштон, если так тебе будет удобнее. А я буду звать тебя Джесс, если позволишь. На самом деле лишь очень неприятные люди носят титулы. Тебе не кажется, что куда проще отбросить титулы и называться просто Джесс и Юнис? Ты не читала «Исследования о политической справедливости» Годвина? Вероятно, нет. Я дам тебе почитать, когда немного поправишься. Там все красноречиво и доходчиво.

Похоже, это была книга по философии. Вероятно, не стоит читать много книг, подобных этой. Иначе можно уверовать в то, что там пишут, – и неизвестно, чем это для тебя закончится.

Кеннет, должно быть, читал философские книжки тетки и восторгался ими.

Леди Эштон налила себе чая и пробормотала:

– А может, лучше почитать Руссо?

«Какая она странная, – подумала Джесс. – Почему она говорит об этом?»

Стэндиш в смущении улыбнулся и сказал:

– Не беспокойся, милая. Юнис не станет заставлять тебя читать или делать что-то такое, чего тебе не хочется.

Книга, лежавшая перед ним, имела следующее название: «Исследование образцов полосатых рисунков керамической посуды древней Баварии». «Что ж, теперь ясно, почему здесь столько глиняных горшков и плошек», – подумала Джесс.

– Не нужно ни о чем беспокоиться, – продолжал пожилой джентльмен. – Юнис обо всем позаботится.

– Конечно, Стэндиш, – кивнула его жена и тут же поставила перед ним тарелку. – Твои гренки.

Джесс действительно начала успокаиваться, чувствуя, что здесь, у хороших людей, она в безопасности.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась худая неопрятная горничная.

– Этот профессор привез целую гору огромных ящиков, – заявила она. – Отнести их наверх?

«О Господи, я забыла! – мысленно воскликнула Джесс. – Ведь весь холл заставлен ящиками». Она со стуком поставила чашку на блюдце.

– Ах, простите, это моя вина. Я открыла дверь и пошла сказать вам…

– Отлично. Должно быть, это Перси. – Стэндиш отодвинул от себя тарелку. – Прибыли горшки из Гламоргана. Прошу прощения, – проговорил он, поднимаясь из-за стола.

– Еще горшки?.. – Юнис тоже встала. – И ни одного свободного дюйма для их размещения. Ладно, как-нибудь справимся. – Она похлопала Джесс по плечу. – А теперь расскажи мне, что с тобой случилось и почему некому о тебе беспокоиться и некому тебя искать. Очень печально, если это так.

Рука Юнис Эштон согревала и успокаивала. Джесс на мгновение прикрыла глаза, потом ответила:

– Видите ли, это не совсем так. Обычно обо мне заботится отец. Но он сейчас… Он не виноват.

– Где же сейчас твой отец?

Этой женщине она могла сказать все, абсолютно все. К тому же арест отца уже не секрет. Половина порта знала об этом.

– Его арестовали несколько недель назад.

«Херст арестовал его. А я ведь считала его другом отца».

– О Боже, – пробормотала старушка. – Но что же случилось?

– Правда, он не в Ньюгейте и не в Тауэре. Ему даже еще не предъявили обвинения. Все не так плохо.

– Но все-таки… очень скверно.

– Его заключили под стражу для дознания, – продолжала Джесс. – Конечно же, он ни в чем не виноват. Однако я никак не могу добиться его освобождения. Я уже обращалась за помощью ко всем его друзьям. Они тоже делали все возможное, но пока что ничего не добились.

– Значит, твой отец – Джосайя Уитби? Уитби – владелец складов и кораблей? «Уитби трейдинг»?

– Да, верно.

– Тогда он в любом случае должен о тебе заботиться. Он же не оставил тебя на произвол судьбы, никому не поручив присматривать за тобой?

– В основном я сама о себе забочусь. У меня это неплохо получается.

– Не сомневаюсь. Но это не значит, что ты должна оставаться одна, – возразила Юнис. – Ведь тебе, наверное, очень страшно одной.

Страшно? Не то слово. Последнее время она жила в постоянном страхе. Ее окружал безбрежный океан страха. Ей было страшно, когда просыпалась по утрам и когда сидела в конторе. Было страшно, когда целыми днями ломала голову над тем, как выследить Синка. Было страшно, когда ходила навещать папочку в неприметный дом на Микс-стрит. Было страшно, когда ночами лежала без сна.

– Я навещаю папу каждый день, в полдень. Он сейчас очень беспокоится…

Потом Джесс вдруг заговорила о доме на Микс-стрит. Как они подслушивали за стеной, когда она приходила к отцу. Рассказала и о том, как искала Синка.

Джесс говорила то, что не сказала бы никому другому. Она доверяла этой пожилой женщине, поэтому ничего от нее не скрывала. Когда она закончила свой рассказ, Юнис обняла ее и проговорила:

– Не беспокойся, милая. Все уладится. Я знаю, что ты сумеешь разрешить все проблемы. – Она утерла слезы со щек девушки. Последний раз это делала ее мать, которая умерла десять лет назад от лихорадки.

– Но я ведь вовсе не плачу, – пробормотала Джесс, всхлипывая.

– Конечно, не плачешь, милая.

– В слезах нет проку, – заявила Джесс. – Слезы – это бессилие. Плачут, когда ничего не могут придумать. А ведь выход всегда есть.

– Конечно, всегда. Просто нужно как следует подумать. Но только не сегодня утром, – добавила Юнис, снова усаживаясь за стол. – Ты должна допить свой чай, а то он уже остывает. – Она передала девушке чашку.

– Да, спасибо, – кивнула Джесс. Она решила, что еще немного посидит здесь.

– И если твой отец сейчас не может находиться рядом с тобой, то ты должна пока оставаться с нами, – продолжала Юнис.

Но она не могла здесь оставаться. И имела для этого веские причины.

– Нет, я не могу…

– Не беспокойся, у нас хватит места, хотя все заставлено этими горшками. За тобой ведь сейчас некому присмотреть. И еще это ужасное происшествие в порту… Все это очень меня тревожит. Позволь дать тебе гренок. Сегодня гренки лучше булочек. Хлеб мы покупаем у булочника, а булочки печет кухарка. Но сегодня, похоже, не лучший ее день. К сожалению, она пьет.

Юнис намазала гренок мармеладом и протянула девушке.

– Спасибо. – Джесс снова кивнула.

– Тебе нравится мармелад? – спросила Юнис. – В Хэмпстеде есть замечательный человек, который присылает мне его каждый год в день рождественских подарков. Мы никогда не успеваем все съесть, а он уже присылает новую партию. Он сам его делает. Но сначала выпей чая.

Джесс совершенно не хотелось есть, но из вежливости она съела кусочек. А теперь она встанет, попрощается и уйдет. На складе столько работы.

Внезапно из коридора послышался какой-то шум, а затем раздался голос Стэндиша:

– Пожалуйста, будьте с этим осторожны!

– Он переносит все в зал, чтобы распаковать, – пояснила Юнис. – Там не так уж много горшков. Просто их упаковывают в солому. Солома повсюду, а также песок. Он никогда не позволяет мне хорошенько вымыть горшки. Но я нашла способ…

Уже много недель не сидела Джесс вот так, ничего не делая и ни о чем не думая. Но с Юнис ей было удивительно спокойно.

Хорошо, она побудет здесь еще несколько минут, чтобы не показаться невежливой.

А Юнис тем временем рассказывала о керамике. Джесс слушала ее вполуха и чувствовала, что головная боль постепенно проходит. Сама того не заметив, она выпила еще чашку чая. «Надо будет непременно прислать Юнис русского чаю, самого лучшего», – подумала она.

Неожиданно дверь открылась, и в комнату вошел высокий мужчина в жилете и в рубашке, но без сюртука.

– Доброе утро, тетя Юнис.

Он наклонился и поцеловал пожилую женщину в щеку. Его волосы были густыми и черными, как русские соболя.

– Это мой племянник. – Юнис взяла чистую чашку и стала наливать чай. – Именно он принес тебя сюда прошедшей ночью, когда ты пострадала. Бастьян, это Джесс Уитби. Она поживет у нас некоторое время.

Себастьян Кеннет кивнул и сел напротив девушки.

Глава 7

Джесс почему-то вдруг вспомнила, как он стоял рядом с ней под дождем. И как провел пальцами по ее губам, вызвав дрожь во всем теле.

– Себастьян… – невольно вырвалось у нее. Судорожно сглотнув, добавила: – Рада видеть вас, Себастьян Кеннет…

Капитан окинул ее пронзительным взглядом, и у Джесс возникло ощущение, что он видит ее насквозь.

– Доброе утро, мисс Уитби. Вижу, вы уже встали. Как себя чувствуете?

– Да, встала. – «Теперь, когда я одета, можно заново познакомиться». Сейчас в нем ничего не было от того мужчины, которого она встретила прошлой ночью. Да, совершенно ничего. – И неплохо себя чувствую. Спасибо, что спросили.

Прошедшей ночью капитан Себастьян Кеннет защищал ее от холода, тьмы и страха. А сегодня утром он был Бастардом Кеннетом, известным в порту своей свирепостью. Ох, от этого превращения можно свихнуться.

– Мисс Уитби, вы чуть не отправились на тот свет, – заметил капитан. – Она что-нибудь ела, Юнис?

– Да, дорогой. Гренки. Пожалуйста, старайся не хмуриться так. Бедняжка, если не ошибаюсь, страдает от головной боли.

– Она выпила вчера четверть пинты неразбавленного бренди. Одного этого хватит, чтобы голова болела.

В его голосе послышались осуждающие нотки, что было довольно странно – ведь сам же он и влил ей в горло эту четверть пинты.

– Дело не в спиртном, – пробормотала Джесс. И мысленно добавила: «А может, и в спиртном».

– Зачем вы встали с постели? Покойник в гробу и тот выглядит лучше.

Джесс почему-то раньше считала, что благородные джентльмены вежливо обращаются с дамами, которых накануне держали голыми в своей постели. Оказывается, они ужасно грубые. Что ж, каждый день узнаешь что-то новое…

– У вас нехороший цвет лица, – продолжал капитан. – Голова не кружится? А зрение как?

«Он что, разыгрывает из себя доктора?» – подумала Джесс.

– Я в полном порядке, – ответила она. – Вы были правы вчера вечером, когда сказали, что память обязательно вернется. Теперь я уже вспомнила… почти все.

– Должно быть, очень страшно, когда не можешь вспомнить, что с тобой происходило. – заметила Юнис. – Но теперь ты все помнишь?

Джесс медлила с ответом.

– Нет, не до конца.

Она помнила драку. И помнила, что шел дождь, что было ужасно скользко. А капитан Кеннет то и дело вытаскивал ножи и отгонял напавших на нее головорезов, так что ни один из них не мог к ней подступить. Да, он производил впечатление… Такое невозможно забыть.

– Себастьян почти никогда мне ничего не рассказывает, – пожаловалась Юнис. – А было бы очень интересно послушать…

– Вчера вечером было необычайно интересно, – кивнула Джесс. – Он отбил нападение бандитов, собиравшихся утащить меня в темный переулок. Они все разбежались.

– Но если бы вы держались подальше от Кэтрин-лейн, то ничего бы не произошло, – проворчал капитан.

Несколько лет назад Джесс высунула бы язык в ответ на это замечание. Но теперь она была совсем другая, и ей следовало проявлять вежливость.

Тихонько вздохнув, Джесс проговорила:

– Ах, я всего не помню. Но полагаю, что осталась жива лишь благодаря вам. Я перед вами в долгу.

– Не стоит благодарить.

– Если вы думаете, что человек, оказавшийся перед вами в большом долгу, испытывает чувство благодарности, то вы никудышный коммерсант, – парировала Джесс.

Это был удар ниже пояса. Себастьян прикусил язык, чтобы не ответить грубостью. Его сдержало лишь присутствие тетушки. Неизвестно, что еще наговорили бы они друг другу, если бы дверь вдруг не открылась.

В комнату ворвался высокий темноволосый мужчина и тут же заявил:

– Нас оккупировали! Этот валлиец со своими рабочими разбирает ящики и страшно кричит. Шум заставил меня спуститься вниз. А Стэндиш… Он расставил свои горшки по всему залу. Я уже говорил ему, что любой горшок, попавший ко мне в спальню, будет использован для упражнений в меткости. Я предупреждал его. – Тут мужчина наконец заметил Джесс и, нахмурившись, добавил: – Тетя, нужно было предупредить меня, что ты намерена приглашать всех этих девок на завтрак. Я не люблю сюрпризы.

Себастьян усмехнулся, однако не произнес ни слова. Он откинулся на спинку стула с видом человека, приготовившегося к дальнейшему наблюдению за событиями. А Юнис строго посмотрела на вошедшего:

– Квентин, помолчи.

«Значит, это и есть Квентин Эштон», – подумала Джесс. Про Квентина она тоже кое-что знала. Он кузен Себастьяна. Следующий по очереди наследник графского титула, который не мог получить от отца Кеннет, так как являлся бастардом в прямом и в переносном смысле слова.

– Моя дражайшая тетушка, – Квентин наклонился к Юнис, – ты не можешь спасти всех бедствующих женщин Лондона. Жаль, что я не в состоянии убедить тебя в этом. Ты пытаешься вычерпать ложкой море. Тогда как мы просто-напросто нуждаемся в смене правительства. – Он заглянул Джесс в декольте. – Что ж, эта по крайней мере презентабельна.

В прежние времена Джесс соблазнилась бы на его часы, которые вместе с животом находились вблизи ее лица. Но теперь это в прошлом. Хотя часы были хорошие, золотые.

– Очень жаль, – продолжал Квентин в задумчивости. – Наверное, ты оставишь ее у себя и заставишь выполнять какую-нибудь домашнюю работу. Тетушка, неужели ты думаешь, что поможешь ей этим? Мне кажется, что эти женщины чувствуют себя гораздо лучше в своей естественной среде, если можно так выразиться.

«А этот Квентин не очень-то похож на кузена, – подумала Джесс. – Только отдаленное сходство».

– Наверное, ты сделаешь из нее горничную, милая тетушка. Что ж, у нее получится, если ее хозяева будут регулярно пересчитывать ложки. – Квентин ущипнул Джесс за подбородок. – Женщина, хочешь быть горничной?

Она молча покачала головой.

– Что ж, очень жаль. У тебя вполне подходящий вид. Только не навреди ей своим Гудвином, Мэри Уоллстонкрафт и остальными. Она не поймет и десятой части. Да и вряд ли ей придется участвовать в политических диспутах. Ты вызываешь у этих женщин лишь чувство неудовлетворенности, когда учишь грамоте, Юнис. Сбиваешь с толку.

– Вообще-то я умею читать, – заметила Джесс.

– Что?.. – Квентин уставился на нее с удивлением.

– Умею читать, писать, складывать и вычитать. И знаю всех королей и королев Англии.

– Джесс, это мой племянник Квентин, – сказала Юнис. – А это – Джесс Уитби. Она поживет у нас некоторое время. А ты, Себастьян, можешь не есть сегодня булочки. Они получились просто каменные…

– Годы, проведенные в море, подготовили меня к трудностям домашней жизни. – Капитан усмехнулся и обмакнул булочку в чай. – А ты, Квент, слушай внимательно, пока больше ничего не сказал. Перед тобой Джесс Уитби из «Уитби трейдинг». Она дочь Джосайи Уитби.

– Уитби? Странно. Как могла попасть сюда дочь Уитби?

Юнис смахнула салфеткой крошки с немецкой книги Стэндиша.

– С ней произошел несчастный случай в порту, рядом с отцовским пакгаузом. И Бастьян весьма предусмотрительно привез ее ко мне.

– Какой несчастный случай? Что ты имеешь в виду? Как это произошло, Себастьян?

– Порт – опасное место. – Капитан смотрел на Джесс с задумчивым видом. Как будто что-то планировал, сказала бы она. – А Уитби следовало получше присматривать за своим чадом.

– А пока я буду за ней присматривать, – вставила Юнис. – Бастьян, ты должен позаботиться, чтобы у нее больше не было неприятных встреч в порту. Я на тебя рассчитываю. Будешь завтракать, Квент? Или торопишься?

– Совершенно верно. Не могу задерживаться. Меня ждут в министерстве. Но она не должна… Не должна… – Он повернулся к кузену. – Полагаю, ты не ошибся, Бастьян. Уверен, что в сложившихся обстоятельствах ты сделал все, что мог. Но она ведь не из тех, которых обычно подбирает Юнис. Мы не можем приютить ее у себя, как приблудную кошку. Ей нужно вернуться домой. – Для пущей убедительности он взял Джесс за руку. У него были мягкие ладони – как у женщины. И все же он умудрился больно сдавить один из ее синяков. – Вы подумали, как это будет выглядеть, если мы оставим ее у себя? Как это будет выглядеть для нее и для нас?

Капитан пожал плечами:

– Не вижу никакой проблемы. – У него был вид человека, сметающего любые преграды со своего пути.

Квентин тут же перечислил множество причин, по которым Джесс Уитби не могла находиться у них в доме. Некоторые его доводы, хотя и были вполне обоснованные, не убедили бы и медузу. Теперь стало понятно, почему с Квентином Эштоном никто не считался в министерстве торговли.

– К тому же нас обязательно спросят, что она тут делает, – добавил Квентин.

– Себастьян сбил ее экипажем, – прозвучало с порога. К ним присоединилась высокая худощавая женщина лет тридцати. – По крайней мере на кухне нет разногласий на сей счет. – Она прошла к буфету и приподняла крышку с серебряного блюда. – Ах, копченая рыба! Многое я могу простить в то утро, когда мне подают копченую рыбу.

– Я не сбивал ее экипажем, – возразил капитан. – Я вообще ее не сбивал.

– Как же ты, наверное, счастлив в таком случае. Но это значит, что у тебя имелись веские причины, чтобы привезти ее домой. Полагаю, какие-то тайные причины. – Женщина взяла серебряную вилку, чтобы выбрать кусок рыбы. – Хотя одной обезьяной больше, одной меньше – значения не имеет в этом зверинце. Знаешь, Квентин, я бы на твоем месте держала руки подальше от игрушек Себастьяна. Он не любит делиться.

– Да, Клодия, конечно. – Квентин поспешно отступил от Джесс.

«Следовательно, это Клодия Эштон, сестра Квентина», – сказала себе Джесс. Характерный семейный нос с горбинкой изрядно портил эту женщину, но она, судя по всему, была очень довольна своей внешностью.

Клодия приподняла крышку с другого блюда и вновь заговорила:

– Ах, какое сегодня волнующее утро… На кухне все единогласны во мнении, что она бросилась под колеса твоего экипажа, Себастьян. Вопрос только в том, когда она успела раздеться – до того или после. Ведутся горячие споры. Делаются ставки…

– Хватит, – перебила ее Юнис. – Джесс, это моя племянница, Клодия Эштон. Думаю, она все-таки вспомнит, что ее воспитывали как благородную девицу.

– Благородная девица из обедневшего семейства. Нет существа столь же бесполезного. Так вы сами бросились под колеса экипажа моего кузена? Как это отважно и оригинально. – Клодия в задумчивости разглядывала яйца, лежавшие на блюде. – Знаете ли, немногие из наших гостей прибывали сюда в чем мать родила. Уверена, что за этой непристойностью кроется какая-то история.

«Наверное, весь Лондон видел, как меня привезли сюда ночью».

– Спросите у капитана, – ответила она.

– Кузен Себастьян скрытен и нем как могила. От него ничего не добиться. На кухне гадают, не скомпрометировал ли он вашу сомнительную добродетель. Но биться об заклад никто не станет, ибо нет способа узнать наверняка. Сегодня утром никто, кроме меня, не ест?

– Она – дочь Джосайи Уитби! – громко объявил Квентин.

– Джосайя Уитби?.. – Клодия внимательно посмотрела на Джесс. – Коммерсант? Я раз встречала его на каком-то приеме. Вульгарный старикашка в совершенно немыслимом жилете. Значит, он – ваш отец?

Похоже, жилеты папочки не оставались незамеченными.

– Да, мой отец.

– Говорят, он богат до неприличия. – Клодия присела на стул. – И все же Себастьян привез вас голую, в одеяле. Вероятно, жизнь коммерсантов полна приключений.

– К счастью, мое присутствие придает визиту Джесс безупречную пристойность. – Юнис налила еще одну чашку чаю и протянула через стол Клодии. – Чем меньше говорится о состоянии платья каждого из нас, тем лучше. Еще чая, Джесс?

Она заглянула в свою чашку.

– Нет, спасибо.

«Как же говорить с этой язвительной женщиной? – спрашивала себя Джесс. – Как достойно ответить ей?»

– Вы как будто расстроились, – проговорила Клодия. – Очень умно с вашей стороны. – Серебряными щипчиками Клодия положила себе в чашку кусочек сахара. – Вы совершили ошибку, доверившись Себастьяну. Он очень высокого о себе мнения, не так ли, Бастьян?

– Нет, ты ошибаешься, Клодия. Юнис, Квентин, прошу простить. – Капитан поднялся на ноги. – Я очень тороплюсь, да и вам, Джесс, наверное, пора. – Он взял ее за локоть и оторвал от стула, точно пушинку.

– А я только начала радоваться жизни, – промолвила Клодия.

– Не надо, Юнис, не вставай, – сказал Себастьян. – Я отведу ее в постель, пока она не лишилась чувств прямо за столом. – С этими словами он легонько подтолкнул девушку.