Текст книги "Итальянский темперамент"

– Ты должна уволиться со своей работы.

– Уволиться? Ты что, свихнулся?! – воскликнула Марша вне себя от негодования.

– Если ты этого не сделаешь, то обстоятельства потребуют того, чтобы я кое о чем намекнул в соответствующем месте, – тихо и угрожающе произнес Винченцо. – Это ты-то финансовый менеджер? Да, да, как видишь, я знаю, что тебя собирались повысить. И не желаю, чтобы ты опять запустила свои маленькие, но грязные лапки в чужие деньги!

До этого, стараясь не смотреть в его сторону, Марша застывшим взглядом уставилась в ветровое стекло. Теперь же она повернула голову так резко, как будто он дернул за привязанную к ней веревочку.

– Ты намекаешь на то, что мне нельзя доверить деньги? – прошипела она, с ненавистью глядя на него широко открытыми глазами.

– Я не намекаю, я знаю точно. – Винченцо посмотрел на нее с жестокой иронией. – И пожалуйста, не гляди на меня своими невинными голубыми глазками – не подействует. Четыре года тому назад ты совершила преступление, и хотя закон оказался недостаточно проворным, чтобы отыскать твои следы… мне это удалось, – с расстановкой произнес он сдавленным от сдерживаемой ярости голосом. Его взгляд стал злобным. – У меня до сих пор имеются улики, с которыми я легко смогу упечь тебя в тюрьму…

– В тюрьму? – только и смогла произнести Марша пересохшими, трясущимися губами и вновь взглянула на него, не веря своим ушам.

– Злоупотребление служебным положением в корыстных целях. Суд сурово подходит к такому обвинению. И тебе все еще могут предъявить его.

Побелев как снег, Марша безуспешно пыталась проглотить комок в горле. Злоупотребление служебным положением. Он обвиняет ее в том, что она, имея доступ к деньгам фирмы, присваивала их.

– Ты сошел с ума… Я бы никогда не сделала ничего подобного, – возразила Марша слабым, дребезжащим голосом. Неужели он мог поверить, что она способна на такое?

– И если бы я позволил тебе, ты прекрасно продолжала бы это занятие, – ледяным тоном заявил Винченцо, чей профиль в проникающем сквозь ветровое стекло уличном свете казался чеканным изображением на старинной монете. – Но я не позволил. Я вышвырнул тебя, и ты, забрав украденные деньги, как будто исчезла с лица земли!

– Это не правда. Я не крала никаких денег! – пронзительно выкрикнула Марша. Сердце ее билось как сумасшедшее.

Ледяной взгляд Винченцо вновь сказал ей, что все ее вопли не.произведут на него никакого впечатления.

– А я думала, что ты уволил меня из-за того… из-за того, что я переспала с тобой! – Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы произнести эти слова, она не могла смотреть ему в глаза.

– Боже мой! Судьи непременно расплачутся, когда услышат от тебя подобное объяснение, – ответил Винченцо, криво усмехаясь. – Ты официально уволена за должностное преступление.

– Знаю, но я…

– Кстати, в тюрьмах полно активных лесбиянок. Такая маленькая, хорошенькая белокурая куколка, как ты, наверняка придется им по вкусу.

Марша, в диком ужасе откинувшись назад, ударилась головой о дверцу машины.

– Я не попаду в тюрьму… я не сделала ничего плохого!

– Во всяком случае, в сфере благотворительности ты уже действительно не сделаешь ничего плохого, – с холодной угрозой в голосе заверил ее Винченцо. – С твоими финансовыми талантами ты способна на любые жульнические махинации. И я желаю, чтобы ноги твоей не было…

– Но я ничего не сделала… я честный человек! – беспомощно лепетала Марша, с отчаянием чувствуя, как почва уходит у нее из-под ног.

– Если ты вынудишь меня, я все расскажу Шульцу и смогу подтвердить это неоспоримыми доказательствами, – беспощадно заявил Винченцо. – А старомодный мистер Шульц, если только узнает, что ты не в ладах с законом, не преминет сообщить об этом властям.

– Но если уж ты так уверен в моей вине, то почему сам не сообщил им? – бросилась в безрассудную атаку Марша, пытаясь найти хоть какую-нибудь основу для защиты.

– Это походило бы на обвинение в убийстве при отсутствии трупа. Ты ведь исчезла, яко тать в ночи. – Винченцо расслабленно откинулся назад, внимательно наблюдая за ней из-под угольно-черных ресниц. – Кроме того, меня недолго утешала перспектива увидеть тебя за решеткой. Вскоре этого мне стало мало. И я решил, что наказание должно соответствовать преступлению…

– Я не совершила никакого преступления… почему ты мне не веришь? – молила она.

– Ты использовала наши разговоры в постели для своей выгоды…

– Какие разговоры в постели?

– Ты вытянула из меня эту информацию, как настоящая профессионалка. Одурачила меня. Чуть было не испачкала меня в своей грязи. Не сомневаюсь, если бы тебя поймали, ты бы заявила, что действовала от моего имени, – очень тихо произнес Винченцо, и каждое его слово тяжело падало в напряженной тишине. – А теперь давай, изображай из себя глупенькую белокурую куколку и настаивай на том, что понятия не имеешь о противозаконности своих поступков.

– Т-ты сошел с ума, – еле выдавила из себя бледная как смерть Марши.

– Скажи еще, что тебя соблазнили, использовали, – хриплым шепотом продолжал Винченцо, сверля ее своими горящими глазами. – Если бы ты была мужчиной, я просто убил бы тебя своими руками, но ты женщина, и поэтому я намерен попользоваться тобой точно так же, как ты попользовалась мной…

2

– Что ты сказал?

От неожиданного обвинения, которое обрушил на нее Винченцо четыре года спустя после случившегося, перед глазами Марша все поплыло, в голове наступил полный сумбур, мысли наползали одна на другую. Винченцо думает, что она действительно виновата. Хуже того, он считает, если бы она тогда попала в руки полиции, то солгала бы и сказала, что действовала по его указаниям.

– Я намерен попользоваться тобой точно так же, как ты попользовалась мной, – упрямо повторил Винченцо.

Еле ворочая языком, Марша выговорила:

– И как же ты собираешься это сделать?

– А ты как полагаешь? – Он взглянул на нее с мрачным торжеством. – Не думаю, что после этого тебе когда-нибудь захочется снова связываться с сицилийцем.

Марша порывисто вздохнула.

– Я не позволю тебе выдвигать против меня голословные обвинения. Я обращусь за помощью к адвокату…

– У меня есть доказательства твоей вины!

– Ты не можешь иметь доказательств того, чего я не делала!

– А если у тебя еще остались какие-то деньги, я потребую их обратно. К тому времени, как я расправлюсь с тобой…

– Пока что до этого дело не дошло! – яростно отбивалась от его атак Марша, панически оглядываясь по сторонам в поисках спасительного выхода.

Чувственные губы Винченцо растянулись в жестокой улыбке.

– Какой смысл говорить, что я не сделаю этого, если я уже начал дело! Неужели же ты думаешь, что я позволю тебе безнаказанно улизнуть? Ты должна была сообразить, что тебя будут искать. Тот день, когда я увидел твою фотографию, стал для меня настоящим праздником…

– Мою фотографию?

– На обложке последнего бюллетеня общества «Земная забота». Большая неосторожность с твоей стороны, милая крошка. Обычно благотворительной литературой занимаются мои сотрудники. Эту брошюрку мне подсунули на званом обеде. И вдруг я вижу тебя, скромно стоящую рядом со стариканом Шульцем на церемонии открытия какого-то фонда.

Марша уже забыла, что в том самом бюллетене, который, как говорила ей Патти, вызвал интерес Винченцо к благотворительности, была напечатана ее фотография. Она считала их сегодняшнюю встречу результатом невероятного совпадения. Поэтому неожиданное открытие, что он заранее знал об этом, поразило ее словно громом.

– Подумать только, лживая мелкая мошенница, ловко обманывающая людское доверие, вдруг собирается занять ответственный пост в благотворительном обществе, – издевался Винченцо. – В обществе, без сомнения, полно благонамеренных людей, но, увы, они больше интересуются охраной окружающей среды, а не финансовой выгодой или строгим контролем за благотворительными фондами. И вот тут, как лиса в курятнике, полном беспомощных, пушистых цыплят, появляется наша милая Марша. Да у Шульца последние волосы на голове дыбом встанут, когда он узнает, что ты за хищница.

– Как ты смеешь говорить о том, что я обманываю людское доверие? – горячо возразила Марша. – Произошло чудовищное недоразумение…

– Но, как мне кажется, оно принесло тебе немалую пользу! – Взгляд его выпуклых, темных глаз был странно холодным. – Я теперь точно знаю, что ты собой представляешь. Только не говори, что ты изменилась. Стоило мне увидеть, как ты вертишь хвостом перед старым Шульцем, я сразу все вспомнил. Как же, такая трогательная, хрупкая малютка, – с подчеркнутой издевкой продолжал он, в упор разглядывая ее фигурку.

Его рот сжался в узкую линию. – Естественно, всем мужчинам сразу хочется защитить тебя. И я не виню этого старого козла за то, что он попался на твою удочку. Видит Бог, разве я сам не оказался на том же крючке?

Атмосфера накалялась с каждой минутой. Его голос звенел от нескрываемой ненависти. Она почти физически ощущала ее.

– Винченцо, я…

Протянув руку, он сжал ее тонкое запястье и дернул к себе.

– Заткнись, – грубо рявкнул он. – Я знаю, ты хитра, но твоя жадность заставляет тебя делать непростительные глупости. Ты вероломная сучка, но времена, как ты знаешь, имеют обыкновение меняться. Предав меня, ты совершила большую ошибку.

Не в силах освободиться из его сильных рук, дрожа всем телом, Марша выкрикнула:

– Я не предавала тебя!

– Ты предала меня вдвойне! И как работодателя и как любовника! – Винченцо окинул ее испепеляющим взглядом.

Взмахнув одной рукой, Марша ударила его по твердой щеке так сильно, что у нее даже заболели пальцы. И замерла, сама пораженная яростью, вырвавшейся наружу. До этого она никогда в жизни никого не била.

Марша вся побелела, губы ее дрожали. Винченцо не моргнул даже глазом. Наоборот, к ее великому удивлению, он улыбнулся, и от этой улыбки у нее по всему телу пробежали мурашки. Это была улыбка тигра, попробовавшего жертву на зуб. Винченцо понял, что она потеряла над собой контроль, и торжествовал. Негромко рассмеявшись, он выпустил ее руку.

К горлу подступали слезы, она лихорадочно дергала дверцу машины, но та не открывалась.

– Она заперта, – спокойно заметил Винченцо и завел двигатель.

– Куда ты собираешься меня везти?

– В твою трогательную скромную комнатку. Выбранную, вероятно, в расчете на доверчивость Шульца. Он весьма наивен, – заявил Винченцо. – Ведь стоит поглядеть на твой шикарный наряд, как сразу появятся некоторые сомнения в том, что ты бедствуешь.

– Это платье я одолжила, – резко ответила Марша, совершенно не понимая, зачем она говорит ему это. Ее нервы походили на туго натянутую резину, которая может вот-вот лопнуть.

– Да, да, – с явной издевкой согласился Винченцо. – И то, что оно сидит на тебе словно влитое, – конечно, чистая случайность.

Марша сжала непослушными руками ноющие виски.

– Откуда ты знаешь, где я живу?

– Просто знаю.

– Выпусти меня, пожалуйста, из машины.

– Чтобы ты устроила скандал? Только попробуй открыть рот, милочка, – и ты будешь горько жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Перестань мне угрожать!

– Что, не хочется отправляться в тюрьму, дорогая? – Винченцо язвительно хохотнул.

– Уж этого я боюсь меньше всего: ведь я ни в чем не виновата, – Марша пыталась сдерживать прорывающуюся в голосе ярость. – Так что не надейся!

– Лгунья… Ты же вся трясешься, с головы до пят! Но каким, должно быть, для тебя будет облегчением избавиться от оков приличной жизни, от роли респектабельной женщины, которую ты играла для удовольствия старого дурака Шульца, – безжалостно отрезал Винченцо.

– Я никогда тебе не забуду того, что ты там сказал!

– Только правду и ничего, кроме правды. У меня было искушение сказать больше, но это было бы уже слишком, – отрубил Винченцо.

– Я не собираюсь увольняться с работы!

– Тогда я уничтожу тебя. Я заберу назад свой дар, переданный обществу «Земная забота» за прекрасную работу на ниве охраны окружающей среды…

– Ты этого не сделаешь! – Марша была в ужасе.

– И объясню при этом, что не могу доверить контроль над столь крупной суммой денег благотворительному обществу, пользующемуся услугами женщины, которую я знаю как отпетую мошенницу.

Марша, подавленная непреклонностью его намерений, опустила голову.

– Мне кажется, что после этого Шульц вышвырнет тебя вон.

– Я привлеку тебя к ответственности за клевету! – отчаянно крикнула Марша.

– После доказательств, которые я представлю, на месте обвиняемого очень скоро очутишься сама ты.

Наступила гнетущая тишина. Винченцо остановил «феррари» у тротуара и выключил двигатель.

– Куда это ты ездишь по выходным? – лениво спросил он.

Мгновенно напрягшись. Марша резко повернулась к нему, и, прежде чем успела отвести взгляд, ее бирюзовые глаза широко раскрылись от ужаса.

Винченцо сидел, откинувшись на спинку кресла. В полумраке салона его волнующе-красивое лицо напоминало лики античных мраморных статуй.

– Каждые выходные… каждый отпуск, – протянул он, показывая, как много он уже знает о ее жизни. – Может быть, ты где-нибудь прячешь своего муженька? Не он ли и подвигнул тебя на кражу?

– Н-не болтай ерунды!

– Ну, значит, любовника, – невозмутимо заявил Винченцо. – Но теперь забудь о нем. Я не собираюсь отпускать тебя к нему…

– Бога ради, что ты хочешь этим сказать?

– Или позволять забираться в другие постели. Хотя сомневаюсь, что у тебя будут оставаться на это силы. Все твое время будет уходить на то, чтобы ублажать меня, а это, поверь мне, совсем не так просто. – Винченцо немного помолчал, не обращая никакого внимания на ее ошарашенный вид. – Я быстро выхожу из себя, у меня большие запросы…

– Но я вовсе не собираюсь жить с тобой, – сдавленным голосом пробормотала Марша.

– Мне все равно, как ты это назовешь, но одно ты должна усвоить твердо: тебе не удастся снова сбежать из моей постели. – Винченцо с небрежной грацией откинул голову назад; его непринужденное поведение только подчеркивало его внутреннюю уверенность в том, что хозяин здесь он.

– Ты совсем свихнулся! – задыхаясь, выпалила Марша. Ее снова охватила дикая ярость. – Я скорее утоплюсь, чем позволю тебе снова до меня дотронуться.

– Ой ли?

– Да лучше смерть, чем ты! – с жаром воскликнула Марша.

– Тебе не отвертеться, милочка! Или ты можешь заплатить мне за молчание чем-нибудь другим? – спокойно спросил Винченцо с язвительной улыбкой.

Постепенно смысл его вопроса дошел до нее, и полный ужаса и тоски взгляд Марши встретился с ледяной чернотой его глаз.

– Ты меня шантажируешь? – прошептала она заплетающимся языком.

– Должно быть, это побочное влияние юридической компании, которой я владею. – Винченцо окинул ее пристальным взором. – И это далеко не так подло, как твой поступок по отношению ко мне. Сначала ты продавала мне свое тело за информацию и деньги. Потом продала меня за положенные тридцать сребреников. И что же это тебе дало? Ты использовала меня…

– Я тебя не использовала, и ты сам прекрасно знаешь это!

– Настало время расплаты, дорогая. И не спеши предупреждать Шульца, что увольняешься. Там для тебя все кончено, и он никогда не узнает, что, если бы не мое вмешательство, его бы ждал скорый крах. Завтра в восемь вечера я заеду за тобой, – промурлыкал он, но это прозвучало как приказ. – А теперь можешь отправляться спать.

С трудом сглотнув. Марша начала было вылезать из машины, но он тоже сделал движение и подхватил ее прежде, чем она успела понять его намерение. Винченцо втянул ее обратно в машину с такой легкостью, будто она была кукла.

– Поди сюда…

– Убери от меня свои лапы, – возмутилась она.

– Я хочу получить кое-что в виде аванса.

Запустив свои сильные пальцы в ее шелковистые волосы, Винченцо быстро притянул ее к себе и окинул пристальным взглядом затененных густыми ресницами темных глаз запрокинутое лицо женщины.

– Отстань… от… меня, – задыхаясь, сказала Марша.

– Тебе стоило бы немножко пополнеть – скоро тебе это понадобится. – Его обычно медлительная речь стала более отрывистой, акцент усилился, и это сделало уже и без того накаленную обстановку еще более напряженной.

– Нет… – пробормотала она, не в состоянии оторвать глаз от его обжигающего взора.

– Никогда больше не говори мне «нет», – хриплым голосом потребовал Винченцо. – Даже если ты захлопнешь дверь перед самым моим носом, я просто вышибу ее.

Она забыла… Боже, как же она могла забыть, какие чувства он мог возбудить в ней? Это было ужасно… Как будто какая-то неведомая сила окутала ее коконом, парализовала все мысли. Стук сердца грохотом отдавался в ушах… Каждую клеточку тела затопила волна дикого, животного возбуждения… Марша ощутила, как под тонкой тканью лифчика твердеют и набухают соски.

– Прекрати… – сказала она неверным голосом, уже находясь как бы вне времени и пространства.

– Но я еще ничего не делаю… пока. – Он медленно приблизил к ней голову. У нее замерло дыхание-и вот он уже прижал свои горячие губы к тонкой жилке, в бешеном ритме бьющейся на обнаженной ключице Марши. Каждая косточка ее тела, казалось, плавилась в прошедшей по нему волне лихорадочного жара. Голова запрокинулась, открывая доступ к горлу. Молодую женщину охватила сильная дрожь – накопившееся напряжение вдруг разрядилось с разрушительной силой. Руки как бы сами собой потянулись вверх, одна из них легла на его плечо, вторая вцепилась в волосы, и эти простые прикосновения были так приятны, что доставляли ей какую-то сладостную боль.

Внезапно подняв голову, Винченцо овладел ее ждущим, мягким ртом с такой ненасытной страстью, что застал ее врасплох. А в следующее мгновение он уже раздвигал ей губы кончиком языка, искусно лаская им нежное небо. Она впилась ногтями в его плечо, ее охватила какая-то первобытная страсть. Такого она еще никогда не испытывала. Марша отвечала на его чувственный вызов, с жадностью возвращая его поцелуи.

Неожиданно Винченцо отпустил ее. Крепко вцепившись своими сильными руками в тонкие руки Марши, он оттолкнул ее от себя и прошипел с неприятной усмешкой на лице:

– Кто бы мог поверить?.. Может быть, я выбрал неверное наказание для тебя, а может, ты просто глупа и наивно думаешь, что тебе удастся закрутить мне голову и заставить забыть о мести?

Дрожа от отвращения к самой себе, Марша вытерла тыльной стороной ладони набухшие влажные губы. В ее бирюзовых глазах загорелась ненависть. Рванув дверцу машины, она выскочила на тротуар, чувствуя, к своему стыду, что ноги у нее стали как ватные и мелко дрожат.

– Если ты не оставишь меня в покое, то тебе еще придется об этом пожалеть! – стараясь говорить твердо, заявила она.

– Это что, угроза? – тихо спросил Винченцо.

Марше хотелось закричать во все горло. На мгновение она зажмурила глаза.

– Нет, Винченцо, это не угроза, потому что в отличие от тебя я не люблю пустых угроз. Это предупреждение. Четыре года назад ты сломал мою жизнь, и только сейчас я узнала почему… – Голос Марши осекся, и она вынуждена была глотнуть воздуха. – Но кто бы ни продал эту информацию ради наживы, это была не я! Ты решил расправиться не с тем, с кем надо…

– Черта с два!

– Я не позволю тебе снова свалить всю вину на меня, – поклялась она дрожащим голосом. Непрошеные слезы щипали глаза. – Мне нужна эта работа, и я ни за что не уволюсь! Поэтому оставь меня в покое!

– Завтра вечером в восемь часов, – равнодушно напомнил Винченцо и захлопнул дверцу машины.

Через несколько минут Марша уже лежала на кровати в своей крохотной комнатенке, закрыв ладонями подергивающиеся от волнения веки. «Злоупотребление служебным положением» – как мог он обвинить ее в этом? Да и какое у нее тогда было служебное положение? Немногим больше, чем простая секретарша! Прошло четыре долгих года, и только сейчас она узнала чудовищную причину, по которой он выгнал ее!

Видит Бог, у нее есть повод ненавидеть Винченцо, но когда он привлек ее в свои объятия, когда поцеловал… Проклиная себя, она опять яростно вытерла губы. Почему он так на нее действует? Четыре года тому назад она была по уши влюблена в него и чуть не теряла сознание от радости, стоило ему взглянуть на нее. Тогда это было понятным.

Но последовавшие за этим события заставили ее горько пожалеть о том, что она потеряла голову. Ведь она даже не могла сказать, что Винченцо сознательно старался ее соблазнить. Все дело – от первого поцелуя до постели – заняло несколько минут. Она тогда совершенно не понимала, что делает, и полагала, что Винченцо также захвачен вспышкой бурной страсти.

С большим трудом справившись с приступом возмущения, Марша решила поскорее заснуть. Завтра она, как обычно, пойдет на работу. Она не поддастся на его блеф. Сегодня Винченцо имел преимущество внезапности, и она оказалась так поражена его обвинениями, что ему удалось взять над ней верх. Но если он появится там завтра, она сможет вызвать полицию и обвинить его в чем угодно – хоть в попытке изнасилования! Вот это ему совсем не понравится…

Как ни странно, эта мысль значительно улучшила ее настроение. А от осознания того, что он тоже, видимо, страдал, по-своему, но страдал, у нее даже прошла голова. У Сэмми тот же самый темперамент, подумала она, но постаралась побыстрее выбросить из головы эту не слишком приятную мысль. Внезапно она попыталась взглянуть на ситуацию с его точки зрения. Это заставило ее на мгновение покраснеть.

Винченцо думал, что она просто охотилась за ним. И хотя по внешнему виду он – образцовый продукт современной цивилизации, под этой оболочкой скрывается человек средневековья. Сама мысль о том, что женщина может одержать над ним верх, должна была нанести сокрушительный удар по его самолюбию. Это самое страшное оскорбление на свете. Следовательно, ему необходимо было стереть пятно со своей чести, вернуть все на круги своя, как и заведено от века… Ну что ж, если ему показалось, что она настолько глупа и ему удастся снова затащить ее в свою постель с помощью угроз, он жестоко ошибается!

Когда в девять часов утра Эдди Шульц появился в офисе, Марша разговаривала по телефону. Он выглядел усталым и раздраженным и, проходя мимо нее в свой кабинет, старался избегать ее взгляда. Через несколько минут Эдди вызвал ее к себе.

Он неловко прокашлялся.

– Я немного опоздал, потому что с утра встречался с синьором Моничелли.

Марша внутренне напряглась и нахмурила брови.

– После того, чему я был свидетелем вчера вечером, мне захотелось получше разобраться в причинах вашего увольнения.

Побледнев, она гордо выпрямилась.

– Насколько я понимаю, вас не удовлетворило мое объяснение…

– Причиной этому были вовсе не мои личные чувства, – сказал он сурово. – Но мне не понравилось, что вы скрыли тот факт, что прежде работали на Винченцо Моничелли.

Марша покраснела, но промолчала. Фанатически честный Шульц не сможет извинить ее за нечистоплотность в денежных делах, и ей придется проститься с местом в обществе «Земная забота».

– Нет никакого резона вытаскивать эту грустную историю на белый свет, – продолжил он с видимым неудовольствием. – Боюсь, что нечестность в денежных делах не тот проступок, на который можно смотреть сквозь пальцы в таком деле, как наше.

От этого удара у Марши закружилась голова. Она пошатнулась. Винченцо, как он и обещал, уничтожил ее!

– Но я…

Эдди жестом оборвал ее оправдание.

– Я действительно не желаю знать никаких деталей, мисс Лайонс.

– А вы когда-нибудь слыхали о том, что до тех пор, пока преступление не доказано, человек считается невиновным? – спросила она дрожащим голосом, делая последнюю, жалкую попытку спасти положение.

Не отвечая на ее вопрос, он отвернулся.

– Чтобы избежать никому не нужных многочисленных неприятностей, я хотел бы попросить вас саму подать заявление об увольнении. Во время работы на нас вы показали себя прекрасным работником, и по результатам этих двух лет я собираюсь дать вам отличные рекомендации.

– Вы хотите, чтобы я ушла, потому что Винченцо… синьор Моничелли не хочет, чтобы я работала здесь, а вы боитесь, что он не даст вам денег, которые обещал, – проговорила сквозь зубы Марша. – Хорошо же. Я уйду. Но когда я восстановлю свое честное имя, Эдди, вам придется извиниться передо мной, потому что, мне кажется, за два года вы должны были лучше меня узнать!

Это был крах всех ее надежд! На глазах Марши выступили горькие слезы обиды. Сколько времени ей понадобится на то, чтобы найти новую работу? А чтобы добиться там хоть какого-нибудь уважения? Все ее планы привезти Сэмми в Лондон сразу после того, как она сможет нанять приличную квартиру, разлетелись вдребезги. А как долго она стремилась к этой цели!

И вот теперь совершенно неожиданно она оказалась отброшенной на три года назад, но с гораздо меньшими перспективами. Боже мой, зачем она только связалась с Винченцо Моничелли! Он стал проклятием всей ее жизни. За что ей такое наказание? Марша бесконечно мучилась от сознания несправедливости случившегося, но за всеми этими переживаниями скрывалась, кроме того, и ужасная боль: как мог Винченцо унизиться до такой мелкой и грязной мести?

Она уже шла по своей улице, как вдруг заметила «феррари». Такие машины здесь встречались нечасто. Ее блестящие лакированные бока сияли на солнце – настоящий бриллиант в море побитых и обшарпанных кузовов. Марша знала, что это Винченцо. Когда она подошла поближе, он вылез из машины и преградил ей путь.

Внезапно охваченная диким желанием задушить его, Марша остановилась как вкопанная. Все в его безукоризненной внешности казалось ей оскорблением – серый легкий костюм, прекрасно облегающий его широкие плечи и длинные, стройные ноги, бледно-голубая шелковая рубашка, подчеркивающая смуглоту кожи, баснословно дорогие ботинки ручной работы. Парочка хихикающих девчонок лет пятнадцати на противоположной стороне улицы восхищенно разинула на него рты. Он являл собой настоящее воплощение богатства и благополучия.

– Марша…

– Пришел порадоваться? – отрезала она, удивляясь, почему он не улыбается улыбкой сытой акулы. Собственно говоря, и он держался несколько напряженно. Она видела это по неестественности позы, по желвакам на сжатых челюстях, по суровости его взгляда исподлобья.

– С Шульцем говорил не я. Меня тогда не было в офисе, – ровным голосом произнес он.

Почему его голос звучал так, будто он просил о снисхождении. Впрочем, что за нелепая мысль, подумала она, с отвращением отгоняя ее. Винченцо, спору нет, умел делать множество вещей, но умение просить не входило в этот список. Кроме того, почему он подчеркнул, что не сам разговаривал с ее бывшим начальником?

– Он встречался с Лукой, – объяснил Винченцо.

Брата Винченцо Марша не могла вспомнить без отвращения. Ее даже затошнило от мысли о том, что Лука был, очевидно, в курсе всех ее дел и знал, в чем подозревает ее Винченцо.

Тремя годами младше Винченцо, он был проходимцем, лентяем и наглым хамом, которому, если бы не поддержка старшего брата, не видать карьеры как своих ушей – его не взяла бы к себе ни одна приличная фирма. То, что именно негодяй Лука марал ее имя в личной беседе со стариком Шульцем, почему-то показалось Марше самым большим предательством и пределом унижения.

– Собственно говоря, какая разница, кто именно с ним встречался, не так ли? Если ты, конечно, не решил отказаться от того, что сказал прошлым вечером и не собирался выступить в моих интересах! – Высказав эту нелепую идею, Марша глухо рассмеялась и взглянула на него с нескрываемой ненавистью.

Смуглое лицо Винченцо странно побледнело. Его горящий взгляд встретился с ее ненавидящими глазами, красиво очерченный рот скривился. Вся дрожа от негодования и горя, Марша стояла перед ним живым укором.

– Нам надо поговорить, – напряженно пробормотал он.

– Единственно, с кем я сейчас хочу поговорить, – это адвокат, и просто замечательно, что твой слизняк-братец ввязался в это дело вместе с тобой! Потому что теперь я смогу одним выстрелом убить двух зайцев… И поверь мне, не премину сделать это! – резко бросила Марша, отлично понимая, что никогда не сможет осуществить свою угрозу. – А теперь пошел вон!

Он стиснул крепкие челюсти.

– Я не советовал бы тебе связываться с адвокатом…

– Еще бы, разумеется нет! Но в конце концов мы живем в свободной стране, не так ли? Значит, тебе можно было оклеветать меня и лишить заработка, а мне-нет? Я не могу даже попытаться защитить себя? Кого ты хочешь одурачить? – жестко спросила Марша, так как он по-прежнему не уступал ей дороги, ее пальцы сами собой сжались в кулаки. – Прочь с дороги, Винченцо!

Винченцо продолжал смотреть на нее как загипнотизированный, не отводя задумчивых глаз. Выведенная этим молчанием из себя. Марша попыталась толкнуть его своим маленьким кулачком в грудь. Его рука неожиданно взметнулась вверх и, не давая ей уйти, ухватила за запястье.

– Какого черта ты собираешься…

Без малейшего предупреждения прямо здесь, посередине улицы, две сильные руки обхватили ее за талию. Он рывком поднял ее к себе и прижал свой рот к ее губам.

Вырвавшийся было у нее негромкий возглас удивления замер где-то в глубине горла. Неожиданно, так же внезапно Винченцо опустил ее обратно на тротуар, проведя при этом в неосознанном чувственном порыве ее телом по своему.

Голова у Марши кружилась, губы горели, а мысли путались, но она все же поняла, что послужило причиной столь неожиданного нападения. Ведь когда он прижал ее к себе, она ощутила бедром, как он возбужден. Она покраснела.

– Боже мой, – скрипнув зубами, страстно пробормотал он. – Я до смерти хочу тебя…