Текст книги "Доверься мне вновь"

Блэр уже не в первый раз задавалась вопросом, какие жизненные обстоятельства сформировали Тану. Блэр знала, что в ней есть глубокое сочувствие. Иногда она наблюдала, как Тана орудует старой видеокамерой вокруг особняка, снимая мельчайшие детали их жизни – Блэр чистит кисточки для макияжа в раковине, или Сэйбл укорачивает подол платья – таким образом, что это казалось личным. Даже интимным.

Блэр собиралась заговорить, поделиться тем, что происходит, когда этажом выше открылась дверь в квартиру.

– Пожалуйста, скажите, что мы устраиваем «счастливый час» в пятницу вечером! – раздался знакомый голос с лестницы, и связка ключей со звоном упала на пол. Теннисные туфли запрыгали по ступенькам в сторону кухни. – Я знаю, что не могу пить, но у меня серьезная тяга к попкорну и девичьим разговорам во время беременности.

Сэйбл Кордеро, модный стилист и их соседка по комнате, которая теперь проводила много ночей со своим боссом после неожиданной беременности, остановилась у подножия лестницы. Она была одета в зимние белые брюки и тунику в тон, с накинутым на плечи свитером устричного цвета. Одежда Сэйбл создавала драматический фон для ее густых волос цвета воронова крыла, которые за последние несколько месяцев стали длиннее и гуще. Она светилась всеми гормонами будущей мамы.

– Я помешала? – спросила Сэйбл, ее карие глаза метались между девушками, пока она шла вглубь кухни. – Что я пропустила?

Тана взяла Блэр под руку.

– Блэр как раз собиралась рассказать мне, почему она так одержима выпечкой. Давай сядем за стол, а я буду лопать попкорн. Заставь Блэр заговорить, пока у нее не сдали нервы.

Блэр послушно села.

– Я бы с удовольствием приготовила попкорн, – запротестовала она. – Ты же знаешь, мне нравится отвечать за закуски «счастливого часа».

Хотя она забыла об их сегодняшней традиции, так как мысли были разбросаны повсюду с ее беспокойством о Лукасе; забыла о его просьбе помочь ему найти шпиона и забыла о матери, которая в одиночку проходила большую часть химиотерапии.

– И нам иногда нравится отдавать тебе должное. – Сэйбл отодвинула от стола один из стульев и пододвинула другой. Затем она скинула теннисные туфли и села на первое сиденье, положив ноги на второе. – Я многим тебе обязана. Ты помогла мне разобраться с Романом. Так что, если у вас сейчас проблемы, я бы хотела, чтобы ты дала мне возможность протянуть руку помощи в ответ.

Блэр улыбнулась подруге, в то время как в соседней комнате начали лопаться зерна попкорна.

Тана склонилась над кухонной стойкой.

– Расскажи нам, что происходит, Блэр. Это как-то связано с Лукасом Дешамом?

Блэр подумала, что она не должна удивляться этой догадке, так как Лукас был в особняке раньше. Без сомнения, ее соседки по комнате что-то прочли в их враждебности друг к другу.

Честно говоря, он станет проблемой еще на один день. Завтра. Сегодня все мысли Блэр были о горах Катскилл и маме. Она глубоко вздохнула.

– Сейчас я больше беспокоюсь о маме. Ты знаешь, что я трачу почти все выходные, чтобы повидаться с ней?

Тана кивнула, в то время как микроволновая печь зазвенела позади нее, аромат попкорна смешался с ароматным растопленным маслом, доносящимся от плиты.

– Она больна? – спросила Сэйбл, подавшись вперед и положив локти на стол.

– У нее рак яичников.

Блэр изо всех сил старалась произнести эти слова нормальным голосом, а не шептать страшное слово «рак», как трус, которым была внутри. Шепотом или криком диагноз в любом случае приводил к пугающим последствиям.

– Стадия IIc. Ей очень повезло, что она обнаружила это именно сейчас.

Мгновение Тана и Сэйбл смотрели на нее, не мигая. Застыли от неожиданной новости. Мгновение спустя Сэйбл подошла к Блэр, бормоча утешительные слова, и обняла за плечи. Прикосновение успокоило ее.

– Врачи полны надежд, – сказала она, с благодарностью почувствовав, как рука Сэйбл скользнула по ее руке, даже когда подруга повернулась, чтобы встретиться с ней взглядом. – Они дают хорошие прогнозы по удалению опухоли… ну, все, что связано с ее яичниками.

Тана вышла из кухни, оставив закуску, и села за стол напротив Сэйбл. Подруги Блэр стояли по бокам от нее, их беспокойство ясно читалось на их лицах.

– Значит, сейчас она поправляется?

Взгляд Таны метнулся от Блэр к Сэйбл и обратно.

– Она проходит химиотерапию. Там есть хорошее заведение, и я сняла для нее домик в лесу рядом с одним из ее старых друзей, который может отвезти ее на прием. Мама сказала, что хочет быть поближе к горам. Это была одна из вещей, о которых она мечтала, когда… – У нее перехватило дыхание, еще один укол боли лишил ее голоса. – Она составила список желаний. И жизнь рядом с горами была в нем.

– О, дорогая. – Сэйбл снова встала со стула и обвила руками шею Блэр. – Мне жаль, что она проходит через это. Должно быть, тебе так тяжело не быть с ней.

Взгляд Таны был тверд.

– Чем мы можем помочь? Тебе нужна компания, когда ты в следующий раз поедешь к ней? Или мы можем сделать что-нибудь здесь, чтобы освободить тебя для более длительного посещения?

Слезы обожгли глаза Блэр от осознания поддержки. И душевная теплота Сэйбл, и практическая доброжелательность Таны значили для нее очень много. До этого момента она не осознавала, как одинока, как часто обращалась к матери за поддержкой.

– Мне не нужна помощь, кроме места, где можно выговориться, – заверила она их, зная, что уже делает все, что в ее силах, чтобы свести концы с концами. – Думаю, мне просто это было нужно. Разделить боль.

– Мы рады, что ты поделилась с нами. Для этого и существуют друзья.

Они еще немного поговорили о болезни ее матери и реакции на терапию, затем Сэйбл удалилась на кухню за едой и напитками.

Блэр взяла телефон, чтобы пролистать плей-листы в поисках нужных мелодий для отправки на колонки. И когда заиграла музыка, Блэр поняла, что Сэйбл была права. Она действительно чувствовала себя немного лучше оттого, что разделила с ними свое бремя.

Тана наклонилась над столом и понизила голос:

– Надеюсь, ты знаешь, что мы с Сэйбл будем рядом завтра. Если тебе понадобится, чтобы мы помешали Лукасу во время фотосессии.

И так же быстро реальность снова обрушилась на облегченное настроение Блэр.

Завтра она должна дать Лукасу ответ на его просьбу. Но должна ли она признаться, что ее просили о шпионаже, когда она ничего подобного не собиралась делать? Что, если он не поверит, когда она скажет, что отказалась от работы?

– Ты будешь там?

– Конечно. Статья в журнале «Баннер» посвящена усилиям Сибил возродить клубную резиденцию для женщин в Нью-Йорке. – Тана подмигнула. – Мы избранные счастливчики, поэтому они хотят, чтобы мы были на фотографии.

Блэр взяла бокал текилы. По крайней мере, сегодня вечером она будет наслаждаться временем со своими подругами.

Потому что, когда наступит завтра и Лукас потребует от нее ответа, она не представляет, как сможет отказаться.

Глава 3

– Блэр – это просто находка для нашей компании, – сказала мать Лукаса. Они стояли в саду около бруклинского особняка, где проходили съемки для журнала «Баннер».

Лукас отвернулся, наблюдая, как фотограф рассаживает Блэр и ее соседок по комнате на серой плетеной мебели в саду. Съемки уже подходили к концу, кадры на открытом воздухе должны были завершить этот фоторепортаж.

Блэр выглядела потрясающе в льдисто-голубом платье, которое облегало ее изгибы; розовый оттенок солнечного света заставлял ее кожу светиться. Лукас с трудом оторвал от нее взгляд, но сделал это, чтобы взглянуть на свою высокую, царственную мать, которая улыбалась с явной гордостью за молодых женщин.

Лукас задавался вопросом, какие именно факты рассказать ей о Блэр. Сибил Дешам была силой, с которой приходилось считаться как в нью-йоркском обществе, так и в деловом мире, но Лукас знал ее более мягкую сторону. Очень добрая сторона, которая, несомненно, была бы раздавлена новостью о шпионе среди людей, которых она взяла под свое крыло. Лучше молчать о своих подозрениях, пока он не узнает больше.

– Блэр очень талантлива, – честно ответил Лукас. – И она отлично поработала с твоим макияжем, мама. Ты прекрасно выглядишь.

Сибил было без малого семьдесят лет, но она выглядела намного моложе своего возраста.

Ее светлые волосы хорошо сочетались с сединой, и она всегда носила их подстриженными чуть выше плеч. Проницательные голубые глаза ничего не упускали, когда дело касалось ее компании. Правда, она упустила из виду дела своего бывшего мужа в те годы, когда усердно трудилась, чтобы сделать свой бизнес успешным. Лукас всегда сожалел о том, что не рассказал ей все об отце раньше, но он слишком долго держался за иллюзию завоевать одобрение отца.

– Да, макияж шикарен. Признаюсь, когда она закончила, я попросила Роджера проверить работу, – она кивнула в сторону старшего визажиста на съемках, – но все сделано на высшем уровне.

Она отвернулась от фотосессии и встретилась взглядом с Лукасом.

– Я слышал, что по выходным она тратит много свободного времени на то, чтобы делать макияж пациентам онкологического центра в Катскилле. Она действительно очень милая.

Вот так новости. Лукас нахмурился, этот образ не соответствовал его представлению о Блэр как о потенциальном корпоративном шпионе. С другой стороны, в таком идеальном человеке должен быть подвох.

– Где ты это слышала?

Мать слегка пожала плечами и взъерошила волосы.

– Не помню, дорогой. Может быть, от одного из стажеров? Они все обожают ее за домашнюю выпечку, которую она приносит в офис. – Она просияла, глядя на него. – Ты пробовал ее шоколадную пахлаву? Это волшебно.

Неудивительно, что его мать так восторгалась Блэр. Сибил назвала Блэр явной фавориткой с прочтения ее резюме на место в особняке.

И хотя теперь Лукас мог признать, что она талантлива, он все еще не доверял милой стороне Блэр. История о бесплатных сеансах макияжа онкологическим больным вполне может быть призвана отвлечь внимание от реальной цели Блэр. Тот факт, что она выполняла так называемую бесплатную работу, заставлял его сомневаться в ней еще больше.

Мать положила руку ему на плечо.

– Ты хочешь поужинать после съемок? Пересмотреть нашу стратегию, чтобы заручиться необходимой поддержкой совета директоров?

Приглашение вызвало у него улыбку, несмотря на его мрачные размышления. Даже когда он был ребенком, мама находила для него время, как бы сильно ее ни звали дела.

– Мы оба знаем стратегию вдоль и поперек.

Они обсуждали это в течение нескольких недель, уточняя свой план почти ежедневно. Они уверены, что не допустят слияния компаний, предполагая, что никто не продаст их секреты конкурентам. Гнев вспыхнул в нем, когда его внимание вернулось к Блэр. Он слишком часто думал о ней на этой неделе и с нетерпением ждал встречи после съемок, несмотря на все сомнения.

И независимо от его личных чувств было разумно присматривать за ней в течение нескольких недель до заседания совета директоров. Предложение о слиянии было привлекательным, и несколько членов совета директоров решительно высказались за его принятие. Но если Лукас и Сибил смогут продемонстрировать достаточно многообещающих результатов в новом финансовом году, у них есть по крайней мере еще два члена совета директоров, которые предложили бы проголосовать против слияния с фирмой, принадлежащей Питеру Дешаму. До голосования Лукас не мог позволить себе ослабить бдительность.

Когда мать снова заговорила, тон ее был серьезен.

– Знаешь, я бы не обиделась, если бы ты хотел слияния фирм. Фирма отца все равно когда-нибудь будет принадлежать тебе.

– У меня свое дело. Этот бизнес мне не нужен.

У его отца были дочери от первого брака – сводные сестры Лукаса. Бизнес может перейти к ним.

– И фирма, которую создала ты, должна остаться у тебя. Это твое дело, не его.

Она улыбнулась ему как раз в тот момент, когда фотограф объявил съемку завершенной.

– Ты хороший сын. И мы могли бы поужинать без разговоров о делах.

Она легонько поцеловала его в щеку.

– В любое другое время я бы с удовольствием, но у меня встреча с Блэр.

Он заметил блеск в глазах матери, но воздержался от дальнейших комментариев, зная, что у нее сложилось неверное впечатление. Но пусть лучше его мать думает, что он клеится к одной из ее сотрудниц, чем знает правду. Что он пытается выяснить, кто шпионит за компанией, которую она построила с нуля, и что есть шанс, что это может быть Блэр.

Сидя за маленьким домашним столом в своей спальне на третьем этаже после фотосессии, Блэр достала телефон, чтобы написать маме. Она поняла, что ее сексуальный, задумчивый босс наверняка ждет ее внизу, ожидая ответа, как помочь ему найти шпиона в его компании. Но он мог подождать еще несколько минут.

Она уже успела сменить роскошное шелковое платье, которое одолжила ей Сэйбл, на легкое летнее платье и сандалии.

Она хотела бы, чтобы ее мать была здесь и наслаждалась этим вместе с ней. Боль в груди осталась, пока она писала:

«Я закончила свою работу на сегодня. Я все еще могу успеть на поезд в 8.30, чтобы приготовить тебе завтрак!»

Часть ее задавалась вопросом, стоит ли просто сесть в поезд и появиться, независимо от того, позвали ее или нет. Но она также уважала независимость матери и понимала, что не все утешаются общением, когда им плохо. Поэтому она ждала.

«Ты же знаешь, я люблю тебя видеть, но как насчет перерыва в эти выходные? Я очень устала».

Поражение заставило ее плечи опуститься так сильно, что Блэр была близка к слезам. Из-за беспокойства о маме? Или оттого, что не чувствует себя нужной? Или она надеялась, что поездка к матери каким-то образом извинит ее отсутствие на встрече с Лукасом?

В этот момент она поняла, что просто бежит от разговора. Блэр была тверда с коллегой. Все же часть ее продолжала надеяться, что «Твое лицо» все еще даст ей несколько внештатных заданий, так как усердно работала на них. Она не хотела разрывать связи. Но это не означало, что она должна чувствовать себя виноватой за предложение, которое не приняла. Она пойдет на встречу с Лукасом с чистой совестью.

«Тогда отдыхай как следует, и мы обязательно увидимся в следующие выходные. Я люблю тебя, мама».

Мгновение спустя ее мать послала к ней анимированную рыбку, целующую ее. Она улыбалась этому глупому персонажу, пока не раздался тихий стук в дверь. У нее перехватило дыхание.

Но затем за этим звуком последовал голос Сэйбл:

– Блэр?

– Входи, – ответила она, проводя пальцем под глазом, чтобы скрыть слезу, и радуясь, что в дверях стоял не Лукас.

– Я просто хотела проверить, как ты, – сказала Сэйбл, ее сандалии слегка шлепали по полу. – Как твоя мама сегодня? Она позволит тебе навестить ее?

Блэр покачала головой:

– Она говорит, что устала. Мы перенесли встречу на следующие выходные.

Еще один легкий стук позади них возвестил о том, что в комнату вошла Тана. Тана снова добавила в волосы розовые пряди; она была в рваных черных узких джинсах, ботинках с шипами и укороченном топе с бабочкой.

– Ты все-таки не собираешься в Катскилл? – спросила Тана.

– Нет. Как бы мне ни нравилось видеться с мамой каждые выходные, я знаю, что иногда, когда ты болеешь, тебе просто хочется побыть одному.

Прежде чем подруги успели ответить, из коридора раздался знакомый мужской голос:

– Блэр?

Лукас стоял в обрамлении открытой двери, его широкие плечи покрывал серый блейзер, который он носил нараспашку поверх бледно-голубой рубашки на пуговицах и темных джинсов. У Блэр перехватило дыхание при виде его, ее сердцебиение замерло в чисто женской реакции, которая – на мгновение – перекрыла все остальное.

Но только на мгновение. Выжидательно приподнятая темная бровь напомнила ей, что он здесь по делу. Требуя ответа, который она обещала.

– Ты готова к встрече? – Он продолжал, его голос каким-то образом будоражил ее изнутри и в то же время заставлял нервничать. – Я подумал, что мы могли бы воспользоваться садом на крыше, где нам никто не помешает.

– Я готова, – заверила его Блэр спокойным голосом, хотя чувствовала себя взволнованной.

Сегодня они почти не разговаривали, хотя он присутствовал на фотосессии у особняка. Теперь до нее дошло, что он вел себя так тихо, что они даже не вступили в обычную словесную перепалку. Она поняла, что скучает по нему.

– Сегодня во время съемок ты не нашел ничего, что можно было бы критиковать, – заметила она, выходя во внутренний дворик на крыше.

Дворик представлял собой широкий дощатый пол и небольшие деревца в кадках по периметру. На деревьях висели белые лампочки, освещая центральную зону отдыха, где напротив друг друга стояли два дивана с пухлыми темно-коричневыми подушками, а между ними – низкий столик из тикового дерева. В серебряном ведерке остывала бутылка шампанского, рядом – поднос с бокалами.

– Я не был главным, – просто сказал он, указывая на один из диванов. – Сегодня все внимание было приковано к моей матери, и это был ее час.

– Мы что, празднуем? – спросила она, садясь.

– Очень на это надеюсь. Во-первых, удачную статью в «Баннере». И твое согласие помочь мне, во-вторых. – Он сел рядом с ней, оставив между ними чуть более узкое пространство, чем требовалось профессионалу, но и не стал теснить ее.

Ее пульс забился быстрее.

– Как… самоуверенно с твоей стороны.

Как он отнесется к этому разговору? Что, если признание в том, что ее прослушивал бывший работодатель, вызовет у Лукаса подозрения на ее счет? Он мог бы лишить ее должности. И даже если он не воспользуется этим подходом, то сможет гарантировать, что ее место в особняке будет аннулировано. В любом случае ответный шаг этого могущественного человека лишит ее всякой надежды оплатить лечение матери.

– По правде говоря, шампанское сегодня прислала одна из маминых подруг, но, поскольку мама не пьет, я подумал, что мы можем насладиться им. Хотя я настаиваю на том, что сказал. – Лукас мастерски открыл бутылку, не пролив ни капли, прежде чем наполнить ее бокал и передать ей. – Надеюсь, мы сможем отпраздновать новое партнерство.

Блэр смотрела, как шипят пузырьки, напоминая ей о глупой рыбке, которую прислала ей мать. Мысли о маме подчеркивали, что сегодня Блэр не может позволить себе оплошности.

– Я думаю, что так и будет, – тихо ответила она, подписываясь под единственным жизнеспособным способом выбраться из этой неразберихи. Она поняла, что хочет выяснить, кто пытается навредить «Дешам косметикс». Она верила в компанию. – Потому что я решила помочь тебе.

Лукас наполнил свой бокал и повернулся к ней:

– Ты будешь работать со мной, чтобы выяснить, кто продает секреты компании?

Дрожь пробежала по ее коже под его пристальным взглядом.

Она облизнула пересохшие губы.

– Я так и сделаю.

Не отрывая от нее взгляда, он осторожно наклонил свой хрустальный бокал с шампанским к ее бокалу, и чистый звук зазвенел в летней ночи.

– В таком случае выпьем за новое партнерство.

Он поднял бокал и сделал большой глоток.

Блэр сделала более осторожный глоток, исподтишка изучая его поверх края бокала. Ее взгляд скользнул от шеи к бронзовой коже, видневшейся в расстегнутой рубашке. Затем ниже, следуя за линией пуговиц на его рубашке. Хрустящий хлопок плотно облегал тело, которое она наблюдала достаточно часто, чтобы знать, что оно четко очерчено.

Каково было бы встретиться с ним вне работы, в которой она отчаянно нуждалась? Человек, который пожертвовал своим временем, чтобы помочь матери стабилизировать ее бизнес. В конце концов, неужели его положение настолько отличается от ее собственного – делать что-то, чтобы помочь родителям?

– У тебя есть какая-нибудь стратегия? – спросила Блэр, отставляя бокал, чтобы этот вечер не казался слишком дружелюбным. Она должна узнать, чего он хочет от нее, и уйти, прежде чем шампанское ударит ей в голову.

– Была.

Он поставил бокал на тиковый столик, слегка коснувшись локтем ее колена.

– В прошедшем времени? – спросила она, сопротивляясь желанию потрогать место касания рукой, как будто могла стереть вспыхнувшие от прикосновения ощущения во всем ее теле. – Значит, у тебя больше нет стратегии?

– Я боюсь, что мой план может оказаться нежизнеспособным, поскольку он предполагает работу по выходным.

Откинувшись на мягкие подушки, Лукас подвинулся так, чтобы видеть ее, и положил одну руку на спинку дивана, поближе к ее шее. Блэр тут же растерялась.

– Выходные, – повторила она, и сердце ее упало при мысли о возможных проблемах. Она снова схватила бокал с шампанским и крепче сжала его. – Понимаю.

– Прости, что подслушал твой сегодняшний разговор с подругами, но, похоже, ты проводишь выходные в гостях у больного родственника.

Как быстро ее миры столкнулись, когда Блэр хотела держать их далеко друг от друга. Не то чтобы это имело значение, поскольку она делала все это для своей мамы. Она просто не была готова поделиться с ним чем-то настолько личным.

Теперь у нее не было выбора.

– Я стараюсь видеться с матерью как можно чаще, но, если это противоречит тому, о чем ты меня просишь, я могу найти другой способ провести с ней время.

– Блэр. – Его тон был предостерегающим, его рука на мгновение легла ей на плечо. – За какого монстра ты меня принимаешь?

Она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, и его прикосновение исчезло. Что, несомненно, было к лучшему. И все же ее тело светилось изнутри, оживая, как будто все ее атомы делали пируэты одновременно.

Блэр открыла рот, чтобы ответить, но его карие глаза остановились на ее губах и заставили забыть все, что она собиралась сказать.

– Мы скорректируем план, чтобы ты могла навещать ее. – Он помолчал, глядя на нее с любопытством, и она догадалась, что он ждет от нее дальнейших слов. Когда она не ответила, Лукас продолжил: – Через десять дней в Майами состоится отраслевая конференция. Дешам спонсирует участие нескольких сотрудников.

Профессиональное любопытство взяло верх.

– Я знаю. Я была разочарована тем, что пропустила подачу заявки.

– Ты будешь присутствовать как мой гость. – Блэр протянула ему бокал, и его большой палец скользнул по ее.

– Ты уезжаешь?

– Да. Меня особенно интересует группа из «Дешама», которая будет присутствовать, поэтому я хотел бы, чтобы ты была моими ушами и глазами среди них. Я доверяю тебе, Блэр.

Ее сердце забилось с непонятной смесью вины и осознания. Она не знала, как читать его мысли, и все же не могла отделаться от ощущения, что он считает ее слишком хорошей.

– Надеюсь. – Слова вырвались сами собой.

Лукас поднял на Блэр глаза и в этот момент отвлекся от бокала с шампанским, который подавал ей. Бокал чуть качнулся, и несколько капель упало на ее платье.

– Извини, – пробормотал он, вытащил из внутреннего кармана пиджака носовой платок и промокнул пролитый напиток.

Пока Блэр смотрела, как Лукас ухаживает за маленьким пятнышком на ее бедре, используя только джентльменскую осторожность, молния желания пронзила ее так быстро, что она почти сжала ноги вместе, чтобы облегчить внезапную боль.

Должно быть, у нее перехватило дыхание. Или она сглотнула. Или издала какой-то звук, привлекший его внимание, потому что рука Лукаса замерла. Его взгляд переместился с ее платья на лицо: его проницательные глаза, казалось, вытеснили все плотские мысли из ее головы. Потому что чем еще можно объяснить то, как расширились его зрачки? То, как раздувались ноздри и сжимались челюсти? Его дыхание стало глубоким и тяжелым, его грудь была достаточно близко, чтобы она могла наблюдать каждое завораживающее движение.

– Но я могу уйти сейчас, Блэр. – Его слова были рычащим приказом, которому она не хотела повиноваться.

Воздух между ними казался заряженным. Горячим.

Она никогда не испытывала такого влечения к кому-либо. Сила этого была настолько велика, что она не могла понять, как игнорировать это чувство. Его рука все еще парила над ее бедром. И в этот момент, когда все ее сознание сосредоточилось на ноге, где он ласкал ее через платье, Блэр не могла ничего сделать, кроме как следовать притяжению.

– Прикоснись ко мне! – Она едва узнала собственный голос, отдавая команду. Распутница. – Пожалуйста, Лукас. Прикоснись ко мне.