Текст книги "Как рождаются страхи"

Как рождаются страхи

Жизнь по ту сторону

Научному сообществу не выгодно изучать пренатальную психологию. Человечество до сих пор полагает, что плод в утробе матери – всего лишь жалкий набор клеток, не способный ни мыслить, ни чувствовать.

В минувшем столетии один из выдающихся психотерапевтов выразил на научном конгрессе весьма смелое мнение. Мнение о том, что плод в утробе матери – развитое существо, которое обладает вполне явным интеллектом. Интеллектом, превосходящим многие виды млекопитающих. Разумеется, после этих слов он лишился и своего звания, и карьеры в целом, поскольку никто из его коллег не решился поддержать это смелое утверждение. Из этических соображений я не стану озвучивать имя этого ученого и углубляться в эту печальную историю. Однако если вы пожелаете, то сможете без труда отыскать нужную информацию в Сети.

Если же опираться на общеизвестные факты, от которых никто не открещивается, то можно выяснить, что уже к 28 неделе своей внутриутробной жизни плод может в полной мере ощущать боль (так, как воспринимает ее развитый человек), активно реагировать как на внутренние, так и на внешние раздражители, и даже запоминать.

Ребенок подсознательно считывает информацию об окружающем пространстве, в котором ему вскоре предстоит появиться, и, если верить мнению пренатальных психологов, даже начинает делать определенные выводы. Разумеется, неосознанно и на своем уровне, соответствующем его развитию.

Однако факт остается фактом – от того, насколько бережно относилась мать к своему ребенку в процессе вынашивания, будет зависеть вся его дальнейшая жизнь.

То, что вы чего-то не помните, еще не означает, что этого не существует. Вы можете с легкостью забыть обо всех своих внутриутробных травмах, однако они останутся с вами на всю жизнь. Мозг человека – большая и сложная машина для хранения самой разнообразной информации. И, так уж сложилось, что «неосознанные данные» занимают большую часть наших мозговых «ячеек».

Кроме всего прочего, между матерью и ее младенцем существует связь, наличие которой было доказано опытным путем. Так, отобранных для испытаний беременных мышей регулярно били током, при этом распыляя вокруг них определенный цветочный аромат. Вскоре этот запах стал прочно ассоциироваться у мышей с болью. Уровень гормонов стресса в их крови зашкаливал, причем даже тогда, когда никто их током уже не бил. Хватало одного цветочного аромата.

Самое любопытное в этом то, что их детеныши, появившиеся на свет, боялись цветочного экстракта не меньше, чем самки, которые и подвергались не вполне этичным опытам. При том, что мышата, находившиеся в утробе самок, никоим образом не могли ни ощущать боли от электрического разряда, ни, тем более, аромата цветов.

Но самое странное открытие ждало ученых впереди. Спустя время выяснилось, что этот страх отпечатался в генах подопытных мышей. И, когда у их уже выросших детенышей появилось свое собственное потомство, оно также реагировало стрессом на определенный цветочный аромат. Эта фобия передавалась по наследству всей мышиной семье, вплоть до внуков (если можно так выразиться о грызунах). У правнуков мышей, которых били током, этот страх уже отсутствовал – очевидно, не находя под собой реальной угрозы, ген начинает рецессировать, полностью исчезая к третьему поколению.

Таким образом, был сделан весьма неоднозначный вывод: плод, находящийся в утробе матери, способен запоминать ее негативную реакцию. Вот почему в дальнейшем млекопитающие могут воспринимать определенные раздражители острее, чем все прочие, хотя, по идее, для этого страха не существует никаких реальных причин.

Необъяснимые тревоги, приступы паники при появлении определенных раздражителей и навязчивые фобии – все эти неприятные явления не возникают из пустоты, а чаще всего появляются на свет уже вместе с младенцем.

Задумывались ли вы над тем, почему панический страх темноты и клаустрофобия – одни из самых распространенных на земле страхов? Если нет, то попытайтесь это сделать сейчас. Вообразите себе мир нерожденного ребенка. В нем тесно и чаще всего довольно темно. Это могут быть уютные условия обитания, если при этом вас ничего не тревожит. В таком случае, скорее всего, новорожденному будет по нраву тугое пеленание, а сон в полной темноте не станет причинять каких-либо неудобств.

Но что, если жизнь в утробе матери совсем не была уютной? Что, если беременная женщина часто испытывала стресс, находилась в подавленном душевном состоянии или даже страдала от депрессии? В таком случае, плод в ее утробе неизбежно был вынужден реагировать на поступающие негативные переживания. Конечно же, в виде гормонов, циркулирующих в кровеносной системе матери и плода.

Поэтому, когда ребенок рождается и вырастает, он может воспринимать темноту и сдавливание как некий угрожающий фактор. Фактор возникшей опасности. Потому что именно так выглядела его жизнь до момента появления на свет. Тьма, сдавливание и страх. Вот почему для одних из нас сон без света в маленькой комнате – это неосознанное возвращение в счастливые месяцы внутриутробной жизни, а для других – повод для возникновения панической атаки.

Это работает очень просто. Встроенный механизм, предназначенный для нашего выживания. Если вас однажды укусит злая собака, то, вероятнее всего, всю оставшуюся жизнь вы будете с опасением относиться ко всем собакам, существующим на этой планете. И чтобы побороть эту фобию, вам придется долго и упорно работать над собой, фактически ломая свои встроенные механизмы.

Но если вы панически боитесь того, что никогда не приносило вам никакого вреда, это может значительно сбивать с толку. Откуда берется этот страх? Почему он настолько навязчив? Почему, скажем, вы до ужаса боитесь воды и любых водоемов, сотрясаясь от одного вида темной воды, хотя ни разу в своей жизни даже не тонули? Или отчего вас так пугает кромешный мрак, в котором не таится ничего опасного?

Но давайте зайдем немного дальше, и копнем там, где обычно не копает никто. Представьте себе, что перед вами женщина, которая по ряду причин категорически не хочет ребенка. Это не означает, что она плохая мать или ужасный человек – вполне вероятно, для этого нежелания у нее есть свои определенные причины. Но факт остается фактом: ребенка не хотят. Это означает, что рождения плода никто не ждет и не хочет. А если перефразировать и выражаться точнее – ребенку желают смерти. Это одно и то же. Нежелание дать плоду жизнь равняется желанию его убить, т. е. прервать эту самую жизнь.

Но вот по каким-то причинам ребенок все же появляется на свет. И, давайте мыслить позитивно, все в жизни новоявленной матери постепенно устаканивается. Ребенок теперь не кажется такой уж обузой, все приходит в норму. Кажется, что ничего уже не напоминает о том периоде, когда жизнь будущего младенца висела на волоске. Вот он – пухлый, улыбчивый и вполне довольный тем, что его окружает.

Однако идут годы, и жизнерадостный ребенок все больше меняется. Смутные страхи и непонятные фобии, преследовавшие его в детском возрасте, начинают расти вместе с ним. Вроде бы все в его жизни хорошо и гладко, а он сам – вполне состоявшаяся личность. Но что-то темное преследует его по пятам. Какие-то пугающие мысли то и дело пробираются в его голову, лишая покоя и сна.

Задумывались ли вы о том, почему у некоторых людей вообще возникают мысли о самоубийстве? Ведь это совершенно противоречит главному инстинкту любого живого существа – инстинкту самосохранения. Чтобы сломать и уничтожить такую врожденную установку, нужно очень хорошо постараться. И начинать следует еще до появления ребенка на свет, иначе стереть важнейший инстинкт просто не выйдет.

Какой бы сложной и невыносимой не была жизнь человека, он по наитию будет продолжать за нее хвататься. Поэтому вы никогда не вынудите психически здорового индивида покончить с собой, это просто невозможно. Это противоречит всей биомеханике его организма. Для того, чтобы предотвратить подобное, у каждого из нас имеется ряд мощнейших защитных установок.

Вдвойне странно, отчего у некоторых из нас эти механизмы оказываются изначально сломанными. У нас нет никаких видимых причин для депрессии, мы никоим образом не страдаем и даже выглядим со стороны достаточно счастливыми и успешными. Наши медицинские анализы в норме, наш мозг работает так, как положено. Но, тем не менее, мы не можем отделаться от мысли о том, что нам стоит умереть. Так почему же?

А все дело в том, что именно с этого и началась наша жизнь. Давно, еще в материнской утробе. Все, что окружало нас тогда – это дискомфорт, гормоны стресса, и четкая формулировка тела, которое нас вынашивает: «Ты не должен рождаться».

И, хотя мы все же появились на свет, эта мрачная мысль, застрявшая в подкорках нашего сознания, никуда уже не денется. Каким бы жизнерадостным, оптимистичным и веселым ни был человек, бороться с такой мощнейшей глубинной травмой он не сможет. Потому что именно на ней базируется вся его личность. Это кит нашего собственного мира. То, что появилось еще до нашего рождения.

Нет никакого смысла углубляться в причины подобного явления, поскольку они вполне ясны и лежат на поверхности. Чтобы выжить в окружающей действительности, плод готовится с момента своего зачатия. Он не приходит в наружный мир «чистым» и «пустым». Он уже знает все о том мире, который располагается за границей материнского живота. Интуитивно ощущает его и даже подготавливает определенную модель будущего поведения.

Можно много и долго спорить о том, что ни один нерожденный ребенок не в состоянии улавливать таких сложных вещей, однако факт остается фактом – нежеланные дети прекрасно знают о том, что их не ждут. Потому что в этом случае запускается особый встроенный механизм, который должен увеличить их шансы на дальнейшее выживание. Выживание, которое подразумевает тяжелую борьбу и жизнь без матери.

Знаете ли вы о том, что брошенные дети в родильных домах ведут себя не совсем так, как остальные? У них формируется совсем иная психологическая модель поведения, они иначе реагируют на многие раздражители. Некоторые опытные акушеры и няни даже утверждают, что такие малыши отлично понимают и осознают, что их бросили.

«В их взгляде есть что-то такое… Они совсем не такие, как остальные новорожденные» – такие слова можно часто услышать и от работников детских домов, и от неонатологов, осматривающих младенцев в родильных домах. На самом деле, это действительно так. Несмотря на то, что еще многие вещи остаются для нового человека недоступными, эти знания он впитывает еще задолго до того, как рождается.

Брошенные дети, которых не желали и от которых пытались избавиться еще во время беременности, чаще всего кажутся подозрительно тихими, вялыми и пассивными. Даже если они начинают плакать от голода, то делают это как-то вяло и не слишком громко, как будто не решаясь привлекать к себе излишнее внимание. В то время, как младенцы, от которых никто не отказывался и которые появились на свет желанными, чаще всего кричат так оглушительно, что их плач новоявленная мать может услышать даже через несколько этажей.

Дети, рождения которых никто не ждал (и даже откровенно не желал этого события) как будто присматриваются к окружающему миру, решая – стоит ли им вообще бороться за свое выживание. Скорее всего, если бы мы по сей день существовали в условиях дикой природы, такие малыши на самом деле бы не выживали. Но современный мир и гуманные общественные законы не позволяют бросать новорожденных на произвол судьбы, и поэтому ни о каком смертельном исходе речи не идет.

Именно поэтому нежеланные дети, мысль о ненужности которых успела прочно отпечататься в подсознании, остаются жить. Тем не менее, нельзя сбрасывать со счетов разрушительное воздействие того самого основания – «кита», на котором базируются и поведенческие особенности такого человека, и его психоневротические особенности.

Если вовремя не выявить и не обезоружить этот встроенный механизм, ничего хорошего «ненужного» человека в будущем не ждет. На подсознательном уровне он всегда будет чувствовать себя лишним в этом мире. Недостойным любви, своего места под солнцем. Если не бороться с пренатальными психологическими травмами и не искоренять их, рано или поздно это приведет к печальным последствиям.

Человек, которому внушили еще до рождения мысль о том, что ему нет места в мире живых, будет неосознанно стремиться к вещам, несущим разрушение. Его организм изначально готовился к страданиям и смерти вместо того, чтобы настраиваться на нормальные физиологические процессы, присущие остальным людям. Поэтому сам факт его существования – уже противоречие всем базовым установкам. Из-за этого возникает психологический диссонанс.

По сути, именно нежеланные дети – самые сложные в плане восстановления нормальных и здоровых природных механизмов. Если тяжелая беременность, стресс и фобии матери могут оказывать на дальнейшую жизнь ребенка негативный эффект, «ненужность» плода изначально обрубает шанс на счастливое и полноценное существование.

Чаще всего такие люди тратят массу внутренних ресурсов на самоподбадривание, бесконечный поиск мотивации и позитивных впечатлений, однако все это имеет лишь краткосрочный эффект. Чтобы сломать этот мрачный фундамент, не позволяющий человеку вести нормальный образ жизни, необходимо начинать с самого начала. Внушить «нежеланному» ребенку (или взрослому) мысль о том, что он – такой же полноценный человек, как и все остальные. Что ему не нужно испытывать бесконечное чувство вины за то, что он живет и дышит. Что солнце над головой сияет и для него в том числе. Что он не занимает на этой планете ничье место и что оно – его собственное.

Вполне вероятно, если бы пренатальной психологии уделяли больше заслуженного внимания, пытаясь выявить и обозначить колоссальное влияние этих скрытых факторов на всю дальнейшую жизнь человека, в мире стало бы значительно меньше несчастных людей и разбитых судеб.

Однако, как я уже упоминала в самом начале – обществу это совершенно не выгодно. Поэтому все научные данные, касающиеся этой темы, даже имеющие под собой доказательную базу, просто-напросто игнорируются. В мире все еще принято считать, что плод, находящийся в материнской утробе – это фактически вещь, не имеющая ни права на жизнь (если так не решит женщина), ни на собственные переживания.

И, пока это так, мы будем продолжать строить свои судьбы на непрочном фундаменте тайных травм и неявных психологических установок, готовом рассыпаться в прах в любой момент.

Проблемы из утробы

Можно было бы с легкостью махнуть на эту тему рукой и даже закрыть на пренатальную психологию глаза (как делают многие из людей), если бы не одно большое и угрожающее «но» – все мы с вами явились именно оттуда. И каждый из нас побывал в этом малоизученном мире прежде, чем попал сюда.

И, вероятно, никто из нас не имеет ни малейшего понятия о том, насколько безоблачно и правильно протекала наша жизнь в материнской утробе. А если еще точнее – не принесла ли она с собой нечто плохое. Такое, что мы уже не помним и не имеем возможности воскресить в своей памяти, однако то, что неотвратимо преследует нас по пятам и здесь, в большом наружном мире.

Есть одно лаконичное утверждение, которое, тем не менее, достаточно просто проверить на себе: если вас на протяжение всей жизни преследует некая проблема, не имеющая под собой никакой логической подоплеки, а потому нерешаемая, то, скорее всего, она берет исток еще из тех самых времен, о которых вы не помните.

Тайна возникновения жизни, тем более, разумной, – это слишком сложная и даже специфическая тема, о которой немногие решаются говорить откровенно. Тем более – люди из мира науки. Всегда можно нарваться на шквал общественного неодобрения, задеть чьи-либо чувства и права, и даже угодить в настоящий скандал. Поэтому мы предпочитаем об этом молчать. Молчать и отмахиваться.

Между тем, каждый из нас прекрасно осознает, что этот мир – магический и непознанный, таит в себе множество загадок. Откуда мы с вами приходим? Зарождаемся ли мы лишь в материнской утробе, когда организм женщины встречает подходящую мужскую клетку? Или же мы – нечто большее, что лишь ждет удобного случая, чтобы явиться из «мира за чертой», нырнув в физическую оболочку?

На данный момент, к сожалению, никто из ученых ответить на эти вопросы не может. Мы все еще не понимаем, почему набор клеток способен оживать и мыслить, чувствовать и делать личный выбор. И почему подобное невозможно воспроизвести в лабораторных условиях, если допустить, что любая жизнь – это просто биологическое явление.

Мы не знаем, откуда являемся и можем лишь догадываться о том, куда уходим, когда приходит наш час. Именно поэтому мы не можем утверждать наверняка, кто мы такие. И чем мы являемся на этапе своего зарождения. Ясно одно – в тот момент, когда оплодотворенная яйцеклетка только запускает процесс активного деления, готовясь стать новым человеком, вы – это уже вы. Именно вы и никто другой.

Вы будете собой и в 2 недели внутриутробного развития, и в 22 недели, и в 2 года после своего рождения. Но вот в какой именно момент это происходит? На каком отрезке гестационного периода набор клеток трансформируется во что-то живое? Разумное, наделенное интеллектом и, если хотите, душой?

Давайте остановимся на этом поподробнее. Из имеющихся исследований нам отлично известно, что достаточно зрелый плод (около 18–22 недель) уже способен реагировать на эмоции и чувства своей матери. Так, если беременная женщина нервничает, находится в состоянии стресса, то ее ребенок проявляет активное беспокойство. Это зафиксированная реакция плода на негативные переживания матери, которую отчетливо можно проследить на ультразвуковом аппарате.

Плод, испытывающий стресс, как будто разделяет его с беременной женщиной, перенимая ее нервное состояние. Эту взаимосвязь нельзя игнорировать или считать неявной, поскольку в мире зафиксировано множество исследований, указывающих на ее отчетливое существование. Таким образом, даже нерожденный ребенок может проявлять эмоции. Следовательно, это нельзя назвать условными рефлексами. Если эта психоэмоциональная связь по какой-то причине существует в природе, значит, она несет определенную функцию.

Думаю, будет верно сказать, что на любом этапе своего эмбрионального развития вы – это уже готовый, полноценный человек. Просто вам необходимо немного времени. Чтобы потенциал, заложенный в ваших генах, мог в полной мере раскрыться. Ведь для того, чтобы чувствовать больше, необходимо иметь больше клеток – больше конечностей, больше нейронных связей. Поэтому, пока у вас всего этого еще нет, вы используете тело, которое вас вынашивает. Вы не можете видеть, слышать или мыслить так, как сможете чуть позже, уже после своего появления на свет. Однако вы можете чувствовать.

Никто не станет спорить с тем, что пока эмбрион еще не готов к жизни извне, он использует материнское тело для защиты, питания и укрытия. Таким же образом он использует его и для того, чтобы понемногу получать информацию из внешнего мира. Какой этот мир – хороший или плохой, безопасно там или, напротив, очень неспокойно? Жарко там или холодно? Достаточно ли там пищи и какая она?

Все это младенец осознает на бессознательном уровне еще до того, как появится в окружающей действительности. Это важно, поскольку условия обитания на нашей планете заметно разнятся в каждом ее уголке. Необходимость подготовиться к существованию вне материнского тела – важнейшая вещь для будущего ребенка. Именно поэтому плод так ярко реагирует на любые эмоциональные переживания своей матери. Он готовится через нее к тому, с чем столкнется после рождения. И он должен иметь представление о том, что находится за границами привычного тесного мирка.

Плод и новорожденный младенец не воспринимает окружающую действительность так, как это делают взрослые. Но не потому, что он глупый или несформированный, а потому, что это ему не нужно. Иначе, если бы это было не так, природа давно бы позаботилась об этом, наделив эмбрион всеми необходимыми органами восприятия. Однако у плода и новорожденного ребенка аппарат восприятия работает немного иначе. Он ощущает и видит именно то, что необходимо ощущать и видеть на данном этапе его жизни. Все, что не имеет первоначального значения и менее важно, придет к нему позже. Например, отчетливое зрение.

Таким образом, восприятие плода нацелено на то, чтобы больше чувствовать, а не больше видеть, слышать или двигаться. Чувства и личные ощущения – это первая база знаний, проникающих в подсознание нового человека и оставляющих там след навсегда. Анализируя то, что он чувствует (конечно, совсем не так, как это делаем мы), эмбрион тем самым считывает доступную для него информацию. А связь с матерью – еще один канал для получения этих важнейших сведений.

Я не очень люблю беспочвенные заявления и, тем более, данные, которые невозможно доказать научно, но мне все же придется признать тот факт, что от этого никуда не деться. Мы живем в мире, который не понимаем, мы не знаем, откуда вообще взялась наша Вселенная и что конкретно она из себя представляет. Не знаем, чем является космос и почему в нем действуют те или иные законы. И не знаем самих себя. Поэтому все, что мы сейчас можем – это строить предположения, пытаясь опираться на те жалкие крохи, которые нам подбрасывает наука.

А между тем, мир нерожденного ребенка – не менее таинственный и пугающий, чем бескрайний холодный космос. Существует масса свидетельств того, что у некоторых детей сохраняются обрывки внутриутробных воспоминаний. Одни отчетливо вспоминают темное и тесное место, вторые – какие-то отдельные фрагменты вроде приглушенного голоса матери и красного света, льющегося откуда-то спереди.

Есть немало историй о том, как подросшие дети вспоминали свою первую комнату и могли в деталях описать рисунок на обоях комнаты, текстуру детского пледа или мамину прическу. Это кажется невероятным, ведь в научном мире принято полагать, что полноценная память у детей формируется не ранее двух лет. И что новорожденный младенец просто не может помнить таких вещей. Но так ли это?

Если мы ничего не знаем о своем внешнем мире, как мы можем рассуждать про то, что находится далеко за пределами нашего восприятия? Если многие из нас охотно верят в бога и божественную природу всего сущего, и это не считается глупостью и антинаучным абсурдом, то почему так сложно поверить в то, что и человек – существо не плоско-биологическое, а нечто немного иное?

Мой средний сын, которому сейчас девять лет, несколько раз спрашивал меня о том, что такое смерть. И, когда я пыталась объяснить ему это сложное явление, говорил мне: «Наверное, это то темное место, где я был до того, как пришел к вам». Я спросила его о том, что именно он имеет ввиду и о каком именно темном месте говорит. И он ответил, что он не помнит ничего, кроме того, что было очень пусто и темно. И что ему там не нравилось. Поэтому, когда он наконец родился, он очень обрадовался этому.

Я бы никогда не придала этому значения, списав на бурную детскую фантазию, если бы не тот факт, что ребенок повторял это несколько раз и был совершенно уверен в том, что говорит. Ко всему прочему, в отличие от моих двух других сыновей, в младенчестве он почти никогда не плакал. Он мог подолгу лежать в своей кроватке и рассматривать комнату, и начинал недовольно кряхтеть лишь тогда, когда испытывал сильный голод. В ту пору мы с мужем часто шутили о том, что если бы все дети были такими, как наш сын, можно было бы рожать хоть каждый год. Никаких забот, капризов, детского плача и бессонных ночей.

Когда сын пошел в школу, учитель младших классов нередко роняла одну и ту же фразу. Она говорила, что наш сын как будто живет в своем собственном мире. Общительный и открытый, очень разговорчивый и непоседливый, он в то же время всегда оставался как будто сам по себе.

Отличалась и моя беременность – если в первый и в третий раз это было время, полное беззаботности, веселых пеших прогулок и семейных вечеров перед телевизором, со средним ребенком мне постоянно было не по себе. Меня часто изводила депрессия, постоянно мучили странные сны, начали появляться сильные фобии.

Возможно, время нахождения ребенка в утробе было для него настолько безрадостным и страшным, что он был рад наконец «уйти из темного мира». А, возможно, психоэмоциональная связь матери и нерожденного плода работает в обе стороны, и я просто ощущала все то, что чувствовал он.

Как любой здравомыслящий взрослый человек, я не верю в то, что невозможно доказать или хотя бы трактовать логически. Но я вынуждена согласиться с тем, что очень многие вещи, существующие в нашем мире, находятся вне нашего понимания. И, возможно, правду мы не выясним никогда.

Когда я была маленькой, я очень боялась темноты. Боялась настолько сильно, что у меня развилась масштабная фобия. Я не могла находиться одна в помещении, где нет света, и каждый вечер, когда приходило время отправляться в постель, превращался для меня в сущий кошмар. Я подолгу лежала в кровати, обливаясь ледяным потом и стараясь не дышать и не двигаться. И мне казалось, что я очутилась в каком-то жутком, ужасном потустороннем мире.

Это длилось достаточно долго, и боязнь темноты успела перетечь и во взрослую жизнь. Только много позже, анализируя и свои страхи, и детские переживания, я наконец сумела найти этому опасению логическое обоснование. На достаточно позднем сроке беременности моя мать решила сделать аборт, однако ввиду того, что это уже было невозможным, ей отказали. Это случилось после смерти моего отца – возможно, она не хотела растить ребенка в одиночку.

Вряд ли есть необходимость говорить о том, какие именно эмоции и переживания испытывает беременная женщина в подобной ситуации. Скорее всего, последние месяцы моего внутриутробного развития пришлись на безостановочные стрессы и негативные эмоции, так что темная материнская утроба стала для меня символом ужаса и дискомфорта.

Вдобавок ко всему, я оказалась достаточно крупной – при рождении мой вес превышал четыре килограмма. Таким образом, удалось найти логическое обоснование еще одному моему давнему страху – фобии так называемого сдавливания (или обездвиживания). В отличие от клаустрофобии, где панику навевает стесненное или маленькое помещение (ящик, коробка и прочие предметы), я не могу выносить, когда мои ноги и руки связаны. Это мгновенно порождает сильную панику и стресс, я начинаю задыхаться и изо всех сил пытаюсь освободить конечности.

Вероятно, скованность «по рукам и ногам» в тесной и темной материнской утробе в условиях безостановочного эмоционального нагнетания и привела к тому, что подобные физические факторы стали для меня олицетворением неописуемого ужаса.

Ко всему прочему, в детстве и подростковом периоде у меня была неясная боязнь замужества. Это нельзя было объяснить логически, учитывая, что большая часть девочек мечтает о белом платье и прекрасном принце. Меня подобные мысли всегда вгоняли в глубочайшую депрессию, хотя я была достаточно влюбчивой.

Если вспомнить упомянутый ранее эксперимент с беременными мышами, можно сделать вывод о том, что неудачное замужество и потеря мужа (и вызванный этим масштабный и продолжительный стресс) каким-то образом сумели отразиться и на моем восприятии окружающего мира.

К счастью, в дальнейшем все эти смутные страхи и фобии ушли. Разумеется, не сами собой и не по мановению волшебной палочки. Однако, все эти проблемы оказались вполне решаемыми.

Я делюсь с вами этим для того, чтобы вы смогли ясно осознать – не бывает ни страхов, ни фобий без причины. Под этими негативными явлениями всегда прячется вполне реальный фундамент. И если вы никак не можете его нащупать, значит, он пришел к вам не из вашей жизни и был сформирован не вашим отрицательным опытом, а чужим. Возможно, это – наследие вашей матери.

А если фобия имела под собой долгую и обширную почву, то, вероятно, даже вашей бабушки. Потому что человеческая природа старается накопить любой опыт, чтобы передать его своим потомкам – это встроенный механизм. Вот только если фобия вашей бабушки могла хранить в себе полезный эффект (как боязнь собак или змей после их укуса), то в вашем случае – это совершенно пустые и безосновательные переживания, значительно ухудшающие качество вашей жизни.

Вот почему с этим необходимо активно бороться. К сожалению, наследственность и нейронные связи – вещи очень специфические, и иногда от такого генетического «опыта» куда больше вреда, чем пользы. Особенно если учитывать тот факт, что передать вам могут не только боязнь темноты или клаустрофобию, но и что похуже. Например, боязнь отношений. Или стремление жить в нищете. Или смутную тягу к саморазрушению и самоубийству.

Любая повторяющаяся проблема, которая не уходит из вашей жизни и продолжает ее отравлять, должна быть тщательно рассмотрена и проанализирована. Ваша ли это проблема? Действительно ли она появилась именно у вас в процессе вашей жизни? Или же она существовала всегда, тайно преследуя вас по пятам и дожидаясь подходящего момента, чтобы активироваться и предстать перед вами в полную мощь?

Помните, что многие вещи мы не можем контролировать. И еще большие остаются глубоко в нашем подсознании, прячась и ускользая от нашего внимания. И если обыкновенная психология помогает выявлять и устранять такие незримые факторы, то кто поможет вам избавиться от настоящего «родового проклятия»? Или психоэмоциональных установок, которые (сама того не осознавая) вам внушила еще в эмбриональном периоде ваша собственная мать?

Обнаружить подобные проблемы, как я уже говорила выше, можно банальнейшим способом. У таких «эмбриональных» фобий и странных установок никогда нет причины. Вы просто боитесь чего-то (или навязчиво желаете чего-то) без какой-либо логики и смысла. И чаще всего эта проблема берет исток из самых первых дней, следуя за нами на протяжении всего земного существования.

«В моей жизни все хорошо, но я постоянно думаю о самоубийстве. Я не знаю, почему это происходит и что со мной не так». Вам знакома эта фраза? Или, может быть, так говорил кто-то из ваших знакомых? Объясните ему, что с ним все в порядке (тем более, что «эмбриональные» проблемы идут отдельно от всех психических диагнозов – такой человек душевно здоров, но в то же время совершенно разбит). И поинтересуйтесь у него, насколько легко протекала беременность у его матери. Возможно, он не был желанным ребенком? Если это действительно так, вы не только поможете человеку решить его главную проблему, но и позволите ему осознать, что он не виноват в том, что чувствует.