Текст книги "До встречи с тобой"

3

Это флигель. Когда-то в нем располагалась конюшня, но мы поняли, что он подойдет Уиллу больше, чем дом, поскольку здесь все расположено на одном этаже. Тут гостевая комната, чтобы Натан мог при необходимости оставаться на ночь. В первое время это требовалось довольно часто. – Миссис Трейнор бодро, не оборачиваясь, шагала по коридору, указывая то на одну дверь, то на другую, ее высокие каблуки цокали по плитам пола. Похоже, требования ко мне весьма высоки. – Ключи от машины находятся здесь. Я внесла вас в страховку. Надеюсь, вы предоставили верные сведения. Натан должен показать, как работает пандус. Надо только направить коляску, и машина сделает все остальное. Хотя… сейчас Уилл не слишком расположен выбираться из дома.

– Сегодня довольно холодно, – заметила я.

Миссис Трейнор как будто не расслышала.

– Чай и кофе можете готовить себе на кухне. В шкафах всегда есть еда. Ванная находится здесь…

Она открыла дверь, и я уставилась на белый подъемник из металла и пластмассы, растопырившийся над ванной. Площадка под душем была открытой, рядом стояло сложенное инвалидное кресло. В углу, в шкафчике со стеклянными дверцами, лежали аккуратные стопки чего-то затянутого в пленку. Отсюда не было видно, чего именно, но от них тянуло слабым запахом дезинфицирующего средства.

Миссис Трейнор закрыла дверь и на мгновение повернулась ко мне:

– Хочу еще раз подчеркнуть, что очень важно постоянно находиться рядом с Уиллом. Предыдущая сиделка исчезла на несколько часов, чтобы починить маши ну, и Уилл… поранился в ее отсутствие. – Она сглотнула, как будто воспоминание до сих пор причиняло ей боль.

– Я никуда не уйду.

– Разумеется, вам необходимы… перерывы на отдых. Я только хочу подчеркнуть, что его нельзя оставлять одного дольше, скажем, десяти-пятнадцати минут. В случае неотложного дела либо позвоните по интеркому, поскольку мой муж Стивен может оказаться дома, либо наберите номер моего мобильного. Если вам понадобятся выходные, сообщите об этом как можно раньше. Найти замену не так-то просто.

– Ага!

Миссис Трейнор открыла шкаф в коридоре. Казалось, она повторяет давным-давно заученную речь.

На мгновение я задумалась, сколько сиделок сменилось здесь до меня.

– Если Уилл найдет себе дело, займитесь чем-нибудь полезным по хозяйству. Постирайте белье, пройдитесь с пылесосом и так далее. Чистящие средства под раковиной. Возможно, он захочет побыть в одиночестве. Вам с ним предстоит самостоятельно решить, насколько тесно вы намерены общаться.

Миссис Трейнор покосилась на мою одежду, как будто только что ее разглядела. На мне была мохнатая жилетка. Папа утверждал, что в ней я похожа на эму. Я попыталась улыбнуться. Это оказалось нелегко.

– Разумеется, я надеюсь, что вы сможете… поладить друг с другом. Мне хотелось бы, чтобы вы стали для него другом, а не наемным работником.

– Хорошо. Что он… гм… любит делать?

– Смотреть фильмы. Иногда слушать радио или музыку. У него есть специальное цифровое устройство. Как правило, он может им управлять, если положить его рядом с рукой. Пальцы Уилла не лишены определенной подвижности, хотя сжимать их в кулак ему сложно.

Я повеселела. Если он любит музыку и фильмы, несомненно, у нас должно найтись что-то общее. Внезапно я представила, как мы с ним смеемся над какой-нибудь голливудской комедией, как я расхаживаю по спальне с пылесосом, а он слушает музыку. Возможно, все будет хорошо. Возможно, мы подружимся. У меня никогда еще не было друга-инвалида – только глухой друг Трины Дэвид, но он дал бы в глаз, назови его кто инвалидом.

– У вас есть вопросы?

– Нет.

– Тогда вам пора познакомиться. – Она взглянула на часы. – Натан уже закончил его одевать.

Мы помедлили у двери, и миссис Трейнор постучала.

– Ты здесь, Уилл? Я хочу познакомить тебя с мисс Кларк.

Нет ответа.

– Уилл? Натан?

Резкий новозеландский акцент:

– Он одет, миссис Ти.

Камилла Трейнор толкнула дверь. Гостиная во флигеле оказалась обманчиво просторной, одна стена ее целиком состояла из стеклянных дверей, выходящих на луга и поля. В углу тихонько пыхтела печка, низкий бежевый диван с наброшенным на него шерстяным пледом стоял перед огромным телевизором с плоским экраном. Очень спокойная и милая обстановка. Настоящая холостяцкая берлога в скандинавском вкусе.

Посередине комнаты стояло черное инвалидное кресло, накрытое овчиной. Крепко сбитый парень в белой рубахе сидел на корточках, поправляя мужские ноги на подставке кресла. Когда мы вошли в комнату, мужчина в кресле посмотрел на нас из-под лохматых нечесаных волос. Наши взгляды встретились, и через мгновение он издал душераздирающий стон. Затем его рот дернулся, и раздался еще один потусторонний вопль.

Я ощутила, как окаменела его мать.

– Уилл, прекрати!

Он даже не посмотрел на нее. Очередной доисторический рык вырвался откуда-то из глубины его груди. Это был ужасный, мучительный звук. Я едва не вздрогнула. Мужчина гримасничал, вжав в плечи наклоненную голову и обратив ко мне искаженное гневом лицо. Он выглядел гротескно и отчасти разъяренно. Я осознала, что костяшки моих пальцев, вцепившихся в сумку, побелели.

– Уилл! Прошу тебя. – В голос его матери закралась нотка истерики. – Пожалуйста, прекрати.

«О боже, – подумала я. – Я с этим не справлюсь». Я с трудом сглотнула. Мужчина продолжал смотреть на меня. Похоже, он чего-то ждал.

– Меня… меня зовут Лу. – Мой голос, непривычно дрожащий, повис в тишине. Я хотела было протянуть Уиллу руку, но вовремя вспомнила, что он не сможет ее взять, и ограничилась тем, что неуверенно помахала. – Сокращенное от Луиза.

К моему изумлению, он перестал корчить рожи и стал держать голову ровно.

Уилл Трейнор пристально смотрел на меня, на губах его мелькнула едва заметная улыбка.

– Доброе утро, мисс Кларк, – произнес он. – Говорят, вы моя новая сиделка.

Натан закончил регулировать подставку. Он покачал головой и встал.

– Нехороший ты человек, мистер Ти. Совсем нехороший, – усмехнулся он и протянул широкую ладонь, которую я вяло пожала. Натан был сама невозмутимость. – Похоже, Уилл только что изобразил перед вами Кристи Брауна[17]17
  Кристи Браун (1932–1981) – ирландский писатель, художник и поэт, с рождения страдавший церебральным параличом.


[Закрыть]. Ничего, привыкнете. Он больше лает, чем кусает.

Миссис Трейнор тонкими белыми пальцами теребила крестик на шее. Она машинально гоняла его туда-сюда по тонкой золотой цепочке. Лицо ее было непроницаемо.

– Итак, я должна вас покинуть. Звоните мне по интеркому, если понадобится помощь. Натан ознакомит вас с оборудованием и уходом за Уиллом.

– Я здесь, мама. Не нужно говорить сквозь меня. Мой мозг не парализован. Пока что.

– Да, но если ты намерен вести себя гадко, Уилл, мисс Кларк лучше обращаться напрямую к Натану. – (Я заметила, что во время разговора мать не смотрела на сына, а изучала точку на полу в десяти футах от него.) – Сегодня я работаю дома. Так что загляну к вам в обед, мисс Кларк.

– Ладно, – пискнула я.

Миссис Трейнор исчезла. Мы молча слушали, как ее резкие шаги удаляются по коридору.

– Уилл, – нарушил тишину Натан, – если ты не против, я пойду покажу мисс Кларк твои лекарства. Включить телевизор? Или музыку?

– Радио Би-би-си-четыре, пожалуйста.

– Нет проблем.

Мы прошли на кухню.

– Миссис Ти говорит, ты прежде не имела дела с квадриплегиками?

– Не имела.

– Хорошо. Я не буду особо вдаваться в подробности. Вот папка со всеми сведениями об уходе за Уиллом и экстренными номерами телефонов. Советую почитать в свободную минутку. Думаю, таковая найдется. – Натан снял с пояса ключ и отпер шкафчик, битком набитый коробочками и пластмассовыми баночками с лекарствами. – Это в основном моя забота, но тебе нужно знать, где что лежит, на всякий пожарный случай. Вот расписание на стене, в нем указано, что́ он принимает регулярно. Все дополнительные лекарства нужно записывать вот здесь. – Натан показал пальцем. – Но лучше обговаривать с миссис Ти, по крайней мере на первых порах.

– Я не знала, что мне придется давать лекарства.

– Это несложно. Уилл в основном знает, что ему нужно. Надо только немного помочь. Мы обычно используем этот стаканчик. Или можно растолочь лекарства пестиком в ступке и подмешать в питье.

Я поднесла к глазам одну из коробочек. По-моему, я никогда не видела столько лекарств не в аптеке.

– Итак, поехали. Два лекарства для кровяного давления: одно, чтобы понизить перед сном, другое, чтобы повысить утром. Лекарство от мышечных спазмов нужно принимать довольно часто – будешь давать одну таблетку утром, одну днем. Глотать их несложно, они маленькие и с покрытием. Эти таблетки – от спазмов мочевого пузыря, а эти – от кислотного рефлюкса. Могут пригодиться после еды, если он плохо себя почувствует. Это антигистаминное, давать утром, а это назальные спреи, но обычно я прыскаю их сам перед уходом, так что тебе не нужно беспокоиться. При болях можно давать парацетамол, и время от времени он принимает снотворное, но из-за него становится более раздражительным днем, так что снотворное мы стараемся ограничивать. – Он поднял очередную бутылочку. – Тут антибиотики, которые он принимает раз в две недели при замене катетера. Это моя забота, а если я буду в отъезде, оставлю четкие инструкции. Они довольно сильные. Здесь коробки с резиновыми перчатками, на случай если тебе придется его чистить. Еще есть крем от пролежней, но это больше не проблема, с тех пор как купили надувной матрас. – Натан достал из кармана второй ключ и протянул мне. – Это запасной, – пояснил он. – Никому не давать. Даже Уиллу, ясно? Беречь как зеницу ока.

– Так много надо запомнить, – сглотнула я.

– Все записано. Пока тебе надо запомнить только лекарства от спазмов. Вот эти. Держи номер моего мобильного. В свободное время я учусь, так что лучше слишком часто не звонить, но если будут вопросы, не стесняйся, звони.

Я уставилась на папку перед собой. Казалось, я попала на экзамен, к которому не готовилась.

– А если ему понадобится… в уборную? – Я подумала о подъемнике. – Не уверена, что смогу, ну, знаешь, поднять его. – Я изо всех сил старалась скрыть панику, которую испытывала.

– Ничего такого не потребуется, – покачал головой Натан. – У него стоит катетер. Я приду в обед и все по меняю. Тебя наняли не для физического ухода.

– А для чего?

Натан изучил пол и поднял взгляд на меня:

– Постарайся его развеселить, хорошо? Он… он немного чудит. Вполне естественно, учитывая… обстоятельства. Но тебе придется отрастить толстую шкуру. Он специально устроил утром представление, чтобы выбить тебя из колеи.

– Поэтому здесь так хорошо платят?

– О да. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. – Натан хлопнул меня по плечу, и я едва не упала. – Да ладно, все с ним в порядке. Не надо ходить вокруг него на цыпочках. – Он помедлил. – Уилл мне нравится. – Натан произнес это так, как будто, кроме него, Уилл не нравился никому.

Мы вернулись в гостиную. Кресло Уилла Трейнора переместилось к окну, он сидел спиной к нам и смотрел на улицу, слушая радио.

– Я закончил, Уилл. Нужно что-нибудь перед уходом?

– Нет. Спасибо, Натан.

– Тогда оставляю тебя в умелых руках мисс Кларк. Увидимся в обед, приятель.

С нарастающей паникой я следила, как любезный помощник надевает куртку.

– Желаю повеселиться, ребята, – подмигнул мне Натан и был таков.

Я стояла посреди комнаты, засунув руки в карманы и не зная, что делать. Уилл Трейнор продолжал смотреть в окно, как будто меня рядом не было.

– Не хотите ли чашечку чая? – наконец спросила я, когда тишина стала невыносимой.

– А! Ну конечно. Девушка, которая зарабатывает на жизнь, заваривая чай. А я гадал, как скоро вы захотите показать свои умения. Нет. Спасибо, не надо.

– Может, кофе?

– Обойдусь без горячих напитков, мисс Кларк.

– Можете называть меня Лу.

– А толку?

Я моргнула и на мгновение открыла рот, но тут же закрыла. Папа всегда говорит, что с открытым ртом я выгляжу глупее, чем на самом деле.

– Может… принести что-нибудь?

Уилл повернулся ко мне. Его подбородок зарос многонедельной щетиной, а глаза были непроницаемыми. Он отвернулся.

– Тогда… – Я оглядела комнату. – Поищу что-нибудь постирать.

Я вышла из комнаты с колотящимся сердцем. В безопасном укрытии кухни достала мобильный и напечатала сообщение сестре:

Это ужасно. Он меня ненавидит.

Ответ пришел через несколько секунд:

Прошел всего час, тряпка! Ма и па позарез нужны деньги.

Соберись и думай о почасовой ставке. Целую.

Я захлопнула телефон и шумно выдохнула. Порылась в корзине с грязным бельем, наполнила бак стиральной машины от силы на четверть и несколько минут читала инструкцию. Мне не хотелось ошибиться в настройках или сделать что-нибудь, отчего Уилл или миссис Трейнор снова посмотрят на меня как на дурочку. Я запустила стиральную машину и немного постояла, пытаясь придумать благовидное занятие. Достала пылесос из шкафа в коридоре и вычистила коридор и две спальни, размышляя, что если бы родители меня увидели, то непременно сделали бы фото на память. Гостевая комната была почти пустой, как номер в гостинице. Наверное, Натан редко остается на ночь. И его сложно винить.

Я помедлила у спальни Уилла Трейнора, но решила, что она нуждается в уборке не меньше других. Вдоль одной стены тянулся встроенный стеллаж, на котором стояла пара десятков фотографий в рамках.

Пылесося вокруг кровати, я позволила себе взглянуть на них. На одной мужчина прыгал с утеса на тарзанке, раскинув руки, словно статуя Христа. На другой был мужчина, похожий на Уилла, среди вроде бы джунглей, на третьей – он же посреди нетрезвых друзей. Мужчины в галстуках-бабочках и смокингах обнимали друг друга за плечи.

Снова он на лыжном склоне, рядом с длинноволосой блондинкой в темных очках. Я наклонилась, чтобы получше разглядеть лицо за лыжными очками. На фотографии он был чисто выбрит, и даже в ярком свете его кожа светилась тем дорогостоящим лоском, какой бывает лишь у богачей, отдыхающих три раза в год. У него были широкие, мускулистые плечи, заметные даже под лыжной курткой. Я осторожно поставила фотографию обратно на стол и продолжила пылесосить за кроватью. Наконец я выключила пылесос и начала сворачивать шнур. Наклонившись, чтобы выдернуть его из розетки, я краем глаза заметила движение и подпрыгнула, тихонько пискнув. Уилл Трейнор наблюдал за мной из дверей.

– Куршевель. Два с половиной года назад.

– Извините. – Я покраснела. – Я просто…

– Вы просто разглядывали мои фотографии. Размышляя, насколько ужасно превратиться в калеку после подобной жизни.

– Нет. – Я покраснела еще гуще.

– Остальные мои фотографии в нижнем ящике, на случай если вас снова одолеет любопытство, – сообщил он.

Инвалидная коляска с тихим гулом повернула направо, и он исчез.

Утро затянулось на несколько лет. Я не могла припомнить, когда еще часы и минуты казались такими нескончаемыми. Я придумывала себе все новые и новые занятия и заходила в гостиную как можно реже, сознавая, что веду себя трусливо, но, по правде говоря, мне было все равно.

В одиннадцать я принесла Уиллу Трейнору стаканчик с водой и лекарства от спазмов, как велел Натан. Я положила таблетку ему на язык и протянула стаканчик, чтобы он мог запить, все по инструкции. Стаканчик был из блеклой непрозрачной пластмассы, такой же, как у Томаса, только без нарисованного Боба-строителя[18]18
  Боб-строитель – герой одноименного английского мультсериала.


[Закрыть]. Уилл не без труда проглотил лекарство и жестом приказал оставить его в одиночестве.

Я протерла пыль с полок, которые в этом совсем не нуждались, и раздумывала, не помыть ли окна. В здании вокруг было тихо, не считая еле слышного гула телевизора в гостиной, где сидел Уилл. Я не осмелилась включить радио на кухне. Мне казалось, что он скажет что-нибудь ядовитое о моем музыкальном вкусе.

В половине первого вернулся Натан, впустив с улицы морозный воздух и выгнув бровь.

– Все в порядке? – спросил он.

– Конечно. – Я в жизни не была так рада кого-либо видеть.

– Отлично. У тебя полчаса. Нам с мистером Ти надо кое-что проделать.

Я рванула за курткой. Я не собиралась обедать в городе, но чуть не упала в обморок от облегчения, оказавшись за стенами дома. Подняв воротник и надев сумку на плечо, я быстро зашагала по дорожке, как будто мне было куда идти. А на самом деле просто полчаса гуляла по окрестным улицам, выдыхая клубы теплого пара в плотно замотанный шарф.

С тех пор как закрылась «Булочка с маслом», в этом конце города не было кафе. Замок стал необитаем. Ближайшее место, где можно было перекусить, – гастропаб[19]19
  Гастропаб, или гастрономический паб, – паб, в меню которого присутствуют ресторанные блюда.


[Закрыть], но в нем мне не хватило бы денег даже на стакан воды, не говоря уже о быстром перекусе. На его парковке стояли огромные и дорогие машины с новенькими номерами.

Я встала на парковке замка и, убедившись, что меня не видно из окон Гранта-хауса, набрала номер сестры.

– Привет.

– Ты же знаешь, что мне запрещено говорить на работе. Ты что, слетела с катушек?

– Нет. Просто захотелось услышать дружеский голос.

– Он настолько ужасен?

– Трина, он меня ненавидит. Смотрит на меня как на дохлую мышь, которую притащила кошка. И он даже не пьет чай. Я от него прячусь.

– Ушам своим не верю.

– Что?

– Просто поговори с ним, идиотка. Ну конечно, он несчастен. Он застрял в чертовом инвалидном кресле. А от тебя, наверное, никакого проку. Просто поговори с ним. Узнай его получше. Что такого может случиться?

– Не знаю… Не знаю, выдержу ли.

– Я не собираюсь говорить маме, что ты не проработала и полдня. Тебе ничего не заплатят, Лу. Ты не можешь уйти. Мы не можем тебе этого позволить.

Она была права. Я осознала, что ненавижу сестру.

Последовало краткое молчание. Голос Трины стал непривычно ласковым. Это и вправду беспокоило. Это означало, что она в курсе: у меня худшая работа на свете.

– Послушай, – сказала она. – Всего шесть месяцев. Продержишься шесть месяцев, получишь плюсик в резюме и сможешь найти работу по душе. И к тому же… если подумать, разве это не лучше, чем работать по ночам на птицефабрике?

– Ночи на птицефабрике – просто праздник по сравнению с…

– Мне пора, Лу. До встречи.

– Как насчет прогуляться? Можно взять машину.

Натан ушел почти полчаса назад. Я мыла чашки из-под чая целую вечность, и мне казалось, что, если я проведу еще один час в этом мертвом доме, у меня взорвется голова.

– Куда прогуляться? – Он повернулся ко мне.

– Ну, не знаю. Давайте просто прокатимся за город.

Иногда, как в данном случае, я делала вид, будто я Трина. Она очень спокойный и компетентный человек, и поэтому ей никто не перечит. Мне казалось, я говорю профессионально и оптимистично.

– За город, – как бы размышляя, повторил он. – И что мы увидим? Несколько деревьев? Кусочек неба?

– Не знаю. А что вы обычно делаете?

– Я ничего не делаю, мисс Кларк. Я больше не могу ничего делать. Я просто существую.

– Ну, – начала я, – мне сказали, что у вас есть машина, адаптированная для инвалидной коляски.

– И вы боитесь, что она сломается, если не ездить на ней каждый день?

– Нет, но я…

– Вы хотите сказать, что мне не стоит все время сидеть дома?

– Я только подумала…

– Вы подумали, что мне не повредит прокатиться? Подышать свежим воздухом?

– Я только пытаюсь…

– Мисс Кларк, моя жизнь не слишком улучшится от автомобильной прогулки по стортфолдским проселкам. – Уилл отвернулся.

Он вжал голову в плечи, и я задумалась, удобно ли ему. Но момент был неподходящий, чтобы спрашивать. Мы сидели в молчании.

– Принести вам компьютер?

– Что, подумали о группах поддержки для квадриплегиков? «Паралитики, но не нытики»? «Жизнь на колесах»?

– Ладно… хорошо… – Я глубоко вдохнула, стараясь говорить уверенно. – Учитывая, что нам предстоит проводить много времени вместе, быть может, нам стоит получше узнать друг друга…

Выражение его лица заставило меня запнуться. Он смотрел в стену перед собой, и у него дергался подбородок.

– Просто… это и правда немало времени. Целый день, – продолжила я. – Возможно, если вы расскажете о том, что любите делать, что вам нравится, я смогу… устроить все по вашему вкусу?

На этот раз тишина была мучительной. Я следила, как она медленно поглощает мой голос, и не могла придумать, куда девать руки. Трина и ее компетентная манера поведения испарились.

Наконец инвалидное кресло загудело, и Уилл медленно повернулся ко мне.

– Итак, вот что я знаю о вас, мисс Кларк. Моя мать утверждает, что вы очень разговорчивы. – По его тону казалось, будто это физический недостаток. – Давайте заключим сделку. Вас не затруднит быть неразговорчивой рядом со мной?

Я сглотнула, мое лицо пылало.

– Хорошо, – сказала я, когда вновь обрела дар речи. – Я буду на кухне. Если вам что-нибудь понадобится, просто позовите.

– Я не верю, что ты уже сдалась.

Я лежала на кровати поперек, задрав ноги на стену, как любила делать подростком. Я поднялась к себе сразу после ужина, что было на меня не похоже. С тех пор как родился Томас, они с Триной переехали в комнату побольше, а я оказалась в каморке, такой крохотной, что довольно было провести в ней полчаса, чтобы заработать приступ клаустрофобии.

Но я не хотела сидеть внизу с мамой и дедушкой, потому что мама все время поглядывала на меня с беспокойством и изрекала сентенции вроде: «Все наладится, дорогая» и «Любая работа в первый день утомительна». А ведь последние двадцать лет она не работала! Из-за нее я чувствовала себя виноватой, хотя ничего плохого не сделала.

– Я не говорила, что сдалась.

Как всегда, Трина ворвалась, не постучав, хотя мне приходилось тихонько стучаться к ней в дверь, на случай если Томас спит.

– А если бы я была голой? Ты бы хоть крикнула, если стучать не умеешь.

– Чего я там не видела? Мама думает, что ты хочешь уволиться.

– О боже, Трина. – Я спустила ноги со стены и приняла сидячее положение. – Это хуже, чем я думала. Он такой несчастный.

– Он не может двигаться. Ну конечно он несчастный.

– Да, но к тому же саркастичный и гадкий. Стоит мне что-нибудь сказать или предложить, как он смотрит на меня как на дуру или говорит что-нибудь, отчего я чувствую себя двухлеткой.

– Наверное, ты ляпнула какую-нибудь глупость. Вам просто надо привыкнуть друг к другу.

– Ничего я не ляпнула. Я была очень осторожна. Да я вообще ничего не говорила, кроме: «Не хотите ли прокатиться?» и «Не желаете ли чашечку чая?».

– Ну, может, он со всеми так себя ведет поначалу. Погоди, пока он поймет, что ты пришла надолго. У них наверняка сменились толпы сиделок.

– Он даже не хочет, чтобы я сидела с ним в одной комнате. Я не смогу, Катрина. Просто не выдержу. Ну правда… ты бы поняла, если бы видела.

Трина помолчала, не сводя с меня глаз. Она встала и выглянула за дверь, как будто проверяя, нет ли кого на площадке.

– Я подумываю вернуться в колледж, – наконец сказала она.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать смену темы.

– О боже, – сказала я. – Но…

– Я собираюсь взять ссуду, чтобы внести плату. Но мне могут дать специальную субсидию, потому что у меня есть Томас, и университет предлагает сниженную ставку, потому что… – Она пожала плечами, немного смутившись. – Они считают, что я могу преуспеть. Кто-то бросил курс экономики и менеджмента, и меня могут взять на его место с начала следующего семестра.

– А как же Томас?

– В кампусе есть детский сад. Мы можем жить в дотируемой квартире в общежитии и возвращаться сюда почти каждые выходные.

– Вот как. – Я чувствовала, что она наблюдает за мной, и не знала, что делать с выражением лица.

– Мне нестерпимо хочется снова использовать свой мозг. От кручения букетов у меня голова идет кругом. Я хочу учиться. Хочу стать лучше. И мне до смерти надоело, что руки мерзнут от воды.

Мы обе посмотрели на ее руки, розовые даже в тропическом климате нашего дома.

– Но…

– Да. Я не буду работать, Лу. Я не смогу дать маме ни гроша. Возможно… возможно, мне даже понадобится небольшая помощь родителей. – Теперь Трине стало явно не по себе. Она подняла на меня почти извиняющийся взгляд.

Мама внизу смеялась над чем-то по телевизору. Было слышно, как она выступает перед дедушкой. Она часто объясняла ему сюжет шоу, хотя мы не раз говорили, что это лишнее. У меня отнялся язык. Важность слов сестры доходила до меня медленно, но верно. Я словно пала жертвой мафии и наблюдала, как бетон медленно застывает вокруг моих ног.

– Мне правда нужно это сделать, Лу. Я хочу большего для Томаса, большего для нас обоих. И единственный способ чего-то добиться – это вернуться в колледж. У меня нет Патрика. И не факт, что будет, поскольку после рождения Томаса никто не проявил ко мне ни малейшего интереса. Я должна все сделать сама. – Когда я ничего не ответила, она добавила: – Ради меня и ради Томаса.

Я кивнула.

– Лу? Ну пожалуйста!

Я никогда не видела сестру такой. Мне стало на редкость плохо. Я подняла голову и растянула губы в улыбке.

– Конечно, ты права. – Голос казался чужим, когда я наконец заговорила. – Мне просто надо привыкнуть к нему. В первые дни всегда тяжело, правда?