Текст книги "Последнее письмо от твоего любимого"

Какого черта он творит? Если он опоздает на самолет, Дон самолично проследит, чтобы на ближайшие десять лет его сослали в отдел «Золотые свадьбы и другие годовщины». Они воспримут это как очередное доказательство того, что он не способен к нормальной работе, и следующий интересный материал попадет в руки Мёрфетта или Фиппса.

Задыхаясь, он бежал по Кинг-Эдвард-стрит и наконец добрался до крошечного зеленого оазиса в самом центре деловой части города. Парк почтальонов представлял собой небольшой сквер, созданный по инициативе безымянного филантропа Викторианской эпохи, чтобы отдать дань уважения героическому повседневному труду представителей этой профессии. Тяжело дыша, Энтони направился в центр сквера и оказался в царстве синего цвета.

У него перед глазами колыхалось целое синее море: почтальоны в синей униформе гуляли, лежали на траве, сидели на скамейках перед мемориальными досками производства компании «Далтон», посвященными различным героическим подвигам. Сбросив тяжелые сумки и на время прервав бесконечный обход адресатов, почтальоны Лондона наслаждались полуденным солнцем, поглощая бутерброды, беседуя, предлагая друг другу пробовать свой ланч, отдыхая на траве в густой тени деревьев.

Энтони наконец-то отдышался, поставил чемодан, выудил из кармана платок, вытер лоб, а затем медленно огляделся по сторонам: заросли папоротников, стена церкви, островки офисных зданий. Он напряженно смотрел вокруг, пытаясь разглядеть изумрудное платье, отблеск золотистых волос или еще что-то до боли знакомое.

Ее нигде не было.

Энтони взглянул на часы: двадцать минут первого, она наверняка не дождалась его и ушла. А может, и вовсе передумала и осталась дома. А вдруг Стерлинг нашел его злосчастное письмо? Энтони вспомнил о втором полученном сегодня письме, от Клариссы, – его он запихнул в карман, выходя из дома. Он до сих пор не мог спокойно смотреть на почерк бывшей жены – в ушах тут же звучал ее напряженный, обиженный голос, перед глазами вставали застегнутые до самого верха пуговицы ее блузки – как будто ему хотелось бы увидеть ее декольте – как бы не так!

Дорогой Энтони,

я пишу тебе из вежливости, исключительно для того, чтобы сообщить, что я выхожу замуж.

Он ощутил, что слегка уязвлен в собственнических чувствах: неужели Кларисса может быть счастлива с кем-то другим? А он-то думал, что ни один мужчина не может сделать ее счастливой…

Я встретила достойного мужчину, который владеет сетью магазинов тканей и желает позаботиться о нас с Филлипом. Он хороший человек и обещает обращаться с ним как с родным сыном. Свадьба состоится в сентябре. Мне неловко писать тебе об этом, но, возможно, тебе следует серьезно подумать над тем, хочешь ли ты продолжать общаться с мальчиком. Я хотела бы, чтобы Филлип рос в нормальной семье, поэтому, как ты понимаешь, нерегулярные встречи с тобой будут ему только мешать.

Пожалуйста, подумай над этим и напиши мне свои соображения.

Твоя финансовая поддержка нам больше не понадобится, так как теперь нас будет обеспечивать Эдгар. Прилагаю наш новый адрес.

Всего наилучшего,

Кларисса.

Он перечитал письмо дважды, но лишь с третьего раза понял, что именно она предлагает: Филлип, его мальчик, станет сыном какого-то честного торговца занавесками и больше не нуждается в «нерегулярных встречах» с родным отцом. Слишком много событий для одного короткого дня, подумал Энтони, внезапно ощутив непреодолимое желание выпить и тут же заприметив какой-то отель, через дорогу от сквера.

«Господи!» – произнес он вслух обессиленным голосом.

Энтони сидел на скамейке, согнувшись в три погибели и опустив голову на руки, и пытался собраться с мыслями. Сердце бешено стучало в груди. Наконец он вздохнул, заставил себя встать, и вдруг перед ним возникла она.

Белое платье с огромными красными розами, крупные солнечные очки. Она медленно сдвинула их на макушку, и он задохнулся от удивления.

– Я не могу остаться, – начал он, постепенно приходя в себя, – мне надо лететь в Багдад. Самолет вылетает через… Не знаю, успею ли я…

Дженнифер была так прекрасна, что затмевала собой даже великолепные цветы, окружавшие аллеи.

Почтальоны восхищенно смотрели на нее, прервав все разговоры.

– Не знаю… Я могу тебе обо всем написать… Увидимся, когда я…

– Энтони… – тихо произнесла она, словно пытаясь убедить саму себя в том, что он действительно пришел.

– Я вернусь через неделю или около того. Если ты согласишься встретиться со мной, обещаю, что все тебе объясню. Мне так много нужно тебе сказать…

Она не дослушала его, протянула к нему руки, погладила по лицу и, недолго думая, поцеловала прямо в губы. Поцелуй оказался страстным и на удивление требовательным. Энтони и думать забыл о самолете. О парке.

О потерянном сыне и бывшей жене. Забыл о статье, которая, по мнению его начальника, должна была заставить его потерять сон и аппетит. Забыл, что эмоции, исходя из его собственного опыта, куда опаснее, чем вражеские пули, и позволил себе сделать то, что требовала Дженнифер: отдаться ей целиком, без остатка.

– Энтони… – повторила она и одним словом подарила ему не только саму себя, но и новую, улучшенную версию его собственного будущего.

8

Между нами все кончено.

Женщина – Джанетт Уинтерсон, в эсэмэске

Он снова перестал с ней разговаривать! Для столь сдержанного мужчины в последнее время у Лоренса Стерлинга чересчур часто случались необъяснимые перепады настроения. Дженнифер молча наблюдала за мужем, пока тот читал за завтраком утреннюю газету Она спустилась раньше его, приготовила завтрак, как он любит, но за последние тридцать три минуты он не то что слова не сказал – даже не взглянул на жену.

Дженнифер поправила пеньюар, проверила, в порядке ли прическа, – нет, все идеально. Она знала, что шрам на руке вызывает у него отвращение, поэтому всегда надевала одежду с длинным рукавом. Ну чем она провинилась? Может, надо было дождаться его вчера вечером? Он вернулся так поздно, что она лишь сквозь сон услышала, как хлопнула входная дверь. Может, что-то не то сказала во сне?

Стрелки часов уныло приближались к восьми – мерное тиканье нарушалось лишь шелестом газеты, которую читал Лоренс. С улицы послышались шаги почтальона, скрежет заиндевевшей крышки почтового ящика, а потом – жалобный голос проходившего под окнами ребенка.

Она попробовала заговорить с ним: сказала что-то насчет снегопада и газетных заголовков о росте цен на бензин, но Лоренс лишь раздраженно вздохнул в ответ, и она замолчала.

Мой любовник никогда бы так не поступил, подумала она, намазывая маслом тост. Он бы улыбнулся, обнял меня за талию, проходя мимо, на свое место на кухне. И вообще, мы бы наверняка не завтракали на кухне: он принес бы поднос со всякими вкусностями в постель и приготовил бы мне чашечку кофе, а потом разбудил бы меня радостными, легкими поцелуями. В одном из писем он написал следующее:

Когда ты ешь, то отдаешься этому переживанию целиком. Когда мы с тобой ужинали в первый раз, я смотрел на тебя и мечтал, чтобы ты с такой же радостью отдавалась мне.

– Сегодня вечером Монкриффы приглашают на коктейль, потом рождественская вечеринка в офисе. Не забыла? – Голос Лоренса внезапно оторвал ее от сладких воспоминаний.

– Нет, не забыла, – не поднимая глаз, ответила она.

– Я вернусь около половины седьмого, Фрэнсис уже будет ждать нас.

Она почувствовала на себе его пристальный взгляд, который словно надеялся на ответ, но продолжала упрямо молчать. Потом Лоренс ушел, оставив Дженнифер одну в пустом, безмолвном доме, наедине с ее мечтами об идеальном романтическом завтраке.

Помнишь тот ужин? Я вел себя как последний идиот, и ты прекрасно понимала это. А ты была просто само очарование, моя дорогая Д., даже тогда, когда я так ужасно поступил с тобой.

В тот вечер я безумно разозлился. Сейчас мне кажется, что я любил тебя уже тогда, но мы, мужчины, редко можем разглядеть что-то дальше собственного носа. Сорваться на тебя оказалось куда легче, чем разобраться в собственных чувствах.

Теперь в распоряжении Дженнифер было уже семь писем – она обнаружила их в потайных уголках по всему дому Семь писем, прочитав которые она поняла, что у нее была настоящая любовь, изменившая всю ее жизнь. В этих написанных от руки посланиях она отражалась, словно в зеркале, и отражений было бесчисленное множество: она оказалась импульсивной, страстной, вспыльчивой, но отходчивой.

Он казался ее полной противоположностью: постоянно бросал ей вызов, провозглашал что-то, давал обещания. Казалось, что он постоянно занимает позицию внимательного наблюдателя – по отношению к ней, ко всему окружающему миру. Он ничего не скрывал. Судя по всему, она стала его первой настоящей любовью. Перечитывая написанные им строки, она думала о том, что, наверное, тоже никогда никого так не любила.

Когда ты смотрела на меня своими бездонными, «абсорбирующими» глазами, я никак не мог понять, что же ты во мне нашла. Теперь я знаю, что раньше совсем не понимал, что такое любовь! Мы с тобой просто не сможем перестать любить друг друга – ведь Земля не может перестать вращаться вокруг Солнца.

Дата стояла не на всех письмах, однако Дженнифер все же удалось расположить их в предполагаемом хронологическом порядке: одно письмо пришло вскоре после их знакомства, другое – после какой-то ссоры, третье – после страстного воссоединения. Он хотел, чтобы она ушла от Лоренса, – эта просьба повторялась в нескольких письмах, а она явно сопротивлялась. Но почему?! Дженнифер подумала об этом холодном человеке, с которым еще недавно сидела за одним столом, о давящей тишине их дома. Почему же я не ушла от него?

Словно одержимая, она раз за разом перечитывала все семь писем, ища хоть какую-то подсказку, хоть один намек, который помог бы ей понять, кто же он. Последнее письмо пришло в сентябре, всего за пару недель до аварии. Почему он не связался с ней? Судя по всему, они никогда не звонили друг другу, какого-то определенного места встреч у них не было. Прочитав на конвертах, что письма отправлены на абонентский ящик, Дженнифер пошла на почту в надежде обнаружить там новые письма, но оказалось, что ящик закрыт и писем для нее нет.

Она не сомневалась, что рано или поздно он обязательно свяжется с ней. Мужчина, который писал такие письма, испытывал такие сильные чувства, просто не сможет сидеть сложа руки и ждать. Дженнифер вычеркнула Билла из списка потенциальных кандидатов: она вполне могла бы влюбиться в него, но никогда не смогла бы поступить так по отношению к Вайолет, даже если бы он того и захотел. Значит, остаются Джек Эмори и Реджи Карпентер, но Джек Эмори только что объявил о помолвке с мисс Викторией Нельсон из Кимберли, графство Суррей, думала Дженнифер, заканчивая укладывать волосы.

– Вы не могли бы погладить к вечеру мое темно-синее шелковое платье? Оно на кровати, – попросила она вошедшую в комнату миссис Кордозу, надевая бриллиантовое колье на бледную шею, посмотрела на себя в зеркало и тут же вспомнила строчки из его письма:

Я просто не могу смотреть на твою шею, не желая поцеловать твою спину.

– Сию минуту, миссис Стерлинг, – ответила миссис Кордоза, забирая платье.

Реджи Карпентер флиртовал с ней – по-другому его поведение не назовешь. Кузен Ивонны облокотился на подлокотник кресла Дженнифер, не сводя глаз с ее губ, которые складывались в таинственную улыбку в ответ на шутки, предназначавшиеся ей одной.

Ивонна какое-то время наблюдала за ними, а потом передала Фрэнсису его коктейль и прошептала мужу на ухо:

– Может, позовешь Реджи в мужскую компанию? Еще немного – и он усядется ей на коленки.

– Я пытался, дорогая, но, боюсь, мне это вряд ли удастся без применения физической силы, а до этого доводить не хотелось бы.

– Тогда отвлеки Морин, а то она разрыдается у всех на виду.

Когда Ивонна открыла дверь Стерлингам – Дженнифер, в норковой шубке и уже навеселе, и Лоренсу, который выглядел мрачнее тучи, – то сразу же поняла, что произойдет нечто ужасное: у нее даже мурашки побежали по спине. Между супругами с самого начала витало жуткое напряжение, а теперь Дженнифер напропалую кокетничала с Реджи.

– Ну почему люди не могут выяснять отношения у себя дома? – пробормотала она.

– Налью Ларри побольше виски, глядишь, он оттает. Наверное, перетрудился в офисе, – успокоил ее Фрэнсис, нежно погладил жену по руке и отправился к столику с напитками.

К копченым колбаскам никто даже не притронулся. Тяжело вздохнув, Ивонна взяла блюдо с закусками и стала предлагать гостям.

– Морин, не стесняйся.

Двадцатилетняя девушка Реджи, одетая в идеально сидящее шерстяное терракотовое платье, даже головы не повернула, словно не расслышала. Она напряженно сидела в кресле и с возмущением поглядывала на расположившуюся справа от нее парочку, которая не обращала на нее ровным счетом никакого внимания. Дженнифер полулежала в кресле, а Реджи, аккуратно пристроившись на подлокотнике, шептал ее что-то на ухо, и время от времени оба заразительно хохотали.

– Реджи? – повысила голос Морин. – Ты же сказал, что мы встречаемся с остальными в центре.

– Да ладно, подождут, – отмахнулся он.

– Но послушай, Барашек, мы же договорились встретиться с ними в «Зеленой комнате» в половине восьмого. Ты же сам говорил.

– Барашек? – резко перестав смеяться, серьезно переспросила Дженнифер.

– Мы так называли его в детстве, – объяснила Ивонна, протягивая ей блюдо с закусками. – Он был таким кудрявым малышом. Тетя говорила, что сначала ей показалось, будто она родила ангелочка.

– Барашек… – повторила Дженнифер.

– Именно. Я неотразим и ласков. Ну разве можно меня не погладить? Я это просто обожаю, – наклонившись к ней, прошептал Реджи.

– Реджи, можно тебя на пару слов?

– Дорогая кузина, что у тебя с лицом? Дженнифер, Ивонна думает, что я с тобой заигрываю.

– И не только она, – холодно вмешалась Морин.

– О, да ладно тебе, Мо! Не будь занудой. – Реджи улыбался, но в голосе сквозило раздражение. – Мы с Дженни не виделись сто лет, наконец-то можно поболтать и рассказать все новости.

– Неужели и правда давно не виделись? – невинно спросила Дженнифер.

– Даже подумать страшно, как давно! – пылко заверил ее он.

– Морин, дорогая, – попыталась отвлечь девушку Ивонна, заметив, как та изменилась в лице, – ты не могла бы помочь мне с коктейлями? И куда запропастился мой растяпа-муж? Вечно его нет под рукой.

– Да вон же он, он…

– Пойдем, Морин. Сюда…

Девушка послушно последовала за ней в столовую и взяла у Ивонны бутылку мятного ликера.

– Что эта дама себе позволяет? – задыхаясь от ярости, спросила она. – Она же замужем!

– Дженнифер ничего такого не хотела, это все не всерьез.

– Да она же глаз с него не сводит! Посмотрите на нее. А если я начну так же вешаться на шею ее мужу? Что она тогда скажет?

Ивонна выглянула в гостиную: Ларри рассеянно слушал что-то оживленно рассказывавшего Фрэнсиса с выражением крайнего недовольства на лице. Что скажет Дженнифер, подумала она. Да она, скорее всего, даже не заметит.

– Я понимаю, что она твоя подруга, Ивонна, но лично я считаю ее настоящей сучкой.

– Морин! Да, Реджи плохо себя ведет, но не смей так говорить о моей подруге. Ты понятия не имеешь, через что ей пришлось пройти. Ну-ка, передай мне бутылку, будь добра.

– А через что она заставляет пройти меня? Это унизительно. Все знают, что мы с Реджи встречаемся, а она заставляет его целовать ей ноги.

– Дженнифер выжила после жуткой автокатастрофы, она недавно вышла из больницы. Говорю тебе, она просто хочет немножко отвлечься.

– Ага, и заодно развлечься.

– Мо…

– Да она пьяна! И вообще, она же старуха. Сколько ей лет? Двадцать семь? Или двадцать восемь? Да мой Реджи младше ее минимум года на три.

Ивонна глубоко вздохнула, прикурила сигарету, передала ее девушке и, закрыв двери в гостиную, попыталась еще раз:

– Мо…

– Она хочет украсть его у меня. Я, в отличие от тебя, все прекрасно понимаю.

– Послушай, – понизив голос, взмолилась Ивонна, – Мо, дорогая… Флирт флирту рознь, пойми ты наконец. Реджи и Дженнифер веселятся, как в старые добрые времена, но им и в голову не придет изменить. Да, они кокетничают друг с другом, но в комнате, где полно народа, и даже не скрывают этого. Если бы между ними было что-то серьезное, думаешь, Дженнифер стала бы так себя вести на глазах у Ларри? – торжествующе спросила Ивонна, сама почти поверив в собственные слова. – Девочка моя, с возрастом ты поймешь, что легкий флирт и игривые беседы – часть нашей жизни! – провозгласила она, засовывая в рот орешек кешью. – А чем же еще нам утешаться, живя столько лет с одним и тем же мужчиной?

– Наверное, ты права, – неохотно признала девушка, немного успокоившись. – Но все равно я считаю, что настоящие леди так себя не ведут.

Она открыла дверь и вернулась в гостиную, Ивонна вздохнула и пошла вслед за ней.

Коктейли таяли на глазах, разговоры становились все громче и оживленнее. Фрэнсис вернулся в столовую и занялся приготовлением «Снежков», а Ивонна ловко украшала бокалы соломинками и вишенками. В последнее время она ужасно себя чувствовала всего после пары нормальных коктейлей, поэтому ограничилась одним «Блю Кюрасао», а потом и вовсе перешла на апельсиновый сок. Шампанское лилось рекой, Фрэнсис выключил музыку в надежде, что гости поймут намек и начнут расходиться, но Билл и Реджи снова включили проигрыватель и потащили всех танцевать. В какой-то момент мужчины взяли Дженнифер за руки с двух сторон и принялись танцевать вокруг нее. Ивонна бросила взгляд на Фрэнсиса, но тот был поглощен приготовлением коктейлей, поэтому она решила взять дело в свои руки и подсела к Лоренсу, поклявшись, что сможет заставить его улыбнуться.

Он молча пил коктейль, не сводя глаз с жены, а потом, когда молчание стало уже совсем давящим, раздраженно пробормотал:

– Она ведет себя как полная идиотка…

Нет, дорогой, она тебя выставляет идиотом, подумала Ивонна, но вслух сказала:

– Ларри, она просто веселится. Ей через такое пришлось пройти… Она просто пытается наслаждаться жизнью… Ты же сам говорил: доктор предупреждал, что она может быть сама не своя, – быстро добавила Ивонна, заметив, как напряженно смотрит на нее Лоренс.

– Ты все знала, да? – не сводя с нее глаз, спросил он и сделал еще один глоток.

– Что? Что знала, Ларри?

Тот продолжал в упор смотреть на Ивонну, словно ища в ее лице доказательства вины. Фрэнсис поставил румбу. У них за спиной Билл уламывал Дженнифер потанцевать с ним, а она умоляла его оставить ее в покое.

– Ничего, – сухо ответил Лоренс, допивая коктейль.

– Вам обоим пришлось нелегко. – Ивонна ласково погладила его по руке. – Вам просто нужно время, чтобы…

Ее слова заглушил радостный смех Дженнифер: Реджи зажал в зубах розу и встал на одно колено, приглашая Дженнифер на импровизированное танго. Лоренс аккуратно убрал руку Ивонны со своей, и тут рядом с ними на диван плюхнулся Билл:

– Этот твой Реджи немного перегибает, Ивонна. Может, поговоришь с ним?

Она не решалась поднять глаза на Лоренса, но тот спокойно сказал, глядя вдаль отсутствующим взглядом:

– Не волнуйся, Ивонна, я сам разберусь.

Ивонна обнаружила ее в ванной около половины девятого: Дженнифер поправляла макияж, наклонившись над мраморной раковиной. Ее взгляд на секунду задержался на Ивонне и тут же вернулся к собственному отражению. Да она пьяна, подумала Ивонна, и еще как!

– Хочешь кофе? – предложила она.

– Кофе?

– Перед тем, как ехать к Ларри на работу.

– Перед тем, как ехать к нему на работу, – язвительно ответила Дженнифер, с необычайной тщательностью крася губы, – я бы скорее выпила чего-нибудь покрепче.

– Что ты делаешь?

– Губы крашу, а что, непохоже?

– Что ты творишь с моим кузеном? Ты чересчур напориста, подруга, – сказала Ивонна чуть резче, чем собиралась, но Дженнифер, похоже, не обратила внимания на ее тон.

– Когда мы в последний раз ходили куда-нибудь вместе с Реджи?

– Что?

– Когда мы в последний раз ходили куда-нибудь вместе?

– Понятия не имею, может, летом, когда он ездил с нами во Францию…

– А что он пьет, кроме коктейлей?

– Дженни, дорогая, тебе не кажется, что надо немножко поостыть? – набравшись храбрости, спросила Ивонна.

– В смысле?

– Ну, насчет Реджи. Ты расстраиваешь Ларри.

– О, поверь мне, ему наплевать, – отмахнулась она. – Что пьет Реджи? Ну пожалуйста, это очень важно.

– Не знаю, наверное, виски… Дженни, у вас все в порядке? У вас с Ларри?

– О чем ты?

– Может быть, я лезу не в свое дело, но Ларри выглядит ужасно несчастным…

– Правда?

– Да. Я бы не стала так играть на его чувствах, дорогая.

– На его чувствах? – резко обернулась к ней Дженнифер. – Думаешь, ему есть дело до моих чувств? После всего, что случилось?!

– Дженни, я…

– Да ему наплевать! Я просто должна делать вид, что все в порядке, держать рот на замке и играть роль обожающей его женушки. А он еще и несчастного из себя строит.

– Дженни, если тебе интересно мое мнение…

– Неинтересно. Не лезь не в свое дело, Ивонна. Прошу тебя.

Женщины молча замерли. Воздух между ними вибрировал от напряжения, словно после драки.

– Знаешь что, Дженнифер, – ледяным тоном произнесла Ивонна, – ты, конечно, можешь заполучить любого мужчину в этом доме, но у всего есть свои последствия.

– Что?

– Ах, наша маленькая, беспомощная принцесса просто заигралась! – фыркнула Ивонна, поправляя полотенца на сушилке. – Мы все знаем, что ты красавица, да, Дженнифер? Мы все знаем, что наши мужья тебя обожают. Просто подумай о чувствах других людей – так, для разнообразия.

– То есть вот что ты обо мне думаешь? Что я веду себя как избалованная принцесса?

– Нет, я думаю, что ты ведешь себя как последняя сучка.

Дженнифер потрясенно уставилась на Ивонну и уже собралась было ответить, но передумала, закрыла тюбик с помадой, гордо расправила плечи, презрительно посмотрела на Ивонну и вышла.

Ивонна устало опустилась на крышку унитаза и всхлипнула, а потом долго смотрела на дверь, ожидая, что она вот-вот распахнется. В изнеможении закрыв лицо руками, она расплакалась.

– С тобой все в порядке, старушка? – послышался из-за двери голос Фрэнсиса. – Я везде тебя ищу. Дорогая? С тобой все в порядке? – встревоженно спросил он, войдя и увидев ее покрасневшее от слез лицо. – Что-то не так с малышом? Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Ивонна с облегчением вздохнула и уткнулась носом в его плечо. Несколько минут они неподвижно сидели рядом, прислушиваясь к доносящимся снизу музыке и голосам. Дженнифер снова звонко рассмеялась. Фрэнсис достал из кармана сигареты, прикурил и протянул жене.

– Спасибо, – поблагодарила она, делая глубокую затяжку. – Фрэнни, – серьезно сказала она, глядя ему в глаза, – пообещай мне, что мы будем счастливы даже после рождения ребенка.

– А что, собственно…

– Просто пообещай, и все.

– Ну ты же знаешь – не могу. – Фрэнсис ласково погладил ее по щеке. – Я всегда гордился тем, что у меня запуганная и несчастная жена.

– Ты чудовище, – улыбнулась она.

– Стараюсь. – Он встал и разгладил помявшиеся брюки. – Слушай, думаю, ты жутко устала. Попробую выставить эту веселую компанию, и мы с тобой пойдем в кроватку. Что скажешь? – спросил он, помогая ей встать.

– Иногда, – радостно отозвалась Ивонна, – мне кажется, что ты все-таки не зря потратился на такое красивое обручальное кольцо.

Они вышли на пустую, холодную улицу, но Дженнифер не мерзла – алкоголь согревал ее, слегка кружа голову.

– Думаю, здесь нам такси не поймать, – весело заявил Реджи, поднимая воротник пальто. – А вы, ребята, как поедете? – спросил он, и из его рта вырвалось облачко пара.

– У Ларри есть машина с водителем, – ответила Дженнифер, даже не посмотрев на мужа, стоящего на краю тротуара. – Только вот водитель, похоже, пропал, – добавила она и неожиданно для самой себя захихикала – ну до чего же смешно!

– Я дал ему выходной, – пробормотал Лоренс. – Поведу сам. Стой здесь, я сходу за ключами, – приказал он и исчез в доме.

Дженнифер поплотнее закуталась в шубку, не сводя глаз с Реджи. Это он! Барашек, наверняка он. Весь вечер от нее не отходил, все время говорил полунамеками: «Мы с Дженни не виделись сто лет» – он сказал это как-то по-особенному. Или она все придумывает? Но он же пьет виски. Барашек… Господи, как голова кружится… Слишком много выпила, ну и что? Главное – убедиться в том, что это действительно он.

– Мы ужасно опаздываем, – мрачно заявила девушка Реджи, и он тут же заговорщически подмигнул Дженнифер.

– Ой, а мы уже, наверное, опоздали, – протянул он, взглянув на часы. – Они, должно быть, пошли куда-нибудь ужинать.

– И что же нам делать?

– Кто знает? – пожал плечами он.

– А ты бывал в «Альберто»? – внезапно спросила Дженнифер.

– Бывал, и вам это прекрасно известно, миссис Стерлинг. – Лицо Реджи расплылось в хитрой улыбке.

– Известно? – переспросила она, чувствуя, как колотится сердце, словно вот-вот выскочит из груди.

– По-моему, я видел вас в «Альберто», когда заходил туда в последний раз, разве нет? – задорно и с некоторым злорадством спросил он в ответ.

– Ну, когда-то, наверное, видел, – недовольно вмешалась Морин, поглубже засовывая руки в карманы и с ненавистью глядя на Дженнифер.

О, как бы я хотела, чтобы ты исчезла, подумала Дженнифер и вдруг выпалила:

– Поехали с нами.

– Куда?

– К Лоренсу на вечеринку. Там, конечно, будет ужасно скучно, но, думаю, вы хоть немного развеселите этих зануд. Поехали, ребята, там будет что выпить, – добавила она.

– Мы согласны! – радостно воскликнул Реджи.

– А меня кто-нибудь спросил? – резко обратилась к нему Морин.

– Да ладно тебе, Мо, поехали. Повеселимся. А что еще нам светит? Вечер вдвоем в каком-нибудь дурацком ресторане?

В глазах Морин мелькнуло отчаяние, Дженнифер ощутила едва заметные угрызения совести, но тут же взяла себя в руки: главное – узнать правду.

– Лоренс! – крикнула она. – Лоренс, дорогой, Реджи и Морин поедут с нами – правда здорово?

Лоренс застыл на лестнице с ключами в руке и обвел пристальным взглядом всю троицу.

– Просто чудесно, – бросил он на ходу и открыл заднюю дверь большого черного автомобиля.

Приехав в офис «Акме минерал энд майнинг», Дженнифер быстро поняла, что недооценивала офисных работников и их умение веселиться. Возможно, свою роль сыграло изобилие еды и напитков, а может быть, опоздание начальника, но когда они приехали, вечеринка уже шла полным ходом. Кто-то принес граммофон, в зале потушили свет, столы отодвинули к стене, и офис превратился в настоящий танцпол, на котором целая толпа сходила с ума под песни Конни Фрэнсис.

– Ларри, почему ты скрывал от нас, что твои сотрудники такие стиляги?! – воскликнул Реджи.

Дженнифер оставила мужа в дверях, а сама тут же присоединилась к танцующим. У него на лице было написано все, что он думает: его офис, его территория, его единственное убежище изменилось до неузнаваемости, сотрудники вышли из-под контроля. Сейчас Лоренс ненавидел их всех, вместе взятых. Краем глаза она заметила, что его секретарша встала со стула, на котором, видимо, просидела всю вечеринку, быстро подошла к нему и что-то сказала. Он кивнул и попытался изобразить улыбку.

– Коктейль, срочно! – крикнула Дженнифер, желая оказаться как можно дальше от Лоренса. – Реджи, вперед! Давай напьемся.

Сквозь алкогольный туман она все же заметила удивленные взгляды сотрудников ее мужа – большинство из них ослабили галстуки, разгорячившись от выпивки и танцев. Они многозначительно поглядывали то на нее, то на Лоренса.

– Здравствуйте, миссис Стерлинг, – поздоровался с ней бухгалтер, с которым она беседовала в офисе пару недель назад.

Дженнифер узнала его и улыбнулась: его лицо блестело от пота, он обнимал за талию хихикающую девушку в клоунской шляпке.

– Привет-привет! Покажете нам, где тут наливают?

– Вон там, в машбюро.

На столе стояла огромная чаша с пуншем, пунш наливали в бумажные стаканчики и передавали по рукам. Реджи протянул Дженнифер стаканчик, она залпом выпила содержимое, закашлялась – напиток оказался куда крепче, чем она ожидала, – и снова бросилась на танцпол, теряясь в океане тел. Реджи улыбался и время от времени приобнимал ее за талию. Лоренс стоял у стены и бесстрастно наблюдал за ней. Вскоре к нему подошел пожилой, относительно трезвый мужчина и заговорил с ним. Дженнифер хотелось оказаться где-нибудь подальше от мужа, вот бы он поехал домой и оставил ее здесь танцевать. Морин куда-то пропала – не исключено, что девчонка и правда ушла. Очертания предметов расплывались, время растягивалось, стремясь к бесконечности. Дженнифер было так весело, так жарко, она размахивала руками и наслаждалась музыкой, не обращая внимания на любопытные взгляды других женщин. Реджи крутил и вертел ее, и она хохотала от радости. Господи, наконец-то я чувствую себя живой! Вот как все должно быть. Впервые ей показалось, что она не чужая в этом мире, что это действительно ее жизнь.

Реджи дотронулся до ее руки, и она вздрогнула, словно от удара током. Он многозначительно смотрел на нее, таинственно улыбаясь. Барашек. Он что-то сказал ей, но она не расслышала и переспросила, убирая с лица мокрый от пота локон:

– Что?

– Жарко. Надо найти что-нибудь выпить.

Реджи обнял ее за талию, тело под его рукой завибрировало, она прижалась к нему – в толчее на танцполе все равно никто не заметит, тем более что, поискав глазами Лоренса, Дженнифер решила, что его нигде нет. Наверное, ушел в кабинет, подумала она, заметив, что там зажегся свет. Конечно, он все это терпеть не может, ее муж не выносит веселья во всех его проявлениях. Последнее время Дженнифер казалось, что он ненавидит и ее тоже.

Реджи протянул ей еще один стаканчик пунша и крикнул:

– Воздух! Мне нужно на воздух!

Наконец-то оставшись вдвоем, они вышли в коридор – там было прохладно и тихо, дверь в офис закрылась, и звуки вечеринки стихли.

– Сюда, – сказал он, беря ее под руку и проводя мимо лифта к пожарному выходу. – Давай выйдем на лестницу.

Некоторое время Реджи сражался с дверью, наконец она поддалась, и они оказались на улице, вдыхая прохладный ночной воздух. Дженнифер сделала жадный вдох, словно пытаясь утолить невыносимую жажду. Внизу сияли огни фонарей и фары редких автомобилей.

– Я весь мокрый, – показал на свою рубашку Реджи. – И понятия не имею, где мой пиджак.

– Зато весело, – прошептала она, не сводя глаз с его тела, контуры которого четко проступали под мокрой рубашкой.

– Еще как! А вот старина Ларри, кажется, на танцпол не вышел…

– Он не танцует, – объяснила Дженнифер с неожиданной для себя самой уверенностью, – никогда.

Некоторое время они молча смотрели на ночной город – доносился отдаленный шум машин, где-то за их спинами приглушенно грохотала музыка. Дженнифер ужасно волновалась, задыхаясь от предвкушения.