Текст книги "Спящий дракон"

Глава четвертая
«ЭТО ДОЛЖНО БЫТЬ ОТНОСИТЕЛЬНО ПРОСТО»

Никто никогда не вернется оттуда,

Не опишет их природы, их кончины,

Не заглушит наши желания,

Пока не придем мы туда, куда они ушли.

«Песнь арфиста», строфа пятая.

Джейсон негодующе взмахнул руками.

– Я не могу это прочесть. На каком оно, черт побери, языке написано?

Безнадежное дело. Буквы на листке выглядели знакомыми, но странными. Ясно, что они складывались в слова. Но смысл ускользал.

Андреа наморщила лоб.

– Это же просто. Слушайте: «Тикрах амало, ифт ресет квирто блозриэт аз…»

Дорогие друзья, прошу вас, примите мои нижайшие извинения…

Она подняла голову.

– Что – никто из вас не умеет читать?

Барак пощипал бороду.

– Нет. – Он сокрушено покачал головой. – Я понимаю эрендру, но неграмотен.

Эрендра. Эрен – значит человек, дра – усеченная форма от дравен – уста, разговор. Говор людей. Человеческий язык. Но откуда бы Джейсону это знать? Он и не знал – знал Ловкач. Но я и есть он. Ахира повел плечами.

– Знаете, в этом есть смысл. Аристобулус, Дория – взгляните. Спорим, вы сможете прочесть.

Они смогли.

– Это просто, – сказала Дория. – А вы разве сами не?..

– Нет, Барак, Ахира, Хаким и Ловкач читать не могут.

– Чертовщина.

Ловкач барабанил по культе кончиками пальцев. Во всем этом был свой резон. Они знали и умели то, что знали и умели их персонажи, плюс обладали памятью о другом, своем мире и о себе. Но не более того. Барак, Ловкач, Хаким и Ахира по игре неграмотны – воинам и ворам это ни к чему. С другой стороны, целителям и магам читать необходимо.

Он лизнул кончик указательного пальца и написал на пыльной крышке еще не вскрытого короба: Джейсон. По крайней мере это он прочесть мог. Слава Богу.

– Верно. – Ахира взглянул на надпись в нескольких дюймах от своих глаз. – Мы ничего не потеряли, но… – он улыбнулся, – алу натега нит черт экта, пи агли. – Выиграли мы чертовски мало.

Занятно. Словечко «черт» в обоих языках одинаково. А это предполагает возможность…

Он глянул на остальных. Барак был потрясен больше всех, великан сидел на земле, спрятав лицо в ладонях. Но Барак ли потрясен? Скорее всего неграмотность оказалась потрясением для Карла.

Хаким уверен и спокоен.

– Ну, господа волшебники, кто возьмется меня учить? Чертовски обидно не уметь читать!

– Ну и выдержка! – Ахира шлепнул его по спине. – Но вряд ли мы застрянем здесь так надолго, чтобы это стало проблемой. Андреа, не прочтешь ли письмо? – Он улыбнулся. – Вслух, чтобы и мы, неученые, поняли.

Барак помотал головой.

– Почему бы ему просто не написать по-английски?

Андреа – она сидела с письмом на коленях – ободряюще улыбнулась.

– Думаю, именно это он и сделал. Но письмо перевелось само собой – точно так же, как изменились наши тела. Или так, или он просто выпендривался… Ари?

Старик расчесал пальцами бороду.

– Не знаю. Оба варианта возможны. – Он прикрыл глаза. – Это… зависит от заклинания, которым он пользовался. И от того, как здесь работает магия. – Маг открыл глаза и пожал плечами. – Об этом можно только догадываться. Дайте мне взглянуть на письмо. – Он протянул руку. – Я попробую понять…

– Нет. – Плохо, конечно, что в этом мире он не может пользоваться грамотой – оно могло бы оказаться весьма полезным для дела. Но Джейсон вовсе не собирался уподобляться неучам горожанам. – Нет, читай его. Вслух. Давайте все всё поймем одновременно.

Ахира кивнул.

– Читай.

И Андреа начала читать – на эрендра, останавливаясь время от времени, чтобы глотнуть воздуха.

Друзья мои!

Прошу, примите мои нижайшие извинения за то, что не предупредил вас о том, что должно произойти. Мне очень жаль, если вас постигло какое-нибудь несчастье, но у меня не было выбора: предупреди я вас, вы бы мне не поверили.

Уверен, вы уже поняли, что находитесь в мире, по которому я устраивал наши маленькие игры. Вот только это были не совсем игры.

Не стану утомлять вас долгим пересказом трудностей, через которые мне пришлось из-за этого пройти в детстве, но я всегда умел заглядывать в другой мир – в тот самый мир, где вы, коль скоро читаете это письмо, сейчас находитесь. Совершенно ясно, что подобные видения посещают не меня одного, хотя, льщу себя надеждой, никто не видит их столь ясно. Они не всегда четки – время в наших мирах течет по-разному, и потому порой события на другой – вашей – стороне мелькают так быстро, что их едва удается разобрать, хотя подчас эти мелькающие видения целиком захватывают меня.

Друзья мои, я алкаю этого мира; попади я в него – я оказался бы самым могущественным из магов, которых он когда-либо знал. Если бы я мог перенести себя, как перенес вас, я сделал бы это.

Но я не могу. В наших мирах магия действует по-разному. Здесь она неустойчива. К этому моменту я уже двадцать лет занимаюсь перемещением различных предметов – с минимальным успехом. Во-первых, перемещение вообще удается примерно в одном проценте опытов; во-вторых, предмет всегда изменяется при переброске, и контролировать эти изменения мне удается с трудом.

Люди или любые другие мыслящие существа – дело иное. В нашем мире есть сила, называемая коллективным бессознательным, которая противодействует подобным перемещениям. Проще говоря, вы все принадлежите нашему миру, и, пока оно так, я никак не могу вас никуда перенести.

Есть, однако, личности, независимые от коллективного бессознательного – тому имеется немало свидетельств. Вот они-то, при создании соответствующих условий, могут переходить из мира в мир. Наиболее известные примеры – Бенджамин Бэтхерст и Амброз Бирс; нет сомнений, что были и другие.

Я пишу эти строки – и не знаю, сумею ли воссоздать необходимые условия; что я знаю точно – что не могу создать их для себя. Вывод из теории переноса таков, что это совершенно невозможно для личности, привязанной к нашему миру.

Но, коль скоро вы читаете это письмо – значит, мне удалось воссоздать эти условия для вас. Этому помогли мои долгие приготовления и ваше участие в игре. Я не знаю, кто вы сейчас. К этому моменту я уже долгие годы изучаю воздействие различных чар и их комбинаций на личности и их взаимодействие друг с другом, а также размещаю склады с припасами в самых разных местах. Места эти, как вы, я надеюсь, уже поняли, находятся там, откуда начинались наши походы.

Я был бы очень удивлен, если бы к этому моменту вы не были основательно злы на меня. Но прошу вас, попытайтесь понять: судя по тому, что открывается мне в видениях, я мог бы стать величайшим магом, самым могущественным владетелем магических сил, какого когда-либо знал этот мир; вместо этого я зажат в академических тисках, а мир лишь дразнит меня, как спелый плод.

Но выход есть. В той вселенной создано нечто, называемое Врата – Врата Между Мирами. Открывшись, они могут соединить наши вселенные. Я прошу вас отправиться к Вратам, открыть их и впустить меня.

В награду я выполню любое ваше желание.

Я очень хочу помочь вам. Загляните в короба. Большая часть там с припасами, но есть один, который, я уверен, станет для вас истинной сокровищницей. В нем – плоды долгих лет исследований и экспериментов. Вы отыщете там Рог, большую книгу заклинаний, десять Плащей Перемещения… – но к чему перечислять всё? Содержимое скажет само за себя. Пользуйтесь им во благо себе и делу.

Эти вещи, вместе с картой мира, помогут вам попасть оттуда, где вы находитесь, к самым Вратам и подчинить их Стража, чтобы я мог пройти.

Что до всего остального – оно собрано так, чтобы вам не пришлось ничего покупать. Разделите между собой бренди – это лекарство и знак моей благодарности, а также частичное возмещение тех неудобств, которые я вам причинил.

Когда вы впустите меня в мир, я расплачусь с вами сполна. Те, кто, как это ни глупо, захочет вернуться в наш скучный, тусклый мирок, получат тонну золота; тем же, кто предпочтет остаться со мной, я обещаю выполнение любых желаний. Причем я имею в виду именно то, что сказал.

Андреа подняла голову и в упор взглянула на Барака.

– И последняя фраза: «С наилучшими пожеланиями».

Барак встал во весь рост, сорвал ножны с меча и швырнул их в траву.

– Слышишь меня, ты, старая сволочь? Я накормлю тебя этим – дай только до тебя добраться! – Он шагнул к Аристобулусу. – Бери меч!

– Что? – Старик съежился.

– Бери меч, чтобы я мог убить тебя в честном бою. Этот короб! – Он повел мечом на разбросанные по склону обломки. – Та самая сокровищница! Ты уничтожил его, ты…

– Уймись, Барак. – Ахира встал перед ним, секира вольготно лежала в широких ладонях. – Нам и так хватает неприятностей. Я очень не хочу убивать тебя – как и всякого другого. Ты понял?

Барак оскалился. Гном угрожает ему? Ахира, может, и сильнее него, но есть еще и длина меча…

– Убивать – меня? Не будь дурнем большим, чем…

– Карл! – Энди-Энди метнулась к ним. – Прекрати.

Карл? Это еще…

– Ох! – Он глубоко вздохнул. Он был Карлом Куллинаном, а Карл Куллинан не станет разделывать беспомощного старика, как свиную тушу.

Он медленно нагнулся и поднял пустые ножны. Меч легко скользнул в них.

Аристобулус поднялся на ноги.

– Мне понятен твой гнев. Я… просто ничего не понимал, когда проснулся. – Он повернулся к остальным. – Я приношу свои глубочайшие извинения всей компании. – Он с присвистом втянул воздух сквозь зубы. – Но хуже всего из-за этого придется Андреа и мне. В коробе, который я в неведении своем разрушил, была волшебная книга. Если только мы не найдем копий, у меня будут лишь те заклятия, что я храню в своей памяти. Лишь они одни – и когда я использую их, других не будет. – Маг сделал шаг назад и воздел руки. – Было бы непростительно использовать какое-нибудь – скажем, огонь – для самозащиты.

Барак улыбнулся и шагнул вперед.

– Давай пробуй. Об заклад бьюсь – мои пальцы сожмут твое горло, преж… – Он осекся, ощутив затылком колючий холодок острия кинжала.

– Остынь, Карл. – Уолтер, как всегда, спокоен. – Без драк. Слышал, что сказал Ахира?

Если быстро рвануться вперед и одновременно лягнуть того, кто сзади… «Нет, – сказал себе Барак. – Нет. Дело не стоит риска».

– Тогда как быть…

Ахира поднял ладонь.

– С Аристобулусом я сам разберусь. – Он повернулся к магу. – Опусти руки.

– Я…

– Опусти руки! – Гном будто врос в землю перед стариком, поставил на землю топор и оперся о него широкой грудью. – Лучше нам договориться сразу. Хочешь ты слушаться приказов, как остальные, или желаешь остаться сам по себе?

Аристобулус осклабился.

– Пустые угрозы. Ты не рискнешь выгнать меня. – Он махнул рукой на Энди-Энди. – Оставишь отряд с единственным магом?

Ахира повернулся к нему спиной.

– Тогда уходи. Хаким, убери нож. Барак, ты принимаешь мое командование?

Тот почесал место, куда только что упирался кинжал, и удивился, не обнаружив на пальцах крови.

– Сейчас – да. – Неужто гном и впрямь решил отделаться от Аристобулуса? С утратой сокровищ это может еще больше затруднить задачу. Но он прав. Им и так туго; они просто не могут позволить себе никаких разладов. – И до тех пор, пока ты уверен, что приведешь нас домой, Ахира.

Гном кивнул.

– Я не просто уверен – я готов в этом поклясться.

Он снова повернулся к Аристобулусу и изобразил крайнее удивление тем, что Аристобулус еще здесь.

– По-моему, я велел тебе убираться.

– Ну подожди. Ты…

– Нет. Ты или с нами, или нет. Ты решил быть один. Скатертью дорога.

– Но… как же я смогу… ты думаешь, я…

– Честно говоря, я думаю, ты погибнешь. Маг, один, без волшебной книги? У тебя нет ни единого шанса. Мы нужны тебе больше, чем ты нам. – Ахира положил ладонь на грудь Аристобулуса и толчком отправил того на четвереньки. Потом повернулся к Карлу.

– Если через две минуты он не уберется – тебе предоставляется возможность проверить, что быстрее: твой меч или его рот. – Гном подмигнул и ухмыльнулся.

Молодец. Надеюсь, это сработает.

– Понято. – Карл шагнул к упавшему магу.

– Подожди! – Страх в голосе Аристобулуса был сравним разве что с мертвенной бледностью его лица. – Я согласен. Ты командир.

Подходящий к магу Карл не обернулся взглянуть на Ахиру.

– Даешь ему шанс?

– Да. – Гном пошел прочь. – Помоги ему встать.

Карл улыбнулся ему вслед. Не сказать, что я от тебя в восторге. Но точно знаю, что не буду вставать у тебя на дороге. Никогда. Он обвел глазами Дорию, Ловкача и Уолтера, потом – перевел взгляд на Энди-Энди. Урок усвоили все. Но лишь до тех пор, пока у тебя будет получаться. И чертовски хотелось бы, чтобы у тебя получалось.

Ахира уже довольно долго сидел один в сторонке, на стволе упавшего дерева, и созерцал муравейник, когда к нему подошла Дория.

– Джеймс? Можно посидеть с тобой?

– Садись.

Он ударил по сгнившему стволу пяткой, и тот затрещал. Гном подавил смутное раздражение, вызванное ее приходом: было так хорошо побыть одному, не возиться с шестью – двенадцатью – личностями… Даже с четырнадцатью, если считать обе свои.

Дория аккуратно расправила складки одеяния и грациозно уселась на траву, в упор глядя на гнома желтыми немигающими глазами.

Он отвел взгляд. Похоже, они поменялись местами. Прежде она всегда избегала его взгляда.

– Что-то стряслось?

– У нас проблема.

– Правда? – Он изогнул бровь. – Только одна? Это было бы отлично. Просто отлично. Ты о какой говоришь? В данный момент я переживаю насчет Ловкача и Хакима. Мне лезут в голову с полдюжины бед, которые могут там стрястись, и ни с одной мы ничего не сможем поделать. Сколько их уже нет?

– Пару часов. Но я говорила о проблеме совершенно новой. – Она потерла глаза. – Я не могу восстановить заклинание.

– Что?

Клирик – не то, что маг, он не зависит от книг. Клирику, чтобы заклинание восстановилось, надо всего лишь помолиться об этом. По крайней мере так всегда считалось.

– Я старалась. Честно, старалась. Но не получается.

Гном даже не пытался скрыть ни свой гнев, ни свое разочарование.

– Ты старалась… – что ты старалась делать?

– Молиться Исцеляющей Длани. Но ничего не произошло. – Она царапала одной рукой другую, оставляя долгие кровавые бороздки. – Я ощущаю в голове другие заклятия – все до единого. Но использованного вспомнить не могу. – Струящаяся светлая прядь упала ей на глаза; она отбросила волосы. – Возможно…

– Что?

– Возможно, если б я верила…

Он схватил ее за плечи и встряхнул.

– Ты хочешь сказать, что после всего, что с нами случилось, не веришь в магию?

– Прекрати. Прекрати! – Он позволил ей стряхнуть свои руки. – Это не то. Просто мысль о боге с Исцеляющими Дланями…

– Милосердном божестве?

– … творящем добро, исцеляющем людей – мысль эта кажется мне ужасно абсурдной. – Она запустила в волосы тонкие пальцы. – После того что случилось с нами – после того что случилось со мной – я все еще не приемлю этого. На самом деле – не приемлю.

– Здесь не место для таких разговоров. – Он никогда прежде не видел Дорию с этой стороны. Под ее внешним дружелюбием, под наманикюренными ногтями и слегка странными манерами таилась глубокая печаль.

– Не место. – Она пошевелила губами, но изо рта не донеслось ни слова. Дория спрятала лицо в ладонях.

– Если не хочешь говорить об этом – не надо, – сказал он и тут же сам себя обругал. Исповедь – могучее средство очищения души; он должен был предложить ей поговорить, заставить выговориться. – Нет, расскажи мне.

Вяло как-то вышло. Проклятие.

– Не могу.

Он потянулся к ней, мягко отвел ее ладони от щек.

– Не тревожься. – Ахира заставил себя улыбнуться. – Все еще наладится, вот увидишь. А если ты захочешь потом поговорить со мной – я буду здесь. Где бы это самое «здесь» ни было. – Он встал и помог ей подняться. – Я видел в одном из коробов консервы. Не прочтешь мне этикетки? Если там есть лосось – мы его вскроем.

Ее улыбка была почти веселой.

– А консервный нож ты видел?

Он похлопал по топору.

– А как же.

Глава пятая
ЛАНДЕЙЛ

День – честным людям, ночь – ворам.

Еврипид.

Ловкач перешагнул колею на пыльном тракте.

– И как ты намерен вести игру?

Хаким улыбнулся.

– Н-ну… – протянул он. – Сперва мы заглянем в кабак и что-нибудь там выпьем. – Он склонил голову к плечу. – И может быть, отыщем себе хорошенькую подружку.

Они были в полумиле от города, стены уже мрачно нависали над ними. Ловкачу было странно видеть, как легко шагает Хаким: бросок вниз по холму и до города почти не утомил его.

Ловкач приподнял руку.

– Не гони так. Дай отдышаться. – Он закашлялся. – И скажи на милость, с чего это тебе пришла охота делиться? «Мы»?

Не сказать, чтобы после этого марш-броска его интересовало что-нибудь, кроме места, где можно посидеть и чего-нибудь выпить. Желательно – холодного.

Хаким хлопнул его по спине.

– Таков уж я. Джейсон, дружище, мы идем туда по делам, но я что-то не слышал, чтобы гном запретил нам повеселиться. Ты при каких деньгах?

Тот пожал плечами.

– Не знаю. Одна платиновая монета, пять золотых, восемь серебряных и шесть бронзовых – что-то вроде того.

– Ну ничего себе! – восхитился Хаким. – Он точно не помнит! Ну, Джейсон, ты даешь.

– Зови меня Ловкачом. – Он почесал культю. Джейсон Паркер был молод, и руки-ноги у него были целы.

– Ловкач так Ловкач. Знаешь, доку стоило немалого труда отправить нас сюда – да еще и снарядить, как надо. Вряд ли он дал бы нам с собой казну, с которой не прожить.

– Пожалуй.

Из-за поворота впереди раздался скрип, и они поспешили туда. Коренастый крестьянин, приветливо улыбаясь щербатым ртом, толкал перед собой скрипящую тележку. Остановившись и придерживая одной рукой тележку, он пригладил пятерней соломенные волосы.

– Привет, парни, – тягуче проговорил он на эрендре. – В Ландейл?

Ловкач подошел к крестьянину и смахнул с его плеча невидимую соринку. Куртка у него была такой же, как у Ловкача, только более широкой.

– Куда ж еще… Ну вот, так-то лучше. Как поторговал, приятель?

Крестьянин похлопал по кошелю, потом показал на миткалевые мешки на тачке.

– Отлично. – Он отпустил тележку, и она встала на две отходящие от рукоятей подпорки. – Кстати! – Он порылся в тележке и выудил пузатый бурдюк. – Не вижу, почему бы Веннелу из Лундскарна не выпить по этому поводу с парой путников. За удачу. – Он раскупорил бурдюк и сделал добрый глоток. Красные струйки потекли из углов его рта и канули в бороде. – Окажете мне честь?

– С радостью. – Хаким отодвинул Ловкача, взял бурдюк, глотнул, опустил его и подал Ловкачу. – Отлично. Просто отлично. – Он отер рот тыльной стороной ладони.

Ловкач выпил. Хаким был прав: вино оказалось отменным. Темная тепловатая жидкость смыла пыль с губ, заменив ее радостной игрой пузырьков, что, кипя, прокатились вниз по горлу, оставив за собой теплые волны. Ловкач придержал дно бурдюка культей и задумался, не сделать ли еще глоток. Нет, это может показаться жадностью. Жадным лучше быть, а не казаться. Он вернул вино Веннелу.

– Благодарю.

Крестьянин нахмурился; тут же вспомнилось: после тоста за удачу следовало представиться.

– Эйнар… Однорукий благодарит тебя.

Веннел расплылся в улыбке и вопросительно взглянул на Хакима.

– И Хаким Сингх тоже благодарит тебя.

Вопросительная улыбка не исчезла.

– Твой друг Эйнар, я вижу, из Осгарда. А ты?

– Из Секауруса.

Веннел покивал.

– Ага. Это где-то… – Он пошевелил пальцами, словно направление вертелось у него на языке.

– На западе, – подсказал Хаким. – Далеко на западе.

Глаза крестьянина округлились.

– За Горьким Морем?

– Еще дальше.

– Уж не за легендарным ли Дар-Таретом?

Хаким и Ловкач обменялись быстрыми взглядами. Дар-Тарет был отправной точкой их последней игры. Последней перед этой… впрочем, это уже не игра.

– Да, даже и за Дар-Таретом.

Веннел напустил на себя умный вид.

– Ну да, я слышал о Сикаксе – только вот из головы вылетело. – Он повел плечами и сменил тему. – У вас в Ландейле есть где остановиться?

Ловкач покачал головой, и крестьянин явно обрадовался.

– Тогда позвольте посоветовать вам таверну Франна из Пандатавэя, что на улице Двух Псов. Это прямо за городским колодцем. Скажите Франну, что вы – друзья Веннела, и уверен, он обслужит вас по-особому. Лучше, да и дешевле. – Веннел повернулся положить бурдюк назад в тележку.

– Позволь мне. – Ловкач шагнул вперед, споткнулся, чтобы отвлечь внимание крестьянина, – и, осторожно открыв Веннелов кошель, очистил его. Потом ссыпал добычу в карман в рукаве, перехватил бурдюк и сунул его под дерюгу в тележке.

– Подальше от солнца, чтоб было похолоднее, – объяснил он, поднося здоровую ладонь ко лбу. – Доброго тебе пути, друг Веннел.

Крестьянин кивнул, ухватил рукоятки тележки и двинулся по дороге.

– А вам доброго отдыха – кстати, вам стоит поспешить, если хотите попасть в Ландейл до захода.

– Твоя правда. – Ловкач потянул Хакима за руку. – Давай-ка поспешать, друг Хаким. – Через пару минут, когда Веннел и его тачка скрылись из виду, Ловкач вытряхнул деньги из рукава в ладонь. – Взгляни-ка.

– Что ты сделал – ты, безмозглый…

– Взгляни на них.

Хаким принял россыпь монет в сложенные чашечкой ладони. Они были точно такими же, как в их собственных кошелях: грубые кружки, покрытые волнистым узором, вроде как стилизованными морскими барашками; другую сторону украшал смутный портрет какого-то бородача. Хаким не мог прочесть надпись – черт, надо было попросить Дорию прочесть мне это.

– Видишь? – продолжал Ловкач. – Это разрешает проблему денег: наши монеты местные. Но есть и еще кое-что. Веннел сказал, что хорошо заработал. А между тем здесь на одну серебряную монету приходится дюжина медяков. Значит, мы богаты.

Лицо Хакима омрачилось.

– А еще это значит, что ты нарушил приказ. Ахира не велел красть.

Ловкач пожал плечами:

– Ссыпь их в кошель. – Хаким медлил. – Ты ведь не собираешься бежать за крестьянином и извиняться, что ограбил его? И разве гном не велел нам собирать информацию?

– Н-ну, да.

– А разве то, что наши деньги здесь в ходу, – не важная информация? Важная или нет?

– Да, но…

Ловкач сплюнул.

– Не будь большим дурнем, чем ты есть. Он пытался нажиться на нас: «остановитесь в таверне Франна» – он наверняка в доле с трактирщиком, а тот уж постарается ободрать нас как липку.

Хаким ссыпал-таки монеты в кошель. Ловкач спрятал улыбку. Вор-великан не умел думать. Зачем бы Ловкачу отдавать ему свою добычу? Вовсе незачем – если только Ловкач не вознамерился пополнить свой собственный кошель куда более крупным кушем – крупным настолько, что пара дюжин медяков и один серебряный покажутся на его фоне ничтожной мелочью.

Знай я, насколько мы богаты, не стал бы я тащиться со всеми. Просто обчистил бы у вас всех кошельки и дал дёру. И непременно это сделаю, дайте срок – больше я такой возможности не упущу.

– Джей… Эйнар? – заботливо окликнул его великан. – Что с тобой?

– Ничего. Просто подумал кое о чем. – Он махнул вперед – на стража, прикорнувшего на корточках перед решеткой ворот. – Пусть-ка встанет да укажет нам путь. – И Ловкач крикнул во весь голос на эрендра: – Эй ты, как нам попасть на улицу Двух Псов? В конце концов вовсе не обязательно сообщать, что мы от Веннела, – тихо добавил он, улыбаясь Хакиму.

Франн из Пандатавэя погладил себя по сверкающей лысине и уселся за стол напротив пришедших.

– Благодарствуйте. – Он отставил пинтовую кружку кислого пива, от которого у Ловкача уже гудела голова. – Не поставите ли еще кружечку – прежде чем начать вытягивать из меня сведения? Проку вам с этого все одно не будет. – Он обвел рукой низкую залу и ее явно небогатых посетителей. – Богатства здесь маловато. Ворам поживиться нечем. – Франн приподнял кустистую бровь. В эти брови, казалось, сбежались все волосы с его мясистого тела: даже руки трактирщика были такими же гладкими, как голова.

Подвальчик был сырой и темный, дюжина нещадно коптящих масляных ламп, свешиваясь с потолочных балок, едва рассеивала мглу. Столешницы низких грубо сколоченных столов усеивали лужицы пива, в которых плавали объедки.

Ловкач потягивал пиво. Не особо уютное заведение, да и содержат его спустя рукава. Но даже несмотря на ранний час, таверна Франна была забита до отказа, завсегдатаи покрикивали от столов на трех служанок, требуя пива.

Хаким расплылся в улыбке.

– А с чего ты решил, что мы воры? Мы – воины. – Пальцы его легли на рукоять ятагана. – Кто не верит – можно и доказать. С моим превеликим удовольствием.

Ловкач опустил кружку и потянулся к кинжалу. Франн крякнул и в шутливом ужасе, как бы сдаваясь, поднял руки вверх.

– Как скажете, как скажете. – Повертев головой, он ущипнул проходящую мимо служанку; замурзанная девица взвизгнула и состроила рожицу. – Еще пива или я скормлю тебя свиньям. – Он снова повернулся к Ловкачу и Хакиму. – Покуда вы не докучаете гостям – мне все равно, кто вы: воры там, солдаты или шлюхи переодетые…

Хаким улыбнулся в ответ.

– И как удачно переодетые!

– Именно что. – Франн взял новый сосуд, сделал добрый глоток, поставил кружку и положил руки на стол. – А теперь, девочки, что вы хотите знать?

Ловкач подумал. Расспрашивать трактирщика – зря время терять, но, видно, ничего не поделаешь. До возвращения на холм он должен оставаться у Хакима на хорошем счету. А на данный момент это предполагает получение информации у Франна.

Если трактирщик хоть что-то знает.

– Давай кое-что предположим. – Ловкач лениво размазывал пальцем по столу пивную лужицу. – Давай предположим, что мой друг и я действительно воры. – Он грозно взглянул на Франна. – Разумеется, это только предположение.

Франн разлепил губы.

– Почему бы и нет? И?..

– Давай предположим, что мы, двое воров, только что прибыли сюда с запада – дальнего запада – и ищем, где бы сорвать куш пожирнее.

– Тогда, полагаю, вы должны хорошо заплатить за сведения.

Ловкач извлек серебряный и закрутил его волчком перед собой.

– Возможно.

Франн потянулся, но Ловкач накрыл монету ладонью.

– Возможно, мы и заплатили бы за такие сведения, но после того, как получим их. – Оставив монету на столе, Ловкач отпил пива. – Вспомни, мы предполагаем, что мы с другом – воры, а не болваны.

– Спасибо, что напомнил. – Трактирщик уложил все свои подбородки на сомкнутые кулаки. – Тогда я вам так скажу: в Ландейле ловить нечего. – Франн печально покачал головой. – Все, что я могу, – это кое-как сводить концы с концами да откупаться от людей правителя, чтобы меня не вышвырнули на улицу. Знаете, будь я помоложе – вернулся бы в Пандатавэй. – Он сумрачно усмехнулся и вздохнул. – Там можно поживиться куда большим. Помню, как однажды – еще дома – один гном заплатил мне за ночлег алмазом. Он был размером в ноготь моего большого пальца. – Он покосился на грязный, в трещинах, ноготь. – Такой вот и был.

Ловкач не стал спрашивать, почему Франн покинул Пандатавэй. Во-вторых, трактирщик вряд ли ответил бы. Возможно, он чем-то проштрафился и был изгнан или успел опередить власти.

Но, во-первых и главных, Ловкача это совершенно не занимало.

– И как нам добраться до Пандатавэя?

Франн пожал плечами.

– Как все добираются. Нанять кораблик в Ландепорте. – Он улыбнулся. – Я знаю одного капитана. Скажете, что от меня, – много не сдерет.

– Как ты – здесь? Не вижу нужды.

Хаким ткнул его в бок. Все эти разговоры о воровстве великана не интересовали.

– Может, найдется что-нибудь еще, о чем…

– Погоди. – Ловкач покачал головой. – Наш хозяин рассказывает ну очень интересные вещи…

Франн понимающе улыбнулся.

– Что вас интересует на самом деле?

– Вообще-то, – суровым взглядом Хаким заставил Ловкача промолчать, – нас интересует то, что зовется Врата Между Мирами.

– Тогда вы таки болваны, а не воры. – Франн высвободил руки. – Даже ежели они существуют, это будет пустой… – Он оборвал сам себя и пожал плечами. – Впрочем, дело ваше. – Он протянул Ловкачу раскрытую ладонь. – Но буду рад сообщить вам… – он сгреб монету, поманил служанку и сунул серебряный ей в декольте, – …то, что известно всем: по слухам, они восточнее Пандатавэя, где-то за Аэриком. – Он уперся ладонями в стол и поднялся. – И вот еще что я вам скажу – заметьте, бесплатно: если у вас есть талант и мозги, вы останетесь в Пандатавэе. Воруйте у гномов, у эльфов. Риск, конечно, велик, но и куш огромен – если кто умеет. – И он пошел прочь, бормоча: – С мой ноготь, вот ведь как…

Ловкач одним глотком выхлебнул остаток пива и покачал головой.

– Умница, – сказал он. – Ну просто гений.

– Что я такого сделал?

– Ты сказал ему правду, дурень! Пойми, не проявляя особого интереса, я мог заставить его проболтать всю ночь. Серебряк здесь дорогого стоит – ты разве не слушал? Черт, да на то, что у нас в кошелях, мы могли бы купить весь этот кабак со всем содержимым – и еще бы осталось.

Хаким повел голыми плечами. Великана не брало ничто. Ни ехидство Ловкача, ни долгий путь, ни сквозняки, гуляющие по таверне, ни выпитые кварты пива.

– Как ты сам сказал, деньги для нас – не проблема. И чтобы больше никакого воровства. Понял? Здесь брать нечего, да и неприятностей с местными нам не нужно. Как ты перемахнешь эти стены?

Ловкач почесал культю о край стола.

– Это-то нетрудно: поверху идет дорожка, а к ней ведут ступени. Стены нужны, чтобы удерживать тех, кто снаружи, а не внутри. Вот оттуда на них действительно трудновато влезть. А я мог бы и это сделать – до того, как потерял правую…

– Джейсон! – Лицо Хакима стало тревожно-участливым. – Что с тобой? Ты говоришь так, будто…

– Будто я – Эйнар Ловкач? – Он зло усмехнулся. – А кто я еще? И чьей руки у меня нет? – Он ударил культей по столу. – Джейсон Паркер – всего лишь сон. А это – жизнь. – Он покрутил культей перед носом Хакима. – Это – жизнь.

Он вскочил на ноги и пошатнулся. Пиво, все дело в нем. Он выпил не столько, чтобы разозлиться, но довольно, чтобы его развезло. Да, это мысль – надо бы выпить еще, чтоб мир стал краше.

Зала поехала влево; Ловкач подхватил со стола кружку и направил неверные шаги вправо, к заткнутому бочонку.

Он был уже на полпути к цели, когда массивная дубовая дверь распахнулась и в таверну вошли трое. Двое солдат, высоких и крепких, в кольчугах и при мечах, прислонили к стене короткие копья.

А вот при виде третьего у Ловкача зачесались ладони. Полуоперившийся юнец – более точного определения в голову вору не пришло, – блондинчик лет шестнадцати, с запавшими темными глазами на узком лице. Мягкий багряный плащ, переливающийся камнями перстень на правой – без перчатки – руке, пузатый кошель у пояса – все так и вопило: «роскошь».

Франн поспешил к гостям; позади него прокатился и затих ропот, и повисла тишина – после недавнего шума почти оглушающая.

– Принц Ланд! Какая честь для меня!

Кривовато усмехнувшись, мальчишка стянул вторую перчатку и легонько хлестнул ею трактирщика по щеке. Телохранители за его спиной заулыбались.

– Пока еще не принц. Только наследник – пока мой благословенный батюшка жив. – Он склонил голову к плечу и коснулся руки одного из солдат. – Марик, мне кажется, эта вот жирная пивная бочка только что оскорбила моего отца.