Текст книги "Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941–1944"

Хотя Центральный штаб стал главным координирующим органом партизанского движения, работавшим в тесном контакте с партийными и армейскими структурами, начиная с весны 1942 года основное оперативное управление большинством партизан продолжало осуществляться командными центрами, удаленными от столицы. Условия, в которых развивалось партизанское движение, привели к важному разграничению полномочий в управлении отрядами в различных частях оккупированной территории. Как отмечалось выше, управление сохранившимися территориальными партизанскими отрядами в непосредственной близости к линии фронта стремилось брать на себя армейское командование. В первые месяцы 1942 года значительное усиление активности партизан отмечалось также главным образом в прифронтовых районах, хотя росло стремление оказать поддержку и возродить партизанское движение в отдаленных районах путем заброски групп парашютистов.

В течение четырех-пяти месяцев после создания Центрального штаба были сформированы фронтовые штабы партизанского движения (далее: фронтовые штабы) при большинстве военных советов фронтов Красной армии. В основе их создания лежала система управления партизанами через военные советы. Как и в военном совете фронта, в составе фронтового штаба были представители основных советских органов, связанных с ведением военных действий на данном фронте. Но в отличие от членов военного совета фронта этим представителям, как правило, поручалось осуществлять постоянное руководство партизанским движением. Если члены военного совета выполняли разнообразные обязанности, как военного, так и политического характера, члены фронтового штаба специализировались лишь в вопросах партизанской войны. Они занимали более низкие посты, чем члены военного совета. Если главным представителем политического крыла в военном совете фронта был обычно член Политбюро, являвшийся первым секретарем регионального обкома или компартии союзной республики, как, например, Хрущев или Жданов, соответствующий пост во фронтовом штабе, как правило, занимал второй или третий секретарь, а иногда и первый секретарь нижестоящей территориальной партийной организации. С одной стороны, фронтовой штаб выполнял функции технической комиссии при военном совете; в ряде документов он упоминается как фронтовой штаб «при военном совете фронта». Несомненно, фронтовой штаб получал приказы от военного совета, и главные вопросы передавались на рассмотрение последнему. Но вместе с тем оперативные приказы фронтовой штаб получал напрямую от командующего фронтом или соответствующего отдела штаба фронта, такого, например, как разведывательный отдел.

В предыдущем абзаце говорится о тесной связи фронтового штаба с военным советом фронта. Но фронтовой штаб не являлся лишь инструментом ранее существовавшей в составе командования фронтом структуры управления партизанским движением. Он являлся командным органом, официально и фактически подчинявшимся Центральному штабу партизанского движения, и представлял собой одно из звеньев созданной заново системы управления партизанами. Хотя из-за скудости сведений трудно оценить степень подчиненности фронтового штаба Центральному штабу, можно предположить, что основные директивы по широкому кругу вопросов исходили от Центрального штаба. Помимо этого, один из членов каждого фронтового штаба являлся официальным представителем Центрального штаба, а в одном случае такой представитель был даже начальником фронтового штаба[130]130
  С.С. Бельченко, ставший после войны народным комиссаром внутренних дел Белоруссии, был начальником Штаба партизанского движения Калининского фронта; в отдельных случаях в состав фронтового штаба, по всей видимости, входили представители территориальных штабов.


[Закрыть]. Осуществляемое на деле управление Центральным штабом фронтовыми штабами подтверждается тем, что он организовывал специальные курсы подготовки для партизанских офицеров, а также, по всей видимости, назначал и снимал со своих постов игравших ключевые роли партизанских командиров[131]131
  Имеется очень мало информации по этому вопросу. Более вероятно, что Центральный штаб сам не назначал членов фронтовых штабов. Отбор этих игравших важную роль офицеров производила партия, или партия, Красная армия, НКВД и Центральный штаб совместно вели эту работу. С другой стороны, Центральный штаб играл важную роль в отборе офицеров для штабов, находившихся в подчинении фронтового штаба, таких как, например, оперативные центры в тылу противника, а также проводил отбор командиров и комиссаров для крупных партизанских отрядов. Например, Емлютин и другие командиры партизанских отрядов Брянской области были назначены или получили подтверждение своих полномочий на совещании в августе 1942 года (Вершигора П. Люди с чистой совестью. С. 42). О курсах подготовки, руководимых Центральным штабом, см. приложение, документ 9.


[Закрыть].

Фронтовой штаб был обеспечен сравнительно крупным штатом технических исполнителей, в том числе радистами, шифровальщиками, интендантами и разведчиками. В ряде случаев в его распоряжении имелись специальные авиационные подразделения для связи с находящимися под его командованием партизанами, а также фронтовой штаб имел в своем составе специальные группы партизан и разведчиков для выполнения особых заданий на оккупированной территории. Помимо этого, в нем были офицеры, поддерживающие связь с отдельными партизанскими отрядами и осуществлявшие их инспектирование.

К началу 1943 года штабы партизанского движения, по всей видимости, были образованы при командовании всех фронтов. Поскольку участки территории, контролируемые каждым из фронтов, оставались с начала 1942 и до конца 1943 года сравнительно стабильными, полезно кратко рассмотреть особенности организации и развития фронтовых штабов на каждом из них. На самой северной оконечности находился Карельский фронт, занимавший большую часть пространства от Ладожского озера до Баренцева моря. Хотя здесь был хорошо организованный фронтовой штаб партизанского движения, его деятельность не имела важного значения, и о ней мало что известно. Южнее находилась Ленинградская область, поделенная между тремя фронтами – Ленинградским, Волховским и Северо-Западным. Каждый фронт имел свой центр командования партизанами, но в отличие от таких центров на других фронтах они не являлись полунезависимыми штабами, подчинявшимися только командованию фронта и Центральному штабу, а находились в подчинении промежуточной командной структуры. Этой структурой был Ленинградский штаб партизанского движения, его возглавлял М.Н. Никитин, секретарь Ленинградского обкома и соратник одного из главных советских лидеров, А. Жданова. Никитин лично руководил Ленинградским штабом, отдавал основные оперативные приказы и распоряжения партизанам по всей области либо напрямую, либо через подчиненное партизанское командование Волховского и Северо-Западного фронтов. Эти структуры командования партизанами назывались «оперативными группами»[132]132
  Шевардалкин П. Листовки партизанской войны в Ленинградской области, 1941–1944 гг. Л.: Ленинградское газетно-журнальное и книжное изд-во, 1945. С. 3, 7.


[Закрыть]. По всей видимости, такие меры были приняты в связи с тем, что первоначально Ленинградская область была полностью включена в зону действий одного Северо-Западного фронта. Вероятно, партийный аппарат Ленинградской области, принимавший самое активное участие в формировании партизанских групп, в 1941 году контролировал вместе с командованием фронта весь регион. Когда Северо-Западный фронт был разделен, желательно было сохранить такое единство управления; вероятно, огромное влияние Жданова сыграло свою роль в сохранении централизованного управления партизанами в подчиненной ему области.

К югу от Ленинградской области проходила линия Калининского фронта, растянувшаяся после зимних сражений почти через всю территорию Калининской области, северную часть Смоленской области, а также захватывавшая часть Витебской области в Белоруссии. Здесь было сохранено единство военного командования, и все три области были включены в состав Штаба партизанского движения Калининского фронта. Подобные меры были предприняты и на находящемся южнее фронте, где Штаб партизанского движения Западного фронта руководил действиями партизан в южной части Смоленской области, а также в северной и западной частях Орловской области.

Южная часть Орловской области (или, вернее, ее «юго-западный угол», поскольку большая часть являлась зоной ответственности Западного фронта) в течение многих месяцев представляла собой исключение в общей схеме организации управления через фронтовые штабы. Не будучи подчиненной командованию Брянского фронта, являвшегося ближайшим по местоположению, она была отдана под командование отдельной структуры, созданной на основе административно-территориального деления и известной под названием Орловский штаб партизанского движения. Этот штаб продолжал существовать до начала 1943 года. Он находился в городе Ельце, где находилось командование фронтом, и действовал в тесном взаимодействии с ним. В 1943 году, видимо без особых изменений в организационной структуре, он был заменен Штабом партизанского движения Брянского фронта, а позднее Штабом партизанского движения Центрального фронта, когда Брянский фронт вошел в состав последнего.

Огромное открытое степное пространство дальше к югу было разделено между несколькими фронтами, названия которых менялись несколько раз за рассматриваемый период. В ряде районов в отдельные периоды времени военное командование фронтов (по всей видимости, имевшее оперативные группы при подчиненных ему территориальных штабах) осуществляло здесь руководство партизанами, действовавшими достаточно близко от линии фронта, так чтобы такое руководство могло быть эффективным, но по большей части количество партизан было недостаточным, и не возникало необходимости создавать постоянную структуру управления ими, поэтому официально фронтовые штабы здесь созданы не были[133]133
  К октябрю 1942 года не было создано ни одного штаба, во всяком случае на Воронежском фронте военный совет продолжал руководить действиями нескольких партизанских отрядов.


[Закрыть].

Ниже уровня фронтовых штабов, в тех случаях, когда отдельные армии поддерживали тесный контакт с действовавшими в тылу у немцев партизанскими отрядами, при армейских штабах создавались оперативные группы[134]134
  Термин «оперативная группа» использовался советскими партизанами для обозначения нескольких типов промежуточных командных структур. Оперативные группы при армейских штабах не следует путать с оперативными группами, действовавшими в тылу противника.


[Закрыть] для координации действий партизан и регулярной армии. В организационном плане эти группы представляли собой миниатюрные фронтовые штабы, в составе которых иногда даже были крупные партийные работники из партийных организаций региона, находящегося в зоне ответственности армейского командования. Но звания начальников оперативных групп были ниже, чем у начальников фронтовых штабов, а технический аппарат был меньше и проще по своей организационной структуре. По всей видимости, попыток создания оперативных групп при каждой структуре армейского командования не предпринималось; они создавались только там, где в них возникала острая необходимость. Оперативные группы играли важную роль в управлении действиями партизан, а в отдельных случаях принимали меры для их снабжения, но они, как правило, не занимались решением кардинальных политических вопросов и вопросов назначения и отстранения командных кадров.

Внести ясность в поднятые выше вопросы может помочь рассмотрение на конкретном примере одного из фронтовых штабов и подчиненных ему командных структур. Вероятно, из всех фронтовых Штабов самую сложную организационную структуру имел Штаб партизанского движения Калининского фронта, поскольку он руководил действиями партизан в двух областях РСФСР и в одной области в Белоруссии. Штаб размешался в городе Торопце в Калининской области. Его возглавлял полковник С.С. Бельченко, являвшийся секретарем Центрального комитета Компартии Белоруссии, а после войны занявший пост народного комиссара внутренних дел Белоруссии. Вполне понятно, что, как начальник Штаба партизанского движения Калининского фронта, он официально являлся членом военного совета этого фронта и представителем Центрального штаба партизанского движения. Также вполне вероятно, что в составе штаба была группа представителей Белорусского штаба партизанского движения. В штабе существовали следующие структурные подразделения: оперативный отдел, отдел разведки, отдел связи, отдел кадров, интендантский отдел и шифровальный отдел. В распоряжении штаба находилось двадцать пять самолетов.

Управление партизанскими отрядами в зоне Калининского фронта напрямую осуществлялось тремя органами. Часть отрядов находилась в прямом подчинении фронтового штаба. Действия остальных контролировались двумя оперативными группами, подчиненными Штабу партизанского движения Калининского фронта. Одна из таких оперативных групп находилась при штабе 3-й ударной армии; ее руководителем был старший батальонный комиссар Соколов. Большинство подчиненных этой группе отрядов действовали в Калининской области, но очевидной связи между оперативной группой и местной администрацией и партийными организациями не прослеживается. Вторая оперативная группа существовала при штабе 4-й ударной армии, контролировала действия большинства партизанских отрядов Витебской области и имела тесную связь с Витебским обкомом партии. Как будет показано ниже, и фронтовой штаб, и подчиненные ему оперативные группы в отдельных случаях отдавали приказы партизанским отрядам напрямую, а в других – через оперативные группы в оккупированных районах.

Центральный штаб партизанского движения осуществлял реальное управление фронтовыми штабами, в частности в вопросах, касающихся назначения и отстранения командных кадров, а также в вопросах проведения важных в политическом или стратегическом отношении операций. Но условия проведения военных операций в районах, находящихся в непосредственной близости от линии фронта, требовали установления двойной подчиненности для фронтовых штабов, и на практике многие приказы на проведение партизанских операций исходили от военного командования фронтов. Введение системы партизанских штабов на уровне фронта, пожалуй, в основном служило цели установления совместного контроля партии и армии над действовавшими в прифронтовой полосе партизанами и восстановления престижа партии и партизанского движения в целом.

Отношения Центрального штаба с территориальными штабами были более тесными. По всей видимости, Штаб партизанского движения юга не являлся очень важным, поскольку в его подчинении находились всего несколько разбросанных отрядов[135]135
  Помимо Штаба партизанского движения юга и штабов двух союзных республик (Украины и Белоруссии) впоследствии территориальные штабы были созданы в большинстве остальных оккупированных союзных республик. Существовал Латвийский штаб, руководивший несколькими партизанскими отрядами, в составе которых были латыши и русские. О сравнительно небольшом значении этого штаба свидетельствует тот факт, что даже в 1944 году он имел в подчинении всего три небольшие бригады; Литовский штаб контролировал значительное число партизан. Молдавский штаб первоначально был создан как подразделение Украинского штаба, но в феврале 1944 года, когда первые отряды вошли на территорию Молдавской ССР, он формально стал независимым. Хотя есть ряд свидетельств о существовании Эстонского штаба, он не играл важной роли. По всей видимости, партизаны в Карело-Финской ССР находились в подчинении Штаба партизанского движения Карельского фронта.


[Закрыть]. Белорусский штаб партизанского движения (образованный 9 сентября 1942 года) играл более важную роль. Выше в этом разделе отмечалось, что выполнявшие функции организаторов партизанского движения группы парашютистов были сравнительно важны для южных, центральных и западных регионов Белоруссии, то есть для тех частей республики, которые были удалены от фронта. По мере достижения этими группами успеха в организации партизанских отрядов у местных партийных организаций также появлялась возможность восстанавливать свои силы. К началу 1943 года областные комитеты партии были воссозданы или возрождены в большинстве областей Белоруссии и играли важную роль в оказании помощи партизанам и организации сопротивления немцам. Примерно в это же время были организованы областные партизанские штабы. При недостатке информации невозможно точно определить распределение функций и ответственности между двумя этими центрами, но, скорее всего, партийные комитеты здесь играли более важную, чем везде, роль в подборе командных кадров партизан, контроле за гражданским населением и даже в выборе целей для проведения операций[136]136
  Обкомы часто базировались вместе с оперативными группами в тылу у немцев. По всей видимости, они получали приказы от Белорусского штаба, находившегося в Москве.


[Закрыть].

Можно предположить, что возрождению партийных организаций в качестве главной составляющей партизанского движения мешало присутствие отрядов парашютистов, подготовленных в Красной армии и получавших инструкции от армейского командования. Но, как отмечалось выше, большинство членов этих групп и все офицеры специально отбирались партийными организациями. Часть из них была отобрана не принадлежащими к Компартии Белоруссии партийными работниками, в частности, их отбор вели работники партийного аппарата Москвы, и есть ряд свидетельств, что между этими «иностранцами» и местными партийными организациями возникали трения[137]137
  Линьков Г. Указ. соч. С. 378, 392–393.


[Закрыть]. Решением этой проблемы, пожалуй, могло стать использование «москвичей» в качестве ударной силы, когда их отправляли в удаленные западные и южные районы, где были более трудные условия и партийные организации понесли больший урон, а при этом командование партизанами передавалось областным штабам в Минске и Бобруйске[138]138
  Там же. С. 305, 324, 374.


[Закрыть]. В этой связи важно отметить, что отнюдь не все «парашютисты» не были белорусами, многие (вероятно, большинство) из заброшенных в начале 1942 года были людьми, бежавшими из Белоруссии перед наступлением немцев. Часто среди них были партийные работники, направляемые для пополнения рядов партийных организаций тех районов, откуда они эвакуировались. Таких людей было много в составе территориальных штабов, образованных позднее в том же году.

Украинский штаб партизанского движения первоначально был создан как Украинский партизанский штаб при военном совете Юго-Западного направления (главная военная командная структура). Сначала, по всей видимости, он располагался в Ворошиловграде, но вскоре был вынужден эвакуироваться вместе с частями Красной армии в Сталинград. Поскольку Хрущев, как первый секретарь Компартии Украины, был тесно связан с Красной армией и бывал в этих двух городах, то вполне правдоподобными выглядят появившиеся после войны утверждения, что он играл важную роль в организации партизанского движения на Украине, во всяком случае на раннем этапе. Но вместе с тем вполне очевидно, что Хрущев осуществлял лишь общее руководство Украинским штабом; пост начальника штаба занимал Тимофей Строкач, являвшийся заместителем народного комиссара внутренних дел Украины. В середине 1942 года Строкач вместе со штабом был переведен в Москву. Хрущев какое-то время тоже находился в Москве и, по всей видимости, принимал участие в разработке высшим руководством планов развития партизанского движения, но позднее вернулся на юг, в действующую армию. Тем не менее советские источники приписывают Хрущеву главные заслуги в руководстве действиями партизан на Украине[139]139
  Приведенные в данном абзаце сведения первоначально в основном были взяты из немецких источников; советская трактовка приводится в официальной советской литературе: История Великой Отечественной войны Советского Союза. Т. 2. С. 476–478. В целом советская трактовка (из которой взято большинство дат, связанных с формированием и реорганизацией штаба) подтверждает первоначально воссозданный нами ход событий.


[Закрыть].

В период организации Украинский штаб, в отличие от Белорусского штаба и фронтовых штабов, не имел в подчинении крупных партизанских отрядов. Как уже отмечалось, организация партизанского движения по территориальному принципу к западу от Днепра едва началась незадолго до немецкой оккупации, а начавшие действовать к востоку от Днепра отряды, за исключением функционирующих в самых северных районах, были уничтожены до наступления или во время зимы 1941/42 года. Исключением были лишь отряды Черниговской области, которые вместе с несколькими районными отрядами из соседней Сумской области постепенно перешли под командование секретаря обкома А. Федорова. Мощные удары, нанесенные немцами по партизанам зимой 1941/42 года, вынудили даже эти отряды отступить в глухие леса Орловской области РСФСР. В результате, если не считать краткосрочных рейдов, на Украине весной и летом 1942 года практически не было партизан.

Несмотря на только что описанное положение или, правильнее сказать, благодаря ему, советские руководители уделяли Украинскому штабу намного больше внимания, чем любому другому уровню партизанского командования, подчиненного Центральному штабу. Когда 13 января 1944 года Центральный штаб был ликвидирован, значительно возросла роль Украинского штаба. Несомненно, основной причиной этого стала особая важность Украины среди других оккупированных территорий. На Украине проживала половина всего находящегося под властью немцев советского населения, и там было сосредоточено более половины экономических ресурсов всех оккупированных регионов. Кроме того, население восточных областей Украины сильно пострадало во время коллективизации, и можно было ожидать, что оно окажется более восприимчивым к антисоветской пропаганде. Наличие большого числа сотрудничавших с немцами элементов и сильная, хотя и небольшая, группа антисоветски настроенных националистов, получавшая поддержку от националистов Западной Украины, создавали дополнительную опасность. Если бы на Украине удалось создать сильное советское партизанское движение, оно бы могло помешать немцам использовать материальные и людские ресурсы региона и вместе с этим ослабило бы и держало в страхе антисоветские элементы.

На особую важность Украинского штаба при внимательном рассмотрении его внутренней структуры указывают и сравнительно высокие посты чиновников, получавших назначение на работу в нем (см. рис. 2). Помимо имевшего четкую организационную структуру штаба в Москве, был создан филиал (находившийся сначала в Старобельске, а затем в Ворошиловграде) под командованием полковника Метелева, этот филиал также имел сложную организационную структуру, во многом дублировавшую структуру Московского штаба. Кроме того, Украинскому штабу для использования были предоставлены тридцать восемь из весьма небольшого количества самолетов марки «Дуглас». Видимо, еще более важным указанием на влиятельность Украинского штаба в течение 1942 и начале 1943 года может служить огромное количество опубликованных статей и книг об украинских партизанах; ряд из них был написан самим Строкачом (хотя и без указания на его принадлежность к НКВД и пост начальника Украинского штаба партизанского движения)[140]140
  См., например, журнал «Коммунист» от 24 декабря 1943 г. (с. 3) и книгу Т. Строкача «Партизаны Украины» (М., 1943).


[Закрыть].

Рис. 2. Украинский штаб партизанского движения

Как можно заметить, задачей Украинского штаба партизанского движения, в отличие от других главных партизанских штабов, были не управление и координация действий существующих партизанских формирований, а создание нового партизанского движения. Можно выделить три различных способа достижения этой цели. Первый, использовавшийся на раннем этапе, напрямую не связан с Украинским штабом, как таковым, а возник самостоятельно. Назначение его состояло в заброске отрядов парашютистов в расположенные к западу от Днепра районы для попыток формирования партизанских центров, которые постепенно должны были стать основой для формирования крупных отрядов. По всей видимости, для этого предпринимались весьма значительные усилия; весной 1942 года для выполнения такой задачи был отобран ряд опытных партизанских командиров из Брянского региона, в помощь которым было выделено большое количество имевших специальную подготовку испанских офицеров, проживавших в СССР после окончания гражданской войны в Испании. Однако, когда в конце весны 1942 года стала осуществляться заброска этих групп, они не сумели закрепиться на Украине и были вынуждены создать свой штаб в Мозырьской области в Белоруссии. Лишь в течение лета и осени им постепенно удалось расширить свою деятельность на северные районы Украины. Впоследствии выдвигавшиеся к югу из западных областей Белоруссии отряды парашютистов-москвичей смогли приступить к действиям в северо-западных районах Украинской ССР. Второй вид операций, по всей видимости, проводился под руководством Украинского штаба, хотя прямых указаний на это немного. Эти операции представляли собой частые «набеги» небольших партизанских групп (численностью сто и меньше человек) на юго-восточные районы Украины, расположенные в непосредственной близости к частям Красной армии на линии фронта. Известно, что несколько таких групп были сформированы в Ворошиловграде, где в то время Строкач в качестве начальника школы НКВД вел активную деятельность, а также находился Хрущев, являвшийся членом военного совета Южного фронта. Вполне вероятно, что эти руководители Украинского штаба по меньшей мере принимали участие в формировании таких отрядов. Основным полем деятельности этих отрядов был промышленный регион Донбасса; действовавшие там группы, как правило, были небольшими и предназначались для сбора разведывательной информации и контактов с подпольной сетью, а вовсе не для ведения обычной партизанской войны. Но все же одна группа, о которой имеются довольно подробные сведения, больше других соответствовала параметрам обычного партизанского отряда. Она была сформирована в Ворошиловграде в апреле 1942 года под руководством опытных партизанских командиров. В конце мая 1942 года эта группа численностью в сто человек перешла линию фронта в пятидесяти километрах от Харькова и маршем проследовала вдоль западных границ Харьковской области. В ее задачи, по словам нескольких пойманных и допрошенных немцами членов этой группы, входило: запугивание населения, проявлявшего желание работать [на немцев], в частности людей из вспомогательной украинской полиции и назначенных старостами; нанесение беспокоящих ударов по немецким войскам; разрушение железных дорог и важных военных объектов; освобождение военнопленных; сбор разбросанных по территории партизан и парашютистов. Что предстояло делать группе после выполнения задания, неясно; на основании материалов ряда допросов можно предположить, что она должна была остаться в лесах к северо-востоку от Полтавы, в других утверждается, что она должна была повернуть на северо-восток и выйти к позициям советских войск в Курской области, а также содержатся туманные намеки, что отряд должен был постараться добраться до основных партизанских районов Брянской и Смоленской областей. Как оказалось, группа не смогла выполнить ни возложенных на нее задач, ни найти безопасного убежища, ибо после того, как она прошла около семидесяти миль по оккупированной территории, немцы окружили и уничтожили ее на полпути между Харьковом и Полтавой.

Описанные выше усилия требовали больших затрат, но едва ли были способны оказать должное воздействие на население Украины. Вместе с тем в течение лета и осени 1942 года прилагались огромные пропагандистские усилия, призванные создать иллюзию существования на Украине мощного партизанского движения до того, как оно там появилось. А. Федоров, под вымышленной фамилией Орленко, и С. Ковпак изображались народными героями; особо подчеркивалось украинское происхождение их отрядов, хотя в тот период они практически не проводили операций на украинской земле. Но Украинский штаб готовился воплотить эти сильно преувеличенные утверждения в жизнь. В качестве инструмента для этого им были использованы «кочующие» отряды. В начале лета 1942 года советским руководством был разработан план использования Брянских лесов в качестве базы или своего рода плацдарма для создания и усиления групп украинских партизан, которым затем предстояло перейти в наступление и способствовать возникновению партизанского движения в тех регионах Украины, где его до тех пор не существовало.

Первым «кочующим» отрядом, отправленным на запад, командовал С. Ковпак. В его отряд влилось соединение под командованием Александра Сабурова, офицера НКВД из Киева, который сформировал свою группу из попавших в окружение красноармейцев. Отряды Ковпака и Сабурова вышли в расположенный к западу от Днепра регион в ноябре 1942 года. В феврале 1943 года отряды совершили короткий рейд по северным районам Ровенской и Житомирской областей, но почти всю зиму оставались на болотах реки Припяти в Белоруссии. Несмотря на то что Ковпак теперь подчинялся Украинскому штабу, его «власть» временно распространялась на все партизанские группы тех районов Белоруссии, в которых действовал его отряд, и, по всей видимости, охватывала всю долину реки Припяти. Кроме того, под его начало были переданы отряды московских парашютистов, являвшиеся главной организующей силой в самых отдаленных юго-западных районах Белоруссии. По существу, осуществляемое Ковпаком руководство представляло собой новый тип командования, которое вытесняло местные центры управления партизанами в тех административно-территориальных единицах, где действовал отряд Ковпака[141]141
  Линьков Г. С. Указ. соч. 378, 384; Ковпак С. Указ. соч. С. 105.


[Закрыть].

Весной Ковпак сумел продвинуться на юг, в Ровенскую и Житомирскую области, хотя его группе почти постоянно приходилось находиться в движении. В качестве представителя центрального командования Украинского партизанского движения Ковпак являлся высшей партизанской властью в расположенных к западу от Днепра областях Украины. О важности этого «полномочного» представителя на Северо-Западной Украине и для Украинского штаба партизанского движения, и для Компартии Украины свидетельствует ряд фактов[142]142
  В ряде послевоенных советских мемуаров дается понять, что Ковпак и Сабуров находились в подчинении Центрального штаба, а об Украинском штабе речи либо не идет, либо он упоминается вскользь. Вместе с тем из несомненно заслуживающих доверия современных источников (различные материалы в немецких документах, основанных на допросе Рузанова) становится ясно, что эти отряды подчинялись Украинскому штабу. Послевоенные советские мемуары не являются надежными источниками информации по таким вопросам, поскольку их авторы стремятся поднять престиж отдельных людей или организаций в советской системе. Однако вполне возможно, что Украинский штаб работал в тесном взаимодействии с Центральным штабом при решении вопросов, касавшихся «кочующих» отрядов, которые часто действовали на территории двух и более союзных республик; также вполне вероятно, что представители Центрального штаба находились в украинских «кочующих» отрядах. Появившиеся недавно советские мемуары прямо говорят, что Ковпак и Сабуров подчинялись Украинскому штабу.


[Закрыть]. Отряд Ковпака регулярно снабжался по воздуху, несмотря на его удаленность от советских аэродромов и обычно возникавшие у советской авиации трудности при выполнении ночных полетов на расстояние более ста километров. Те же самолеты, что осуществляли снабжение, доставляли крупных руководителей, призванных поднимать боевой дух, проводить проверку и отдавать приказы. Сам Т. Строкач был среди руководителей, посещавших в то время лагерь Ковпака. Кроме того, какое-то время там находился Коротченко, один из секретарей Компартии Украины, а также Кузнецов, первый секретарь Центрального комитета комсомола Украины. Вместе с тем представитель Центрального штаба Украинского партизанского движения, капитан П. Шевардин, постоянно находился при штабе Ковпака.

Вслед за отрядом Ковпака появились несколько групп, район действий которых был территориально ограничен. В оставшиеся месяцы 1943 года эти группы создали в большей части лесов Украины целую сеть партизанских отрядов, которые по численности и концентрации были аналогичны отрядам, созданным годом ранее в северных районах. Одной из таких групп командовал В. Бегма, бывший первый секретарь Ровенского обкома партии. Другой группой было соединение А. Федорова. Зимой 1942/43 года партизанам Федорова удалось обосноваться в большей части северных районов Черниговской области, и можно считать, что отныне эта часть Украины к востоку от Днепра (как и северная часть Сумской области) была наводнена партизанами так же, как и расположенные севернее регионы. Весной Федоров последовал за Ковпаком на запад и примерно в это же время был назначен первым секретарем Ровенского обкома. Основной базой для операций его отряда стали северные районы Ровенской и Луцкой областей, где он продолжал действовать до прихода частей Красной армии.

К середине 1943 года путем отправки сильных, хорошо организованных и способных действовать самостоятельно отрядов удалось превратить Северо-Западный лесной регион Украины из лишенной партизан территории в один из основных центров партизанских действий. Лишь в центральных районах Ровенской и Луцкой областей, где были сильны поддерживающие националистов элементы, партизанам не удалось добиться существенных результатов. Но Украинский штаб, по всей видимости, был недоволен достижениями партизан, поскольку ни важные в экономическом отношении огромные степные регионы Украины, ни такая абсолютно лишенная партизан область Западной Украины, как Галиция, оказались неохваченными. Как следствие весной и летом 1943 года две показательные операции были проведены отрядом Ковпака и еще одним крупным «кочующим» отрядом под командованием М.И. Наумова.

Отряды Ковпака и Наумова во время этих рейдов были почти полностью уничтожены, но обоим командирам удалось спастись, и они сразу приступили к переформированию своих отрядов. К зиме 1943/44 года, когда советские армии продвинулись к западу от Днепра, эти отряды вместе с отрядами Федорова, Сабурова и несколькими другими организованными отрядами аналогичной численности (около 2000 человек) представляли собой главную ударную силу партизанского движения на северо-западе Украины. Но по всей видимости, управление этими отрядами из Украинского штаба было передано Красной армии (1-му Украинскому фронту). Под новым руководством действия этих отрядов были расширены даже за пределы существовавших до 1939 года границ Советского Союза, некоторые из них проникли в восточные районы Польши, а отряд Наумова действовал в Словакии.