Автор книги: Джон Армстронг
Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Командный орган на занятой противником территории (который для удобства здесь можно назвать оперативной группой) являлся главным центром по передаче поступавших от вышестоящего партизанского командования приказов, но помимо этого выпускал много своих собственных приказов подчиненным партизанским отрядам. Эти приказы можно разбить на три группы:
A. Донесения разведывательного характера. Всегда была необходимость в получении информации о дислокации и действиях предоставляющих донесения отрядов и их контактах с ближайшими соседями. Помимо этого, разумеется, была крайне важна информация о немцах. Часть приказов о сборе такой информации поступала непосредственно от самой оперативной группы, часть от находящегося в ее составе разведывательного отдела.
Б. Снабжение. Значительное место в общении оперативной группы с бригадами занимали вопросы снабжения. Бригадам, часто безотлагательно, требовались поставки продуктов питания; оперативная группа требовала отчетов о создании складов с их запасами.
B. Операции. Оперативная группа выпускала три вида приказов, касавшихся операций. Часть из них была общего характера, например, от бригад требовалось осуществлять разрушение железнодорожных путей. В других давались подробные указания по особым видам действий, таким, например, как использование магнитных мин или способы уничтожения насосов на железнодорожных водозаправочных пунктах. Третий вид приказов представлял собой подробные инструкции по проведению отдельных операций; в них иногда даже предписывалось выделять определенное количество людей и использовать те или иные виды вооружения.
Контрольные функции бригады (или аналогичной ей структуры) в отношении подчиненных ей отрядов были столь многочисленны и многообразны, что невозможно представить их даже в обобщенном виде. Но для завершения описания схемы командных функций можно кратко проанализировать приказы, выпущенные 1-м полком 3-й бригады Ленинградской области.
A. Личный состав. Хотя, как отмечалось выше, все назначения на руководящие посты в отрядах или отстранения от них утверждались Штабом партизанского движения Северо-Западного фронта, полк готовил проекты приказов и издавал временные приказы. Кроме того, выпускались дисциплинарные приказы об объявлении взысканий, выговоров и в одном случае (когда часовой уснул на посту) о применении смертной казни. Также в приказах отдельным партизанам объявлялась благодарность за мужество.
Б. Снабжение. Выпускались приказы о создании запасов продовольствия и о строгой отчетности за военное имущество и снаряжение.
B. Организация. Приказами предписывалась внутренняя структура организации отрядов.
Г. Моральное состояние. Издавались приказы о социалистическом соревновании между отрядами.
Д. Операции. Приказами каждому отряду предписывался определенный район для проведения операций. Специальные отряды, взводы и отдельные работники штаба полка выделялись для выполнения определенных заданий, также приказами назначались временные командиры особых оперативных групп.
При рассмотрении командных функций в партизанском движении четко прослеживаются две особенности. Первая – это отсутствие четкого распределения командных функций между различными уровнями структуры управления. Установленные каналы передачи приказов часто обходились, и порой высшее командование отдавало приказы непосредственно отрядам на низовом уровне, минуя несколько промежуточных уровней. Как отмечалось выше, основной причиной этого была необходимость быстрого и четкого выполнения наиболее важных приказов. По всей видимости, быструю передачу таких приказов нельзя было доверить сложной и в определенной мере запутанной структуре командования партизанами; однако частый обход промежуточных уровней порождал неуверенность среди командиров этих уровней и приводил к снижению чувства ответственности. Подобное положение дел отнюдь не является чем-то необычным для советской системы управления в целом, и порождаемые им негативные последствия в какой-то мере компенсируются использованием специального механизма контроля.
Вторая особенность тесно связана с первой и представляет собой стремление выпускать особые и порой очень подробные оперативные приказы, разработку которых при другой системе управления можно было доверить находящимся на местах командирам, лучше знакомым с местными условиями. Даже Центральный штаб, расположенный в Москве, не мешкая отдавал важные приказы отдельным отрядам, когда в этом была необходимость. Какое влияние это оказывало на проведение операций отдельными отрядами – трудно определить. Тут мы снова сталкиваемся с обычной в советской системе практикой ограничения сферы ответственности той или иной подчиненной структуры.
Осуществление контроля в партизанском движенииДо сих пор обсуждение в основном касалось организационной структуры и порядка подчиненности в партизанском движении. Но руководство партизанами не могло осуществляться лишь за счет создания определенной организационной структуры и иерархии командования. Данное утверждение справедливо в отношении любых существующих в обществе структур, но к партизанскому движению оно относится в первую очередь в силу его особой природы и многообразия форм организации. Более того, как уже было отмечено, для доведения приказов часто использовались не соответствующие иерархии командования каналы даже тогда, когда партизанское движение набрало полную силу. Поэтому весьма важно подробно рассмотреть средства, с помощью которых советский режим обеспечивал исполнение своей воли.
В начале этой главы отмечалось, что во время Второй мировой войны существование новых технических устройств, таких как самолеты и радио, впервые в истории позволило превратить традиционно плохо поддающиеся контролю действия партизан в средство ведения войны, подконтрольное центральной власти. В предшествующих разделах уже не раз вскользь упоминалась роль авиации. Также упоминалось радио, несомненно сыгравшее ключевую роль в успехе партизан. На раннем этапе партизанского движения, созданного по территориальному принципу, на действиях отрядов и их моральном состоянии негативно сказывалось отсутствие радиосвязи с советской стороной. Выдающиеся партизанские командиры, А. Федоров и С. Ковпак, вспоминают об испытанной ими радости, когда им впервые удалось поймать транслируемые по радио сообщения; они дают понять, что отсутствие в отрядах радиоприемников было одним из главных препятствий для их успешных действий на ранних этапах[146]146
Федоров А. Указ. соч. С. 194, 309, 336; Ковпак С. Указ. соч. С. 15, 59.
[Закрыть]. Но даже когда в отрядах появились радиоприемники, они не могли наладить двусторонней связи с высшим командованием для получения инструкций и передачи просьб о поддержке с воздуха. Возможность запрашивать такие инструкции по радио, например, способствовала сохранению в сентябре 1941 года части партизанского отряда в районе Никополя, поскольку Москва дала согласие на рассредоточение отряда с тем, чтобы избежать атаки противника. Отсутствие надежного радиопередатчика даже при наличии в отряде радиоприемника, по всей видимости, стало причиной полного уничтожения одного из украинских партизанских отрядов в районе Новомосковска. Наличие надежного радиооборудования, несомненно, позволило уцелеть партизанам Крыма. Хотя большинство первых партизан не имели радио, его огромное значение было признано советским руководством уже на раннем этапе, на что указывает использование отрядов парашютистов, снабженных рациями, – пример, демонстрирующий прекрасный результат совместного использования двух новых технических средств. Можно смело утверждать, что начиная с зимы 1941/42 года партизанское движение почти полностью зависело от радио. Например, «кочующие» отряды, которые удавалось обеспечить мощными радиоприемниками и передатчиками, становились относительно независимыми и могли брать под свой контроль многие другие отряды. Небольшие отряды, имевшие слабое и ненадежное радиооборудование, находились в подчинении оперативных центров, одной из основных задач которых было сохранение мощных и постоянно действующих радиостанций.
Помимо широкого использования технических устройств, партизанское командование прибегало к нескольким особым методам контроля. Один из таких методов предполагал проведение многочисленных изменений в порядке подчиненности. Выше уже отмечалась такая сравнительно частая перетасовка, и она, по всей видимости, давала возможность заменить командование, которое становилось слишком влиятельным или выходило из доверия. Именно это произошло в случае, когда московские парашютисты были использованы в качестве средства для реорганизации партизанского движения в западных областях Белоруссии в середине 1942 года. Возможно, одной из причин предоставления Ковпаку полного контроля над всем регионом реки Припяти было желание заменить там неэффективную систему командования[147]147
В книге Г. Линькова (с. 378) рассказывается о яростном сопротивлении командира одного из партизанских отрядов, оказавшихся под командованием Ковпака.
[Закрыть]. Помимо перетасовок в порядке подчиненности, проводилось назначение нужных командиров, которое приводило к тем же результатам – замене неэффективного управления более сильным и способным руководством или устранению источника неподчинения. Хотя невозможно привести статистические данные о заменах занимавших ключевые посты партизанских командиров, ясно, что таких командиров заменяли значительно чаще, чем того требовали потери или необходимость отвода на отдых. Хотя известны несколько случаев, когда высших офицеров отстраняли от командования или казнили, значительно большее число таких людей исчезало без видимых причин. Право режима отстранять партизанских командиров редко оспаривалось. Даже если существовала возможность открыто бросить вызов, офицер во многих случаях стремился не пользоваться ею, поскольку его семья находилась «в безопасности» на советской территории.
Власть центрального партизанского командования усиливалась за счет отправки штабных офицеров непосредственно в партизанские отряды. Как правило, это были офицеры связи, постоянно остававшиеся в одном отряде или оперативной группе, или осуществлявшие инспектирование специальные посланники, регулярно посещавшие отряды или оперативные группы, находящиеся в подчинении того или иного штаба. В одних случаях функцией таких офицеров являлась проводившаяся неожиданно проверка эффективности действий и морального состояния партизанского отряда, в других – передача специальных приказов штаба или сбор на месте важных для штаба сведений[148]148
Ярким примером такого офицера может служить адъютант Строкача капитан Рузанов, который, судя по его утверждениям, посетил в разное время большинство находившихся в Брянских лесах отрядов.
[Закрыть]. По всей видимости, отправка таких посланников осуществлялась воздушным транспортом. Вместе направляемые офицеры-инспекторы и постоянно находившиеся в отряде связные являлись глазами и ушами штаба в оккупированном районе и служили напоминанием о вездесущности централизованного контроля. Как правило, эти офицеры не играли важной роли в руководстве проводимыми отрядом операциями. Несколько иными, но столь же важными для создания у партизан впечатления о реальности вездесущности советской власти были редкие визиты высших руководителей партизанского движения и партии; они, по всей видимости, по времени обычно были приурочены к решающим моментам в ходе проведения партизанами своих операций.
Следует упомянуть и еще одно особое средство контроля. Часто отдельные партизанские командиры вылетали с оккупированной территории для консультаций со своим вышестоящим начальством. Время от времени проводились совещания партизанских командиров. Самое важное из таких совещаний состоялось в Москве в августе 1942 года; в списке его участников были такие партизанские командиры, как Емлютин, Ковпак, Сабуров и Шмырев (один из ведущих партизанских командиров в Белоруссии). Приписываемое этому совещанию послевоенными советскими источниками особое значение, по всей видимости, является попыткой показать важную роль Сталина, Хрущева и других высших партийных руководителей, присутствовавших на нем. Вместе с тем это совещание проходило в критический для развития партизанского движения период, и его основные решения были сразу доведены до собранных командиров партизанских отрядов. Видимо, главной целью этого совещания было повышение боевого духа партизанских командиров, у которых должно было сложиться впечатление о коллективной мощи их движения и заинтересованности советского режима в их деятельности, – но вместе с тем им давали понять, что они являются лишь исполнителями воли режима.
Аналогичные совещания, но в менее представительном составе проводились и в оккупированных регионах. Например, в конце весны 1942 года Емлютин собрал на совещание командиров крупнейших отрядов Брянской области. В следующем году большинство командиров партизанских отрядов Северо-Западной Украины были вызваны в штаб Ковпака для совещания с Коротченко и другими высшими руководителями[149]149
Одно из основных решений этого совещания касалось рейда Ковпака в северо-западные районы Украины (см.: Ковпак С. Указ. соч. С. 89; Шиян А. Указ. соч. С. 62). Также вполне вероятно, что были отданы приказы отрядам сконцентрировать свои усилия на выполнении важной задачи разрушения железных дорог, используемых немцами.
[Закрыть]. С уверенностью можно утверждать, что чем ниже был уровень председательствующего на таком совещании руководителя, тем большее место уделялось на нем планированию и принятию конкретных решений; чем выше был уровень председательствующего, тем большее место занимали вопросы морального состояния и дисциплины.
В партизанском движении, как и во всей советской системе, влияние коммунистической партии было всеобъемлющим. Именно по этой причине очень сложно кратко сформулировать ее роль как контрольного органа. С одной стороны, сама советская система представляет собой коммунистическую партию – все остальное подчинено и является инструментом этой группы, которая официально проводит в жизнь принцип диктатуры. Но существуют и другие организации, создаются другие иерархические структуры, и любой изучающий эту систему может привести примеры, когда представитель партии при выработке решения терпел поражение от человека, номинально занимающего более низкое положение в партийной иерархии. Поэтому простые обобщения типа «кроме партии ничего не существует» и «партия всегда права» являются неприемлемыми.
Сам факт создания Центрального штаба и других органов партизанской командной структуры указывает на то, что пусть и в ограниченных пределах, но существовала властная иерархия, прямо не связанная с партией. Как отмечалось выше, создание этих органов в определенной степени представляло собой компромисс между интересами Красной армии и партии. Разумеется, высшие руководители партии – Сталин, Жданов, Маленков, Ворошилов, Хрущев, Пономаренко и Берия – оставались на самом верху и сохраняли свою верховную роль. Но нельзя говорить о существовании на этом уровне партийных интересов, как таковых, ибо эти люди коллективно или индивидуально представляли собой все властные элементы в советской системе. Если спуститься ниже, то можно обнаружить существование расхождения интересов и принадлежности к власти среди партизанского руководства. Второй эшелон партизанских руководителей, как и все коммунисты, номинально был обязан подчиняться дисциплине первичной партийной организации. На практике же это не имело значения, если кто-то мог обращаться к обладавшим властью людям за пределами первичной ячейки. Высшее партизанское руководство и даже командиры отдельных отрядов, пользующиеся доверием верховной власти, могли не опасаться принятия по отношению к ним мер со стороны первичных организаций, хотя формально они были обязаны соблюдать принятые этими органами процедурные нормы. Вместе с тем по меньшей мере в нескольких областях обкомы посылали в партизанские отряды проверяющих, наделенных полномочиями призывать к ответу партизанских офицеров за совершенные провинности и рекомендовать меры дисциплинарного взыскания. Но назначение и снятие с должности партизанских офицеров, вероятно, находилось в компетенции высших командных структур партизанского движения.
Сказанное выше, пожалуй, является всем тем, что в ограниченных рамках этой главы можно сказать о роли партии в контроле за верхним эшелоном партизанского движения. Но на низовом уровне осуществляемый партией контроль проявлялся более конкретно, хотя и здесь он характеризовался рядом особенностей и нюансов. Как уже отмечалось, рядовой партизан – и даже офицер – в дисциплинарном плане должен был подчиняться первичной партийной организации. Дисциплинарные проблемы весьма широко трактовались первичной партийной организацией, которая могла не только призвать своих членов к ответственности за совершенные проступки или отклонение от политической линии, но и потребовать отчета за их действия в качестве бойцов партизанского отряда[150]150
Федоров А. Указ. соч. С. 319, 325; Андреев В. Указ. соч. С. 181, 279.
[Закрыть]. Партизанский офицер, готовый идти наперекор «указаниям» партии и добивавшийся успеха в выполнении задания, обычно не нес наказания, но человека, отвергнувшего указания партии и потерпевшего провал, ждал неминуемый крах.
Роль имевшейся в партизанском отряде партийной организации была особо важна для проведения политической работы среди местного населения тех районов, где не существовало территориальных партийных организаций или они оказывались слишком слабыми для выполнения такой задачи. В ряде случаев комиссарам партизанских отрядов поручалось наблюдать за проведением среди населения политической работы, в частности ведения пропаганды. Даже там, где существовали остатки территориальной партийной организации, партизанский отряд выполнял много задач, связанных с пропагандистской работой. Он получал материалы с советской стороны, размножал важные газетные статьи и распространял пропагандистские листовки, хотя, по всей видимости, решающую роль в определении содержания пропаганды играли территориальные партийные организации.
Существовали и многочисленные отклонения от представленной выше обобщенной схемы. Партийные организации целого ряда отрядов, в первую очередь состоявших из попавших в окружение красноармейцев и находящихся под командованием таких знаменитых командиров, как С. Ковпак и С. Гришин, не пользовались влиянием. Там, где территориальные партийные организации работали в тесном сотрудничестве с партизанами или где отряды возглавляли крупные партийные работники, партийные организации были намного сильнее. Во всяком случае, влияние существовавшей внутри отряда партийной ячейки на являвшихся членами партии рядовых партизан было сильнее, чем на офицеров.
Особо важной в этой связи, несомненно, была роль «младшего брата» партии, комсомола, осуществлявшего контроль за молодыми партизанами, среди которых было значительно больше комсомольцев, чем членов партии среди старших по возрасту партизан. Однако весьма сомнительно, чтобы комсомол оказывал существенное влияние на организацию партизан, исключением можно считать несколько отрядов, чье ядро составляли комсомольцы[151]151
Такие отряды упоминаются в кн.: Цанава Л. Указ. соч. Т. 2. С. 206, 219, 953.
[Закрыть].
Следует упомянуть еще об одной особенности во взаимоотношениях партии с партизанами. Если партизанское движение отчасти и представляло собой инструмент в руках партии, то эффективность деятельности, а подчас и само существование партийных организаций на оккупированной территории часто зависело от партизанских отрядов. Это относится ко многим территориальным партийным организациям, которые сумели сохраниться лишь после присоединения к партизанским отрядам. Многие райкомы партии, в особенности на отторгнутой в 1939 году от Польши территории, были восстановлены партизанскими отрядами. Как отмечалось выше, способом воссоздания обкомов партии в областях Западной Украины являлась отправка туда секретарей обкомов в качестве командиров крупных партизанских отрядов.
Уже было отмечено, что НКВД являлся одним из инициаторов создания территориального партизанского движения. В целом его влияние на партизанское движение значительно снизилось после крупных поражений 1941 года. Тем не менее важная роль таких людей, как Сергиенко, который был народным комиссаром внутренних дел Украины и вторым человеком в руководстве партизанского движения, и его соратника по работе в НКВД Украины, Строкача, возглавлявшего Украинский штаб партизанского движения, наводит на мысль, что влияние НКВД на высшем уровне оставалось довольно сильным. На других уровнях оно было различным. Пожалуй, наиболее сильным оно было в южной части Брянской области, где начальником Орловского штаба партизанского движения был секретарь обкома Матвеев, являвшийся «старым чекистом», а командиром оперативной группы в тылу у немцев был Емлютин, занимавший пост начальника областного отдела НКВД. В этом же регионе высокопоставленный офицер НКВД из Киева Сабуров был командиром одного из крупнейших партизанских отрядов на раннем этапе и в дальнейшем продолжал играть важную роль в партизанском движении на Украине. Не вполне ясно, какое влияние НКВД оказывал в Белоруссии. Начальник штаба партизанского движения Калининского фронта Бельченко, игравший важную роль в одной из частей Белоруссии, был офицером НКВД. Тот факт, что Л. Цанава, который одно время являлся высокопоставленным представителем НКВД в Белоруссии, получил возможность написать историю партизанского движения этого региона, также свидетельствует о тесной связи НКВД с партизанами.
На низовом уровне осуществляемый НКВД контроль был не столь всеобъемлющим, но зато более ощутимым. Каждый штаб, каждая оперативная группа, каждый отряд имел особый отдел, представлявший интересы НКВД. Имеющиеся сведения указывают на то, что особые отделы были наиболее четко организованными элементами в партизанской структуре. Особые отделы при фронтовых штабах являлись частью аппарата НКВД в составе командования фронтов. Особые отделы партизанских отрядов и оперативных групп при территориальных штабах, наоборот, напрямую подчинялись Народному комиссариату внутренних дел соответствующей союзной республики.
Осуществляемый НКВД контроль, по всей видимости, был весьма строгим в обоих случаях, но значительно больше известно об осуществляемом республиканскими НКВД контроле на более поздних этапах войны. Цитата из краткой записи допроса партизана, захваченного в плен немцами в августе 1944 года, четко характеризует основные функции особого отдела: «Задачей особого отдела является наблюдение за личным составом и за людьми вне отряда, которые могут помешать его действиям. Помимо этого особому отделу поручено бороться со шпионами. Особым отделом руководит «комендант» штаба (отряда). Он является командиром «комендантского» взвода, в составе которого от двадцати пяти до тридцати человек. Такой же «комендантский» взвод имеется в каждом батальоне (отряда). Под руководством особого отдела осуществляется сбор разведывательных сведений для отряда и батальонов. В районе проведения операций осуществляется вербовка агентов среди гражданского населения».
Из этой цитаты и других материалов становится ясно, что особый отдел выполнял две основные функции. Одна из них – сбор разведывательной информации, вторая – поддержание на должном уровне безопасности и политического контроля внутри отряда. Выполняя эту функцию, особый отдел действовал в качестве секретного аппарата внутри открытой системы контроля. В обычных обстоятельствах он, по всей видимости, не вмешивался в процесс осуществляемого командиром, комиссаром и другими офицерами руководства операциями и личным составом, но постоянно следил за ними и рядовыми бойцами отряда и был готов вмешаться в случае появления тенденций к неподчинению или небрежности в выполнении приказов режима[152]152
В отдельных случаях начальник особого отдела являлся одним из главных офицеров отряда, но это скорее было исключением из правил.
[Закрыть]. Кадры НКВД прекрасно справлялись с выполнением этой функции, поскольку представляли собой особую группу, своего рода элиту, независимо организованную, с мнением которой при решении важнейших вопросов в конечном счете приходилось считаться различным командирам, осуществлявшим непосредственное руководство партизанами[153]153
Весьма показателен в этом отношении один случай, о котором стало известно из допроса взятого немцами в плен офицера НКВД.
В середине 1944 года специальный отряд НКВД под командованием старшего офицера десантировался на парашютах в район города Вилейка в Белоруссии. Он был послан для выполнения следующих функций в бригадах, подчинявшихся Мачульскому, представителю Белорусского штаба партизанского движения и командиру оперативной группы: а) подготовка персонала особых отделов (бригад) по вопросам разведки и контрразведки; б) надзор за работой особых отделов; в) организация единой агентурной сети; г) действия в качестве надзорного и исполнительного органа в отношении отрядов, подчиненных Мачульскому.
[Закрыть].
В любом случае ясно, что особые отделы находились в зависимости от командной структуры НКВД, которая пересекалась с командной структурой партизанского движения лишь на высших уровнях, и не подчинялись командирам отрядов, а иногда даже стояли выше их. Таким образом, в каждом партизанском отряде имелся контрольный орган, который в обычных обстоятельствах был второстепенным по важности, но в условиях кризиса можно было рассчитывать, что он станет исполнителем воли советского режима.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?