Текст книги "Кит на краю света"

10
У этой машины можно опустить крышу?

Туманная вуаль, окутывающая Атлантический океан, этим утром начала рассеиваться, а соленый бриз другого мира нахлынул на каменистый берег Пиран-Сэндс. Джо казалось, будто ночные кошмары, принадлежащие другому месту и другому времени, могут раствориться и разлететься клочьями, подобно морскому туману. Джо сидел на скамейке и наблюдал за Кенни Кеннетом, который бродил по камням у кромки воды и ковырялся в поисках интересных обломков. Чарити Клок гуляла за ручку с молодым кавалером, а ее собака бегала по песку. На скале сидит медсестра Амината? Он запомнил их имена, что само по себе вызывало приятные эмоции. Кейси. Так звали этого ремонтника сетей, который держал Чарити за руку. Он тихо произнес имя. Всего неделю назад все эти лица были ему совершенно незнакомы. А потом все жители деревни будто проснулись и побежали на берег, чтобы спасти кита.

– Домовладелец Джейкоб Андерссен, – тихо прошептал он. – Рыбак Семюэл Робинс. Владелица гостиницы Хедра Пенхаллоу. Полли, Полли Хокинг. – Как только он произнес ее имя, она сразу же появилась на мысе рядом с каким-то молодым человеком. Кто он? Они слишком далеко, чтобы можно было разглядеть лицо. Но даже с этого расстояния был заметен румянец на щеках Полли. «Она покачивается», – подумал Джо, рассматривая ее походку. Она, время от времени, запускала пальцы в свои волосы песочного цвета, чтобы поправить непослушные пряди.

Она не видела его, а он не хотел быть замеченным. Джо отвел взгляд от пляжа и обнаружил плохо протоптанную тропинку, ведущую к скалам. Полли, наверное, заметит его исчезновение, но никогда не узнает, что он ее видел. Неровная тропинка, местами даже со слишком крутыми подъемами, петляла между скалами и густыми зарослями можжевельника. Скрывшись за естественными укрытиями, он снова взглянул на океан. Как нам удается жить на планете, большая часть которой покрыта огромной массой воды, но не думать об этом каждый день? Жители Сент-Пирана, конечно же, не могли игнорировать присутствие воды на планете. Они проводили свои жизни рядом с приливами и отливами, видели косяки скумбрий и жизненные циклы лобстеров и крабов.

Стоит ли возвращаться в город? К этому моменту все должны были успокоиться, разве что кроме нескольких друзей, которые все равно будут в ярости. Знает ли об этом его отец? Папа Миккель должен возиться с овощами в своем домике близ Копенгагена или отдыхать на даче – на острове, который находится далеко позади Эрессун. У Джо еще была сестра по имени Бригита. Мысль о ней вызвала у него улыбку. Маленькая Бригита с ее золотистыми косами, брекетами на зубах и в розовых пластиковых очках. Он запомнил ее именно такой, хотя она его старшая сестра. Где она сейчас? Он слышал, что она где-то в Литве. Как они потеряли связь? Сейчас можно сесть в машину и поехать обратно в реальный мир. Не нужно прощаться. Это, возможно, стоит того, ведь тут по нему никто не будет скучать. Никто, наверное, даже не станет его искать. Вряд ли вообще кто-то вспомнит его вклад в деревенскую жизнь. Может быть, он всего лишь сопутствующий ущерб. Угрозы трейдеров, все эти «ты возьмешь вину на себя», возможно, были лишены всяких на то оснований. Колин Хелмс и Джейн Ковердэйл, наверное, уже взяли всю вину на себя. У него, конечно, больше не будет работы в банке, но у него все еще есть деньги на банковском счете. Он даже мог бы начать самостоятельную торговлю на рынке. А к этому делу можно было бы подключить «Кэсси». Что же держало его в богом забытой деревушке, где время двигалось вдвое медленнее нормы? Ничего.

Он почти выбрался из своего тайного убежища, как вдруг услышал свое имя.

– Джо! Джо! – Внизу на песке стояла Полли Хокинг и махала ему рукой. Ее молодой спутник куда-то пропал.

– Полли, – ответил Джо самому себе. Теперь оставалось только спуститься по этой тропинке к основанию холма, возле которого стояла Полли со спрятанными за спиной руками, а потом поприветствовать ее. И чем ближе он подходил к ней, глядя на ее цветущее лицо, тем шире становилась ее улыбка.

– Я пришла с хорошими новостями, – сказала она и пошла к берегу с галькой, поэтому ему пришлось последовать за ней.

– Мне нравятся хорошие новости, – ответил он.

– Хорошо. – Девушка качнула бедрами и тряхнула локонами песочного оттенка.

– А кто был тот мужчина?

– Какой еще мужчина? – Она склонила голову набок. – Вы следите за мной, Джо Хак?

– Нет, конечно же. – Он попытался придать голосу обиженную интонацию. – Просто… мне показалось, что я вас с кем-то видел.

– Мне кажется, что кто-то завидует.

– Не глупите, вы же замужем.

Она серьезно посмотрела на него, но в этом взгляде все равно сквозила насмешливость. – Мы будем сегодня кататься? – спросила она.

– Где?

– Да где угодно.

– Зачем?

– А вы хотите услышать хорошие новости? – Поллиповернулась и отбежала на несколько шагов назад. – Пойдемте, мистер Спорткар, – позвала она его.

– У этой машины можно опустить крышу?

– Нет, это не совсем спортивная машина.

– Жаль. – Она нажала на кнопку и опустила окно. – Давайте сегодня проедем дальше фермы Бевиса Мэгвиза?

– Только в том случае, если вы расскажете мне хорошие новости.

– Ах, это, – ответила она. – Я звонила своему знакомому из Пензанса. Он работает в полиции.

– И?..

– Он никогда о вас не слышал. – Ветер трепал ее волосы. – А как быстро мы едем?

– Очень быстро. Что вы имеете в виду, говоря о том, что он никогда обо мне не слышал?

– Вы в безопасности.

– А моя машина в розыске?

– Нет.

Джо почувствовал себя немного неуверенно.

– Я… в безопасности?

– Ты. В. Безопасности. – Эти слова, казалось, делали ее самой счастливой женщиной на свете. – Давай это отметим?

Он почувствовал педаль газа под ногой – это путь к свободе.

– Как ты хочешь отметить?

– Шампанское будет в самый раз, пташка.

Они нашли прибрежный ресторан, видавший лучшие дни. Дверь была выкрашена в желтый, а на полу лежал старый протертый ковер.

– Я всегда мечтала здесь поесть, – сказала Полли.

Для ланча было немного рано. Они заказали шампанское и бутерброды с крабовым мясом. Она сидела, глядя на залив, покачиваясь в такт спокойной музыке, и Джо показалось, что дыхание Полли – это легион демонов внутри нее, каждый из которых желал вырваться на свободу. Они почти не говорили друг с другом. Потом он заказал клубнику и старался не смотреть на нее слишком пристально. У нее из глаза покатилась слеза? Он отвернулся, но потом посмотрел снова – слеза уже испарилась.

Она очень красивая. Почему он не заметил этого сразу? Эта красота не была похоже на стальную красоту трейдеров из Сити: выверенная строгая внешность Джейн Ковердэйл или дорогая красота девушек с девятого этажа, усовершенствованная зубами в отличном состоянии, идеальными волосами и дизайнерской одеждой. Это была естественная форма красоты – она не так бросается в глаза из-за отсутствия косметики. Полли излучала ее, словно тепло от костра согревая все вокруг.

– Я влюбилась в него, – сказала она, когда они начали собираться. – В Элвина. Когда я была еще школьницей. Он неплохо смотрелся за своей церковной кафедрой.

– Ага, – кивнул Джо. Он рассматривал ее на воображаемом графике. Ось «игрек» – красота, этот показатель доходил до правого верхнего угла. Ось «икс» – недоступность, эта линия шла в самый конец, она была из числа многих красивых и недоступных девушек.

– Он был несколько старше меня. На двадцать шесть лет. Но тогда это казалось не таким важным. Совсем. Он сказал мне, что если я хочу его, то я должна выйти за него замуж. Он сказал, что это единственный вариант.

Они отправились назад по живописной дороге. По пути Джо заехал на заправку, чтобы пополнить запас топлива. Ничего страшного не случится, если его засекли камеры видеонаблюдения. Он уже достаточно потратил со своей карты, чтобы это заметили и начали розыск. А еще он целый час совсем не думал про «Лэйн и Кауфман», если не учитывать мысль о сидящей в тюремной камере Джейн Ковердэйл – в ее малиновом костюме и узкой закрученной вверх, подобно презервативу, юбке.

11
Чем все закончится?

Мысленно он все еще оставался на пятом этаже. Просыпаясь под крики чаек, запах свежевыловленных лобстеров, крики деревенских детей, он все еще видел перед собой стеклянные столы, доски для заметок, миланские костюмы и новостную ленту CNN. Картинка сразу же исчезла, когда он моргнул, чтобы встретить солнечные лучи нового дня. Но призраки пока оставались на месте. Он подумал: «Я должен оставаться тут до тех пор, пока не проснусь однажды утром с осознанием того, что я сплю внутри другого сна». Сколько нужно времени для того, чтобы изгнать засевшие в памяти мысли? Мэллори Букс, наверное, знал ответ на этот вопрос.

Он принял душ и оделся, насладившись недавно приобретенной одеждой. Проспал достаточно долго. Сколько сейчас было на часах? Часы показывали пятнадцать минут десятого. Он поймал себя на том, что медленно качает головой. Уже прошел час, как он должен был сидеть за столом на своем рабочем месте. Амелия Уоррен уже направлялась бы к его месту, неся ему американо и круассан. Сейчас это было бы весьма кстати. Он задумался о судьбе Амелии. Представил ее в «Старбаксе», где звонко сыпались кофейные зерна. Затем подумал о своей команде: Манеш просто перешел бы в другой банк Сити, Джонатан Вудман и Родни Байетт – с ними тоже все было бы нормально, возможно, даже Манеш будет вместе с ними. Они, наверное, уже устроились в банк Citigroup или Barclays Capital, но что стало с его младшими коллегами? Сидят ли они дома и просматривают страницы Evening Standard в поисках вакансий? Он почувствовал себя неуютно.

Этот человек появился рядом с Джо в тот вечер, когда он убирался на столе, попутно надевая пальто и складывая ноутбук в сумку. Седой мужчина из верхних эшелонов двенадцатого этажа.

– Мистер Кауфман? – удивился Джо. – Вы ищете кого-то?

– Я ищу вас, Джо.

Они вместе пошли к лифту и вместе зашли в винный бар на Ломбард-стрит. Они сели в темном углу, со всех сторон слышались разговоры банкиров, которые обсуждали завершившийся торговый день. Джо заказал себе диетическую колу, а Кауфман – бокал шардоне.

– Что вы хотите от меня, мистер Кауфман?

– Лью, – поправил старик. Он положил костлявую руку на стол. – Расскажите мне про «Кэсси».

Джо знал, что этот разговор когда-нибудь произойдет.

– Пока все хорошо, – ответил он. У них закончился месяц тестового периода. Этот срок казался для Джо слишком коротким, но спешка – обычное дело в инвестиционных банках. Все ответы должны быть даны прямо здесь и сейчас. Джейн, по правде говоря, начала интересоваться деталями относительно продвижения работы над «Кэсси» задолго до того, как закончился месяц испытаний.

– У нас был один или два небольших глюка, – сообщил он. В нем говорил программист. – Но мы их исправим.

– Я видел доклады, – сказал Кауфман. Он улыбался. – Мы отметили, что пятый этаж провел двенадцать дней успешных торгов подряд.

– Мы называем программу «Электронная система помощи и анализа в области инвестиций», – рассказал Джо. – А сокращенно – просто «Кэсси». Имя подходит.

– Отлично, – сказал старик. Ему все понравилось. – Я расскажу внучке.

Они отпили свои напитки.

– Скажите мне, – произнес Кауфман. – Вы экономист?

– Нет, не совсем. Я математик. Я изучал моделирование сложных систем.

– Интересно. – Кауфман подался вперед, словно они вели секретный разговор. – Я так и подумал. – Его лицо было слишком близко, но Джо некуда было отступать. – Что говорит вам умная компьютерная модель, – спросил он, – про будущее? Не сегодня, не завтра. Про грядущий год? Про следующие пятьдесят лет?

От него пахло уксусом, поэтому Джо старался задержать дыхание.

– Совсем ничего, сэр. «Кэсси» разработана для того, чтобы смотреть на несколько десятков часов вперед, но не более того. Мы спроектировали ее таким образом, чтобы она предсказывала движение цен на ближайшие несколько дней.

– Понятно. – В его голосе слышалось разочарование. – Но можно ли заглянуть еще дальше? Этому же ничего не мешает?

– Теоретически – нет, – ответил Джо. – Но возникнут небольшие погрешности. Точность снизится. Это называется эффект бабочки. Спустя какое-то время наши прогнозы станут совершенно бесполезными. Мы можем заглянуть в будущее, но только в небольшой перспективе.

Кауфман выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Тогда позвольте задать вам, как математику, очень простой вопрос. Чем все закончится? Что со всем этим будет? – Руками он нарисовал невидимую клетку над Лондоном. – Со всеми его банками и биржами. Всем этим?

– Я не совсем уверен в том, что вы спрашиваете.

– Я спрашиваю… продолжим ли мы процветать? Что вы думаете? Есть четыре возможных сценария развития событий, мистер Хак. Итак, сценарий первый. Бесконечный рост. Если мы переместимся на тысячу лет вперед, будет ли вся Англия лесом из стекла и стали, полной прибыльных компаний и трейдеров – покупающих и продающих акции? Достигнет ли биржевой индекс FTSE отметки в миллион? – Он опустил руки. – Или мы пойдем по второму сценарию? Давайте обозначим его «сценарий стагнации». Останется ли все по-прежнему? Будет ли Лондон через десять столетий выглядеть таким же образом? Мы по-прежнему будем ездить на машинах с бензиновыми двигателями, смотреть на плазменные телевизоры, читать Sunday Times, ходить на теннисные уимблдонские матчи, ездить в Алгарви? – Его руки опустились еще ниже. – Или мы медленно будем приходить в состояние упадка? Это сценарий под номером три. Достигнем ли мы того момента, когда спрос постепенно превысит мировые поставки, а все мы станем бедными? И мы покатимся вниз по лестнице – от блесток и света – назад, в каменный век?

– Я не знаю.

– Но у вас же должно быть собственное мнение, Джо Хак? Мистер математик? Именно вы создали эту модель, вы лучше других знаете, как она работает. – В глазах Кауфмана появился стальной блеск.

– Я думаю, что любому росту есть свой предел, – осторожно ответил Джо.

– Предполагаете?

Разговор стал похож на какое-то тестирование.

– Может, будут периоды падений и взлетов, – он взмахнул руками, изображая волны. – Взлет, а потом падение, а затем снова взлет… и так до бесконечности.

– Теперь вы обманываете, Джо. – Кауфман выглядел расстроенным. – Вы пытаетесь избежать сложного вопроса, но давайте предположим, что вы правы в том, что мировая экономика движется подобно волнам, но это все еще требует ответа. Каково общее направление движение, даже если оно – волнообразное? Какая цель пути? Вверх? – Он поднял свою худосочную руку на уровень плеча. – Стагнация? – Он изобразил невидимое плато. – Или вниз? – Последовало изображение лестницы вниз.

Знакомое чувство тревоги стало овладевать Джо, подобно невидимому газу проникая внутрь и обездвиживая его пальцы, руки и кости. Существовал ли правильный ответ на этот вопрос? Или Лью Кауфман просто хотел узнать его мнение?

– Ничто не может расти бесконечно, – внезапно выпалил он.

– Хорошо. – Старый банкир сложил руки домиком, сделав подобие пирамиды из пальцев.

– Если мы навсегда застряли на этой планете в этой солнечной системе, то самое лучшее из того, на что мы можем надеяться, заключается в построении разумного уровня экономики, которая напрямую зависит от оставшихся ресурсов… пока они не закончатся, – скороговоркой пробормотал Джо, глядя старику прямо в глаза. – В какой-то момент, – добавил он.

Кауфман медленно кивал.

– Это лучший вариант, на который мы можем надеяться, – повторил он.

– Да, сэр.

– Вы слышали о докторе Панглоссе?

Джо покачал головой.

– Не думаю, сэр. – Он колебался. – Но имя кажется знакомым…

– Вам нужно больше читать, молодой человек. Доктор Панглосс был другом Кандида в произведении французского писателя Вольтера. Его основной слабостью была стойкая вера в то, что мы живем в самом лучшем мире из всех возможных. Эта теория всегда имела успех. В конце концов, если мир был сотворен Богом, а Бог – безупречен, следовательно, мы должны жить в самом прекрасном мире. У всех нас есть уши и нос, чтобы можно было надеть очки, как говорил доктор Панглосс.

– Если бы мы жили в лучшем мире из всех возможных, то никто из нас не страдал бы от близорукости, – ответил Джо.

Кауфман хрипло рассмеялся.

– Значит, вы не верите в то, что мы живем в прекрасном мире, Джо?

Джо покачал головой.

– Скорее всего, нет.

– Вы, значит, отвергаете первый и второй сценарии. Куда это нас приводит?

– К медленному угасанию?

Кауфман снова наклонился к собеседнику.

– Или мы что-то упускаем? Существует ли четвертый вариант будущего? Тот, о котором нам никогда не нравится думать? Именно тот, который может предсказать «Кэсси»?

Джо ощутил, как участился его пульс. Эта беседа стала похожа на странное посвящение в мрачный глобальный заговор.

– Какое будущее нас ждет? – спросил он, понимая, что уже знает ответ Кауфмана.

– Коллапс, – произнес Кауфман и отстранил свое старческое лицо, наблюдая за реакцией собеседника. – Но вы уже знаете об этом, так ведь, Джо? Вы математик. Вы знаете, что происходит со сложными системами. Внезапные, драматичные, ужасные коллапсы. – Его слова снова повисли над столом. – Вы когда-нибудь слышали, что наше общество находится в трех приемах пищи от анархии?

– Да, я слышал это выражение.

– Вы в это верите?

Джо пожал плечами.

– Наверное. Если люди голодают, то… всякое может случиться.

– Падут закон и порядок?

– Скорее всего.

– Насколько быстро?

Джо откинулся назад. У него закружилась голова. Так вот почему Лью Кауфман появился на пятом этаже, вот зачем они пришли сюда, наверное, по этой же причине Кауфман повысил ему зарплату. Он желал получить ответ на этот вопрос. Джо придется быть осторожным.

– Системы достаточно эластичные, – сказал он. – Если один производитель исчезнет, то его место займет другой. На смену одному источнику товаров, если он иссякнет, всегда готов прийти другой. Цены могут меняться, но социальные связи и институты адаптируются.

Кауфман внимательно смотрел на него, сложив руки, словно в молитве.

– Вы когда-нибудь играли в эту игру с деревянными брусками? Я играю в нее с внучкой. Сначала ты строишь башню из брусков, а потом – один за другим – ты их убираешь. – Он изобразил осторожность, с которой вынимают деревянные блоки. – Цель игры состоит в том, чтобы башня простояла как можно дольше. Это очень похоже на гибкость экономики. В каждый ее уровень встроено избыточное число блоков, но рано или поздно, все равно наступает момент, когда неосторожно удаляют один маленький фрагмент – и все рушится, вся конструкция падает. – Он жестами изобразил рассыпающиеся деревяшки. – Но, как видите, она не очень-то медленно падает. Она даже не распадается на несколько аккуратных маленьких башенок. Нет. Просто разрушается. Бах. – Он долго смотрел на Джо. – Может ли это случиться с нами? С нашей башней? Нашим обществом? Нашей цивилизацией?

– Пока что ничего не случилось.

– Но это вовсе не значит, что никогда не случится.

– Возможно. – Джо замолчал.

– Представьте себе, что вы – индейка, – старик улыбнулся, предлагая собеседнику представить эту картину. – Все в вашей жизни замечательно. Фермер кормит больше, чем вы можете съесть. Присматривает за вами, согревает, защищает от хищников. И все дни сливаются в один. И вот вы, будучи этой индейкой, какой сможете дать прогноз на завтра?

Джо улыбнулся.

– Завтра будет похоже на вчера.

– Именно. Вы строите умозаключения с опорой на собственный опыт. Поэтому вы скажете, что завтра все будет замечательно. Будет тепло и сытно. Просто вы не знаете о том, что наступает Рождественский сочельник. – Он снова наклонился навстречу Джо. – И если кто-нибудь вам скажет, что завтра случится катастрофа, то вы ответите таким же образом. Пока что ничего не случилось.

– Верно.

– Сколько еды на полках супермаркетов? – спросил Кауфман. – Сколько бензина в хранилищах заправок? Намного меньше, чем может показаться. Бизнес никогда не стремится к перепроизводству – в этом нет финансовой выгоды. Мы видим полки супермаркетов, которые переполнены едой, нам кажется, что ее настолько много – что можно кормить целый город на протяжении года, но мы ошибаемся. Большинство крупных заправок нуждаются в регулярных ночных доставках. В их распоряжении запас топлива только на двадцать четыре часа, но не больше. Все просчитано компьютером. Новый бензовоз приезжает именно в тот момент, когда запасы подходят к концу, каждую ночь им приходится их восполнять. Если достаточно людей будут голодать три дня подряд, то насколько быстро все рухнет?

– Если вы говорите об этом… может, через неделю? Или две недели?

– Какие непредвиденные обстоятельства, по вашему мнению, могут нарушить поставки на такой срок?

Джо опустил глаза, чтобы обдумать вопрос.

– Должно случиться что-то глобальное, – ответил он.

Кауфман кивнул.

– Я согласен. Сложно представить коллапс любой развитой страны, пока все международные пути сообщения и системы все еще функционируют. Подумайте в глобальном плане, что для этого должно случиться?

Джо покачал головой.

– Я действительно не знаю.

Кауфман взял бокал и допил остатки вина.

– Я хочу, чтобы вы спросили у «Кэсси», – сказал он и встал на ноги.

– У «Кэсси»?

– Да. Я не знаю, как вы это сделаете, но найдите способ. Вы умный малый, я уверен – вы что-нибудь придумаете. – Он дряблой рукой потрепал Джо за плечо. – Выясните эту неизвестную цепочку событий, которая способна разрушить Вавилонскую башню. – Он посмотрел в глаза Джо. – Вы сможете это сделать?

– «Кэсси» не предназначена для подобных…

– Тогда измените это. – Кауфман прищурился.

Это был приказ.

– Переписать код?

– Да, если вы говорите про техническую сторону вопроса. Не игнорируйте меня, Джо, это действительно важно. Я добавлю ваше имя в список бонусных выплат сотрудникам банка – в благодарность за вашу работу. Но есть еще один момент…

– Да, сэр?

– Это должно остаться между нами. Нами двумя. Никого другого.

– Но мои программисты…

– …не должны узнать. Проявите смекалку – найдите способ сохранить это в тайне.

Джо закусил губу.

– Я постараюсь, сэр.

– Хороший мальчик. – Кауфман удовлетворенно усмехнулся.

«Вот так он использует людей», – подумал Джо. Застает врасплох поздно вечером. Тащит в самый угол темного винного бара и вынуждает давать неисполнимые обещания под неоновым.

– В моем кабинете, в любое время, – произнес Кауфман. – Мне пора идти. Нужно успеть на ужин с Кассандрой. – И он растворился в сумерках Ломбард-стрит.