Текст книги "Силуэт в тени"

Льюис поднял открытку и поднес ее к окну. Бледный свет полной луны лился в дом. Его вполне хватило, чтобы разбирать надписи, но читать ничего не пришлось. На открытке не было ни слова.

Льюис стало не по себе. Что все это значит? Он перевернул открытку и с облегчением обнаружил печать и адрес. Но печать казалась очень уж старой, а марка была такой мутной, что Льюис не мог разобрать, откуда прислали открытку. Адрес написали аккуратным почерком с причудливыми завитками:

Мистеру Льюису Барнавельту, дом № 100, Хай-Стрит, Нью-Зибиди, Мичиган.

Обратного адреса не было.

Льюис стоял в лунном свете с открыткой в руке. Неужели, Роза Рита специально встала посреди ночи, чтобы его разыграть? Может быть, но вряд ли. Льюис снова перевернул открытку и широко раскрыл глаза от удивления: там, где еще секунду назад ничего не было, начала проявляться надпись.

Руки Льюиса задрожали. Он читал про невидимые чернила – письмо нужно было посыпать специальными порошками или подержать над огнем, и только тогда проступали буквы. Но эта надпись появилась сама по себе!

Льюис понял, что здесь написано. Он немножко умел читать по-латыни. Когда-то он был алтарником, и кое-что помнил с тех времен. «Venio» значило «Я иду». Льюису вдруг стало страшно. Он испугался один стоять в коридоре и бросился через зал, чтобы включить свет. Вдруг открытка выпала из его руки. Ощущение было такое, будто ее кто-то вырвал. Льюис запаниковал и бросился к выключателю. Теплый желтый свет залил прихожую старого дома. Вокруг никого не было. Открытка исчезла.

Глава третья

На следующее утро, едва проснувшись, Льюис пошел вниз искать таинственную открытку.

Он заглянул под ковер и в щели между половицами. Он обследовал высокую вазу с синим узором, которая служила дяде Джонатану подставкой для тростей.

Льюис обшарил все. Открытки не было. Трещины в полу были слишком узкими, и завалиться в одну из них она не могла, да и вылететь через почтовое окошко тоже. Куда же она делась?

Льюису не хотелось рассказывать дяде Джонатану об этом странном происшествии. Но жуя за завтраком хлопья, он вдруг придумал логичное объяснение произошедшему: открытка, наверное, была одной из волшебных проделок его дяди.

Льюис жил в доме практикующего волшебника уже больше года, и за это время привык к чудным вещам, звукам и происшествиям. В зеркало на вешалке для пальто редко когда можно было увидеть свое лицо. Куда чаще в нем разворачивалась панорама римских руин, пустынь, пирамид Майя или видов на аббатство Мелроуз в Шотландии. В передней приемной стоял орган, который проигрывал рекламу с радио. А старые витражные окна время от времени сами по себе изменялись. Может быть, призрачная открытка – тоже одна из шуточек Джонатана? Льюис мог бы напрямую спросить обо всем дядю Джонатана. Но не стал. Если его догадка не была верной, знать об этом он не хотел.

Однажды в середине октября, Льюис решил после обеда вернуться в школу пораньше. Обычно он просиживал полуденный час дома, потому что боялся, что его побьют. Но сегодня Роза Рита уговорила его поторопиться.

Льюис и Роза Рита долго обсуждали его страхи. Подруга пыталась убедить его, что единственный способ одолеть страх – это встретиться с ним лицом к лицу. Именно поэтому сразу после обеда парнишка заставил себя пойти на школьную площадку. Первый раз тяжело, второй будет легче, и так далее… Так говорила Роза Рита. Сначала Льюис упрямился, но потом согласился попробовать. Чтобы ему было проще, Роза Рита пообещала встретить его в переулке неподалеку от школы. Она убедила его, что Льюису нет нужды играть в футбол и в другие игры. Они просто постоят и пообщаются, могут даже обсудить модель Римской галеры, которую строят из пробковой древесины. В общем, будет весело.

Подойдя к школе, Льюис заглянул в длинный узкий переулок. Розы Риты там не было.

Вдалеке раздавались визги играющих детей. Льюис осторожно побрел по аллее в сторону площадки. Он всегда боялся, что произойдет что-то внезапное и неприятное, и иногда этот страх оправдывался.

Льюис прошел уже полпути, когда откуда-то слева до него донеслись какие-то звуки. Похоже на пыхтение и возню. Льюис обернулся и увидел, что в тени между опорами церкви дерутся двое детей. Это были Роза Рита и Вуди Минго.

Льюис стоял и смотрел, парализованный страхом. Вуди обхватил Розу Риту за талию одной рукой, а другой дергал ее за волосы. Дергал с силой, и, наверное, ей было очень больно. Но Роза Рита сносила это молча. Ее глаза были закрыты, а зубы стиснуты.

– Я сказал, – прорычал Вуди, – возьми свои слова обратно!

– Нет.

– Возьми свои слова обратно!

– Я сказала нет, и – ой! – и не возьму! Губы Вуди искривились в мерзкой ухмылке.

– Тогда вот тебе… – он резко дернул Розу Риту за волосы. Ее лицо исказилось, она стиснула зубы еще сильнее, но так и не закричала.

Льюис не знал, что делать. Бежать к директору? Или в полицию? Или попытаться самому справиться с Вуди? Он вспомнил о ноже у Вуди в кармане и испугался.

Тут Вуди заметил Льюиса и рассмеялся так же, как в тот раз, когда украл его шляпу.

– Эй, толстопузый! Не хочешь защитить свою подружку? – Вуди снова дернул Розу Риту за волосы, и она вздрогнула.

Девочка открыла глаза и посмотрела на Льюиса:

– Уходи, Льюис! – прошипела она. – Уйди прочь!

Но Льюис продолжал стоять, то сжимая, то разжимая кулаки. Он посмотрел на улицу, по которой медленно ползли машины. Потом на площадку, где дети играли, смеялись и верещали.

– Что, жирдяй? Хочешь врезать мне? Попробуй!

Льюис развернулся и побежал. Вниз по переулку, потом по улице, через перекресток и по Грин-Стрит в сторону дома. Он бежал по тротуару и слышал собственный плач. Добежав до середины Грин-Стрит, он остановился – выдохся. Болели бок, голова и хотелось умереть. Отдышавшись, он вытер слезы, высморкался и побежал домой.

Когда Льюис подошел, угрюмо топая по дороге, дядя Джонатан собирал листья на переднем дворе.

– Привет, Льюис! – крикнул он, радостно размахивая трубкой. – Из школы пораньше отпустили или…?

Лязгнули ворота. Пару секунд спустя хлопнула входная дверь. Джонатан бросил грабли и пошел посмотреть, что случилось.

Льюис плакал, положив голову на обеденный стол.

– Гад… ненавижу… убью… – повторял Льюис снова и снова.

Джонатан опустился в кресло рядом с племянником и обнял его.

– Ну же, Льюис, – мягко сказал он. – Успокойся. Что случилось? Скажи, что стряслось?

Льюис вытер слезы и несколько раз высморкался. Потом, медленно и сбивчиво, рассказал обо всем дяде:

– …и я убежал, и она больше никогда-никогда не станет со мной разговаривать… – Льюис снова разрыдался. – Лучше б я умер!

– Ох, сомневаюсь, что Рози вычеркнет тебя из круга своих друзей, – успокаивал его Джонатан, улыбаясь и похлопывая мальчика по плечу. – Она просто сама хотела разобраться, вот и все. Она настоящий сорванец, и если уж повздорила с Вуди, то, наверняка, решила, что справится сама.

Льюис повернулся и сквозь слезы посмотрел на Джонатана:

– Думаешь, она не возненавидит меня за то, что я трус и слабак?

– Ты не то и не другое, – возразил Джонатан. – А уж если бы Рози хотела завести болвана в качестве лучшего друга, то такого бы и нашла. Она очень упрямая девчушка и делает то, что хочет. И мне кажется, ты ей очень нравишься.

– Правда?

– Именно. Пойду дальше сгребать листья. Вечером разожжем костер на подъездной дорожке. А в понедельник напишу тебе записку, чтобы мисс Хаггерти не ругалась. А ты занялся бы моделью корабля.

Льюис с благодарностью улыбнулся дяде:

– Хорошо, дядя Джонатан. Спасибо тебе большое.

Льюис поднялся в свою комнату и до вечера погрузился в мир греческих и римских трирем⁴4
  Трирема – древнеримский военный корабль.


[Закрыть], в великие морские сражения при Саламине и Акциуме. Перед ужином зазвонил телефон. Льюис бежал снять трубку, прыгая через ступеньку, и чуть не впечатался лицом в пол.

– Алло! – подняв трубку, прохрипел он. – Роза Рита, это ты?

На другом конце захихикали.

– А если нет, то что?

У Льюиса будто камень с души свалился.

– Ты сердишься на меня? – спросил он.

– Нет. Я позвонила узнать, что с тобой случилось.

Льюис почувствовал, как краснеет:

– Мне стало плохо, и я пошел домой. Вуди побил тебя?

– Нет. Вышли учителя и заставили его прекратить. Я бы ему устроила, если бы не мои дурацкие волосы. Надо подстричься под ежика.

– А почему вы подрались?

– А, да я ему сказала, что он грязный воришка, который стащил твою шляпу. Он хотел, чтобы я взяла свои слова обратно, но я, естественно, отказалась.

Льюис замолчал. Снова вернулось ощущение, какое было, когда Роза Рита пожалела, что не помешала Вуди отобрать у него шляпу. Смешанное чувство. Он был благодарен Розе Рите за то, что она заступилась за него, но как ужасно не уметь драться и побеждать самому! Мальчики ведь должны это уметь.

– Ты там как? – спросила Роза Рита: Льюис молчал почти минуту.

– Э… нормально. Я просто… Я подумал… – забормотал Льюис. – Вуди же ничего тебе не сделал?

Роза Рита презрительно фыркнула:

– Ой, да что он мне сделает? Только за волосы дергает, я же девчо-о-онка. Эй, Льюис?

– Да?

– Давай займемся кораблем. Приноси его ко мне вечером, а?

– Хорошо.

– Увидимся после ужина. Пока!

– Пока!

Льюису стало легче, когда он понял, что Роза Рита не возненавидела его за побег. Но он все думал о ссоре между ней и Вуди, и ночью ему даже приснился про это сон. Во сне Вуди сбил Розу Риту с ног, она упала и разбила голову. Льюис схватил парня и ударил, а Вуди достал нож и занес его над Льюисом. Потом он сказал: «Я тебе сейчас язык отрежу!» – и тут Льюис проснулся. Он сел в кровати, пижамная рубашка прилипла к спине. После этого он еще долго не мог уснуть.

На следующее утро Льюис встал с мыслью стать худым и сильным, как Вуди. Он опустился на пол и попытался отжаться десять раз, но рухнул после третьего. Затем он решил из положения лежа тянуться к коленям, но, развалившись на спине, понял, что не сможет этого сделать, если не помогать себе локтями. Потом Льюис встал и попытался дотянуться пальцами до пола, не сгибая коленей, но тоже не смог – только голова разболелась. Наконец он попытался прыгать, разводя руки и ноги. Это было весело, потому что можно было хлопать в ладоши над головой. Но, сводя ноги, Льюис услышал, что его бедра тоже хлопают, и этот звук его угнетал. Кроме того, он боялся, что в комнате этажом ниже осыпется штукатурка. Льюис сдался и пошел завтракать.

Была суббота, и миссис Циммерманн пришла приготовить завтрак. Она жила по соседству, но готовила обычно у Барнавельтов, а по субботам всегда придумывала на завтрак что-нибудь особенное. Иногда это были пончики или блинчики и сосиски, клубничный торт или французские тосты с медом в сотах и персиковым вареньем. В тот день миссис Циммерманн готовила вафли. Льюис смотрел, как она выливает пышное желтое тесто на черную рябь вафельницы.

Затем он вспомнил о своем решении.

– Эм… миссис Циммерманн? – обратился он к ней.

– Да, Льюис?

– Я думаю, мне не стоит сегодня есть вафли. Можно мне тарелку кукурузных хлопьев?

Миссис Циммерманн обернулась и удивленно посмотрела на ребенка. Она уже хотела подойти потрогать его лоб, но тут вспомнила, что Джонатан рассказал ей о драке Вуди и Розы Риты. Миссис Циммерманн была очень проницательна и сразу уловила ход мыслей Льюиса. Она пожала плечами и сказала:

– Ладно. Нам с твоим дядей больше достанется. Льюис оставался непоколебимым на протяжении всего завтрака. Хотя было мучительно смотреть, как эти чудесные золотые вафли и густой кленовый сироп передаются туда-сюда прямо у него перед носом. Он сглатывал слюну и покорно ел размякшие, безвкусные кукурузные хлопья.

После завтрака Льюис направился заниматься в спортивный зал при школе. Он колотил грушу, пока не заболели кулаки. Затем закатал рукав на правой руке и напряг мышцы. Было непонятно, изменилось хоть что-то или нет, и Льюис направился через баскетбольную площадку в поисках мистера Хартвига. Мистер Хартвиг был спортивным инструктором.

Этот крупный жизнерадостный человек вечно бросался медболами⁵5
  Медбол (сокр. «медицинский мяч») – мяч-утяжелитель для спортивных тренировок.


[Закрыть] и отдавал команды переступить линию при беге и втянуть живот, считал и-раз-и два-и три-и четыре, и тому подобное. Льюис подошел к мистеру Хартвигу, когда тот был занят организацией нескольких боксерских матчей среди мальчиков. Правда, было ощущение, что мальчики просто стояли и ничего не делали.

– Мистер Хартвиг, здравствуйте! – крикнул ему Льюис. – Можно с вами поговорить минутку?

Мистер Хартвиг улыбнулся:

– Конечно, конечно, Льюис. Что ты хотел?

Льюис снова закатал рукав и вытянул руку. Он напряг мышцы:

– Видите что-нибудь? – с надеждой в голосе спросил Льюис.

Мистер Хартвиг старался не улыбаться. Он знал Льюиса и кое-что слышал о его неурядицах.

– Ну, я вижу твою руку, – осторожно ответил Хартвиг. – Ты, что, занимался сегодня?

– Да. Вроде того. А заметно? – Льюис снова напряг руку. Потихоньку его одолевало стеснение – вокруг стояли дети и смотрели на него. Он бы никогда не стал делать ничего подобного, но сейчас было необходимо узнать правду. А мистер Хартвиг был настоящим специалистом. Он бы точно понял, растут у Льюиса мускулы или нет.

Мистер Хартвиг приобнял Льюиса и отвел в сторону.

– Послушай меня, Льюис, – тихо сказал он, – чтобы развить мускулатуру, с грушей придется провести побольше пяти минут. Придется потратить недели, месяцы и даже годы. Так что не расстраивайся, если сразу ничего заметного не произойдет. Ладно? А пока пойти и отколошмать эту грушу как следует! – мистер Хартвиг расплылся в доброжелательной улыбке и шутливо ткнул Льюиса в живот, как делал с теми, к кому хорошо относился. Льюис поморщился. Он поблагодарил мистера Хартвига и пошел в спортзал.

Но теперь он уже не так отчаянно старался. Если крепкое телосложение придется добывать долгие годы, то можно забыть об этом и пойти как следует подкрепиться. Был почти час дня, и Льюис проголодался.

Немного погодя он уже сидел за стойкой в кафе. Льюис только что съел два хот-дога и выпил две большие колы со вкусом вишни. Теперь мальчик листал комиксы про Капитана Марвела. Капитан Марвел привычно вышибал дух из толпы злодеев и преступников. Его апперкоты оглашались звуками Бах! и Бум! Льюис пытался повторить эти удары, но ни с чьим подбородком они так и не встретились. Те, на ком он пытался их применить, просто отступали в сторону и смеялись. Льюис прочитал комикс от корки до корки, а потом перевернул журнал. На обороте была реклама какого-то зловещего аппарата, напоминающего шприц. Прибор избавлял от неприглядных прыщей и черных точек – обычной проблемы подростков, – но у Льюиса были другие заботы.

На последней странице размещалась реклама с Чарльзом Атласом – на своем неизменном месте. Картинки тоже всегда были одни и те же: несколько рисунков, повествующих о том, как 43-килограммовый хиляк взялся за себя, чтобы, став сильным, поквитаться с парнем, который на пляже кинул ему в лицо песком. Внизу был изображен Чарльз Атлас в белом купальном костюме, который напоминал Льюису подгузник. Мистер Атлас выглядел так, будто его сверкающие выпуклые мускулы по всему телу обмазали жиром. С обложки он грозил Льюису кулаком и убеждал попробовать его упражнения из системы Динамического растяжения. Под фотографией мистера Атласа расположили купончик, который можно было вырезать. Льюис много раз порывался так и сделать, но всегда почему-нибудь останавливался. В тот день он вырвал страницу, аккуратно сложил ее и сунул в карман. Вернувшись домой, он положил купон в конверт вместе с четвертаком и отправил его Чарльзу Атласу.

Льюис придерживался диеты и отжимался три, а то и четыре дня, но это становилось все скучнее и скучнее. Время от времени он ощупывал руки, но мускулы никак не появлялись. Диета же привела к тому, что большую часть времени он был всем недоволен. Льюис начал понимать, что мистер Хартвиг был прав: худеть и зарабатывать сильное тело, как у Вуди, совсем не легко. Приходится отказывать себе в том, чего очень хочется, и заставлять себя заниматься унылыми вещами вроде упражнений. И даже тогда нет никакой уверенности, что получишь то, чего хотелось.

Пыл Льюиса угасал, а потом мальчик и вовсе сдался. Он решил сделать перерыв и вернуться к своему плану, когда ему станет немного лучше. Вскоре он уже жевал конфеты с арахисовым маслом и брал лишнюю порцию клубничной шарлотки со взбитыми сливками. Он перестал отжиматься и больше не подходил к боксерской груше. Время от времени он проверял, не пришла ли по почте брошюра Чарльза Атласа, но ее все не было.

Вот бы был простой способ стать сильным! Льюис вспоминал о счастливой монетке дедушки Барнавельта. Разве не было бы здорово, если бы она все-таки оказалась волшебной? И ее волшебство помогло бы ему сразить врагов и защитить Розу Риту? Вот это было бы что надо! Тогда можно было бы забыть о диете и отжиманиях. Тогда…

Но стоило Льюису замечтаться, как он вспоминал, что миссис Циммерманн изучила монету и так и эдак и категорично заявила, что никакой магии в ней нет и в помине. Миссис Циммерманн отлично разбиралась в волшебстве. Уж она-то знала наверняка.

С другой стороны, эксперты и раньше ошибались, как, например, уверенные в том, что человек никогда не полетит. Такие мысли боролись друг с другом в голове Льюиса, пока ему не надоедало думать об этом. Затем он поднимался в свою комнату, вынимал монету из ящика стола и сжимал ее большим и указательным пальцами. Не начнет ли покалывать? Нет, ничего такого. Затем он сердился, прятал монету обратно в ящик и захлопывал его. Он повторял эти действия раз за разом, но ничего не происходило. Льюис так много времени посвящал этой монете, щупал ее и мечтал, что она окажется зачарованной, что уже привык считать ее своей волшебной монетой. Слова «волшебная монета» прочно засели у него в голове и повторялись, как заезженная пластинка. Он старался отвлечься, но фраза повторялась в голове снова и снова. Волшебная монета. Волшебная монета. Он просто хотел верить в это? Или тут было что-то еще?

Глава четвертая

Стоял конец октября. В ясный субботний день Льюис и Роза Рита изучали полки с книгами в библиотеке Джонатана. Некоторые люди просто ставят в комнату книжный шкаф и называют его библиотекой, но Джонатан подошел к делу основательно: комната была забита книгами от пола до потолка. Льюис часто приходил сюда почитать или просто подумать. А сегодня он с Розой Ритой искал подходящую латинскую фразу для украшения паруса римской галеры, которую они строили. Постройка судна превратилась в довольно интересное занятие. Сначала Льюис и Роза Рита засиделись допоздна с планками пробкового дерева, резиновым клеем и специальным клеем для моделей. Корабль был уже наполовину закончен, но, как часто бывает, судомоделисты застряли на мелкой детальке. Льюис нарисовал Дуилия, великого Римского адмирала, на парусе и нашел девиз: IN HOC SIGNO VINCES – «Под этим знаком ты победишь». Эту фразу он видел на пачке сигарет. Она не подходила, но другой Льюис не нашел. Роза Рита заявила, что формулировка кажется ей глупой и бессмысленной. И теперь они вдвоем копались в книгах на латыни из коллекции Джонатана в поисках разумного, уместного и достойного девиза. Иными словами, они искали то, что понравится Розе Рите.

– Знаешь, Льюис, было бы неплохо, если бы твой дядя содержал книги в порядке, – пожаловалась Роза Рита.

– А почему ты думаешь, что они не в порядке? – Льюис порядком подустал от вечного недовольства Розы Риты.

– Ну это же очевидно! Ты только посмотри! В этом разделе должны быть латинские книги, а тут и приключенческие романы, и старые телефонные справочники, и даже книга миссис Циммерманн!

Льюис застыл от удивления. Он понятия не имел, что миссис Циммерманн писала книги.

– Странное дело. А что за книга?

– Не знаю. Давай посмотрим, – Роза Рита сняла с полки пыльную книгу в черном кожаном переплете. На корешке золотыми буквами было оттиснуто название:

АМУЛЕТЫ

автор: Ф. Х. Циммерманн, Д. Маг. И.

Роза Рита и Льюис устроились на полу и взялись рассматривать издание. На титульном листе было написано:

СВОБОДНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СВОЙСТВ

МАГИЧЕСКИХ АМУЛЕТОВ

Диссертация представлена на факультет Магических искусств Геттингенского университета как частичное выполнение требований на соискание степени

DOCTOR MAGICORUM ARTIUM

(Доктор магических искусств)

Флоренс Хеленой Циммерманн

13 июня 1922

Англоязычная версия

Льюис был поражен. Поражен и изумлен. Он знал, что миссис Циммерманн училась на ведьму в колледже, но о книге ничего не слышал.

– Спорим, твой дядя разозлится, если узнает, что мы ее нашли, – хихикнула Роза Рита.

Льюис нервно глянул на дверь. Раньше Джонатан хранил свои магические книги на полках вместе со всеми остальными, но его обеспокоил интерес Льюиса к волшебству, поэтому однажды он собрал все книги о магии и спрятал в шкафу в своей спальне. Там они сейчас, запертые, и стояли. Все, кроме этой – должно быть, томик не попался ему на глаза.

– Наверное, он и не помнит, что эта книга здесь, – предположил Льюис.

– Что ж, поделом. В библиотеке нужно поддерживать порядок, – сказала Роза Рита. – Давай посмотрим, что тут написано.

Льюис и Роза Рита начали листать книгу миссис Циммерманн. В ней подробно говорилось о магических амулетах. Ребята прочли о странном пергаменте, найденном на теле епископа Ансельма Вюрцбургского, и о потерянном амулете королевы Франции Екатерины Медичи. В конце книги им попалась глава с заголовком:

О РАЗЛИЧНЫХ МЕТОДАХ ИСПЫТАНИЯ АМУЛЕТОВ

Льюис вспомнил о монете, которую хранил в ящике, и ему стало особенно любопытно. Но первое утверждение, которое он прочитал, его только расстроило. Оно повторяло ровно то же самое, о чем говорила миссис Циммерманн, когда они нашли монету: проверить амулет может лишь волшебник. Миссис Циммерманн уже исследовала трехцентовую монетку по методу, который описывала в собственной книге. И монетка оказалась самой обычной.

Роза Рита потихоньку начинала скучать.

– Ну же, Льюис, – нетерпеливо начала она. – Мы потратили очень много времени. Пойдем поищем что-нибудь для нашего корабля, – девочка закрыла книгу и привстала.

– Подожди минутку, – попросил Льюис, снова открывая книгу. – Тут еще одна страница. Давай посмотрим.

Роза Рита глубоко вздохнула и снова опустилась на пол.

На последней странице они прочитали:

Существует несколько чрезвычайно мощных амулетов, которые не поддаются описанным мной методам испытания. Эти амулеты очень редки. Я никогда не видела ни одного из них и не держала в руках, но говорят, что подобный экземпляр принадлежал царю Соломону и был украден Симоном Волхвом, в дальнейшем, возможно, при помощи амулета, ставшим великим магом.

Амулеты, о которых я говорю, настолько сильны, что при проверке не проявляют никаких признаков магии. Стандартным испытания не показывают результатов. И все же, по некоторым сведениям, они реагируют на следующий вид проверки:

положите амулет в левую руку и произнесите следующее заклинание:

Immo haud daemonorum, umquam et numquam, urbi et orbi, quamquam Azazel magnopere Thoth et Urim et Thummim in nomine Tetragrammaton. Fiat, fiat.

«Иммо хауд демонорум, умквам эт нунквам, урби эт орби, квамквам Азазель магнопере Торт и Урим и Тимим ин номине Тетраграмматон. Фиат, фиат.»

Если амулет действительно принадлежит к числу сильнейших, он отзовется покалыванием в руке. Покалывание продлится всего несколько секунд, а затем талисман снова будет казаться тусклым и мертвым, как обычный предмет. Но только казаться, а не быть. Также можно добавить…

Льюис поднял глаза. Они странно светились.

– Знаешь, что! – воскликнул он. – А давай возьмем монетку дедушки Барнавельта и проверим, уж не амулет ли это?

Роза Рита недовольно посмотрела на него:

– Ой, перестань, Льюис! Испытание уже проводили тем вечером, когда мы нашли монетку. Помнишь?

– Да, но не так, как тут написано. Здесь сказано, что очень сильные амулеты нельзя проверить обычным способом.

– Угу. А еще тут сказано, что сильных амулетов очень мало.

– Да, но монета дедушки может оказаться одним из них. Как еще узнать?

Роза Рита захлопнула книгу и встала:

– Ну ладно! Принеси свою дурацкую монету и прочитай над ней свои дурацкие волшебные слова. Посмотрим, что будет. Мне все это так надоело, что я готова выкинуть этот идиотский трехцентовик в канализацию. Если ты прочтешь заклинание, но ничего не случится, ты забудешь наконец про монету?

– Обещаю, – закивал Льюис.

Мальчик взбежал наверх и выдвинул ящик прикроватного столика. Немного покопавшись, вытащил монет у. Сердце бешено стучало, лицо заливала краска. Когда он вернулся в библиотеку, Роза Рита сидела в кожаном кресле. Она листала большую книгу с фотографиями парусников.

– Ну? – фыркнула она, не поднимая головы. – Нашел?

Льюис бросил на подругу обиженный взгляд. Ему хотелось видеть больше интереса с ее стороны.

– Да, я нашел. А теперь мне нужна твоя помощь.

– Зачем? Ты что, читать разучился?

– Не разучился, но у меня всего две руки. Подержи книгу так, чтобы я мог читать, пока у меня монета в руке.

– Ладно уж.

Посреди одной из стен библиотеки была двойная стеклянная дверь. Она открывалась в боковой двор. Льюис и Роза Рита встали у этой двери. Льюис повернулся спиной к стеклу. Свет из-за его плеча падал на страницы книги, которую Роза Рита держала перед мальчиком. В левую руку Льюис взял монету и нараспев затянул по примеру пения отца Калагана во время месс:

– Иммо хауд демонорум, умквам эт нунквам…

С каждым словом Льюиса в комнате становилось темнее. Поблекли яркие оранжевые листья клена в саду, ветер заставлял стеклянные двери греметь, а потом распахнул их, ворвавшись в комнату. Он зашуршал страницами словаря на столе, разбросал бумаги по полу и сбросил на пол абажуры. Льюис повернулся. Он стоял молча, вглядываясь в эти внезапные сумерки. В руке он крепко сжимал монет у.

Роза Рита закрыла книгу и обеспокоенно посмотрела на Льюиса. Ей не было видно его лица.

– Ого. Надо же, как странно, – нарушила она тишину. – Ты как будто… как будто заставил сгуститься тьму.

– Ага, – ответил Льюис. – Было забавно, правда? – он не сдвинулся с места ни на сантиметр, будто прирос к полу, глядя в опустившуюся ночь.

– Ну, а… с монетой что-нибудь получилось? – спросила Роза Рита напряженным и испуганным голосом.

– Не-а.

– Точно?

– Ага. Простая монетка. Пошли-ка дальше заниматься кораблем.

Льюис быстрым шагом подошел к стеклянным дверям и закрыл их. Затем помог Розе Рите подобрать вещи, разбросанные ветром. Он старался не смотреть на Розу Риту, пока ходил туда-сюда, наводя порядок. Монета в его руке подпрыгнула, но рассказывать об этом он не хотел.