Текст книги "Космический дальнобойщик"

Мы почувствовали минутное притяжение неведомой силы, это с нами работали жадные пальцы гравитации.

– Смотри в оба, Сэм!

– Это всегда был тяжелый, поганый портал. Его надо откалибровать. БУУУМ!

Тяжеловоз словно упал, ударившись по Космостраде Грумбриджа. Джунгли пропали, и вокруг нас простиралась холодная плоская земля сателлита, омытая тусклым красным сиянием основного карликового солнца Грумбриджа-34B. Оно висело на огромной занавеске неба, покрытого звездами. Газовый гигант висел над нами справа и занимал сейчас примерно сорок пять градусов неба.

– Напомни мне подать жалобу в ближайший офис по техническому обслуживанию Космострады, – пошутил Сэм, отлично зная, что рекалибрация будет выполнена самим порталом, когда наступит время. Так же, как и поверхность дороги Космострады, порталы сами себя ремонтировали.

– В один прекрасный день мы материализуемся под поверхностью дороги, – сказал он, повторяя страшную сказку, которая тоже принадлежала к фольклору Космострады. – Ей-богу, мне интересно, что тогда случится. Взрыв?

– Сэм, ты отлично знаешь, что этого случиться не может, я уже прошел все стадии этого спора сто раз в ста различных пивнухах. Переход через портал – это не вопрос передачи материи, это вопрос геометрии. Пространства по обеим сторонам портала соприкасающиеся, а не конгруэнтные. Мы только что пережили невыровненность, где вход оказался выше выхода. – Если бы ситуация была обратной, а разница не превышала бы нескольких сантиметров, то ощущение было бы такое, словно переезжаешь выбоину. Без проблем. Однако если бы несоответствие уровней было больше, скажем, метр или около того, то мы бы налетели на тот край металла дороги, которым кончается въезд в портал, и нас бы размазало по дороге. Но мы все равно бы остались на входе в портал. Но никакого взрыва бы не было. В энный раз я все это объяснял Сэму, и он смеялся.

– Я просто дразню тебя, сынок. Мне нравится видеть, как у тебя шерсть на загривке встает дыбом, когда ты споришь с этими тупыми водилами. Но скажи мне, почему мы ничего не слышим про такие происшествия?

– По той же причине, по какой все несчастные случаи с порталами очень трудно проверить. Но кто знает? Может быть, есть какие-то механизмы безопасности, а может быть, есть что-то в природе искаженного времени и пространства, что исключает подобные штуки. Я не знаю. Это чудо, что они могут вообще что-то выровнять с какой-то степенью точности на расстоянии дюжины световых лет. Есть многое в Космостраде, что мы не знаем. Одна из самых больших тайн – это то, зачем дорога вообще понадобилась.

– Ну, – ответил Сэм, – я так думаю, что им приходилось тащить тяжелое оборудование с одного места на другое, пока они от одного цилиндра добирались до места, где предстояло поставить следующий. Технология, которая так хорошо управляется с гравитационными силами, не нуждается в том, чтобы строить дороги для наземных средств транспорта. Разве нет?

– Тут ты меня прищучил. Черт, может, в бюджете отыскались лишние деньги и бюрократы не могли себя заставить отдать то, что уже раз попало им в лапы. Они просто должны были их потратить, поскольку бюрократы во всей вселенной одинаковы.

– Я так понимаю, что ты шутишь?

– Не совсем. В сравнении с потрясающей инженерной техникой, которая построила сами порталы, положить между ними дорогу, которая сама себя технически обслуживает – детская игрушка. Просто пришло в голову – и сделали.

– Я никогда не думал об этом таким образом, – сказал я, почесывая в затылке. – Но, черт возьми, почему они плюхнули цилиндры просто на поверхность планет? Почему не оставили их в космосе?

– Слишком много вопросов, Джейк, а у нас нет ответов.

Беседа подстегнула мою память.

– Кстати, это мне кой о чем напоминает. Я весьма интересно побеседовал с Джерри Спарксом там, в мотеле.

Я пересказал то, что услышал. Сэм сперва никак не комментировал сказанное, потом заметил:

– На мой взгляд, звучит, как обычная дорожная байка, Джейк.

– Что в точности соответствует моим чувствам, – я оглянулся на Дарлу, которая с интересом следила за нашей беседой. – А ты что думаешь?

– Насчет чего? Космострады или слухов о тебе?

– Все равно. И то, и другое.

– Я в это верю. Я хочу сказать, в слухи про тебя. Если кто-то и сможет найти дорогу обратно во времени, это вы, парни.

– Спасибо.

Я взглянул на газового гиганта. Он был огромный и величественный, раскрашенный параллельными пастельными полосами, на нем красовались словно бы мушки от второй луны, которая сейчас по нему проходила. Внизу пылевой реголит поверхности луны был сметен в плавные низкие кучки, которые здесь и там были испещрены кратерами с голубоватыми отверстиями.

Я повернулся к Дарле.

– Кстати, до сих пор этот вопрос как-то не возникал, но куда ты ехала, когда мы подхватили тебя на Тау Кита-2?

– Маш-сити, – ответила она без колебания. – Я там раньше бывала, когда пела. Но я искала работу менеджера в ночном клубе. Мне рассказали, что там имеется вакансия.

– Угу. – Тем, что я не знал про эту женщину, можно было бы перегрузить тяжеловоз или даже парочку. – Ладно, ребята, что теперь будем делать? Есть предложения? Высказываться могут все, даже вон Чита.

– У нас есть три возможности, – сообщил нам Сэм, – поскольку на той планете три портала. Один – мы можем вернуться туда, откуда пришли. Как вам такая мысль: будем за нее голосовать?

Несколько придушенных воплей от Дарлы и Читы, а мой вопль, кажется, оказался еще громче.

– Так, это не пошло. Второе: мы продолжаем наш первоначальный маршрут и доставляем наш груз научного оборудования на Ураниборг, в Чандрасекарскую Обсерваторию глубокого космоса, что потребует от нас немалого риска, поскольку Уилкс, вне сомнения, знает, что мы туда и направляемся. Что оставляет нам портал номер три?

– Который ведет нас черт-те куда в земном лабиринте, – вставил я.

– Но ведь мы можем направиться на Ураниборг и не останавливаться, предложила Дарла. – Можем оставаться на 12-м маршруте и проехать сквозь земной лабиринт.

– Хм-м-м... Тоты довольно дружелюбно к нам относятся, – размышлял я. – Но что мы там будем делать?

Ответа не было.

– Вот черт, получается, у нас вообще нет выбора.

– В пользу последнего решения – единодушное «да», – объявил Сэм, – но это в данном случае не имеет значения, потому что нечто очень быстро садится нам на хвост. И если я говорю – «очень быстро», я именно это имею в виду.

Я отстегнулся от сиденья стрелка и почти разбил голову о крышу, пытаясь перебраться на водительское сиденье и забыв об уменьшенной силе притяжения. Я проверил сканеры.

– Я понял, что ты хочешь сказать. Слишком быстро для гражданского транспорта, это не тяжеловоз. Либо инопланетянин, либо патруль колониальной полиции.

– Это и есть патруль, – подтвердил Сэм, – и почему только у меня странное ощущение, что он хочет прижать нас к обочине и остановить?

– И у меня такое же подозрение. Однако мы тут мало что можем поделать.

– Но мы вполне можем с ним помериться пушками.

– Нет, Сэм. У нас уже на счету Уилкс. Не хочу связываться с колониальными властями.

– Угу, у него уже сирена вовсю вопит. Я ее тебе дам послушать. МЕРТЕ!

– Ну... – я вздохнул и приготовился смириться с неизбежным, притормозил и стал подтягиваться к обочине. Я сбрасывал скорость как мог быстрее, и, естественно, менты перегнали нас, словно они были единственными удалыми перехватчиками Маш-сити.

Сэм рассмеялся:

– Ты только посмотри на них, этаких чайников!

Дорога впереди нас покрылась синевато-белым от их задней отдачи при торможении, и бедные лапочки оказались в полуклике от нас, опередив нас на такое дикое расстояние просто из-за неумения водить машину. Им пришлось медленно пятиться задним ходом, что, конечно, немедленно привело их в прекрасное настроение.

– А они становятся все нахальнее, верно? – спросил Сэм. – Я имею в виду, вот так ни за что ни про что нас остановили...

– Не в первый раз, – ответил я. – И не в последний. Менты просто обязаны время от времени делать что-то подобное. Это традиция. Им не по себе, когда они не могут арестовать кого-нибудь на дороге.

Мегафон патруля издал писк: плинк!

– Джейкоб Пол МакГроу? – голос был женский.

Я надел наушники.

– Да, а что?

– Привет, Джейк! Как дела?

– О господи, только не Мона! – простонал Сэм.

– Просто прекрасно, – ответил я. – А у тебя как жизнь?

– Роскошно, – констебль Мона Бэрройс сказала это своим чистым птичьим щебетом. – Джейк, боюсь, у меня для тебя плохие новости.

– Мона, я уже и так за сегодня получил немало удовольствия, когда ты меня таким манером перегнала и показала мне прелестную попку твоей машины. Теперь меня ничто не может вывести из себя. Пока что.

– Джейк, ты всегда умел говорить приятные вещи. И все же, мне кажется, от того, что я скажу, твой мотор погаснет и сдохнет. На Оранжерее выдали ордер на твой арест.

Обратите внимание. У нее этого ордера не было, и она меня не собиралась арестовывать. По крайней мере, не здесь, не на Космостраде.

– Вот как? А по какому обвинению? Они что, собрали воедино все мои штрафы на дороге за предыдущие годы?

Но на сердце у меня было муторно. Я знал...

– На сей раз очень скверно, Джейк. Убийство с помощью транспортного средства повышенной мощности.

– Разумеется.

– Есть и другие обвинения. Отъезд без оказания помощи, нападение со смертельным оружием в руках и куча всякой мелочи.

– А, черт с ними, говори уж все сразу.

– О, нелегальное вождение машины по бездорожью, потом ты еще чего-то там не сделал... Джейк, слушай, неужели надо тебе все это выдавать?

Патрульный крейсер затих. Я, например, не мог найти выхода из такой ситуации. Я сидел и гадал, что станет делать Мона, если, например, мы попытаемся от нее рвануть. Это не было таким уж трудным делом, полицейские теперь редко встречаются жестче, чем Мона.

– Должен ли я понимать так, что это арест, констебль?

– Господи, откуда у тебя такие мысли? Но я просто официально тебя уведомляю, что в округе моей юрисдикции против тебя выдвинуты обвинения. Мое предложение тебе – сдаться.

Слово «предложение» было резко подчеркнуто и выделено голосом.

– Тогда почему ты нас остановила, а? Можно спросить?

– Ох, Джейк, ради бога не изображай космострадского адвоката в суде. Не умею разговаривать и вести машину одновременно. Кроме того, ты сворачивал на Эта Кассиопеи, и мне не хотелось бы, чтобы ты потом ехал обратно по такому куску дороги. Мне еще надо сделать кучу вещей, и я спешу. Ну вот, теперь ты знаешь, что тебе надо сдаваться или приходить с повинной, Джейк. Почему бы не сделать этого прямо сейчас и избавить себя от массы неприятностей? А? Ладно?

– Я с большим удовольствием услужил бы тебе, Мона, но утром я сам себя уважать перестану.

– Эй, Джейк, – предупредила она. – Только не вбивай себе в голову всякие глупости. Я буду ехать за тобой до тех пор, пока тебе не понадобится выйти из тяжеловоза, хотя бы, чтобы пописать.

– У меня для этих целей под сиденьем пятигаллонная бутыль из-под виски «Старая привычка», лапушка. Так что я плевать хотел на офицеров полиции, которые сгоняют меня с дороги, просто чтобы поболтать.

– Не шути. Ты знаешь, что я хочу сказать. Ты вскоре остановишься, чтобы поесть или заправить машину или что-нибудь в этом роде.

Она не могла так долго ждать. Но вопреки браваде Сэма, она могла пересидеть нас. Если в этом безвоздушном окружении мы окажемся без топлива или еды, потребуется так называемое «спасение», и тут она с нами расправится.

– А если я покину земной лабиринт?

– Это твое право. Но тебе придется оставаться вне его постоянно. Не очень-то это хорошо для твоего бизнеса, а?

– С этим я должен согласиться.

– Так что ты скажешь?

Я выключил связь на миг.

– Что делать будем, Сэм?

– Пойдем пока за нею. Мы что-нибудь придумаем к тому времени, когда попадем снова в Оранжерею. Может быть, Чита найдет нам еще какие-нибудь безопасные дороги в джунглях.

Сама мысль о такой возможности заставила меня сказать:

– Даже не надейся, Мона. Мона, лапочка, не знаю, как совесть дает тебе спать по ночам. Ты же знаешь, что обвинения сплошь придуманные, и, мне кажется, ты отлично знаешь, что произошло в Грейстоук Гровз и у «Сынка».

– Милый, я просто выполняю свой долг. Это Уилкс сообщил в полицию про то, что произошел инцидент со смертельным исходом и подал жалобу за нападение. Я только следую предписаниям, как поступать в подобных случаях. Правда, я знаю, что Уилкс мечтает, чтобы ему подали твоей крови в хрустальном графинчике... но у меня на него нет никаких данных! Тебе бы надо подать на него встречную жалобу, чтобы я тебе помогла! Ни мне кажется, что ему пока что хуже, чем тебе. У него один человек погиб, а другой в изоклинике отращивает новый палец.

– Иными словами, если я случайно подвернусь мертвым, моральное преимущество будет на моей стороне?

– Извини, Джейк, но я уже сказала, что у меня есть приказ, и я должна ему следовать.

Я оглянулся на Дарлу.

– Дарла, тебе решать. Она ничего не упомянула про подозрительную женщину. Скажи только слово – и мы поедем обратно, а ты совсем не будешь фигурировать в этом деле.

– Я готова рискнуть и рвануть к тому, третьему порталу, – сказала она, и ее голубые, как ионосфера, глаза странно заблестели.

– Джейк, ты меня слушаешь? Я хочу тебя убедить, что ты получишь всю необходимую защиту от Уилкса или кого-нибудь другого, я тебе это лично гарантирую... погоди секунду.

Радио затрещало, и она прекратила передачу.

– Что это, Сэм?

– Что-то впереди надвигается. И мне кажется, что я знаю, что это такое.

Я посмотрел на передний вид, включил телескопический обзор и вывел его на главный экран. Огромный автомобиль необычной конструкции тормозил с огромной скоростью. Я посмотрел на датчики сенсоров.

– Два, запятая, три и тормозит на пятнадцати "g", – заметил я. – И это не телега с реактивным двигателем. – Я посмотрел на экран внимательнее. – Это может быть только одна штуковина...

– Мона влипла по уши, – сказал Сэм, и в голосе у него звучало настоящее беспокойство.

Машина, которая появилась на экране монитора, была почти без особых внешних черт, этакая низкая, удлиненная половинка арбуза на роллерах, сияющая ясным серебром. Когда она приблизилась с поразительной и страшной скоростью, она смотрелась как гигантский жук, как детская игрушка невиданных размеров, этакая бибика на колесиках. Одновременно она была комична и страшна.

Мона, очевидно, намеревалась убежать, но эта штука надвигалась слишком быстро. Мона затормозила в ста метрах от нее или около того, пытаясь казаться невиновной.

Миг спустя «Патруль Космострады» встал около нее, налетев бесшумно, как коршун, и скатился на обочину между патрулем полиции и нашим тяжеловозом.

Загремел громкоговоритель. Голос заговорил на интерсистемном языке.

– НАЗОВИТЕ ПРИЧИНУ ПОМЕХИ ДОРОЖНОМУ ДВИЖЕНИЮ.

Вообразите только самый нечеловеческий голос, какой только возможен, добавьте к этому все самые устрашающие нюансы выражения голоса и тона, потом увеличьте громкость, пока у вас не начнут разрываться барабанные перепонки. Я повернул ручку громкости как можно дальше в сторону выключения.

– Мы оказываем помощь, – сказала Мона как можно тверже, скрывая нервозность. Не было никакого сомнения, к кому обращался Космострадский патруль.

– НАЗОВИТЕ ПРИЧИНУ ОКАЗАНИЯ ПОМОЩИ.

– Машина позади вас испытывает механические трудности с управлением.

Пауза. Потом:

– МЫ НЕ МОЖЕМ ОБНАРУЖИТЬ ТАКОВЫЕ.

– Проблема уже решена.

– ОПИШИТЕ ПРИРОДУ И СПОСОБ ИСПРАВЛЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ С УПРАВЛЕНИЕМ СРЕДСТВОМ ТРАНСПОРТА.

Мона была рассержена.

– Почему бы вам их не спросить?

– ЛИЧНОСТИ, НАХОДЯЩИЕСЯ В КОММЕРЧЕСКОМ ТЯЖЕЛОВОЗЕ: ВЫ МОЖЕТЕ ПОДТВЕРДИТЬ ЭТИ УТВЕРЖДЕНИЯ?

– Да, можем. У нас была потеря магнетического поля из-за неисправной электронной детали. Деталь заменили.

– ЛОЖЬ, – в голосе не было никаких эмоций. – МЫ ОБНАРУЖИЛИ ДВА ИСТОЧНИКА ЭМИССИИ НЕЙТРИНО ПРИ ПАТРУЛИРОВАНИИ СЕКТОРА. НИКАКОЙ ПОТЕРИ РЕАКЦИИ В ЯДЕРНОМ РЕАКТОРЕ МЫ НЕ ЗАМЕТИЛИ.

Все, это был конец.

– Прости, Мона, я сделал все, что мог, – этого я передавать не стал.

– ВОДИТЕЛЬ ТРАНСПОРТА, ПРИНАДЛЕЖАЩЕГО ОРГАНАМ ЗАКОННОЙ ВЛАСТИ: ТЫ ЗНАЕШЬ ПРАВИЛА, КОТОРЫЕ ЗАПРЕЩАЮТ ОСТАНАВЛИВАТЬ ДВИЖЕНИЕ НА ЭТОЙ ДОРОГЕ?

Хотя слова и были вопросительными, это не было вопросом.

ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ЦЕЛЕЙ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ КАТАСТРОФЫ НЕ СУЩЕСТВУЕТ ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ МОЖНО ОСТАНАВЛИВАТЬ ТРАНСПОРТ НА ЭТОЙ ДОРОГЕ. ИСКЛЮЧЕНИЙ НЕ БЫВАЕТ. ВЫ ОТДАЕТЕ СЕБЕ ОТЧЕТ В ТОМ, КАКОВЫ БЫВАЮТ ПОСЛЕДСТВИЯ. НАКАЗАНИЕ ВАМ ИЗВЕСТНО. ПРИГОТОВЬТЕСЬ ПРЕКРАТИТЬ СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ. ВАМ БУДЕТ ОТВЕДЕНО ВРЕМЯ НА ИСПОЛНЕНИЕ РЕЛИГИОЗНОЙ ЦЕРЕМОНИИ. НА ПЯТИДЕСЯТОМ УДАРЕ ГОНГА ВАШЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ БУДЕТ ПРЕКРАЩЕНО.

Начались удары гонга.

Мона была все равно что мертва, и она это знала, но зад ее машины словно взорвался голубым пламенем, и она рванула с места. Вместо того, чтобы ехать дальше по дороге, она резко развернулась так, что пыль от поверхности планетоида поднялась столбом. Она попыталась добраться до ближайшего холмика, чтобы укрыться там, в надежде, что патрульная машина не сможет за ней последовать. Никто не знал относительно этих «дорожных жуков», как мы их прозвали, столько, чтобы сказать наверняка, каковы их возможности. Ни одного из них никогда не видели вне дороги. Это был единственный шанс, который у Моны был, и она им воспользовалась.

Но ее моторы заглохли, прежде чем она проехала двести метров. Длинный черный перехватчик колониальной полиции зарылся в пыль. Потом последовало долгое молчание, если не считать страшного гонга.

Наконец Мона передала мне:

– Джейк, скажи им. Скажи им, что я тебе помогала. ПОЖАЛУЙСТА!

– Мона, извини. – Я не мог сделать ничего, абсолютно ничего.

– Я не хочу умирать вот так, – сказала она, голос ее дрожал, – не хочу, чтобы меня убил такой вот жук. О господи!

Почти не думая, я выставил снаряды на панель орудия, зарядил пушку и навел на цель. Когда на панели управления вспыхнул зеленый огонек, я выстрелил. Невидимая рука цапнула мою ракету и отбросила в сторону.

Она без всякого вреда взорвалась на лунном грунте.

...гонг... гонг... гонг...

– Джейк? – теперь голос ее звучал странно спокойно.

– Да, Мона?

– Мы... мы ведь провели вместе много хороших минут, да?

– Да. Да, Мона, так и есть.

Один всхлип прорвался сквозь ее маску спокойствия, но его быстро заглушил горький голос.

– Он даже не дал мне умереть от твоей руки, скотина.

...гонг... гонг... гонг... ГОНГ!

– Прощай, Джейк!

– Прощай.

Мое зрение было обожжено, багровые пятна гонялись друг за другом по всей сетчатке. Когда я снова смог видеть, перехватчик исчез. Черная яма дымилась там, где он только что был.

Дорожный жук уезжал прочь.

– ПАССАЖИРЫ КОММЕРЧЕСКОГО ТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА! ВЫ МОЖЕТЕ СПОКОЙНО ПРОДОЛЖАТЬ ВАШ ПУТЬ.

Космострадский патруль оставил нас под крохотным красным солнцем и на невыразимой красоте пейзажа.

5

– У тебя нет никакой причины чувствовать себя виноватым, – ободрял меня Сэм, когда мы катились по направлению к очередным цилиндрам. – Ты сделал все, что мог. Ты попытался. Я немного испугался, как отнесется «дорожный жук» к твоей ракете.

– Я знаю. Я тоже испугался, – сказал я. – Мне не надо было так делать. Это было бесполезно, и я это знал. Я не имел права рисковать жизнью Дарлы и Читы.

– Я бы сделала то же самое, – сказала тихо Дарла.

– Спасибо, Дарла. И все же...

– Ну хватит, сын. Мона знала, чем рискует. Она знала, что на этой дороге существует только одно правило: не смей блокировать дорогу или прерывать движение ни в одной ее части! И она знала, что «дорожные жуки» соблюдают это правило буквально и очень следят, чтобы таких нарушений не было.

– Какое право они имеют так поступать, карать или миловать? – яростно возразил я. – Кто они такие, черт побери?

Сэм не ответил, потому что на это ответа быть не могло. Еще одна тайна, можете занести ее в список тайн. Две теории пока что самые модные. «Дорожные жуки» – либо машины, которые были созданы самими строителями дороги, или они управлялись водителями, которые хотели, чтобы дорога была свободна для их собственных нужд. Лично я предпочитал последнюю теорию. Все указывало на то, что Космострада насчитывает миллионы лет, а машины – неважно, какие они суперсовременные и сложные – просто не могут функционировать столько времени, по крайней мере, мне так казалось. Но если внутри были существа из плоти и крови, они пока что не показались, и я сильно сомневался, что они покажутся.

Цилиндры были тут повсюду, и мы чувствовали их настойчивое притяжение. Нас поглотил портал.

Следующая планета была крупная, мир с высоким притяжением планеты, как предупреждал нас знак перед порталом. Но переход от нуля целых трех десятых к одной целой сорока пяти десятым гравитации показался нам тяжеловатым. Притяжение планеты прижало нас к сиденьям. Я застонал и попытался выпрямить спину, которая внезапно превратилась в желе.

– Уф-ф-ф! – Дарла упала на сиденье, Чита стоически терпела.

– Иисусе, даже я это каким-то образом чувствую, – пожаловался Сэм.

Мы прибыли на огромную саванну сухой травы и голых пыльных проплешин. Коротенькие деревья там и сям торчали на равнине. Справа от нас, подальше, за переливающимся от жары воздухом паслось стадо приземистых толстых животных. Солнце заходило слева от нас, но усердно палило. Небо было голубым, усеянным прозрачными потеками яркого сияния. Следы переходов стад испещрили дорогу. В одном месте травка почти влезла на саму Космостраду и проела в ней дыру, так что пятиметровый кусок металла был съеден почти до основания. Прореха в металле была не такая большая, но все же. Как такие вещи происходят – для меня еще одна загадка.

Огромные черные птицы, если только это были птицы, кружили в белесом небе возле солнца, рыща в поисках еды. Никакой добычи или падали вблизи не было заметно. Тут и там по сторонам дороги виднелись кучки пушистой земли: ульи? Норы? Не было никакого признака обитания человека, хотя планета была в списках, предназначенных для колонизации. Но это место настолько негостеприимно выглядело, что заселить подобный мир означало смириться с тем фактом, что любое усилие, которое придется делать, будет стоить человеку в полтора раза больше. Будь то поднять вязанку хвороста, занести над головой топор, подняться по ступенькам лестницы. Но люди привыкли и к худшим условиям жизни на многих планетах. Я представил себе, как будут выглядеть будущие поколения этого мира – коротышки, смуглые, с мощными мускулами, любящие одежду цвета хаки, вросшие в свои широкополые шляпы, консервативные, уверенные в себе, гордые. Может быть, и так. Наверняка разнообразие воцарится, если человек распространится среди звезд, а различия в один прекрасный день станут куда сильнее, чем просто культурное разнообразие. Организм – это продукт окружающей среды, а когда окружающая среда такая разная...

Дорога рванулась вперед, не сворачивая никуда в сторону, указывая на широкую черную ленту, которая обрамляла горизонт, горы.

– Как называется эта планета? – спросил я. – Что говорит карта?

– Голиаф, – ответил Сэм.

– А-а-а...

Мы какое-то время молча ехали, пока я не сообразил, что мне безумно хочется есть.

– Кто-нибудь голоден? Есть хотите?

– Я! – пискнула Дарла.

– Суп сейчас закипит, кто войдет, будет сыт!

Мы отправились назад, в камбуз, и приготовили быстрый ленч: сандвичи с ветчинным салатом, огромные маринованные огурчики – деликатесы, это я привез из Нового Сиона, («Деликатесные огурчики и ветчинный салат? – спросила Дарла. – Мы же просто упадем на месте от несварения желудка!» – «Ешь быстрее!» – сказал я), картофельный салат, вишневый йогурт, все только что из холодильника. Я хорошо заправился на Тау Кита, прежде чем двинуться в путь по нашим-то маршрутам.

Мы хорошенько поели.

Я остановился с огромным куском маринованного огурца во рту.

– Какая же я скотина! Я забыл про Читу!

– Не волнуйся, с ней все в порядке. И это не ее имя.

– А? Что? Дарла, она же не может есть человеческую еду – полипептиды с ней совершенно не согласуются!

– Она принесла с собою свою собственную еду – вот, посмотри.

Я прошел вперед, в кабину, и точно, там сидела Чита, жевала какой-то салат для вомбатов или что-то в этом роде, маленькие такие зелененькие побеги с розовыми мясистыми головками. Я вернулся обратно.

– Когда она нашла время нарвать всего?..

– Я так и не нашла времени тебе объяснить, почему Чита с нами, правда? А ты так и не спросил. Вот что мне в тебе нравится, так это то, Джейк, что ты никогда не задаешь вопросов, никогда не жалуешься. Ты идешь по течению событий и ничего не предпринимаешь, пока обстоятельства не заставят или на тебя не нападут напрямую. Во всяком случае, дело обстояло так: когда ты позвонил мне по интеркому в хижину, мы как раз с ней разговаривали, и она сказала, что, мол, ее время приближается. Я так поняла, что это означало конец ее жизни, но она не стала распространяться. Я почувствовала, что она очень несчастна. Отчаянно несчастна.

– Она наверняка пережила множество плохого в мотеле и обращались с ней там просто пакостно, – сказал я. – Собственно говоря, маленький гнойный пролежень, по имени Перес, которого я там встретил...

– Знаю. Я поняла это по тому, как он с ней разговаривал, – она откусила кусок сандвича и задумчиво прожевала. – Чита сказала мне, что ни один из ее соплеменников никогда не покидал планеты – «не проходил между краем неба и большими деревьями», как она это называет. И что однажды, перед концом своей жизни, она очень бы хотела быть первым таким путешественником.

– Мне-то казалось, что я видел ее сородичей на других планетах.

– Правильно, но она-то этого не понимает, – Дарла подумала над теми словами, которые ей тогда говорила Чита. – Нет, я просто ее неправильно поняла. Она имела в виду свой род, а не свою расу. Я же тебе говорила, как крепко они привязаны к своим семьям.

– Понял.

– Так вот, когда ты мне позвонил, я предложила ей поехать с нами. Так все просто. Я с тех пор, конечно, не раз подумала, правильно ли я поступила. Я действительно понятия не имею, что с ней делать. Я сперва подумывала о том, чтобы найти ей дом, но, будучи человеком с практическим складом ума, ты тут же указал на химическую несовместимость.

– Это не такое уж непреодолимое препятствие, – сказал я. – Ее новая семья, какой бы она ни была, просто потратит деньги на биомолекулярный синтезатор и запрограммирует его так, чтобы он производил белковый материал, который ей подходил бы. Мы, конечно, знаем, каково это – лопать эту бурду, любой, кто путешествовал за пределами земного пространства, знает про такую гадость, но она, может, и выживет, если ее будут немножечко любить и достанут ей кетчупа с Оранжереи, чтобы ей не было так муторно жрать баланду.

Дарла задумалась над моими словами.

– Да, надеюсь, что ты прав. Я уже к ней привязалась. Она такая теплая и открытая... кстати, ты занимаешь очень высокое место в ее пантеоне великих существ. Ты спас ее от побоев, и она навеки тебе благодарна.

Я вытер руки о рубашку.

– Ну, это пустяки, в день у героев таких приключений – тыщи. Спасать, понимаете ли, прекрасных девушек, визжать, как резаный поросенок, когда укусит противная тварь, падать в обморок, чуть не попасть под дуло пистолета, просто потому, что проявишь гордость вместо разума... мне бы надо тогда было просто уйти из-за стола Уилкса.

– Вот-вот, Джейк. Это весь ты. Глупый, но гордый.

– Спасибо. Но ты мне начала рассказывать про Читу и про то, почему она здесь.

– А разве я не дорассказала? Ах, да. Я сказала ей, что она может поехать с нами, и пока я упаковывала вещи, она исчезла. Когда я закончила паковаться, она вернулась с охапкой плодов и всего такого прочего. Я сунула эту зелень себе в рюкзак и...

– Она знает про биохимию?

– А? Нет, конечно, нет. Может быть, она путешествовала раньше. Может, ее племя время от времени мигрировало. Я не знаю.

– Мне-то казалось, они крепко сидят на родной почве.

– Тогда я не знаю, откуда она знала, что надо захватить с собой еду. Но я ее спрошу.

Я допил остатки кофе. Он был из хорошего зерна, выращенного на Нуова Коламбиа.

– Ты еще что-то говорила про настоящее имя Читы. Каким образом ей приклеили кличку легендарного земного шимпанзе?

– Это ее так прозвали люди в мотеле, – она иронически подняла брови. – Остроумно, правда? Подходит к общему стилю мотеля, как они полагали. Ты себе представить не можешь, насколько популярны эти книги Берроуза после... бог знает скольких лет... двести или около того? Как бы там ни было, ее настоящее имя винва-хах-вии-вахви. Она сказала мне, что это означает «мягкая зелень, там, где она спит». По крайней мере, так я передаю ее перевод. Ее перевод своими словами невозможно было понять.

– Ладно, понял. Отныне она Винни, и не более того.

Я встал и потянулся. Затекшие мышцы постепенно разрабатывались.

– Еще одно, – сказала Дарла.

– Насчет Чи... то есть, я хотел сказать, насчет Винни?

– Да. Это что-то насчет Сэма и тебя. Она сказала, что сперва не поняла, что такое Сэм, то есть что именно он из себя представляет, пока не поняла, что он... ну, дух, который пронизывает весь тяжеловоз, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Она сказала, что почувствовала в тебе нечто, что ей не понравилось.

Я пожал плечами.

– Ну и ладно. Человек, которого ненавидят детки и маленькие пушистые зверюшки, не обязательно должен быть весь такой плохой.

– Не говори глупостей. Она тебя просто обожает – я же тебе сказала. Нет, это что-то, что связано с тобой. Что-то случилось с тобой или случится... не могу сказать точно.

– Предчувствие?

Она пожевала нижнюю губу.

– Нет, – она покачала головой. – Нет, забудь насчет «случится». Она не этими словами говорила. Это не было предсказание, интуиция или что-то в этом роде. Это просто «нечто» «вокруг» тебя. Вот как она это описала. Единственное разумное высказывание, которое я от нее могла получить, что она не любит запаха твоей куртки, потому что он плохой.

Я понюхал подмышки.

– Ну что же, говорят, что если тебе твои друзья об этом не скажут, то кто же сможет сказать?

Она закатила глаза к небу.

– Джейк!

– Прости. Но все-таки то, что она сказала, довольно расплывчато.

– Да, наверное. Но она-то была так уверена.

– Что она почувствовала, наверное, была моя устойчивая аура развратничества и дебоширства.

Дарла хихикнула.

– Ты хочешь сказать, твоей жизни, полной фантазий. Я случайно знаю, что ты недалек от монаха в этих вопросах. Ты даже не попробовал меня поцеловать.

– Не попробовал? Ну что же...

Я взял ее за плечи и притянул к себе, впившись в эти сочные губы совсем не монашеским поцелуем хорошего дорожного качества. После первой секунды она стала целовать меня в ответ. (Мне кажется, я ее удивил). Мы занимались этим еще долго.