Текст книги "Истоки нейро-лингвистического программирования"

Как я сказала выше, роль Фрэнка имела решающее значение для возникновения и развития НЛП благодаря тому, что эти группы, первоначально используемые для практики гештальта, были тестовой платформой для моделей, закодированных Джоном Гриндером и Ричардом Бендлером. Тестирование является важным шагом в процессе НЛП-моделирования, цель которого – ответить на вопрос: может ли этот паттерн в кодированном виде быть успешно передан другим людям таким образом, чтобы они достигали положительных результатов так же эффективно, как и объект моделирования? Фрэнк принимал участие в моделировании Перлза и иногда в моделировании Вирджинии Сатир. Он сам служил объектом для тестирования некоторых пробных паттернов. Естественная реакция Фрэнка на сложные вопросы или ролевые игры с Ричардом и Джоном могла стать основой для упражнений во время групповых сессии.

Сейчас самое время обсудить гештальт-платформу и то, как функционировали первые группы в рамках этой платформы.

IV. Групповые импровизации: основная и малая сцены, используемые для репетиций пьесы

Первая репетиция

Краткое введение в гештальт и работу Перлза, которое я привожу в этой части эпилога, должно помочь читателю немного ознакомиться с предысторией. Платформой, на которой каждый из первых паттернов исследовался после кодировки, на которой в группах ежедневно проводились эксперименты и тестирования, была гештальт-терапия. Гештальт-терапия сама по себе была относительно новым направлением в существующей практике психотерапии.

Когда вы будете читать следующее описание, вы, возможно, отметите для себя некоторые элементы и типы процессов, используемых в гештальте, которые напомнят вам о прочитанном в статьях некоторых авторов, описывающих свои переживания и опыт, полученные на «группах». Сам процесс Мета/НЛП «групп» будет пояснен после обсуждения гештальта.

Фриц Перлз и его жена и соавтор, Лора Перлз, создали в Нью-Йорке Институт гештальт-терапии в начале 1950-х, отвергая фрейдистские методы и исследуя методологию Перлза, которую он назвал гештальт.¹⁶ Его работа в Соединенных Штатах началась в их нью-йоркской квартире, где он проводил группы, семинары и практикумы.

После прибытия Фрица Перлза в Калифорнию в 1960 году, он начал проводить учебные семинары по гештальт-терапии в Институте Эсален летом 1964 года (вплоть до 1968 года). Основное отличие между терапевтическими методами, которые использовали традиционные психотерапевты, и гештальтом Перлза заключалось в отношениях между психотерапевтом и клиентом.

Методология, используемая Перлзом, был разработана таким образом, чтобы клиент активно принимал участие в процессе, взаимодействуя с терапевтом, не посредством свободных ассоциаций, которые не были направлены на взаимодействие с клиентом, а через процесс исследования, проводимый совместно с терапевтом. Это исследование на каждой сессии начиналось для клиента с того, что он рассказывал о том, что испытывал в тот конкретный момент, а не пытался точно описать значение событий, которые произошли 10 минут или 3 года назад. Затем терапевт ставил эксперименты и анализировал ответы клиента.

Были написаны несколько книг о методологии,¹⁷ которые содержали ограниченный набор паттернов. Эта методология использовалась на индивидуальных или групповых сессиях с количеством участников не более 10. Во время таких сессий, терапевт работал с одним клиентом, а другие члены группы наблюдали; в конце сессии с этим клиентом, которые, как правило, длились 20 минут, остальные члены группы давали обратную связь о том, как работа с этим человеком повлияла на решение их личных проблем.

Философия гештальта Перлза состояла в том, что клиент испытывает в настоящий момент, и в отношениях между психотерапевтом и клиентом – терапевт должен был использовать спонтанные методы для изучения ощущений клиента;¹⁸ мне не удалось найти никаких подтверждений тому, что терапевт пытался изменить поведение клиента.

Именно на этой платформе на группах тестировались языковые паттерны изучаемых объектов моделирования, здесь проводились эксперименты первоначального кодирования, проверенные на группах первого поколения Мета/НЛП.

Я предлагаю читателю прочесть краткое резюме, чтобы напомнить о хронологии и уточнить некоторые дополнительные детали, которые помогут в понимании группового процесса.

Ричард впервые повстречался с Джоном Гриндером на тренинговой группе примерно в сентябре 1971 года, они поддерживали связь, общаясь по-приятельски. Ричард нередко заходил на занятия, проводимые Джоном в тот период времени, когда он и Фрэнк вели гештальт-группы. Фрэнк и Джон еще не были знакомы. Осенью 1971 года Джон Гриндер преподавал Введение в общее языкознание, затем зимой курс «Язык и Разум»,¹⁹ а весной (1972 года) – «Структуру английского языка».

Осенью 1972 года Ричард приглашает Джона прийти посмотреть, чем они с Фрэнком занимались. Джон только что вернулся из поездки в Африку, которая длилась несколько месяцев. Ричард и Фрэнк работали по методу Перлза. Ричард принимал участие или просто присутствовал на некоторых занятиях Джона; особенно на курсе «Язык и Разум». Когда Джон с удивлением спросил Ричарда, почему он решил пригласить его (Джона) на их группы, Ричард ответил: «Я слышал, как точно ты формулируешь связь между работой мозга и речью».

Фрэнк в своей статье утверждает следующее: «Ричард пригласил нового «доку» – профессора лингвистики, посетить наши групповые тренинги, чтобы он сказал нам, заметил ли в нашем поведении лингвистические или какие-либо иные паттерны и/или идеи, способные помочь нам делать еще лучше то, что мы делали до того». (Эта фраза, кстати, свидетельствует о том, что изначально идея пригласить Джона могла принадлежать Фрэнку, а не Ричарду). Я сделала акцент на цитате из статьи Фрэнка, чтобы напомнить читателю о важной особенности гештальт-терапии – взаимосвязи между терапевтом и клиентом, что становится ясно из описания гештальт-терапии, приведенного мной выше. Ключевым моментом здесь является то, что терапевт должен был использовать спонтанные способы изучения ощущений клиентов в данный момент времени. По словам авторов статей, это были спонтанные способы изучения процесса, который все трое использовали на этих группах, чтобы, в конечном счете, тестировать кодированные языковые паттерны.

Термин «группы», похоже, был популярным в университетском городке Кресдж-колледжа в годы его становления. Колледж запустил тренинговые группы, процессы, проводимые на которых часто описываются как групповая психотерапия. Участникам предлагалось поделиться эмоциональными реакциями (такими как, например, гнев, страх, ощущение комфорта или зависть), которые возникают в ответ на действия и высказывания других участников.

Вероятно, в результате проведения этих Т-групп, гештальт-сессии Фрэнка приобрели широкую популярность в кампусе; также вполне вероятно, что Ричард Бендлер, посвятивший себя изучению техник Перлза, услышав о Фрэнке, решил объединить с ним усилия, чтобы также извлечь пользу из этой популярности. Проводя по 2–3 гештальт-группы в неделю, Фрэнк и Ричард набирались опыта. Джон Гриндер, хотя и получил степень бакалавра по психологии, никогда не интересовался клинической психологией. Т-группы одновременно увлекали, интриговали и раздражали его. У него неоднократно происходили серьезные бурные дискуссии с Майклом Каном о процессах, применяемых на Т-группах.

Во время проведения групп, Джон и Ричард часто обменивались взглядами, в которых читался один и тот же вопрос: «Ты что, шутишь?» Фрэнк, будучи членом совета студенческого самоуправления, сотрудничал с консультационным центром для студентов Калифорнийского университета, где он встретил Ричарда и выступал в качестве консультанта-наставника для студентов, нуждающихся в помощи. Хочу напомнить читателям, что изложенные выше факты – это всего лишь моя интерпретация информации, которую я обнаружила при изучении архивной документации, и может не иметь ничего общего с истинными намерениями упомянутых мной людей.

Именно благодаря опыту, приобретенному на Т-группах, эти люди сумели первыми распознать, освоить и, в итоге, кодировать паттерны метамодели – чтение мыслей и причинно-следственная связь – паттерны, которые систематически и вполне очевидно использовались в контексте Т-групп.

Вторая репетиция: переход на новый уровень

Я уже упоминала о временном разрыве между моделированием Перлза и Сатир. Этот факт в отношении «групп» значим с той точки зрения, что в этот промежуток времени акцент начал смещаться и начался переход от проведения групп в формате гештальт-терапии, когда студенты прорабатывали собственные проблемы, к формату, в рамках которого проводились эксперименты, исследование и тестирование новых паттернов в процессе их моделирования или кодировании, или паттернов, которые спонтанно обнаруживались во время работы в группах. Эти паттерны были разработаны Джоном, Ричардом и Фрэнком, а не были получены путем наблюдения за объектом моделирования.

Изменение схемы репетиций

Представители 1-го и 2-го поколения, по определению Фрэнка, работали в этом новом формате, прекратив занятия гештальтом. Открытие модальных операторов необходимости является прекрасным примером того, как эти студенческие группы были использованы Фрэнком, Джоном и Ричардом. Переход к новому формату начался, когда Бендлер, Пьюселик и Гриндер стали замечать закономерности (языковые и невербальные паттерны) в том, что они сами делали во время гештальт-сессий, которые проводились не на основании паттернов объектов моделирования. Этот процесс происходил постепенно за счет регулярного проведения групп с использованием паттернов первых и основных моделей, сначала Перлза, затем Сатир и, в конечном счете, Эриксона. К примеру, модальные операторы необходимости и возможности прослеживались в поведении и Перлза, и Сатир, и Эриксона; при этом такие проявления не были систематическими и не имели цели исследования и анализа эффективности этих операторов (никто из них не проводил ВСЕСТОРОННИЙ анализ модальных операторов). Было проведено несколько успешных экспериментов с объектами моделирования с переходом от невербальной жестикуляции к словесному обмену с целью исследовать последствия или воздействие паттерна; однако в большей степени именно тщательное тестирование и проведение экспериментов в рамках групповых упражнений позволили идентифицировать и кодировать модальные операторы, а также составить функциональные вербальные стимулы. Именно Пьюселик, Гриндер и Бендлер выработали функциональные стимулы. Этот процесс был использован в рамках группы при тестировании многих моделей. Только после тщательного тестирования в группах посредством ролевых игр, головоломок и создания специального контекста, наряду с кодированием, осуществляемым Гриндером, Бендлером и Пьюселиком, поведение агента перемен, ведущего «группу», могло стать достаточно систематическим для того, чтобы достичь устойчивого эффекта.

По мере того, как в арсенале исследователей появлялось все больше и больше кодированных паттернов, особенно в процессе написания книг в конце 1973–1974 («Магия» том I, «Магия» том II и «Паттерны» том I), характер процессов, используемых на этих группах, снова менялся. Все зависело от того, как долго «группа» работала вместе одним составом (обратите внимание на список участников разных поколений, составленный Фрэнком Пьюселиком, указанный в сносках, – можно отметить временные промежутки, с которыми к группе присоединялись новые участники).

Начальная стадия тестирования кодированных моделей, которые описаны в I томе «Структуре магии», охватила 1-ое и 2-ое поколения. В основном в разрезе терапевтического применения тестировались кодированные паттерны, которые упоминались в I томе «Структуре магии», а именно разновидности удалений (например, сравнение), неспецифические существительные и глаголы, модальные операторы необходимости и возможности, причинно-следственная связь, чтение мыслей, потерянный перформатив, комплексная эквивалентность.

Репрезентативные системы, включая движение глаз и предикаты, уже были закодированы, а затем протестированы в этих же группах (1-го и 2-го поколения). Хочу напомнить читателю, что II том «Магии» был почти окончен в 1974–1975, но не публиковался до 1976 года, так как в 1975 году Ричард Бендлер и Джон Гриндер решили опубликовать «Паттерны», том I, в собственной издательской компании под названием Meta Publications, Inc. Большинство паттернов метамодели и ряд невербальных паттернов (раппорт, калибровки и якорение) были закодированы и протестированы в 1975 году.

Работа над репрезентативными системами уже была завершена, о чем свидетельствует их упоминание в «Структуре магии», том I.

Мощный эффект техники смещения фокуса восприятия клиента с одной репрезентативной системы на другую трудно переоценить. Во втором томе «Структуры магии» мы представляем модель для идентификации и использования наиболее часто используемой репрезентативной системы клиента.²⁰

В описаниях «групп» 3-го поколения, которое вышло на сцену в конце 1974 – начале 1975-76 годов, мы видим многих представителей 1-го и 2-го поколения. В 1974 году к группе присоединяются Дэвид Гордон и Лесли Камерон, которые отказались от участия в написании статьей для этой книги. Но об их присутствии свидетельствуют упоминания нескольких авторов. Авторы статей указывают годы, в которые они стали частью НЛП сообщества: Стив Гиллиген – 1974, Джеймс Айхер – 1974, Терри МакКлендон, Дэвид Вик – 1974, Байрон Льюис – 1975, Джудит ДеЛозье – 1975, Роберт Дилтс – 1976. Обратите внимание, что некоторые из дат в статье Терри МакКлендона не совпадают с датами в статьях других авторов.²¹ Некоторые из этих людей стали участниками группы исследователей во время и после второй волны моделирования Милтона Эриксона, но все они включились в процесс после публикации первых томов «Магии» и «Паттернов» и написания второго тома «Магии».

Фрэнк, Джон и Ричард начали использовать дополнительные процессы с «группами» 3-го поколения. Остановимся на трех из них. 1) В некоторых группах участники выполняли упражнения, направленные на развитие навыков моделирования. 2) В других группах, особенно во время занятий, проводимых в Калифорнийском университете, перед участниками «группы» стояла задача множество раз опробовать определенный паттерн в различных контекстах, чтобы отследить результаты применения этого паттерна. 3) В иных случаях участники получали задание, например, дать название тому, что не имело названия, а затем отследить влияние такого называния на их восприятие и поведение.

Поскольку многие из этих процессов описаны в той или иной форме в статьях отдельных авторов, я упомянула эти процессы просто в качестве напоминания.

Моделирование, за исключением второго этапа моделирования Эриксона для II тома «Паттернов», было завершено; большая часть исследований и экспериментов было окончена; большая часть кодирования была выполнена; первоначальное тестирование проводилось представителями 1-го и 2-го поколения. Теперь проводились повторные испытания, расширение паттернов в новых контекстах и разработка паттернов для передачи паттернов новым участникам.

Пришло время выйти на сцену 3-му поколению – Мета/НЛП (с конца 1974 по 1977). Некоторых из участников «групп», которые вошли в 1-ое и 2-ое поколения, Джон прозвал «вундеркиндами»; а другие стали членами «ближнего круга», как в своей статье отмечает Байрон Льюис. Это были люди, которые вели группы, преподавали паттерны новым участникам и/или стали помощниками учителей.

Вы, возможно, отметили, что в некоторых статьях их авторы рассказывают о паттернах, которые они «открыли» (например, Айхер, ДеЛозье, Дилтс…). Такие «открытия» часто описываются как успешное выполнение упражнения, предназначенного для групповой работы, или успешное проведение сессии с клиентами (как описано Байроном Льюисом). Эти задачи или упражнения были разработаны Ричардом, Джоном и Фрэнком с двумя целями: 1) тщательное тестирование самих паттернов, 2) передача навыков, необходимых для моделирования. Отмечу, что только один из авторов упомянул в своей статье, что он непосредственно начал заниматься НЛП-моделированием, – Стивен Гиллиген (моделирование Милтона Эриксона).

Эти упражнения были созданы на базе модели, используемой в обучении студентов лингвистического отделения, и были направлены на то, чтобы помочь студентам магистратуры, изучающим лингвистику, развить способность обнаружения паттернов в моделировании языка и кодирования. Этот процесс, используемый Джоном Гриндером в его курсе по лингвистике, представлял собой процесс, в ходе которого Гриндер формировал хорошо структурированный набор данных, содержащий паттерн, который студенты должны были обнаружить; этот метод часто используется в качестве дидактического метода в фонологии и синтаксисе.

При упоминании, что характер процессов, используемых в группах Мета/НЛП, изменился, я имела в виду именно введение таких упражнений, направленных на обнаружение паттернов, разработанных с использованием этих структурированных наборов данных. Мета/НЛП «группам» 3-го поколения предлагались тщательно сформированные наборы данных, особенно в случае тестирования лингвистических моделей и репрезентативных предикатов, чтобы определить, смогут ли участники группы обнаружить те же паттерны, которые обнаружили и закодировали трое их учителей. В этом и заключается отличие между упражнениями, которые были разработаны для развития у будущих практиков навыка обнаружения паттернов (уже проработанных и кодированных) от фактического открытия паттернов. Это процесс тестирования паттернов, обнаруженных в поведении объектов моделирования и открытых Ричардом, Джоном и Фрэнком, проводился с каждой группой вплоть до окончания 1976 года.

V. Импровизационные выступления

Как появилось название пьесы

Точная дата, когда появилось название нейро-лингвистическое программирование (НЛП), неизвестна. Это название не встречается ни в «Магии», ни в «Паттернах», которые были написаны в 1974 году и опубликованы в 1975/1976. Я перечитала II том «Паттернов», который был написан в 1976 году, и, исходя из терминологии и упоминаний различных событий, пришла к выводу, что к тому времени Джон и Ричард написали значительную часть «Нейро-лингвистического программирования», том I²² (как и в случае с «Магией», том II, книга была написана почти за два года до публикации) и планировали опубликовать первый том «Нейро-лингвистического программирования» сразу после публикации второго тома «Паттернов».

Цитата из II тома «Паттернов»:

Наконец, отметим возможности выбора в применении рефрейминга: метафорическом или буквальном. Эта модель позволяет использовать множество интересных паттернов, о некоторых из них мы расскажем в нашей следующей книге («Нейро-лингвистическое программирование», том I).²³

Выдержка из библиографического списка тома II «Паттернов»: Гриндер Дж., Бендлер Р., Камерон Л. «Нейро-лингвистическое программирование», том I (в процессе написания).²⁴

Кажется, эти ссылки совпадают с воспоминанием Джеймса Айхера, который в своей статье пишет, что название «нейро-лингвистическое программирование» или «НЛП», было придумано какое-то время спустя после публикации книги «Структуры магии», том II, которая давала ответ на вопросы: как мне стать похожим на Джона и Ричарда? Как научиться успешно моделировать «гениев», повторять их «магию»?

После прочтения статьи Айхера, в процессе проведения исследования и написания этого эпилога, я пришла к выводу, что примерно в конце 1975 года, во время написания второго тома «Паттернов» и начала работы над первым томом «Нейро-лингвистического программирования», в силу стремительно увеличивающегося количества смоделированных, протестированных и закодированных Пьюселиком, Бендлером и Гриндером паттернов, возникла необходимость дать всем этим исследованиям и наработкам название. Этот новый набор паттернов уже не вписывался в рамки гештальт-терапии Перлза и работ Сатир. Я написала о своем предположении Джону Гриндеру по электронной почте и попросила его рассказать о том, как появилось название НЛП. Ниже привожу отрывок из письма Джона:

Однажды вечером, сидя в чайном домике на Альба Роуд, мы с Бендлером занимались описанием паттернов. Вот каким мне запомнился тот судьбоносный вечер:

Бендлер был убежден, что пришло время дать название тому, над чем мы трудились (оглядываясь назад, я понимаю, что он был прав – действительно, ВРЕМЯ ПРИШЛО – к тому моменту я уже в течение нескольких месяцев спорил с ним на эту тему). Но в этот вечер он был особенно убедителен (конгруэнтен), так что я принял вызов и согласился подыскать название всем этим штукам.

Как это часто бывало, я предлагал различные варианты, из которых Бендлер выбирал то, что он считал более предпочтительным. После этого, мы, как правило, обсуждали преимущества и недостатки сделанного им выбора и вместе решали, что делать дальше. Этот случай не стал исключением, я придумал несколько возможных названий тому, что мы втроем создали: «Так, ну вот, к примеру, радикальное моделирование, мета-преобразования, формула магии, путь в будущее, интегративная терапия, из многих – единое, новое поколение, нейролингвистика, паттерны естественного языка, театр абсурда…» Тут Бендлер остановил меня и сказал: «Нейролингвистика, мне нравится, как это звучит!»

Я объяснил ему, что уже существует дисциплина под названием нейролингвистика – направление, появившееся в 19 веке, которое берет свое начало в афазиологии (изучение синдрома афазии, обычно возникающего вследствие травмы височных долей), а также и другие области исследования последствий мозговых инсультов, полученных в результате повреждения коры головного мозга, занимающиеся отслеживанием поведенческих последствий таких явлений. Он отклонил это возражение с привычной ему самоуверенностью. Мы сменили тему разговора. Не припомню точно кто, но один из нас на следующий день уехал по делам, и примерно через неделю, когда мы снова встретились, я обнаружил, что он просто добавил слово «программирование» к нейролингвистике и отделил «нейро» от «лингвистики» дефисом. Так и появилось это название: нейро-лингвистическое программирование, термин, который был настолько громоздким, что почти сразу же был сокращен до НЛП. Лично у меня он вызывал сомнения.

От мета к чему?

Как вам уже известно из этой книги, термин «мета» часто появляется в статье Фрэнка и в любой статье, в которой есть упоминание Фрэнка или «групп». Оригинальные паттерны в процессе моделирования, изучения и тестирования на студенческих группах, а затем кодированные в «Магии I», и «Магии II», изначально основывались на нарушениях метамодели, элементах репрезентативных систем (движения глаз, предикаты и смещение фокуса), калибровки (см. I том «Паттернов»), номинализации… этот список можно продолжать.

Это был период открытия, изучения, тестирования и кодирования, когда в матрице появлялись новые модели – Перлз, Сатир и Эриксон. Еще одним доказательством использования слова «мета» является отсутствие упоминания о НЛП в «Магии I», «Магии II» и «Паттернах I», а также тот факт, что в конце 1974 или начале 1975 года Джон и Ричард открыли издательство, первой книгой которого стали «Паттерны I», а позже и второй том (1977), и назвали это издательство Мета Publications. В «Структуре магии II» используются такие термины, как мета: что дальше, достижение мета-позиции, мета-тактика неконгруэнтности и мета-тактика для фаз 1–6. Большая часть этой книги была написана в конце 1974 и завершена в начале 1975 года и упоминается в «Паттернах I» вместе со ссылкой на «Магию I»; авторы призывают терапевтов ознакомиться с этими двумя книгам для получения навыков по внедрению процессов реинтеграции модели клиента до завершения гипнотического сеанса.²⁵ Это подтверждает, что «Магия II» была написана до «Паттернов I», в 1974–1975, до того, как появилось название НЛП. Я думаю, Фрэнк называл группы, которые он вел, мета-группы. Поэтому, когда Фрэнк уехал в Сан-Диего, он основал организацию под названием META Сан-Диего, где он продолжил работу, которую начинал с Ричардом и Джоном.

Влияние названия пьесы

Вопрос возникновения названия всегда был особым феноменом в области, теперь известной как НЛП. Возможно, это связано с сомнениями, вполне закономерно возникающими в отношении формулировок названий каких бы то ни было явлений у людей, вплотную занимающихся лингвистическим кодированием. Процесс исследований и проведения экспериментов динамичен по своей природе. Всякий раз, когда происходит наложение языка на поток переживаний, поток прерывается и динамика сменяется статикой. И сам процесс называния работает аналогично лингвистическому процессу номинализации, при котором глагол (представляющий что-то динамическое) превращается в нечто статичное (существительное или, технически, псевдо-существительное, то есть номинализацию). Это явление отслеживалось исследователями, работающими области лингвистики. Все естественные языки, которые были проанализированы с этой точки зрения, содержат функцию номинализации (рекурсивный элемент).

Процесс номинализации/называния может иметь несколько последствий. Давайте рассмотрим слово «программирование» как часть названия нейро-лингвистического программирования. Если у вас при первом же упоминании не возникает ассоциация с Большим братом, вы, очевидно, не читали книгу Оруэлла «1984». А я читала и, с самого начала моего изучения этого направления в 1986 году, которое началось с паттернов Эриксона, с периода, предшествовавшего глобальным переменам в процессах НЛП, я ощущала, что я была запрограммирована на немедленное принятие решения двигаться дальше. После этого я прошла курс Джона Гриндера и Джудит ДеЛозье. Я был в восторге от экологичности использования паттернов Эриксона, при котором особое внимание уделялось возможности выбора.

В качестве третьего примера последствий называния можно вспомнить феномен, который стал мостиком между Классическим кодом и Новым кодом НЛП, известный как 6-ступенчатый рефрейминг. Любой, кто когда-либо использовал этот паттерн или просто анализировал его, знает, что никаких изменений в исходном фрейме (позитивное намерение) не происходит, что, скорее, фрейм остается постоянным, а поведение заменяется альтернативным поведением, удовлетворяющим критериям сохранения позитивного намерения данного фрейма. Название же этого паттерна говорит о совсем ином процессе. Название рефрейминга в идеале должно было бы подчеркивать, что в процессе происходит изменение поведения.

Когда я задумалась над значением на восприятие мета-терминов, я спросила себя, к чему ведут мета-программы? Каковы были последствия того, что первая книга была названа «Структура магии»? Судя по всему, книготорговцев больше интересуют обложки, а не подзаголовки или содержание книг: «Структура магии», том I: «Книга о языке и терапии» и «Структура магии», том II: «Книга о коммуникации и изменениях». Эти книги стояли на книжных полках в категории New Age и оккультизм почти в каждом книжном магазине, в который мне доводилось заходить.

В завершение моих размышлений о последствиях называния, я хотела бы предложить читателю поразмыслить о последствиях называния различных явлений. Функция наименования, присвоения ярлыка является актом, который включает левое полушарие в активный поток переживаний – название может привести к спонтанной автоматической номинализации человеком переживаемых им эмоций и ощущений, делая их статическими и, тем самым, ограничивая поле для экспериментов и открытий. Возможно, теперь читателю будет проще понять, почему Ричард и Джон не торопились с выбором названия для своей работы. Если бы название возникло и закрепилось на стадии моделирования, исследования, кодирования и тестирования в 1972–1974… не привело ли бы это к тому, что творческий полет был бы прерван на самом пике и «прекрасная порхающая бабочка была бы намертво приколота к лоскуту черного бархата» – что, пожалуй, в конечном итоге и произошло с паттернами, которые были переосмыслены и получили новые определения.