Текст книги "Скандал в Хай-Чимниз"
Автор книги: Джон Карр
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
3. Призрак на лестнице
Когда позже Клайв вспоминал эту беседу, ему казалось, что он мог бы о многом догадаться из того, что Мэтью Деймон рассказал и о чем он умолчал. Тогда, однако, он ничего не подозревал, ему и в голову не могло прийти, что все уже готово к убийству.
Клайв ощущал только безумную тряску вагона. Порывы ветра гнали в окно искры и облака дыма от локомотива. Хай – Чимниз, он хорошо помнил это, в четырех милях от Рединга, значит осталось не больше часа езды.
Клайв все время видел перед собою лицо Кейт Деймон. Со вчерашней ночи он никак не мог освободиться от этого видения. Подобно романтическим героям своих книг он мечтал спасти девушку от опасности. Эту опасность он, однако, всерьез ощутить не мог.
– Верю ли я в привидения? – переспросил Клайв. – Нет...
– Вот именно! Мы для этого слишком просвещенные люди, нам следует найти другое объяснение.
Взгляд мистера Деймона, казалось, углубился внутрь, но тут же, словно испугавшись того, что он там увидел, Мэтью заговорил снова.
– Последние три месяца были трудными для меня, мистер Стрикленд. Странно, что человек может годами, даже десятилетиями жить, не отдавая отчета в последствиях своего необдуманного, глупого поступка. Это было не преступление, нет просто большая глупость. Человеку свойственно откладывать решения – не знаю уж в надежде на что Мы сами себя пытаемся ввести в заблуждение... А потом – конец, мы проиграли.
Деймон помолчал несколько секунд, а потом продолжал:
– Тут я виновен, надо признать. Однако это не все. К беспокойству – это ведь только беспокойство, не более того – Кейт и нервному состоянию Селии добавилось и кое-что другое. Моя жена, добрая женщина...
Он протянул руку Джорджетте, которая нежно сжала ее пальцами и отвернулась, глядя в окно.
– Моя жена, считая, что я болен, написала на прошлой неделе в Лондон нашему врачу. Глупость, разумеется. Я не болен.
– Бедный Мэтью, – прошептала Джорджетта.
– Я говорю, что не болен! Меня уложить могла бы только пуля. Все это, мистер Стрикленд, только к слову. Однако перейдем к делу. Вы, может быть помните Бербиджа, нашего дворецкого?
– Да, прекрасно помню.
– Так вот, у Бербиджа есть дочь Пенелопа. Несколько дней назад она приехала в гости к отцу. Мы поместили ее в одной из комнат для слуг, на верхнем этаже. Добавлю, что Пенелопа – гувернантка в очень порядочной семье из УилтшиРа. Быть может она слишком образованна для своего положения, но это воспитанная, умная и достойная девушка.
Вчера был понедельник, и Пенелопа попросила у отца разрешения сходить вечером на проповедь в редингскую церковь святого Фомы. Она сказала, что сходит туда и обратно пешком, если только Бербидж разрешит ей вернуться позже обычного.
В моем доме люди укладываются, как правило, в половине одиннадцатого. В это время Бербидж запирает окна и двери. После этого все должны быть дома.
Мне казалось, что в данном случае я спокойно могу сделать исключение. Естественно, я не мог допустить, чтобы девушка отправилась без провожатого и приказал моему кучеру, пожилому женатому человеку, который живет в комнате над конюшней, чтобы он отвез Пенелопу Бербидж в церковь, прослушал вместе с нею проповедь, а потом привез ее домой.
Более того, я разрешил Бербиджу дать дочери ключ от задней двери с тем, чтобы Пенелопа закрыла ее на засов после возвращения. Теперь я вижу, что это было глупость с моей стороны.
Мэтью Деймон вновь наклонился вперед.
– Слушайте внимательно, молодой человек! Не стесняйтесь задавать вопросы, если будет что-то не ясно. Речь идет о жизненно важной проблеме, даже если моя супруга не согласна с этим.
Джорджетта слегка пошевелилась. Похоже, что ее мучило какое-то подозрение, в котором она стыдилась себе признаться.
Деймон глубоко вздохнул и продолжил рассказ.
– В последнее время я очень плохо сплю, мистер Стрикленд. Даже у самого здорового человека бывают тяжелые сны, к тому же я сплю один в комнате. Этой ночью мне тоже снились кошмары, и хотя я и не вполне проснулся, но в каком-то полусне услышал шум вернувшегося экипажа.
Вы, молодой человек, помните, вероятно, какая великолепная акустика в Хай – Чимниз. Малейший шум можно хорошо слышать в любом уголке дома. Вот я и услышал, как Пенелопа отворила заднюю дверь и вошла в дом.
Я слышал, как она заперла дверь на ключ, а потом задвинула засов, и успокоился. Сон начал уже вновь овладевать мной, когда внезапно я окончательно проснулся, пораженный мыслью: почему я не слышал шагов Пенелопы на задней лестнице?
Я и не мог их услышать. Она направилась не туда, а в холл, несколько мгновений расхаживала по нему, а затем звук ее шагов стал громче, словно она двинулась в сторону главной лестницы.
Вы скажете, это мелочь? Несомненно. Но ночью как раз такие мелочи больше всего привлекают внимание.
Я зажег свечу на ночном столике и взглянул на часы. Половина двенадцатого – несколько позже, чем я думал.
В этот момент я услышал, как Пенелопа что-то негромко проговорила. Потом она уже вполне отчетливо произнесла: "Кто там?", а еще примерно через полминуты я услышал...
Деймон опустил голову. На его виске с силой билась жилка. Клайв неожиданно резко проговорил:
– Успокойтесь, сэр! Что вы услышали? Мэтью Деймон поднял на него глаза.
– Вопль...
Экспресс Бат – Бристоль мчался с максимальной – 50 миль в час – скоростью. Резкий толчок вагона отбросил Клайва на соседнее, пустое сидение.
– Да смилуется господь над грешными душами! – проговорил Деймон. – Такого вопля я не слышал с того дня, как в сорок шестом году Гарриет Пайк, которую я часто посещал в ньюгетской камере смертников, поволокли к виселице. Не думайте, пожалуйста, что во мне говорит нечистая совесть.
– Нечистая совесть, сэр? О чем вы?
– Нет, тогда этот вопль даже не напомнил мне о Гарриет Пайк. Та женщина была ведь, несомненно, виновна. Нет, в тот момент я подумал только, что Пенелопа наткнулась на грабителя. Накинув халат, я поспешил на лестницу.
Бербидж и двое слуг уже сбежали вниз. Пенелопа не потеряла сознание, но в явно полуобморочном состоянии сидела на корточках у подножия лестницы.
Ее отец бросился было к ней, но я немедленно приказал ему и слугам обыскать дом на случай, если в него проник грабитель, и сам помог девушке подняться. Не знаю, упоминал ли я, что мой врач, доктор Томсон Бленд, находится сейчас в Хай – Чимниз?
Клайв покачал головой.
– Нет, сэр, вы сказали только, что миссис Деймон писала ему.
– Так вот, в ту минуту я был очень рад, что он находится в доме. По какой-то загадочной причине девушка испугалась меня (меня, поймите!), отшатнулась в сторону и вновь начала кричать. Вышел доктор Бленд и заставил ее выпить рюмку бренди. Тем не менее понадобилось еще довольно много времени, прежде чем Пенелопа рассказала, что произошло.
– И что же произошло? Молчание.
– Что с нею произошло?
– Как я и думал, – уже спокойнее заговорил Деймон, – Пенелопа вошла через заднюю дверь и тщательно закрыла ее за собою. Бербидж оставил на столике у двери свечу, но девушка не сумела ее зажечь: огонь на кухне уже погас, а огнива у нее не было.
В Хай – Чимниз, как вы, может быть, помните, окна завешены тяжелыми шторами. Пенелопа ощупью прошла в холл и там зажгла свечу от еще тлевшего камина. После этого она направилась к главной лестнице, но далеко не прошла.
На повороте лестницы стоял мужчина.
* * *
Он не двигался и молчал так же, как и Пенелопа. Чуть подождав, девушка спросила: «Это вы, сэр?» – и подняла свечу выше, но не смогла разглядеть лицо мужчины. Он продолжал неподвижно стоять. Пенелопа воскликнула: «Кто там?» – и тогда мужчина, вытянув руку, бросился к ней. Звука шагов она при этом не слышала.
Пенелопа закричала, упала на колени, закрыв лицо руками. Свеча погасла. Девушка продолжала кричать, хотя незнакомец и пальцем не тронул ее. Когда я появился, Пенелопа была уже одна.
Джорджетта Деймон вздрогнула, когда за окошком купе появился силуэт чьей-то головы. Это был проводник, обходивший вагон для обычной проверки билетов. Купе сразу же наполнилось пылью, так что Клайв, как только проверка закончилась, поспешил закрыть окошко.
– Была одна? – переспросил он. – А куда девался мужчина с лестницы?
– Бесследно исчез.
– Пенелопа смогла описать его?
– В общих чертах. Она утверждает, что на мужчине были сюртук, темный жилет, клетчатые брюки и носки, ботинок на ногах не было. Последнее объясняет, кстати, бесшумность его шагов, все же остальное – обычный костюм английского джентльмена.
– Это верно, но...
– Был ли он высоким или низким, старым или молодым, худым или толстым? Этого до смерти перепуганная Пенелопа не могла сказать. Не видела она и лица мужчины. Он показался ей очень высоким, но она сама признает, что такое впечатление могло создаться только потому, что мужчина стоял на лестнице выше нее.
– Больше от девушки ничего не удалось узнать? Запавшие глаза Деймона блеснули.
– Только то, что она говорит правду. Я не зря провел полжизни в Олд Бейли. Забавно, однако, мистер Стрикленд, что остальные не хотели поверить рассказу этой простой девушки. Доктор Бленд прямо заявил: "Дорогой Деймон! Эта девушка фантазирует". На первый взгляд – повторяю, на первый взгляд! – таинственный посетитель вообще не существовал.
– Не существовал? Как это?
– Пока я расспрашивал Пенелопу, ее отец и другие слуги успели уже вернуться. Они обыскали весь дом от подвалов до чердака и никого не нашли. Все двери и окна были, как и положено, заперты изнутри.
Клайв выпрямился.
– Но в таком случае – какие могут быть сомнения...
– Гм... Не знаю.
– Но, Мэтью!.. – начала Джорджетта.
– У моей супруги объяснение, разумеется, есть.
– Конечно, есть, – с достоинством проговорила Джорджетта. – Не то, чтобы мне хотелось говорить об этом...
– Говори, – дорогая. Можешь спокойно говорить.
– Мэтью, я уверена, что эта девушка все выдумала. При всех ее так называемых достоинствах Пенелопа Бербидж – хитрое, лицемерное существо. Этого может не замечать только мужчина.
– Что ты этим хочешь сказать, дорогая?
– Кто, кроме нее, видел этого таинственного мужчину, спрашиваю я? Никто. Эта девица чересчур безобразна, чтобы привлекать к себе внимание мужчин, вот она и выдумала эту сказочку, чтобы все ахали и танцевали вокруг нее. Я ее насквозь вижу. Надеюсь, ты не станешь утверждать, будто такая возможность исключена?
– Предположим, что не исключена. Однако, зная эту девушку, я в такую возможность не верю.
– Одну минутку, сэр! – поспешил вмешаться Клайв, прежде чем муж и жена слишком увлеклись спором. – Почему вы спрашивали у меня, где был Виктор? Почему вы решили, что тем незнакомцем мог быть он?
Вопрос застал Мэтью Деймона врасплох. Он глядел на Клайва с непроницаемым лицом, но рука его, поглаживавшая бакенбарды, дрожала.
– В глубине души я и сам не верил в такую возможность, мистер Стрикленд. Мой сын склонен иногда к глупым, дурного тона шуткам. Однако и самый гениальный молодой человек не может покинуть дом так, чтобы все осталось запертым изнутри, а, к тому же, я верю вам, что вы провели прошлую ночь вместе. А теперь позвольте задать вам один вопрос, мистер Стрикленд. Вы только что сказали, что, если все было заперто, то нет сомнений... Сомнений в чем?
– Мне кажется, что это совершенно ясно, сэр.
– Вот как? Хотел бы услышать, что вы имеете в виду.
– Незнакомец, если он вообще существовал, может быть лишь одним из жильцов дома. Сколько мужчин среди ваших слуг?
– Только Бербидж и те двое, что были с ним. Быть может, вы подозреваете их?
Клайв удивленно поднял брови.
– Черт возьми, сэр, я не сказал, что подозреваю кого бы то ни было! Я сказал лишь...
– Не говоря уж обо всем прочем, ни у одного из них просто не было времени на то, чтобы, напугав Пенелопу, вновь подняться наверх, переодеться и успеть вновь появиться на лестнице. Или, может быть, вы подозреваете меня, молодой человек? Или моего друга, доктора Бленда? Кроме нас, никаких других мужчин в доме не было.
– Ну, кто-то все-таки должен был быть. Если мы исключим возможность того, что это было привидение – а такую возможность мы, надеюсь, исключаем – то что остается?
– Остаются описанные Пенелопой сюртук, темный жилет и брюки в красно-белую клетку. Объясните мне их, если умеете.
Брюки в красно-белую клетку. Брюки в красно-белую клетку. Тряска вагона словно вдалбливала эти слова в голову Клайва. Внезапно он рассмеялся.
– Вы находите все это забавным, мистер Стрикленд?
– Ничуть, – ответил Клайв. – Мне просто пришло в голову, что возможно еще одно объяснение.
– Любопытно, какое же?
– Прошу прощения, но оно настолько абсурдно, что я предпочту оставить его при себе.
– Попрошу не шутить со мной, молодой человек! Что это за объяснение?
Клайв молча смотрел на Деймона.
Поезд пронзительно загудел: он приближался к шлагбауму. Искры от локомотива проносились по серому небу. Явно перепуганная Джорджетта вынула из сумочки флакончик с нюхательной солью.
– Говорят, – сурово произнес Деймон, – что современная молодежь не умеет прилично себя вести. До сих пор, мистер Стрикленд, я считал вас исключением. Теперь я вижу, что ошибался.
– Как вам будет угодно, сэр.
– Ради бога, мистер Стрикленд! – воскликнула Джорджетта.
Мужчины, однако, не обращали уже на нее внимания, приняв, как это в подобных случаях практикуется всеми поколениями, чопорно вежливый вид.
– Раз уж вы будете гостем в моем доме, мистер Стрикленд, осмелюсь напомнить, что это вы пожелали оказать мне такую честь.
– Совершенно верно, сэр, но дело не только в моем желании. Я еду в качестве адвоката, поскольку дал обещание поговорить с вами по поводу, касающемуся одной из ваших дочерей.
– Моей дочери? – голос Деймона неожиданно изменился.
– Да, сэр. Поскольку правда, так или иначе, выйдет наружу...
Невзирая на тряску вагона, Деймон вскочил с места. Поднялся с места и Клайв.
– Лучше, если я скажу это сразу же. Некий Трессидер, джентльмен, к которому я лично не чувствую особой симпатии, желает сделать предложение вашей дочери. Это основная, если не единственная, причина моего визита.
Джорджетта вскрикнула. На лице ее мужа появился ужас, он покачнулся и, быть может, упал бы, если бы Клайв не схватил его за плечо. Тяжело дыша, Деймон сел, что-то пробормотал про себя и закрыл лицо руками.
4. Две девушки на выданье
Клайв забеспокоился – увидит ли он все-таки Кейт Деймон?
Он взглянул на часы, стоящие под стеклянным колпаком в освещенном только слабым светом керосиновой лампы салоне Хай – Чимниз. Пять минут седьмого. Клайв вспомнил слова Мэтью, сказанные им после того, как они вышли из поезда и зашли по дороге на телеграф в Рединге:
– Я все взвешу и дам вам ответ, мистер Стрикленд, но прошу пока не торопить меня. Сегодня вечером до ужина мне необходим полный покой.
Сегодня вечером до ужина...
Клайв поспешно переоделся в вечерний костюм, мысленно посылая ко всем чертям вертевшегося вокруг него и только мешавшего слугу. Похоже, однако, что спешил он напрасно: кроме него, вниз еще не спустился никто. Если не считать шума ветра, гулявшего над холмами Беркшира, всюду стояла полная тишина.
Позолоченный маятник часов медленно, бесшумно раскачивался, ничем не отличаясь от своего отражения в зеркале над белым мраморным камином. Клайв обвел глазами комнату: в скудном свете все казалось каким-то новым и чужим.
Салон не производил уже того убогого впечатления, которое создалось у Клайва, когда несколько лет назад он был здесь в последний раз. Мебель из розового дерева была доведена до блеска уксусом и пчелиным воском, пол покрыт ярким, пушистым персидским ковром, на окнах висели новенькие тяжелые шторы. Во всем чувствовалась рука второй миссис Деймон, которой муж, видимо, ни в чем не отказывал.
Клайв чувствовал, что закурить здесь сигару было бы кощунством. За салоном была погруженная в темноту комната библиотеки, а еще дальше, если память ему не изменяла, кабинет Мэтью Деймона.
Клайв выглянул в просторный холл. Напротив него была дверь в малую гостиную, где семья собиралась, когда не было гостей. Из-за приоткрытой двери до него донесся девичий голос:
– Я слыхала, что у нас новый гость.
– О, да. Некий мистер Стрикленд. Я думаю, ты не помнишь его.
Второй голос принадлежал миссис Каванаг, которую Клайв вспомнил. Это была набожная женщина средних лет, склонная к ханжеству. Много лет назад миссис Каванаг, которая когда-то нянчила всех детей хозяина Хай – Чимниз, добилась поста домоправительницы.
– Ну, почему же не помню, – сказала девушка, а потом чуточку взволнованным голосом спросила: – Скажи лучше, Кавви, зачем моя мачеха сегодня утром ездила в Лондон?
– Если бы ты вовремя спустилась завтракать, могла бы сама у нее спросить. Разве не так? А могла бы, если бы не поехала кататься верхом, спросить и днем, когда она вместе с отцом вернулась. – Тон миссис Каванаг изменился. – Уверена, однако, что на этот раз она не ездила навестить одного благородного джентльмена. Она была ведь вместе с твоим отцом.
– Я тебя не понимаю, Кавви. Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, о чем и ты подумала, ласточка моя. А, может, и что-то другое. Во всяком случае, мне до этого нет никакого дела. Как и до того, зачем ездил в Лондон твой отец.
– А зачем?
– Кто не задает вопросов, – с хитрецой в голосе ответила миссис Каванаг, – тому и лгать не будут.
Клайв, стоявший уже в дверях и собиравшийся обратить на себя внимание, вдруг застыл на месте. Перед ним была девушка с картины, только с немного более взволнованным лицом.
Кейт Деймон, чтобы лучше видеть лицо миссис Каванаг, держала лампу на уровне плеча. Еще лучше, однако, была освещена она сама: короткие локоны темных волос и блестящие карие глаза. На ней было плотно облегающее желтое бархатное платье. Движения ее отличались легкостью и непринужденностью, почти не приличествующими юной леди.
– Что отцу нужно было в Лондоне? Я должна это знать!
– Твой батюшка мне об этом не докладывал, дорогая.
– В этом я не сомневаюсь. Но, Кавви, ты ведь столько слышишь...
– Постыдилась бы! – фыркнула миссис Каванаг, Даже ее черное платье, казалось, задрожало от возмущения. – Как это ты разговариваешь с доброй, старой Кавви! Если горничные непрерывно обсуждают все, что ни случается в доме, то, право же, я к этому ни имею никакого отношения! Естественно, я слышала, что твой отец хотел встретиться с Виктором...
– Который всегда был твоим любимчиком, не так ли?
– Но главной причиной поездки было не это и не какие-нибудь подозрения насчет твоей мачехи. В первую очередь он хотел встретиться с одним детективом.
– Вот как?
– Во всяком случае, – продолжала миссис Каванаг, – этот Джонатан Уичер был когда-то инспектором полиции, к тому же, одним из самых способных и ловких.
– Был?
– Вот именно. Твой отец тогда еще не разрешал тебе читать газетные отчеты об убийствах. Это было лет пять тому назад – на Роуд Хилл. Инспектору Уичеру было ясно, кто убийца, и он попытался получить ордер на арест. А что из этого вышло? Никто не поверил ему, что воспитанная девушка из порядочного семейства перерезала горло своему братишке, а потом спокойно отправилась на танцы.
– Да? Я бы поверила.
– Ну, а инспектору Уичеру порекомендовали держать язык за зубами и подать в отставку. Вот так-то. А потом, примерно год назад, эта барышня взяла да и созналась в убийстве. Ее звали Констанция Кент.
– Судя по всему, папу волнует, кто был тот мужчина на лестнице?
– Это уж ему знать, что его волнует. Ты, может, вообще не веришь, что кто-то был в доме?
– Ну, нет, – решительно проговорила Кейт. – Что кто-то был, это точно. И расхаживал туда-сюда, словно неприкаянная душа.
– И искушал добродетель Пенелопы Бербидж? Гм...
– Искушал добродетель? – передразнила Кейт. – Господи, что за выражения!
– Думайте, что говорите, барышня, не то получите еще по губам от батюшки!
В Кейт было какое-то внутреннее напряжение, напоминавшее о Мэтью Деймоне. Сейчас она подняла лампу еще выше, правая рука – так же, как на портрете – была сжата в кулак, на который опирался подбородок.
– Меня, – проговорила она решительно, – интересует только одно. Я не допущу, чтобы мою сестру пугали всеми этими историями с привидениями. И в этом я прошу послушаться меня.
– Ну-ну-ну! Меня не надо учить, я знаю свой долг.
– Вот как?
– Об этом уж позволь судить своему отцу. Что же касается мисс Селии...
– Кто-то звал меня? – спросил новый голос.
Круг света высоко поднятой лампы четко вырисовывался в пыльном воздухе переполненной безделушками комнаты. Пробивался свет и сквозь завешенную цветными бусами дверь в столовую.
Раздвинув шнуры бусинок, в комнату вошла девушка. На ней было темно-красное шелковое платье, кринолин вздрагивал в такт шагам. Она была более худощавой и стройной, чем Кейт, серые глаза прикрывали густые темные ресницы, красивые светло-русые волосы были причесаны так же, как у сестры.
Кейт поставила лампу на стол.
– Селия, милая! – проговорила она с любовью.
– Кейт!
– Очень хорошо, что вы так любите друг друга, – скрестив руки на груди, сказала миссис Каванаг. – Но замуж выходить вам все-таки пора. В этом хозяйка права, если даже думает больше о себе, чем о вас. Но запомните хорошенько, что никогда вы не выйдете замуж, пока ваш отец будет так напуган.
Клайв чувствовал себя крайне неловко. Он громко кашлянул, но ни Кейт, ни миссис Каванаг не обратили на это внимания. Зато у стоявшей напротив него Селии округлились глаза и приоткрылся рот. Только тогда другие женщины посмотрели на него и смущенно умолкли.
Первой пришла в себя Кейт. Ее губы сжались плотнее, а потом она проговорила:
– Вы, разумеется, мистер Стрикленд. И ни меня, ни Селию вы не видели с тех пор, как мы были детьми, не так ли? Ты помнишь его, Селия?
– Нет. По-моему, нет. Кейт поглядела на сестру.
– А должна бы помнить, дорогая. Давайте будем считать, что мы уже давно знакомы, мистер Стрикленд, и пожмем друг другу руки. Вот так! Как же это Бербидж не догадался проводить вас в салон?
Кейт щебетала, не отрывая взгляда от Клайва, и его внезапно поразила одна несомненная истина, хотя он и не знал – благодарить или проклинать за это бога: как бы ни относилась к нему эта девушка, Клайв уже точно знал, что для него не существует другой женщины, кроме Кейт Деймон.
– Раз уже речь зашла об этом, то Бербидж проводил меня в салон, мисс Деймон, – сказал Клайв. – Прошу прощения, что помешал вашей беседе.
– Вы ничуть не помешали нам, – ответила Кейт. – Может быть, перейдем в салон?
– Пойдемте.
Клайв только сейчас сообразил, что все еще держит руку Кейт, и еще раз пожал ее, прежде чем отпустить.
Кейт не подняла на него глаз. Селия с любопытством взглянула на них.
– Добрый вечер, сэр, – скромно проговорила миссис Каванаг. – Не сочтите за дерзость, но я тоже рада снова видеть вас.
– Спасибо, миссис Каванаг, – ответил Клайв, по-прежнему не отрывая глаз от Кейт.
– Если разрешите задать вам вопрос, сэр, то не связан ли ваш приезд... с предложением руки?
– Предложением руки?
– Или, скажем, с одним джентльменом, инициалы которого А. Т.?
Клайв отступил в сторону, чтобы пропустить Кейт и Селию в холл, где обе девушки остановились на мгновенье, взволнованно поглядев друг на друга.
– Кажется, гром прогремел? – спросила, прикладывая к уху сложенную ладошку, Селия. – Наверное, будет буря, правда?
– Да, конечно, – ответила Кейт. – Спасибо, Кавви, ты можешь идти.
Девушки, шурша юбками, прошли через холл в салон. Войдя, Кейт резко остановилась.
– Это уж чересчур! Горит только одна лампа, и камин до сих пор не разожжен!
– Кейт, милая! – с упреком проговорила Селия. – Что с тобой?
Кейт не ответила, но взгляд ее был достаточно выразителен.
– Взгляни на часы, – кивнула Селия в сторону камина. – Еще нет и четверти седьмого, дорогая. А раньше, чем без четверти семь, никто ведь никогда не спускается – разве что папа в свой кабинет.
– Да, конечно, – поспешила согласиться Кейт.
– Так что несправедливо обвинять беднягу Бербиджа. Похоже, что сегодня вообще все не как всегда. Я удивилась, как ты рано успела.
– Что я успела?
– Переодеться к ужину.
После короткой паузы Кейт, взглянув на Селию, заметила:
– А можно поинтересоваться, почему ты поспешила?
– Потому же, что и ты. Услышала, что ты переодеваешься.
– По-твоему, Селия, такая уж беда, что раз в жизни кто-то в этом доме вместо того, чтобы опоздать, оказался чересчур точен?
– Нет, что ты, – чуть удивленно ответила Селия. – Просто мне не хотелось бы, чтобы у мистера Стрикленда сложилось впечатление, будто в нашем доме все идет вверх дном. – Селия засмеялась, а потом оправдывающимся голосом добавила: – Он и так уже мог подумать, что Кавви, сколько бы там лет она у нас ни жила, слишком уж дерзка и навязчива. Я уж не говорю о том, что она наговорила насчет причины визита мистера Стрикленда.
– Вы ведь приехали вовсе не поэтому мистер Стрикленд?
Клайв заранее боялся этого вопроса.
– Ну, должен признать, что причина угадана правильно, – пробормотал он.
Кейт и Селия переглянулись.
– Если бы этот разговор происходил перед моим отъездом сюда, продолжал Клайв, – я счел бы своим долгом изложить вам все подробности. В данной ситуации я, к сожалению, не могу это сделать. Когда в поезде я заговорил о своем поручении с вашим отцом, это произвело такое впечатление, что я испугался, как бы ему не стало дурно. Я дал слово, чтобуду молчать, пока он не расскажет мне все.
– Все... о чем? – резко спросила Кейт.
– Об одной из вас.
Его слова произвели необычный эффект. Обе девушки смотрели на него так, что трудно было сказать: испуганы они, не верят ему или не понимают, о чем он говорит.
– Об одной из нас?! – воскликнулаКейт.
– О которой же? – спросилаСелия.
– Не знаю. Думаю, что... нет, не знаю. Ваш отец сказал, что расскажжет мне все, какими бы ни были последствия. Кроме того, он сказал, что до ужина ему нужен полный покой.
Кейт хотела что-то сказать, но не успела, так как из холла донесся звук шагов. Клайв взглянул на дверь, в которой появился Бербидж.
– Прошу прощения, сэр, – проговорил дворецкий, – но мистерДеймон спрашивает – не могли бы вы зайти к нему в кабинет.
– Да, разумеется.
Кейт положила руку на локоть Клайва и крепко сжала его.
– Я очень уважаю вас, – сказала она. – Должна признаться, что вспоминала вас, может быть, даже чаще, чем следовало бы... – Кейт с испугом почувствовала, что краснеет. – А поэтому я не поверю, что вы возьмете на себя роль посыльного в таком грязном деле.
– Вы говорите грязном?
– Да.
– Быть может, вы правы. Я не очень-то горжусь собой, но я искал предлога, чтобы встретиться с вами, и этот показался мне самым подходящим. Если даже Тресс хочет жениться на вашей сестре, это еще не значит, что она должна принять его предложение.
Кейт отпустила руку Клайва.
– Хочет жениться на Селии? Селии? Что вы говорите?!
– Только то, что мы живеем в девятнадцатом веке и никто не может принудить мисс Селию выйти замуж против ее воли.
– Боже мой! – проговорила Кейт.
Внезапно наступившую тишину нарушил Бербидж.
– Если вы будете добры последовать за мною, сэр... Кейт отступила назад и посмотрела на Бербиджа.
Селия стояла неподвижно. Свет лампы бросал странные тени на их лица.
– Если вы соблаговолите последовать за мной, сэр, – повторил Бербидж, возмущенный больше, чем кто-либо из присутствующих: семейные дела обсуждались при слугах! Клайв искоса взглянул на часы. Ровно четверть седьмого. Он посмотрел на дверь в неосвещенную библиотеку. Из ее дальнего угла другая дверь вела в кабинет Деймона, и Клайв автоматически направился в ту сторону. Бербидж остановил его.
– Пожалуйте сюда, сэр.
Поклонившись Кейт и Селии, Клайв последовал за дворецким в холл. Даже Бербидж при всей своей невозмутимости чувствовал: что-то висит в воздухе. Клайв, шедший позади, видел только спину дворецкого, и ему показалось, что впереди него идет священник: такие же сюртук и походка, и даже прическа.
В конце коридора виднелась обитая зеленым сукном дверь, отделявшая кухню и служебные помещения от остальной части дома. Ее, как и дверь, ведущую в кабинет Деймона, слабо освещала висевшая на стене лампа.
Зеленая дверь неожиданно отворилась.
– Папа! – раздался женский голос. Бербидж остановился.
– Тебе здесь не место, Пенелопа.
– Извини, пожалуйста, извини. Я знаю, что любая девушка должна просить прощения уже зато, что она вообще живет.
Клайв тоже остановился. Красивый, глубокий голос девушки настолько несочетался с лицом и фигурой, что Клайв невольно начинал сомневаться – она ли это говорит. С уродливого лица глядели, однако, на мир умные, насмешливые глаза. Девушка была невысокой, коренастой, с зачесанными назад точно, как у миссис Каванаг, волосами. Чуть наклонившись, она стояла в бледном кругу света лампы.
– Тебе здесь не место, Пенелопа. Я знаю, что ты близорука, но этого джентльмена ты ведь видишь, не так ли?
– Именно потому, что я близорука...
– Ты видишь джентльмена?
– Я прошу прощения и у него, но мне пришла в голову одна деталь, впечатление, оставшееся от того, что я видела на лестнице...
На мгновенье наступила тишина.
– Не могу я сейчас же поговорить с мистером Деймоном и рассказать, что я видела? – спросила Пенелопа.
– Не можешь.
– А почему, черт возьми, ей здесь не место? – вмешался Клайв.
– Прошу прощения, сэр, прошу прощения. Не принимайте это на свой счет. Иди же, Пенелопа.
Пенелопа ответила каким-то неловким, почти жалким жестом, но выражение ее лица вдруг изменилось, когда она посмотрела в сторону лестницы.
– Ты повесил замок на входную дверь! – сказала она.
– Да. По приказу мистера Деймона. А теперь иди!
Свет лампы вздрогнул, когда зеленая дверь захлопнулась. Бербидж проводил дочь взглядом, а затем медленно повернулся к Клайву.
– Прошу вас извинить ее, сэр. Очень прошу. Для бедняжки все это было тяжелым потрясением.
После этого он отворил дверь в кабинет Мэтью Деймона.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?