Книга: Дервиш и смерть - Меша Селимович

Роман «Дервиш и смерть» называют историко-философским или философской притчей. В этом году я прочел уже две притчи, эта третья. И если «Синяя птица» Метерлинка зашла мне как надо, то Кутзее «В ожидании варваров» мне не понравился совершенно. На данный момент счет получается 2-1, мы с Метерлинком проигрываем. Эта книга мне не понравилась.

Сюжет. Босния, времена Османского владычества. Ахмет Нуруддин, дервиш, ведет уединенную жизнь в небольшой текии (что-то типа суфийского монастыря), пытаясь отречься от мира и духовно воссоединиться с Аллахом. Однако судьба-злодейка не дает дервишу расслабиться, по чьему-то навету арестован его родной брат. Наш герой пытается брата спасти, однако сталкивается с жестокостью и пофигизмом окружающего мира.

Вообще, если немного подчистить сюжет, это мог бы быть старинный восточный роман. Бесконечно красивый, колоритный, яркий. В чем Селимовичу не откажешь, так это в мастерстве глубокой восточной стилизации. В общем, это моя главная претензия к роману – этой стилизации настолько много, она такая велеречивая, такая обволакивающая, дурманящая, усыпляющая, что сосредоточиться на сути происходящего, ловить идеи и смыслы практически невозможно. При этом я полностью осознаю, что это сугубо мои личные проблемы и это очень качественная и, наверное, мудрая книга. Просто я не дорос еще до философских притч такого объема и такой стилистики.

О смыслах. Перед нами одна человеческая жизнь. Движение по этой жизни, этапы развития личности. Счастливое детство – война – попытка уйти от мирского в религию – возврат в мир через личное несчастье – битие башкой о бетон системы – ожесточение – месть – попытка поменять систему – встраивание в систему – предательство себя – смерть. Этапы большого пути, так сказать. В этом философия всей жизни и нашей, и героя. Не осуждай. Не предавай. Возлюби. Борись. Ну и так далее. Простые истины через жизненный путь одного дервиша.

При этом автор очень любит порассуждать. Помимо красоты природы и языка, все его герои, от главного до последнего стражника, разговаривают, в основном, восточными мудростями, софизмами и парадоксами. Как-то похоже, однако с поправкой на заоблачное самолюбование и цинизм, любил поговорить и лорд Генри («Портрет Дориана Грея»), красиво, парадоксально и часто бессмысленно. И помимо длинных красивых описаний природы и чувств, это также дает ощущение большого романа с Востока, ощущение бесконечной восточной мудрости, переходящее в красивую бессмысленную болтовню.

Резюмирую. Это красиво. Это скорее всего мудро. По сюжету это очень хорошо. Но это бесконечно занудно и скучно. В красоте утонули смыслы. Выловить из болота красоты их можно, но зачем? Не люблю такое. Не рекомендую короче.

Может быть, нелегко жить на свете, но, если мы считаем, что здесь нам не место, тогда станет еще хуже. А стремиться к силе и бесчувственности — значит мстить себе за разочарование. И тогда это не выход, это отступление от всего того, чем человек может быть. Отрицание всяческой осторожности есть извечный страх, давнишняя суть человеческого существа, стремящегося к могуществу, ибо оно боится.

Был еще шанс у сербского писателя боснийского происхождения – Нобелевка. Но и тут не повезло. В 1961 один югославский писатель Иво Андрич уже получил премию. А снаряд, как утверждают, не попадает в одну воронку дважды. «Дервиш и смерть», вышедший в 1966, в этом смысле опоздал.

Впрочем, на этом недостатки романа заканчиваются. Любители умной, неспешной классики получают неожиданный подарок. Вроде все достойное уже давно если не прочитано, то известно, хожено-перехожено. А тут вдруг такое царское, нет, султанское подношение.

Живет в маленьком монастыре крошечного городка захолустной Боснии, на самой окраине Османской империи дервиш Ахмед Нуруддин. Живет так в отрешении и покое вот уже двадцать лет, как вдруг его маленькая уютная вселенная взрывается трагедией: без суда и следствия заключен под стражу младший брат героя. Арест вынуждает дервиша покинуть райские кущи и вопреки инстинкту самосохранения принять участие в судьбе родного человека.

События в романе набирают ход, как в сериале. Речь на похоронах, тюрьма, предательство, изощренная месть, малодушие и бессилие, внутренняя борьба и такая подстава, простите, ирония в самом конце. Тем, кто подобно мне, не выносит слишком интенсивного повествования, придется время от времени делать перерывы, принудительно сбрасывать чары витиеватого языка и приводить себя в «норму».

Только не нужно думать, что это книга-истерика. Напротив, противостояние репрессивному аппарату Османской империи передано без болезненного надрыва и ненужного сгущения красок. Но от этой неумолимой трезвости как раз и становится по- настоящему страшно.

Столь яркое изображение страха, малодушия, гнева в романе становится возможным благодаря простому стилистическому приему. Дело в том, что перед нами исповедь Нуруддина. Повествование от первого лица дает прямой доступ к мыслям и чувствам героя. А это не просто какой-нибудь там крестьянин, или купец, или даже придворный царедворец. Это дервиш, монах, который последние двадцать лет только и занимался, что своим внутренним миром. Теперь он не задумываясь подмечает в себе и других малейшие движения души. По жестам и выражению лица собеседника, дервиш может безошибочно определить, чем закончится словесный поединок. И мы страница за страницей считываем вместе с Нуруддином эти знаки, находясь по законам жанра внутри головы героя.

Феноменальная натренированная наблюдательность дервиша приводит и к еще одному эффекту. Нет наивного деления на черное и белое, герои сложны, неоднозначны, объемны, почти у каждого – своя тень. Друг дервиша Хасан предстает то решительным, то легкомысленным, то отзывчивым, то закрытым. И молодого муллу Юсуфа Нуруддин видит то предателем, то героем, то жертвой.

Почему роман называется не просто «Дервиш», почему в заголовок вынесена смерть? Из-за ареста брата Ахмед Нуруддин теряет веру в Аллаха и справедливость. Мы видим духовную смерть того, чье имя значит «светоч веры». Двадцать лет в монастыре лишили дервиша связи с реальной жизнью, выбили почву у него из-под ног. Теперь же он лишается и опоры веры. Смерть для него становится не встречей с Создателем, а шагом в пустоту. Селимович, член коммунистической партии, чей брат был расстрелян коммунистами во время войны без суда и следствия, имел полное право писать о смерти, одиночестве и свободе воли. Возможно, как и исповедь для дервиша, роман был для Селимовича попыткой разрешить «проклятые» конечные вопросы бытия. Может быть, поэтому по своему масштабу и глубине роман «Дервиш и смерть» достигает уровня античной трагедии.

Живые ничего не знают. Научите меня, мёртвые, как умереть бесстрашно, без ужаса. Ведь смерть такая же абсурдная, как и жизнь.

Резюме: 10 из 10. Любителям авторов из первого абзаца читать обязательно.

Чего вы там ожидаете? - Скорее всего смирения и, возможно, слепой веры.

Ребенком я пошел в школу и не знаю ничего, кроме того, чему меня хотели научить. Меня учили слушать, терпеть, жить во имя веры

Но в голове у этого дервиша - сплошные сомнения и оооочень много текста. Поэтому книга читается тяжело, не смотря на отличный сюжет сложной человеческой судьбы в сложной политической обстановке. Нужно было продираться сковзь его безконечное размусоливание, которое, конечно же, художественный прием.

Добронамеренный читатель возразит мне: слишком ты мудрствуешь. Отвечу сразу: знаю. Я широко растягиваю одну убогую мысль [...] Но я делаю это нарочно, чтобы отодвинуть повествование о том, что до сих пор вгоняет меня в дрожь.

И там таки есть от чего бросаться в дрожь. Если бы мне не было так сложно это читать, мне бы даже понравилось, наверное. В этой книге столько уровней под нудными рассуждениями, что можно читать по две страницы в день и копаться в них, пока не надоест. Но мне что-то очень быстро надоело.

Рекомендуется любителям сложных текстов, балканских авторов и классической русской литературы (внезапно, да? но мне почему-то Селимович перекликается с Достоевским), той где заламывают руки и все время стоят на распуться.

Когда я встал перед несколькими верующими и начал молитву, то сильнее чем когда бы то ни было ощутил покровительственный покой этого знакомого места, густой тёплый аромат растаявшего воска, целебную тишину белых стен и закопчённого потолка, материнскую нежность солнечных лучей, искрящихся на золотых крупицах пыли.

Конечно, эту книгу нельзя "адресовать широкому кругу читателей": уж больно она специфическая, с её неспешным темпом повествования и восточным колоритом, помноженным на славянское мироощущение. Здесь не столь важен внешний сюжет, сколько внутренний, рефлективный узор. В романе немало драматических событий и поворотов, но главное происходит в душе самого дервиша, Ахмеда Нуруддина. Ему, кстати, свойственны очень меткие, афористичные высказывания, рассыпанные по всему тексту :

Человек - это не то, что он думает, но то, что делает.

Эта восточная рефлексия с неспешностью и многобуквенностью напомнила мне книги Орхана Памука, но если его персонажи обычно вызывают во мне стойкое отторжение своей душевной "слюнявостью", то главный герой Селимовича, которого, впрочем, сложно назвать приятным, такого ощущения не вызывает.

В романе очень много исламских терминов и соответствующих примечаний, поэтому "разгрызть" текст дилетантам, вроде меня, будет опять же непросто. Впрочем, для понимания Боснии, этого уникального балканского региона, населённого в основном славянами-мусульманами, текст будет важен. Недаром "Дервиш и смерть" всегда стоит на самых видных полках сараевских книжных магазинов. Кстати, второй такой текст - "Мост через Дрину" Иво Андрича. Его мне ещё предстоит прочитать.

...Птичий бронзовый профиль Меши Селимовича стоит на сараевской площади Освобождения. Рядом с католическим собором, православной церковью, мечетями и старым торговым кварталом Башчаршия. Любопытно, что сам автор, рождённый в мусульманской семье, в зрелом возрасте сделал свой выбор в пользу Сербии, окончательно перебрался в Белград и называл себя сербом, несмотря на происхождение. За это его не предали анафеме, как Эмира Кустурицу, чьи книги и фильмы в Сараево я не видела в продаже ни разу. Впрочем, это и понятно: Селимович умер в 1982, за 10 лет до начала боснийской войны.

При этом не все умозаключения героев лестны для Боснии, но, как мне кажется, они объясняют и выбор самого писателя, и дают понимание того, почему же этот живописнейший регион стал таким взрывоопасным.

Однажды он показал мне калеку Джемаила, которого дети тащили в тележке, а в свою портняжную мастерскую он вползал на двух костылях, подтягивая изуродованные, высохшие ноги. Когда он сидел, все поражались его красоте и силе, <...>, но стоило ему встать, вся эта красота разрушалась и к тележке ковылял калека, на которого невозможно было смотреть без сострадания. Он сам себя изуродовал. Будучи пьяным, он острым ножом колол свои ляжки, до тех пор пока не перерезал все сухожилия и мышцы, а теперь, напиваясь, он вонзал нож в пересохшие культяпки, не подпуская к себе никого, да никто и не мог с ним справиться, такая сила хранилась у него в руках. - Джемаил - наше точное боснийское изображение, - сказал Хасан. - Сила на культяпках. Сам себе враг. Изобилие без смысла и цели. - Что же мы тогда? Безумцы? Несчастные? - Мы самые непонятные люди во всём мире. Ни с кем история не отмачивала такой шутки, как с нами. До вчерашнего дня мы были то, о чём сегодня хотим позабыть. Но мы не стали и чем-то другим. Мы остановились на полпути, разинув рот. Мы никуда больше не можем двинуться. Мы оторвались, но нигде не пристали. Подобно рукаву, что ушёл в сторону от реки-матери, и нет у него больше ни течения, ни устья, он слишком мал, чтоб стать озером, слишком велик, чтоб впитаться в землю. Со смутным чувством стыда за своё происхождение и вины за свою измену мы не желаем оглядываться назад, но нам некуда смотреть вперёд.

Очень важный момент, один из самых сильных в тексте.

Восток - дело тонкое. А уж Балканы, с их мучительно-прекрасным переплетением традиций и культур, тем более.

Время и место действия романа точно не обозначены. Босния является частью Османской империи, в городе, где всё происходит, угадываются то Сараево, то Благай.

Роман написан в форме исповеди главного героя -- Ахмеда Нуруддина, шейха текии дервишей. Большая часть текста -- его бесконечные рефлексивные размышления, продираться сквозь которые было непросто.

Содержательная часть романа начинается с упоминания Ахмедом того, что его брат Харун арестован десять дней назад. За эти десять дней главный герой не делает для спасения брата ровным счётом ничего. Причина тому -- страх. Лишь в своих фантазиях дервиш может его преодолеть:

Я призывал Исхака потому, что он был недостижим. Я мог стремиться к нему, насколько у меня хватало сил, без фальши, поскольку желание не могло осуществиться. Таинственный инстинкт, что хранил меня, великодушно оставлял мне мое благородство, не обуздывая его: он знал, что оно не представляет опасности, не может превратиться в дело.

Бездействие героя частично можно объяснить его дервишским мировоззрением:

...мы, дервиши, особым образом воспринимаем себя и мир, считая, что все у нас зависит от других. Никто из людей не окажется столь бессильным и столь лишенным смысла, столь безнадежно погубленным в себе самом, как мы...

Потом, Ахмед совершит робкие попытки спасти брата, но из-за равнодушия муселима, кадия и муфтия они не увенчаются успехом. Для более решительных действий герой оказывается, увы, слишком малодушным. Харуна убивают в крепости. Дервиш осознает, что всё могло кончиться по-другому, поступи он иначе в один из многочисленных моментов выбора между действием и бездействием. На этом можно было бы посочувствовать герою словами его друга Хасана:

Я не знал, что он был так несчастен. Мир его измученной душе!

Однако, роман продолжается. Погоревав некоторое время, Ахмед Нуруддин решает отомстить обидчикам. Он пишет донос на заведомо невиновного человека, чтобы вызвать народные волнения, не испытывая ни малейшего сомнения:

Меня не волновало чувство вины, что схвачен хороший человек, потому что, если б дело обстояло иначе, все это не имело бы никакого смысла, ничему не служило бы. Если он и пострадает, это послужит более важной и большей цели, чем жизнь или смерть одного человека.

Про старика, намеревающегося взять чужую вину на себя, герой размышляет так:

Я сожалел бы, если б ты пострадал, но еще больше сожалел, если б мне не удалось задуманное.

Ахмеда не волнует судьба юноши, случайно оказавшегося на улице и погибшего в результате бунта. Более того, дервиш использует эту жертву в своих целях, чтобы посильнее разозлить толпу. Просто ради мести обидчикам.

Что ж, желаемое достигнуто: муселим бежит, кадий убит, и Ахмед Нуруддин занимает его место. Но герой остается прежним: трусливым и малодушным. В новом чине он пишет жалобы и подарками пытается расположить к себе чиновников. Кончается все тем, что новый кадий подписывает указ об аресте лучшего друга Хасана. Правда награда все же нашла героя: Хасан бежит и все улики указывают на то, что побег организовал Ахмед (хотя, на самом деле, нет). Ахмеда Нуруддина казнят в крепости.

В романе отражена личная трагедия автора: брат Меши Селимовича, бывший партизаном, расстрелян в 1944 году за то, что украл со склада Главного управления народного имущества какие-то бытовые мелочи. Как и перед его героем, перед автором встал выбор, смириться или искать справедливости. Писатель выбрал первое: Итак, я попытался идти прежним путем, не вышел из Партии, не повернулся спиной ко всему, что составляло меня прежде, но я ничего этим не решил, мне становилось все хуже... В романе же показано, что могло бы произойти, выбери он второй вариант.

"Дервиш и смерть" считается историческим романом, но, как выяснилось, исторические детали отходят в нем на второй план. Селимович и сам признавался, что перенес действие в прошлое, главным образом, чтобы хоть немного абстрагироваться от личных переживаний. Это было интересное чтение, но для меня в романе все же слишком много философских рассуждений и слишком мало конкретики. Образ шейха Ахмеда оставил неприятное впечатление.

Следующий роман того же автора "Крепость" нравится мне куда больше :)