Текст книги "Все мертвые обретут покой"
Автор книги: Джон Коннолли
Жанр: Триллеры, Боевики
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Парень вновь бросился было к «шевроле», но водителя вспугнули мои выстрелы, и он нажал на газ, оставляя убийцу толстяка Олли Уоттса на произвол судьбы. Прогремел еще один выстрел – окно в машине слева от меня брызнуло осколками. Послышались крики и нарастающий вой сирены.
«Бегун» кинулся к переулку, оглядываясь на топот моих ног. Я завернул за угол, и в ту же минуту просвистевшая над моей головой пуля ударилась в стену, обдав меня цементной пылью. Я осторожно выглянул из-за угла. Мой противник уже добрался до середины переулка. Ему оставалось совсем немного, чтобы выскочить на соседнюю улицу и смешаться с толпой.
В конце переулка на несколько мгновений наметился просвет в толпе, и я решил рискнуть. Солнце светило мне в спину. Я выпрямился и дважды быстро выстрелил. Боковым зрением я заметил, как люди, что были рядом с киллером, бросились врассыпную, как голуби от брошенного в них камня. Убегавший дернул плечом: мои пули попали в цель. Я крикнул, чтобы он бросил оружие, но он в ответ повернулся и вскинул левую руку с пистолетом. Вильнув в сторону, я выстрелил с двадцати футов дважды подряд. Пуля раздробила парню колено. Он привалился к стене, а пистолет его отлетел в сторону к мусорным бакам.
Подбегая, я видел его посеревшее лицо, и искривленный болью рот. Левая рука хватала воздух возле изуродованного колена, не касаясь раны. Но в глазах киллера по-прежнему горел огонь, и мне показалось, что я слышу его насмешку. Рывком парень поднялся с земли и запрыгал на одной ноге к выходу из переулка. Нас разделяли каких-нибудь пятнадцать футов, но внезапно его смешок утонул в визге тормозов остановившейся за ним машины. Я увидел, как черный силуэт уже знакомого «шевроле» перекрыл переулок. Стекло со стороны пассажира опустилось, и темноту внутри разорвала одиночная вспышка.
Убийца дернулся и упал ничком. По телу его пробежала судорога, а на спине куртки расползалось красное пятно. Последовал еще один выстрел, и из затылка лежавшего ударил кровавый фонтан. Он скользнул лицом по дорожной грязи и замер. Не теряя времени, я метнулся за мусорные баки, и как раз вовремя: над моей головой в стену вонзилась пуля, буквально пробуравив ее. Стекло «шевроле» плавно поднялось, и машина умчалась в восточном направлении.
Я подбежал к телу «бегуна». Струящаяся из ран кровь образовывала вокруг него темно-красный ореол. Сирены ревели уже совсем рядом, а я стоял над трупом, и видел, как народ таращит на меня глаза.
Через несколько минут подоспела патрульная машина. Я ждал их с поднятыми руками. Пистолет лежал передо мной, а рядом – разрешение на его ношение. Тут же сочилось кровью тело убийцы толстяка Олли. Вокруг его головы успела собраться приличная лужица, сомкнувшаяся с красным ручьем, медленно застывавшим в сточной канаве.
Патрульный постарше держал меня под прицелом, а тот, что помоложе припечатал к стене, причем совсем необязательно было так усердствовать. Я дал ему на вид года 23-24, а наглости этому парню было не занимать.
– Вот черт! Сэм, слушай, – обратился он к напарнику, – да у нас здесь вылитый Эрп Уайэт, судебный исполнитель. Устроил пальбу, как будто тут ему «Хай Нун».
– Уайэт там никогда не был, – заметил я, в то время, как старший патрульный проверял мои документы. За это замечание молодой отвесил мне удар по почкам, от которого я упал на колени.
– А скажи-ка, крутой умник, – поинтересовался он, – за что ты его?
– Тебя рядом не было, – скрипнул зубами я, – попадись мне ты, пристрелил бы вместо него.
Молодой разозлился и собрался надеть на меня наручники, но напарник остановил его.
– Не надо, Харли.
Голос показался мне знакомым. Я бросил взгляд через плечо и узнал Сэма Риса (нам приходилось в свое время встречаться по службе). Он также вспомнил меня. Мне показалось, что вся ситуация ему сильно не по душе.
– Он раньше служил в полиции. Оставь его в покое.
После этого мы молча стали дожидаться остальных.
* * *
Подъехала еще пара бело-голубых полицейских машин. Потом прибыл еще один автомобиль, грязно-коричневого цвета «нова», и из него вышел мужчина в штатском. Я увидел, что ко мне направляется Уолтер Коул собственной персоной. Не виделись мы почти полгода, с тех пор, как его произвели в лейтенанты. В такую жару кожаный пиджак на нем выглядел по меньшей мере странно.
– Это он – Олли Уоттса? – кивнул Коул на труп «бегуна».
Я кивнул.
Меня оставили в одиночестве, пока Уолтер разговаривал с полицейскими в форме и детективами из местного полицейского участка. Я заметил, что он сильно вспотел в своем пиджаке.
– Можешь ехать в моей машине, – сказал Коул, возвращаясь, и с плохо скрытой неприязнью покосился на патрульного Харли.
Он подозвал к себе нескольких детективов и спокойным, ровным голосом дал им последние указания. Затем махнул мне рукой, отправляя к машине.
– Классный пиджачок, – одобрил я, когда мы шли к «нове». – Много сердец покорил?
– Это подарок от Ли ко дню рождения. А иначе стал бы я париться в такое пекло. Ты стрелял?
– Пару раз.
– Но тебе же известно, что закон запрещает открывать стрельбу в людных местах.
– Я-то в курсе, а вот насчет того типа там, в переулке, поручиться не могу. И думаю, что парень в машине, который его уложил, тоже не слыхивал об этом законе, а может быть, плевать на него хотел. Так что самое время тебе заняться разъяснительной кампанией.
– Очень смешно. А теперь давай в машину. Мы уселись в автомобиль и отъехали, провожаемые недоуменными взглядами многочисленных зевак.
Глава 2
Прошло пять часов с момента убийства толстяка Олли Уоттса, его подружки Моники Малрейн и незадачливого киллера, чью личность установить не удалось. Меня допросили двое незнакомых детективов из отдела по расследованию убийств, после чего мне раза два приносили кофе, в остальном же я был предоставлен сам себе. Уолтер Коул участия в допросе не принимал. Во время разговора, когда один из детективов вышел, чтобы с кем-то проконсультироваться, я заметил за приоткрытой дверью высокого худощавого мужчину в темном льняном костюме. Уголки его рубашки в остроте могли соревноваться с бритвой, а на красном галстуке не было ни складочки. Он выглядел как федерал, самодовольный надутый федерал.
Стол в комнате для допросов хранил на своей поверхности, помимо множества щербин, еще и въевшиеся следы от сотен, если не тысяч, стоявших на нем в разное время кофейных кружек. А с левой стороны, ближе к углу, кто-то нацарапал на нем разбитое сердце – возможно, в ход был пущен ноготь. Сердечко это я уже видел, оно запомнилось мне с прошлого раза, когда я сидел в этой комнате...
* * *
– Черт, Уолтер!..
– Коул, не дело, что он здесь. Это совсем ни к чему!
Коул обвел взглядом детективов, сидевших на стульях у стен и вокруг стола.
– А его здесь и нет, – ответил он. – И говорю для всех: вы его не видели.
Комната для допросов была заставлена стульями до отказа, втиснули туда и еще один стол. Я находился в отпуске по семейным обстоятельствам, и так случилось, что через две недели после этого я уволился из полиции. Моей семьи не было в живых уже две недели, а расследование не продвинулось ни на шаг. По договоренности с лейтенантом Кафферти, считавшим дни до пенсии, Коул собрал всех детективов, участвовавших в следствии, и пригласил также парочку детективов со стороны, которые считались лучшими в городе специалистами по расследованию убийств. Предполагалось устроить обсуждение и одновременно прослушать лекцию психолога-криминалиста Рейчел Вулф.
За мисс Вулф закрепилась репутация прекрасного специалиста, но в Управлении упорно этого не замечали и за консультациями к ней не обращались. У них там имелся свой аналитик, «гигант мысли» доктор Рассел Уиндгейт. Коул как-то заметил, что от Уиндгейта пользы не больше, чем от козла молока. Но у этого сукина сына было непомерное самомнение, а высокомерия еще больше, и в придачу он приходился братом начальнику Управления – и этим все сказано.
Уиндгейт отправился в Оклахому, где в городе Талса проводилась конференция приверженцев учения Фрейда. Ну, и Коул не преминул воспользоваться случаем, пригласив в качестве консультанта Вулф. Она сидела во главе стола. Строгость стиля не умаляла ее привлекательности. Рейчел было чуть больше тридцати. Длинные темно-каштановые с рыжим отливом волосы падали ей на плечи, хрупкие под деловым темно-синим костюмом. Она сидела, скрестив ноги, и с правой свисала синяя туфелька-лодочка.
– Всем известна причина, по которой Берд желает присутствовать здесь, – продолжал Коул. – На его месте и вы стремились бы к этому.
Я долго и упорно донимал его просьбами разрешить мне присутствовать на брифинге. Я требовал возврата сделанных ему одолжений, что не имел права делать. И в конце концов Уолтер сдался. Я не пожалел, что настоял на своем.
А вот другие на этот счет испытывали сомнения. Я видел, как они отводили взгляды, с каким видом поводили плечами и кривили задумчиво рты. Но меня это мало трогало. Я хотел узнать мнение Вулф. Мы с Коулом сели и приготовились слушать.
Рейчел надела очки. На крышке стола у ее левой руки четко выделялось недавно выцарапанное сердечко. Она пробежала глазами заметки, вытащила из стопки два листа и начала:
– Поскольку я не знаю, как хорошо вы знакомы со всем этим, я не стану спешить и разберу все подробно, – она сделала небольшую паузу. – Детектив Паркер, вам будет нелегко воспринимать некоторые моменты.
Она не извинялась, а просто констатировала факт. Я кивнул, подтверждая готовность выслушать все, и она заговорила снова.
– То, с чем мы имеем дело, очень похоже на убийство на сексуальной почве, точнее на садистское убийство с сексуальными мотивами.
Я обвел пальцем сердечко, и шершавые края царапин быстро вернули меня от воспоминаний к действительности. Дверь комнаты отворилась, и я заметил проходившего мимо федерала. Принесли кофе. Запах у него был еще тот: как будто он с утра варился. Сливки только слегка изменили цвет этого варева. Я пригубил и скривился.
* * *
– Преступление с сексуальным мотивом, как правило, включает какой-то элемент сексуальной активности в качестве основы для последующих шагов, ведущих к смерти жертвы, – потягивая кофе, объясняла Вулф. – Снятая одежда, искромсанные груди и половые органы указывают на присутствие в преступлении сексуального оттенка. Однако не отмечено проникновения в половые органы обеих жертв ни пенисом, ни пальцами, ни другими инородными предметами. У ребенка осталась нетронутой плева, и у взрослой жертвы отсутствует вагинальная травма.
Мы имеем также свидетельство садистского характера убийства. Взрослую жертву перед смертью подвергли истязаниям. Была частично снята кожа с передней части торса и лица. Наряду с сексуальными элементами характер повреждений указывает на сексуального садиста, получающего удовлетворение не только от физических, но и от душевных мук жертвы.
Полагаю, что он, а, по моему мнению, убийцей является мужчина, что я позднее обосную, так вот, он желал, чтобы мать наблюдала за страданиями и смертью своего ребенка перед тем, как самой испытать мучения и принять смерть. Сексуальный маньяк получает особое удовольствие, наблюдая за реакцией жертв на пытку. В этом случае в его власти оказались две жертвы: мать и ребенок. И он хотел наблюдать их взаимную реакцию. Сексуальные фантазии он реализует в проявлениях жестокости, мучениях жертв и их умерщвлении...
За дверью комнаты я вдруг услышал голоса. Говорили на повышенных тонах. Один из голосов принадлежал Уолтеру Коулу, другой был мне незнаком. Голоса стихли также внезапно, как и проявились, но я понял, что речь шла обо мне, и не сомневался, что долго пребывать в безвестности мне не придется.
* * *
– Итак, пойдем дальше. Большей частью потенциальными жертвами сексуальных маньяков являются взрослые белые женщины, не знакомые с убийцами, однако объектами нападения могут становиться и мужчины. А в отдельных случаях и дети, как в этом деле. Иногда существует некое соответствие между жертвой и кем-то в жизни самого преступника.
Жертвы выбираются в процессе выслеживания и сбора информации. С большой степенью вероятности можно сказать, что убийца какое-то время пристально наблюдал за жизнью семьи. В нашем случае он хорошо изучил привычки мужа, поэтому не сомневался, что тот пробудет в баре достаточно долго и поэтому не помешает ему осуществить замысел целиком. В данном случае я считаю, что план его удался не во всем.
Надо отметить необычность выбора места преступления. Характер преступления предполагает, что убийце требуется убежище, где никто не мог бы ему помешать и где он имел бы в своем распоряжении неограниченное время. Для таких целей преступники нередко используют помещение в своих домах, либо приспосабливают соответствующим образом машину или фургон. В нашем случае убийца отказался от такого пути. У меня складывается впечатление, что ему нравится элемент риска. А еще я считаю, что он хотел, если можно так выразиться, «произвести впечатление». Что-то наподобие появления на похоронах в ярком галстуке.
Преступление было тщательно поставлено, как своеобразная сцена в пьесе с целью нанести мужу как можно более глубокую душевную травму...
Возможно, Уолтер правильно делал, отговаривая меня от присутствия на брифинге. Будничный тон мисс Вулф превращал трагедию моей жены и дочери в материал для статистики особо тяжких преступлений, но я не терял надежду, что психолог наведет меня на нужную мысль, и у меня появится ключ, с помощью которого расследование можно будет сдвинуть с мертвой точки. В деле с убийством две недели – срок очень большой. Если за это время расследование не продвинулось ни на шаг, то лишь исключительная удача способна вывести его из тупика.
– Такой замысел, – продолжала Вулф, – указывает на высокий уровень интеллекта преступника и свидетельствует о его склонности к ведению азартной игры. Поскольку в план преступника явно входило вызвать шок у мужа, можно предположить, что в действиях убийцы присутствовал личный мотив, однако это лишь предположение, и данный случай соответствует общей картине преступлений подобного рода.
В целом места преступления подразделяются на три группы: организованные (где присутствует четкий порядок), дезорганизованные (заметно нарушение плана) и смешанный тип (соединение двух названных). Организованный убийца тщательно планирует преступление и выбирает жертву. И место преступления отражает эту подготовленность и продуманность. Жертвы соответствуют принятым убийцей критериям, как-то: возраст, цвет волос, род занятий, возможно, образ жизни. Характерно использование пут, что отмечалось и в данном случае. Это отражает элемент контроля и планирования, поскольку убийце обычно приходится доставлять жертвы на расправу силой. В преступлении с сексуальными мотивами процесс умерщвления жертвы обычно эротизирован. Выполняется некий ритуал, обычно это проделывается медленно, и убийца старается держать жертву в сознании до последнего момента. Другими словами, убийца не желает, чтобы жизнь жертвы оборвалась раньше определенного им момента.
В нашем случае у ребенка, Дженнифер Паркер, оказалось слабое сердце, и оно не выдержало скачка адреналина. План убийцы нарушился. Этому способствовала преждевременная смерть девочки, затем мать ребенка попыталась бежать. Убийца разбил ей лицо, ударив о стену, в результате чего она на время лишилась сознания. Преступник почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Сцена преступления из хорошо организованной стала неорганизованной; и вскоре он произвел отделение кожи и дал выход гневу и разочарованию, искромсав тела...
Меня тянуло встать и уйти. Я совершил ошибку. Все напрасно. Ничего из этого не выйдет, хорошего – ничего.
– Как я уже говорила, для такого типа преступлений характерно уродование груди и половых органов, но некоторые черты данного дела не вписываются в общую схему. На мой взгляд, это было либо отражение ярости из-за потери контроля, либо попытка скрыть какой-то элемент ритуала уже выполненный, но от которого убийца хотел отвлечь внимание. Ключ, по всей видимости, в частичном снятии кожи. Это очень похоже на демонстрационный показ. Он неполный, но, тем не менее, этот факт присутствует.
– А почему вы так уверены, что преступник белый мужчина? – поинтересовался темнокожий детектив Джойнер из отдела по расследованию убийств. Мы работали с ним пару раз.
– Чаще всего сексуальные маньяки-садисты – это белые мужчины. Не женщины и не темнокожие, а именно белые мужчины.
– Ну, Джойнер, можешь спать спокойно, ты чист, – заметил кто-то. Последовавший взрыв смеха немного разрядил напряженность атмосферы.
Кое-кто покосился в мою сторону, но большая часть вела себя так, как будто меня в комнате нет. Это были профессионалы, сосредоточенно ищущие информацию, которая могла бы сделать четче образ убийцы.
Мисс Вулф подождала, пока смех стихнет.
– Исследования показывают, что среди лиц, совершающих преступления на сексуальной почве, сорок три процента состоят в браке. У пятидесяти процентов есть дети. Вы сделаете ошибку, если станете искать какого-то ненормального одиночку-нелюдима. Этот тип вполне может оказаться душой собраний местной Ассоциации родителей и учителей или тренером детской бейсбольной команды. Очень может быть, что профессия дает ему возможность контактов с разными людьми, а если он общительный человек, это облегчает ему поиск жертв. Есть вероятность, что в прошлом на его счету уже был какой-нибудь антиобщественный поступок, но не настолько серьезный, чтобы попасть в полицейский отчет.
Сексуальные маньяки-садисты часто встречаются среди любителей криминальной хроники и тех, кто помешан на оружии. Возможно, он старается следить за ходом расследования. Поэтому обращайте внимание на тех, кто старается получить информацию. У него безупречно чистая машина, и поддерживается она в идеальном состоянии. За чистотой он следит, чтобы не привлекать внимание. А исправный автомобиль исключает возможность застрять на месте преступления или поблизости от него. В машине возможны переделки. Ее могли приспособить для перевозки жертв: сняты внутренние ручки, ручки сзади, и багажник сделан звуконепроницаемым. Если у вас есть подозреваемый, проверьте, не держит ли он в багажнике запас горючего, воды, нет ли там веревок, наручников, лигатуры.
При проведении обыска обращайте внимание на предметы, имеющие отношение к насилию и сексу: порножурналы, видеозаписи, вибраторы, зажимы, женская одежда, в особенности нижнее белье. Часть вещей может принадлежать жертвам. Он может брать и другие их личные вещи. Ищите дневники или иные записи: они могут содержать сведения о жертвах, описание сексуальных фантазий и даже самих преступлений. У этого человека может храниться оборудование, используемое в полиции, и он, вне всяких сомнений, знаком с процедурой ведения расследования, – Вулф глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула.
– Это не последнее его преступление? – спросил Коул, и сразу все затихли.
– Да, но вы исходите из неверной предпосылки.
Коул выглядел озадаченным.
– Вы полагаете, что это его первое преступление. Я надеюсь, этот случай включен в VICAP?
Вулф имела в виду запущенную ФБР в 1985 году программу учета преступлений против личности.
В ее рамках был составлен отчет, где нашли отражения данные о раскрытых и нераскрытых убийствах или попытках их совершения, основной акцент делался на случаи с похищением и те, что не имели четко выраженного мотива, либо имели сексуальную направленность; сюда же отнесли и факты исчезновения людей, где имелось подозрение на криминальный след; здесь же давалась информация о неопознанных трупах, когда насильственный характер смерти был установлен или подозревался. Сведения поступили в Национальный центр анализа преступлений против личности при Академии ФБР в Куантико. Целью исследований было выявление сходных моделей преступлений, включенных в программу VICAP.
– Да, данные отправили.
– Вы запросили характеристику?
– Пока закономерность не установлена. Классификацию затрудняет удаление лиц.
– А что скажете насчет лиц? – снова подал голос Джойнер.
– Я пытаюсь найти объяснение этому действию, – ответила Вулф. – Некоторые убийцы оставляют в качестве сувенира что-либо от своей жертвы. Возможно, здесь примешивается псевдорелигиозный фактор или элемент жертвоприношения. К сожалению, у меня пока нет четкого мнения на этот счет.
– Вы предполагаете, что на его счету и другие подобные преступления? – захотел уточнить Коул.
Вулф кивнула:
– Очень может быть. Если он убивал раньше, то тела жертв надежно им спрятаны, а данное преступление указывает на изменение в характере поведения. Возможно, раньше, он убивал в тиши уединения, а теперь ему захотелось известности. Возможно, у него возникло желание привлечь внимание к своим деяниям. В разбираемом случае его планы осуществились не полностью. А посему он может вернуться к прежней схеме или же затаиться.
Но, если порассуждать, можно предположить, что наш маньяк вынашивает план нового преступления. В прошлый раз несколько ошибок помешали ему осуществить замысел, как он того хотел. В следующий раз ошибок не будет. И, если вам не удастся поймать его раньше, он постарается, чтобы картина оказалась еще более впечатляющей.
* * *
Дверь следственной комнаты открылась, и вошел Коул, а с ним еще двое.
– Это Росс, специальный агент ФБР, а детектив Барт из отдела расследования грабежей, – представил их Коул. – Барт работал по делу Уоттса. Агент Росс занимается организованной преступностью.
Вблизи было видно, что льняной костюм Росса из дорогого материала и отлично сшит. По сравнению с безупречно одетым федералом, Барт в своем добротном, хотя и недорогом пиджаке, выглядел простовато. Оба встали у противоположной стены и кивнули. Когда Коул сел, Барт последовал его примеру, а Росс остался стоять.
– У вас есть, что нам рассказать, Барт? – спросил Коул.
– Нет. Вы знаете столько же, сколько и я.
– А вот агент Росс считает, что за убийством Уоттса и его подружки стоит Санни Феррера, а ты кое о чем умалчиваешь.
Росс усмотрел нечто постороннее на рукаве своей рубашки и с брезгливым видом отряхнул его. Думаю, эта незадачливая мошка должна была олицетворять меня.
– Какой смысл Санни убивать Олли Уоттса? – возразил я. – Мы ведем речь об украденных машинах и фальшивых номерных знаках. Олли был слишком мелкой сошкой, чтобы серьезно обжулить Санни, да и о делах его он знал не так много, чтобы надолго занять внимание присяжных.
Росс встрепенулся и пересел на край стола.
– Странно, что вы снова здесь объявились. Столько времени прошло, месяцев шесть-семь. И вот пожалуйста – у нас гора трупов, – я обращался к Россу, но он, казалось, пропустил мимо ушей мои слова. Ему было лет сорок-сорок пять, но он старался держаться в форме. На его лице резко выделялись морщины, и не думаю, что они появились от веселой жизни. Мне кое-что рассказывал о нем Вулрич до своего перевода в отделение ФБР в Новом Орлеане на должность помощника начальника отдела.
Воцарилось молчание. Росс уставился на меня, но ничего не высмотрел и со скучающим видом отвернулся.
– Агент Росс полагает, что ты что-то не договариваешь, он не прочь устроить тебе допрос с пристрастием, – с каменным лицом сообщил Коул.
– Агент Росс – человек решительный и суровый. Если он постарается на меня надавить, еще неизвестно, что я наговорю.
– Так мы ни к чему не придем, – не выдержал Росс. – Мистер Паркер явно не желает с нами сотрудничать, и я...
Коул жестом прервал его тираду.
– Оставьте нас на время, пойдите выпейте кофе, – предложил он.
Барт сразу же поднялся, пожал плечами и вышел. Но Росс не спешил уходить. Он какое-то время сидел с таким видом, будто хотел что-то возразить, но потом все же встал и последовал за Бартом, резким движением закрыв дверь. Коул с облегчением вздохнул, ослабил галстук и расстегнул пуговицу на вороте рубашки.
– Не советую тебе цапаться с Россом. Он на тебя кучу дерьма вывалит, да и меня не забудет.
– Я уже все рассказал, что знал, – ответил я. – Может быть, больше известно Бенни Лоу, хотя я в этом сомневаюсь.
– Мы с ним уже разговаривали. Он смотрел на нас с таким видом, словно вчера родился, – Коул с досадой крутил в руке ручку. – По его выражению, Олли «вышел в тираж».
Да, Бенни не стеснялся в выражениях. Я усмехнулся, и обстановка слегка разрядилась.
– Ты давно здесь?
– Пару недель.
– Чем занимаешься?
Что я мог ему ответить? Что брожу по улицам, где гулял вместе с Дженнифер и Сьюзен? Что смотрю невидящим взглядом в окно, стараясь представить их убийцу. Да и работать на Бенни Лоу я согласился из боязни, что суну себе дуло в рот, если не найду хоть какую-нибудь отдушину.
– Да так, ничем особенным. Собираюсь пройтись по старым источникам, может быть, что-то выужу.
– Нет, здесь все глухо. Ты что-нибудь уже разузнал?
– Нет.
– Я не могу указывать тебе оставить это дело, но...
– Нет, ты уже договаривай, Уолтер.
– Для тебя здесь сейчас не самое лучшее место. А почему, ты сам знаешь.
– Уверен?
Коул в сердцах отшвырнул ручку. Она прокатилась по столу, повисла над краем и свалилась на пол. Мне даже показалось, что он вот-вот кинется на меня с кулаками, но сердитые искры в его глазах угасли.
– Мы об этом еще поговорим.
– Ладно. Может поделишься со мной чем-нибудь? – среди бумаг я заметил отчет о баллистической экспертизе. Прошло всего пять часов, а заключение уже готово. Агент Росс определенно не терял времени даром.
– Что сказали баллистики о пуле, убившей стрелка?
– Тебя это не касается.
– Уолтер, я видел, как подстрелили этого малого. В меня тоже пальнули, и пуля прошила стену. Кто-то знает толк в таких игрушках.
Коул промолчал.
– Такую пушку трудно скрыть. Не может быть, чтоб ее никто не видел, – тем временем продолжал я. – Дай мне какую-нибудь зацепку, и, может быть, мне удастся нарыть больше, чем тебе.
Коул прикинул в уме все за и против, затем быстро извлек из вороха бумаг заключение баллистиков.
– У нас автоматные пули диаметром пять и семь десятых миллиметра и весом в десятую часть унции.
Я даже присвистнул от удивления.
– Патрон для автомата, но выстрелили-то им из легкого оружия.
– Пуля пластиковая, но в металлическом корпусе и при контакте с целью не деформируется. Попав в тело того парня, она израсходовала большую часть силы, и на выходе почти полностью лишилась энергии.
– А как насчет пули, что пробила стену?
– По расчетам баллистиков, ее начальная скорость превышала две тысячи футов в секунду.
– ?!
Скорость пули просто ошеломляла. При стрельбе из браунинга его девятимиллиметровые пули в четверть унции развивают скорость 110 футов в секунду.
– Они считают, что такая пуля продырявит бронежилет, как бумагу. С расстояния шестисот футов она пробивает почти пятьдесят слоев.
Даже «магнум» сорок четвертого калибра мог поразить бронежилет только с очень близкого расстояния.
– Но если пуля встречает мягкую преграду...
– Преграда гасит скорость пули.
– Чье производство? Отечественные?
– Нет, эксперты определили, что из Бельгии. Это аналог оружия, которое используют спецподразделения, участвующие в антитеррористических операциях и освобождении заложников. Но это первый случай, когда оно было применено не специальными подразделениями.
– Вы связались с производителем?
– Постараемся, но шансов мало: слишком много посредников.
– Попробую поспрашивать кое-кого, – я поднялся.
Коул поднял ручку и махнул ею с видом учителя, пытающегося вразумить чересчур умничающего ученика: «Учти, Росс не отказался от мысли до тебя добраться».
Я достал ручку и записал на обратной стороне блокнота Коула номер своего мобильного.
– Я его никогда не отключаю. Теперь мне можно идти?
– При одном условии.
– Слушаю.
– Я хочу, чтобы ты приехал к нам сегодня вечером.
– Извини, Уолтер, но я перестал ездить с визитами.
– Не будь дураком, – обиделся Коул. – Это не светский визит. Будь там, иначе Росс тебя засадит за решетку до скончания века, можешь не сомневаться.
Я встал и направился к двери.
– Ты на самом деле все нам рассказал? – в спину мне бросил Коул.
– Я рассказал все, что мог, Уолт, – не оборачиваясь, ответил я.
И практически не покривил душой.
* * *
За двое суток до этого я наведался к Эмо Эллисону. Эмо жил на восточной окраине Гарлема в гостинице, сильно смахивающей на притон, куда вход заказан для всех, кроме шлюх, копов и уголовников. Комната управляющего за перегородкой из зеленого плексигласа была пуста. Поднявшись по лестнице, я постучал в дверь номера, где жил Эмо. Открывать явно не спешили, но мне показалось, что по ту сторону двери щелкнул курок.
– Эмо, это Берд. Надо поговорить.
Я услышал за дверью приближающиеся шаги.
– Я ничего не знаю, – крикнул Эмо. – И сказать мне нечего.
– А я тебя ни о чем еще не спрашивал. Давай, Эмо, открывай. У толстяка Олли большие неприятности. Может быть, я смогу помочь. Впусти меня.
Последовало молчание, затем загремела цепочка. Дверь отворилась, и я вошел. Эмо отступил к окну, не выпуская из рук пистолет. Я закрыл дверь.
– Можешь убрать эту штуку.
Эмо взвесил на руке пистолет и положил на тумбочку у кровати. Без пистолета он чувствовал себя свободнее. Пистолеты были не в его стиле. Я обратил внимание на его забинтованную левую руку: сквозь повязку проступали рыжие пятна.
Средних лет, долговязый, с бледным лицом, Эмо подрабатывал время от времени в гараже у толстяка Олли на протяжении пяти лет. Механиком он был средненьким, но умел держать язык за зубами.
– Ты не знаешь, где он сейчас?
– Нет, со мной он не связывался.
Эмо тяжело опустился на край аккуратно застеленной кровати. В его чисто убранной комнате пахло освежителем воздуха. На стене висела пара эстампов, а на полках стеллажа с книгами, журналами и кое-какими личными вещами царил порядок.
– Я слышал, ты работаешь на Бенни Лоу. Зачем тебе это надо?
– Работа, – ответил я.
– Ты сдашь Олли, и ему крышка. Вот и вся твоя работа.
– Я могу и не сдавать Олли, – прислонившись к косяку, заметил я. – Бенни потерю переживет. Но мне нужна серьезная причина, чтобы так поступить.
На лице Эмо отразилась внутренняя борьба. Он то сжимал, то разжимал руки и пару раз нервно покосился на пистолет. Механик чего-то боялся, и боялся сильно.
– Эмо, почему он сбежал?
– Он не раз говорил, что ты парень честный и хозяин своему слову. Это так? – вопросом на вопрос ответил тот.
– Не знаю. Но мне не хочется, чтобы Олли пострадал.
Эмо некоторое время пристально смотрел на меня, все еще раздумывая, и наконец решился.
– Все вышло из-за Пили. Пили Пилара. Знаешь такого?
– Знаю, – подтвердил я. Пили Пилар был правой рукой Санни Ферреры.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?