Автор книги: Джон Маркс
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Каким образом ЦРУ оказалось вовлечено в эти эксперименты, что предполагалось достигнуть? Все официальные ответы на эти вопросы являлись вариантами обычных детских отговорок: не я первый начал. В ЦРУ приводились в качестве примера невероятные признания кардинала Миндсенти[9]9
Миндсенти Йозеф (1896–1975) – кардинал, примас (первосвященник католической церкви) Венгрии. Преследовался при коммунистическом режиме. После подавления восстания 1956 г. нашел убежище в американском посольстве, где провел 15 лет. В 1971 г. покинул страну. – Науч. ред.
[Закрыть] (Венгрия, 1949 г.), которые трудно объяснить, если не предположить, что советская разведка изобрела способ гипнотизировать жертву или вводить ей специальный наркотик. В дальнейшем американцы были поражены и напуганы результатами «промывания мозгов»[10]10
Термин «промывание мозгов» (англ. «brainwashing») появился после корейской войны. Он обозначает воздействие на психику комбинацией различных методов, результатом которого становится кардинальное изменение личности. Впервые в систематизированном виде «промывание мозгов» было описано Эдвардом Хантером: Hunter Е. Brainwashing in Red China: The Calculated Destruction of Men’s Mineds. New York: The Vanguard Press, Inc., 1953; Hunter E. Brainwashing: The Story of the Men Defied It. New York: Farrar, Straus and Cudahy, 1956. – Науч. ред.
[Закрыть] военнопленных, проводившегося китайцами во время корейской войны. Некоторые из них признавались в ужасных преступлениях, например в применении бактериологического оружия, а после войны даже отказались вернуться домой.
В 1954 г. Николай Хохлов[11]11
H. E. Хохлов, капитан КГБ, нелегал-боевик, бежал в Западную Германию в феврале 1954 г. Впоследствии был вывезен в США. – Науч. ред.
[Закрыть] признался ЦРУ в совершении «исполнительных действий», включая совершение убийств для 13-го отдела Третьего главного управления КГБ[12]12
Актами индивидуального террора и диверсиями занимался 13-й отдел при I-м Главном управлении КГБ (внешняя разведка). III Главное управление отвечало за направление военной контрразведки. – Науч. ред.
[Закрыть]. Согласно секретному документу, подготовленному ЦРУ для комиссии Уоррена, расследовавшей убийство президента Кеннеди, Хохлов «описал две лаборатории, связанные с отделом исполнительных действий… Хохлов не мог предоставить о ней какой-либо информации. Однако другие источники сообщали о существовании лаборатории такого типа еще в конце 30-х гг. В сообщении одного источника в 1954 г. описывалась экспериментальная лаборатория в Спецбюро № 1, известная как «Камера»[13]13
Точнее, Бюро № 1 (заграничная работа) МТБ. Структура, после 18 марта 1954 г. вместе с Бюро № 2 (работа в СССР) преобразованная в упомянутый выше 13-й отдел. – Науч. ред.
[Закрыть]. В этой лаборатории проводились эксперименты на заключенных, приговоренных к смертной казни; на них испытывались различные порошки, напитки, в том числе алкогольные, различные типы инъекций и проводились также исследования по применению гипноза с целью заставить заключенных признаваться в преступлениях».
Легко вообразить, что такое пугающее сообщение, как и многие другие, побуждало ЦРУ удваивать усилия при проведении секретных исследований. Однако истина состоит в том, что экспериментаторам не требовались побудительные стимулы и что страх перед русскими чудодейственными наркотиками не имел ничего общего с источником собственной программы ЦРУ. Ее проведение началось в годы Второй мировой войны, когда в 1943 г. комитет «наркотика правды» ОСС под руководством д-ра Уинфреда Оверхолстера начал проводить эксперименты с марихуаной и мескалином, а другая группа ОСС исследовала «успокаивающее лечение» (иными словами, смертельные яды) с возможным применением против Гитлера. Несмотря на суровое осуждение на Нюрнбергских процессах нацистских «научных» экспериментов, ученые из США, изучавшие описания исследований в Дахау, полагали, что в случае подтверждения полученных результатов некоторые данные явятся «важным дополнением к имеющимся знаниям». Оперативники американских секретных служб были заинтригованы сведениями об экзотических препаратах и «сыворотках правды». Защищенные завесой секретности, соблазненные мечтой о «волшебной палочке», они проводили эксперименты на грани медицинских знаний.
На 16 тыс. страниц документов, которые были просмотрены Марксом и его сотрудниками, было описано много ужасов, но в своем большинстве исследования в дальнейшем получили название «гуманистическая психология», т. е. изучение способностей мозга[14]14
Исследования в действительности не имеют никакого отношения к одному из течений в современной психологии – гуманистической психологии, ориентированной на изучение смысловых структур и высших ценностей личности, таких как свобода, ответственность, любовь, самоактуализация и др. – Науч. ред.
[Закрыть]. Маркс писал книгу о двух предметах – о ЦРУ и человеческом разуме, а к тому времени, когда заканчивал ее, он знал, что разум человека значительно интереснее. В результате книга «В поисках «маньчжурского кандидата» отражает две доминирующие установки – увлеченность открытиями исследователей-психологов и гнев, направленный против ЦРУ за злоупотребления этими открытиями ради узких и безответственных с точки зрения морали целей.
Говоря о морали, трудно отнестись с симпатией к сотрудникам разведывательных служб. Им ненавистно слово «мораль». Они живут в мире порой суровых, но всегда целесообразных правил, где конечный результат весит больше, чем награды за хорошее поведение. Разведчики не любят, когда им читают нравоучения о том, что хорошо, а что плохо. Кто может их винить за это? Слову «неправильный» они предпочитают слово «бессмысленный». На вопросы, связанные с политическими убийствами, страшными медицинскими экспериментами и подобными «эксцессами», они единодушно отвечают: такие действия были хуже, чем преступления, – они были ошибочными. Если бы на этом можно было поставить точку, но простить все задним числом, это значило бы заранее все разрешить. Некоторые вещи недопустимы при любых условиях, а многие – неверны, когда они совершаются исключительно по соображениям удобства для кого-либо. Если бы программе исследований ЦРУ сопутствовал более значительный успех, то мог бы быть изобретен «надежный» способ убийства Кастро. Сожалели либо мы об этом теперь из-за того, что не было сделано нечто полезное? Убийство Кастро было бы неверным поступком не потому, что мы не могли бы сохранить его в тайне, и не потому, что вслед за ним мог бы прийти кто-либо «похуже». Оно было бы неверным, поскольку Соединенные Штаты не вправе подвергать кубинцев травме, связанной с убийством их лидера, по простой причине, что это удобно для Вашингтона. Сид Готлиб обеспечил себе место в истории благодаря своим усилиям, направленным на приобретение токсинов для совершения политических убийств, хотя его роль при этом была сведена к роли фармацевта. Более зловещим было финансирование им исследований, направленных на отыскание путей превращения политических убийств в рутину, на превращение обычного человека в автомат, убивающий по команде.
Столкновение с фактом осуществления такой попытки было достаточно мучительным делом. Сердце содрогается при мысли о катастрофе в случае успеха. Что, если бы Готлиб и его коллеги-исследователи добились успеха в своих самых диких мечтаниях, когда ни секреты, ни жизнь противника не были бы в безопасности от ЦРУ? Руководители ЦРУ днем и ночью мечтали о гибели многих противников, среди которых были Кастро, Хо Ши Мин, Сукарно, Лумумба, Каддафи, де Голль, Насер, Чжоу Эньлай, Хомейни. Как могли бы Соединенные Штаты устоять перед соблазном «устранить» эти неудобные фигуры, если бы существовала возможность осуществить это втайне? Привлекательная в теории возможность полного владения агентом сопровождалась бы сожалениями, отрицанием, скрытностью. Однако Провидение милостиво и не позволило нам добиться успеха. По словам одного из консультантов ЦРУ по программе испытаний с применением наркотиков, «мы достаточно неэффективны, поэтому о наших открытиях можно писать».
Томас Пауэрс Январь 1988
От автора
Данная книга базируется на 16 тыс. страниц документов, которые ЦРУ передало мне в соответствии с Законом о свободе информации. Без этих документов при самом глубоком исследовании книгу не удалось бы написать, и секретные работы ЦРУ по контролю над разумом остались бы навсегда погребенными, что и предполагалось теми, которым они были известны. Основываясь на документах, я смог расширить свою базу данных благодаря беседам и интервью, знакомясь с литературой по бихевиористике. Тем не менее конечный результат не исчерпывает содержания атаки ЦРУ на разум. Полностью рассказать эту историю могли бы только немногие участники, но они предпочитают хранить молчание. Я постарался сделать все возможное, чтобы приблизиться к истине, но, к сожалению, мне пришлось столкнуться с трудностями, поскольку большая часть участников этих событий отказалась давать интервью, а ЦРУ уничтожило в 1973 г. многие ключевые документы.
Хочу выразить особую благодарность людям, способствовавшим принятию в конгрессе Закона о свободе информации. Мне хочется думать, что они имели в виду расследования, подобные проведенным мной, когда вводили в закон идею о том, что информация о правительстве принадлежит народу, а не бюрократам. Я благодарен также руководителям ЦРУ, принявшим неприятное для себя решение опубликовать документы, и тем сотрудникам ЦРУ, которые работали над механизмом их публикации. С моей точки зрения, система сработала очень хорошо.
Должен признать, что эта система практически бездействовала в течение первых шести месяцев моей трехлетней борьбы за свободу информации. Затем, в конце 1975 г., за дело взялись Джозеф Петрилло и Тимоти Салливан, два опытных, энергичных юриста, в сотрудничестве с фирмой «Фрид, Фрэнк, Шривер, Хэррис и Кампельман». У меня создалось впечатление, что правительственные правоведы отнеслись ко мне значительно серьезнее, когда мои запросы на документы стали поступать на гербовой бумаге с указанием имен вышеперечисленных партнеров.
У автора были бы огромные затруднения, если бы не помощь таких помощников-юристов. Я высоко ценю их содействие.
Крайне необходимы автору редакторы, издатель, помощники-исследователи, консультанты и друзья. Особенно мне повезло с друзьями. Мой дорогой друг Тейлор Бранч редактировал книгу, и я нахожусь под глубоким впечатлением от мастерства, с которым ему удалось внятно изложить мои мысли. Помимо того, Тейлор являлся моим агентом, и в этом качестве он также оказал мне весьма ценные услуги. Прекрасная команда исследователей, без содействия которых я никогда не сумел бы разобраться в массе материала и в конкретных трудных моментах. Выражаю им всем глубокую благодарность. Лидер группы – Диана Сент-Клер. Она создала систему индексации, которая прекрасно работала. Диана внесла большой вклад в главу, посвященную холодной войне. Особую благодарность выражаю Бобу Грину из газеты «Ньюсдей», предложения которого по организации широких исследований пришли к нам при содействии фирмы «Investigativ Reporters and Editors, Inc».
Такой же вклад внес Ричард Соколов в главы о грибах и явочных (конспиративных) квартирах. Его работе свойственна основательность, а его энергия безгранична. Джей Петерзелл глубоко вник в работу д-ра Камерона в Монреале.
Он выполнил также первоклассные исследования методов «промывания мозгов» и испытаний с ограничением сенсорных ощущений[15]15
Ограничение сенсорных ощущений, или сенсорная депривация, – это лишение человека возможностей получения любой информации из внешнего мира. Длительное нахождение в этих условиях, как правило, вызывает различные нарушения в протекании психических процессов. – Науч. ред.
[Закрыть]. Джим Минц и Кен Камминз оказали мне ценное содействие на ранних этапах исследований. Центр исследований национальной безопасности под руководством моего друга Боросейджа обеспечивал физическую поддержку и оказывал содействие в наших исследованиях; прошу его также принять мою благодарность. Выражаю благодарность Мортону Гальперину, продолжившему содействие, когда он стал директором Центра. Прошу принять благодарность за оказанную мне помощь Пенни Бевис, Ханну Делани, Флоренс Оливер, Альдору Уиттекер, Ника Фиоре и Монику Андрес. Моя сестра, д-р Патрисия Гринфилд, отлично выполнила работу по исследованию взаимодействия между ЦРУ и академическими кругами, а также по системе оценки личности. Выражаю ей благодарность за ее вклад в дело создания данной книги. Многие люди оказали особую помощь, и мне хотелось бы выразить благодарность всем: Джеффу Коэну, Эдди Беккеру, Сэму Цукерману, Мэтью Мезельсону, Джулиану Робинсону, Милтону Клайну, Марти Ли, М. Дж. Конклину, Алану Шефлину, Бонни Голдстейну, Полу Эйвери, Биллу Миллзу, Джону Лилли, Хемфри Осмонду, Джулии Хэггерти, Патрику Остеру, Норману Кимпстеру, Биллу Ричардсу, Полу Магнуссону, Энди Зоммеру, Марку Чеширу, Сидни Коэну, Полу Альтмейеру, Фреду и Еве Клейнер, д-ру Джону Кавана, а также сенатору Джеймсу Абуреску и его сотрудникам.
Тексты первых десяти глав я послал многим из тех, у кого брал интервью (и некоторым, которые отказались дать его мне). Это было сделано с тем, чтобы они внесли поправки и уточнения или отметили материал, взятый вне контекста. Ответившие на просьбу очень помогли мне при подготовке окончательного текста.
Выражаю благодарность за помощь Альберту Гофманну, Телфорду Тейлору, Лео Александеру, Уолтеру Лангеру, Джону Стоквеллу, Уильяму Худу, С. Томсону, Сидни Коэну, Милтону Гринблату, Гордону Уэссону, Джеймсу Муру, Л. Хинклю, Ч. Осгуду, Джону Гиттингеру (только за десятую главу), а также всем тем, кто просил не называть их имен. Наконец, я хотел бы выразить признательность моему издательству «Таймс бук» и особенно моему редактору Джону Дж. Саймону. С самого начала Джон Том Липском, Роджер Деллинек, Георгий Ворос и Джон Галлахер верили в эту книгу и содействовали ее публикации. Благодарю Джудит Макзаун, подготовившую рукопись к печати, а также Розалин Т. Бадаламенти, редактора издательства «Таймс бук», проследившую за процессом ее печати.
Джон Маркс Вашингтон, О. К. 24 октября 1978
Часть I. С чего начинались исследования, связанные с контролем над разумом
Если бы двери восприятия были чисты, то каждая вещь представлялась бы человеку такой, какая она есть, – бесконечной.
Уильям Блейк
Гораздо приятнее сидеть, удобно устроившись в тени, втирая красный перец в глаза какому-нибудь бедняге, чем расхаживать под палящими лучами солнца в поисках улик.
Сэр Джеймс Стивенс
Если прошлое и внешний мир существуют только в мыслях и если мысли можно контролировать – что тогда?
Джордж Оруэлл
Глава 1. Вторая мировая война
На окраине Базеля в Швейцарии находится главный штаб фармацевтической и химической империи «Сандоз». Здесь, на берегу Рейна, утром 16 апреля 1943 г. д-ром Альбертом Гофманном было сделано выдающееся открытие. Гофманн, 37-летний очкарик с коротко подстриженными волосами, возглавлял в компании исследовательскую программу по разработке конкурентоспособных лекарств из натуральных продуктов. В то апрельское утро он работал в своей лаборатории, когда внезапно ощутил легкое головокружение. Ощущение нельзя было назвать неприятным, оно напоминало состояние опьянения. Хотелось двигаться. Казалось, нервы разбегаются в разные стороны. Ничего подобного он ранее не испытывал. Уйдя с работы пораньше, Гофманн с трудом доехал домой на велосипеде. Он прилег, закрыл глаза, но головокружение не проходило. Дневной свет казался теперь неприятно ярким. Отключившееся от внешнего мира сознание лихорадочно работало. Он видел то, что позднее опишет как «непрерывный поток фантастических образов, перемещавшихся с необычайной пластичностью и живостью… Все сопровождалось калейдоскопическими переливами красок». Через несколько часов видения прекратились, и Гофманн, как любознательный ученый, решил установить их источник. Он предположил, что в его организм случайно попало одно из веществ, с которыми он в тот день работал. В первую очередь его подозрение пало на ЛСД (d-lysergic acid diethylamide) – вещество, которое было им получено в этой же лаборатории пятью годами ранее. В поисках циркуляторного стимулирующего средства (circulation stimulant) Гофманн работал тогда с производными спорыньи – грибка, поражающего рожь.
У спорыньи была таинственная и противоречивая репутация. В Китае и некоторых арабских странах ей приписывали целебную силу, тогда как в Европе она ассоциировалась со страшной болезнью из Средней Азии, антоновым огнем, которая поражала людей подобно чуме. При этой болезни пальцы рук и ног чернели, человек сходил с ума и погибал.
Гофманн предположил, что какая-то производная спорыньи проникла в его организм через кожу, возможно, при замене в одной из пробирок бумажного фильтра. Чтобы проверить свое предположение, он три дня готовил свежую порцию ЛСД, а затем осторожно проглотил 250 мкг (менее 1/100 000 унции). Чтобы добиться результата, Гофманн планировал принять в течение дня еще некоторое количество ЛСД, ибо ни одно из известных в то время веществ не оказывало на человеческий организм влияния в таком ничтожно малом количестве. Он не мог знать, что уже принял такую дозу ЛСД, которая в дальнейшем будет считаться в несколько раз превосходящей нормальную. Первый прием подействовал уже через 40 минут, и Гофманн отправился в первое добровольное «странствие» нашего времени[16]16
В специфическом значении Гофманн использовал слово «trip» («странствие») в интервью 1977 г. для описания своего изменяющего сознание переживания; в 1943 г. это слово такого значения не имело и используется здесь анахронически.
[Закрыть]. Гофманн вспоминает, что чувствовал себя «ужасно… Я был напуган. Боялся сойти с ума. Мне казалось, что я покинул свое тело. Я думал, что умер. Не знал, чем все закончится. Получить удовольствие от пребывания в этой незнакомой стране вы можете, только зная, что вернетесь из нее». Конечно, Гофманн не мог знать, что вернется. Он быстро пришел в себя после первого странствия, но не знал, какое количество ЛСД его вызвало. Не знал он и того, была ли новая доза больше того, что мог обезвредить его организм. Его мысли вращались в неизвестном измерении, но он не был в состоянии осознать что-либо, помимо своего ужаса.
Одновременно в Германии, на расстоянии менее 200 миль от лаборатории Гофманна, врачи, связанные с СС и гестапо, испытывали мескалин (вещество, обладающее многими свойствами ЛСД) на заключенных концлагеря Дахау. Гофманну и в голову не приходило, что сотрудники немецких секретных служб полагали возможным использовать вещества, подобные мескалину, для подавления воли непокорных людей. По мнению члена исследовательской группы Уолтера Неффа, цель экспериментов в Дахау заключалась в подавлении воли людей на допросах. В поиске научных данных нацисты дошли в Дахау до самых ужасных крайностей. На небольшом, тщательно охраняемом участке концлагеря врачи СС стремились получить ответ на такой, например, вопрос: какое время может остаться в живых летчик, сбитый в феврале над Северной Атлантикой? Такого рода информация рассматривалась германской разведкой как играющая важную роль в связи с недостаточным числом опытных летчиков в немецкой авиации. Так, по личному распоряжению Генриха Гиммлера врачи замеряли время, за которое погибали заключенные, погруженные в большие ванны, заполненные ледяной водой. В других экспериментах, связанных с «авиационной медициной», заключенных убивали в высотных барокамерах (с целью установления безопасной высоты полета); заключенных расстреливали, чтобы испытывать специальные коагулянты на их ранах.
Опыты с мескалином, проводившиеся в Дахау д-ром Куртом Плетнером, были далеко не столь смертельными, как опыты из «авиационной» серии, однако это вещество могло нанести немалый вред здоровью, особенно людям даже с небольшой степенью душевной неустойчивости. Опасность возрастала благодаря тому, что мескалин добавлялся эсэсовцами в питье заключенных тайно. В отличие от д-ра Гофманна, подопытные не подозревали, что их крайняя дезориентация вызывается лекарственным веществом. Вероятно, многие из них думали, что они просто сошли с ума. Жертвами таких экспериментов всегда были евреи, цыгане, русские, а также представители других групп населения, жизнь которых не представляла ценности, по мнению нацистов. Никогда они не были добровольцами, хотя возможно, что некоторые заключенные вызывались участвовать в экспериментах в надежде на лучшее обращение.
После войны Нефф сообщил американским ученым, что реакции испытуемых колебались в весьма широком диапазоне. Некоторые впадали в ярость; другие были печальны или веселы, как при опьянении. Не удивительно, что «во всех случаях проявлялись чувство ненависти и желание мести». Нефф заметил, что это вещество заставляло некоторых людей раскрывать свои «самые сокровенные тайны». Однако немцы не были склонны признать мескалин в качестве заменителя более привычных для них физических методов ведения допросов. Они продолжали эксперименты с гипнозом в сочетании с этим веществом, но, по-видимому, никогда не были уверены, что нашли средство, дающее власть над разумом жертвы. Еще когда эсэсовские врачи проводили свои эксперименты в Дахау, Отдел стратегических служб – Разведывательное управление США в годы войны – учредило комитет по созданию «наркотика правды» во главе с д-ром Уинфредом Оверхолстером, директором госпиталя Св. Елизаветы в Вашингтоне. Учрежденный комитет быстро провел испытания с мескалином, несколькими барбитуратами и скополамином.
Затем, весной 1943 г., комитет пришел к решению о более высокой перспективности марихуаны («cannabis indica») и приступил к проведению испытаний совместно с Манхэттенским проектом – сверхсекретной программой создания атомной бомбы. Неясно, по какой причине ОСС обратился за содействием к создателям бомбы. Возможно, причина заключалась в том, что, по словам одного из прежних руководителей проекта, «наш секрет был столь велик, что мы были надежнее всех других». По-видимому, руководители проекта, которые шли на любые меры для обеспечения секретности, не опасались испытывать наркотики на своих сотрудниках.
Манхэттенский проект дал первую дюжину испытуемых, которых попросили проглотить жидкую концентрированную марихуану, поставлявшуюся одной из американских фармацевтических компаний в небольших стеклянных флаконах.
Один из присутствовавших при этом участников проекта вспоминает: «Все произошло иначе, чем мы предполагали. Видимо, организм человека не желал принимать ее в такой форме. Людей тошнило и рвало». Более того, они не открывали секретов, а один из них был госпитализирован.
Посовещавшись, эксперты ОСС решили, что лучшим способом введения марихуаны будет вдыхание ее паров. Ее раствор выливали на горячие угли, а один из офицеров ОСС по имени Джордж Уайт (который ранее терял сознание от передозировки при относительно высокой концентрации) испробовал на себе воздействие паров, но не добился особого эффекта в госпитале Св. Елизаветы. В итоге группа ОСС обнаружила способ усвоения марихуаны, уже давно известный музыкантам-джазменам и другим потребителям этого наркотика: через курение сигарет. Согласно документам ОСС, курение смеси табака и марихуаны сопровождалось переходом в «состояние безответственности; человек становился разговорчивее, с легкостью делился имеющейся в его распоряжении информацией».
Первое полевое испытание сигарет с марихуаной произошло 27 мая 1943 г. Подопытным был Август Дель Грацио, обозначенный в документах ОСС как «известный нью-йоркский гангстер»[17]17
ЦРУ изъяло имя Дель Грацио из документов ОСС, описывавших этот случай, но его личность удалось идентифицировать по бумагам Джорджа Уайта, вдова которого передала их в колледж Футхиллс в Лос-Альтосе, штат Калифорния. Сотрудники ЦРУ изъяли фактически все имена из 16 тыс. своих страниц и нескольких десятков страниц ОСС, которые были мне переданы по Закону о свободе информации. Однако, как и в вышеупомянутом случае, многие имена могли быть восстановлены по параллельным источникам.
[Закрыть]. Джордж Уайт, капитан, который пришел в ОСС из Федерального агентства по борьбе с наркотиками, пригласил Дель Грацио в свой кабинет (покурить, поговорить). Ранее Уайт уже обсуждал с Дель Грацио возможность обеспечить содействие со стороны мафии для удаления из Нью-Йорка работавших там агентов стран «оси» на время подготовки вторжения на Сицилию[18]18
Сотрудники морской разведки договорились о совместных действиях с главарями бандитов. В результате губернатор штата Нью-Йорк Томас Дьюи приказал в 1946 г. освободить из тюрьмы босса Дель Грацио «Лакки» Лучиано.
[Закрыть].
Дель Грацио сообщил Уайту, что он лично участвовал в убийстве информаторов федеральных служб. Гангстер не отличался разговорчивостью, и уж если он разговорился под влиянием «лекарства правды», то и немецкие пленные могли поступить таким же образом, во всяком случае, подобная возможность существовала. Уайт усиленно угощал его сигаретами, «подопытный повеселел и разговорился». В течение двух следующих часов Дель Грацио рассказал федеральному агенту обо всех тайнах торговли наркотиками. Полученная информация была столь важной, что ЦРУ изъяло ее из всех документов ОСС, опубликованных через 34 года. Во время беседы, уже начав говорить, Дель Грацио сказал Уайту: «Как бы вы ни поступили, никогда не пользуйтесь материалом, о котором я вам сообщаю». Во время одной из следующих встреч Уайт добавил в сигареты такое количество марихуаны, что Дель Грацио примерно на час потерял сознание. Однако в целом эксперимент был признан удачным «для развязывания языка».
Хотя члены комитета до изобретения «наркотика правды» не верили в то, что концентрированная марихуана может заставить человека раскрыть свои глубочайшие секреты, они предложили Уайту продолжить испытания. На следующем этапе вместе с одним контрразведчиком из Манхэттенского проекта он взял в ФБР 15–18 досье и приступил к проверке марихуаны на внушавших подозрение солдатах-коммунистах, расквартированных в военных лагерях на окраинах Атланты, Мемфиса и Нового Орлеана. Как говорит сотрудник Уайта по Манхэттенскому проекту, выпускник Гарварда, в дальнейшем судья, ими была разработана стандартная методика проведения опросов:
Прежде чем приступать к опросу, мы с Джорджем покупали сигареты, осторожно доставали их из пачки, а затем с помощью шприца для подкожных впрыскиваний вводили в них жидкую марихуану и давали им просохнуть. После этого мы вновь запечатывали пачку… Мы усаживались с подозреваемым и пытались завоевать его доверие. Например, мы говорили: «Лучше сидеть дома, чем отправляться под пули в другие страны». Мы начинали задавать вопросы из папки, показывая, что у нас есть на них дело… На столе стоял кувшин с ледяной водой; что наркотик подействовал, становилось ясно, когда собеседник брался за стакан. Наркотик срабатывал. Каждый собеседник, за исключением одного (некурящего), сообщал нам новую информацию, которой до того у нас не было.
Сотрудник из Манхэттенского проекта вспоминает об этой поездке по южным штатам как «о добром времени». Они посещали лучшие рестораны, осматривали достопримечательности. «Джордж был хорошим парнем», – говорит он. «Однажды, после одного из допросов в Новом Орлеане, мы лежали в своем номере отеля «Рузвельт»; Джордж достал пистолет и выстрелами «выгравировал» свои инициалы в лепном украшении потолка. Он воспользовался автоматическим револьвером 22-го калибра, снабженным глушителем, затратив несколько обойм». На вопрос, испробовал ли рассказчик на себе этот «наркотик правды», он ответил утвердительно. «Сигареты дают ощущение парения над землей на высоте около метра. При этом меня охватывало ощущение полного благополучия… Мои сотрудники до самого конца войны не соглашались принять от меня сигарету».
С конца Второй мировой войны правительство США во главе с ЦРУ тайно искало пути управления поведением человека. В этой книге рассказывается о проведенном поиске, истоки которого прослеживаются во Второй мировой войне. Программы ЦРУ явились не только продолжением поиска ОСС «наркотика правды»; они отражают также такие события, как нацистские эксперименты в Дахау и открытие ЛСД Альбертом Гофманном. Испытав внутренние пределы сознания, Гофманн сделал открытие, которое вывело его на передовые рубежи науки. Как никогда ранее, воюющие страны искали идеи у ученых, способных дойти до этих рубежей, – идеи, которые позволили бы определить разницу между победой и поражением. В то время как Гофманн, следуя швейцарской традиции, стоял в стороне, другие ученые, подобно Альберту Эйнштейну, помогали превращать лабораторные абстракции в оружие невероятной разрушительной силы. Идеи Ж. Верна о космических кораблях, летящих на Луну, перестали быть абстракцией после того, как ракеты Вернера фон Брауна начали бомбить Лондон. С их созданием ученые превзошли научные фантазии. Никогда ранее их открытия не были столь захватывающими и пугающими. Работа Альберта Гофманна касалась фантазий, реализация которых, согласно легендам, была в древности доступна колдунам и волшебникам, пользовавшимся заговорами и напитками, чтобы подчинять себе людей. В начале эпохи научных открытий мечта об управлении мозгом приняла современную форму в творчестве Мэри Шелли, описавшей чудовище – доктора Франкенштейна. Эта мечта была модернизирована в эпоху холодной войны в виде «маньчжурского кандидата», убийцы, мозгом которого управляло вражеское государство[19]19
Термин «маньчжурский кандидат» появился в 1959 г., когда писатель Ричард Кондон дал такое название своему роману-бестселлеру, по которому был поставлен популярный фильм с известными звездами кино Лоуренсом Харви и Фрэнком Синатрой в главных ролях. В нем рассказывается о том, как советско-китайские секретные службы, захватив в плен американского солдата, подвергли его такому «промыванию мозгов» в специализированном маньчжурском центре, что он превратился в дистанционно управляемого киллера, который должен был убить президента США. При работе над книгой автор консультировался со многими экспертами, и некоторые источники смогли ему сообщить о дискуссии, проходившей в 1953 г. в ЦРУ, посвященной проблемам управления поведением. Один из участников дискуссии заявил: «Военнослужащие, которые вернулись из плена из Северной Кореи через Советский Союз, пережили некоторый период потери памяти и дезориентации при проезде через определенную зону в Маньчжурии». Сотрудники ЦРУ и военные, участвовавшие в этой дискуссии, обещали сообщить более подробную информацию, однако к этому вопросу больше не возвращались, он не возникал ни в документах, опубликованных ЦРУ, ни в интервью, которые брались по поводу этой книги.
[Закрыть].
Кто бы мог с полной уверенностью заявить, что такая фантазия не станет реальностью, подобно ракетам Ж. Верна или расчетам Эйнштейна? И кого удивил бы налет правительственных служб, в частности ЦРУ, на лабораторию Альберта Гофманна в попытке овладеть силой, господствующей над разумом, которой обладает ЛСД?
Проводившиеся в Дахау эксперименты обнажили жестокость, которую человек способен обрушить на людей во имя успехов науки и для содействия своей стране в достижении военных преимуществ. Сказать, что эксперименты в Дахау являются объективными уроками, показывающими, насколько далеко могут зайти люди в оправдании применяемых ими средств, означает преуменьшить то, что происходило в концентрационных лагерях. Ничто из того, что когда-либо после войны делало ЦРУ в разработке технологий, связанных с контролем над разумом, даже приблизительно не сравнилось с бездушной жестокостью, с которой нацисты убивали людей в процессе своих «авиационных» исследований. Тем не менее в попытках отыскать способы и средства, позволяющие манипулировать людьми, сотрудники ЦРУ и их агенты преодолевали те же многочисленные этические барьеры. Они экспериментировали, испытывая неизвестные и опасные методы на людях, не подозревавших о том, что происходило. Они систематически попирали свободную волю и достоинство подопытных и, подобно немцам, предпочтительно выбирали своих жертв среди определенных групп населения, которые рассматривались ими (вследствие предрассудков или по соображениям удобства) как менее достойные, чем те, к которым они относились сами. Там, где спонсоры ЦРУ проводили свои эксперименты, они выбирали собственные эквиваленты для групп, соответствовавших выбранным нацистами евреям и цыганам. Это могли быть душевнобольные, проститутки, иностранцы, наркоманы, заключенные, часто это были люди, принадлежавшие к этническим меньшинствам.
После войны американские официальные лица колебались между этичным и агрессивным подходами к научным исследованиям. После того как трибунал вынес приговор оставшимся в живых нацистским преступникам первого эшелона – герингам и шпеерам, – американцы на втором Нюрнбергском процессе обвинили врачей Дахау в «преступлениях против человечности». Ни один из немецких ученых не выразил раскаяния. Большинство утверждали, что самые гнусные преступления были совершены другими. Все перекладывали ответственность на правительство, которое финансировало научные исследования. Так, д-р Карл Брандт, личный врач Гитлера, говорил, что решающую роль играет «ценность эксперимента». На вопрос об отношении к убийству людей в процессе медицинских исследований Брандт отвечал: «Неужели вы думаете, что могут быть получены достойные фундаментальные результаты без гибели определенного количества людей?» Судьи, заседавшие в Нюрнберге, не признали справедливость таких оправданий. Они предложили особый кодекс, названный позднее Нюрнбергским кодексом по научным исследованиям[20]20
Кодекс был предложен в его окончательном виде консультантом группы обвинителей доктором Лео Александером, психиатром из Бостона.
[Закрыть].
Его главными моментами были следующие утверждения: исследователи должны действовать только с полного согласия испытуемых; эксперименты должны давать результаты, идущие на благо общества, причем они не могут быть получены иным путем; исследователи не должны проводить эксперименты, результатом которых может явиться смерть или серьезная болезнь; исключением может быть случай, когда врач, руководящий экспериментом, сам принимает в нем участие. Судьи, которые все были американцами, приговорили семерых врачей к смертной казни через повешение. Еще девять врачей были приговорены к длительным срокам тюремного заключения. Таким образом, правительство США использовало всю свою моральную силу для обоснования идеи, согласно которой определяются пределы, ограничивающие действия врачей по отношению к человеку, даже если предположить, что от их поведения зависит безопасность страны.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
