Текст книги "Смертельные послания"

11

Когда на следующий день следователи зашли в офис «Блю крест лайнз», клерк, изучив телеграмму, подтвердил, что даты, обозначенные как «4/10» и «10/5», действительно означают «10 апреля» и «5 октября».

– И еще скажите, пожалуйста, – обратился к нему Ардженти, – которое из ваших двух судов – «Дельфин» или «Юнион прайд» – могло заходить в нью-йоркскую гавань в уик-энд четырнадцатого ноября прошлого года.

Джеймсон стоял за спиной Джозефа, а Лоуренс дожидался их на улице в кебе. Клерк, щеголеватый молодой человек лет тридцати с небольшим, быстро открыл реестр, лежавший на боковом столике, и поднял голову:

– Похоже, в тот уик-энд здесь был «Дельфин». Прибыл в пятницу, в двадцать один тридцать, отплыл с первым приливом в понедельник, двадцать четвертого.

Ардженти повернул голову, и они с напарником переглянулись.

– И ради бога скажите нам, – попросил Финли, – когда «Дельфин» может вновь прийти в Нью-Йорк?

На этот раз служащему не нужно было сверяться с реестром.

– Он находится на полпути и будет здесь через шесть дней, – ответил он.

– А у вас случайно нет списка его команды? – осведомился Джеймсон.

– На предыдущие рейсы есть, но не на этот. Очень часто изменения в составе происходят в последнюю минуту, и поэтому мы получим список от капитана только после прибытия парохода.

– Хорошо, – кивнул Финли. – Если у вас есть список для парохода, прибывшего двадцать первого ноября, пожалуйста, представьте его нам. А также для пароходов, даты прибытия которых указаны в телеграмме, когда «Фриз» стоял в лондонских доках.

Клерк сверился с карманными часами:

– Если вы придете сегодня перед закрытием офиса, я подготовлю для вас копии этих списков.

– Спасибо, вы очень помогли нам, – поблагодарил его Ардженти.

Когда они, выйдя из здания офиса, садились в кеб, он повернулся к Джеймсону:

– Шесть дней! Как вы думаете, успеем мы получить окончательный список из Лондона за это время?

– Да, времени в обрез, – согласился Финли.

В их распоряжении имелись два из последних списков команды «Фриза», стоявшего в гавани Лондона в то время, когда там произошли убийства, но не было третьего, о котором они запрашивали телеграммой этим утром.

Лоуренс щелкнул кнутом, и кеб влился в плотный транспортный поток Пятой авеню.

Однако когда курьер с окончательным списком отплыл из Лондона на корабле «Блю риббон» в надежде догнать тихоходный «Дельфин» в Атлантике, оказалось, что благодаря хорошей погоде «Дельфин» прибыл в гавань Нью-Йорка на четыре часа раньше, чем планировалось.

Сыщики решили во что бы то ни стало попасть на «Дельфин» до того, как он встанет под разгрузку, когда вся команда будет находиться на борту. Но когда они приехали в доки, разгрузка уже началась и часть моряков, включая капитана, сошла на берег.

– Пропустив стаканчик рома и чашку горячего чая в ближайшем баре, он непременно вернется, – успокоил напарников первый помощник, мужчина внушительных размеров по имени Ник Сквайрз. – Как бы они там не переломали ноги половине джерсийских коров при разгрузке!

По его словам, корабль привозил из Лондона в Нью-Йорк молочных коров, консервы и другие продукты, а обратно увозил длиннорогий скот, зерно и хлопок. Ардженти заметил, что смазанные воском и лихо закрученные усы матросов, выгружавших джерсийских коров, были очень похожи на коровьи рога.

Первая палуба была уже освобождена от скота, и оставшиеся на борту члены команды разгружали вторую. Две большие секции верхней палубы были отодвинуты назад для обеспечения доступа на нижнюю, где перевозились животные. Их выгрузка представляла собой довольно тонкую операцию. Оператор подъемника опускал крюк с ремнями вниз, и он исчезал из его поля зрения. Когда члены команды заканчивали перевязывать очередную корову ремнями, их товарищ, стоявший на верхней палубе, свистом подавал оператору сигнал к подъему.

Ардженти и Джеймсон стояли рядом со Сквайрзом на капитанском мостике, наблюдая за процессом разгрузки.

– Вы можете показать нам список команды на этот рейс? – спросил Джозеф старшего помощника.

– К сожалению, нет, – ответил тот. – Список хранится в столе капитана Берроуза. Сдвиньте ее чуть левее! – крикнул он членам команды на нижней палубе и затем продолжил спокойным голосом, повернувшись к детективу: – Прошу прощения, но вам придется дождаться его возвращения.

Следователи были так увлечены беседой с ним, что не обратили внимания на одного из находившихся на нижней палубе членов команды. Матрос в клетчатой рубашке бросал на них встревоженные взгляды после того, как увидел, что Ардженти предъявил первому помощнику значок Департамента полиции Нью-Йорка.

– Я было подумал, что вы пришли по поводу того пиратского нападения на реке, которому мы подверглись в прошлом году, – сказал Ник Сквайрз. – Двое из моих людей получили тогда серьезные ранения.

– Это компетенция другого отдела, – покачал головой Джозеф.

Джеймсон удивленно поднял брови:

– Речные пираты?

– Эти ублюдки приплывают на лодках вон оттуда, – Сквайрз поднял руку, указывая в сторону вереницы ветхих зданий, протянувшейся в квартале от доков. – Они используют детей не старше восьми лет, которые проникают на судно через иллюминатор.

Ардженти понимающе кивнул. Он объяснил Джеймсону, что потом эти дети впускают взрослых участников банды на судно, и те грабят, а зачастую и убивают членов команды.

Тем временем Ник набил глиняную трубку, раскурил ее и принялся неторопливо дымить.

– Все правильно, – подтвердил он. – Хорошо еще, что у одного из оставшихся тогда на борту был мушкет и нам удалось отбиться от них.

Но Финли слушал их невнимательно. Матрос в клетчатой рубашке взглянул на них с нижней палубы с выражением откровенного беспокойства на лице, и англичанин заметил это боковым зрением. Когда моряк сделал то же самое в следующий раз, Джеймсон повернул голову и встретился с ним взглядом. В глазах матроса вспыхнули огоньки страха.

– Эй, вы! – крикнул Финли.

Матрос стремглав бросился в сторону кормы, огибая еще не выгруженных коров.

Джеймсон побежал по лестнице вниз. Джозеф последовал за ним.

– Стой! – крикнул англичанин, оказавшись на палубе со скотом.

Беглец почти достиг своей цели, оказавшись у двери, ведущей в кормовую часть судна и на нижние палубы.

Большинство коров все еще стояли в деревянных стойлах, по восемь-десять в каждом, но шесть животных из последнего открытого стойла свободно разгуливали по палубе. Они заволновались при появлении бегущих и кричащих людей.

Вероятно, если бы Джеймсон обратился к Сквайрзу, тот не посоветовал бы ему пускаться в погоню подобным образом, но ситуация требовала безотлагательных действий: если бы матрос выбежал за дверь, он затерялся бы в лабиринте кают и служебных помещений судна или выбрался бы через иллюминатор и скрылся на суше. Финли вытащил револьвер и выстрелил поверх головы беглеца.

– Стой!

Матрос подбежал к двери и выскочил через нее. Звук выстрела отозвался громовым эхом в железном корпусе судна. Волнение среди коров мгновенно переросло в панику. Сломались доски сначала в одном стойле, потом в другом, и вскоре палуба заполнилась обезумевшими от страха животными, которые принялись беспорядочно носиться взад и вперед, грохоча копытами.

Перепуганные члены команды вжались в стенки. Ардженти втиснулся за одно из последних сохранившихся в целости стойл и стал отыскивать взглядом Джеймсона. В воздухе повисла пыль от соломы и сухого навоза, значительно ухудшив видимость.

– Финли! – крикнул детектив.

Никакого ответа.

– Финли!

Вновь не услышав ответа, он испугался, что напарника могли затоптать коровы. Глядя на мечущихся по кораблю животных, было трудно представить, что кто-то мог выжить, оказавшись среди них.

Через три пирса, в двухстах ярдах от «Фриза», стоял речной пароход Тома Декстера. Но расстояние между ними казалось бесконечным.

Это было старомодное судно, курсировавшее между Нью-Йорком и Чарльстоном и задерживавшееся в каждом из них на пять дней, прежде чем отправиться в обратный путь. На нем устраивались шоу с танцующими девушками, иллюзионистами и комиками, выступавшими на передней палубе, в то время как на задней собирались любители азартных игр. Вверху располагались каюты высшего класса, внизу – первого.

Вообще-то, играть разрешалось только во время плавания, но, как и в случае с двумя другими его клубами в центре Манхэттена, Декстер платил муниципальным чиновникам и полицейским, чтобы они закрывали глаза на нарушение запрета. К тому же, для того чтобы смотреть шоу и играть, не требовалось быть пассажиром парохода, и когда «Плавучий театр» Тома стоял в Нью-Йорке или Чарльстоне, он привлекал многочисленных посетителей.

Привлекал не в последнюю очередь большим количеством красивых девушек. Танцовщицы и проститутки, грань между которыми была очень тонкой, старались выжать из зрителей и игроков как можно больше денег, тратившихся на шампанское, рулетку и запретный секс. В наличии всегда имелось несколько свободных кают, где любой желающий мог уединиться с девушкой на час или два.

На верхней прогулочной палубе, устремив задумчивый взгляд на Ист-Ривер, стоял мужчина. При этом боковым зрением он наблюдал за человеком, лежавшим поверх спасательной шлюпки с зажатой в руке бутылкой шампанского. «Достаточно ли он уже пьян? Заметит ли, что к нему приближается незнакомец?» Наконец, увидев, что у человека закрываются глаза, мужчина подошел к нему, наклонился и извлек из кармана его пиджака ключ. Это был ключ от пассажирской кабины, что объясняло состояние его обладателя: если бы он направлялся в каюту для встречи с проституткой, то постарался бы сохранить форму.

Незнакомец скользнул обратно в тень и затем слился с публикой в зрительном зале, на сцене которого иллюзионист под испуганно-восхищенные возгласы посетителей пронзал шпагой сундук со своей ассистенткой. В конце зала мужчина увидел нескольких девушек. Казалось, они увлеченно следили за шоу и не замечали его.

Спустя некоторое время одна из них – с ярко накрашенными губами и густо нарумяненными щеками, в коротком черном болеро – встретилась с ним взглядом. Но не этот всплеск красного в задымленном зале привлек его внимание. Незваного гостя заинтересовало то, что эта девушка напоминала заблудшую душу. Такой же заблудшей душой ощущал он себя несколько мгновений назад. Ему подумалось: отныне их судьбы связаны неразрывно.

Когда она вышла из зала и направилась к лестнице, ведущей на верхнюю прогулочную палубу, он последовал за ней.

– Как вас зовут?

– Люси, – с улыбкой ответила девушка. От ее первоначальной сдержанности не осталось и следа.

Когда мужчина поднялся на прогулочную палубу, она стояла, опираясь о поручень, и смотрела на реку. Он расположился в ярде от нее и устремил взгляд в том же направлении. Кроме них, на палубе никого не было.

– Прошу прощения, если я кажусь бесцеремонным, но вы представляетесь мне заблудшей душой.

– Я уже видела раньше этот фокус.

Незнакомец кивнул, и некоторое время они молчали.

– Наверное, вы часто посещаете эти шоу? – заговорил он снова.

– Может быть, – ответила его собеседница, лукаво улыбаясь.

«Жеманница», – подумал он. По какой-то причине она не хотела сознаться, что бывает здесь регулярно. Но на всякий случай нужно было продолжить проверку. Мужчина достал из кармана ключ от каюты вместе с пятью серебряными долларами и показал ей.

– А этот фокус вы видели раньше?

Девушка подняла брови, но ее лицо не выражало ничего особенного. Неожиданно ее взгляд скользнул поверх плеча незнакомца. В двадцати ярдах от них на палубу вышли двое мужчин.

Он сунул ключ и деньги обратно в карман.

То, как этот странный человек резко повернул голову, чтобы посетители не увидели его лица, не ускользнуло от внимания Люси.

– Вы стыдитесь того, что вас увидят со мной, – произнесла она насмешливо, – а ведь мы с вами только что познакомились.

– Нет, я не то чтобы…

– Вы из тех самых манхэттенских джентльменов? Боитесь, что вас увидят там, где вы не должны быть?

– Что-то в этом роде.

Он ощутил дрожь в теле. Вероятно, ему следовало просто уйти. Что-то было не так.

Девушка окинула его оценивающим взглядом, и выражение ее лица снова смягчилось – возможно, потому, что те двое мужчин покинули палубу, или потому, что она приняла в этот момент решение. Люси придвинулась к нему и прикоснулась рукой к карману, куда он положил ключ и деньги.

– Даже если я и видела этот фокус раньше, это не значит, что он мне надоел.

Когда они вошли в каюту и девушка начала снимать болеро, мужчина остановил ее:

– Нет. Пожалуйста, пусть это останется на вас.

Он попросил ее снять все остальное, и когда она легла на кровать, его восхитил контраст между болеро и темными волосами на лобке: черное, красное, черное, красное. В этом была определенная симметрия.

Выражение глаз девушки в этот момент побудило его остановиться и задуматься, правильно ли он выбрал жертву и время. Может быть, стоит ее отпустить? В конце концов, он, вероятнее всего, никогда не добьется идеальной симметрии…

Когда Джеймсон, наконец, увидел слабый луч света, струившийся через иллюминатор в конце коридора, он не мог сказать, как долго до этого длилась тьма. И не знал, сколько времени потерял.

После того как Финли пару раз отлетел к стенке корпуса судна под ударами мечущихся по палубе джерсийских коров, стукнувшись головой о железную заклепку, ему удалось протиснуться сквозь дверь. У него болели ребра, и он чувствовал, что одно из них сломано. Последнее, что Финли помнил перед наступлением тьмы, – оглушительный топот копыт по другую сторону двери и чувство тошноты.

Он сосредоточил все свое внимание на светящемся иллюминаторе. Куда делся матрос в клетчатой рубашке? Если Джеймсон некоторое время был без сознания, тот уже мог уйти далеко. Англичанин осторожно пробрался вдоль коридора, заглядывая в двери, попадавшиеся по обе стороны: две пустые каюты, судомойня, кладовка с совками и метлами… Он открыл дверь в конце коридора: открытая задняя палуба, два подъемных ворота со свисавшими вниз тяжелыми канатами. Матрос в хлопчатобумажных рабочих брюках, стоявший у заднего поручня, не проявил к нему никакого интереса. Затянувшись напоследок сигаретой, он швырнул окурок за борт.

Джеймсон окинул взглядом пристань. Там никого не было видно. Тогда он спустился по лестнице на нижнюю палубу.

Снова тьма. Глазам следователя потребовалось несколько секунд для того, чтобы привыкнуть к скудному освещению. Он осторожно двинулся вперед. Здесь были небольшие отсеки, содержавшие мешки с зерном и шерстью, тюки ситца, механические детали и железнодорожные шпалы.

Финли понял, что в суматохе потерял свою трость, без которой он ощущал себя голым.

Впереди вдруг раздался шорох. Англичанин замедлил свое продвижение и, приблизившись к очередному отсеку, различил в тусклом свете двух крыс, которые поедали зерно, высыпавшееся из рваного мешка.

Джеймсон перевел дух. Однако успокаиваться было рано: шорох послышался вновь, теперь уже сзади. Обернувшись, молодой человек заметил лишь тень совка, движущуюся в его сторону, и в этот момент, потеряв равновесие, рухнул вперед, на мешки.

Крысы разбежались. Финли увидел, что совок приблизился к нему, хотя державший его человек все еще оставался в тени.

Англичанин быстро откатился в сторону, схватил горсть зерна, и когда незнакомец подошел ближе, бросил его ему в лицо.

Совок ударился в мешки, подняв в воздух густое облако пыли. Остановившись, человек закашлялся и принялся тереть глаза левой рукой.

Воспользовавшись ситуацией, Джеймсон вскочил на ноги и, подобно регбисту, сильно толкнул своего противника корпусом. Тот потерял равновесие и упал, задев боковую перегородку отсека. Совок вывалился у него из руки и с лязгом упал на пол.

Он вскочил и наклонился, чтобы поднять свое «оружие». В этот момент Финли стукнул по совку ногой, чтобы отбросить его дальше, но попал человеку ботинком в челюсть, и тот повалился на мешки с зерном.

– Вам придется дать объяснение, – сказал Джеймсон.

Однако напавший на него мужчина лежал без чувств.

12

Когда капитан Джим Берроуз вернулся из бара, Ардженти и Джеймсон – уже выяснившие, что матроса в клетчатой рубашке зовут Билл Дойл, – первым делом проверили, входил ли этот человек в состав команды, когда «Фриз» прибывал в Лондон в три ключевые даты. Оказалось, что ни в одном из трех рейсов на борту «Фриза» его не было. Правда, он числился в списке команды «Дельфина», стоявшего в нью-йоркском доке в уик-энд, когда было совершено убийство Камиллы Грин.

Ардженти и Джеймсон допросили его в капитанской каюте в присутствии Берроуза.

– Почему вы пытались скрыться от нас? – спросил Финли.

Дойл не ответил и молчал до тех пор, пока Джозеф не сказал, что они расследуют серию убийств проституток и что он находился на борту «Дельфина», когда тот стоял в доке Нью-Йорка в ноябре прошлого года.

– …И женщина по имени Камилла Грин была убита всего в нескольких улицах отсюда, – объявил следователь беглецу.

Когда до матроса дошло, что ему могут быть предъявлены гораздо более серьезные обвинения – он знал из газет, что убийство Камиллы Грин связывалось с прежними преступлениями Потрошителя, – он заговорил. По его словам, во время последней стоянки в Ливерпуле Дойл стал участником жестокой драки.

– Человек, с которым я сцепился, остался в очень плохом состоянии, – объяснил он.

– Вы убили его? – давил на моряка Ардженти.

– Не знаю…

Билл обхватил голову ладонями и принялся тереть виски.

– Там было много крови, это все, что мне известно, – рассказал он. – Когда появилась полиция, я тут же сбежал. Увидев вас здесь, я подумал, что он умер – сразу или потом, когда мы были в плавании, – и испугался.

Возвращаясь обратно, Джеймсон отыскал свою трость на палубе со скотом. Теперь он постучал пальцами по ее набалдашнику:

– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Том Чилтон. Он тоже был там во время драки… и все видел.

– Чилтон уже на берегу, вместе с половиной команды, – вставил Берроуз.

Было решено, что первый помощник капитана Сквайрз запрет Билла Дойла в каюте, а Ардженти пришлет двух полицейских, которые доставят его в близлежащую тюрьму «Томбс»[7]7
  «Томбс» (англ. Tombs) означает «Гробницы».


[Закрыть], где он останется до тех пор, пока не будут получены необходимые подтверждения от Чилтона и от полиции Ливерпуля.

Сквайрз увел Дойла, а Джозеф и Финли углубились в изучение списка команды, представленного им капитаном. Особое их внимание привлекло одно имя, фигурировавшее во всех списках команды «Фриза» во время его ключевых рейсов в Лондон, кроме одного, а также в списке команды «Дельфина», когда тот стоял в нью-йоркском доке в ноябре: Д.Ф. Тейлор. У Ардженти загорелись глаза.

– Вот здесь у вас значится некий Д.Ф. Тейлор. Мы можем поговорить с ним? – спросил он Берроуза.

– Конечно, когда он вернется на борт, – кивнул тот. – Джек Тейлор наш лоцман. Удостоверившись, что мы нормально встали в доке, он первым сошел на берег – три часа назад. Мы с моим штурманом Беном сидели в баре «О’Грэйдис», и он присоединился к нам незадолго до моего ухода. – Старый моряк пыхнул трубкой и после паузы продолжил: – Шанс застать его там еще есть. Но он сказал, что остановится в меблированных комнатах.

– А вы не знаете, где именно? – спросил Джеймсон.

– К сожалению, нет. – Капитан погрузился в размышления, еще раз пыхнув разукрашенной глиняной трубкой, которая чуть ли не наполовину скрывалась в его седой бороде. – Он только сказал, что это сразу за углом, на Черри-стрит, – вспомнил он вдруг.

Ардженти прищурился:

– В начале или в конце Черри-стрит?

– Думаю, в начале, иначе он не сказал бы «сразу за углом». Он понравился одной девушке в баре «О’Грэйдис», и она сказала ему об этом, – Берроуз улыбнулся, и в его глазах сверкнули искорки. – Говоря между нами, мне кажется, он соблазнился тем, что она пообещала ждать его там.

Джеймсон заметил, как побледнело лицо Ардженти.

– Что такое? – забеспокоился он.

– Как бы наш друг Джек Тейлор не попал в беду, – покачал головой детектив и пристально взглянул на своего напарника. – Поспешим. Возможно, у нас не так много времени.

Капитан Берроуз отправился вместе со следователями, чтобы показать им Тейлора. Они сели в кеб, и Лоуренс повез их к «О’Грэйдис». Ардженти пояснил, что у портовых банд, занимающихся речным пиратством, вторым по популярности видом деятельности является содержание «ложных отелей».

– Они вывешивают в окне объявление, в котором говорится, что у них имеются свободные комнаты, – но это не настоящий отель, – рассказал он по дороге. – Матрос, как правило, пьяный, снимает у них комнату и ложится спать, а один из тех ребятишек, что пробираются на суда через иллюминаторы, точно так же проникает в комнату через ложную заднюю панель и грабит его – а то и еще хуже. Штат такого «ложного отеля» составляют бармен и проститутка, которая обычно выманивает матроса из ближайшего бара и приводит его туда.

– А то еще и хуже? – с удивлением переспросил Джеймсон.

– Чтобы ограбленный потом не заявил на них в полицию, его нередко убивают, а тело сбрасывают в коллектор. – Тяжело вздохнув, Джозеф добавил: – А в последнее время у них уже не хватает терпения дождаться, когда жертва ляжет спать. Они выводят ее из строя первым же бокалом в баре, грабят и прямо там убивают.

Финли уставился на него с ужасом:

– Многих из них вам удалось поймать?

– Очень немногих. Мы внедряем в их среду своих людей, но эти люди исчезают в тех же самых коллекторах.

Когда все трое подошли к бару, возле его дверей стояла группа мужчин и девушка. Они о чем-то беседовали и весело смеялись. Берроуз скользнул по ним глазами – Джека Тейлора среди них не было – и провел своих спутников внутрь.

В зале стоял неумолчный гул голосов. Среди посетителей, которых было человек тридцать, мало кто обратил на них внимание, и лишь стоявшие на улице у дверей проводили вошедших любопытными взглядами. Осмотревшись, капитан увидел штурмана Бена и матроса, сидевших там же, где он их оставил, и подошел к ним.

– Джек уже не с вами? – спросил Берроуз своих подчиненных.

– Нет. Ушел минут десять назад, – отозвался матрос.

Бен отхлебнул из бокала глоток эля и улыбнулся:

– С той самой ясноглазой девушкой, которой он так понравился.

– Ладно. Спасибо.

Берроуз повернулся и вышел вместе со следователями. Штурман с удивлением посмотрел им вслед.

Ардженти сказал, что улица, куда позвали Тейлора, совсем рядом, ближе чем в одном квартале.

– Прогуляемся пешком, – предложил он.

Джеймсон велел Лоуренсу оставаться с кебом, и они побежали по улице.

Джозеф знал только один настоящий дом с меблированными комнатами в начале Черри-стрит. Первым делом они обследовали его. Джека Тейлора там не было. Тогда они отправились проверять пять домов, которые, как было известно Ардженти, использовались в прошлом в качестве «ложных отелей». В первых двух было темно и отсутствовали какие-либо признаки жизни. Тейлор оказался в третьем.

За стойкой бара из грубо отесанного дерева стоял мужчина в темно-синем фартуке, а к находившемуся по другую ее сторону Джеку прижималась густо намазанная румянами брюнетка с острым взглядом. Увидев Берроуза, матрос неуверенно улыбнулся и поднял бокал:

– Привет, капитан. Что вы здесь делаете?

Ардженти заметил, что бокал Тейлора был уже на две трети пуст. Быстрым шагом он подошел к матросу и выбил стеклянный сосуд у него из руки, прежде чем тот успел еще раз пригубить его.

– Что вы положили ему в бокал? – крикнул детектив бармену и девушке.

Те переглянулись. Этот неожиданный визит явно не входил в их планы.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – проворчал бармен.

В этот момент раздался топот ног: кто-то убегал из располагавшейся сзади хозяев «отеля» комнаты. Вероятно, это был нанятый ими мальчик, в задачу которого входило проникнуть в комнату Тейлора или помочь сбросить его тело в коллектор.

Бармен двинулся в сторону двери, как будто тоже решив сбежать, но Джеймсон был начеку и приставил к его горлу лезвие своей трости.

– Кажется, мой коллега задал вам вопрос: что вы положили в его бокал? – произнес он громко.

У бармена забегали глаза:

– Ничего… ничего.

Однако в этот момент, словно наглядно опровергая эту ложь, Тейлор начал раскачиваться из стороны в сторону и вытянул вперед руку, стараясь сохранить равновесие. Его трясущиеся ноги подкосились. Судорожно схватившись за импровизированную стойку бара, он осел на пол.

– Опиум или хлоралгидрат?! – крикнул Ардженти.

Бармен молчал. Финли ткнул лезвием ему в шею.

– Хлорал… хлоралгидрат, – пробормотал тот наконец.

– Бой мой! – воскликнул Джеймсон. – В больших дозах это настоящий яд! Сколько его там было?

Бармен опять молчал. Англичанин сильнее надавил кончиком лезвия, и на шее злоумышленника выступила кровь.

Тогда он развел указательный и большой пальцы, показывая количество химиката, влитого в бокал Джека. Насколько понимал Джеймсон, оно вдвое превышало смертельную дозу.

– Он может умереть в течение нескольких минут, – охнул Финли и взглянул на Берроуза. – Не будете ли вы так добры, капитан, передать Лоуренсу, что мне срочно нужна моя медицинская сумка, которая находится в кебе?

– Да… конечно, – сказал Берроуз и выбежал на улицу.

У Тейлора начались конвульсии. В уголках его рта появилась белая пена. Пока Джеймсон занимался им, Ардженти вытащил револьвер и взял на мушку бармена и его помощницу.

Финли тем временем поднял Джека, придал ему сидячее положение, обернул его собственные руки вокруг туловища и нажал ему на живот, стараясь вызвать рвоту. Безрезультатно. Он предпринял еще одну попытку. Но изо рта матроса текла лишь белая пена.

Джозеф встретился с ним взглядом. Неужели ему пришла в голову та же самая мысль? Если это тот самый монстр, который зверски убил восемь женщин – а может быть, и больше, – имеет ли значение, умрет он сейчас в этой грязной комнате или нет?

Однако тогда нарушился бы естественный ход событий: не удалось бы провести расследование надлежащим образом и получить достоверные доказательства того, что Потрошитель действительно найден. Не состоялся бы суд, не было бы газетных репортажей, и публика осталась бы неудовлетворенной. И Ардженти понимал, что его напарник сделает все возможное, чтобы спасти Тейлору жизнь.

В дверь ворвался Биделл.

– Я подумал, что здесь от меня будет больше пользы, – заявил он. – А капитан Берроуз остался у кеба.

– Да, пожалуй, – согласился Финли.

Эти два человека составляли слаженный тандем. Каждый из них твердо знал, какова его роль и роль партнера. Лоуренс набрал в шприц адреналин из ампулы, а Джеймсон нашел вену и сделал инъекцию. Затем он ввел в горло Джека трубку, а его помощник подсоединил к ее концу бутылочку с солевым раствором. Когда все имевшиеся у них бутылочки закончились, Джеймсон снова попробовал дать умирающему желудочные пилюли.

Бармен и девушка с тревогой следили за их манипуляциями. На глазах этих людей решалась их судьба, а разница между тюрьмой и виселицей представлялась им весьма существенной.

Финли с силой надавил Тейлору на желудок еще четыре раза с интервалом десять секунд. Изо рта отравленного вытекали ручейки все той же белой пены. Потом Джека начало трясти, а его глаза закатились так, что были видны одни белки. Финли опасался самого худшего.

– Кажется, мы его теряем, – с трудом произнес он, задыхаясь от напряжения. – Последняя попытка!

Он надавил на живот Тейлору один раз, потом второй, и на третий изо рта несчастного, наконец, хлынул мощный фонтан рвотных масс. Несколько капель попали на Лоуренса и Джеймсона.

– Отлично, держите его, – скомандовал криминалист.

Они с помощником поменялись местами. Финли извлек трубку из горла Джека, а Биделл ввел две другие трубки ему в желудок.

Последовала еще одна, более слабая струя рвотных масс, и Джеймсон вытер лицо куском ткани, после чего посветил свечой в глаза Тейлора. Зрачки вернулись в нормальное положение, но жизнь в них все еще отсутствовала. Криминалист несколько раз ударил Джека ладонью по щекам и встряхнул его. Тейлор закашлялся, рыгнул, приподнялся, и его взгляд медленно сфокусировался.

Несколько раз моргнув, он в недоумении уставился на Джеймсона:

– Кто вы?

– Я человек, который только что спас вам жизнь, – отозвался тот.

Затем он, улыбнувшись, показал рукой на Ардженти:

– А у моего друга есть к вам несколько вопросов.