Текст книги "Срази и спаси!"

* * *

Они ожидали Норвилла в малой библиотеке, не примыкавшей к большой. Обычно в большой библиотеке сидели придворные правоведы, часами штудируя отдающие плесенью фолианты. В малой библиотеке книгами и не пахло, зато она изобиловала географическими картами. Всякими-всякими – от простенькой, в спешке набросанной тушью на обрывке оберточной бумаги схемы диспозиции войск перед генеральной битвой до богато иллюминированных карт двадцати королевств, тщательно, с мельчайшими подробностями вычерченных на пергаменте или ватмане. Именно такая карта Иллирии висела на стене, и принц развлекался тем, что выискивал самые маленькие селения, а затем метал в них кинжал, всякий раз попадая в самый центр. Венделл сидел на полу, по-портновски поджав ноги, и бруском черного дерева затуплял лезвие Разящего. Принц не любил слишком острых мечей. Он считал, что рана, нанесенная относительно тупым мечом, обеспечивает больший шок.

– Блеск! Вот уж блеск! – сказал Венделл. – Такого шикарного меча у вас еще не было.

– Слишком аляповато изукрашен. При первом случае, Венделл, выковыряй эти вульгарные рубины, продай их, а деньги раздай беднякам.

– Бу сде. Э-эй! Взгляните-ка на клинок. Весь металл в темных разводах. Их никакой полировкой не убрать!

– Это значит, он из дамасского булата. – Шарм не мог не признать, что это произвело на него должное впечатление. – Отличная сталь.

– А вы на рукоять посмотрите! Сколько в нее всего понапихано! Да посмотрите же! И штопор, и щипчики для ногтей, и напильничек, и шило. – Он отогнул последнее приспособление. – А это для чего? («Это» была небольшая пружина с чуть изогнутым крючком на конце.) – Чтобы выковыривать камешки из лошадиных копыт?

Принц взглянул на неведомый инструмент с любопытством:

– Не знаю. Наверное, чтобы сращивать концы веревки.

Вошел Норвилл, министр информации. Он был одет во все черное, как приличествовало первому шпиону королевства, и нес под мышкой толстую папку. Из нее он достал несколько документов и протянул их Шарму, затем сел за стол и сделал несколько пометок на грифельной доске.

– Доброе утро, ваше высочество. Вам известно положение в Тировии?

– В самых общих чертах, – ответил принц. Он развалился в кресле, свесил ногу через ручку и посмотрел в окно.

– Злая королева Руби обходится очень жестоко со своей дочерью, вернее, со своей падчерицей. Она донельзя тщеславна и завидует красоте дочери.

– Забудьте. В семейные дрязги я не вмешиваюсь.

– Согласно нашей информации, королева одевает девушку в лохмотья и вынуждает ее выполнять обязанности судомойки.

– И хорошо делает. Я безоговорочно верю в профессиональное образование.

– Принц Шарм, мне хотелось бы, чтобы вы прилагали больше стараний и оправдывали свое имя. Злая королева способна творить страшные чары и представляет собой большой риск для безопасности нашего королевства. Ее поведение с падчерицей обеспечивает нам предлог, которого давно искал ваш батюшка, чтобы избавиться от опасной соперницы. И когда юная принцесса унаследует престол, у нас на западе будет покладистая союзница, которую легко водить за нос.

– Прошу прощения! – сказал Шарм. – Риск для безопасности? Союзница? А меня в политические киллеры? Нет уж, благодарю. Я герой, а не наемный убийца.

– Ваша обязанность – спасать девиц в беде.

– Я спасаю девиц от участи хуже любой смерти и от смертей хуже любой участи. Я оберегаю слабых, защищаю невинных, поддерживаю угнетенных и все такое прочее. Защита юных девушек от домашней работы в круг моих обязанностей не входит.

– Бесспорно, – сказал Норвилл. – Но королева покусилась на жизнь девушки!

– Почему?

– А почему бы и нет? Популярная принцесса, непопулярная королева. Когда девушка достигнет совершеннолетия, естественно, возникнет соперничество из-за престола. Историю эту мы узнали от дровосека. Он сказал, что королева предложила ему весьма солидную сумму, чтобы он извлек сердце из груди девушки.

Шарм смерил его критическим взглядом.

– Эта ваша королева умеет творить любые чары, и ей приходится нанимать дровосека, чтобы он кого-то прикончил для нее? И тот, на котором она остановила свой выбор, как ни странно, оказался нашим осведомителем?

– Признаю, это звучит не слишком убедительно, – сказал Норвилл. – Однако подобные ситуации не так уж редки. Ну послушайте, любезный сеньор! Маленькая принцесса юна, красива…

– Маленькая принцесса?

– Ласковое прозвище, данное ей народом, – объяснил Норвилл. – И по слухам, сногсшибательно красива. Кожа, как сливки, губы, как вишни, и все такое прочее. Зовут ее Энн. Подумайте, любезный сеньор. Нежная и невинная юная дева, чья жизнь, возможно, в опасности. Конечно же ваша благородная душа призывает вас на доблестный подвиг.

– Ха! – буркнул принц и ткнул пальцем в окно. – Видите вон ту молочницу? Вон ту, с могучими грудями? Так ее сестренка однажды упала в колодец. Я прыгнул за ней и вытащил. Мое первое спасение. Мне тогда было тринадцать. Так молочница рыдала, обнимала меня, твердила, как она мне благодарна, и уж сумеет доказать мне свою благодарность.

– И доказала?

– Прислала мне коробку домашних пирожков.

– Очень вкусные были пирожки, – вставил Венделл.

– Мне кажется, весьма милая форма благодарности, – сказал Норвилл, – рад слышать, что простолюдины показывают столь высокие нравственные устои. Мне недавно пришлось побывать за морем для сбора фактов, и я был удручен разгулом тамошней безнравственности. Женщины ходят по улицам одни, без сопровождающих, юные девушки показывают лодыжки, а некоторые стригут волосы «под мальчика».

– Какой ужас! – сказал Шарм. – Почему бы вам не отправить меня с заданием туда, а я составил бы собственное заключение?

Норвилл издал какой-то звук, больше всего напоминавший «кхе-кхе».

– Ну ладно! – Шарм спустил ногу на пол и выпрямился в кресле. – Я съезжу туда и разведаю положение вещей. Но ничего не обещаю. Я много раз говорил папане, что ни в каких планах экспансии участия принимать не буду. Если эта королева Руби ни в чем таком не замешана, я умою руки.

– Ну что же. Видимо, нам придется удовлетвориться этим. Однако всякие колебания подвергают вашу жизнь опасности.

– Ну, это решать мне. А какими средствами обороны она располагает? Драконы на псарне? Наемники? Рыцари?

– Нет, если верить нашей информации. Она, видимо, для защиты полагается только на свои чары.

– Хм! Венделл?

– Слушаю, государь?

– Отправляемся налегке. Упакуй новый меч.

– Разящий, – сказал Венделл, протестующе подняв меч.

– Ну, да-да. Упакуй Разящий, а еще шеффилдский меч, нордический меч и арбалет.

– Есть.

– Новый щит с гербом, боевой топор и дубовое копье с бронзовой гардой.

– Усек.

Принц на минуту задумался, а затем обернулся к Норвиллу:

– Вы говорите, что эта малютка Энн – красотуля?

– Согласно нашим сведениям, она очень хороша. Да.

– Венделл, захвати дюжину роз, коробку конфет и бутылку вина.

– Есть.

– А также какое-нибудь большое мягкое игрушечное животное.

– Понял.

– Никогда не вредно, – сказал принц, – быть готовым ко всему.

Он уперся подошвами сапог в стол, и его кресло скользнуло спинкой вперед по натертому паркету. Он однажды спросил у дворцового декоратора, почему каменные и деревянные полы не были ничем застелены, а стены увешаны гобеленами. Дворцовый декоратор глубоко вздохнул, и принц поспешно удалился, прежде чем тот успел начать новую лекцию.

Теперь он встал, принял из рук Венделла пояс с мечом и затянул его на талии.

– Отправляемся с рассветом, Венделл.

– Слушаю, государь.

– Удачи, ваше высочество, – сказал Норвилл.

– Благодарю вас. – У двери принц задержался. – Ах да! Граф Норвилл…

– Что угодно вашему высочеству?

– С туфелькой что-нибудь выяснилось?

– Мы работаем над этой проблемой, государь.

– Ну ладно. Так я пошел.

Он плотно закрыл дверь за собой, но Норвилл все равно слышал, как его шаги удалялись по натертому паркету.

* * *

– А ведь есть королевства, где мне не пришлось бы заниматься всем этим. – Они шли, держа своих лошадей под уздцы, по мощенной булыжником дороге, которая вела из Иллирии на запад. Над дорогой смыкались ветви могучих дубов, гикори и вязов, и земля была вся в солнечных узорах.

– За океаном девушки выстроились бы в очередь на два квартала, лишь бы переспать с принцем. И бровью не повели бы, пусть он даже рогатой жабы не убил.

– Девчонки! – сказал Венделл. – Ну их!

Как ему и было велено, Венделл разбудил принца в темный предрассветный час. Перед зарей его герой уже был готов отправиться на подвиги, щегольски одетый в начищенные до зеркального блеска сапоги для верховой езды, черные панталоны, белую шелковую рубашку и легкий панцирь. Его меч был при нем, как и небольшой круглый щит. Двое юношей смело прошли через замковые апартаменты, затем через двор и по мосту через ров, привлекая восхищенные взоры служанок, занятых утренней работой, а также и уважительные взгляды мужчин. Сев на коней, они проехали через центр города. Венделл держал короткое древко с королевским штандартом.

Горожане – те, кто уже проснулся – высыпали из лавок и толпились по сторонам улиц. Женщины прощально махали принцу носовыми платками, мужчины отдавали честь, девушки следили за ним мечтательными глазами, мальчишки – с завистью.

Принц ехал – такой высокий в седле! – и утреннее солнце отражалось в его начищенном панцире. (Венделл покрыл металл тонким слоем прозрачного лака, чтобы он ярче блестел.) Его конь, белый жеребец (Венделл припудривал его шерсть мукой высшего помола), гарцевал и грыз удила, вскидывал головой, устремлялся вперед, словно с нетерпением ожидая узнать, куда всадник направляет его на этот раз. Рядом с ним, сурово хмуря юное лицо в сознании своей великой ответственности, на вороном ухоженном жеребце ехал Венделл, ведя на поводу двух вьючных лошадей, нагруженных всем необходимым на биваках, а также дарами и оружием.

У городских ворот принц повернул коня и вонзил шпоры в его бока. Конь взвился на дыбы, и с седла принц еще раз помахал толпам провожающих. Толпы разразились приветственными криками. Принц и Венделл легкой рысцой направили коней в золотистую дымку утреннего солнца.

Едва городские ворота скрылись из вида, как они свернули с дороги, стреножили коней и растянулись в густой тени развесистого дерева, чтобы вздремнуть часика два. Принц неторопливо переоделся в более удобный дорожный костюм и напоил лошадей, а Венделл расставил на траве позднюю утреннюю трапезу – холодную курицу, ломти ржаного хлеба, салат с клюквой и жбанчик сидра. К тому времени, когда они вновь отправились в путь, солнце уже миновало добрую часть своей небесной дуги.

– На мой взгляд, – сказал Шарм, – куда бы мы ни направились, повсюду какие-то беды, а потому нет никакого смысла мчаться сломя голову из одного места в другое. Если опоздаем спасти одну принцессу, так вскоре уволокут другую.

Венделл, также не ранняя пташка, возражать не стал.

И прошла почти неделя, прежде чем они проехали Иллирию и въехали в Тировию. Она начиналась у предгорий и простиралась вверх-вверх по холодным окутанным туманом горным склонам, которые густо поросли деревьями с черными искривленными сучьями. Неясные силуэты рыскали под их сенью или перебегали от ствола к стволу, тихонько шурша палыми листьями. Однако внизу, в предгорьях, среди расчищенных ухоженных полей виднелись аккуратные хижины, крытые соломой, и повсюду весело струились и журчали прозрачные ручьи. Солнце еще светило в небе, и прохладный ветерок с гор был очень приятен. Казалось бы, в такой прекрасный день принц должен был быть в отличном настроении. Однако его целиком поглощали мысли, довольно обычные для семнадцатилетних юнцов.

– Как ты думаешь, Венделл, в дальних странах девушки действительно показывают лодыжки?

– Чихать я хотел, – сердито отозвался Венделл. Он битую неделю слушал такие вот предположения и вопросы. Однако его ученую тираду прервал хриплый бас, донесшийся из-за деревьев.

– Ходу нет!

Шарм и Венделл пришпорили коней и вскоре выехали на опушку, от которой дорога спускалась к реке. Через реку был переброшен деревянный мост, такой узкий, что по нему нельзя было перевести рядом и двух лошадей. Поперек моста, широко расставив ноги, уперев руки в боки, стоял высокий широкоплечий воин. Он выглядел тем более внушительно, что с ног до головы был закован в черные доспехи. В правой руке он держал зловещего вида меч, а в левой – щит с гербом. Разглядеть герб было затруднительно, так как его изобразили черной краской на черном фоне. Тем не менее не было никаких сомнений, что перед ними собственной персоной дурно прославленный, внушающий страх и никакого уважения Черный Рыцарь.

– Чушка ты железная! – завопила на него женщина. На коромысле, перекинутом через ее плечо, покачивались ведра, полные молока. – Как тогда мне отнести молоко на рынок? Под таким солнцем оно через час прокиснет!

– Ходу нет! – вновь грозно пробасил рыцарь, и его меч с пронзительным свистом рассек воздух в дюйме от ее носа. Она попятилась, выплескивая молоко на свою одежду. – Ходу нет!

– Почему его меч свистит?

– Вделал свисток в рукоять, – объяснил Шарм, отдавая Венделлу поводья. – Избитый прием. И что-то в нем есть детское, по-моему.

Он спешился, протолкался сквозь толпу и остановился напротив входа на мост, небрежно положив руку на рукоять меча.

– Э-эй, Черныш! Отличная фраза! Сам сочинил?

– Это ПРИНЦ ШАРМ! – возопили крестьяне в один голос, а молочница закончила:

– Он проучит эту задницу!

– Удались, юный принц, – пробасил Черный Рыцарь. – Я охраняю этот мост по велению Злой Королевы. Поставь на него ногу, и ты умрешь.

– Чудненько, – сказал Венделл. – Норвилл опять подложил нам свинью.

Принц взвешивающе посмотрел на реку. Хотя и быстрая, была она очень мелкой, и ее легко было бы переехать вброд немного вверх по течению, где этот подонок их не увидит. Однако крестьяне не спускали с него глаз, и он обязан был думать о своей репутации.

– Ты бросил мне тот же вызов прошлой весной, Черныш. И я вроде пнул тебя в задницу, если память мне не изменяет.

– Не называй меня Чернышом, – буркнул Черный Рыцарь.

– Что-что?

– Прошлой весной я был пьян, Шарм! – Его слова дышали ледяной яростью. – К тому же с той поры я много тренировался. А кроме того, пусть ты и быстро наносишь удары, на мне-то сегодня полный комплект доспехов, а ты без них.

– А-а! – сказал принц. – Только долго ли он останется полным?

– Ты это про что?

Медленно, осторожно, отведя руку подальше от меча, принц поднялся на мост и приблизился к Черному Рыцарю. Крестьяне и Венделл с любопытством следили, как он остановился всего на длину меча от своего противника. Затем принц наклонился и сказал так тихо, что никто другой его не расслышал:

– А про то, что рано или поздно ты должен будешь отлить. А когда отстегнешь гульфик, то подставишь себя… как бы это выразить?.. под самый жестокий удар из всех.

Колени Черного Рыцаря чуть-чуть сдвинулись.

– Ты не осмелишься!

– Хм-м-м. – Принц скрестил руки на груди. – Ха! Бьюсь об заклад, за полдня под таким солнцем можно изжариться. Да я бы к этому времени осушил полдюжины фляжек, будь я на твоем месте.

Под забралом глаза Черного Рыцаря невольно скосились к пустому бурдюку, свисавшему с перил моста.

– Я умею держать, – сипло сказал он.

– Конечно, конечно. О! Я тобой восхищаюсь! И это – охраняя мост, где ты вынужден весь день напролет слушать, как журчит вода!

Черный Рыцарь внезапно услышал шум реки.

– Заткнись! Заткнись, и все тут!

– Побулькивает между камнями, плещет, переливаясь через них, и эти немолкнущие звуки бегущей воды…

– Будь ты проклят! – Черный Рыцарь ринулся на него на подгибающихся ногах.

Принц грациозным движением посторонился.

– Я не хотел тебя расстраивать! Хорошо, хорошо, я заткнусь. Больше ты от меня ни словечка не услышишь.

Он положил локти на перила, скрестил ноги и откинулся, ласково улыбаясь Черному Рыцарю. Рыцарь в ответ свирепо нахмурился. В тишине журчание воды, казалось, стало громче, обрело мелодию. Шарм молча постукивал пальцами по перилам. Из-под моста донеслись шлепки падающих капель и вплелись в плеск и журчание.

Лоб Черного Рыцаря покрылся испариной. Он посмотрел на крестьян, которые пялились на него в недоуменном безмолвии. Молочница поставила ведра, и молоко заплескалось о края. Венделл достал из вьюка фляжку и сделал большой глоток. Кучка мужчин пустила вкруговую винный бурдюк. Рыцарь поглядел на Шарма, который рассеянно смотрел на противоположный берег, и примерился, не прыгнуть ли, не отсечь ли голову молокососа одним ударом.

Шарм принялся напевать старую матросскую песню. Черный Рыцарь еще раз попытался сосредоточиться и не выдержал:

– Ну ладно, сопляк, проходи. Когда будешь возвращаться, мы посчитаемся, а пока убирайся с глаз долой.

– Прими мою благодарность.

– И не называй меня Чернышом.

– Заметано.

Шарм подмигнул крестьянам, взял поводья у Венделла и вскочил в седло. Принц и его паж миновали мост во главе процессии ничего не понимающего, но восхищенного простонародья. Они оглянулись один-единственный раз, но как раз вовремя, чтобы увидеть, как Черный Рыцарь шмыгнул за дерево.

– Что, собственно, произошло?

– Потом расскажу.

* * *

До замка Злой Королевы они добрались на следующий день.

Путь туда оказался не из легких. Дорога все сужалась, становилась все круче и круче, так что им пришлось спешиться и вести коней на поводу. Зарядил холодный дождь, и слякотная дорога стала еще слякотнее. По сторонам теснились деревья – изуродованные, перекрученные жестокими ветрами. С узловатых стволов свисали мокрые клочья мха, спутанные ветки хищно тянулись к утомленным путникам. В горах внезапно стемнело – над ущельями и расселинами повис туман, окончательно закрыв в них доступ бледным солнечным лучам, кое-как проникавшим в это царство сырости. Испуганное фырканье коней отдавалось от черных скал загадочным эхо. Дорога кончилась у маленького плато, где ютилась совсем уж маленькая деревушка – примерно десяток залитых дождем хижин и магазинчиков. Они проехали по безлюдной улице; лишь кое-где сквозь щели плотно закрытых ставен мерцал огонек сального огарка. На уступе над деревней высился замок.

Он вздымался перед ними угрюмо-черной и зловещей громадой. По выщербленным стенам стекала дождевая вода, надтреснутые грязные окна казались непрозрачными из-за осевших на стекло капелек. Над рвом висела дымка ядовитых испарений. Стаи летучих мышей кружили у южной башни, и только там, точно налитый кровью глаз, одно окно светилось красным светом. Северная башня на половине высоты завершалась грудой разбитых, покрытых копотью камней, словно ее верх разнесло взрывом.

Небо с треском расколола молния. Загрохотал гром.

– Такого жуткого местечка, – заметил Венделл, – нам еще не доводилось брать приступом.

– Однако замок расположен вблизи от школы и магазинов, – возразил Шарм. – А когда речь идет о недвижимости, местоположение – это все.

Он заглянул в ров, увидел свое отражение в миазматической воде и расчесал пальцами мокрые волосы.

Внезапный визг и скрип заставили Венделла подпрыгнуть. Принц лишь невозмутимо посмотрел вокруг. Шум доносился со стороны подъемного моста, который медленно, толчками и с паузами пытался опуститься. Примерно на трети пути он преодолел невидимое препятствие и упал, ударившись о землю с зубодробительным громыханием и лязгом заржавевших цепей.

– Ну, – сказал Шарм, – по-видимому, нас приглашают войти.

– Государь, может, нам следует хорошенько осмотреть все, прежде чем мы перейдем по этому мосту?

– Мы уже все осмотрели.

– Может, лучше еще раз осмотреть?

– Да брось! – сказал принц. – Вероятно, они не садятся обедать, ждут нас. Нельзя быть такими неучтивыми. – Говорил он небрежно, но вел себя отнюдь не так и на мост ступил с величайшей настороженностью, пряча ее под еще большей беззаботностью.

Но он не успел сделать и шага, как дверь замка распахнулась, и в ней возникла стройная женская фигура, обрисованная светом сзади. Принц попятился и поманил к себе Венделла.

– Красотуля! – шепнул он. – А теперь слушай. Сейчас она скажет: «Это ПРИНЦ ШАРМ!»

– Вы должны немедленно убраться отсюда, – сказала девушка.

– Ух, как радушно! – сказал Венделл.

– Э-ей! – сказал принц. – Я же ПРИНЦ ШАРМ.

– Я прекрасно знаю, кто вы, – сказала девушка, и принц, приблизившись, увидел, что она настоящая красавица. Длинные пышные глянцевые черные волосы; темные томные глаза в обрамлении густых ресниц и алые пухленькие, сложенные сердечком губы. Белоснежная кожа была нежной и без единой веснушки. Простенькая блузка с глубоким вырезом позволяла увидеть очень многое, а разрез юбки почти достигал бедра. Даже принц, навидавшийся на своем веку всяких красавиц, был на мгновение ослеплен.

– Я прекрасно знаю, кто вы, – повторила Энн. Голос у нее был звонким и мелодичным, даже когда в нем сквозила тревога. – Весть о вашем прибытии опередила вас. Я уже слышала повесть о том, как вы победили коварного Черного Рыцаря и сразили десяток его прислужников по пути сюда.

– А, это… Сущие пустяки.

– Вот именно! Пустяки в сравнении с опасностью, которая угрожает вам от моей мачехи. Ее могущество колоссально, а последние три дня она занималась только тем, что готовила вам смерти, одна другой ужасней.

– Простите, вы не против, если мы укроемся от дождя? – И Шарм с Венделлом проскользнули мимо нее в замок.

– Нет! – воскликнула Энн. – То есть да. Я против! Вам нельзя войти!

Но было слишком поздно! Принц уже широким шагом пересекал залу, стряхивая воду с плаща и без малейшего интереса поглядывая на гобелены, закрывавшие стены. Они были в разводах плесени, ибо внутри замок Злой Королевы оказался почти таким же, если не просто таким же сырым, как снаружи.

Энн кинулась за ним:

– Ваше высочество, я высоко ценю ваши усилия спасти меня, но они бесполезны. Вы не можете одолеть королеву Руби, а если уедете со мной, она тут же вернет меня обратно. Вы должны немедля покинуть замок и спасти свою жизнь!

– Прелестное платье! Сами шили?

– Да. – Энн взглянула на свой туалет и чуть порозовела. – Это не настоящая я.

– Ну разумеется. А кто это?

Она неловко попыталась объяснить:

– Ваше высочество, еще до кончины моего отца я жаждала выбраться из этих гор, этого уединения. Я мечтала о том дне, когда какой-нибудь галантный странствующий рыцарь увезет меня в дальний и более… э… космополитичный город. И я даже сшила кое-какие платья, полагая, что они… э… послужат источником вдохновения для такого рыцаря. Но это было ошибкой. Заблуждением. Не сомневайтесь, ваше высочество, я столь же невинна, чиста, целомудренна и непорочна, как положено любой принцессе.

– Хм, чудесно! – сказал принц, чей энтузиазм заметно поугас.

Воздух задрожал от прерывистого скрежета. Энн нервно оглянулась.

– Она поднимает подъемный мост! Она закрыла единственный выход из замка! Вы в ловушке!

– Что же, придется нам остаться на обед.

Скрежет оборвался. Возобновился. Мост с грохотом упал на прежнее место. Шарм поднял брови.

– Эти колеса с зубцами… – объяснила Энн.

– Зубчатая передача.

– Верно. Это я знаю. Несколько зубцов обломилось. Она старалась их починить, но у ее магии есть пределы, особенно когда дело касается железных колес.

– Хм-м-м, – согласился Шарм. – Я все чаще убеждаюсь, что большая часть магии годится лишь для самых непрактичных вещей.

– Например, предавать людей ужасным смертям.

От упоминания ужасных смертей Венделлу стало немного не по себе. В отличие от принца он не упивался красотой и сосредоточивался более на том, что его окружало; и то, что он видел, ему не нравилось. Залу освещали факелы, а он привык к более ровному свету фонарей. Сквозняки колебали пламя, и на стенах плясали тени. Потолок был таким высоким, что углы вверху тонули в непроницаемой тени. Но Венделл мог поклясться, что заметил там какое-то движение. Портреты на стенах тоже не навевали спокойствия. У всех, кто был на них изображен, лица выглядели перекошенными, а глаза выпученными, словно они в ужасе смотрели на что-то непередаваемо страшное. И откуда-то сверху донесся еле слышный дробный стук каблуков по каменным плитам.

За окнами ослепительно вспыхнула молния, и тут же ухнул гром. Венделл и Энн подскочили. Шарм посмотрел на окна, где дождевые струи сливались в сплошную завесу. Пламя факелов по стенам закручивалось, выбрасывая черный маслянистый дым. Когда грохотание грома замерло, дробь каблуков зазвучала очень четко.

Энн указала на лестницу:

– Южная башня! Моя мачеха уже спускается! Ах, принц Шарм, да позволит вам судьба умереть столь же доблестно, как вы жили!

– Спасибо.

– Э… хм… государь… Может, нам лучше оставить визитную карточку…

– Не говори глупостей, Венделл. Дождь льет как из ведра. Посмотри, найдется в конюшне место для наших коней?

– Я не покину вас, пока все не свершится, – сказал Венделл, положил вещевой мешок на пол и принялся вытаскивать оружие. Принц даже не посмотрел туда.

Они слушали позвякивание металлических набоек, доносившееся с темной лестницы и эхом отдававшееся под сводами. Позвякивание становилось все громче, оно приближалось. Энн заломила руки, а Венделл уставился на лестницу, как загипнотизированный кролик. Вдруг позвякивание оборвалось. Последовала последняя вспышка молнии, заключительное крещендо грома, все факелы в зале разом погасли, и тут же на лестнице возникла фигура, облитая алым светом.

– Эффектный выход, – пробормотал Шарм. Покойный король Хамфри, видимо, предпочитал молоденьких. Злой Королеве было всего двадцать шесть лет. Алый свет исходил от рубина величиной в кулак, и держала она его, естественно, в кулаке. Он отбрасывал круг неземного света, который подчеркивал кровавую алость губ и ногтей и отражался в неумолимых черных глазах, сверкавших, как два куска антрацита. Пряди темных волос поблескивали и змеями извивались на ее плечах, распространяя приторно-сладкое благоухание. Она остановилась на нижней площадке лестницы, пронзила принца жестким взглядом и произнесла голосом, источавшим яд:

– Принц Шарм! Итак, вы осмелились задумать похищение моей падчерицы!

Все глаза обратились на Шарма, который обмахивал сапоги носовым платком. Он поднял глаза, словно удивившись, что видит кого-то на лестнице, затем оглядел королеву с головы до ног.

– Вашу падчерицу? А я готов был поклясться, что вы с ней сестры.

Гром замер где-то вдали. В зале на десять биений сердца воцарилась мертвая тишина. Энн закрыла рот, щелкнув зубами. Венделл затаил дыхание. Шарм продолжал озарять Злую Королеву своей самой ослепительной улыбкой.

Затем Злая Королева подняла руку к голове и пригладила растрепавшуюся прядь.

– Ах! Вы правда так думаете?

– Абсолютно. И мне очень нравится ваш туалет. Черная кожа так пленительно гармонирует с вашими глазами.

– Ах, благодарю вас, Шарм. – Королева сошла с последних ступенек. – А вам не кажется, что сапожки на шпильках – это немножко чересчур?

– Нет. Они само совершенство.

– Это надо же! – пробормотала Энн, и Руби бросила на нее враждебный взгляд.

– Что же, я стараюсь держать себя в форме. Соблюдать диету и избегать солнца. И все же! – Королева кивнула в сторону большого зеркала, висевшего на стене, но тут же сообразила, что его трудно рассмотреть, подняла руку, и факелы вновь запылали. Они осветили литой квадрат старинного зеркального стекла с безупречной серебряной амальгамой, вделанный в резную деревянную раму, густо позолоченную. – Эта волшебная дрянь заладила, что она красивей меня.

Сомнений в том, кто подразумевался под «она», никаких быть не могло.

Энн вызывающе вздернула подбородок.

– Ну, я бы не стал полагаться на волшебные зеркала, – заметил принц. – Они нуждаются в постоянном юстировании. Да и освещена зала из рук вон плохо.

– Да, это правда. Возможно, оно взглянет на вещи по-иному в лучах утреннего солнца. Правду сказать, я собиралась перенести его в более удобное место. Но оно такое тяжелое!

– Для меня было бы великой честью помочь вам, – сказал принц, напрягая бицепсы.

– Ну-у-у, – сказала королева, оглядывая мускулистую фигуру юноши, и задержав взгляд на тугих панталонах. – Я подумала, что лучше всего его было бы повесить в парадной спальне.

– Лучше места невозможно вообразить, – согласился Шарм, снял зеркало со стены и сделал с ним несколько шагов. – Вот что, Венделл, это может занять некоторое время. Так ты меня не жди, договорились?

– Не могу поверить! – сказала Энн.

Королева бросила на нее свирепый взгляд, потом ласково улыбнулась:

– Энн, милочка, почему бы тебе не угостить этого симпатичного юного пажа стаканом молока с печеньем? А потом вы можете до сна поиграть во что-нибудь.

– Да пошла бы ты…

– Она такое очаровательное дитя, – сообщила королева Шарму, взяв его под руку и увлекая к арке. – Вы ведь не думаете, что этот красный лак придает мне несколько вульгарный вид?

– Напротив, мне он кажется очень элегантным, – соврал принц. – Он абсолютно подходит к вашему… эээ… театральному стилю.

Остальные его комплименты затерялись в каменных стенах коридора за аркой.

Энн смотрела им вслед в полном изумлении. Потом посмотрела на Венделла.

Венделл пожал плечами:

– Его ведь не зря называют «принц Шарм»!

* * *

Хотя замок Злой Королевы был огромен, а по залам и коридорам гуляло эхо, комнаты были невелики, но это компенсировалось очень большим их числом. Спальню королевы точнее было бы назвать личными апартаментами с гостиной перед и двумя будуарами по бокам собственно спальни, которую всю занимала широкая кровать под балдахином.

– Ну, вот так, – сказал Шарм. – Повесим его здесь, напротив кровати.

Королева бросила на него насмешливо-холодный взгляд и проводила его назад в гостиную.

– Глупый мальчик! Какой женщине понравится лежать в постели, разглядывая свои бедра? По-моему, лучшее место для него вот тут. Почему бы вам не повесить его, пока я переоденусь во что-нибудь полегче?

– Э-э, – сказал принц. – Ладно.

Злая Королева шлепнула его по ягодице.

– Не огорчайся! Высокие каблуки останутся.

– Здорово! – сказал принц с большой пылкостью.

Едва она скрылась в будуаре, как принц положил зеркало на пол и перевернул. На обратной стороне среди сложных завитков резной рамы он обнаружил четыре маленьких установочных винта, помеченных «ЯРК», «КОНТ», «ВЕРТ», «ГОР». Шарм внимательно их разглядел, потом острием кинжала чуть-чуть поправил настройку. Отъюстировав, он водворил зеркало на стену, попятился и осмотрел результаты своих трудов. Зеркало, хотя слегка запыленное и с отпечатками пальцев, тем не менее выдало совсем недурное его отражение. Принц эффектно взмахнул рукой.

– Зеркало, и со стены, не откажи в ответе: кто, скажи, красивей всех на свете?

Отражение в зеркале замерцало, затуманилось. По стеклу зазмеилась темная и светлая рябь, будто на дне мутного колодца. Внезапно рябь улеглась, мутность и тьма исчезли, и появилось одетое сиянием отражение… принца Шарма. Принц улыбнулся во весь рот: