Текст книги "Принц для особых поручений"

– Я знаю, о чем ты! – пылко согласилась Кэролайн.

– Правда? – удивилась Эмили. – Ты понимаешь, что значит владеть магией?

– Магией? А я думала, ты говорила о… не важно. Давай разжигать костер.

– Ладно. – Дочь волшебницы собрала немного сухой травы и подсунула под нее кусок коры. Затем взяла маленький ножик и кремень из своего мешка и принялась высекать искры. – Так ты целовалась с другими мальчиками?

Кэролайн развеселилась.

– Конечно, с несколькими. Я делаю это не слишком часто. По-моему, жестоко внушать парню какие-либо надежды, если не настроена с ним на что бы то ни было.

– В поцелуе заключена магия, – заметила Эмили. – Думаю, тебе это известно не хуже других. Но поскольку я еще ученица, мне следует проявлять особую осторожность.

– Значит, ты не собираешься целовать Хэла?

Дочь волшебницы обомлела.

– Чего?! Что заставило тебя задать подобный вопрос?

– Ты сама его затронула. Ты, должно быть, думала об этом.

– Разумеется, нет!

– Да ему так и так все равно. Ежели парень – принц, пусть даже и не самый привлекательный, он может получить любых девушек, каких захочет. Могу поспорить, у Хэла было больше девушек, чем ты съела завтраков. Ты стала бы просто одной из длинной вереницы.

– Не стала бы! Я хочу сказать, мне все равно. Откровенно говоря, меня не волнует, что он делает. Я просто поддерживаю беседу.

– Правильно. А костер ты разжигать собираешься или как?

Эмили посмотрела на руки, которые все еще шваркали ножиком по кремню. Искры летели прямо в грязь. Девушка сместилась и нацелилась на растопку.

– Я думала, волшебницам полагается разжигать огонь при помощи магии, – заметила Кэролайн.

– Полагается. Этому нас учат в самом начале. Но я пока ученица, поэтому у меня только учебный допуск. Я ничего не могу делать без сопровождения наставника или хотя бы подмастерья.

– И как тебе можно запретить колдовать самой?

– Магически.

– Да, точно. Пожалуй, в этом есть смысл. Все знают истории об учениках волшебников и неприятностях, в которые они попадали.

– Какие истории?

– Ну, ты же знаешь. Вроде той, про ученика волшебника, который заколдовал метлу, чтобы она натаскала воды из колодца, а расколдовать не смог, и замок затопило.

– А, эту. – Эмили вдруг живо заинтересовалась растопкой и принялась ожесточенно чиркать огнивом по кремню. – Ха-ха. Я тоже слышала эту историю. Как по-твоему, растопка не занимается, потому что сырая?

– Погоди, ты же колдовала раньше. Я точно знаю. В прошлом году ты читала заклинание над Сьюзен, чтобы у нее груди выросли.

– Это была шутка.

– Ничего не шутка. Они сразу после этого как поперли!

Эмили недоверчиво взглянула на девушку.

– Кэролайн, этот фокус стар как мир.

– Но ведь помогло.

– В любой группе девушек-подростков кто-то созревает позже других. Девочка начинает нервничать из-за этого, покупает амулет или зелье или начинает делать упражнения, развивать грудные мышцы. А потом груди у нее начинают расти, и она думает, что средство помогло. А дело все в том, что они и так рано или поздно выросли бы.

Она высекла еще одну искру, и на растопке возник маленький язычок пламени.

– Хм, верно. Разумеется, я это знаю. Я просто проверяла тебя.

Кэролайн накрыла огонек сухими веточками. Вскоре образовался весело потрескивающий костерок, но блондинка решила еще немного подразнить младшую спутницу.

– Значит, волшебнице следует проявлять осмотрительность в том, кого она целует? – поинтересовалась она.

– Ученице следует. Поцелуи-то ладно, лишь бы они не вели к чему другому.

– А это уже проблема?

– Ну конечно.

– А-а. – Кэролайн покачалась на пятках. – Ситуация начинает проясняться. Философский камень делается из молока девственницы. Золото делается из девственной бронзы. Ученица волшебника должна быть девственницей. Я улавливаю здесь общий мотив.

– Это называется Законом Трансформации. Когда состояние вещества изменяется, имеет место выплеск или поглощение энергии. Поэтому превращение девственницы в недевственницу лежит в основе превращения обычного человека в волшебника. Или что-то в этом роде. При условии, что все сделано правильно и энергия не рассеялась впустую. По крайней мере так мне мама объясняла.

– Неудивительно, что она была так расстроена, когда Хэл попытался проникнуть к тебе в комнату, – ехидно заметила Кэролайн.

– Да прекратишь ты когда-нибудь?! Он просто хотел стащить философский камень!

– Я знаю. Просто вредничаю. Значит, пока меня будет согревать мой красавец муж, ты собираешься целые годы корпеть над книгами? Сочувствую.

– Ну да. Но не жалей меня. Кое-что нам все-таки можно.

– Что «кое-что»? – насторожилась Кэролайн.

– Ты знаешь, о чем я. – Эмили не очень хорошо понимала, блондинка все еще дразнится или уже нет.

– Нет, не знаю.

– Тебе что, на пальцах объяснять?

– Очевидно.

Эмили подняла голову и в упор уставилась на Кэролайн. Наконец решила, что та и впрямь, несмотря на большую осведомленность в этих вопросах, кое-чего не знает.

– Когда парень лижет девушке…

– А-а-а! – Первая красавица торопливо зажала уши руками. – Ничего не говори! Я не слушаю! Это ужасно. Совершенно ужасно.

– Ну ты же сама спросила.

– Я не думала, что ты примешься описывать подробности. Это отвратительно.

– Я же не говорила, что собираюсь этим заниматься. Просто упомянула о такой возможности. В любом случае, разве это может быть отвратительнее, чем целовать лягушек?

– Я их не ради удовольствия целовала. И – да, это было отвратительно. Именно поэтому я хочу получить все, что мне было обещано.

Это напомнило о неловком положении, в результате которого обе девушки оказались здесь, и Эмили решила не продолжать беседу. Она взяла кувшин.

– Пойду к ручью, наберу воды.

– Хорошо, – откликнулась Кэролайн. И хихикнула.

– Что?

– Просто подумала. Парень, который провел несколько месяцев в лягушачьей шкуре, должен уметь проделывать языком просто поразительные вещи.

– Ну и кто тут похабничает? – фыркнула Эмили. Однако вид у нее сделался задумчивый.

Она демонстративно направилась к ближайшему ручью, но, скрывшись за деревьями, сменила направление и ринулась напрямик через лес, пока не достигла той полянки, где оставили лошадей. Хэл как раз заканчивал с ними возиться. Эмили перешла на шаг и появилась перед ним ровно в тот момент, когда он собрался двинуться в сторону лагеря.

– Ой, привет.

– Привет.

Она показала кувшин.

– Вот, хотела воды набрать.

– Ручей в той стороне. – Хэл кивнул в направлении, прямо противоположном тому, куда направлялась Эмили.

Девушка оглянулась через плечо.

– Ой, правда? Спасибо. Ну, а как лошади?

– Отлично.

– Хорошо, – сказала дочь волшебницы.

Девушка и не шевельнулась, чтобы пойти к ручью или пропустить Хэла. Принцу показалось, будто она чего-то ждет. Впрочем, так оно и было. Эмили была не очень-то в курсе, как следует поступать девушке, желающей добиться от парня поцелуя. Маму она спрашивать о подобных вещах не могла, а ни в одной из прочитанных ею книг данный вопрос не освещался.

По крайней мере не в практическом смысле. Дочь волшебницы почерпнула разнообразные знания о магии, присутствующей в поцелуе. Немалое число заклятий снималось только посредством этого действия.

Но как быть, если ты не заколдован? У Эмили имелось лишь смутное представление о том, что девушке надо оказаться наедине с юношей и ждать. Помимо таких исключительных случаев, как превращение в лягушку, инициатива при поцелуе принадлежала мужчинам. Наверняка они имеют соответствующую подготовку, специально для таких моментов.

Неловкая пауза затянулась. Она ждала.

– Ты очень симпатичная, – сказал принц.

Неплохо, неплохо. Это только начало, подумала Эмили.

– Спасибо. – Она чуть придвинулась к нему.

– Какой славный вечер для прогулок по лесу.

– Угу, – буркнула Эмили.

Она слыхала, что некоторым женщинам стоит только взглянуть на мужчину определенным образом, как тот тут же вскочит и пересечет огромный зал, для того чтобы поцеловать ее. К сожалению, дочь волшебницы понятия не имела, как должен выглядеть такой взгляд. Она сосредоточилась на том, чтобы выглядеть соблазнительно для поцелуя.

– Могу помочь тебе принести воды, – произнес Хэл. – Давай кувшин.

Она подала ему кувшин, стиснув ручку пальцами, и его ладонь легла поверх ее.

Все лучше и лучше, подумала девушка, не отпуская кувшина и позволяя юноше продлить прикосновение. Она подняла лицо к нему и слегка наклонилась, уверенная, что вот сейчас…

– А чем занята Кэролайн?

Эти слова Эмили услышать никак не ожидала.

– С ней все в порядке, – ответила она, вырывая кувшин у принца и отворачиваясь. – Полагаю, ты считаешь себя редким счастливчиком, – бросила девушка через плечо.

Хэл хмыкнул.

– Счастливчиком? Из-за чего? – Он догнал ее, отобрал кувшин и взял под руку. Шагая к ручью, принц продолжил: – О чем ты говоришь?

– Сам знаешь. Все парни думают, что Кэролайн такая… ну, такая красивая. А теперь тебе придется на ней жениться. Вот так свезло. Был бы ты столь же беззаботен, если бы лягушку поцеловал кто-нибудь другой? Кто-нибудь, может… не такой красивый… кто-нибудь еще… А, не важно.

– Во-первых, – проговорил Хэл, – давай рассмотрим ситуацию в перспективе. Кэролайн – не самая красивая девушка, какую мне приходилось видеть. На самом деле она даже не самая красивая в вашей деревне. Я знаю кое-кого гораздо симпатичнее.

– Кого?

– Да ладно тебе. Ты же знаешь, о ком я.

Эмили внезапно сделалось трудно дышать.

– Нет, сам скажи.

Рука принца скользнула ей на талию, Хэл наклонил голову так, что его губы оказались вплотную к ее уху.

– Наверняка догадываешься, – промурлыкал он.

– Нет, – с трудом сглотнула дочь волшебницы. – Ни малейшего представления не имею.

– Миссис Кроссли, учительница. По-моему, она гораздо красивее, чем… ой! – Эмили заехала ему по плечу. – Нет, правда! Волосы цвета крысиной шерсти сводят меня с ума. Ай! – Он увернулся от пригоршни листьев, брошенной ему в лицо.

На берегу ручья принц резко остановился, позволил девушке налететь на него и обхватил за талию, пока она переводила дыхание.

– Более того, – продолжал он, – я не собираюсь жениться на Кэролайн. Она уже сообщила мне, что я недостаточно красив для нее, так что я уже не на крючке. И даже если она передумает, то не передумаю я. Кому охота жениться на девушке, которая считает, что ты для нее недостаточно хорош?

– У тебя нет выбора, – сказала Эмили.

– Разумеется, есть. Слушай, я благодарен ей за то, что она сняла заклятие, и я ценю тот тяжкий труд, который она в это вложила, и я знаю, что по традиции девушка, снявшая заклятие, выходит за полученного из лягушки принца – если эта традиция и впрямь существует. Как такое вообще могло сделаться традицией? Не так уж много принцев превращаются в лягушек. Но – допустим, превратился. И все-таки я не женюсь на ней. Что она может с этим поделать?

– Ты превратишься обратно в лягушку.

– Что?!

– По сути, это тоже своего рода выбор, хотя довольно экстремального… гм… свойства. Но я, честно говоря, не могу себе представить парня, который бы отказался от Кэролайн…

– Я превращусь обратно?

– А тебе никто не говорил?

– Нет!

– Прости, – понурилась Эмили. – Наверное, девушки думают о таких вещах больше, чем юноши. Но дело здесь не в традиции. Просто так работает заклинание. Принц превращается в лягушку. Если ему повезет выкарабкаться, он женится на девушке, которая его поцеловала. В противном случае он возвращается в пруд с лилиями. По-настоящему заклятие не снято до момента свадьбы.

Что-то прошуршало у них под ногами и с тихим всплеском скользнуло в ручей. Принц в ужасе уставился на воду. Лицо его побелело. Он отступил на шаг.

– Тогда я обречен. Кэролайн меня не хочет.

– Это не проблема. Ты снова станешь лягушкой, только если сам откажешься жениться на ней. Если девушка не хочет выходить за принца, то он свободен. Вспомни, свадьба должна стать ей наградой. В смысле, простолюдинка выходит за особу королевской крови…

– Хорошо, хорошо. – Хэл выпустил руку Эмили и теперь расхаживал взад-вперед по берегу ручья, рассуждая вслух. – Значит, Кэролайн выходит за кого-то другого – и дело с концом. За какой срок мне нужно, чтобы она это сделала? Временные рамки присутствуют?

– M-м, да. Думаю, присутствуют. Так сразу не вспомнить. Могу посмотреть, когда доедем до города. Но, по-моему, времени у тебя предостаточно. Люди, изначально создававшие подобные заклинания, были, как правило, весьма неглупы. Они наверняка знали, что королевская свадьба – мероприятие долгое.

– А может, постараться внушить ей отвращение? Обойтись с ней по-свински, для того чтобы она меня возненавидела. Напиться и угрожать ей. Я в жизни не ударю женщину, разумеется, но если бы она подумала, что я способен…

– Слишком рискованно, – возразила Эмили. – Вдруг она окажется из тех, кому подобные вещи нравятся.

Хэл рассмеялся, затем призадумался.

– По-твоему, не годится?

– Нет. Я бы не стала пробовать. Кэролайн слишком умна, чтобы попасться на такую удочку. Заклинания этого типа устроены так, что от них не увильнешь.

Если не выполнить свою часть уговора, станет только хуже.

– И для тебя это тоже плохо, верно? – Хэл прямо взглянул на Эмили. Девушка отвела глаза. – Я не хуже других умею складывать два и два. Кэролайн держит меня в качестве запасного варианта, на случай если ей не удастся найти кого-нибудь по вкусу. Но если она не выйдет и за меня, то получит компенсацию из имущества твоей матери. Я прав?

Долгую минуту Эмили выглядела такой несчастной, что Хэл уже готов был обнять ее за плечи и сказать, чтобы она ни о чем не беспокоилась. Но тут девушка выпрямилась, повернулась к нему и бестрепетно взглянула прямо в глаза.

– Да, и что? Мне говорили, что в Мелиновере множество юношей. Там Совет лордов со всеми их семьями, и в городе полно знати. Если девушка выглядит, как Кэролайн, найдется уйма парней, готовых простить ей скромное происхождение. В чем проблема?

– В одном слове, – ответил Хэл. – Приданое.

– Ох!

Он снова принялся вышагивать взад-вперед.

– Как бы то ни было, все не так просто, как тебе кажется. Трудность не в том, чтобы найти парня, которому приглянется Кэролайн, а в том, чтобы найти парня, который понравится ей самой.

– Ну, ей же просто нужен кто-нибудь красивый. Уверена, в Мелиновере полно привлекательных юношей.

– Несомненно, – согласился Хэл. – Но она девушка. Кто в состоянии предугадать, что девушке нравится в парне? Одна познакомится с парнем, да второй раз на него и не посмотрит. А другая пройдет мимо, увидит его же и решит, что это самое потрясающее двуногое на свете. Понимаешь, что я имею в виду?

Эмили сглотнула.

– Да, – произнесла она очень тихо. – Понимаю.

4

Чтобы наверстать упущенное время, троица ехала до позднего вечера. Когда они достигли городских окраин, уже совсем стемнело. Девушки начали придерживать лошадей. Сообразительности Хэла хватило, чтобы понять почему. Кэролайн слишком мало знала о мире за пределами Ручьев, а Эмили почерпнула сведения о нем лишь из прочитанных книг и наставлений матери. Двум молодым женщинам довольно трудно въехать в незнакомый город и гораздо труднее сделать это ночью. Особенно если они устали, если они забрызганы грязью и если их лица покрыты слоем дорожной пыли.

Принц благоразумно свернул с главной улицы и высмотрел харчевню. Харчевня называлась «Бык и Барсук», а на раскрашенной деревянной вывеске маленькое мохнатое животное вонзало зубы в нос разъяренного бугая. Картинка не самая располагающая, но из окон лился теплый свет, а сквозь открытую дверь доносились обрывки веселой болтовни.

– Я знаю это место. У хозяина найдется пара свободных комнат. Довольно дешево. А вы заодно сможете принять ванну, да и кормят очень хорошо, если вы не возражаете против общепита.

На девичьих лицах отразилось сомнение. Трактиры в Мелиновере имелись самые разные. От набитых пьяными матросами портовых баров до солидных и дорогих ресторанов с папоротниками в кадках. В ресторан мужчина может привести женщину и пить вино, в то время как его спутница потягивает розовый лимонад. И даже если он не любит вино, ему все равно придется пить именно вино, поскольку подружка ясно дала понять, что ей не нравится пивной перегар. Свидание по-мелиноверски – вообще штука не простая. А еще по законам Мелиновера всем тавернам в случае надобности надлежало предоставлять посетителям пищу и ночлег. Тем не менее даже лучшие из них считались весьма неподходящим местом, чтобы преклонить голову.

– Это не такое место. – Хэл заметил сомнение, отразившееся на лицах девушек. – Комнаты чистые и используются только для сна.

– Общепит меня не пугает, – решилась Эмили.

В темноте угадывался сурово нависающий над городом Мелиноверский замок. На его фоне крохотная гостиница выглядела особенно заманчиво.

– Дешево – это насколько? – поинтересовалась Кэролайн.

– У меня есть немного денег, – ответил Хэл. – Я обо всем позабочусь.

Они привязали лошадей и вошли внутрь. В харчевне оказалось полно народа, но все побросали свои столики и места у стойки и сгрудились вокруг верзилы, громко спорившего с кем-то невидимым.

За стойкой болтался паренек лет четырнадцати. Увидев вошедших, он расплылся в улыбке.

– Привет, Хэл! Ваше высочество! Добро пожаловать домой. Давненько мы вас не видали.

– Привет, Томми. Да уж, давненько. Занят был.

– Тут ходили слухи, что вас превратили в лягушку.

– Да что ты говоришь, – покачал головой Хэл. – Поразительно, откуда только берутся эти домыслы, а? Отец на месте?

Томми помотал головой.

– Мама с папой устанавливают ларек на ярмарочной площади. Сегодня все на мне.

– Хорошо. Это мои друзья Кэролайн и Эмили.

– Привет, – сказал мальчик.

Девушки пробормотали ответные приветствия.

– Они хотят привести себя в порядок перед визитом в замок. Нам понадобятся комнаты наверху, ванны попозже и какой-нибудь ужин.

– Конечно, – откликнулся Томми, но как-то озабоченно. Он перегнулся через стойку к Хэлу и заговорил тихо, чтобы слышал только принц. – Гм, ваше высочество, мне очень неприятно задавать подобный вопрос, но если бы мой отец был здесь, вы знаете, он бы захотел посмотреть на цвет ваших денег.

– Деньги у меня в замке, Томми. Я пришлю посыльного с оплатой, как только доберусь туда.

Вид у Томми сделался совсем несчастный.

– Разумеется, мы верим вам, ваше высочество, но король…

– Долги моего отца – не мои долги, Томми. Ты же знаешь, я не подвожу.

– Н-ну…

– Мы исчезнем рано утром. Ты получишь деньги прежде, чем твой отец успеет вернуться домой.

Томми решился.

– Ладно, Хэл. Дайте мне пару минут приготовить комнаты.

– Великолепно. А пока мы ждем – как насчет пары кружечек легкого пива для девушек?

– Уже бегу.

Принц направился через переполненный зал, расчищая дорогу для семенящих следом спутниц. По пути он пожимал руки и хлопал по плечам. Казалось, все его знают и все ему улыбаются. Путники заняли места за грубым деревянным столом и присоединились к толпе. Здоровяк как раз подходил к концу рассказа, размахивая в такт словам медной пивной кружкой, расплескивая пиво на всех, кто оказывался в пределах досягаемости. Его лицо скрывала густая черная борода, а из рукавов кожаной куртки выглядывала густая шерсть. За спиной детины висел тяжелый арбалет.

– Вот принцесса и говорит: «Как тебя зовут? Джеральд?»

– Враки это все, – сказал кто-то невидимый.

– Затем она говорит: «Тогда Патрик?»

– Не было ничего подобного, – произнес тот же голос.

– И вот, – продолжал великан, – принцесса приставляет пальчик к румяной щечке, погружается на некоторое время в глубокую задумчивость и наконец изрекает: «А твое имя – совершенно случайно – не Румпелыптильцхен?»

Толпа взревела от хохота. Гигант торжествующе раскинул руки и затем поднес кружку к губам.

– Где мой эль? – удивился он.

Толпа расступилась, в проходе обнаружился невысокий человечек, коротышка тридцати с небольшим лет, еле достававший подбородком до края стола. Он торжественно прошествовал к бару, с кошачьей ловкостью вскарабкался на табурет и стукнул кулачком по стойке.

– Что должен сделать человек, чтобы его здесь обслужили?!

Томми быстренько наполнил кружку и пустил в сторону посетителя, затем подхватил три кувшина и понес к столику принца.

Коротышка встал на сиденье табурета и обратился к толпе:

– Таки я вам скажу, что все было совсем не так. Эта девушка оказалась антисемиткой. Она выдумала свою историю, чтобы выставить меня в неприглядном свете. Она утверждала, что я требовал себе ее первенца – нет, вы себе представляете? Типичная клевета на евреев. Это же очевидно!

– А мне очевидно, – заявил здоровяк, – что ты пытался завлечь девушку какой-то бородатой сказкой про волшебную прялку, а она отплатила тебе той же монетой.

– Если ты хочешь сказать, что это правда, так вот я скажу тебе, что это совсем не правда. Слушай, ты собираешься пить или так и будешь размахивать кружкой всю ночь?

– Ну, если ты платишь, то я пью. – Великан поставил кружку на стойку и огляделся. – Эй, это же принц Хэл.

Его высочество помахал ему. Гигант подождал, пока его кружка наполнится, и пошел к их столу, знаком велев коротышке присоединиться.

– Ваше высочество, как приятно увидеть вас снова!

– Медведь Макалистер, – представил его Хэл. – Прекрасный арбалетчик. Я так понимаю, ты приехал на турнир?

– Разумеется, ваше высочество, и надеюсь снова увезти домой немножко призовых деньжат. Позвольте представить вам моего вызывающе рослого друга по имени Румпелыптильцхен, как вы, должно быть, уже слышали. Недавно сбежал из родного королевства из-за антисемитского заговора – как он сам утверждает.

– Приятно познакомиться, – поклонился Румпелыптильцхен. – Хотя, если вы думаете, что я еврей, таки на самом деле я вовсе не еврей. Просто люди так считают. Не знаю почему.

– Может, потому, что твои родители были евреи? – предположил Медведь. – Я нередко замечал, что такой факт до некоторой степени связан с подобными недоразумениями.

– Почему ты решил вообразить, что мои родители были евреи? Никто не знает, кто они были. Они подбросили меня на порог.

– Ну да, на порог синагоги. Типа, не ходовой товар. Да еще назвали Румпельштильцхеном.

– "Штильцхен" не еврейское имя. Я думаю, ты имеешь в виду «Ривкин».

– А что такого страшного в том, чтобы быть евреем? – удивилась Кэролайн.

– Кроме преследований? Я тебе скажу. – Румпелыптильцхен с грохотом поставил кружку на стол, и юной троице сделалось ясно, что они с Медведем уже изрядно приняли. – Это еда! Я не люблю еду. Я могу стерпеть предрассудки и злословие, но еда – это ужасно. Маца, клецки, каша варнишка. Они мягкие, маслянистые и безвкусные.

– Неправда, – не согласился принц Хэл. – Как насчет печеночного паштета?

Карлик немною подумал.

– Ладно, должен признать, печеночный паштет евреи делать умеют, здесь я вам уступаю.

– А солонина? – подхватила Эмили. – А построма?

– Верно, – поддержала ее Кэролайн. – И хлеб. Чудный бутерброд с постромой и ржаным хлебом.

– С ломтиком маринованного огурчика, – вздохнул Медведь.

– Ладно, ладно, вы меня таки уговорили, – вздохнул Румпелыдтильцхен. – Мне просто не нравится быть евреем, вот и все. Вы умеете прясть? – спросил он у Кэролайн, внезапно меняя тему.

– По правде сказать, умею, – ответила белокурая девушка, приятно удивленная вопросом коротышки.

– Эй, – окликнул его Медведь. – Не начинай сначала.

– А что такого? Я только спросил. Значит, вы умеете прясть. И насколько хорошо?

– Честно говоря, очень хорошо. Могу без ложной скромности сказать, что я одна из лучших.

– Если бы вы только могли догадаться, как это прекрасно! – обрадовался Румпелыптильцхен. – Но скажите мне, вы быстро работаете? Потому что времени у нас – только от полуночи до рассвета.

– Ох, оставь ее в покое, – предложил Медведь.

– Она правда умеет прясть? – поинтересовался Хэл у Эмили.

Это кое-что объясняло относительно Кэролайн. Прядение не считалось полноправным ремеслом и потому не требовало ученичества. Тем не менее хорошие пряхи всегда пользовались спросом, а для незамужней женщины это был один из немногих достойных способов поддержать свое существование.

– Я был у нее в доме, но прялки не заметил.

– Она продала ее, чтобы оплатить поиск лягушек, – прошептала Эмили.

– Круто. Я и впрямь ей здорово обязан. А насколько она хорошая мастерица?

– Она может спрясть нить для вышивания.

– Правда?

– Я сама у нее покупала.

Нить для вышивания! Даже Хэл знал, что это вершина прядильного мастерства. Румпелыптильцхен продолжал свои объяснения.

– Разумеется, ты умеешь прясть лен. Прясть лен умеет любая женщина. Вопрос в том, сможешь ли ты спрясть немоченую кудель?

Вымачивание производится для того, чтобы волокна не слипались друг с другом.

– Зачем тебе немоченая пряжа?

– Хочу сохранить естественный цвет.

– Так сотките ее, а потом покрасьте ткань. Иначе на отделение волокон уйдет слишком много времени. Не получится спрясть много за одну ночь.

– Ага, – поддакнул Медведь, – это-то и привело к крушению всего плана.

– Какого плана? – не поняла Кэролайн. Принц и Эмили наклонились поближе. – О чем вы говорите?

– Вы мне не поверите, но у меня есть волшебная прялка, – объявил Румпельштильцхен. – И представьте себе, эта прялка прядет из обычной кудели золото.

– Это он так говорит, – заметил Медведь.

– Должен вас заверить, это сработает. Колдовал волшебник высшего класса. Я сделал ее согласно его указаниям, а я по профессии краснодеревщик, – пояснил коротышка. – Но он так и не явился забрать заказ, поэтому прялка теперь, без сомнения, моя.

– Извините, – улыбнулась Кэролайн, – я не сомневаюсь, что это прекрасная таверна и все такое, но, по-моему, вы не проводили бы здесь вечера, если бы могли прясть золото из льна.

– А он и не может, – сказал Медведь.

– Говорю вам, все получится. Я просто не хочу, чтобы волшебство пропало впустую.

– Продолжайте, – поощрила Кэролайн.

– Беда в том, что сработает она лишь однажды и проработает всего одну ночь. А прясть немоченую пряжу трудно. Как ни крути, много золота не получится.

– Поэтому, – перебил его Медведь, – мой маленький друг прибег к мошенничеству. Вы знаете, какой скряга матагарский король? В отличие от нашего дражайшего монарха.

– Ладно тебе, – поморщился Хэл. – Не будем об этом.

– Гм, простите, ваше высочество. Как бы то ни было, Румпелыптильцхен нашел пряху и заключил с ней сделку. После чего заявил королю Матагара, что у него есть мастерица, которая умеет прясть золото из льна. Если король женится на девушке, золото его. Разумеется, король потребовал провести испытания.

– Конечно.

– Румпелыптильцхен устроил так, чтобы их с девушкой проводили в замковое подземелье и заперли. Наутро он обещал выйти оттуда с мешком золота.

– Он купился! – воскликнул коротышка. – Вы не поверите. Таки он действительно был у меня в руках.

– Да вот только король решил, что Румпельштильцхену доверять не стоит. Он вышвырнул его из темницы и сам провел там ночь вместе с девушкой. И угадайте, что произошло? Наутро никакого золота, но старый хрен решил, что все равно женится на пряхе.

– Какая романтическая история, – вздохнул Хэл. – У меня прямо слезы на глаза наворачиваются.

– Некоторые вещи за деньги не купишь, – согласилась Эмили.

– Румпелыитильцхен отправился к этой девице и потребовал платы согласно условиям договора, – продолжал Медведь.

– По-моему, это честно, – прокомментировала Кэролайн. – Даже если все пошло не по плану, она бы никогда не вышла за короля, не сведи он их.

– Замечательно! Ты видишь, да? Именно так я им и говорил, – насел Румпелыптильцхен на Медведя.

– А девица наплела королю какую-то дичь, и наш друг вылетел из города поперед собственной прялки.

– Невоспитанный шовинист, – фыркнул карлик.

– Я ценю ваши усилия, – покачала головой Кэролайн, – но в данный момент я несколько отошла от прядения. Спасибо за предложение.

– Да-а, друг мой, – посочувствовал Медведь Румпелыптильцхену, – придется тебе поискать девицу поглупее.

– И это ты мне будешь говорить? А что ты мне ответишь, если я спрошу тебя насчет того волшебного меча?

Ухмылка застыла у Медведя на физиономии.

– Это совершенно другое дело.

– Это, скажу я вам, великолепное помещение капитала, не сомневаюсь. Я по крайней мере не потратил на свою прялку ни гроша.

– У вас есть волшебный меч? – спросила Эмили.

– Не совсем, – пробурчал Медведь. – Эй, пора пропустить еще по кружечке. Кто присоединяется? Я плачу.

– Таки не надо суетиться, – осадил его коротышка. – Ты рассказал свою историю, что же такого будет, если я расскажу свою?

– Мне тоже хотелось послушать про этот заколдованный меч, – поддержала его Эмили. – Я учусь на волшебницу.

– Эта история, я вам скажу, принесет вам мало пользы. Разве что в качестве примера, как не надо делать.

– Не расстраивайтесь, – посочувствовала Медведю будущая колдунья. – Вы не первый и не последний, кого одурачили при помощи поддельного волшебного меча.

– Э-э! Он как раз таки не поддельный, – наслаждался Румпелыптильцхен. – Вот только волшебные мечи по большей части заколдованы так, чтобы способствовать победе в бою. А присутствующий здесь мистер Гениальность раздобыл единственный в мире волшебный меч, с помощью которого вы гарантированно схлопочете в торец.

– Не понимаю, – пожаловался Медведь. – В порту он прекрасно работал.

– Вы купили его в порту?

– На корабле, который привез пряности с Дальнего Востока. Это первое их путешествие так далеко на запад. Маленький такой кораблик, набитый мускатным орехом. Ну, я разговорился с одним из матросов, думал, может, чего интересного узнаю. Слово за слово, продал он мне этот заколдованный меч. В смысле, мне показалось, что это действительно неплохая цена за заколдованный меч.

– Теперь ты знаешь почему, – подкусил Румпельштильцхен.

– Конечно, я опробовал его, прежде чем выложить деньги. У парня нашлась пара обычных мечей, и мы немного пофехтовали. Он не смог пробить мою защиту.

– Разумеется, он позволил тебе выиграть.

– Нет-нет, ничего подобного. Я проверил его в обе стороны, мы бились им по очереди. И я тоже не смог пробить его защиту. Он, безусловно, мастер, но… Не знаю. Меч заколдован нормально. Только что-то с ним не так.

– Иногда заклинание просто не схватывается, – предположила Эмили.

– Здорово! – выдохнула Кэролайн. – Волшебные мечи. Город мне нравится. У нас в Ручьях подобных историй не услышишь.

– Можно взглянуть на меч?

Все посмотрели на Хэла, до сих пор помалкивавшего.

– Если он у тебя с собой, – добавил юноша.

– Не вопрос, – отозвался Медведь. – Приторочен у седла. Сейчас принесу.

– Сиди, – остановил его Хэл. – Я сам принесу. Ты все еще ездишь на том чалом? Я знаю твоего коня. – Он выскользнул из-за стола. – Я мигом.

– Славный молодой человек, – высказался Румпельштильцхен, когда принц ушел.

– Старый добрый Хэл, – согласился Медведь.