Текст книги "Арло Финч. Долина Огня"

3
Школа

Город Пайн Маунтин был таким маленьким, что приходилось увеличивать масштаб карты до максимума, чтобы его найти. Но и тогда ты мог увидеть лишь крошечную точку посреди гигантского леса, к которой вели две двухполосные горные дороги, извивающиеся во все стороны, как ленивые каракули, нарисованные мелом.

Пайн Маунтин даже расположен был в неправильном месте. Первоначальный город, основанный в пятидесятых годах девятнадцатого века на месте лагеря горняков, был уничтожен ливневым паводком и построен заново, выше по ущелью, на безопасном расстоянии от реки Биг Стивенс. Единственным по-настоящему историческим зданием в городе был сувенирный магазин, он же почта и кафе-мороженое. Остальные постройки представляли собой бессистемное скопление маленьких лавок, коттеджей под жестяной крышей и А-образных домов.

В Пайн Маунтине была одна автобусная остановка, один светофор и одна школа – и всё это на одном перекрёстке.

Школа представляла собой невысокое кирпичное здание, перед которым стоял гигантский якорь. Арло подумал, что это странно, когда символом школы, стоящей так высоко в горах, является якорь. Мама объяснила, что это в честь знаменитого адмирала, выросшего здесь и воевавшего во Второй мировой войне. Когда мама Арло была маленькой, она училась в школе Пайн Маунтина и видела этого самого адмирала во время торжественной церемонии установки якоря.

Арло попытался представить маму ребёнком, но не смог. Якорь был ржавым. А мама была даже старше якоря.

В школе учились с детского сада по восьмой класс. Девятиклассникам, как Джейси, приходилось ездить на автобусе в Хавлик, до которого было пятнадцать миль. Арло обрадовался, что они с сестрой оказались в разных школах, но расстроился, потому что ему вновь предстояло учиться в начальной. В Чикаго шестиклассники ходили в среднюю, и у них было своё здание.

Арло сидел в учительской, пока мама заполняла документы. Ноги болели. Его любимые кроссовки стали ему чуть малы, но он не хотел жаловаться.

Слева расположилась открытая дверь в медпункт. Именно там он впервые заметил Генри Ву, перемазанного ярко-фиолетовой слизью.

Вскоре Арло узнает, что Генри Ву все звали просто Ву, потому что в его классе было ещё целых три Генри. И «Ву» было легко запомнить, потому что «Слизь! Фу!».

Слизь покрывала волосы, глаза, уши и губы Ву. Она пузырилась из его ноздрей, когда он выдыхал.

Но ещё страннее этой липкой фиолетовой субстанции был звук. Любое движение Ву запускало целую серию перезвонов, напомнивших Арло Рождество, ветряные колокольчики и игровые автоматы. Вот только звук исходил от Ву, а точнее, от облепившей его слизи.

Арло попытался припомнить другие жидкости, издающие звуки. Океанские волны создавали много шума, когда обрушивались на скалы. Нагретое на сковороде масло шипело.

Но ничто не звенело – только колокольчики. И эта слизь.

Школьная медсестра, пожилая женщина с длинными серёжками с бирюзой, вооружённая шершавыми коричневыми бумажными полотенцами, принялась оттирать с Ву фиолетовую массу, брызгая на него из пульверизатора.

Арло знал, что таращиться нехорошо, но не мог ничего с собой поделать. Он был зачарован.

– Закрой глаза, дорогуша, – сказала медсестра и брызнула Ву прямо в лицо.

Чем бы ни была эта слизь, чтобы её оттереть, приходилось прикладывать немало усилий. И каждый взмах бумажного полотенца сопровождал перезвон.

В какой-то момент Ву открыл глаза и заметил наблюдающего за его дефиолетизацией Арло. Медсестра проследила за его взглядом, вздохнула и толкнула дверь. Та захлопнулась, отгородив Ву от лишнего внимания.

Арло поднял глаза на маму, вернувшуюся вместе с директором, бородатым мужчиной с подтяжками.

– Итак, Арло Финч. Я покажу тебе твой класс.

* * *

Классным руководителем шестиклассников была миссис Мэйес. На ней были крупные деревянные бусы и платье, застёгнутое спереди, должно быть, на целую сотню пуговиц.

Арло с облегчением узнал, что ему не придётся представляться перед всем классом, как было в других школах. Вместо этого миссис Мэйес просто сказала ему сесть за свободную парту, пока она заканчивает урок математики. Они проходили умножение дробей, а Арло уже умел это делать.

Минут через десять дверь открылась, и в класс вошёл Генри Ву. Почти полностью отмытый от слизи, не считая мазков вокруг ушей. Его встретили гиканьем и смехом.

Но не изумлением, отметил Арло. Дети считали это смешным, но не из ряда вон выходящим. И это было странно.

Во всех прежних школах Арло, если бы в класс зашёл ребёнок с чем-то фиолетовым на лице, естественной реакцией было бы: «Что случилось?» Но в Пайн Маунтине все ученики, похоже, прекрасно знали ответ на этот вопрос. И для многих он был поводом для веселья.

– Достаточно, – отчитала класс миссис Мэйес. – Сядь на место, Генри.

Но перешёптывание не утихло.

Парта Ву стояла в дальнем углу класса. Когда он пошёл к ней, от него послышался тихий перезвон, как от кошачьего ошейника с бубенчиком. Дети старались сдержать смех, но от этого их ещё больше распирало.

Сев, Ву застыл, не шевелясь.

Арло сидел через ряд от него и услышал, как темноволосая девочка с веснушками наклонилась к Ву и прошептала:

– Ты что, не читал Полевую книжку?

– Я читал, – прошипел в ответ Ву. – Просто хотел поймать одного в банку.

– Это нашивка «Наблюдения», а не «Собирания»! – судя по тону, каким девочка произнесла эти слова, Арло был практически уверен, что они пишутся с большой буквы. – В следующий раз просто сделай набросок.

– Индра! – повысила голос учитель.

– Простите, миссис Мэйес.

Эта фраза явно была привычной для Индры.

Класс вернулся к умножению, а голова Арло трещала от вопросов. Что Ву пытался поймать в банку? Откуда взялась фиолетовая слизь? И как скоро начнётся перемена?

Ответ на последний вопрос пришёл первым. Урок закончился, и ученики потянулись в коридор. Арло встал в сторонке и увидел, как несколько мальчиков, проходя мимо Ву, назвали его «Бубенцовым Смурфом» и «виноградным». Но в этих насмешках не чувствовалось яда, они больше походили на невинное подшучивание, и Ву не выглядел задетым.

В какой-то момент он специально потряс головой, как собака после купания, чтобы продемонстрировать, сколько звона в нём ещё осталось.

Арло был рад, что всё внимание было приковано к кому-то другому. Обычно новенькие оказывались под лучом софитов. Но из-за загадочного фиолетового происшествия всем было не до него…

– Почему вы сюда переехали? – спросила возникшая словно из ниоткуда Индра. – Никто не приезжает в Пайн Маунтин. Последней была моя семья, и это было три года назад, и то лишь потому, что городу нужен был новый врач, так как старый умер.

– Как он умер? – спросил Арло.

– Собирал в лесу грибы – и тебе нужно быть внимательным, потому что ядовитые выглядят точно так же, как съедобные, – когда на него бросилась пума. Он побежал, сорвался с обрыва и упал в ледяную реку. Плюс ему было восемьдесят пять. В общем, одно навалилось на другое. – Она стянула густые волосы резинкой. – Так почему вы сюда переехали?

– Моя мама здесь выросла, – ответил Арло. – У нас дом на Грин-Пасс-роуд.

– Тебе стоит быть осторожным, – сказала Мэрили Майерс, высокая девочка с длинными кудрями. Она говорила с каким-то странным напевом, будто декламировала стихи. – На Грин-Пасс-роуд живёт сумасшедший. Он набивает мёртвых животных и продаёт их.

Очевидно, она имела в виду дядю Уэйда.

– Ладно, – не стал вдаваться в подробности Арло.

К ним подошёл Ву, и Индра кивнула на Арло.

– Мы предупредили его насчёт грибов в лесу.

– И сумасшедшего с Грин-Пасс-роуд, – добавила Мэрили.

– У него за домом мастерская, – подхватил Ву. – Однажды Рассел Стоукс прокрался внутрь и увидел, как он набивает золотистого джеколопа.

– Кто такой джеколоп? – спросил Арло.

Индра, Ву и Мэрили как-то странно на него посмотрели, как если бы он спросил: «Что такое почтовый ящик?» или «Как пользоваться зубной щёткой?». Арло покраснел. Может, из-за бесконечных переездов он упустил нечто важное? Что, если всем на свете было известно, кто такой джеколоп, кроме него, Арло Финча?

– Это заяц с рогами, – сказал Ву.

Арло смог его себе представить, более или менее, но вообразить, как такое существо будет прыгать по лесу с рогами на голове, оказалось сложнее. Как он с ними будет помещаться в норе? А зайцы вообще живут в норах? Арло внезапно понял, что очень мало знает об обычных зайцах, не говоря уже о рогатых.

– Убить золотистого джеколопа – это к большому несчастью, – пояснил Ву. – Как разбить тысячу зеркал.

– Или пройти под сотней лестниц, – сказала Индра.

– Или играть со спичками, – добавила Мэрили.

Арло задумался над её словами. Они скорее относились к плохой затее, чем к несчастью. Как бы то ни было…

– Он их не убивает, – возразил Арло. – Он не убивает животных. Он находит уже мёртвых и делает так, чтобы они выглядели как живые.

Индра прищурилась.

– Откуда ты знаешь?

– Я читал об этом, – сказал Арло. (Это была ложь.) – Это называется таксидермия. (А вот это была правда.)

Его ответ ребят, по всей видимости, удовлетворил, но Арло на всякий случай поспешил сменить тему и указал на остатки фиолетовой слизи под ухом Ву.

– Ты в порядке?

– Приму душ, когда вернусь домой, – ответил Ву.

– Обычное мыло не поможет, – заметила Индра. – Тебе понадобится дождевая вода, а ещё лучше оленья моча. На девяносто шестой странице Полевой книжки есть целый параграф, посвящённый жукам-фейри.

Арло хотел спросить, кто такие жуки-фейри, но вовремя остановился. И тут Ву повернулся к нему.

– У вас там, откуда ты родом, они водятся?

– Конечно, водятся, – вместо Арло ответила Индра. – Жуки-фейри прилетают из Долгого леса, а Долгий лес простирается везде.

– В космосе его нет, – возразил Ву.

– Понятное дело, что в космосе его нет. А так везде.

Каждый ответ порождал в голове Арло Финча три новых вопроса. О какой Полевой книжке шла речь? Что ещё за Долгий лес такой? Где брать оленью мочу?

Но затем прозвенел звонок, и перемена закончилась. Придётся ждать обеда.

* * *

Утром Арло положил себе в рюкзак бутерброд с индейкой, яблоко и пакетик сока – тот же набор, что он брал на обед в чикагской школе. Но к тому моменту, как он сел за длинный стол в столовой, у него живот сводило от голода. Арло умял бутерброд прежде, чем воткнул соломинку в сок.

Посмотрев по сторонам, он отметил, что обеды его одноклассников были минимум раза в два больше его. У многих было по два бутерброда. Кто-то принёс с собой целые пластиковые контейнеры с лапшой или рисом. Мэрили хрустела пучком латука, сбрызгивая его заправкой для салата из бутылки.

Очень мало кто говорил или валял дурака. Слышно было лишь, как все жевали и разворачивали пищевые пакеты.

– Ты не голоден? – спросил Ву, вгрызаясь в целиковую курицу гриль из супермаркета.

– Голоден, – признал Арло. – Но не понимаю, почему так сильно?

– Это из-за высоты, – объяснила Индра, размазывая жёлтую пасту на тёмно-коричневом ломте хлеба с зёрнами. – Мы на две мили выше моря, поэтому тело расходует больше калорий. Представь, что ты костёр, и тебе приходится подбрасывать в него всё новые и новые сучья, чтобы он не потух.

Она предложила ему своего странного хлеба, но Арло отказался.

Взмахнув жирной куриной ножкой, Ву спросил:

– Ты состоял в патруле в Чикаго?

– В смысле, в банде? Я не был в банде. Но я состоял в Клубе переработки. По большей части мы сортировали мусор из синих мусорных баков и выбрасывали бумажки с приклеенными к ним жвачками.

– Он имеет в виду рейнджеров, – уточнила Индра. – Ты был рейнджером?

– Я не знаю, что это значит.

Арло откусил от яблока в ожидании изумлённой реакции на его невежество.

Индра и Ву переглянулись. Они выглядели приятно взволнованными из-за неожиданного поворота.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросила Индра.

– Не знаю. Домашку? – ответил Арло, жуя яблоко.

– По вторникам нам ничего не задают на дом, – сказал Ву. – Это вечер рейнджеров. Тебе стоит прийти.

– Ты должен прийти, – добавила Индра. – Сбор в церкви в семь.

Арло хотел спросить, в какой именно церкви, и что он должен взять с собой, и чем рейнджеры занимаются. Но вдруг какой-то вопрос выставит его идиотом, трусом или недостойным внимания ребят? Поэтому он сглотнул и сказал:

– Хорошо. Приду.

4
Форма

– Они теперь принимают в рейнджеры девчонок? – спросил дядя Уэйд.

Арло пожал плечами.

– Ты сказал, что тебя позвала девочка, правильно? Я так понимаю, она предложила тебе присоединиться не к девочкам-рейнджерам, а просто к рейнджерам, мальчикам-рейнджерам, так сказать, но их никто никогда так не называл, потому что все знали, что настоящие рейнджеры – это мальчики, а девочки-рейнджеры – это девочки. Нам не нужны были уточнения, потому что названия говорили сами за себя.

– Я даже не знаю, кто такие эти рейнджеры, – признался Арло.

– Рейнджеры – это вообще самое лучшее, что есть на Земле. Ну или раньше были. Да, наверное, и сейчас есть. Это во мне упрямство говорит.

Они стояли в тёмном и пыльном подвале. Дядя Уэйд перебирал ключи на своём кольце в поисках того, что откроет тяжёлый сундук.

– И как мне пойти на эту встречу? – спросил Арло.

– Что тебе мама сказала?

– Я её ещё не спрашивал. Джейси сказала, я не должен беспокоить её по пустякам.

– Хорошая мысль. Но она разрешит, – заверил его дядя Уэйд. – Мальчик-не-рейнджер – это мальчик без друзей.

Он наконец нашёл ключ, что подошёл к замочной скважине, и повернул его. Раздался душераздирающий скрип. Дядя отщёлкнул засовы и поднял крышку. Оттуда на них смотрела жуткая демоническая морда.

– Просто маска на Хэллоуин, – пояснил он, пихнув её в сторону.

Сундук был заполнен всяким хламом, начиная с детских игрушек и заканчивая карандашами. Искомое обнаружилось на самом дне.

Сначала дядя достал штаны, тёмно-коричневые, с накладными карманами. Арло с первого взгляда определил, что он в них утонет.

– Да, придётся подшить, – сказал дядя Уэйд, угадав мысли Арло. – Талию тоже можно регулировать, так что, даже когда наберёшь пару фунтов, они всё ещё будут впору.

Он бросил штаны Арло и вернулся к поискам. Следующей находкой стал большой треугольный кусок жёлтой ткани. «Равнобедренный», – подумал Арло, вспоминая урок математики. На ткани было тёмное пятно.

– Это кровь? – спросил он.

– Почти наверняка, – подтвердил дядя Уэйд. – Ранения для рейнджера – обычное дело. Такова жизнь в горах. А шейный платок всегда под рукой, это тебе и повязка, и праща, и жгут. Но тебе расскажут, что жгут применять не стоит, за исключением когда тебя укусила гравийная змея, и тогда либо жгут, либо ты обратишься в камень.

Раз платок был «шейным», догадался Арло, то его следовало повязывать на шею. Он не знал, что такое жгут, но поклялся держаться от этих гравийных змей, кем бы они ни были, как можно дальше, чтобы ни одна его не укусила.

Последняя вещь, появившаяся из сундука, оказалась самой важной. Это была рубашка с пуговицами на воротнике. Её всю покрывали нашивки с разными символами, каждая была пришита с особой тщательностью. Вдоль обоих рукавов тянулись аккуратные ряды из правильных пятиугольников. Нашивки побольше закрывали карманы. И даже на клапанах были свои нашивки.

Рубашка была тёмно-зелёной, темнее самых тёмных среди зелёных мелков в коробке, и напомнила Арло форму, которую носят солдаты на парадах. Пролежав столько времени в сундуке, она пропахла плесенью, но, к немалому удивлению Арло, ткань оказалась очень крепкой на ощупь. И не скажешь, что рубашке тридцать лет.

– Тебе придётся снять нашивки, – сказал дядя Уэйд. – По крайней мере, пока не заработаешь свои собственные.

* * *

Арло сел за обеденный стол и принялся осторожно перерезать нитки, сцепляющие нашивки с формой.

Он начал с маленьких нашивок на рукавах. Каждая была чуть больше четвертака, в форме правильного пятиугольника и со своим символом в центре. Арло предположил, что нашивка с толстым красным крестом, скорее всего, означала «Первую помощь» или ещё что-нибудь в этом роде. На другой была палатка – «Лагерь», возможно.

Но были и другие, со змеями, пауками и молниями, а нашивка на нагрудном кармане, что была крупнее остальных, изображала сову. Арло хотел расспросить дядю Уэйда о значении каждого символа, но тот уже скрылся в своей мастерской.

Арло решил отложить этот разговор на потом.

На правом нагрудном кармане была большая круглая нашивка «Лагерь Красное перо». Она была более детализированной, чем маленькие нашивки, дюжина разноцветных нитей изображала высокую фиолетовую гору, зелёный лес и тёмно-синее озеро. На его поверхности можно было различить крошечные каноэ, а из воды поднималось нечто длинное и тонкое. То ли щупальце, то ли шея, но размеров этого существа определённо хватило бы, чтобы разнести каноэ в щепки и съесть гребцов.

Покончив с нашивками, Арло примерил рубашку. Он ожидал, что она будет ему большой, но она подошла идеально.

Настал черёд штанов. Они были ему длинноваты минимум на четыре дюйма. Арло как мог подвернул штанины, но стоило ему пройтись вокруг стола, и они стали волочиться по полу.

Дядя Уэйд сказал, что их нужно подшить. Арло понятия не имел, как это сделать. Отодрать нашивки – это одно дело, оно не требует работы иголкой и ниткой. А шить – это уже совсем другое.

Затем Арло осенило. Стараясь не запнуться о слишком длинные штанины, он поднялся по лестнице на второй этаж.

Прошлой зимой в Чикаго сестра Арло начала носить на своей куртке английские булавки. И не пару штук, а дюжины, возможно даже сотни. Она тщательно выравнивала их в ряды и квадраты. Она часами совершенствовала узоры, добавляя всё новые булавки, что брала из коробки на тумбочке.

Арло так и не узнал, был ли это такой модный тренд, или Джейси хотела создать свой (потому что он ни разу не видел сестру с кем-то, кого можно было посчитать за её друзей), но несколько недель она была одержима булавками и курткой. И явно гордилась делом рук своих.

Пока однажды куртка не исчезла.

Джейси сказала маме, что забыла её в автобусе. До конца зимы оставалось ещё два месяца, поэтому они купили взамен шерстяное пальто в «Гудвилле». Его Джейси уже никак не украшала.

Но булавки наверняка остались где-то среди её вещей. Арло отлично помнил, как выглядела коробка из-под них. Поэтому он решил быстро поискать в комнате сестры, пока она ещё не вернулась из школы.

Близился вечер. В комнате было уже довольно темно. Он включил настольную лампу, направил её на комод и принялся обыскивать ящик за ящиком. Безрезультатно.

Он перешёл к шкафу.

Джейси явно ещё не разбирала вещи, судя по тому, что картонные коробки стояли заклеенными. «Может, она не верит, что мы останемся здесь надолго, – подумал Арло. – Вот и не хочет тратить время зря».

Если Арло вскроет коробки, Джейси поймёт, что он был в её комнате. Но как тогда быть с поиском булавок?

Он придумал перевернуть коробки и прорезать скотч на дне. Тогда Джейси вряд ли что-то заметит. Он раздвинул картонные края, чтобы можно было заглянуть внутрь.

И увидел её: куртку.

Ту самую, что его сестра носила прошлой зимой и которую она объявила потерянной. Но что тогда она делает на дне коробки? Почему Джейси перестала её надевать? Зачем продолжала хранить?

И почему она соврала?

Арло пришёл к выводу, что он совершенно не понимает свою сестру.

Как бы то ни было, ему больше не нужно было искать коробку с булавками. Он мог просто отцепить парочку-другую с куртки. Джейси никогда не узнает.

Вернувшись к себе в комнату, Арло сел на кровать. Ткань рейнджерских штанов оказалась очень плотной, толще джинсы, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы продеть через неё иглу. Под конец у него на подушечках больших пальцев образовались глубокие узкие вмятины.

Снаружи послышался шорох шин по гравию. По комнате скользнули лучи фар. Через несколько секунд открылись и вновь закрылись две автомобильные двери. Видимо, мама подобрала Джейси на автобусной остановке.

Последняя булавка никак не желала слушаться. Он покачал ею и пихнул со всей силы. Она прошила ткань…

…И воткнулась ему прямо в большой палец.

Арло ахнул, больше от неожиданности, чем от боли. Он уставился на подушечку пальца и крошечную дырочку в центре. Над ней надулся шарик тёмно-красной крови.

Именно тогда и начались странности.

Арло продолжал сидеть на кровати, но он больше не был в своей комнате. Или, по крайней мере, не только там. Он был одновременно и где-то в совсем другом месте и смотрел на себя со стороны. Как в маленьком окошке в углу экрана ноутбука во время звонков с папой.

Арло мог видеть каплю крови на своём большом пальце, но ещё он мог видеть мальчика, сидящего в одних трусах на кровати и уставившегося на свой палец. И он чувствовал, что был не один. За ним кто-то наблюдал.

Он посмотрел в окно и увидел в отражении не себя, а незнакомую девочку. Примерно одного возраста с ним, с длинными светлыми волосами. Она держала в руке серебряную щётку и смотрела прямо на него. «Она стоит перед зеркалом, – догадался Арло. – Она расчёсывала волосы и внезапно увидела меня».

Девочка тоже выглядела растерянной.

– Ты кто? – спросила она.

Арло не понимал, как он мог её слышать, и предположил, что слова возникали прямо в его голове.

– Арло Финч, – ответил он. Или подумал. В любом случае она его поняла.

– Ты в Лесу?

– Я в Пайн Маунтине, – сказал он. – Ты знаешь, где это?

В её глазах вспыхнула искорка узнавания, затем недоверия. Название было ей знакомо.

Арло оглянулся: стены комнаты начали таять, уступая залитому лунным светом лесу. Остались лишь кровать и рама окна, в которой он видел девочку. Мир по её сторону стекла переливался серебром, багрянцем и золотом, как дворец из осенних листьев.

Она посмотрела направо от себя. Кто-то приближался.

– Если я могу тебя видеть, – прошипела она, – то и они могут. Ты в опасности. Будь осторожен, Арло Финч.

– Кто это – «они»? – спросил он. – Кто ты?

Внезапно девочка встала, повернулась спиной к отражению и заговорила с кем-то невидимым. А затем…

– Арло!

Он вздрогнул и обнаружил, что вернулся к себе в комнату. Девочка исчезла, а в дверном проёме позади Арло, загораживая свет, был виден силуэт человека.

Джейси.

– Ты был в моей комнате? – спросила она.

Арло сидел, будто оглушённый. Нечто похожее чувствуешь, когда ты только-только проснулся и ещё не до конца уверен, что всё это не продолжение сна. Стены вернулись, но Арло казалось, будто он застрял между двумя мирами.

– Ты был в моей комнате? – громче повторила Джейси.

– Нет, – солгал он.

Она точно ему не поверила, но выражение её лица изменилось.

– Что-то не так?

Пять секунд они смотрели друг на друга. Арло едва не рассказал ей о псе-призраке Купере, Долгом лесе и девочке, с которой он разговаривал в отражении. Он едва не сказал ей, что они переехали в странное место, где водятся магические жуки и джеколопы и наблюдаются зловещие предзнаменования. Он едва не выложил ей всё как на духу.

Но затем Арло вспомнил предупреждение Джейси насчёт мамы. О том, насколько шатким было их положение. О своём обещании больше не слышать голоса. Поэтому он сказал:

– Всё хорошо.

Они оба знали, что это неправда, но молча согласились оставить эту тему.

– Держись подальше от моей комнаты, – пригрозила Джейси и ушла.

Арло опустил взгляд на свой большой палец. Кровь уже засохла.