Текст книги "Затерянный остров"

– Еще бы! Это тот, с загадочными статуями? Он уже много лет не дает мне покоя. Одна из статуй стоит прямо у входа в Британский музей, бог весть о чем она думает там, в Блумсбери, – но каждый раз, когда заходишь в музей, она смотрит прямо на тебя. Хотите сказать, мы туда попадем?

Коммандер рассмеялся:

– Я и сам всегда мечтал там побывать. Однако сейчас вам важнее, что он расположен почти на той же долготе. Сто девять с чем-то градусов западной, а ваш остров – сто двенадцать градусов тридцать шесть минут. Широта, конечно, может градусов на двадцать расходиться.

– То есть Затерянный где-то недалеко от острова Пасхи? – загорелся Уильям.

– Смотря что понимать под «недалеко», – охладил его коммандер. – Пока неизвестна широта, наверняка сказать ничего нельзя, однако не исключено, что ваш остров окажется в тысяче миль от Пасхи.

– Ох… – протянул Уильям враз потускневшим голосом. Тысяча миль казалась ему непреодолимым расстоянием, тем более на Маркет-стрит с ее витринами и библиотеками, где не видно было бескрайних морских просторов.

– Вы, я смотрю, разочарованы, – улыбнулся коммандер. – Уверяю вас, в тех краях тысяча миль – это практически рукой подать. Но здесь разговаривать не стоит. Я позже растолкую вам подробнее.

В молчании, лавируя между сосредоточенными покупателями и бесцельно прогуливающимися прохожими, они дошли до гостиницы.

– Если хотите, можете подняться ко мне – умыться перед обедом и взглянуть на образец руды, подлинную частицу Затерянного острова, – предложил Уильям.

Самое, пожалуй, странное приглашение за всю его жизнь. Вместе с коммандером они поднялись по унылой лестнице «Лагмутского пакетбота». Семейно-коммерческая атмосфера во всей красе.

5

И только после обеда, усевшись в салоне, они возобновили серьезный разговор. Уильям раскопал среди подшивок «Биржевых и рыночных сводок» старый атлас, и они с коммандером раскрыли его у большого эркерного окна.

– Теперь видите? – Коммандер ткнул длинным загорелым пальцем в блеклый океан с затертыми точками атоллов. – Если собираетесь искать остров сами, лучше всего подобраться к нему как можно ближе обычными путями, а потом нанять торговую шхуну, чтобы она доставила вас прямо на место.

Уильям кивнул, хотя зафрахтовать торговую шхуну представлялось ему не меньшим подвигом, чем возглавить экспедицию через центральную Гренландию.

– Если мы не попали впросак с широтой, – продолжал коммандер, не убирая палец с карты, – то первым делом вам нужно добраться до Таити.

– Таити? – воскликнул Уильям. Перед глазами замелькали пестрые экзотические картинки.

– Да. Ближайший к вашему острову мало-мальски крупный город – Папеэте.

– Отлично! Просто замечательно!

От географических подробностей голова шла кругом.

– В Папеэте нужно будет нанять шхуну, которая довезет вас до острова. Зафрахтовать на месте. Это, конечно, влетит в круглую сумму, и потом, когда найдете руду и приступите к вывозу, сразу поймете, какое это дорогостоящее предприятие, даже если сэкономить на рабочей силе за счет канаков. Впрочем, вы уже об этом думали, полагаю.

– Частично, – ответил Уильям жизнерадостно. – Знаете, меня давно мучает какая-то неправильность, режет слух, словно фальшивая нота, никак не ухвачу ее. Только теперь понял. – Он стал серьезным. – Почему вы все время говорите «ваш» остров, «вы должны сделать»? Словно сами участвовать не собираетесь. Этот остров такой же мой, как и ваш, и вы имеете такое же право им заняться. Так что «мы должны добраться до Таити» и «мы наймем шхуну».

Коммандер с улыбкой покачал головой:

– Простите. Без меня.

– Вы не поедете? – уточнил Уильям.

– Боюсь, что так.

– Почему? Сомневаетесь в существовании острова? Не верите в урановую руду?

Коммандер посмотрел ему в глаза.

– Верю. Не исключаю, что кто-то туда уже добрался, однако, если взвесить все за и против, это маловероятно.

– И замечательно! – выдохнул Уильям. – Тем более не понимаю, почему вы не хотите участвовать. Вы… – он замялся перед тем, как высказать точившую его мысль, – вы боитесь не выдержать?

– Что? – оскорбленно засопел коммандер. – Не выдержать? Да я что угодно выдержу. Вы так говорите, будто я дряхлый старик.

Он возмутился искренне, взгляд его заледенел. Уильям, встревожившись, принялся сбивчиво, но чистосердечно извиняться.

– Я просто подумал, может, вам не хочется выезжать из Англии. Это я просидел тут большую часть жизни, а вы годами ходили по чужим морям и сыты ими по горло.

Коммандер сделал несколько затяжек, окутался густым дымом и постепенно успокоился.

– Да, верно. Я годами жил вдали от родных берегов, а лучше Англии места нет – для англичанина по крайней мере. Это лучший на свете дом, даже сейчас, когда он шатается и трещит по швам. Но я не против на время его покинуть. С чего бы мне противиться? – Он вынул трубку и резко обернулся к Уильяму. – Вы знаете, что такое уйти в отставку? Что такое безделье и безденежье? Я вам расскажу. Это проклятие. Ржавеете и покрываетесь мхом прямо на глазах. Никогда не пробуйте.

Излив душу, он снова закрылся и отвернулся, словно никогда в жизни не заговаривал с Уильямом. Тот понял, что нужно срочно менять тему, если он не хочет потерять собеседника. К счастью, в животрепещущих вопросах недостатка не было. П.Т. Райли.

– Если отсюда можно телеграфировать Райли, то я телеграфирую. Сегодня же днем, и попрошу ответить немедленно.

– И что вы ему скажете? В телеграмме всего не объяснишь.

– Да, это я упустил, – кивнул Уильям и крепко задумался. – Можно сказать ему, что дело спешное, речь идет о настоящем острове сокровищ – но это он и так знает, из дядиного письма, – о целом состоянии, и попросить отписаться, хочет ли он принять участие и сообщить нам широту. Примерно так.

Коммандер уставился в окно на гавань, попыхивая трубкой.

– Значит, вы предполагали, что все мы трое, вы, я и этот Райли, получим равные доли… – начал он отрывисто.

– Конечно же! – подтвердил Уильям.

– Да-да, но я еще не закончил. Соответственно, расходы тоже нужно делить на нас троих поровну, так ведь?

– Более или менее, – неопределенно кивнул Уильям. – Например, дорога до острова у каждого выходит за свой счет…

– Который скорее всего окажется куда внушительнее, чем вам представляется, – заметил коммандер. – Нужно добраться до Южных морей, нанять эту самую шхуну и пройти на ней порядка трех тысяч миль – до острова и обратно.

– Я подумал, что дорогу мы втроем как-нибудь осилим, – повторил Уильям. – А потом, когда дойдет дело до вывоза руды, можно рассчитать расходы, и если самим нам это будет не по карману, то либо возьмем ссуду, либо привлечем сторонний капитал. Но об этом пока рано беспокоиться.

Коммандер встал, сделал два скованных шага к окну и развернулся к своему собеседнику.

– Видите ли, мне такие траты не по зубам. Вот к чему я клоню. Я вряд ли потяну даже дорогу до Таити. И уж тем более свою долю расходов. Я сильно поиздержался в последнее время.

– Мы что-нибудь придумаем, – поспешно заверил его Уильям. – Это, по-моему, несложно уладить.

– Спасибо. Я понимаю, о чем вы. Но так не получится. – Коммандер плотно сжал губы и уставился леденистыми глазами в точку на противоположной стене. Теперь, видимо, настал его черед погрузиться в раздумья. Заговорил он не скоро, а когда заговорил, от его пронзительного арктического взгляда у Уильяма даже слезы выступили. – Есть у меня тут один знакомый – не из здешних мест, но я его хорошо знаю. Сперва он мне не понравился, показался скользким. Однако постепенно я к нему прикипел. Он человек деловой, и притом порядочный. Не возражаете, если я его посвящу частично в наше дело?

Уильям колебался.

– Что ж, если не хотите, то не буду, – понял коммандер.

– Нет-нет! – воскликнул Уильям. – Пожалуйста. Только урановую руду лучше не упоминать.

– Само собой. Я как раз встречаюсь с ним сегодня вечером, будет подходящий случай завести разговор. Вы точно не возражаете?

– Точно. А я тогда займусь телеграммой.

– И спасибо за вкусный обед, – улыбнулся коммандер. – Вы здесь еще день-другой пробудете, я полагаю?

Уильям кивнул, скользнув взглядом по комнате. Они были в салоне одни, и где-то над их головами витал призрачный остров сокровищ.

– До встречи завтра утром, я надеюсь. Но прежде скажите мне, коммандер, – выпалил он с неожиданным жаром, – вы хотите поучаствовать? Отправиться на поиски острова?

Коммандер оттаял мгновенно. Живший в нем мальчишка встрепенулся и заплясал от нетерпения.

– Больше всего на свете! – ответил коммандер слегка севшим голосом. – Это ведь… Эх, нет, вам не понять. Вас еще не списали в утиль.

– Тогда едем, – объявил Уильям.

Глава третья
Компаньоны

1

– Вот и вы, – заметил коммандер. – Получили мою записку?

– Да, – подтвердил Уильям.

– И впрямь. Глупый вопрос, – улыбнулся он. – Иначе как бы вы здесь очутились.

– Действительно. – Уильям улыбнулся в ответ.

– Мой друг будет с минуты на минуту. Ему пришлось отлучиться.

Коммандер имел в виду того самого приезжего, с которым собирался поговорить накануне. Этот знакомый, Уильяму пока неизвестный, пригласил их обоих на ужин к себе, в отель «Лагмут», внушительное здание рядом с вокзалом, белизной и завитушками напоминавшее свадебный торт. Уильям и коммандер стояли в вестибюле, заполненном пальмами в кадках, пухлыми креслами, обитыми чеканной медью столами и другими непременными атрибутами отеля с американским баром, бальным залом и собственным оркестром.

– Надеюсь, вы не возражаете против нашей общей встречи здесь? – после некоторого колебания спросил коммандер. – Я виделся со своим знакомым вчера, упомянул о нашем деле, но, разумеется, всего не рассказывал. Он очень заинтересовался и пригласил нас отужинать с ним. Человек он довольно своеобразный – я, кажется, уже говорил, хотя…

– Да, говорили. Но вам он нравится, я помню, так что все в порядке. Вы уверены, что ему можно открыться?

Коммандер задумался.

– Увидите сами. Он действительно заинтересовался, и я знаю его как человека честного. Кроме того, он бизнесмен и располагает средствами, которые готов вложить в перспективное дело. Это он мне сам вчера подтвердил. Если он примет участие, для меня все решительным образом изменится. Но об этом поговорим позже, сейчас уже поздно объяснять, вон он идет.

Уильям увидел дородного человека лет пятидесяти. Несмотря на массивность, двигался он пружинистым шагом. В глазах за легкими очками без оправы засветилась радость узнавания, и ею же озарилось все гладко выбритое лицо, круглое и плоское, словно тарелка. Бизнесмен, представленный как мистер Рамсботтом, энергично пожал Уильяму руку.

– Весьма рад знакомству! – Он отступил на шаг и посмотрел на Уильяма с величайшим интересом, словно любуясь. – Вы молодец, что пришли. В самом деле, молодец. Не пугайтесь, мистер Дерсли, я из Ланкашира, простой ланкаширский парень, говорю что думаю, выворачиваю все, словно ящики комода, начистоту. Ведь так, коммандер? Ну что же, все в сборе. – Широченная улыбка исчезла, и бизнесмен, посерьезнев, посмотрел по очереди на своих собеседников. – Мистер Дерсли, коммандер, предлагаю пропустить по стаканчику, прежде чем приступать к разговору. Что будете? Коктейль? Глоток хереса?

– Я, наверное, ничего, спасибо, – отказался Уильям.

– Ну нет, что-нибудь непременно нужно, – укорил его мистер Рамсботтом. – И вам тоже, коммандер. Альберт! – подозвал он официанта.

– Вы и его знаете? – спросил коммандер.

– Кого? Да, знаю. Его Альберт зовут. Он здесь всего неделю. Раньше служил в «Метро» в Блэкпуле. Там я с ним часто говаривал. У него девчушка играет на концертино, пять конкурсов уже выиграла, на сцене будет выступать. Вчера только рассказывал. Сейчас вспомню, как же ее зовут… – Мистер Рамсботтом напряг память, однако, перехватив улыбку коммандера, хмыкнул добродушно и повернулся к Уильяму. – Смеется надо мной, потому что я все про всех знаю. Но ведь, право слово, живешь где-то, будь добр узнать и людей вокруг – велика разница, официант это или кто, если с человеком интересно побеседовать. Если бы не здешний персонал, мне который день не с кем было бы словом перемолвиться.

– Вы давно здесь? – полюбопытствовал Уильям.

– Почти два месяца, – насупился мистер Рамс-боттом. – Здоровье поправляю. Врачи велели. Два терапевта и еще специалист. – Тут прибыл официант с напитками, и бизнесмен сразу же выпрямился и оживился. – Разбирайте, джентльмены. Это вам, мистер Дерсли. Это вам, коммандер. Очень рекомендую, отличная вещь, – причмокивая и энергично кивая, сообщил он. – Так о чем это я?

– О здоровье, – напомнил Уильям.

– Да, точно. – Мистер Рамсботтом тут же ссутулился и поник, сияние за стеклами очков померкло, щеки ввалились. Перед ними сидел совершенно больной человек. – Так вот, два терапевта и специалист. Я не ел, не спал. А еще головокружения – о-о-о, ужасные головокружения! И спина – вот тут, нет пониже, вот там – ох, не дай Боже никому. Я просто не знал, куда себя деть и куда податься. Кого ни встречу, все твердят в один голос: «Да, Джонни Рамсботтом, ты здорово сдал». А я им: «И не говорите, разваливаюсь на глазах». Не ел, не спал, дела забросил. В голове будто циркулярная пила жужжит без передышки, да еще и с мочевым пузырем нелады – каждые десять минут в уборную бегал. Вот я и думаю: «Охохонюшки, если так дальше пойдет, лучше сразу в гроб ложиться». В общем, обратился я к доктору, он сразу все понял: «Это почки. Беда у вас с почками». Охотно верю – нутро у меня всегда было слабое. Так, постойте. Обед накрыли. Можно пойти заморить червячка.

До самого ресторана мистер Рамсботтом, не понижая голоса, продолжал свою скорбную повесть.

– Прихожу я тогда к другому доктору, и что выясняется? «Сердце у вас неважное, мистер Рамсботтом». Я и на этот раз не удивился, всегда подозревал, что с сердцем у меня худо, барахлит оно. Однако на всякий случай сходил еще к специалисту, лучшему в Манчестере, и он вроде разобрался: послал меня сперва в Харрогейт, а потом, когда я вернулся, выписал лекарство, посадил на диету и велел, если получится, забросить дела на годик-другой и уехать из Манчестера на свежий воздух. Наведался напоследок к своему врачу, он меня сюда и направил. Я послушался.

– Теперь-то вам лучше? – с вежливым интересом спросил Уильям.

Мистер Рамсботтом призадумался, застыв в дверях обеденного зала.

– Лучше ли? Это вопрос. В каком-то смысле определенно лучше. Жужжание и головокружение прошли, худо-бедно ем и сплю, но здоровья мало, ох мало, как ни крути. Здоровье уж не то, и прежним не будет. Нутро слабое, глаз да глаз нужен. И спину до сих пор простреливает. Такая, знаете, мистер Дерсли, резкая боль, словно раскаленную спицу воткнули. Одну минуту, прошу прощения.

Он повернулся поприветствовать трех меланхоличных девушек в черном, составляющих, судя по всему, собственный оркестр отеля, и они едва заметно улыбнулись ему из-за инструментов. Пианистка ставила ноты, а скрипачка и виолончелистка настраивались. К виолончелистке, самой печальной из этого меланхоличного трио, мистер Рамсботтом и обратился.

– Как поживает ваша матушка, мисс Грирсон? – спросил он. – Есть вести?

– Сегодня получила письмо, мистер Рамсботтом. Спасибо. Ей получше, хотя еще недели две с постели не встанет.

– Ну, это уже не страшно, раз она поправляется. Или страшно? Прямой ответ на прямой вопрос. Конечно, не страшно. Передайте ей, пусть побольше сидит и получше питается, мисс Грирсон. А вы сыграйте нам сегодня что-нибудь душевное. Покажите себя.

Обменявшись любезностями, он повел своих спутников в глубину просторного полупустого зала, где у камина был накрыт стол на троих.

– Я и думать не думал, что с оркестрантками вы тоже знакомы, Рамсботтом, – заметил коммандер.

– Это да, успел познакомиться. Что печальнее, все их мелодии я тоже наизусть знаю, поднадоели порядком. Та, с которой я разговаривал, мисс Грирсон, матери нездоровится, и ее это печалит. Она из-под Бирмингема, девушка милая и тихая, но виолончелистка никудышная. Сами убедитесь, когда они запиликают. Иногда так фальшивит, что аж глаза слезятся, будто кислый крыжовник жуешь. Слух у нее дубовый, прямо как этот стол. Кстати о столе – вам нравится? Очень недурное начало, правда? Я предупредил, что сегодня у меня особенный случай. И ужин будет особый. Они со мной осторожничают, мистер Дерсли, чем попало не кормят. Коммандер уже знает, да?

– Знаю, – подтвердил коммандер, и в уголках его глаз разбежались лучики морщинок. – Наш Рамсботтом в кухне разбирается. Эпикуреец. Гурман.

– Да нет, я бы не сказал. Просто люблю вкусно поесть. Привык я к хорошей еде, так что, в отличие от большинства людей, на вид и на вкус отличу хорошее от дряни. А потом, я ведь этим деньги зарабатываю – оптовыми поставками продуктов, – мне сам Бог велел примечать, что я ем и пью. В первые два дня здесь я только пробовал, ничего не говорил. Потом пошел потолковать с управляющим. Говорю ему: «Я здесь надолго». Он мне: «Знаю, мистер Рамсботтом». – «Но съеду завтра же, если будете меня так кормить». – «Что случилось, что такое? Кухню нашу все хвалят, продукты берем хорошие». Тут я рассмеялся. «Заблуждаетесь, – говорю. – Вас кто-то мастерски водит за нос». – «А что же не так?» – «Сейчас я вам расскажу». И я ему рассказал. Хлеб у них дрянной, слишком много квасцов и крахмала в муке, масло пополам с маргарином, кофе самый дешевый. Если суп разводите из концентрата, хотя бы марку найдите поприличнее. Жир, на котором жарят, никуда не годится, посуду чистят небрежно, выдавать маслюка за палтуса – последнее дело, а парная говядина, похоже, прежде чем попасть на кухню, совершает кругосветку, потому что она у них мороженая. «А кекс, который вы подаете к чаю? – говорю я ему. – Если он вам обходится дороже семи пенсов за фунт, вас крупно надувают». «Да ну, глупости, – отвечает мне управляющий. – Пойдите еще найдите такой кекс по семь пенсов за фунт». – «Я-то найду, даже по шесть за фунт, хоть сейчас оформлю в любом количестве, заказывайте, только меня этим не кормите, я эту дрянь в рот не возьму, мне приличную еду, будьте добры. И не мухлюйте. Уж в этом деле я разбираюсь». Вот с тех пор я горя не знаю. Может, меню наше не сравнится по изысканности с тем, что подают другим, но вы смотрите в корень. Еда будет простая, зато гарантированно здоровая и питательная.

Уильям, глядя на круглое лицо и мощные плечи мистера Рамсботтома, подумал, что в усиленном питании их спутник точно не нуждается. Вслух он ничего не сказал, размышляя, в каких эпитетах этот знаток отозвался бы о еде в «Лагмутском пакетботе». Что, если отважиться пригласить его туда на обед? Уильям с замирающим сердцем представил, как мистер Рамсботтом распекает неприветливую управляющую, окопавшуюся в своем пропахшем капустой логове.

Словоохотливый толстяк хвастал не зря – все блюда оказались действительно простыми, но вкусными.

– Вот она, беда нашего времени, – заметил мистер Рамсботтом с неизменным для таких фраз удовлетворением, словно прошлое было личной заслугой говорящего. – Не достать приличных продуктов. Рабочий в Ланкашире или Йоркшире порой питается лучше, чем иной миллионер. А почему? Потому что у него жена готовит сама и что попало мужу в тарелку не положит. Одними деньгами тут не обойдешься, еще и понимание нужно, и усердие не помешает. Уж я-то знаю. Помните отель «Верх роскоши» в Вест-Энде? Хорошо там кормят, как считаете?

– Думаю, да, – подтвердил Уильям, никогда не бывавший в «Верхе роскоши».

– Вот и ошибаетесь. Финтифлюшки да заковыристые названия – на вид, не спорю, красиво, но пользы ни на грош. Я там, даже если мне приплатят, есть не стану, увольте. Мне подайте два чайных кекса – да не эти их худосочные недоразумения, а два настоящих домашних чайных кекса, со свежим маслом, и чайник правильно заваренного чая, на крутом кипятке, чайник не забудьте ополоснуть как следует. Вот и вся недолга, а радости куда больше, чем от любого блюда, что подают в «Верхе роскоши». А почему? Потому что продукты правильные.

Уильям хотел полюбопытствовать у этого поборника простой полезной еды, как же он заработал все свои неполадки с «нутром», но не осмелился. Мучнистое, лоснящееся, покрытое испариной круглое лицо мистера Рамсботтома плохо вязалось с представлениями о здоровье. Да и в целом он не сразу располагал к себе – Уильяма уже утомила его громогласная властная манера. Однако чем-то он все же подкупал, заражая неиссякаемым жизнелюбием. Видно было, что он далеко не глуп, несмотря на некоторую непоследовательность в словах и поступках. Помимо еды и продуктов он неплохо разбирался и в других областях – например, со знанием дела рассуждал о производстве солода, чем немало поразил Уильяма. Но самое главное, этот словоохотливый бизнесмен был настоящим кладезем – нет, фонтаном, извергающимся вулканом – жизненной энергии. В глазах за легкими очками без оправы светился искренний интерес к миру.

Уильям, как и многие сдержанные, застенчивые и чистосердечные люди, инстинктивно отгораживался от подобных напористых, все собой заполняющих личностей. Он понимал, что устанет от этих сияющих глаз и лиц, захлебнется в этом потоке доброты, и все же, несмотря на инстинктивное отторжение, не мог не симпатизировать мистеру Рамсботтому. Кроме того, он был другом – по крайней мере добрым приятелем – коммандера. Необычную они составляли пару: худощавый, чисто, хоть и бедно одетый, тихий коммандер с синими глазами-льдинками, закаленный суровой морской службой, и домосед Рамсботтом, такой внушительный, раскованный, громогласный, общительный и беспардонный. Не верится, что эти двое готовы отправиться в путешествие вместе. И готовы ли? И готов ли Уильям взять их в компанию? Он предпочел сперва закончить обед и только потом искать ответы на эти вопросы.