Текст книги "Отравленные земли"

Глава седьмая

Великая армия с черными щитами развернулась в южном направлении, перемещаясь на самой высокой скорости. Но даже и сейчас король Гассем был недоволен, вспоминая те времена, когда его армия полностью состояла из шессинов. Они бы выполнили этот марш бегом. Восемь дней тому назад он воссоединился с силами Люо, и сейчас они отправились в южном направлении вниз по реке для того, чтобы захватить королевскую армию, собранную наспех и зажатую между его силами и войском Урлика.

Даже во время марша Гассем знал, что сообщение о вторжении уже спешило в столицу. С этим ничего нельзя было поделать в настоящий момент, но уже почти не имело значения то, что их появление не будет полной неожиданностью. Даже если король Мана попросит помощи у правителя Соно или соседей с юго-востока, они по всей вероятности не успеют вовремя прислать подкрепление. Военные кампании короля Гассема всегда отличались быстротой, жестокостью и беспощадностью. Еще до того, как остальные короли узнают, что же случилось, у них на их границах уже появится новый сосед, и очень недружественный…

Размышляя об этом, Гассем засмеялся. Он любил войну, обожал подготовку к ней, наслаждался баталиями, кровопролитием и мастерством своих воинов. Быть королем в собственной столице и видеть подданных, падающими ниц было приятно, так же, как принимать почести от зарубежных послов.

Но все это было ничто рядом с новым походом! Единственное, чего не доставало ему, думал он, маршируя во главе своей армии, когда пот ручьями стекал по груди, а его стальное копье блестело в ярком солнечном свете, было присутствия рядом его королевы. Это было первое завоевание, которое она не разделяла с ним.

С самого первого момента, когда он был всего лишь юным воином с грандиозными замыслами, а она дочерью старейшины, они делили все поровну. В те дни он продвигал осуществление своих планов, используя различные уловки и вероломство, она же всеми способами помогала ему. У нее не было угрызений совести по поводу такой тактики, она просто восхищалась его ловкостью так же, как и отвагой. В более поздние годы, когда он осуществлял завоевания, встав во главе войска и используя только голую силу, она сохраняла все эти качества.

Но королевский сан имел и свое бремя, думал Гассем. Замечательно, когда весь мир пресмыкается у его ног, но высокое общественное положение налагало на него и определенные обязанности, без выполнения которых он не смог бы ничего поделать. После покорения народностей их земли становились областью его ответственности. Он должен был заботиться об их процветании, если даже ранее желал только разрушения. Когда-то он полагал, что задача, которая стоит перед ним, очень проста. Он должен уничтожить своих врагов, стереть с лица земли их города и деревни и превратить все завоеванные земли в пастбища. Для его народа единственной достойной жизнью было разведение домашнего скота. Этот план оказался неосуществимым. Великие армии нуждались в судах, обеспечении провиантом, вооружении и всех остальных средствах, которые могла обеспечить только такая цивилизация, которая основана на сельском хозяйстве и обладающая административными центрами, а также сетью дорог.

Это, в свою очередь, означало, что он должен взвалить на себя все бремя цивилизации: писцов, чиновников, администраторов, дипломатов, купцов и так далее. Это беспокоило его еще более, чем мастера и ремесленники. Конечно, эти мастера не были равноценны воинам, но даже Гассем был вынужден признать, что без них у него не было бы таких полезных вещей, как подзорные трубы и прекрасное оружие. Но более всего он ненавидел жрецов. Возвращаясь назад, в те времена, когда он был еще у себя дома на островах, именно шаманы, посредники между миром духов и людей, отказывались способствовать его приходу к власти. Когда же он завершил переворот, то стер их с лица земли.

Сейчас он страстно желал сделать это же со жрецами, которые наводняли города. Для него они были ничего не стоящими паразитами, как раздутые клещи, которых он должен был вытаскивать из шкур кагг, когда был еще ребенком. Он жаждал уничтожить их всех. И все же, каким-то образом, они сделали себя необходимыми. С помощью какого-то непонятного волшебства они заняли неприступное место в цивилизованном обществе, вместе со своими храмами, богами и бесконечными ритуалами.

Гассем с удивлением обнаружил, что он может грубо притеснять завоеванный им народ, и тот смиренно подчинится. Но как только он станет угрожать жрецам, народ восстанет. Что ценного находят люди в этих толстых бездельниках, он даже не мог и представить. Они проедали пищу, выращиваемую крестьянами, и подношения горожан, и настолько, насколько Гассем мог судить, ничего не давали взамен. И для него стало очевидно, что все люди, кроме воинов, были крайне глупы и заслуживали быть только рабами.

К счастью для него, Лерисса действительно наслаждалась повседневной работой, связанной с управлением его обширными владениями. Ей нравилось заниматься строительством и наблюдать, как их подданные трудятся во славу своих короля и королевы. Она была великолепна в дипломатии, и ей нравилось заниматься перепиской с соперничающими монархами. Она даже научилась читать, чтобы писцы точно воспроизводили ее слова. Она даже нашла средство манипулировать жрецами, в чем королева Шаззад из Неввы давала ей много полезных советов.

И все же жрецы оставались язвой, терзающей его. Они были как бы дырой в его завоеваниях, делая их неполными и незавершенными. Однажды он разделается и с этими человеческими клещами. Но это может подождать и до тех пор, пока он завоюет весь мир, что было так же неизбежно, как и последующая судьба жрецов.

Он отталкивал от себя эти неприятные мысли. Был прекрасный день, один из тех дней, которые предназначены для битвы. Позади себя он мог слышать своих людей, вдыхать запах их пота, чувствовать их жажду крови. Две небольшие битвы, оставшиеся позади, разогрели их. Это были легкие сражения, которые стоили ему недорого, но принесли значительный выигрыш, подняв дух войска, как если бы его люди еще больше окрепли при виде сраженных врагов. Он чувствовал, что это правда, что с каждым убитым противником возрастала сила его воинства. Да, Гассем истребил целые нации и, следовательно, он был могущественнейшим человеком на земле. И что более важно для его настоящей задачи, так это то, что небольшие сражения обеспечивали легкий способ ввода более молодых и неопытных воинов в битву. После таких пустяковых кровопусканий они станут лучше подготовлены для истинных битв, когда наступит их черед.

А это будет очень скоро. Очень скоро они соединятся с Урликом, а где-то между ними находилась армия под руководством королевского командующего. Гассем не имел ни малейшего представления о размерах армии противника, но знал, что вместе с Урликом превзойдет их числом.

Он ожидал ожесточенной битвы. Он часто побеждал противника, силы которого многократно превосходили его собственные. В конце концов, он был королем-воином и предводителем воинов. Все прочие были домашней скотиной…

Дыхание остановилось у него в горле, когда он увидел разведчика, несущегося к нему галопом вниз по реке. За последние несколько дней земля стала ровной. Они проходили маршем через территорию открытых полей и низких холмов. Возвышенности были густо покрыты лесами, но настоящих джунглей не осталось. Это было хорошее место для битвы, и Гассем был уверен, что битва окажется именно такой, какой предвещал ее этот спешащий связной. Воин осадил животное, сделал круг и спешился. Ведя кабо за поводья, он заторопился к Гассему. Король не остановил и даже не попытался замедлить его поспешное приближение, так он желал получить ответ.

– Мой король, соноанская армия перед нами, на расстоянии не более, чем пять миль вниз по дороге!

– Их численность? – рявкнул он.

– Приблизительно семь наших полков, легкой и тяжелой пехоты приблизительно половина наполовину. – Всадник задыхался после такой напряженной гонки.

– Больше, чем я ожидал, – сказал Гассем. – Не имеет значения.

– Действительно, не имеет значения, мой король. Они повернулись к нам спиной! – Человек усмехнулся, несмотря на усталость.

– Что! – закричал Гассем недоверчиво.

– Генерал Урлик изматывает их спереди. Их полководец перестроил боевой порядок в ту сторону. Генерал Урлик лишь дразнит их, но еще не атаковал, в соответствии с твоим приказом.

Гассем громко засмеялся.

– Я почти готов поверить в этих богов, о которых болтают жрецы! Это был мой план, но даже я не мечтал, что все сложится столь великолепно. Разведчик, готово ли твое животное для еще одной бешеной скачки?

– Мой кабо и я всегда готовы ко всему, что прикажет мой король, пусть даже это может убить нас!

Король снова засмеялся.

– Отлично. Скачи к генералу Урлику. Обойди армию врага и используй местность, чтобы по возможности дольше не попадаться на глаза врагу. Передай Урлику, чтобы он продолжал делать то, что он делает сейчас. В течение двух часов я обрушусь на врага сзади. В этот момент он должен напасть. Передай ему, что он должен атаковать их левый фланг, а фланг у реки оставить открытым. Когда начнется паника, они кинутся в реку, где мы их и перебьем.

– Будет сделано, мой король! – Разведчик сел в седло и галопом поскакал прочь.

Еще давно Гассем понял, что неразумно полностью окружать врага. Окруженные люди упорно сражались в полном отчаянии. Но открытый путь к спасению обманывал перепуганных солдат, как магическое заклинание. Они могли покинуть поле боя и бежать даже в том случае, когда битву еще можно было выиграть.

– Перед нами враг! – закричал король. Далеко позади него воины передавали новость тем, кто был за пределами слышимости. Раздался глухой рык, словно голос огромного охотящегося зверя. – Поторопитесь! – призвал он. – Мы нападем на них, как внезапно накидывающийся ночной кот, и растерзаем их! Следуйте за мной!

С этими словами Гассем пустился рысцой. За ним вся армия изменила поступь. Послышался негромкий боевой гимн. Гассем хотел бы пуститься бегом, но ему нужно было дать время связному добраться до Урлика. Кроме того, он хотел сохранить своих людей свежими для сражения. Если бы его армия полностью состояла из шессинов, он бы все равно побежал, но не должен был допустить преждевременной усталости среди более слабых.

Его кровь бурлила, когда он маршировал во главе своей армии. Именно для этого он и был рожден… рожден для того, чтобы возвыситься над всеми остальными людьми. Его возбуждение нарастало от перспективы грядущего великого убийства. Он чувствовал, что его знаменитое стальное копье тащит его вперед, подрагивая от стремления скорее напиться крови врагов.

Через час они подошли к крутому повороту дороги. Там, где дорога слегка поднималась, он обнаружил еще четырех своих разведчиков. Они оставались на месте, в то время, как их товарищ поскакал обратно, чтобы оповестить короля о том, что его ожидает. Гассем поднял копье, чтобы остановить армию, и все застыли на месте.

– Мой король, – сказал начальник войсковой разведки. – Поднимись на холм, и ты увидишь армию врага, как на ладони.

– Превосходно, – сказал король. – Они тебя заметили?

– Нет. Они так заняты тем, что находится перед ними, что даже не выставили тыловой охраны. Генерал Урлик дает им такое представление, что они должны думать, что перед ними собралась вся армия. Я догадываюсь, что он вводит их в заблуждение, заставляя их думать, будто ночью мы окружили их и соединились с армией Урлика с запада.

– Ничего не может быть лучше! – сказал Гассем, продвигаясь по дороге вверх, чтобы посмотреть на противника. Через сотню шагов дорога достигала вершины подъема и затем вновь плавно спускалась вниз. На расстоянии, равном полумиле вниз по склону, в широкой долине, открывался вид, милый его сердцу: шеренга за шеренгой дисциплинированная, хорошо вооруженная армия, все солдаты которой стояли лицом в противоположную сторону. Каким образом любой командующий мог привести такую прекрасную армию на хорошее поле битвы в превосходном состоянии и пренебречь наблюдателями на дороге к северу от них, он мог только недоумевать. За Гассемом следовали Люо и командующие другими подразделениями. Он махнул им рукой, чтобы они присоединялись к нему, и те расположились рядом в соответствии со своими званиями, в изумлении взирая на зрелище, открывавшееся перед ним внизу.

– Они могут заметить нас, – сказал Гассем, – но они даже не повернутся. – За армией врага они увидели огромные клубы пыли, безусловно, поднимаемые подразделениями Урлика, чтобы и дальше сбивать с толку войска королевства Соно.

– Это выходит за пределы моего понимания! – сказал бритоголовый островитянин. Он непрерывными кругами вертел короткий боевой топорик, его запястье было таким же гибким, как шея ящерицы.

– То, что вы видите перед собой, – сказал король, – случается, когда армия имеет превосходную организацию на более низких уровнях, превосходных офицеров небольших отрядов, и глупцов в общевойсковом командовании. Это хорошие солдаты, подготовленные к тяжелым сражениям, но обреченные на полный провал своими командующими. – Все капитаны согласно кивнули, полностью одобряя это суждение.

– Ну, – сказал Гассем, – все это очень занятно, но теперь настало время для битвы. Вы всё знаете, что делать. Мы делали это многократно и ранее. У меня войска выстроены в виде полумесяца. Вы должны обеспечить дополнительную глубину центра, используя южные подчиненные группировки. Эти люди могут оказаться упорными, судя по их виду, даже когда мы застанем их врасплох. Занимайте позиции быстро, но тихо. Не должно быть никаких песнопений, ударов по щитам. Мне бы хотелось сохранить неожиданность до последнего момента. После завершения боевого построения я прикажу идти в наступление. Возможно, мы успеем занять боевые позиции до того, как они заметят нас. – Он обозрел скопившиеся огромные массы воинов с обеих сторон дороги, где разместилась его армия в ожидании. – Жаль, что мы не можем занять позиции на противоположной стороне склона и пойти в боевом порядке через вершину, но здесь уже ничего не поделаешь. Начнем…

Его командующие побежали к своим подразделениям. Очень тихо босоногие воины начали перебираться через вершину, и каждый держал оружие подальше от щита, чтобы оно не клацало. Копьем Гассем указал на место желаемого размещения армии. В центре он поставил лучшие подразделения подчиненной ему пехоты, оснащенной большими щитами, имеющими ремни, завязываемые на шее, и сверхдлинными копьями. Это было последнее новшество, изобретенное им для придания дополнительной силы пехоте, в боевой эффективности которой он сомневался. Когда все было готово, он поднял свое копье, указывая на врага. Так как на этом поле битвы не было никакой выгодной позиции, он разместился на передовой, чего не делал уже в течение многих лет. Это было ощущение, которого Гассему недоставало.

Удивительно, но соноанцы еще не видели их. Затем он заметил, как несколько человек обернулись через плечо. Несколько мгновений спустя уже все задние ряды смотрели назад, широко открытыми глаза. Теперь он знал, что в тишине уже нет никакой необходимости. Громким голосом он запел древнюю боевую песнь шессинов. Мгновенно вся остальная армия подхватила гимн, топая ногами и в такт стуча копьями по обратной стороне щитов. Он знал, что на врагов их вид наводил ужас: несметные массы варваров полумесяцем окружали их сзади, копья блестели в ярких лучах солнечного света, украшения из меха развевались, перья покачивались на фоне черных безжалостных щитов.

Тем не менее, среди рева труб и пронзительных звуков волынок соноанская армия начала разворачиваться к врагу самым дисциплинированным образом. Офицеры заторопились к новой передовой, их меднокожие лица внезапно побледнели, едва лишь они поняли, что попались на военную хитрость, тогда как настоящая армия захватила их врасплох.

Неумолимо, закрытые черными щитами, воины шли вперед. Гассем не останавливался для того, чтобы держать речь, требовать сдачи или переговоров. Он пришел, чтобы убивать врагов, и он это делал. Из задних шеренг полумесяца на соноанцев градом посыпались стрелы. Это заставило его вспомнить, что, находясь на такой открытой позиции, он может стать основной мишенью для лучников из вражеских рядов. Он слегка замедлил шаг, чтобы армия сомкнулась перед ним и закрыла его. Его длинный шессинский щит станет надежной защитой от стрел, нет смысла быть убитым ради нелепого геройства…

С ревом две армии столкнулись. Гассем обнаружил, что находится лицом к лицу с соноанским солдатом, с грубыми резкими чертами лица, который чуть помедлил поднять свой щит. Шессинское копье вонзилось в шею солдата и пронзило ее насквозь со скоростью мелькающего языка ящерицы. На место павшего солдата встал другой, и Гассем применил несколько приемов выпадов и блокировки, демонстрируя свое мастерство и спокойную уверенность. Вскоре его окружила такая же невозмутимая пехота Чивы. Пара воинов быстро закрыла короля своими щитами, защищая от дальнейшей угрозы со стороны соноанцев. Сквозь кровавую пелену он услышал голос офицера:

– Уходите в тыл, мой король. Здесь только наша работа. Гассем отступил, позволяя шеренгам с черными щитами сомкнуться перед ним, прошел назад между рядами, высоко держа свой собственный щит, чтобы защитить себя от стрел, дротиков и другого метательного оружия. Вскоре последний полк перестроился перед ним, и он оказался в тылу, наблюдая за сражением и слушая невоспроизводимые звуки смертельной схватки.

Гассем встряхнулся и пытался собраться с мыслями. Он постыдно потворствовал своим страстям и вел себя, как юный рекрут в первом бою. Так не пойдет. Перед ним битва, которой он должен руководить. Более того, у него есть военная кампания, которую он должен проводить, и империя, которой он должен править. Настала пора снова занять свое место короля и победителя.

Над массой пеших бойцов Гассем видел нескольких вражеских офицеров, державшихся в седле: они пытались управлять сражением, но их крики невозможно было услышать, и король знал, насколько тщетны все их усилия. Маневрирование было завершено, а резервов, которые можно было бы ввести в бой, не осталось. Сейчас уже не было ничего, кроме мучительного изнуряющего позиционного боя.

Он увидел Урлика, который, наклоняясь вперед, сидел верхом на кабо, и широко улыбался.

– Еще одна прекрасная битва, мой король! – прокричал он, когда Гассем подошел ближе.

– Возможно, но пока я ничего не вижу. – Они пожали друг другу руки, и Урлик прокричал, чтобы несколько всадников подъехали к ним. Два самых сильных всадника встали рядом стремя к стремени и подняли между собой щит. Гассем забрался на щит, который эти двое подняли над своими головами и держали на вытянутых руках. С этой шаткой командной позиции Гассем наблюдал за боем.

Соноанцы, окруженные врагами с трех сторон, вытеснялись к реке. Их шеренги уже не были сомкнутыми, и люди не могли эффективно использовать оружие, им приходилось даже наступать на павших, потому что невозможно было избежать этого. Эта толпа более не представляла собой сражающуюся силу, и Гассем удивлялся, что они не разбиты до сих пор. Он видел, как начался неизбежный распад армии. Полдюжины бойцов побросали свои щиты и оружие и ринулись к реке, бросились в ее воды и отчаянно поплыли к другому берегу. Остальные посмотрели и начали делать так же. Люди, которые всего лишь несколько мгновений назад сражались, силясь нанести удар противнику, начали так же упорно сражаться за возможность пробиться через своих товарищей к спасению.

Гассем прокричал команду, офицеры отозвали лучников и поставили их вдоль берега реки, и из этих удобных позиций те стали посылать стрелы вслед плывущим людям.

Началось настоящее смертоубийство. До тех пор, пока солдаты сохраняли построение, потери были минимальны, они могли защищать себя даже от наиболее умелых воинов. Когда же построение было нарушено, и они побросали оружие и показали врагу свои незащищенные спины, их гибель стала неизбежной.

Соноанцев безжалостно убивали целыми толпами, а в армии Гассема прекратились потери. Вместо воинской доблести, многие были охвачены кровавой яростью. Некоторые стремились пронзать копьями и кинжалами по возможности большее число убегающих врагов. Другие рубили и кололи тела павших, уродуя их до тех пор, пока в них уже нельзя было признать людей.

На реке паника была столь велика, что гораздо большее число людей утонуло, чем было поражено стрелами воинов Гассема. Люди от ужаса впадали в безумие, давя тех, кого за несколько минут до этого называли братьями. Они превратились в животных, борющихся за возможности сделать еще хоть один вдох.

Гассем спустился на землю. Более не предвиделось ничего важного, на что следовало посмотреть. Все бойни были одинаковые. Смрад от крови и разбросанных внутренностей для его ноздрей был благоуханием.

– Как ты думаешь, сколько из них спаслось? – спросил Гассем у чиванского капитана, который руководил лучниками на берегу реки.

– Не более сотни, мой король, – сказал офицер, спускаясь со своего кабо. Король не любил смотреть снизу вверх, когда разговаривал с подчиненными.

– Это хорошо. На другом берегу реки погони не будет. Нам требуется такое количество спасшихся, которое было бы достаточно для распространения сведений о поражении. Без этого их король будет настаивать на том, что вообще ничего никогда не происходило.

– Люди выходят из подчинения, мой король, – сказал Люо, который не любил любых нарушений дисциплины.

– Пусть деляют, что хотят, – приказал Гассем, – до тех пор, пока они не дерутся друг с другом. Все они долго находились на марше, а теперь они славно сражались. Пока что мы в безопасности. Пусть празднуют. – Его капитаны кивнули в знак признательности, хотя Люо с отвращением наблюдал за безумным, бессмысленным и жестоким убийством.

К своему удивлению, Гассем понял, что он устал. Никогда ранее не чувствовал он усталости после боя, каким бы напряженным он ни был. Длиннейший переход, бег и сражение, все это измотало его силы. Возможно, думал он, Лерисса и права. Возможно, возраст сказывается.

– Ступай в мой лагерь, мой король, – сказал Урлик. – Ты здесь не нужен, и поэтому мы можем расслабиться. Ты похудел с тех пор, как мы расстались, тебе нужно восстановить силы.

– Превосходная идея, – сказал Гассем. Вместе они покинули поле боя.

В четверти мили от места сражения Гассем с удивлением увидел искусно разбитый лагерь с шатрами и временными укрытиями в стиле островитян. Повсюду, куда бы он ни посмотрел, были сложены горы провианта, фляги с вином, груды фуража для животных. Пленные обслуживали воинов и ухаживали за ранеными, которых принесли с поля боя.

– Я не знал, что ты пойдешь через столь богатый край! – сказал Гассем восхищенно. Урлик подошел к мягкому креслу перед самым большим шатром, и король сел, взяв чашу, которую ему подала рабыня.

– Не богаче чем тот, через который проходил ты, – сказал Урлик. – Ты помнишь, я рассказывал о том, что нашел новое применение кавалерии?

– Я помню.

– Ну, вот это оно и есть. Забудь об их использовании в сражениях, не отличающихся большим размахом, или в войсковой разведке, что вряд ли намного лучше. То, для чего конница действительно хороша, это поиск продовольствия! Однажды, когда мы были на территории врага, я послал большое подразделение с одним-единственным заданием: выявить и достать провиант для армии и фураж для животных. – Островитянин поставил ногу на бочонок и наклонился к королю.

– Сколько мы голодали в этой стране? А почему? Потому что крестьяне знали о нашем приходе и прятали все припасы. А всадники, которые едут впереди и делают широкий охват по флангам, могут хватать ни о чем не подозревающих крестьян и гнать вместе с их домашним скотом к нам прямо в руки. Мы жирно ели на протяжении всего этого перехода. Я не позволял людям нести тяжелую поклажу, чтобы не изнурить их и не замедлить ход, но они с нетерпением ожидали хорошей еды каждую ночь в лагере. После того, как мы вышли к реке, я приказал разбить лагерь и мы собрали здесь все эти богатства. Ты знаешь, зачем я так сделал?

– Потому что любишь хорошо пожить? – спросил король.

Урлик усмехнулся.

– Каждый этого хочет. Нет, это была военная хитрость. Соноанцы видели эти горы добра и даже не могли подозревать, что я держу их здесь только из-за военной хитрости. Они считали, что только целая армия может собрать такую громадную добычу.

– Именно так и я бы подумал на их месте, – сказал Гассем. – Только перед тем, как мы возьмем город, мы прикончим эти запасы. – Он откинулся назад и сделал долгий глоток, освежая вином свое пересохшее горло.

– Куда мы двинемся дальше? – спросил Урлик.

– Мы подождем здесь еще несколько дней. Люди и животные сбили ноги, им нужен небольшой отдых. Сегодня вечером люди могут праздновать. Завтра они будут приходить в себя после празднования. Послезавтра мы восстановим порядок. Мы должны найти хороший переход через реку.

– Мне говорили, что в двух днях пути в южном направлении есть хороший мост, – сказал ему Урлик.

– Завтра пошли несколько разведчиков, чтобы нашли его.

– Он немного подумал. – Я пошлю отделение моих чиванских солдат для его охраны. Возможно, какой-нибудь командующий с другой стороны реки может вовремя получить сообщение о битве и успеет разрушить мост.

– Лучше подстраховаться, – согласился Урлик. Он заметил, что на лице короля появилось несвойственное ему печальное выражение.

– Что беспокоит тебя, мой король?

– Мне бы хотелось, чтобы с нами отправилась Лерисса, – сказал он, махнув рукой в направлении поля битвы. – Она скучает без всего этого.

– Мы все чувствуем отсутствие королевы, – сказал Урлик. Он не знал другой пары, столь же преданной друг другу, как Гассем и Лерисса.

Этой ночью в лагере была шумная пирушка. Помимо угощений и напитков, местных деревенских женщин, захваченных фуражирами Урлика, были и другие развлечения. Среди последователей Гассема были такие, кто наслаждался пытками, другим по их религиозным убеждениям нужно было приносить человеческие жертвы в знак благодарности за победу. Для них имелось огромное количество пленников, на которых они могли совершенствовать свое искусство.

Гассем давно сделал своей привычкой таким образом вознаграждать своих людей после боя, но он и наложил строгие ограничения. Не должно быть ссор. Если начиналась драка, все участники должны быть немедленно наказаны. Помимо того, хотя люди и могли совершать те религиозные обряды, которые им нравились, запрещены были любые гадания или предсказания будущего. Такие вещи портили дух войска и подрывали власть короля.

Позже ночью костры все еще горели и доносились звуки пиршества, когда к Гассему подошел встревоженный Люо. На его лице было смятение. Гассем лениво развалился в кресле, глаза его опухли и покраснели, он устал от выпивки и обжорства.

– Мой король, – неуверенно начал Люо, – происходит что-то ужасное, там, среди деревьев. Это все твои южане, и эти женщины… – Он показал на молодой лесок в нескольких сотнях шагов от них. Мерцающий огонь костра едва был виден между стволами деревьев.

Гассем нахмурился.

– Они дерутся?

– Гораздо хуже. Они потащили туда пленников.

– Что с того? Пусть развлекаются. Я отдал приказ, чтобы к утру ни одного пленника не осталось в живых.

– Это не совсем то, – сказал Люо с явным отвращением. – Они… ну, они едят их!

Гассем был скорее заинтригован, чем испуган.

– Правда? Я всегда слышал слухи, но никогда не верил им на самом деле. Это может быть частью какого-нибудь ритуала. В конце концов, ведь мы не испытываем недостатка в мясе.

– Ты не собираешься ничего сделать по этому поводу? – воскликнул Люо.

– А почему я должен вмешиваться? Они не нарушают моих приказов. Помимо того, слухи распространяются гораздо быстрее, чем мои армии. Это наведет ужас при упоминании одного только моего имени, враги будут дрожать сильнее прежнего. Мои враги и пленники все равно что домашний скот, так почему же их нельзя потреблять таким образом? Оставь их в покое, Люо.

Тот удалился с недовольным видом. Гассем знал, что шессины не любят, когда он позволяет некоторые вольности низшим расам. Они завидовали той благосклонности, которую король проявлял к воительница, но ему это было безразлично, покуда они повиновались. Гассем с трудом поднялся на ноги и пошел в направлении леса, откуда раздавались странные звуки. Это он хотел увидеть своими глазами.