Текст книги "Зимний убийца"

– Это мне не помешало бы, – согласился Карр и снова почесал в затылке, раздумывая над предложением.

– Ребята из Мэдисона приехали? – спросил Лукас.

– Два часа назад, – ответил помощник шерифа, – Они работают в доме.

– Хорошо, – кивнул Лукас, – И как там все выглядит?

– Как и ночью. Только гораздо уродливее. Под головой Фрэнка обнаружили комок замерзшей крови размером с молочный кувшин. Они собираются увезти тела примерно через час, но говорят, что потребуется пара недель, чтобы обработать весь дом.

– Надо поторопить их: там находится нечто важное, иначе убийца не стал бы устраивать пожар, – раздраженно произнес Лукас.

Две недели? Невозможно. Информация требовалась немедленно.

– Что еще нового?

– Нам тут позвонили, – сообщил ему Карр.

Он потянулся через стол и нажал на кнопку воспроизведения магнитофонной записи. Сначала зазвучала музыка. Женщина пела что-то в стиле кантри, затем они услышали мужской голос: «Скажите придуркам из ФН, чтобы они отстали от белых женщин, иначе получат то же, что и Лакорт».

Лукас выпятил нижнюю губу и покачал головой: это бред собачий.

Музыка зазвучала громче, словно кто-то отодвинулся от телефона, а потом послышался другой голос: «Выдайте им упаковку из шести банок “Шлица” и отправьте в Чикаго к ниггерам».

Снова музыка, потом несколько неразборчивых слов, раскатистый хохот, щелчок и тишина.

– Они позвонили в «девять-один-один», где имеется автоматический определитель номера. Оказалось, что это телефон-автомат в «Легион-холле». Там было около пятидесяти человек. По большей части пьяных, – сказал помощник шерифа.

– Это и звучит как пьяные бредни, – подтвердил Лукас.

Пустая трата времени.

– А что такое ФН? Резервация?

– Да. Форе-Нуар, – ответил Карр. Он произнес это как «Фор-Э-Нва», – Дело в том, что еще до наступления вечера о звонке узнает весь город. Девушка в центре сообщений разболтала о нем по всему зданию суда. Здесь скоро появятся парни из племени. Нам придется поставить в известность ФБР. Вероятность нарушения гражданских прав.

– О нет! – застонал Лукас, закрыв глаза, – Только не федералы!

– У нас нет выбора, – возразил шериф, качая головой, – Я постараюсь, чтобы они не вмешивались в расследование, но бьюсь об заклад, что они примчатся к выходным.

– Расскажи ему про вендиго, – попросил Лейси.

– В резервации ходят разговоры о том, что зимой появится вендиго, – сказал Карр, еще больше помрачнев.

– Я слышал о них, – ответил Лукас, – Но не знал…

– Духи-людоеды, которые бродят среди снегов и пожирают людей, – пояснил Лейси, – Если ты увидишь одного такого, прихвати с собой для допроса.

Они с Карром рассмеялись.

– Похоже, у нас начинается истерика, – сказал шериф и, повернувшись к Лукасу, добавил: – Мне вообще не удалось заснуть. Я выбрал шесть человек, которые будут работать с тобой. Наши лучшие люди. Они в столовой. Ты готов?

– Да, пошли.

Помощники шерифа расположились за полудюжиной расшатанных столов. Они пили кофе и жевали печенье, внимательно разглядывая Лукаса. Карр указывал на каждого и называл имена. Пятеро были в форме, шестой, старше остальных, – в джинсах и толстом свитере. Слева на ремне у него висел автоматический пистолет, так чтобы его было удобно выхватывать.

– Джин Климпт, следователь, – представил его шериф, – Ты видел его ночью в доме.

Климпт кивнул. Его лицо было испещрено морщинами и походило на кусок плавуна в озере, глаза внимательные, настороженные.

Лукас кивнул в ответ, затем окинул взглядом комнату. Карр сказал, что он собрал здесь лучших людей департамента. Все, кроме двоих, были коренастыми белыми мужчинами. Один из этих двоих – индеец. Второй – следователь Климпт, худой, точно громоотвод.

– Ночью мы с шерифом разработали несколько вариантов подхода к проблеме, – начал Лукас, – Сегодня мы будем опрашивать разных людей. Я беру на себя пожарных, которые первыми приехали к дому. Кроме того, нам нужно найти близких друзей Лакортов, одноклассников их дочери и тех, кто входит в религиозную группу, членом которой являлась Клаудиа Лакорт.

Они совещались двадцать минут, разделяя обязанности. Климпт взял двух помощников, чтобы заняться поисками друзей Лакортов, а также пообещал выяснить у представителей племени, не было ли у Лакорта проблем на работе в казино. Еще двое – Рассел Хинкс и Дастин Бейн, Расти и Дасти, – отправятся в школу. Последний человек шерифа обойдет все дома, стоящие вдоль озерной дороги, и узнает, не видел ли кто-нибудь чего-либо необычного перед пожаром. Ближайших соседей Климпт опросил предыдущим вечером.

– Я буду весь день на связи, – сказал Лукас, – Если обнаружите что-нибудь стоящее, звоните. Меня интересуют даже самые незначительные мелочи.

Когда полицейские потянулись к выходу, надевая на ходу куртки, Карр повернулся к Лукасу и сказал:

– Прежде чем ты уйдешь, тебе нужно заняться кое-какими бумагами, чтобы официально закрепить твой статус.

– Хорошо.

Лукас последовал за шерифом в коридор и, когда они отошли туда, где их не могли услышать, спросил:

– А этот Климпт… он будет со мной работать? Или мне следует ждать проблем?

– С какой стати они должны быть? – поинтересовался Карр.

– Я выполняю работу, которую должен был получить.

– Джин не такой, – покачав головой, сказал шериф, – Совсем не такой.

Отец Фил ввалился в коридор, огляделся по сторонам, заметил Карра и крикнул:

– Шелли!

Карр остановился и оглянулся. Берген был в непродаваемых штанах, трехслойной парке, оранжевой охотничьей шапке «Дэй-гло», лыжных перчатках и тяжелых теплых сапогах. Больше всего он походил на закутанного лесоруба, а не на священника.

– Фил, как ты?

– Тебе лучше знать, – резко проговорил Берген, стянул перчатки и принялся на ходу похлопывать ими по ноге, – Весь город твердит одно и то же. «Это сделал Берген. Он убил Лакортов». На утреннюю службу пришла половина прихожан. Мне повезет, если завтра будет столько же.

– Фил, я не знаю… – начал шериф.

– Не морочь мне голову, Шелли, – перебил священник, – Это все просочилось из твоего офиса. Я – главный подозреваемый.

– Если это идет отсюда, я положу конец слухам, потому что не ты главный подозреваемый, – сказал Карр, – У нас вообще нет подозреваемых.

Берген посмотрел на Лукаса. Нижняя губа священника дрожала. Он покачал головой и снова повернулся к шерифу.

– Ты немного опоздал, Шелли, и вот что я тебе скажу: я этого терпеть не собираюсь. У меня есть репутация, а ты и твой наемный громила подрываете ее, – Он снова взглянул на Лукаса, потом на Карра, – Это называется клевета или диффамация.

Шериф взял его под руку.

– Идем в мой кабинет, Фил, – Повернувшись к Лукасу, Карр сказал: – По коридору до конца, спроси Хелен Аррис.

Хелен Аррис, секретарю, можно было дать и сорок, и шестьдесят. У нее были роскошные волосы, она жевала резинку и обращалась к Лукасу не иначе как «дорогуша». Вся процедура заняла пять минут. Когда они закончили с бумагами, Аррис сфотографировала Лукаса «Полароидом», вложила снимок в пластиковый конверт, поместила его под горячий пресс, подождала десять секунд и вручила ему новенькое удостоверение.

– Будь осторожен, – сказала она, как героиня полицейского телесериала.

Лукас забрал из машины свой блокнот и решил сходить в скобяной магазин Гранта, который находился через квартал в сторону шоссе. День предстоял длинный. Нужно раскрыть эти убийства за неделю. И чем больше удастся узнать на первом этапе расследования, тем больше шансов на успех.

Магазинчик размером со шкаф, в котором торговали книгами и газетами, расположился на углу, и Лукас зашел туда, чтобы купить «Уолл-стрит джорнал». Миновав лавку, где продавались футболки, мастерскую по ремонту обуви и одну из пекарен, в середине квартала он перешел на другую сторону, к магазину скобяных изделий. На витрине красовались снегоочистители, несколько видеомагнитофонов и оранжевые пластмассовые санки. Лукас открыл дверь, звякнул колокольчик, и в воздухе повеяло ароматом горячего кофе. На деревянном табурете за кассой сидел мужчина, читал журнал «Пипл» и пил кофе из большой фарфоровой кружки. Лукас подошел к прилавку, чувствуя, как под ногами скрипят старые дубовые половицы.

– Дик Вестром?

– Это я, – ответил мужчина за прилавком.

– Лукас Дэвенпорт. Я…

– Детектив.

Вестром поднялся и наклонился над прилавком, чтобы пожать Лукасу руку. Он оказался крупным, фунтов на пятьдесят тяжелее нормы даже при его росте, со светлыми седеющими волосами и большими коровьими глазами водянистого цвета, которые он отводил от Лукаса. Хозяин кивком показал на другой стул, стоящий в конце прилавка.

– Моя помощница вышла. перекусить, и, кроме меня, никого нет. Мы можем поговорить прямо здесь, если вы не против.

– Я не против, – Лукас снял куртку, обошел прилавок и сел, – Я хочу точно знать, что произошло вчера ночью, все по порядку.

Вестром обнаружил тело Фрэнка Лакорта, фактически споткнувшись о него, когда тянул шланг из пожарной машины.

– Вы не сразу увидели, что он там лежит? – спросил Лукас.

– Нет. Свет был только от огня, он мерцал, а тело Фрэнка покрылось слоем снега, – ответил Вестром с заговорщическим видом, почти не разжимая губ, как будто делился секретом в тюремном дворе, – Когда я оказался рядом с ним, труп нельзя было не заметить, но с расстояния в несколько футов… Проклятье, его вообще не было видно.

– И в этот момент вы поняли, что там есть погибшие?

– Ну, я подумал, что внутри может кто-то находиться. Видите ли, там был запах… Мы почувствовали его сразу же, как только приехали туда. Дуэйн сказал что-то вроде: «Там мертвец».

Хозяин магазинчика повторил, что священник проехал мимо пожарной станции за несколько секунд до сигнала тревоги.

– Послушайте, я ничего не имею против Фила Бергена, – пробормотал он, искоса поглядывая на Лукаса, – Шелли Карр вчера пытался раздвинуть временные рамки, и я понимаю, чего он добивается. Но вот что я вам скажу: я разогревал сэндвич с ветчиной…

– Да? – произнес Лукас, только чтобы подтолкнуть Вестрома.

– И Дуэйн сказал: «Вон едет отец Фил. Неподходящая ночка для прогулок». Дуэйн стоял у окна, и я увидел, как Фил проехал мимо. И тут раздался сигнал микроволновки. То есть именно в тот момент, когда я смотрел на задние огни машины. Я говорю: «Ну, он крутой священник в крутом “гранд-чероки”, так что он может ездить куда пожелает и когда пожелает».

– Похоже, вы от него не в восторге, – заметил Лукас.

Ему совсем не нравился Вестром: у парня постоянно бегали глаза.

– Лично я его не люблю. Но это не важно, и меня его дела не касаются, – ответил Вестром и неодобрительно поджал губы. Его взгляд на мгновение остановился на лице Лукаса и тут же скользнул в сторону, – В общем, я вынимал сэндвичи, знаете, они в такой целлофановой обертке. Я пытался ухватиться за уголок и не обжечься. Я сказал: «Иди сюда, забери свой», и тут зазвонил телефон. Дуэйн взял трубку и выругался: «Вот черт!» Потом он включил сигнализацию и сказал: «Дом Лакортов, поехали». Я продолжал стоять с сэндвичами, так и не успев открыть их. Фил проехал мимо примерно за десять секунд до этого. Шелли хотел, чтобы я сказал, что прошла минута, две или даже три, но этого не было. Не больше десяти секунд, а может, пять.

Лукас кивнул.

– Спросите у Дуэйна, – сказал хозяин магазинчика, – Он подтвердит.

– Вы с ним дружите?

– С Дуэйном? Да нет… Он хороший парень. Просто мы не… понимаете, мы не общаемся.

– А вы не знаете, может быть, отец Берген что-то имел против Лакортов?

– Нет. Но они с Клаудией были близкими друзьями, – ответил Вестром, заметно выделив слово «близкими».

– Насколько? – спросил Лукас, склонив голову набок.

Хозяин магазинчика по-прежнему не смотрел ему в глаза.

– У Клаудии была определенного рода репутация до того, как она вышла за Фрэнка. Она крутила романы. Она была хорошенькой, с большими… – Он приставил ладони к груди, сложив их так, что получилось что-то вроде чашечек, и пару раз потряс ими, – А Фил… Он ведь мужчина. Быть священником наверняка не просто.

– Вы считаете, что у них с Клаудией был роман?

Вестром наклонился вперед на своем табурете и доверительно прошептал:

– Про это мне ничего не известно. Мы наверняка бы услышали, если бы они крутили шашни. Но возможно, в прошлом у них с отцом Филом что-то было и он хотел вернуть те времена или еще что-нибудь в таком роде.

– Сколько в округе Оджибве черных джипов? – спросил Лукас, – Наверняка очень мало.

– Мало, особенно зимой. И уж конечно, не «гранд чероки» – это машина для тех, кто ездит летом. Не припоминаю, чтобы такой был у кого-то, кроме Фила, – Он с любопытством взглянул на Лукаса, – Вы католик?

– А что?

– Складывается впечатление, что вы пытаетесь найти оправдание для Бергена.

На обложке блокнота Лукаса было написано: «Вестром. Хэлпер». Он зачеркнул первую фамилию, завел двигатель «эксплорера» и направился по 77-му шоссе к пожарной станции.

Днем, когда светило солнце и дороги были недавно расчищены, Лукас проехал путь, ночью занявший у него полчаса, всего за десять минут. С высоких точек дороги за лежащими внизу равнинами открывался далекий горизонт. Тут и там виднелись черные пятна сосновых лесов и серебристое сияние замерзших озер.

Пожарная станция – сруб из коричневых бревен на бетонном фундаменте – стояла в сосновой роще, чуть в стороне от дороги. Часть здания занимали огромные ворота гаража для пожарных машин. Офис с рядом маленьких окон располагался в другом конце. Лукас припарковался на одном из четырех расчищенных участков, вошел в офис и обнаружил, что там никого нет. В заднюю часть станции вела другая дверь, и Лукас заглянул туда.

– Эй!

– Да?

За верстаком сидел грузный светловолосый мужчина, а перед ним в свете яркой лампы лежал разобранный на части спиннинг. На покрытом оспинами лице пожарного росла жидкая, почти прозрачная бородка. Голубые глаза настороженно смотрели на Лукаса. Вдоль стены у него за спиной располагалась кухонная зона. В другом конце комнаты перед цветным телевизором находились сломанный диван, два старых кресла и два деревянных кухонных стула. Вдоль третьей стены выстроились шкафчики, на которых были по трафарету выведены фамилии. Другая дверь вела в гараж для грузовиков. Лестница уходила на чердак.

– Я ищу Дуэйна Хэлпера, – сказал Лукас.

– Это я, – ответил мужчина низким грубым голосом, – А вы, наверное, Дэвенпорт.

Хэлпер встал и пожал гостю руку. Он был в джинсах с широкими красными подтяжками и голубой рабочей рубашке. У него оказалась мощная, как и тело, мозолистая рука.

– Только что по озерной дороге проехал целый караван телевизионщиков. Шериф разрешил им снять дом.

– Да, он собирался это сделать, – сказал Лукас.

– Говорят, что Фил Берген является главным подозреваемым, – словно бросая ему вызов, напрямик сказал пожарный.

Лукас покачал головой.

– У нас пока нет подозреваемых.

– Но я слышал совсем другое, – настаивал на своем Хэлпер.

По телевизору передавали какое-то игровое шоу. Пожарный схватил пульт дистанционного управления и вырубил звук.

– Это не соответствует истине, – резко ответил Лукас.

У него возникло ощущение, что Хэлпер провоцирует конфликт. У пожарного было невыразительное лицо с маленькими глазками. Когда он проводил пальцами по бородке, они казались слишком короткими и толстыми, как сардельки. Лукас сел за круглый стол напротив него и начал задавать вопросы о времени происшествия.

– Я помню, что видел машину, но не уверен, что это было тогда же, когда прозвучал сигнал тревоги, – сказал Хэлпер. – Возможно, я подошел к окну и выглянул наружу, заметил машину, а потом мы о чем-то поговорили. Затем я снова вернулся к окну, и вот тогда прозвучал сигнал тревоги. Дик помнит все по-другому.

– Насколько вы уверены в том, что говорите?

Хэлпер потер лоб.

– Дик, наверное, прав. Мы обсуждали это, и он утверждает, что все было так.

– Если вы подходили к окну дважды, каков временной промежуток между этими моментами? – спросил Лукас.

– Не знаю, наверное, минута или две.

– Значит, даже если вы подходили к окну два раза, времени прошло не много.

– Думаю, да, – сказал Хэлпер.

– Вы видели, как джип Бергена выехал с озерной дороги?

– Нет, но у меня сложилось именно такое впечатление. Он проехал мимо станции медленно, даже если принять во внимание снег, но потом прибавил скорость. Как будто он только что свернул с шоссе.

– Хорошо.

Лукас встал, прошел через комнату и посмотрел на лестницу.

– Что там наверху?

– Комната с койками. Я живу в дальней части станции. Я здесь единственный профессиональный пожарный.

– Вы дежурите двадцать четыре часа?

– У меня свободное время днем и в начале вечера, когда приходят добровольцы, – ответил Хэлпер, – Но в основном я нахожусь здесь.

Лукас обошел комнату, задумчиво прикусив большой палец. Возможно, время станет проблемой. Он посмотрел на Хэлпера.

– А что отец Берген? Вы его хорошо знаете?

– Не слишком. Думаю, я и двух слов с ним не сказал. Он пьет. Его штрафовали за вождение в нетрезвом виде, но…

Он замолчал.

– Что?

Хэлпер что-то недоговаривал, но хотел, чтобы чужак узнал об этом.

– Шериф Карр входит в руководство пожарного управления.

– Да? И что? – Лукас специально сказал это немного резко и грубо.

– Он помешан на Бергене. Я знаю, вы не из наших, но если я сболтну лишнее и это дойдет до Шелли, он может испортить мне жизнь.

Сказав это, он умолк в ожидании.

Лукас задумался. Похоже, Хэлпер пытается заручиться союзником или вбить клин между ним и Карром. Но с какой целью? Скорее всего, его беспокоит именно то, о чем он говорит: работа. Лукас покачал головой.

– Он ничего не узнает, если в этом не возникнет необходимости. Но даже тогда я могу не открывать ему источник. Если мне покажется, что это будет разумно.

Пожарный пару мгновений оценивающе смотрел на него, затем посмотрел через окно в сторону дороги.

– Ну, во-первых, что касается вождения в нетрезвом виде. Шелли это улаживал, причем несколько раз.

Он обернулся к Лукасу, и тот понял, что Хэлпер хочет сказать что-то еще. Разговор о штрафе – своего рода проверка.

– Это все?

– Ходят слухи, что отец Берген… – начал пожарный, – Словом, если ты хороший отец, ты не позволишь своему сыну петь в церковном хоре, так сказать.

– Он что, голубой?

Это уже интересно. Геи в маленьких городках испытывают на себе самые разные виды давления, особенно если скрывают свои пристрастия. А священник…

– Так говорят, – сказал Хэлпер и осторожно добавил: – Это всего лишь сплетни. Я никогда особенно не обращал на них внимания. Думаю, что все это неправда. Но наверняка мне неизвестно. Учитывая, что произошли убийства, мне кажется, вы должны знать, о чем у нас болтают.

– Конечно.

Лукас сделал пометку в блокноте.

Они поговорили еще пять минут, после чего появились три помощника шерифа, сменившиеся после дежурства около дома Лакортов. Они замерзли и сразу отправились за кофе. Хэлпер встал, чтобы приготовить его.

– Что происходит в доме? – спросил Лукас.

– Ничего особенного. Парни из Мэдисона лазают повсюду, – ответил один из полицейских.

Лицо у него было таким красным, что напоминало кусок сырого мяса.

– А шериф там?

– Поехал в офис, чтобы поговорить с телевизионщиками.

– Хорошо.

Лукас снова посмотрел на Хэлпера, который возился с кофеваркой. Пожарный из маленького городка. Он слышит самые разные вещи, когда по вечерам дежурит с двадцатью или тридцатью добровольцами, меняющимися каждую неделю. Делать ему особенно нечего.

– Спасибо, – сказал он, кивнул Хэлперу и направился к двери.

Выходя на улицу, Лукас услышал, как зазвонил телефон. На него снова налетел злой ветер, он сгорбился, пытаясь спрятаться от него, и поспешил к своему внедорожнику. Он искал в кармане ключи, когда Хэлпер высунулся из двери и крикнул:

– Вас ищет помощник шерифа.

Лукас вернулся внутрь и взял трубку.

– Да?

– Это Расти, я из школы. Срочно приезжай.

Неполная средняя школа Гранта занимала прямоугольное здание из красного кирпича. На лужайке напротив росли голубые ели. Мужчина в комбинезоне для снегохода сбрасывал с плоской крыши снег, и резкие скребущие звуки разносились в холодном воздухе. Лукас припарковался перед главным входом, застегнул молнию на парке и натянул лыжные перчатки. Табло на здании банка чуть дальше по улице показывало время и температуру воздуха – минус тридцать градусов. Солнце висело на южном участке неба, бледное, как старый серебряный десятицентовик.

Лукас вошел внутрь. У кабинета директора его ждал Боб Джонс, круглолицый лысеющий мужчина с розовыми щеками, маленькими черными усиками, какие обожают злодеи, и профессиональной успокаивающей улыбкой директора учебного заведения. Он был в голубом костюме, белой рубашке с тугим воротником и галстуке с патриотическими красными, голубыми и белыми диагональными полосами.

– Рад познакомиться, – сказал он, когда они пожали друг другу руки, – Я много слышал о вас. Потрясающий послужной список. Идемте, я отведу вас в конференц-зал. Мальчика зовут Джон Мюллер.

В школе были широкие коридоры, выкрашенные в бежевый цвет, как принято в учреждениях. Между пробковыми досками для объявлений стояли шкафчики. Пахло пропотевшими носками, бумагой и карандашной стружкой.

Когда они прошли половину коридора, Джонс сказал:

– Я хочу поговорить об этом с отцом Джона. После того, как вы с ним закончите. Не думаю, что тут какая-то проблема с законом, но если бы вы могли с ним побеседовать…

– Конечно, – пообещал Лукас.

Расти и Дасти сидели за столом в конференц-зале и пили кофе, причем первый положил ноги на стол. Оба были крупными, мускулистыми, с квадратными лицами, белыми зубами и намеренно небрежными прическами. Расти был чиппева, а при взгляде на Дасти бросалась в глаза прозрачная бледность чистокровного шведа. Когда вошли Лукас и Джонс, Расти поспешно опустил ноги на пол, но на столе осталась лужица грязной воды.

– Где мальчик? – спросил Лукас.

– На математике, – ответил Дасти.

– Я приведу его, – вызвался Джонс и тут же исчез в коридоре, оставив за собой только эхо шагов.

Дасти локтем вытер лужу на столе и подтолкнул к Лукасу папку.

– Паренька зовут Джон Мюллер. Мы просмотрели его документы. Хорошие отметки. Тихий. Отец работает в таксидермической мастерской неподалеку от окружной дороги N, мать – в пекарне Гротека.

Лукас сел, открыл папку и принялся перебирать бумаги.

– А что случилось? Ты сказал по телефону, что убили еще какого-то мальчика.

Расти кивнул, взяв инициативу на себя.

– Джима Харпера. Он ходил в эту школу, в седьмой класс. Его убили примерно три месяца назад.

– Двадцатого октября, – добавил Дасти.

– Как? – спросил Лукас.

– Его задушили. Сначала решили, что это несчастный случай, но доктор отправила тело в Милуоки, и эксперты пришли к выводу, что его задушили. Убийцу так и не поймали.

– Первое за четырнадцать лет убийство местного жителя, – заметил Расти.

– Господи, мне никто не говорил, – сказал Лукас.

Дасти пожал плечами.

– Я думаю, никому просто не пришло в голову. По правде, это все довольно неприятно. Нам ничего не удалось найти по тому убийству. Ноль. Пшик. Прошло уже три месяца, и мне кажется, все хотят забыть про него.

– И он ходил в ту же школу и учился в одном классе с дочкой Лакортов. Боже праведный!

Джонс вернулся и вошел в комнату вместе с мальчиком, худощавым, с большими ушами, волосами цвета спелой пшеницы, огромными глазами, тонким носом и крупным ртом. Паренек был во фланелевой рубашке, выцветших джинсах и потрепанных кроссовках. Лукас подумал, что он похож на эльфа.

– Привет! Тебя, кажется, зовут Джон? – спросил Лукас, когда Джонс тихо вышел из комнаты, – Как я понял, ты можешь что-то рассказать про Лизу.

Мальчишка кивнул, сел на стул за столом напротив Лукаса и показал пальцем на двух помощников шерифа.

– Я уже разговаривал с этими людьми.

– Знаю, но я хочу все услышать еще раз, если ты не против, – очень серьезно сказал Лукас, как будто обращался ко взрослому человеку.

Джон так же серьезно кивнул.

– Итак: откуда ты знал Лизу?

– Мы вместе ездим на автобусе. Я выхожу у окружной дороги N, а Лиза едет дальше.

– Она что-нибудь говорила тебе? – спросил Лукас.

– Лиза была сильно напугана, – с расстановкой проговорил Джон. Глаза у него покраснели, и он вытаращил их так, что они стали похожи на тарелки для фрисби, – У нее была фотография, из школы.

– Что за фотография?

– Вырезанная из журнала, – сказал подросток, – На ней Джим Харпер, тот, которого убили. Вы про него знаете?

– Слышал.

– Ну, там было… – Джон отвернулся, сглотнул и снова повернулся, – Он лежал голый на кровати, а рядом с ним стоял голый мужчина, ммм, вы понимаете, с этим… У него торчал…

Лукас посмотрел на паренька, и тот ответил ему мрачным взглядом.

– У мужчины была эрекция?

– Ага, – подтвердил юноша.

– Где сейчас эта фотография?

Лукас почувствовал легкое волнение: это уже кое-что.

– Лиза забрала домой, – ответил Джон, – Она собиралась показать ее маме.

– Когда? В какой день?

Расти и Дасти слушали разговор, переводя глаза с Лукаса на паренька и обратно.

– На прошлой неделе. В четверг, потому что в этот день магазин работает и мама приходит поздно, а когда я вернулся из школы, папа готовил еду.

– А где она взяла ту фотографию? – спросил Лукас.

– Она сказала, что ей дал кто-то из ребят, но я не знаю кто, – пожав плечами, ответил Джон, – Она была вся мятая, как будто ее много раз разглядывали.

– Как выглядел мужчина? Ты узнал его?

– Нет. На снимке не было головы, – сказал юноша, – Понимаете, голова не поместилась, потому что кто-то плохо навел фотоаппарат.

«Проклятье».

– Значит, ты видел только торс.

– Точно. И то, что находилось вокруг. Кровать и разные вещи, – сказал Джон.

– Мужчина был крупным или маленьким? – спросил Лукас, – Я имею в виду тело.

– Он был довольно большим. И толстым.

– А какого цвета у него волосы?

Юноша склонил голову набок и прищурился.

– Я не помню.

– Ты не обратил внимания, у него было много волос на груди, животе и в паху? – Лукас поискал слово, которое могло бы помочь мальчику, – То есть не был ли он волосатым, как обезьяна?

– Нет, ничего похожего… но фотография черно-белая и не слишком хорошая, – ответил Джон, – Знаете, вроде как из тех журналов, которые можно купить в «Супер-вэлу»[7]7
  Американская корпорация розничной торговли по продаже бакалейных товаров.


[Закрыть]…

– «Нэшнл инкуайрер»[8]8
  «Нэшнл инкуайрер» – еженедельная иллюстрированная газета с цветными фотографиями, публикующая подчас невероятные истории о знаменитых людях, сенсационных событиях и загадочных явлениях.


[Закрыть],– вставил Расти.

– Ну да. Снимок выглядел так, будто он оттуда. Не слишком хороший.

«Если ему не показалось, что волос много, значит, мужчина, скорее всего, блондин, – подумал Лукас, – Черные волосы хорошо видны на дешевой бумаге».

– Если снимок был не слишком четким, почему ты уверен, что на нем изображен Джим? – спросил он.

Юноша кивнул.

– Это точно он. Лицо было видно хорошо, и он улыбался как Джим. Кроме того, он потерял палец, и если присмотреться внимательнее, у мальчика на фотографии не хватало пальца. Джим носил сережку, ее я тоже разглядел. Он первый в нашей школе начал носить сережку.

– Хм. Ты сказал, что Лиза была напугана. С чего ты это взял?

– Потому что она показала мне фотографию, – ответил Джон.

– Что?

Лукас нахмурился, не понимая, что он имеет в виду.

– Она девчонка. А тот снимок… ну, вы понимаете… – Джон принялся ерзать на стуле, – Она бы ни за что не показала такое мальчику, если бы не боялась.

– Понятно.

Лукас еще раз прошелся по тем же вопросам, попытался выяснить что-нибудь о фотографии, но не узнал ничего нового.

– Твой папа у себя в мастерской?

– Да, наверное, – ответил Джон, кивая.

– Ты рассказал ему про фотографию?

– Нет, – смущенно пробормотал юноша, – Понимаете… как я мог ему про такое сказать?

– Ладно. Давай поедем к нему. Я должен сообщить, что ты с нами разговаривал, чтобы все было в полном порядке. И я думаю, что нам стоит сохранить нашу беседу в тайне.

– Ясное дело. Я никому ничего не скажу. Только не про такие вещи, – серьезно пообещал Джон, широко раскрыв глаза.

– Хорошо, – похвалил его Лукас, расслабился и улыбнулся, – Иди возьми, что нужно, и поедем к тебе домой.

– Мы молодцы? – лениво поинтересовался Расти, когда паренек ушел.

– Да, вы молодцы.

Помощники шерифа захлопали в ладоши.

– Вы закончили с одноклассниками и друзьями Лизы? – спросил Лукас.

– Да, полностью, – ответил Расти.

– Отлично. Теперь поговорите с друзьями младшего Харпера. Поищите связь между ним и Лизой, – велел им Лукас, – А если эта фотография ходила по школе, выясните, кто ее всем показывал.

Он воспользовался телефоном-автоматом в учительской, чтобы позвонить шерифу.

– У тебя забавно звучит голос, – сказал он, когда Карр взял трубку.

– Это из-за того, что на меня перевели твой звонок. Тебе что-то нужно?

– Наш разговор слышат другие?

– Не так чтобы очень.

– Поговорим позже. У нас кое-что появилось.

– Я еду к дому Лакортов.

– Я тоже направляюсь в ту сторону, так что там и увидимся, – сказал Лукас.

Он тут же повесил трубку, набрал телефон офиса шерифа и попросил секретаря Хелен поискать все, что у них есть, по убийству Харпера.

Джон Мюллер пошел за учебниками и одеждой. Пока Лукас ждал его у входной двери, прозвенел звонок и коридоры заполнились детьми. Он заметил над океаном детских макушек голову взрослого человека. Доктор. Лукас сделал шаг в ее сторону. Он уже довольно давно не имел дел с женщинами, считая, что сможет справиться с этой проблемой, став затворником и доводя себя до изнеможения тяжелым трудом. Он ошибся, судя по напряжению, возникшему в груди. Если только это не сердечный приступ. Направляясь к Лукасу, Уэзер натягивала шапку и огромные перчатки, подбитые кожей с внутренней стороны. Она кивнула, остановилась и спросила:

– Есть новости?

– Совсем ничего, – ответил он, покачав головой.

«Не красавица, – подумал он, – но очень привлекательная. Немного резкая, как будто ей нравится время от времени вступать в кулачные бои. С кем она встречается? У нее должен кто-то быть. Ее дружок наверняка настоящий пижон; а на ботинках у него такие маленькие кисточки, которые он расправляет по утрам, прежде чем смазать волосы муссом».

– Я проводила обследование на туберкулез, – Доктор кивнула в сторону открытых двойных дверей спортзала, – Так вот, один из ребят был до смерти напуган, что кто-то придет ночью и убьет его.

– Обычное дело, – пожал плечами Лукас.

Еще не договорив, он понял, что выбрал неверные слова.

– Мистер Либерал, – проговорила Уэзер сдержанно.

– Эй, я ничего не могу сделать, кроме как поймать негодяя, – раздраженно ответил Лукас, – Послушайте, я правда не…

Он хотел продолжить, но доктор уже отвернулась.

– Вот и поймайте его, – сказала она и открыла дверь на улицу.

Лукас сердито прислонился к доске объявлений, глядя, как она идет к своей машине. Он подумал, что у Уэзер отличная походка. Когда он снова повернулся в сторону коридора, высматривая Джона, то обнаружил, что за ним наблюдает девочка с золотыми волосами.