Текст книги "Вампиры"

Часть вторая. Стрелок

Глава 9

– И когда ты его увидел? – спросила побледневшая Аннабель.

Джек посмотрел в другой конец бара и сказал:

– Несколько минут назад.

Все повернулись. Даветт узнала парня, встающего со стула в углу бара. Она сразу заметила кожаную летную куртку времен Второй мировой и подумала, что, если бы не куртка, не узнала бы того, о ком рассказывал Джек. Так запросто и не скажешь. Но если знать, то глянешь, и не остается сомнений – он.

Феликс стал у их столика, посмотрел на Джека. И хрипло, обрывисто выговорил:

– Ворон, ты наконец пришел закатать меня?

– Гораздо хуже, – мрачно улыбнувшись, ответил Джек.

– Кто б сомневался, – кивнув, сказал Феликс.

Глава 10

Феликс провел их по задней лестнице в квартиру с одной спальней и кабинетом. В кабинете было большое окно из односторонне прозрачного стекла, глядящее на зал бара. Феликс уселся за стол спиной к окну, курил сигарету за сигаретой и слушал с каменным выражением рассказ Джека о вампирах и Компании.

Его реакцию выдавало лишь то, что лицо, и так худое, будто растянулось в жутко изможденную посмертную маску, а взгляд, и так пронзительный, сделался совсем уж неприятным.

Аннабель не могла отвести от него глаз – такой от него веяло угрозой и силой. И все неотступно пялились на него. Да, в нем узнавался беззаботный пьянчуга из истории про Мексику и дерево с текилой. Да, этот человек умел смеяться. И сумел застрелить четверых друзей и незнакомца из-за принципа. Странно. От взгляда на его лицо хотелось то ли выбежать с диким криком в ночь, то ли прижать к себе, уложить голову на колени и баюкать, пока не уснет.

Еще одна тревожная странность: он глядел только на двоих прибывших. Само собой, на Джека – но и на Даветт. Об остальных он словно забыл после первого же взгляда. Но этот каменный взгляд упорно возвращался к юной журналистке. И, кажется, делался чуточку мягче. Но, черт возьми, только самую малость.

Нельзя так.

Когда Джек заговорил, несколько секунд висело молчание. Затем Феликс нагнулся, раздавил окурок последней сигареты и прохрипел:

– Убирайся. И забирай с собой свою банду, свои волшебные россказни и свою…

Тут он запнулся и с болью глянул на Даветт.

– …И свою сирену, и все прочие причины, по которым ты хочешь заставить меня убивать, и убирайся к чертовой матери!

Вся Команда, за исключением Джека, застыла ошеломленная. Такого они не ожидали. Ни в каком случае. Никто прежде не давал от ворот поворот.

Карл Джоплин открыл рот, чтобы возразить, но Феликс не позволил, встал и крикнул: «Сейчас же!»

Они ушли, и никто не сказал и слова. Феликс стоял посреди комнаты и свирепо глядел на выметающуюся Команду.

На улице не было ни одной машины, кроме нанятого лимузина. Джек тихонько постучал в стекло, прикорнувший водитель завозился у двери. Наконец открыл. Но никто не торопился садиться. Все стояли и смотрели в ночь.

– …Ну, слишком уж он странный даже для нас, – наконец сформулировал Карл.

Джек посмотрел на него и рассмеялся.

– Ты что, серьезно? Да он наш с потрохами!

Все с тревогой посмотрели на него.

– О Великий вождь, поправь меня, если я ошибаюсь, – пропел Карл. – Но разве нам не сказали «нет»?

– Я поправлю, – пообещал Кот и спросил Джека: – Разве я слышал не самое чертово бесповоротное «нет» в своей жизни?

Остальные трое, Аннабель и Даветт с Адамом, молча кивнули.

Джек рассмеялся снова.

– Говорю вам, он наш. Когда мы увидим его в следующий раз…

– Ты собираешься снова встречаться с ним? – удивилась Аннабель.

– Думаете, это разумно? – добавила Даветт.

– А как же, – ухмыльнувшись, ответил Джек. – Он же не знает, как нас найти. В общем, когда я в следующий раз подойду к нему, он потребует что-нибудь экстравагантное. Скорее, всего, деньги, сотню кусков или около того.

Он кивнул водителю, тот обошел лимузин и сел за руль. Джек махнул Команде – мол, садитесь.

– Я тут же соглашусь, мы пожмем руки, и он с нами. Вот и все.

Команда неохотно, настороженно подчинилась – полезла в лимузин. Когда они наконец расселись, Кот заговорил за всех.

– Бвана, ты уверен, что мы говорим про того самого парня?

Все заулыбались.

– Дорогой, отчего такая уверенность? – осведомилась Аннабель. – Я насчет денег и прочего. Если он согласится, почему не потребовал деньги сейчас?

– Сегодня он блефовал, надеялся, что мы уберемся, – добродушно ответил Джек. – А когда выяснится, что он просчитался, – а он знает, что мы не уберемся, – он из чистой злости захочет осложнить мне жизнь. И деньги эти – только повод для него самого.

Все на секунду задумались.

– …И все-таки мы об одном и том же парне? – спросил Кот.

– Старый мой приятель, я открою тебе секрет, – сообщил Джек прежде, чем кто-либо успел вставить свое. – Этот парень сделан для такой работы – даже в большей мере, чем мы с тобой.

Он умолк, вздохнул:

– Эх, бедолага… Эй, шеф, трогай.

Если кто-нибудь и заметил то, как свирепо покраснела и как задышала Даветт, то не подал и виду – за что она была очень благодарна. Она и сама не понимала, что с ней. В самом деле, ведь такой жуткий бандит.

Через полчаса после рандеву с Командой Феликс все так же стоял посреди комнаты, неподвижный и молчаливый, и думал о том, почему он никак не может заплакать. Ведь это нечестно. Он мог бы заплакать. Все люди плачут.

Он не усомнился ни в едином сказанном Джеком слове. То, что и в самом деле посреди нашего мира живут вампиры, вовсе не удивило его. Отчего бы не существовать грызущим людей воплощениям зла?

Удивительно то, как долго миру потребовалось, чтобы притянуть его, Феликса, к этим самым воплощениям зла.

А ведь он так хотел заняться чем-то настоящим, важным.

Но, Боже мой, какая она красивая!

Пьяный в дупель Джек Ворон валялся в здоровенной постели своего люкса и ощущал странное удовлетворение. Он переживал за Феликса. По-настоящему. Но все-таки не больше, чем за себя или Кота. И к тому же сказал правду про то, что Феликс рожден убивать вампиров.

Забавно, после той встречи в Мексике он много раз думал о Феликсе, но никогда как об убийце. Будто та часть Феликса, которая убивала, никогда не выныривала на поверхность. Осталась где-то там, в кошмарах.

Он перекатился на бок и подмял подушку. Отличнейшие подушки! Не обычное каменное отельное дерьмо, сделанное раз на всю жизнь, а заодно и пригодное для спасения на водах.

– Леди и джентльмены, если мы вступим в турбулентность и отель начнет тонуть, ваш плавательный прибор под покрывалом на постели…

Эх, да, оно правильно с Феликсом. Серебряные пули – хорошее решение. Может, впервые охота станет не леденящим кровь ужасом и не отчаянным бессилием при драке нос к носу. Потому что покамест оно так: попались, ублюдки! Попались… а мы поскорей сделаем ноги!

Затем Джек впервые вспомнил… хотя какое впервые, оно никогда по-настоящему и не шло из головы. Но теперь оно встало перед глазами в полный рост. Господи, трижды! Гребаная паскудная тварь.

Выскочила из мотеля и кинулась на пикап. А потом тварь бросила Дэвида с Энтони и убитых шлюх и поскакала по шоссе.

Три чертовых раза.

Чудовище догнало пикап на шоссе, вправду, и сделало это, а потом разбило заднее стекло и получило дыру в морде.

Гребаный вампир трижды произнес его, Джека, имя.

Джек рывком сел на кровати, и его побледневшее лицо было белым пятном в темноте. Он потел, дрожал и боялся как никогда в жизни.

Тварь знала имя.

Тварь знала его, Джека Ворона.

О дьявольщина. И эта тварь еще шарит где-то в ночи. И знает меня.

Он помимо воли уставился на занавешенное окно.

Она знает, где я?

Джек час за часом сидел на постели и пытался понять, как такое может быть и что это значит.

Наконец Джек подумал о том, что с собой нет даже арбалета. Он остался в доме.

Хотя, если бы и был с собой, какая разница? Сейчас ночь. В темноте их все равно не убить.

По крайней мере, это еще никому не удавалось.

А если тварь явится прямо сейчас? И не только за мной, но и за всеми нами, за Аннабель, за Котом. Ох, Боже, за Аннабель…

Он захотел встать и побежать к комнатам, где спала Команда, собрать всех, увести из отеля и…

И что? Куда дальше? Какой план?

Джек улегся в постель и учинил поразительное и типично джеквороновское дело. Он подумал, что устал, пьяный и сейчас не будет думать про монстра и свое имя. И катись оно подальше.

С тем Джек перекатился на бок и заснул.

А назавтра утром, в самый подходящий момент, наконец зазвонил телефон.

Глава 11

У Кота выдался несуразный день.

Он сидел в офисе епископа между отцом Адамом и Джеком и думал о том, что новый клиент, то бишь миссис Тамми Хьюз, по совместительству мэр Клебурна, Техас, слишком уж бодрячком передает свои душераздирающие новости.

Несуразно, что уж скажешь.

Мэр рассказывала о том, что полусформировавшиеся вампиры-пешки (а судя по жизнерадостному описанию миссис Хьюз, они не могли быть полноценными вампирами) просто в открытую топали по центральной площади Клебурна и жрали кого ни попадя. Полиция старалась, как могла, опустошала магазин за магазином «магнумов» в полуразложившиеся тела. Пули действовали, твари ревели от боли, вертелись – но продолжали жрать. Страдали только жертвы, которых утаскивали на склад заброшенного супермаркета прямо напротив окружного суда. Копы оцепили всю окрестность.

Нелепо и странно донельзя. Кот не слышал, чтобы вампиры вели себя так нагло и открыто. И где, спрашивается, их хозяин? Его пешки будто пытаются рекламировать себя.

Хм, нелепость.

Кот как бы между прочим скосил глаза и посмотрел на Джека. Тот выглядел дерьмово, а вел себя еще дерьмовее. Голову втянул в плечи, глотка дрожит, дергается. В общем, выглядит, ну, как сказать… перепуганным, так.

Святые грёбаные угодники, да что тут происходит?

А отец Адам чувствовал одно лишь благоговение перед Джеком, восхищался его сосредоточенностью. Адам ничего не замечал, потому что сам едва сдерживал панический страх.

Вот и настал черед.

Джек дослушал, что требовалось дослушать, вывел Команду наружу и повез в «Адольфус». Когда ехали, Джек не заговаривал и не отвечал на вопросы. Он поглядывал на Команду, когда Кот рассказывал, что именно произошло в офисе епископа, но если смотрели на него, то отворачивался.

Очевидная ловушка. Но Джек не знал, как рассказать своим об этом. Он не знал, что делать.

И вообще не представлял, как быть.

Когда поутру команда уселась обдумывать планы на Клебурн, Джек извинился, ушел в туалет, закурил и занялся страхом.

Уже три чертовых года за этой работой. Восемнадцать гребаных вычищенных логовищ. Восемнадцать кровавых, чертовски опасных, жутких дел. И всегда безносая поблизости.

Но сейчас будет нужно не просто взорвать дом средь бела дня. Сейчас проблема – пережить ночь. Любую и где угодно.

Потому что если знают, то найдут.

Вот же дерьмо.

А если знают и могут найти, то могут и устроить ловушку в Клебурне. Верней, уже устроили, как же иначе. И он, Джек, ничегошеньки не сможет с этим поделать.

Потому что есть такая работа – идти туда, где вампиры.

Но если…

Тут раздался «тук-тук» в дверь, и Кот сообщил, что мэр на проводе и не хочет ли Джек поговорить? Тот нахмурился и подумал о том, что совсем не знает нынешнего мэра. Хоть как его зовут? Гольдблатт?

Он запоздало сообразил, что Кот имеет в виду не того мэра. Это ж мэр из Клебурна. И ведь знает, куда звонить.

Джек встал, уронил окурок в унитаз и смыл. Пусть думают, что храбрый вожак ушел в туалет облегчиться, а не потому, что сдрейфил. С тем Джек решительно зашел в комнату и взял трубку. Все уставились на него.

– Да?

– Мистер Ворон?

Тот самый сельский говорок.

– Да.

– Мне очень жаль, что пришлось побеспокоить прямо в вашем доме, то бишь в отеле. Вы ж тут все время живете?

Ага. Значит, мы хотим знать, где живет Джек?

– Да, я здесь живу.

– Ну, конечно, мне следовало бы догадаться, что вы живете со своими работниками. С вашей Командой, да?

– Мы все живем здесь.

– Да, я поняла.

– Миссис Хьюз, вы зачем позвонили?

– Я насчет вашего чека на пятьдесят тысяч.

– И что насчет него? Я же сказал, мы не работаем без половины вперед.

– Я знаю, конечно, и понимаю, – заверила мэр. – Я не жалуюсь. Вы получите чек сегодня вечером, как мы и условились.

– Так в чем дело?

– Я подумала, что могла бы отдать сама, а не отправлять с посыльным.

– Хорошо, приезжайте.

– Э-э… но я не могу прямо сейчас, – промямлила мэр. – У меня, э-э… дела. Ну, мне надо кое-что купить. Я так редко бываю в Далласе. Но вы, как мужчина, вряд ли поймете. Ну, я просто хотела узнать, может быть, когда я закончу свое, мы могли бы встретиться, и тогда я бы лично вручила чек…

– И когда же?

– Ну, не знаю… часов в девять? Нормально?

Джек хотел сказать ей, что, сука ты эдакая, сначала хотела узнать, где мы после заката, а теперь собралась за чулочками, когда гули каждую ночь убивают людей на главной площади твоего города?

Так и надо было выложить. Но сказал он не это.

– Да, мы будем в девять.

Мэр сообщила, насколько она будет рада познакомиться со всей Командой, и с тем оба положили трубки.

Над телефонным столиком на стене висело зеркало. Джек Ворон уставился на свое отражение и глядел до тех пор, пока с рассудка не обвалилось лишнее и не пришло нужное, кристально ясное.

– Засранец, – прошептал он лицу в зеркале.

Настало время вести людей. Так, черт возьми, соберись и покажи, что можешь! Рок-н-ролл!

Он развернулся и посмотрел на свою Команду, ожидающую, гадающую, что будет дальше. Он не сказал им. Знать, что будет – это его гребаная ноша.

Вместо того выдал приказы.

Убирайтесь отсюда. Возьмите все, что можете унести без труда, и вон из отеля. Не выселяйтесь. Пусть думают, что вы вскоре вернетесь. Женщины – в лимузин.

Парни, а вы все…

– Карл, какой радиус передачи у детектора? Ты можешь поставить его в одном месте и чтобы запикало в другом?

– Ну, если не слишком далеко, – сказал Карл и пожал плечами.

– Как насчет от этой комнаты до пикапа на улице?

– Конечно. Я… э-э, постой, что происходит?

– Заткнись. Аннабель, возьми Даветт и езжайте с ней в большой «7-Eleven», который на перекрестке Мокинберд и Центральной, запишите номер последнего таксофона в ряду и названивайте на него каждые полчаса после заката. И не сидите на месте, останавливайтесь, только чтобы позвонить. Адам, ты с ними. Удостоверься в том, что они звонят каждый раз с нового места. А лучше звони сам. Не выпускай их из машины и не позволяй водителю заглушить мотор. Ты понял?

– Да, сэр, – отрапортовал Адам.

– Отлично. Народ, покатили. Прямо сейчас. Те, кто не едет, – собирайте оружие.

Никто не двинулся. Аннабель встала и посмотрела ему в глаза.

– Джек, я хочу знать, что происходит!

Боится. Чего и следовало ожидать. Джек спокойно глянул на нее и сказал:

– Я тебя не виню. Двигайся.

– Но я…

– Женщина, это не предмет для спора. Шевелитесь!

И они зашевелились.

Без четверти девять их «Шевроле-Сабурбан» тихо выкатился на мостовую. Кот сидел за рулем. Джек – рядом на переднем сиденье с арбалетом на коленях. Сзади Карл возился с аппаратом.

Джек опустил окно и принялся курить сигарету за сигаретой, и притом сказал остальным, чтобы заткнулись до тех пор, пока не приказано не затыкаться. Они заткнулись.

В восемь пятьдесят четыре детектор завыл как пожарная сирена. Кот с Карлом подпрыгнули на фут. Джек только кивнул и угрюмо ухмыльнулся.

– И что все это значит? – осведомился глядящий на отель Кот.

– То же, что и всегда. Рок-н-ролл, парни. Но круче прежнего. Поехали!

Они подъехали к телефонам у «7-Eleven», Ворон сказал Адаму, где встречаться, вернулся в «шевроле» и приказал Коту везти в «Салун Войны муравьев».

Кот повез – но изрядно нервничал и скверно вел, потому что ему трудно было оторвать взгляд от Джека Ворона. Того прямо распирало от ярости, того и гляди – не поместится в машине.

Джек вломился в салун. За вождем нерешительно топали Кот с Карлом. Джек отстранил официантку, пытавшуюся перекрыть дорогу к логову Феликса. Тот сидел за столом у окна, выходящего на бар. Феликс видел незваных гостей.

Он встал, хмурясь.

– Слушай, Ворон, я…

– Кончай гнать! – рявкнул Джек.

– Но я…

Кулак Джека грохнул по столу будто молот. Даже лампа подпрыгнула.

– Я сказал не гнать пургу! У нас нет времени!

Сделалось очень тихо. Джек медленно опустился в кресло для гостей. Столь же медленно Феликс опустился в свое. Оба закурили.

Затем Джек подался вперед и рассказал, что к чему. Очень размеренным тоном он поведал о том, что утром поедет в Клебурн, Техас, чтобы отлавливать вампиров, которые не только знают о визите, но и приготовили ловушку. Стоящие у двери Кот с Карлом вяло переглянулись.

– Э-э, про ловушку – ты что имеешь в виду? – перебил Кот.

– Вишневый, ты припомни – когда он гнался за нами, назвал мое имя.

Кот моргнул, припомнил – и побледнел.

– …Господи всемогущий, – прошептал он почти про себя.

Феликс, окутанный табачным дымом, угрюмый, сосредоточенный и мрачный, молча выслушал монолог Джека. Тот договорил, откинулся на спинку кресла, немного помолчал и протянул руку. Карл пошарил в кармане и вытащил плоскую деревянную коробку. Джек взял ее, не глядя на Карла, открыл, положил на стол и пихнул к Феликсу.

В свете лампы ярко блестело серебро.

– Ты все еще с девятимиллиметровым браунингом? – тихо спросил Джек.

Не отрывая взгляда от патронов, Феликс кивнул, затем посмотрел на Джека и с надеждой предположил:

– Но у меня уже его нет.

Джек улыбнулся, поднял руку и щелкнул пальцами. Вперед ступил Кот с холщовым мешком в руках. Кот вынул из мешка три свертка, развернул. О деревянную столешницу тяжело брякнули три пистолета.

Кот шагнул назад.

Феликс уставился на пистолеты, затем медленно встал, сунул руки в карманы, подошел к окну и равнодушно посмотрел на бар. Команда молча глядела на него.

– …Пятьдесят тысяч, – сказал он.

– Заметано, – ответил Джек.

Растерянный, почти испуганный Феликс кивнул, подошел к телефону и снял трубку, нажал кнопку. Снизу, из бара, донеслось слабое жужжание.

– Зухер? Это Феликс. Ты у руля на пару дней… Да… Да. Нет, у меня всё в порядке… Хорошо.

Феликс повесил трубку, еще несколько секунд посмотрел в окно, закурил, сунул левую руку в карман.

– Знаете, а я серьезно про пятьдесят кусков.

Джек искренне, мощно и звонко рассмеялся, вскочил, хлопнул в ладоши, шагнул на середину комнаты, поднял сжатую в кулак руку.

– Ха, да это мне следовало бы брать с тебя деньги! Разве ты не чувствуешь? Ты же пойдешь драться со злом, настоящим чертовым воплощенным злом. Ты – по-настоящему на стороне добра, без всякого. Скольким людям выпадает такой шанс?

Он снова рассмеялся, подскочил к Феликсу и потряс кулаком у него под носом.

– Разве ты не чувствуешь?

Изумленно глядящий на него Феликс только тряхнул головой, хохотнул. Черт возьми, а ведь и вправду оно чувствуется. Ну, немного.

– Я – да! – заорал в спину Кот.

Джек мимо воли ухмыльнулся во весь рот. Надо же, «Возвращение Джека Ворона», часть первая, в главной роли – сам Джек Ворон.

– Рок-н-ролл! – заорал он Карлу.

– Рок-н-ролл! – с сумасшедшей радостью подхватил Карл.

– Наверное, я сдвинулся, – глядя на ликующую троицу, осторожно сообщил Феликс.

– В самом деле? – усомнился Джек и заржал.

Феликс не ответил. Но он и в самом деле посчитал, что сдвинулся. Он покачал головой. Чертовы сумасшедшие. На этот раз им не понадобилась даже та девушка.

Интересно, как ее зовут?

Он посмотрел на Джека с Командой, хохочущих, здоровых, полных до краев жизнью.

«Хорошо б дожить до того, как узна́ешь ее имя», – подумал Феликс.

Глава 12

Когда Феликс увидел идущего к нему через судебный двор Джека, то отвернулся и склонил голову, чтобы закурить, а заодно не показать раздирающего нутро страха. Ворон был в кольчуге от пят до макушки. Открытым остался только овал лица. На поясе – толстый черный ремень для подвесок, на груди – большой белый крест.

Феликс подумал, что Джек и вправду крестоносец, пусть кольчуга из хай-тек-пластика вместо стали, а крест – белый галогенный фонарь.

Крестоносец… Лучше держаться от этого человека подальше.

Он даже и развернулся и пошел прочь, но вспомнил, что взял деньги. И подписался с потрохами.

Назад дороги нет.

И все ночные кошмары, так часто приходившие в прожитые тридцать лет, вернулись и плотно окутали мозг.

В кошмарах не было связи и системы. Всегда разная обстановка и враги. Но заканчивалось одинаково: слишком много слишком проворных врагов, одолевавших, загонявших в клаустрофобно крохотную комнату без выхода, припиравших спиной или к крошащимся скалам, или к дымящемуся зыбуну…

Что угодно. Главное – без выхода. И слишком много зла, приближающегося слишком быстро.

Феликс просыпался с криком, чувствуя раздирающий глотку ужас, а потом пил всю ночь, дрожа, пытаясь убедить себя в том, что это всего лишь сон.

Но он всегда знал, что это не так.

Теперь он глядел на свое личное, такое жалкое облачение крестоносца и знал, что сон наконец прорвался в реальность. Он, Феликс, обязательно умрет. Его захлестнул страх – жуткий как никогда в жизни.

Он посчитал, что сможет управиться с этим страхом. Пусть пришел его час, ну и что? Все умирают, правильно? Так что спокойно. Стоически. Вот оно, то самое слово: стоически.

Твою мать.

Феликс повернулся к Джеку, отступившему на шаг и внимательно глядящему на своего стрелка.

– Все готово? – спросил Ворон.

Феликс промолчал. Черт возьми, и что этот тип хотел бы услышать в ответ? Радостный щенячий лай?

Джек понял, молча кивнул, потупился, затем взглянул через улицу на дом с заколоченными окнами – нынешнюю мишень Команды.

– Ладно, скоро начинаем.

Он немного помолчал, посмотрел Феликсу в глаза.

– Хорошо?

Тому захотелось плюнуть, но вместо того он вздохнул и кивнул. Ворон пошел к ступенькам перед входом в окружной суд. Там Кот с Карлом общались с главой полиции и еще парой местных чинов.

Феликс подумал, что от ступенек суда до смерти нет и сотни шагов. Их, наверное, семьдесят. Или даже пятьдесят.

Он осмотрелся. Вокруг пусто. Внутри обозначенной границы только с дюжину людей, бо́льшая часть – в мундирах. Магазины закрыты. На улицах нет машин. Неестественный покой.

Но эта площадь по-прежнему кажется тем, чем была почти всегда: чуть ли не самым безопасным местом в мире.

Феликс бо́льшую часть жизни прожил в крупных городах, но родился и вырос именно в таком захолустье и знал, как оно. На городской площади люди сходятся, чтобы покупать и продавать, пошутить и посмеяться, оформить документы, проголосовать, оплатить штрафы и повидаться друг с другом – так же, как и вчера и за день до того, и как завтра и послезавтра. Мать твою, безопасней же места и не придумать! Конечно, скучно, и, определенно, провинциально, и еще множество слов на «-но» в этом роде. Но главное – безопасно.

Феликс посмотрел на флагшток, венчавший здание суда. В детстве учили идти к флагу, если отбился от родителей во время шоппинга. Нужно прийти к дому с флагом, сесть на ступеньки, ждать и не плакать, потому что мама с папой скоро придут и найдут. Не бойся, сынок, ты там в безопасности.

А здесь за последние три ночи убили по меньшей мере шестерых прямо на виду у полиции. Слюнявые гули затащили кричащих, умоляющих жертв в единственное заброшенное здание города. Иногда монстры выли, когда их шкуры дырявили бесполезные пули и дробь, иногда не выли. Но никогда не останавливались, тащили, лишь поворачивались и шипели, и в свете патрульных мигалок новенькие желто-серые клыки отсвечивали багрянцем.

Полицейские, пошедшие за гулями в заброшенный дом, там и остались.

Феликс докурил, уронил окурок на тротуар, раздавил кольчужным сапогом и стоял, склонившись над ним, пока не угасла последняя искра.

Потом он сидел в трейлере за маленьким столом, и рядом с укрытым кольчугой локтем догорала в пепельнице сигарета, чуть дальше стоял нетронутый пластиковый стакан с охлажденным чаем. Размахивая руками, бряцая кольчугой и вещая, посреди развешанного и расставленного оружия расхаживал Кот. Он что-то доказывал. Но что именно?

Феликс будто наблюдал за ним издалека – и вдруг понял: он настолько увлекся переживанием ужаса и надвигающегося рока, что вовсе не слушал. С другой стороны, вряд ли то, что вещал сейчас Кот, имело хоть малейшее значение. Хотя…

Хотя если бы он объявил, что работа отменяется…

Феликс отступил от своей чести и совести ровно настолько, чтобы наконец увидеть их.

И они не были… или были… в общем, Феликс и сам не знал, чем они, собственно, были.

Кажется, Кот пытался убедить в том, что вампиры совершенно реальны и не надо дергаться и пугаться, когда увидишь их, а еще про разницу между знанием, когда кто-то показал или сказал, и собственным нутряным чутьем.

Или что-то в этом роде. Похоже, Кот пытался прочитать стандартную вводную лекцию для новобранцев. И это было хорошо, потому что, пока Феликс сидел в трейлере и слушал лекцию, он не шел к тому дому через дорогу. Феликс не был в опасности, не дрался с монстрами, его не раздирали клыки. А в раздирание клыками Феликс уже поверил до нутряного чутья, от мозгов до требухи, до кончиков дрожащих пальцев, пытающихся донести сигарету до губ.

Кот ходил по трейлеру и говорил, а Феликс глядел на простые вещи, которых уже не увидит всего через час: бутылку скотча с надорванной этикеткой, пакет, в котором дают фастфуд навынос, дешевую шариковую ручку с изгрызенным колпачком, выглядывающую из прорехи коврика под водительским сиденьем. Феликс глядел и наслаждался их видом и не думал о том, что случится.

Что угодно. Лишь бы не думать.

– Я не хочу умирать, – беззвучно выговорил он и сам не понял того.

Наконец, Кот хлопнул в ладоши в знак окончания возбужденной речи.

– Всё в порядке? – радостно осведомился он.

Феликс, не имевший понятия, о чем спрашивают, посмотрел Коту в глаза и покорно ответил:

– В порядке.

Дверь открылась, внутрь просунулся Карл Джоплин и объявил:

– Отец Адам готов.

– Хорошо, – констатировал Кот.

Карл кивнул и скрылся за дверью.

– Месса, – объяснил Кот.

Феликс вздохнул. Ведь он верил. Истово. Вместе с остальными он стоял на коленях во дворе суда, пока отец Адам проводил службу в стихаре поверх кольчуги.

Феликс верил в Бога и Его Сына, в вампиров, ожидающих через дорогу, почти во всё вокруг и в то, что группка полицейских неподалеку ничем не поможет. И врачи, стоящие у машины скорой помощи, не помогут. Джек Ворон сказал, что здесь ловушка – и Феликс поверил в это.

И приготовился умереть.

Он даже поверил в свое оснащение. Да, кольчуга замедлит их – немного. И освященные пули тоже замедлят. А когда Карл окружил здание своими детекторчиками, включил их и они запищали, Феликс поверил, что это из-за вампиров внутри. И в переговорное устройство он тоже поверил. Оно передаст Карлу предсмертные крики Команды.

Феликс даже поверил в План. Что же, хороший план. Феликс глядел на молодого священника и почти его не видел, а потом уставился на электрическую лебедку с огромной катушкой троса. Джеку пришла в голову хорошая идея. Светлая.

Он бы, конечно, предпочел взорвать, но городские власти запретили взрывчатку в центре города. Пытаться убивать гулей в самом здании – не лучшая придумка. Там темно, слишком много клыков и когтей. Слишком многое может пойти не так, и слишком быстро.

Нет, Джек захотел вытащить их наружу, под солнечный свет. И тут потребуется лебедка. Джек выстрелит из здоровенного арбалета в грудь твари, заорет в радио, Карл Джоплин включит лебедку, потащит присоединенный к арбалетному болту трос и вытащит тварь гореть под солнце прямо через главный вход.

Затем Адам схватит трос и присоединит к другой стреле Джека. Работа Кота – в это время не подпускать монстров к Джеку. Феликс должен помогать Коту.

Феликс верил в то, что это хороший План.

Но он не верил в то, что План сработает.

И снова поймал себя на том, что беззвучно выговаривает те самые слова.

Месса закончилась. Все встали. Время пришло.

– Рок-н-ролл! – гаркнул Джек.

Феликс посмотрел на него, занял свое место рядом с остальными, несколько раз глубоко вдохнул. Остальные тоже глубоко задышали. Затем все отвлеклись. Появился новый молодой рыжеволосый коп, не в такой форме, как прочие, и принялся громко спорить с ними.

Слишком поздно. Тут говори что угодно, хоть кричи или пиши – ничего уже не изменишь.

Джон подал сигнал, и четверо мужчин ступили за дверь, в темноту. Феликс машинально отметил, что там прохладней, и тут в ноздри ударила вонь. Господи Боже мой, жуть, и это от вампиров? Он уже потянулся к галогенному кресту, чтобы рассмотреть источник запаха, но вспомнил о просьбе не включать фонарь. Твари боятся света, он их отпугнет, а нужно, чтобы они бросились. Господи Боже, бросились! Феликс снова подумал про светлую идею Джека. А может, он совсем уже свихнулся?.. Хоть бы скорей отсюда.

Вспыхнули фонари, один в руке Адама, другой у Джека. Тот отошел направо, и Феликс услышал, как Джек резко и коротко наставляет священника поместить фонарь дальше слева, чтобы увеличить поле зрения.

Все будто пролетало с жужжанием мимо ушей. В них стучало и дрожало в такт пульсу. В пустой бетонной пещере только старые, полувековой давности опоры, расставленные будто шашки через дюжину шагов. Стены все снесли – собирались реконструировать здание. Малейший звук раскатывается в пустоте, бьет по ушам.

…Ах, вот! В пыли – следы. Кто-то бродил шаркая ногами, туда и сюда, возвращался, петлял.

Да, тут шлялось изрядно народу. Или, верней, не совсем народу. Или совсем не…

Черт возьми, их же не видно, их не засечь, и тянет повернуться назад, встать там, откуда удобней бежать, но ведь он, Феликс, не собирается бежать. Вправду, да? Отчего бы просто не встать, присмотреться к окрестности, не взять, на худой конец, в руки оружие?

Но он не мог даже этого. Он знал, что где-то на нем висит оружие, но не мог вспомнить, где именно. А если он опустит голову, оторвет взгляд от темноты впереди, – из нее выскочит монстр, кинется.

Нет. Не двинуться.

Он застыл, дико уставившись в темноту, хватая воздух пересохшим ртом, отчаянно желая умереть.

БИ-И-ИП!

Феликс подпрыгнул на фут, а потом вспомнил: это же детектор вампиров от Карла Джоплина, взятый с собой. Остальные детекторы звонили, а этот Карл переделал с тем, чтобы выдавать крутой электронный писк.

В наушнике раздался суровый голос Джека.

– Кот, сделай тише!

– О бвана, будет сделано, – спокойно отозвался Кот.

Феликс краем глаза заметил, как освещенный правым фонарем блондинчик закрутил ручки настройки.

– Черт возьми, еще тише! – рыкнул Ворон.

– Делаю еще, – все так же спокойно отозвался Кот.

Б-и-и-ип, би-и-ип…

– Как теперь?

– Теперь нормально, – ответил Джек.

Б-и-и-ип, би-и-ип…

Феликс возненавидел этот звук.

Б-и-и-ип, би-и-ип…

Феликс ненавидел его потому, что понимал его смысл.

Би-ип, би-ип, би-ип…

Чем быстрее писк, тем ближе тварь.