Текст книги "Как работает экономика: Что Rolling Stones, Гарри Поттер и большой спорт могут рассказать о свободном рынке"

Глава третья
Государство не в состоянии создать Интернет. И дополнительные рабочие места тоже

Работа заполняет всё время, отпущенное на нее.

Сирил Норткот Паркинсон. Законы Паркинсона

«Чаринг Кросс Роуд, 84» был одним из самых лучших фильмов 1987 г. Этот артхаусный фильм с Энн Бэнкрофт, Энтони Хопкинсом и Джуди Денч в главных ролях рассказывает о дружбе по переписке, завязавшейся между двумя библиофилами по разные стороны Атлантики и продлившейся больше двадцати лет. Что больше всего поражает современного зрителя в этом фильме, так это то, как трудно было приобрести вышедшие из печати книги в середине ХХ века. Высокие цены на международные звонки приводили к тому, что люди обменивались письмами. И Хелен Ханфф (героиня Бэнкрофт) из Нью-Йорка, написала Фрэнку Доэлю (Хопкинсу), продавцу раритетных изданий из Лондона, насчет покупки нескольких томов, которые она собиралась получить по обычной почте и оплатить чеком.

С нашей точки зрения это невыносимо медленная сделка. Без Интернета, электронной почты и дешевых телефонных звонков даже покупка книги превращается в сложнейшее предприятие.

Перенесем этих героев в 2000-е гг. – Ханфф вообще не должна была бы связываться с Доэлом лично. Вместо этого она бы зашла на сайт Amazon.com, просмотрела предложения продавцов раритетных книг и купила понравившиеся книги, расплатившись с помощью кредитной карты. Благодаря вдохновенному предпринимателю Джеффу Безосу фильм «Чаринг Кросс Роуд, 84» теперь доступен на Amazon.com, но он уже не отражает современную реальность.

Джефф Безос получает миллиарды чистой прибыли, потому что компания, которую он основал, переделала концепцию розничной торговли. Рынок с благодарностью отозвался на его гениальное изобретение, потому что покупки, которые прежде отнимали много времени и сил, теперь можно совершить за минуты или даже секунды.

Какое же отношение все это имеет к расходам государственного бюджета? Во-первых, многие полагают, что именно государственные расходы дали нам Интернет. В 2013 г. Аллан Слоан писал в журнале Fortune:

«В конце концов, компания Безоса работает в Интернете, который был создан во время холодной войны научно-исследовательскими службами федерального правительства, а именно Агентством по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам США. Не появись ARPANET, не было бы и Интернета. Не было бы Интернета, не было бы ни Amazon, ни $25 млрд личного состояния Джеффа Безоса»{32}32
  Allan Sloan, «A plea to learn about Bezos's personal politics,» Washington Post, August 15, 2013.


[Закрыть].

Чушь. У правительства по определению нет никаких ресурсов, что и демонстрируют ваши ежегодные налоговые декларации. Правительство может тратить деньги и, кстати говоря, занимать их только в том объеме, который оно может собрать в виде налогов. Рабочие места тоже создает отнюдь не правительство. Единственная работа, которую «создает» правительство, – это сбор налогов с работающих или займы, основанные на том же праве собирать налоги. Все рабочие места – на государственных или частных предприятиях – образуются благодаря деятельности частного сектора. Те денежные средства, которые политикам и бюрократам пришлось инвестировать в бизнес, были у кого-то изъяты.

А как насчет Интернета? Правительственные инвестиции сыграли свою роль в создании сырой, недоработанной и по большей части непригодной для практического использования версии сети, да и эти средства изначально были взяты у частного бизнеса. Современный Интернет стал реальностью, благодаря работе отдельных людей, которых мотивировало получение прибыли. Несмотря на хвалебные оды правительственным инвестициям, сочиняемые Алланом Слоаном[18]18
  Аллан Слоан (Allan Sloan; род. в 1966 г.) – американский журналист, редактор, телекомментатор (Fortune, Newsweek, NPR).


[Закрыть], правительство может дать только то, что оно сначала забрало у кого-то другого.

В частном секторе все совсем по-другому. Мы уже видели, как реинвестирование прибылей Генри Форда сделало возможной автомобилизацию Америки. Персональные компьютеры представляют собой не менее наглядный пример. В 1970-е гг. персональный компьютер стоил больше $1 млн. Cегодня благодаря таким людям, как Майкл Делл[19]19
  Майкл Делл (Michael Dell; род. в 1965 г.) – основатель и руководитель компьютерной компании Dell.


[Закрыть], компьютеры – доступный товар для всех людей в США и для большинства людей в развитых странах. Распространение недорогих смартфонов, придуманных предпринимателями компаний Blackberry и Apple, демонстрирует, как мотив прибыли упростил доступ к информации и электронным устройствам коммуникации, которые можно носить в кармане. Поскольку, придумав новый способ сделать жизнь людей лучше, вы как правило получаете за это прибыль, при капитализме такие способы появляются в изобилии.

Вопрос заключается не в том, сколько правительство должно тратить, чтобы создать нечто столь же радикально меняющее и совершенствующее жизнь, как Интернет, а в том, как скоро появится это нечто без значительных растрат со стороны правительства? Расходы государственного бюджета не создают рабочие места. Они только воздвигают препятствия на пути инвестирования и, следовательно, мешают появлению вакансий.

Нельзя быть предпринимателями без капитала; неважно, ваши ли это собственные сбережения, деньги, взятые взаймы у родственников, или сторонние инвестиции. Один из лучших примеров – Google. Сейчас уже трудно вспомнить, что когда-то эта вездесущая компания не была ни крупной, ни влиятельной. В 1998 г. Джефф Безос вложил свои собственные $250 000 в этот проект{33}33
  Kara Swisher, «New Yorker: Bezos' Initial Google Investment Was $250K in 1998 Because 'I Just Fell in Love With Larry and Sergey,'» 5 октября, 2009, All Things D, http://allthingsd.com/20091005/new-yorker-bezos-initial-google-investment-was-250000-in-1998-because-i-just-fell-in-love-with-larry-and-sergey/.


[Закрыть]. В итоге Google стала привлекать инвестиции, но именно капитал Безоса сделал возможным взлет компании на ранней стадии. Он также вложил деньги в Twitter в самом начале, – а Twitter достиг такого успеха, что от его названия, как и от названия Google, образованы глаголы{34}34
  Kara Swisher, «New Yorker: Bezos' Initial Google Investment Was $250K in 1998 Because 'I Just Fell in Love With Larry and Sergey,'» 5 октября, 2009, All Things D, http://allthingsd.com/20091005/new-yorker-bezos-initial-google-investment-was-250000-in-1998-because-i-just-fell-in-love-with-larry-and-sergey/.


[Закрыть].

Социальная сеть Facebook стала средством воссоединения старых друзей и знакомых, потерявших контакты друг друга, и способом получения информации для сотен миллионов людей – идет ли речь о новостях общественной жизни и политики или просто о поздравлениях с днем рождения. Сейчас это открытая компания, стоящая миллиарды долларов, но было время, когда она была крошечной социальной сетью для общения студентов нескольких элитных университетов. Рано распознав потенциал предприятия, миллиардер Питер Тиль вложил в него $500 000, заложив основу главной социальной сети в мире, которая в итоге стала чем-то неизмеримо большим, чем могли себе представить ее создатели{35}35
  Julianne Pepitone и Stacy Cawley, «Facebook's first big investor, Peter Thiel, cashes out,» CNNMoney, 20 августа, 2012, http://money.cnn.com/2012/08/20/technology/facebook-peter-thiel/.


[Закрыть].

А есть еще Apple Inc., одна из самых дорогостоящих компаний в современном мире. Но когда Стив Джобс вернулся в нее в 1997 г., дела компании шли плохо. В итоге именно Джобс исправил положение, но не все знают, что $150 млн в угасающую фирму в тот момент, когда ее будущее было под вопросом и никто из кредиторов не проявлял к Apple интереса, вложил Билл Гейтс{36}36
  Dawn Kawamoto, Ben Heskett, and Mike Ricciuti, «Microsoft to invest $150 million in Apple,» CNET, 6 августа, 1997, http://news.cnet.com/2100-1001-202143.html.


[Закрыть].

Ответ лежит на поверхности: идеям, которые генерируют предприниматели, необходим капитал. Государство не может обеспечить необходимые капиталовложения. Оно само борется за право получить капитал. Отсюда налоги на прибыль корпораций, представляющие собой штраф за производство. Правительство отбирает капитал, который мог быть инвестирован в производство новых или усовершенствование уже существующих товаров и услуг.

Расходы бюджета – это что-то вроде еще одного налога на производство. У правительства есть деньги на эти траты, потому что оно собирает налоги или занимает средства у частного сектора, снижая уровень капитала, доступного для инвестиций, в результате чего страдают те, кому эти инвестиции нужны. Расходы государственного бюджета представляют собой растрату ограниченных средств, которые можно было бы вложить в будущий Microsoft или Apple, в компании, которые развивают ультрасовременные технологии. Но эти средства растрачиваются политиками.

Увы, правительство часто впустую тратит деньги, которые черпает из частного сектора. Это долгая и печальная история, которую можно проследить еще со времен Великой депрессии в 1930-е гг., когда нелепая фантазия, что правительство якобы способно тратить общественные деньги на благо общества, стала господствующей точкой зрения.

Сегодня Артурдейл – практически забытый городок в Западной Вирджинии, а в 1930-е гг. он был площадкой амбициозных экспериментов правительства. Он был построен в 1933–34 гг. как одно из новых поселений, предусмотренных Федеральным законом о фермах и участках, и стал частью проекта Элеоноры Рузвельт, помогавшей безработным осесть на земле и заняться сельским хозяйством и ремеслами»{37}37
  http://www.waymarking.com/gallery/image.aspx?f=1&guid=25aaa5cd-3321-4841-8f38-8d20b12eb62f&gid=3.


[Закрыть].

Супруга президента Франклина Рузвельта открыла для себя эту местность в 1933 г. В книге «Возвращение к земле» (Back to the Land) С. Дж. Малони пишет, что, увидев в какой нищете жили в этом краю, Элеонора «потребовала от мужа сделать что-нибудь для этих людей. Так в Западной Вирджинии было построено поселение Артурдейл, которое поддерживал президент»{38}38
  C. J. Maloney, Back to the Land (Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, 2011), 2.


[Закрыть].

Попытка заселить «деревню Элеоноры» в конце концов с треском провалилась, чего и следует ожидать от любого правительственного проекта, но, по крайней мере, это дает нам возможность сделать несколько важных выводов насчет правительственных расходов. Один из них заключается в том, что все это – пустая трата денег. Частные застройщики строят дома для того, чтобы продать их дороже, чем они потратили на их возведение. Но в Артурдейле, где дома строились федеральным правительством в среднем за $16 600, а продавались по цене от $750 до $1249{39}39
  C. J. Maloney, Back to the Land (Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, 2011), 2.


[Закрыть], рыночные принципы не действовали. Вот что происходит, когда те, кто распределяет капитал, не сталкиваются с дисциплинирующим воздействием рынка. Частные финансовые учреждения, как правило, не терпят вопиющей растраты своих средств; и если бы дома в Артурдейле строила частная строительная компания, она быстро забрала бы свои деньги.

Перерасход средств в Артурдейле наглядно показывает, как ведет себя правительство, на которое не воздействуют законы рыночной экономики. Я говорю это не для того, чтобы лишний раз пнуть чиновников, а для того, чтобы заметить: правительство не обязано угождать частным инвесторам. У него есть бездонный колодец в виде средств налогоплательщиков, из которого можно бесконечно черпать и черпать всякий раз, когда заканчиваются деньги.

Все правительственные программы – это разбазаривание средств не потому, что все политики и чиновники – воры, дураки или то и другое одновременно. Проблема в том, что финансирование государственных программ не зависит от их эффективности. Предприятия, которыми плохо управляют, вылетают в трубу каждый день. А сколько правительственных программ в год закрывает Конгресс? Можно ли представить, что политики, распределяющие финансы на эти проекты, будут более успешными, чем частные инвесторы? Ответ очевиден: разумеется, нет. Денежные стимулы играют огромную роль, но администраторы правительственных программ, пользуясь бесконечным финансированием, не чувствуют никакой потребности подстраиваться под реалии рынка. В результате все неизбежно заканчивается бессмысленной тратой денег.

В ответ на жалобы о «разорительных правительственных расходах» (кстати, этот оборот является образцом тавтологии) иногда приходится слышать, что правительство должно инвестировать даже тогда, когда на это не решится ни один частный инвестор. Точнее, правительство должно играть роль венчурного капиталиста в проектах, которые кажутся слишком рискованными даже самым смелым из инвесторов. Казалось бы, звучит правдоподобно, однако этот аргумент не выдерживает множества содержащихся в нем противоречий. Несмотря на то, что государственные зарплаты в последнее время превысили некоторые зарплаты в частном секторе{40}40
  Dennis Cauchon, «Federal pay ahead of private industry,» USA Today, March 8, 2010.


[Закрыть], успешные инвесторы остаются одними из самых богатых людей в мире. Первым среди них считается Уоррен Баффетт, однако при внимательном изучении списка Forbes 400, становится ясно, что на место лидера есть много претендентов. Чистая стоимость – это рыночный сигнал, который говорит нам, что самые проницательные инвесторы не будут трудиться ради относительно маленьких зарплат, предлагаемых федеральным правительством.

Представление о том, что частным инвесторам не хватает смелости вложить капитал в рискованные новые идеи, опровергается самой историей. Представьте себе эпоху, когда появились первые автомобили. Инвестировать в такое хитроумное и непривычное изобретение было серьезным риском. Тем не менее, на заре автомобильной эры в США появилось более 2000 автомобильных компаний. Только 1 % из них удалось удержаться на плаву{41}41
  Tim Harford, «Adapt: Why Success Always Starts with Failure» (New York: Picador,2012), 10.


[Закрыть].

Долгое время банкротство ранее успешных компаний было обычным делом в сфере компьютеров и новых технологий. Однако объем инвестиций в Кремниевую долину продолжает расти. Сторонники государственного инвестирования хотели бы заставить нас поверить, что инвесторы никогда не связываются с такими рискованными предприятиями, но факт остается фактом: чем больше риск, тем больше выигрыш. Смелых инвесторов в той или иной степени привлекают сами рискованные возможности инвестирования именно потому, что возможная прибыль велика.

Однако государственные чиновники – специалисты не только по растрате ограниченного капитала. Среди них много еще и таких, кто совершенно не способен заставить капитал работать на успешную идею. В частном бизнесе на хороших идеях зарабатывают миллиарды. Тем, кого это так и не убедило, советую прочитать заслуживающую пристального внимания книгу Роберта Бартли[20]20
  Роберт Бартли (Robert Bartley; 1937–2003) – американский журналист и экономический обозреватель, лауреат Пулитцеровской премии.


[Закрыть] «Семь тучных лет», в которой он предлагает читателям «расставить по порядку: кто с наибольшей вероятностью получит капитал, выделенный из государственного бюджета на промышленность:

А) юный Стив Джобс с друзьями, собирающий первые компьютеры в гараже,

Б) IBM,

В) компания из округа наиболее влиятельного конгрессмена»{42}42
  Robert L. Bartley, The Seven Fat Years (New York: The Free Press, 1992), 142.


[Закрыть].

Ответ на вопрос Бартли очевиден и показывает, почему рассуждения политиков о государственном «инвестировании» следует воспринимать скептически. Это типичный пример «следования за деньгами», ведь чиновники выбирают консервативные пути, не умея увлекаться новаторскими идеями. Стив Джобс, как известно, был исключен из колледжа и основал компанию Apple у себя в гараже. Сегодня Apple – символ американских инновационных технологий, но гаражные стартапы уже из-за одного своего «несерьезного» статуса определенно не попадут в число компаний, на которые обратят внимание правительственные чиновники. Они скорее вложат деньги в Solyndra, обанкротившуюся компанию по производству солнечных батарей, которая получила от Министерства энергетики США скандальный заем на $535 млн (налогоплательщики стерпят все). Самым крупным частным акционером компании был Джордж Кайзер, видный спонсор избирательных программ президента Обамы и Демократической партии{43}43
  Joe Stephens and Carol D. Leonnig, «Solyndra tried to influence Energy Department,e-mails show,» Washington Post, November 16, 2011.


[Закрыть].

Эти соображения играют большую роль в дискуссиях по поводу экономического роста, ведь доллар – это всегда доллар. «Видимая часть» таких проектов, как Артурдейл, Solyndra и любое другое государственное «инвестирование», – это средства, изъятые у общества на убыточное строительство домов, убыточное производство солнечных панелей и т. д. без учета стоимости проекта и прибыли в результате инвестирования. Есть и «невидимая часть» – то, что могли бы сделать думающие о прибыли предприниматели с этими капиталами, которые растратило правительство. Могли, но по независящим от них причинам не сделали.

Сколько еще таких проектов, как Google и Facebook, никогда не воплотятся в жизнь, потому что правительство забирает слишком много денег у работающих граждан? Какие компании, испытывавшие затруднения, можно было бы спасти, как Apple, если бы этому не мешала расточительная политика государства? Больно даже думать об этом. Однако такие вопросы проливают свет на возможности, которыми мы сможем воспользоваться, если нам удастся «потопить Левиафана».

Глава четвертая
Дело в государственных расходах, а не в бюджетном дефиците!

Дефицит – не бессмысленный показатель, а всего лишь очень сильно переоцененный.

Роберт Бартли. Семь тучных лет

В апреле 2013 г. Apple Inc. выпустила облигации на $17 млрд. Инвесторы тут же выстроились в очередь, это была крупнейшая небанковская сделка в истории{44}44
  John Balassi и Josie Cox, «Apple wows market with record $17 billion bond deal,»Reuters, 30 апреля, 2013, http://www.reuters.com/article/2013/04/30/us-apple-debt-idUSBRE93T10B20130430.


[Закрыть]. Никого не удивило, что Apple может позволить себе такой большой заём. Успех этого предложения показывает, что в рыночной сфере распространено убеждение, что мощнейшая технологическая компания, одна из самых дорогостоящих в мире, выпустившая пользующиеся бешеной популярностью iPhone и iPad, не будет иметь затруднений с погашением долговых обязательств. В 2011 г. Google успешно справилась с выпуском облигаций на $3 млрд{45}45
  John Letzing «Google makes its first debt offering,» MarketWatch, 16 мая, 2011, http://www.marketwatch.com/story/google-makes-its-first-debt-offering-2011-05-16.


[Закрыть]. Процентная ставка, которую должны были выплачивать обе компании, была лишь немногим выше той, что платит правительство США, занимая средства.

Почему же правительство может так дешево брать займы? Потому что долг Министерства финансов США обеспечен самой богатой в мире экономикой. С какой бы проблемой ни столкнулись США, экономика страны все равно претендует на звание одной из наиболее динамично развивающихся за счет частных компаний и предпринимателей. Благодаря высокой эффективности американского бизнеса Министерство финансов США может брать взаймы деньги по очень низким процентным ставкам, позволяя правительству уходить в отрицательный баланс. А так как правительство может облагать налогами эти динамично развивающиеся компании и предпринимателей, инвесторы знают, что деньги, которые правительство берет в долг, будут выплачены.

Чтобы легче представить, что такое государственный долг, давайте рассмотрим это понятие на частном уровне. Допустим, некто выиграл $50 000 в Лас-Вегасе. Он рассказывает об этой неожиданной удаче своим друзьям, и трое из них просят дать им денег в долг. Первый – банкир-трудоголик, зарабатывающий $2 млн в год. Большая часть бонуса, который он получает, выплачивается акциями, которые можно продать только через год. Сейчас ему нужны наличные, и он обещает вернуть долг, как только ценные бумаги можно будет реализовать.

Второй друг торгует бумагой, он представитель среднего класса. В хороший год он зарабатывает $100 000, но экономика нестабильна, и его доход иногда падает до $75 000. Поскольку печатная продукция пользуется все меньшей популярностью в современном мире, он может в любой момент потерять работу.

Третий друг – человек увлекающийся, свободный и творческий, постоянно загорающийся новыми идеями. Он просто не в состоянии каждый день облачаться в костюм и ехать в офис, где заправляет корпоративная бюрократия. Зато этот рисковый товарищ придумал новое потрясающее приложение для iPhone, и ему отчаянно нужен капитал, чтобы доработать свое предложение к моменту встречи с венчурной компанией.

Если следовать стандартной логике, то ясно, что банкир – наиболее надежный заемщик. Имея высокий и стабильный годовой доход, он легко выплатит $50 000 в конце года. Обе стороны понимают, что в этом займе нет риска. Банкир, который планирует продать на четверть миллиона банковских акций, заслуживает 3 %-ной ставки.

Заем торговцу бумагой – это уже более рискованная затея. Технологии постепенно делают его товар все менее нужным, и кредитор об этом знает. Будучи менее уверенным в платежеспособности продавца, он может дать ему в долг под 6 %.

Что касается изобретателя очередного приложения, то, из-за нарастающей конкуренции в этой сфере, давать ему деньги в долг – наиболее рискованное предприятие. И этот риск позволяет кредитору назначить самую высокую ставку – скажем, 12 %.

В конце концов владелец наличных решает, что с каждым из его друзей можно заключить неплохую сделку в зависимости от процентной ставки, которую они будут платить, Он решает, что осторожность не помешает, и распределяет деньги так: $33 500 банкиру под 3 %, $10 000 продавцу бумаги под 6 % и $6500 под 12 % разработчику, заем которому является наиболее рискованным, но и принесет больше всего выгоды в случае успеха.

Проблема государственного дефицита по сути такая же, как и эта история. Американская экономика – самая крупная в мире, а Министерство финансов США ежегодно получает $3 трлн с налоговых сборов. Для США должно быть легко справляться с большим дефицитом бюджета.

США не единственное государство в мире, способное с относительной легкостью справляться с долгами. Следом за США по величине бюджетного дефицита идут Япония, Англия, Китай и Франция{46}46
  List of National Debt by Country: http://www.economicshelp.org/blog/774/economics/list-of-national-debt-by-country/.


[Закрыть]. Неудивительно, что страны, чьи казначейства буквально ломятся под тяжестью собранных налогов, могут позволить себе большой дефицит бюджета. Иными словами, у богатых стран не возникает трудностей с займами на кредитных рынках, которыми заправляют наиболее успешные инвесторы со всего мира.

Бедным странам, напротив, доступ к кредитным рынкам, как правило, закрыт. У Никарагуа и Гондураса практически отсутствует долг, погашаемый ежегодными взносами, а в перманентно отстающем экономически Зимбабве доходы бюджета частенько оказываются выше расходов. Ни один нормальный инвестор не станет полагаться на правительство страны с такой слабой экономикой. И неважно, какие оно вводит налоговые ставки – ведь там практически нечего облагать налогами.

Давайте снова ненадолго вернемся к Apple и Google. Обе эти компании, принадлежащие частному сектору, работают гораздо более эффективно, чем американское правительство. Почему же они должны платить за займы немного больше? Потому что у них может выдаться плохой год – или годы. А у правительства не бывает плохих лет. Несмотря на то, что его доходы растут или падают вместе с экономикой, денег у него всегда так много, что инвесторы рассматривают заем правительству как сделку с нулевой степенью риска. Покупатели правительственного долга полагаются на способность американского частного сектора создавать средства, необходимые для выплаты взятых в долг денег. Парадоксально, но ужасающий дефицит бюджета – это сигнал для рынка, что инвесторы вполне уверены в стабильном экономическом будущем США.

Удачливый игрок ссудил бы большую часть своих денег по самой низкой процентной ставке банкиру, меньшую часть по более высокой процентной ставке – торговцу, работающему в ненадежном секторе продаж, а самую маленькую часть по самой высокой процентной ставке – предпринимателю-изобретателю. Точно так же опытные инвесторы распределяют кредиты между компаниями и правительством с учетом рисков, на которые они идут. Те, чья будущая платежеспособность не вызывает сомнений, могут получать крупные займы по самой низкой цене, а те, чьи перспективы кажутся менее радужными, должны соглашаться на грабительские процентные ставки, чтобы привлечь кредиторов.

Но хотя опытные кредиторы выстраиваются в очередь, чтобы получить привилегию дать взаймы Министерству финансов США по самой низкой процентной ставке в мире, полным-полно экспертов, которые десятилетиями пророчат финансовый крах США. Что еще более странно, многие из этих специалистов согласны с тем, что рынки поступают мудро.

Ниал Фергюсон – известный британский историк, экономист и аналитик, написавший много отличных книг по истории экономики. Описывая дефицит американского бюджета в октябре 2013 г., Фергюсон предупреждал:

«В финансовом отношении позиция федерального правительства сегодня на самом деле гораздо хуже, чем принято считать. Каждому, кто читал последний отчет по планированию бюджета, опубликованный месяц назад Бюджетным управлением Конгресса и практически не замеченный СМИ, понятно, что вопрос не в том, может ли случиться такое, что США окажутся неспособными выплатить долги, а в том, когда это случится и какие именно из долговых обязательств сыграют в этом решающую роль»{47}47
  Niall Ferguson, «The Shutdown Is a Sideshow. Debt Is the Threat,» The Wall Street Journal,October 4, 2013.


[Закрыть].

Популярный экономический обозреватель, сторонник развития свободной экономики, Марк Штейн писал в книге «После Америки»: «Господствующие политические реалии США не позволяют провести сколько-нибудь значительную корректировку политического курса… Без значительной корректировки политического курса Америка обречена»{48}48
  Mark Steyn, After America (Washington, DC: Regnery Publishing, 2012), 6.


[Закрыть]. А автор журнала National Review Кевин Уильямсон объявил в опубликованной в 2013 г. книге «Конец близок, и это прекрасно», что непреодолимый дефицит бюджета США приведет нас к краху.

Возможно, Фергюсон, Штейн и Уильямсон правы. Но пессимисты предсказывают крах Америке с тех пор, как она стала независимым государством. И хотя каждый из них согласится, что в целом рынки работают разумно, их позиция подразумевает, что рынок госдолга устроен глупо. Однако мне так не кажется. Чрезмерные расходы правительства безусловно вредят экономическому росту, но те, кто работает на кредитных рынках, тоже не лыком шиты. Кредиторы государства не менее осторожны чем те, кто одалживает деньги частным лицам.

Даже если Фергюсон, Штейн и Уильямсон знают что-то, чего не знают инвесторы, все равно – беспокоиться из-за государственного долга значит за деревьями не видеть леса. Проблема государственных займов существует с тех пор, как правительство вступило в конкуренцию за капитал с предпринимателями и компаниями. Но как я уже упоминал в предыдущих главах, доллары остаются долларами.

Не забывайте, мы все живем в условиях глобального рынка. Неважно, берет правительство у вас деньги в долг или забирает их в виде налогов. Смысл не в этом. В том и другом случае уменьшается количество капитала, доступного частному сектору, и именно это вредит экономическому росту. Что предпочтительнее – ежегодный дефицит бюджета в $500 млрд при $1 трлн государственных расходов или сбалансированный бюджет в $3 трлн? Логика экономиста говорит, что первый вариант лучше. Важно, какое количество денег тратится ежегодно.

На самом деле важнее всего сократить расходы казны в целом. Предприниматели не могут быть предпринимателями, не имея капитала. Если правительство будет расходовать меньше капиталов, у производителей будет больше капитала, на который они смогут рассчитывать.

Вернемся к примеру из этой главы. Что если этот парень из Вегаса выиграет не $50 000, а $100 000? В этом случае предприниматель, планирующий выпустить приложение, которое изменит мир, становится более привлекательным для кредитора. Располагая дополнительными 50 тысячами, можно рискнуть и одолжить побольше тому, от кого можно ожидать потенциально большую выгоду. Теперь наш счастливчик может дать взаймы $50 000 банкиру, $30 500 – продавцу и $19 500 изобретателю.

Теперь вы понимаете, почему государственные расходы заслуживают более пристального внимания, чем бюджетный дефицит. Для экономического роста нужен скачок, эксперимент, рискованные попытки внедрить что-то новое. Чем больше средств тратит правительство, тем более озабочены инвесторы тем, как распределить то, что осталось. При этом именно более рискованные предприятия потенциально более выгодны. Ежегодный выпуск журнала Sports Illustrated с фотографиями супермоделей в купальных костюмах приносит $40 млн концерну Time Inc, хотя давным-давно, в начале 1960-х этот проект начался «как шутка, как черт знает что, как неудачная импровизация»{49}49
  Rich Cohen, «The Girls of Winter,» Vanity Fair, February 2014.


[Закрыть].

В 2002 г. классический фильм «Это – Spinal Tap» (1984 г.) был включен в американский Национальный реестр фильмов, «представляющих собой культурную, историческую или эстетическую ценность». Кристофер Гест, один из создателей фильма, вспоминает: «Мы бродили по Голливуду, показывая наше скромное творение каждому встречному и поперечному, пытаясь найти кого-нибудь, кто дал бы нам денег на завершение проекта, мы повсюду наталкивалась на одну и ту же реакцию: "Мы не понимаем, что вы тут натворили?". В конце концов легендарный телевизионный продюсер Норман Лир обеспечил нам финансирование, так появился на свет исключительно достойный, ставший классикой, фильм»{50}50
  J. Rentilly, «This Is Spinal Tap,» American Way, March 1, 2014.


[Закрыть].

В 1986 г. отец Рассела Мэриленда, футболиста школьной сборной, не слишком заинтересовавшего скаутов университетских команд, отправил кассету с записью его игры в Университет Майами. И хотя университетская команда Miami Hurricanes уже была полностью укомплектована, Расселу в последний момент все же выделили грант на обучение. Отыграв два сезона в студенческом чемпионате, Мэриленд стал первым номером драфта в Национальной футбольной лиге. А после того как он выиграл Суперкубок[21]21
  Суперкубок (Super Bowl) – встреча команд-победительниц Национальной и Американской конференций американского футбола после окончания сезона в НФЛ. Матчи за Супер Боул и празднование этого события проходят с 1967 г., всегда по воскресеньям («воскресенье Супер Боул») и пользуются огромной популярностью в США.


[Закрыть] в составе Dallas Cowboys, его включили в Футбольный Зал славы университета. Тренеры большинства университетских команд проглядели его спортивный талант, и только Miami Hurricanеs рискнула – и выиграла{51}51
  Erin Egan, «HOF Inductee Russell Maryland Has Plenty of Love for the U,» USA Today,July 20, 2012.


[Закрыть].

Трудно совершить экономический рывок, когда в стране недостает свободных капиталов. Сценарий «Французского связного» так и остался бы невостребованным, «Это – Spinal Tap» не вышел на экраны, редакция Sports Illustrated не рискнула бы делать ежегодный выпуск с моделями в купальниках, а футбольная карьера Рассела Мэриленда завершилась бы с окончанием школы. С другой стороны, ограничение государственных расходов означает, что больше капитала окажется доступным и большую их часть можно будет потратить на рискованные проекты.

Чрезмерные государственные расходы – это реальная, но невидимая цена, которую платит общество. Невидимыми остаются все те блестящие идеи, которые никто никогда не профинансирует. Чтобы уменьшить бремя правительственных расходов, нужно увеличить долю капитала, которую можно выделить на реализацию рискованных идей – идей, которые могут по-настоящему преобразовать экономику. Если мы хотим жить лучше, нужно работать над тем, чтобы резко сократить траты государства, а дефицит нужно послать ко всем чертям. Он действительно не так важен.