Текст книги "Знак Зорро"

Глава XII
Визит

На следующее утро, чуть рассвело, на площади Рейна де Лос-Анжелес началось большое смятение. Сержант Педро Гонзалес с двадцатью кавалеристами, почти со всеми кавалеристами местного гарнизона, готовился к погоне за сеньором Зорро.

Голос громадного сержанта покрывал шум; солдаты приводили в порядок седла, осматривали уздечки, бутылки для воды и небольшой запас провизии. Сержант Гонзалес приказал, чтобы отряд отправился налегке и жил бы за счет местных жителей. Он отнесся серьезно к приказаниям капитана, отправляясь за сеньором Зорро; собирался не возвращаться до тех пор, пока не захватит его, – или умереть в попытке добиться этого.

– Я прибью шкуру молодчика к дверям гарнизонного помещения, друг мой, – сказал он толстому хозяину. – Потом я получу от губернатора вознаграждение и заплачу деньги, которые я должен тебе.

– Молю святых, чтобы это осуществилось, – сказал хозяин.

– Что осуществилось, дурак? Что я заплачу тебе свой долг? Не боишься ли ты потерять несколько грошей?

– Я хочу сказать, молюсь, чтобы вам удалось поймать разбойника, – повторил хозяин ложь без запинки.

Капитан Рамон не вышел, чтобы присутствовать при отъезде отряда, так как у него была значительная лихорадка из-за раны, но народ из села толпился вокруг сержанта Гонзалеса и его людей, задавая массу вопросов. Сержант увидел, что является центром всеобщего внимания. Это «Проклятие Капистрано» скоро перестанет существовать! – громко хвастался он. – Педро Гонзалес последует по пятам его. Ха! Когда я встану лицом к лицу с молодчиком…

В эту минуту парадная дверь дома дона Диего Вега открылась, и появился сам дон Диего, чему горожане очень удивились, так как было еще раннее утро. Сержант Гонзалес выронил узелок, который держал в руках, подбоченился и посмотрел на своего друга с особым интересом.

– Вы не были в постели? – выпалил он.

– Нет, я был, – заявил дон Диего.

– И уже так рано встали? Здесь есть какая-то дьявольская тайна, которая нуждается в объяснении.

– Вы достаточно шумели, чтобы разбудить даже мертвых, – сказал дон Диего.

– Ничего нельзя было поделать, кабальеро, так как мы действовали по приказу.

– Разве нельзя было сделать все приготовления в помещении гарнизона, а не на площади, или вы думаете, что там было бы недостаточно людей, которые бы увидели все ваше величие?

– Теперь, клянусь…

– Не говорите этого! – приказал дон Диего. – В действительности я встал так рано потому, что я должен проделать проклятую поездку в мою гациенду, путешествие в несколько миль, чтобы осмотреть свои стада и табуны. Не будьте никогда богатым человеком, так как богатство требует слишком многого от человека.

– Что-то говорит мне, что я никогда не буду страдать в этом отношении, – сказал сержант, смеясь. – Вы поедете с эскортом, мой друг?

– Парочка туземцев – вот и все.

– Если вы встретитесь с этим сеньором Зорро, он наверное захватит вас, ради хорошего выкупа.

– Разве есть предположение, что он находится между этим местом и моей гациендой?

– Недавно прибыл туземец с известием, что его видели на дороге, ведущей к Пала и Сан-Луис Рей. Мы в этом направлении и поедем. А так как ваша гациенда в противоположном месте, то, конечно, вы теперь не встретите этого негодяя.

– Я чувствую некоторое облегчение, слыша это. Итак, вы едете по направлению к Пала, сержант?

– Да. Мы постараемся напасть на его след как можно скорее, и как только это сделаем, захватим эту лисицу. Пока же постараемся найти ее логовище. Мы отправляемся тотчас же.

– Я буду ждать известий с нетерпением, – сказал дон Диего. – Желаю успеха.

Гонзалес и его люди вскочили на лошадей, сержант прокричал команду, и они пустились галопом через площадь, поднимая большие облака пыли и направляясь по шоссе, ведущему к Пала и Сан-Луис Рей. Дон Диего смотрел им вслед до тех пор, пока не стало видно ничего, кроме маленького облачка пыли вдали. Тогда он потребовал свою лошадь. Он также сел верхом и поехал по направлению к Сан-Габриель, а двое слуг-туземцев на мулах следовали за ним.

Но прежде чем отъехать, дон Диего написал записку и отправил ее с туземцем в гациенду Пулидо. Она была адресована дону Карлосу и состояла в следующем:

«Солдаты отправились сегодня утром преследовать сеньора Зорро; было донесение, что этот разбойник имеет под своим началом целую банду негодяев и может вызвать сражение. Нельзя предсказать, мой друг, что случиться. Я не люблю, чтобы кто-либо из тех, кем я интересуюсь, подвергались опасности, – подразумеваю в особенности вашу дочь, а также донью Каталину и вас. Тем более, что этот бандит видел вашу дочь вчера вечером и, конечно, должен был оценить ее красоту и, может быть, будет искать возможности увидеть ее снова. Я прошу вас приехать тотчас же ко мне в Рейна де Лос-Анжелес и распоряжаться там, как дома, пока все не устроится. Я уезжаю сегодня утром в свою гациенду, но я оставил приказ слугам, так что вы можете требовать всего, чего пожелаете. Надеюсь увидеть вас по возвращении через два или три дня.

Диего»

Дон Карлос громко прочел это послание своей жене и дочери, а потом посмотрел на них, чтобы увидеть, какое оно произвело на них впечатление. Сам он, будучи старым бойцом, смеялся над опасностью, но не хотел подвергать риску женщин.

– Ну, как вы думаете? – спросил он.

– Уже прошло много времени с тех пор как мы были в селе, – сказала донья Каталина. – У меня осталось там несколько друзей среди дам. Я думаю, что это будет превосходная вещь.

– И если станет известно, что мы гостим в доме дона Диего Вега, – сказал дон Карлос, – то это, конечно не причинит нам вреда. А что думает наша дочь?

Этот вопрос был уступкой, и Лолита понимала, что ей выказывали такую необычную честь и благосклонность лишь благодаря сватовству дона Диего. Она колебалась некоторое время, прежде чем ответить.

– Я думаю, это будет хорошо, – сказала она. – Мне хотелось бы побывать в селе, ведь мы почти никого не видим в этой гациенде. Но, может быть, станут болтать относительно меня и дона Диего?

– Глупости! – разразился дон Карлос. – Может ли быть что-либо более естественное, чем наше посещение дома Вега, раз наша кровь почти так же благородна, как и их, и гораздо лучше, чем у многих других.

– Но ведь это дом дона Диего, а не его отца.

– Но его не будет там два или три дня, как пишет он, и мы можем уехать, когда он вернется.

– Ну, в таком случае решено, – объявил дон Карлос, – Я повидаю управляющего и дам ему инструкции.

Он поспешил во двор и, очень довольный, позвонил в большой колокол для вызова управляющего. Когда сеньорита Лолита увидит богатую обстановку в доме дона Диего Вега, она, наверное, с большей охотой согласится принять предложение дона Диего, думал он. Она увидит шелка, ткани, элегантные драпировки, мебель, инкрустированную золотом, с гвоздиками из драгоценный камней. Тогда она поймет, что может быть владелицей всего этого да еще и многого другого. Дон Карлос считал, что он знает женское сердце.

Вскоре после часа сиесты к дверям была подана повозка, запряженная мулами, с кучером-туземцем. Донья Каталина и Лолита вошли в нее, а дон Карлос оседлал свою лучшую лошадь и поехал сбоку. Они направились вниз по дорожке к шоссе, а потом по нему к Рейна де Лос-Анжелес.

Встречавшиеся им по дороге удивлялись, видя, что семейство Пулидо куда-то выезжает, так как все прекрасно знали, что у них были неудачи, и они редко покидали свое имение. Шептали даже иногда, что дамы не всегда придерживаются моды, и что слуги очень плохо питаются, но остаются в гациенде, так как их хозяин был очень добрым человеком.

Но донья Каталина и се дочь держали гордо головы так же, как и дон Карлос. Они раскланивались с теми, кого знали, и так продолжалось на всем пути.

Теперь они сделали поворот и могли видеть вдали село, площадь, церковь с высоким крестом, гостиницу, склады и несколько домов очень претенциозного вида, вроде дома дона Диего, а также разбросанные хижины туземцев и бедняков.

Повозка остановилась перед домом дона Диего, слуги выскочили, чтобы приветствовать гостей, разостлали ковер от повозки до дверей, чтобы дамам не пришлось пройти по пыли. Дон Карлос пошел впереди, направляясь в дом и приказав позаботиться о лошадях и мулах и убрать повозку. В доме они отдыхали некоторое время, а слуги принесли им вино и еду.

Потом они прошлись по всему богатому дому, и даже глаза доньи Каталины, которая видела много богатых домов, расширились от удовольствия при виде всего того, что ей пришлось встретить в доме дона Диего.

– Подумать только, наша дочь может быть владелицей всего этого, стоит ей только сказать одно слово! – прошептала она.

Сеньорита Лолита не говорила ничего, но начала думать, что было бы, пожалуй, вовсе не так уж плохо сделаться женой дона Диего. В ней происходила внутренняя борьба. С одной стороны, было богатство, положение и спасение состояния ее родителей, – и безжизненный мужчина в качестве мужа; а с другой, был роман и идеальная любовь, которой она жаждала. Пока последняя надежда не исчезла, она не могла отказаться от нее.

Дон Карлос вышел из дома и прошел через площадь к гостинице, где встретил несколько пожилых джентльменов. Он возобновил знакомство с ними, хотя и заметил, что ни один из них не выказал особого восторга, здороваясь с ним. Они боялись, предполагал он, открыто выказать ему особо дружеские чувства, так как он был в немилости у губернатора.

– Вы приехали в село по делу? – спросил один.

– Нет, не совсем, сеньор, – ответил дон Карлос, радуясь, что он может дать такой ответ и этим укрепить свое положение. – Этот сеньор Зорро опять орудует, и солдаты преследуют его.

– Мы знаем об этом.

– Может произойти сражение или ряд набегов, так как говорят, что сеньор Зорро приобрел теперь себе целый отряд головорезов, и моя гациенда может оказаться во власти грабителя.

– А! Так вы привезли вашу семью в село, пока все не окончится?

– Я бы и не подумал об этом сам, но сегодня утром дон Диего Вега послал мне приглашение привезти мою семью сюда и воспользоваться его домом на это время. Дон Диего уехал в свою гациенду, но через короткое время вернется.

При этих словах глаза слушавших слегка расширились, но дон Карлос сделал вид, что не заметил этого, и продолжал, потягивая вино:

– Дон Диего был у меня с визитом вчера утром. Мы вспоминали с ним старое время. Прошлой ночью мою гациенду посетил сеньор Зорро, как вы, без сомнения, слышали; когда дон Диего узнал об этом, он прискакал снова, опасаясь, что с нами случилось несчастье.

– Дважды в один день! – воскликнул, едва переводя дух, один из собеседников.

– Точно так, сеньор.

– Вы… ээ… ваша дочь очень красива, неправда ли, дон Карлос Пулидо? Ей семнадцать лет или около того?

– Восемнадцать, сеньор. Да, ее находят красивой, насколько мне известно, – подтвердил дон Карлос.

Окружавшие посмотрели друг на друга. Теперь у них была разгадка. Дон Диего Вега хотел жениться на сеньорите Лолите Пулидо. Это означало, что семья Пулидо снова расцветет и что дон Карлос, может быть, почувствует потребность вспомнить своих друзей и может посмотреть косо на тех, кто не был на его стороне.

Поэтому они поспешили выказать ему почтение и внимание, расспрашивая его об урожае и увеличении его стад и табунов, о состоянии его пчел и о том, не находит ли он, что оливки превосходны в этом году.

Дон Карлос, казалось, принимал все это, как должное. Он пил вино, за которое они платили, и ставил его также, а толстый хозяин метался, исполняя приказания и пытаясь мысленно подсчитать дневную выручку, что было для него неразрешимой задачей.

Когда с наступлением сумерек дон Карлос покинул таверну, некоторые из посетителей сопровождали его, а двое из наиболее влиятельных прошли с ним через площадь до дверей дома дона Диего. Один из них попросил, чтобы дон Карлос с женой посетили его сегодня вечером поболтать и послушать музыку, и дон Карлос милостиво принял это приглашение.

Донья Каталина смотрела из окна, и ее лицо сияло, когда она встретила своего мужа у дверей.

– Все идет прекрасно, – сказал он. – Они встретили меня с распростертыми объятиями. Я принял приглашение на сегодняшний вечер.

– Но Лолита? – запротестовала донья Каталина.

– Она должна остаться здесь, конечно. Но разве это может помешать? Здесь имеется с полсотни слуг. И я принял приглашение, моя дорогая.

Такого случая завоевать себе снова положение в обществе, конечно, нельзя было упускать. Поэтому Лолите сказали, что она должна будет остаться в большой гостиной читать книжку стихотворений, которую она нашла там, а если ей захочется спать, то она сможет удалиться в одну из комнат. Слуги будут охранять ее, а дворецкий лично позаботится о ее желаниях.

Дон Карлос и его жена ушли вечером в гости в сопровождении полдюжины туземцев, которые освещали им путь через площадь, держа в руках факелы, потому что ночь была безлунной, и с неба снова угрожал дождь.

Сеньорита Лолита свернулась на кушетке с книгой стихотворений и начала читать. Каждый стих говорил о любви, свиданиях, страсти.

Она удивлялась, что дон Диего читает такую книгу, будучи сам таким флегматичным, но вид книги показывал, что она бывала в руках неоднократно. Лолита вскочила с кушетки, чтобы посмотреть на другие книги на ближайшем столике. И ее удивление еще более возросло.

Тут были собраны сочинения поэтов, воспевавшие любовь, тома, касавшиеся верховой езды, книги, написанные под руководством мастеров фехтования, рассказы о великих генералах и воинах.

«Конечно, такие книги были неподходящим чтением для такого человека, как дон Диего», сказала ока себе. Потом она подумала, что, может быть, он увлекается ими, хотя и не разделяет того образа жизни, который в них описывается. «Дон Диего какая-то загадка», сказала она себе в сотый раз, вернулась опять на кушетку и погрузилась в чтение поэзии.

В это время капитан Рамон постучал в парадную дверь.

Глава XIII
Любовь приходит скоро

Дворецкий поспешил открыть дверь.

– Я сожалею, что дона Диего нет дома, – сказал он. – Он уехал в свою гациенду.

– Я знаю. Но дон Карлос с женой и дочерью здесь, не так ли?

– Дон Карлос и его жена отправились в гости, сеньор.

– А сеньорита?

– Здесь, конечно.

– В таком случае я засвидетельствую ей мое почтение, – сказал капитан Рамон.

– Сеньор, простите меня, но сеньорита одна.

– Разве я не порядочный человек? – спросил капитан.

– Вряд ли будет прилично принять ваш визит при отсутствии дуэньи.

– Кто вы такой, чтобы говорить со мной о приличиях? – крикнул капитан Рамон. – Прочь с дороги, сволочь! Посмей-ка мне еще перечить, и ты будешь наказан. Я знаю кое-что о тебе!

Лицо дворецкого побледнело, потому что капитан говорил правду, и одно слово могло причинить ему большие неприятности вплоть до заключения в тюрьму. Все же он знал, что подобало и что нет.

– Но, сеньор, – запротестовал он.

Капитан Рамон оттолкнул его левой рукой и вошел в большую гостиную. Лолита вскочила в испуге, увидев его перед собою.

– Ах, сеньорита, надеюсь, я не испугал вас, – сказал он. – Я сожалею, что ваши родители в отсутствии, но я должен сказать вам несколько слов. Этот слуга не хотел меня пускать, но я думаю, что вам нечего бояться человека с раненой рукой.

– Это… это едва ли прилично, не так ли, сеньор? – спросила девушка с некоторым испугом.

– Я уверен, что в этом не будет ничего дурного, – сказал он. Он прошел через комнату и сел на угол кушетки, открыто восхищаясь красотой Лолиты. Дворецкий остановился поблизости.

– Иди-ка в свою кухню, молодец! – приказал капитан Рамон.

– Нет, позвольте ему остаться, – попросила Лолита. – Отец приказал так, и он подвергнется наказанию, если уйдет.

– Точно так же, если и останется. Уходи!

Слуга вышел. Капитан Рамон снова повернулся к девушке и улыбнулся ей. Он воображал, что женщинам нравится, когда человек проявляет свое господство над другими.

– Вы прекраснее, чем всегда, сеньорита! – сказал он заискивающим голосом. – Я очень рад, что нашел вас в одиночестве, потому что хочу кое-что сказать вам.

– Что это может быть, сеньор?

– Вчера вечером, в гациенде вашего отца, я просил разрешения заслужить ваше расположение. Ваша красота воспламенила мое сердце, сеньорита, и я бы хотел, чтобы вы стали моей женой. Ваш отец согласился, но сказал, что дон Диего также получил такое разрешение, выходит вопрос должен быть решен между доном Диего и мной.

– Следовало ли вам говорить об этом мне, сеньор? – спросила она.

– Конечно, дон Диего Вега для вас неподходящая пара, – продолжал он. – Разве у него есть мужество или ум? Разве он не является посмешищем вследствие своей расслабленности?

– Вы говорите о нем плохо в его собственном доме, – произнесла сеньорита, и ее глаза сверкнули.

– Я говорю правду, сеньорита. Мне хотелось бы заслужить ваше расположение. Разве вы не можете, смотреть на меня более благосклонно? Неужели вы не можете подать мне надежду, что я сумею завоевать ваше сердце и руку.

– Капитан Рамон, это недостойно, – сказала она. – Это непорядочно, и вы знаете это. Прошу вас оставить меня.

– Я жду вашего ответа, сеньорита.

Ее оскорбленная гордость запротестовала. Почему за нею не ухаживают, как за другими сеньоритами, как принято. Почему этот человек так дерзок? Почему он пренебрегает приличиями?

– Вы должны оставить меня, – твердо сказала она. – Все это очень скверно, и вы знаете об этом. Неужели вы хотите сделать мое имя притчею, капитан Рамон? Предположите, что кто-нибудь войдет и застанет нас вот так – одних…

– Никто не войдет, сеньорита. Разве вы не можете дать мне ответа?

– Нет! – закричала она, встав с кушетки, – Как это нехорошо, что вы об этом спрашиваете. Мой отец, уверяю вас, узнает о вашем посещении.

– Ваш отец? – насмешливо произнес он. – Человек, находящийся в немилости у губернатора? Человек, которого ощипали, потому что он не обладает политическим чутьем! Я не боюсь вашего отца! Он должен гордиться тем, что капитан Рамон обратил внимание на его дочь.

– Сеньор!

– Не убегайте, – сказал он, схватив ее за руку. – Я сделал вам честь, предлагая быть моей женой!

– Сделали мне честь?! – крикнула она гневно, чуть не плача. – Это мужчине делают честь, когда принимают его предложение.

– Мне нравится, когда вы сердитесь, – заметил он. – Сядьте-ка снова тут рядом со мною. А теперь, дайте мне ответ.

– Сеньор!

– Вы, конечно, выйдете за меня. Я буду хлопотать перед губернатором за вашего отца и добьюсь восстановления части его имений. Я возьму вас в Сан-Франциско де Азис в дом губернатора, где вами будут восхищаться знатные особы.

– Сеньор, пустите меня!

– Ответ, сеньорита! Вы достаточно таки заставили меня ждать!

Она вырвалась от него и встала напротив со сверкающими глазами. Ее маленькие ручки сжались.

– Выйти за вас? – воскликнула она. – Я скорее останусь старой девой, скорее выйду замуж за туземца, скорее умру, чем выйду за вас! Я выйду замуж за кабальеро, за джентльмена или же ни за кого! А я не могу сказать, чтобы вы были джентльменом.

– Прекрасные слова для дочери человека, который почти что разорен!

– Разорение не изменило происхождения Пулидо, сеньор. Я сомневаюсь, чтобы вы поняли это. Очевидно, сами вы не дворянской крови. Дон Диего узнает обо всем. Он друг моего отца.

– И вы хотите обвенчаться с богатым доном Диего и таким образом исправить дела вашего отца? Вы не хотите выйти за честного офицера, а продаете себя.

– Сеньор! – пронзительно вскрикнула она.

Это было невыносимо. Она была одна, не было никого поблизости, кто бы отомстил за такое оскорбление. Кровь ее кипела, и она решила отомстить сама.

Подобно молнии поднялась ее рука и с треском ударила капитана Рамона по лицу. Затем она отскочила, но он схватил ее за руку и привлек к себе.

– Вы должны заплатить поцелуем за это! – сказал он. – Такую маленькую женщину можно захватить одной рукой, слава святым!

Она боролась с ним, царапая и ударяя его в грудь, так как не могла достать до его лица, но он только смеялся над ней и сжимал все крепче, пока, наконец, она почти что обессилела. Тогда он откинул назад ее голову и заглянул в глаза.

– Один поцелуй в уплату, сеньорита! – сказал он. – Будет большим удовольствием приручить такое дикое создание.

Она снова пробовала бороться, но не могла. Она молила святых о помощи, а капитан все громче смеялся, наклонил голову, и его губы приблизились к ее губам.

Но ему не пришлось поцеловать ее. Она с удвоенной силой старалась вырваться от него, и он был принужден напрячь свою руку и притянуть ее к себе. В это время из угла комнаты раздался грозный голос:

– Одну минуту, сеньор!

Капитан Рамон выпустил девушку и повернулся на каблуках. Он прищурил глаза, чтобы рассмотреть пришельца в темном углу. Сеньорита Лолита испустила радостный крик.

Не обращая внимания на присутствие дамы, капитан Рамон громко выругался, так как перед ним стоял сеньор Зорро.

Он не старался узнать, каким образом разбойник вошел в дом. Он не задумывался над этим. Он сознавал, что был без шпаги и что из-за раненого плеча все равно не мог бы воспользоваться ею, если бы даже и имел ее. Сеньор Зорро подходил к нему все ближе.

– Я могу быть вне закона, но я уважаю женщин! – произнес «Проклятие Капистрано». – А вы, офицер армии, не понимаете этого, как видно. Что вы делаете тут, капитан Рамон?

– А вы что тут делаете?

– Я слышал крик леди, что дает кабальеро достаточно права войти в любое место, сеньор. Мне кажется, что вы нарушили все правила приличия.

– Может быть, леди также нарушила их?

– Сеньор! – загремел разбойник. – Еще одна подобная мысль, и я уложу вас на месте, хотя вы и раненый человек! Как проучить мне вас?

– Дворецкий! Люди! – закричал внезапно капитан – Здесь сеньор Зорро! Вы получите награду, если схватите его!

Человек в маске засмеялся. – Мало пользы принесет вам призыв о помощи, – сказал он, – используйте лучше время на произнесение молитвы.

– Вы поступаете красиво, угрожая раненому человеку.

– Вы заслуживаете смерти, сеньор, но я думаю, что должен позволить вам избежать ее. Вы встанете на колени и попросите прощения у сеньориты. А потом вы покинете этот дом, ускользнете отсюда подобно подлецу, кем вы и являетесь на самом деле, и будете молчать о том, что произошло здесь. Если вы этого не сделаете, я обещаю запачкать вновь мою шпагу вашей кровью.

– Ха!

– На колени, сеньор, и немедленно! – приказал Зорро. – У меня нет времени ждать.

– Я офицер!

– На колени! – скомандовал снова сеньор Зорро страшным голосом. Он шагнул вперед, схватил капитана Рамона за здоровое плечо и швырнул на пол.

– Немедленно, трус, скажите сеньорите, что вы униженно просите у нее прощения, которого она, конечно, не даст вам, так как вы недостойны его – и что вы никогда больше не будете тревожить ее. Скажите это или, клянусь святыми, вы произнесете свое последнее слово!

Капитан Рамон исполнил все это. Тогда сеньор Зорро схватил его за шиворот, приподнял, дотащил до двери и вышвырнул на улицу в темноту. Если бы не мягкие сапоги, то капитан Рамон пострадал бы еще сильнее и в смысле боли и в смысле телесных повреждений.

Сеньор Зорро как раз закрыл дверь, когда дворецкий вбежал в комнату и с ужасом увидел человека в маске.

– Сеньорита, я надеюсь, что был вам полезен, – сказал разбойник. – Этот негодяй не будет больше тревожить вас, иначе он снова почувствует острие моей шпаги.

– О, я благодарю вас, сеньор, благодарю вас! – крикнула она. – Я расскажу отцу о вашем прекрасном поступке. Дворецкий, подайте вина!

Дворецкому оставалось только повиноваться приказанию, и он поспешил из комнаты, удивляясь временам и нравам.

Сеньорита Лолита подошла к сеньору Зорро.

– Сеньор, – прошептала она, – вы спасли меня от оскорбления. Вы спасли меня от осквернения, которое нанесли бы мне губы этого человека. Сеньор, хотя вы будете считать меня не скромной, но я по доброй воле предлагаю вам тот поцелуй, который он хотел взять силой.

Она подняла лицо и закрыла глаза.

– Я не буду смотреть, когда вы снимете свою маску, – сказала она.

– Это было бы слишком много, сеньорита, – ответил он. – Вашу руку, но не ваши губы.

– Не оскорбляйте меня, сеньор, я сама предложила вам это, а вы отказываетесь.

– Вы не будете оскорблены, – ответил он, быстро склонился, поднял конец маски и слегка коснулся губ Лолиты своими губами.

– Ах, сеньорита! – продолжал он. – Я бы хотел быть честным человеком и открыто добиваться права на вас. Мое сердце полно любовью.

– А мое – любовью к вам!

– Это безумие! Никто не должен знать этого…

– Я не побоялась бы сказать об этом всему миру, сеньор…

– А как же ваш отец и его состояние, дон Диего?

– Я люблю вас, сеньор!

– А возможность стать влиятельной дамой? Разве, вы думаете, я не знал, что дон Диего был тем человеком, которого вы подразумевали, когда мы говорили во дворе вашего отца? Это только ваш каприз, сеньорита.

– Это любовь, сеньор. Выйдет ли что-нибудь из этого или нет, Пулидо не любят дважды.

– Что же может выйти из этого, кроме несчастья?

– Мы еще увидим. Бог милостив…

– Это безумие!

– Приятное безумие, сеньор!

Он прижал ее к себе, снова наклонил голову, она же снова закрыла глаза и приняла его поцелуй, только на этот раз поцелуй был более продолжителен. Она не пыталась увидеть его лицо.

– Может быть, я безобразен? – сказал он.

– Но я люблю вас.

– Изуродован, сеньорита?

– Все же я люблю вас!

– На что же мы можем надеяться?

– Уходите, сеньор, прежде чем вернутся мои родители. Я ничего не скажу кроме того, что вы спасли меня от оскорбления и ушли. Они будут думать, что вы появились, чтобы ограбить дона Диего. Станьте честным, сеньор. Ради меня! Станьте честным, прошу вас, и предъявите права на меня. Никто не видал вашего лица и, если вы снимете маску навсегда, никто никогда не будет знать о вашей виновности. Вы не обыкновенный вор. Я знаю, почему вы крали – чтобы отомстить за беззащитных, чтобы наказать жестоких политиков, чтобы помочь угнетенным. Я знаю все, что вы отнимали, вы отдавали бедным. О, сеньор!

– Но моя задача еще не окончена, сеньорита. Я должен завершить ее.

– Тогда кончайте ее и – да оберегают вас святые! И они это сделают, я уверена. И когда окончите, возвращайтесь ко мне. Я узнаю вас, в каком бы одеянии вы ни явились.

– Я не буду ожидать так долго, сеньорита. Я буду часто видеть вас. Иначе я не смогу существовать.

– Берегите себя.

– Теперь я действительно буду беречься, так как имею на то двоякую причину. Никогда жизнь не была так прекрасна, как теперь.

Он медленно отошел от нее, обернулся и посмотрел на ближайшее окно.

– Я должен идти, – сказал он. – Я не могу ждать вина.

– Это был только предлог, чтобы остаться вдвоем, – призналась она.

– До следующего раза, сеньорита – и пусть это будет скоро!

– Будьте на стороже, сеньор!

– Буду всегда, моя любимая! Сеньорита, до свидания!

Снова глаза их встретились, потом он махнул рукой, плотно закутался в плащ, кинулся к окну и выскочил. Темнота поглотила его.