Текст книги "Художница проклятий"

Глава 6

Арчер направлялся к Грязерынку, держа под руку Брайер. На нем была надета широкополая шляпа Лью, надвинутая достаточно низко, чтобы спрятать глаза и укрыть его от яркого полуденного солнца. Летняя жара все еще держала свои позиции, от чего шерстяная грубая одежда Арчера была для него слишком теплой. На поясе у юноши висел простой рабочий нож, а вот лук и колчан он оставил в лагере. По правде говоря, без них он чувствовал себя в некотором смысле голым. Маскировку Арчера завершала зажатая между зубами травинка.

Шедшая рядом с ним Брайер прятала под подолом выцветшего голубого платья сверток с одеждой, и со стороны это выглядело так, будто бы она была, по крайней мере, на восьмом месяце беременности. Ее густые волосы были собраны в тугой пучок, а ее ковыляющая походка была весьма убедительной. Вместе с Арчером они были похожи на молодую пару, которая направлялась в город за покупками, которые нужно было совершить перед появлением на свет ребенка.

– Я не понимаю, зачем мне притворяться беременной, – пробурчала Брайер. – Я могла бы идти быстрее, если бы мне под одежду не напихали еще кучу всякой ткани.

– Но ты так хорошо вошла в роль, – Арчер погладил ее по руке, имитируя, как ему казалось, манеры заботливого мужа. – К тому же, нам не следует торопиться. Деревенский люд ведет себя нерасторопно в Грязерынке. Мы же не хотим привлекать к себе внимание.

– О каком таком внимании ты вообще беспокоишься?

– За наши головы назначена награда, ведь мы ведем себя довольно дерзко. За твою голову тоже, скорее всего, к этому моменту назначили, но никто ведь не ищет молодую мать.

Брайер посмотрела на него снизу вверх из-под своих длинных ресниц.

– Вы и раньше так делали?

– Мы пытались, но накладной живот на Нате выглядит не так убедительно.

Они замолчали, когда к ним на пыльной дороге, ведущей в город, присоединилась пара фермерских рабочих, приветствуя их осторожными кивками. Арчер кивнул в ответ, притягивая Брайер поближе к себе. Он внезапно обнаружил, что не имеет ничего против ее теплого тела рядом с собой, несмотря на знойный день.

Справа от них возвышалась самая северная часть Чистого леса, а слева широкой золотой полосой тянулись ячменные поля. Ячмень вырос высоким и пышным, и уже был готов к жатве. Многие фермеры отправляли своих рабочих в Грязерынок, чтобы в последнюю минуту продать остатки прошлогоднего урожая прежде, чем начнется новый сезон жатвы. Маленький городишко, расположенный между лесом и полями, уже был полон шума и суеты. В последний раз Арчер бывал в Грязерынке почти год назад, но этот городок был одним из тех мест, где все оставалось неизменным.

– В каком трактире ты обычно останавливаешься, когда бываешь здесь? – спросил Арчер, когда рабочие оказались вне зоны слышимости.

Брайер замялась.

– В «Шмеле».

– Классика, – хохотнул Арчер.

– У меня было мало денег.

– Давай тогда снимем комнату в трактире «Окна».

Брайер застыла, и ее хватка на рукаве куртки Арчера стала крепче.

– Нам нельзя этого делать.

– Мы не останемся на ночь, – он снова погладил ее по руке, надеясь, что девушка не сорвется с места и не удерет от него. – Тебе нужно дать своим отекшим ногам отдохнуть, перед тем как мы отправимся в Грязерынок. Это первое, что бы молодая пара вроде нас сделала после долгого пути, учитывая твое положение.

Арчер понятия не имел, насколько его слова были близки к истине, но у него были свои причины на то, чтобы сделать остановку.

– Я имела в виду то, что нам нельзя идти в трактир «Окна», – Брайер понизила голос, когда они дошли до каменного постамента, который стоял на въезде в город и возле которого бродили несколько местных сторожей, досматривавших вновь прибывших. – Когда я была здесь в прошлый раз, я его прокляла. У каждого четвертого входящего туда через главный вход случается понос.

Арчер подавился травинкой, которую жевал.

– Довольно неприятное проклятие.

– Все проклятия неприятны.

– И все же, чем тебе не угодил этот трактир?

– Ничем. Это была просто работа, – Брайер посмотрела на него снизу вверх вспыхнувшими от ярости глазами. – Но хозяин заведения всегда приставал к служанкам, когда приезжал с проверкой. Теперь он предпочитает не приезжать, и его бизнес загибается.

– Я тебя не осуждал, – сказал Арчер, удивленный ее ядовитым тоном. – И, кстати, ты мне сказала, что говорила лишь с продавцом красок.

Взгляд Брайер метнулся в сторону, словно в поисках путей к отступлению. Он и не думал, что настороженность девушки была вызвана не страхом, а тем, что она тщательно обдумывала, стоит ли ей во что-то ввязываться или нет.

– У меня есть право не разглашать некоторые из своих секретов.

– Справедливо, – Арчер решил не требовать от Брайер дальнейших объяснений. Им нужно было сделать так, чтобы день прошел без сучка без задоринки. Тот факт, что он взял с собой в город художницу, уже сам по себе был большим риском. – А разве трактирщик не заметил закономерности у болезни?

– Заметил, но, насколько мне известно, никому не удалось найти проклятие. Я нарисовала его в неприметном месте.

– Не хочешь рассказать мне по секрету?

На губах у Брайер заиграла слабая улыбка.

– Оно находится на внутренней стороне половицы, которая лежит за барной стойкой. При помощи маленького проклятия я усыпила бармена, потом отковыряла половицу и нарисовала на ней основное проклятие, после чего вернула ее на место.

– Умно.

– Спасибо, – Брайер погрузилась в задумчивое молчание на несколько шагов, после чего она сказала: – Я не часто рассказываю о своей работе.

– Очень жаль. Похоже, ты делаешь хорошую работу.

– Хороших проклятий не бывает, – Брайер нахмурила брови. – В этом вся проблема.

– В таком случае, ты делаешь свою работу умело, – Арчер дружелюбно толкнул ее плечом, но девушка не улыбнулась ему в ответ. Он начинал понимать, почему Брайер так тщательно подходила к выбору своих клиентов. Она хотела быть высоконравственным художником проклятий. Как же сложно ей приходилось по жизни! Арчер не был уверен, что проклятия и мораль вообще совместимы. К примеру, даже то проклятие, нацеленное на хозяина трактира, имело негативные последствия для клиентов, а работники заведения в скором времени вообще могли лишиться работы. Брайер поставила перед собой очень трудную задачу.

Они продвигались все дальше в город, и грязные улицы вокруг них оживали. Кругом вились суетливые фермеры и нетерпеливые ремесленники, лоточники и зеваки, а также разные торговцы. Грязерынок получил свое название от тянущегося в городке крытого рынка, расположенного на берегу узкой развилки Сладководной реки. Река была границей между территориями Бардена и Ларка, и некоторые полагали, что расположение развилки делает город частью земель Ларка. К счастью для Арчера и ему подобных, непрекращающиеся споры о юрисдикции не давали властям покоя, делая, таким образом, Грязерынок отличным местом, где можно было пренебрегать законом.

Присущая окончанию лета суета увеличила население города в три раза. Многие приезжие были честными, трудолюбивыми рабочими, которые рассматривали толпу широко открытыми глазами и намеревались влить в себя алкоголя на год вперед, прежде чем вернуться на свои отдаленные от остального мира поля. Мириады отвлекающих факторов Грязерынка делали вновь прибывших сельских жителей легкой мишенью, хотя Арчер не любил красть у тех, у кого особо нечего было красть. В общем и целом, его не мучили угрызения совести, когда дело касалось воровства (это был бы неправильный подход по отношению к карьере вора), однако он предпочитал воровать у богатых людей с нежными руками и тяжелыми кошельками. Они представляли собой более интересные мишени, ведь у них была охрана и полные монет сундуки.

Внезапно Арчер узнал тучного торговца, которого когда-то остановил на дороге за городом. Торговца окружало как минимум шесть вооруженных охранников, пока тот неторопливо направлялся прямо навстречу Арчеру и Брайер. Юноша тут же увел художницу в один из переулков.

– Как ты усыпила бармена в трактире? – спросил он, пока они шли по переулку, где располагалась конюшня, от которой разило навозом. – Неужели он позволил тебе нарисовать ему что-то на руке?

– Я использовала обрывочное проклятие.

– Чего?

– Я их так называю, – пояснила Брайер. – Можно взять и нарисовать проклятие на чем-нибудь вроде кусочка ткани или камня, а потом дотронуться этим предметом до жертвы, чтобы на нее подействовала магия. Это называется Законом Территориальной Близости.

Арчер бросил взгляд назад, однако тучного торговца больше не было видно. Юноша вывел Брайер из переулка на соседнюю улицу.

– Я не знал, что у проклятой живописи есть законы.

– Их три, – сказала Брайер. – Закон Территориальной Близости – это второй закон. Согласно ему, проклятие, нанесенное на предмет, может влиять на любого человека, который вступит с этим предметом в прямой контакт за исключением самого художника. Также существует Закон Целостности – проклятие, нанесенное на предмет, действует на него всегда, независимо от того, сохраняет ли предмет свою целостность, и Закон Резонанса – проклятие, нанесенное на предмет, имеющий эмоциональную значимость, может влиять на человека на расстоянии.

– Эмоциональную значимость?

– Именно. Закон Резонанса самый мощный из трех. Если до кого-то дотронуться каким-нибудь случайным проклятым предметом, то это будет иметь не такой сильный эффект как, скажем, проклятие, нарисованное на любимой шляпе этого человека, которое может работать на расстоянии.

Арчер снял широкополую шляпу Лью со своей головы.

– То есть ты можешь нарисовать что-нибудь на этой шляпе, и это повлияет на Лью, который находится на другом конце города?

– Верно, – Брайер дотронулась до тонкой ленты из красного шелка, которая опоясывала тулью шляпы. – Чем сильнее эмоциональная связь – резонанс – между объектом и человеком, тем большее расстояние может быть между ними. Если бы это была рубашка, которую он надевал всего несколько раз и она не имела бы для него особой ценности, то, вероятно, проклятие не сработало бы.

Завороженный, Арчер едва обращал внимание на толпу, пока они пробирались по шумной улице, забитой трактирами и тавернами. Ему было известно, что существует несколько типов магов искусств: художники проклятий, маги голоса и предсказатели судеб. Все они могли творить некоторую общую магию вроде вызывания огня и перемещения предметов, но у их способностей были ограничения. Однако Арчер впервые слышал о существовании трех законов и о том, как много художник проклятий может сделать на расстоянии.

– Получается, эти обрывочные проклятия могут действовать на любой предмет и любого человека при условии, что они соприкасаются?

– Верно.

– А другие люди могут их использовать или только художник проклятий должен дотрагиваться проклятым предметом до жертвы?

Брайер наградила его суровым взглядом, как будто она прекрасно понимала, в каком направлении побежали мысли Арчера.

– Их может использовать кто угодно, но, очевидно, что тебе самому вряд ли захочется прикасаться к обрывочному проклятию голой кожей, иначе ты проклянешь самого себя. Но если бы я захотела усыпить тебя, но у меня не было бы ничего из твоих вещей, то я могла бы оставить обрывочное проклятие на чем-нибудь, что ты бы обязательно взял в руки.

– Ха, – на лице Арчера медленно расплылась улыбка при мысли о том, что бы он мог сделать с запасом заранее нарисованных проклятий.

Занятый мечтами обо всех фантастических возможностях, Арчер случайно толкнул широкоплечего молодого человека с комично большими усами – теми самыми усами, которые Нат тщательно клеил себе на лицо этим утром. Вид переодетого члена шайки напомнил Арчеру о том, что они пришли сюда по делам. Он нахлобучил шляпу Лью обратно на голову.

– Давай снимем комнату в «Одуванчике». Или там нам грозят какие-нибудь приступы рвоты?

– Там опасности быть не должно, – сказала Брайер. – По крайней мере, не от меня.

Трактир «Одуванчик» представлял собой ветхое здание, зажатое между двумя более крупными гостиницами, и, похоже, сильно страдал от конкуренции. Лишь четверть столиков в общем зале были заняты даже во время обеда. Трактирщица равнодушно протянула через стол Арчеру и Брайер медный ключ от номера, словно ей было все равно, вернут они его или нет.

Комната, расположенная наверху возле шаткой лестницы, была не намного больше, чем выдолбленная ниша в дубе, возле которого они разбили лагерь. Внутри комнаты пахло влажной шерстью и отчаянием. Как только они оказались внутри, Арчер бросил шляпу на жесткую кровать и начал раздеваться.

Брайер напряглась.

– Что ты делаешь?

– Дай-ка мне сюда своего ребенка, – сказал Арчер. – Джемма спрятала туда кое-что для меня.

Брайер прищурила глаза, и Арчер снова не мог понять, решает в данный момент художница сбежать или двинуть ему в нос. В итоге она выдернула из-под платья сверток из тряпок и швырнула его Арчеру через всю тесную комнату. Когда он стянул через голову грубую шерстяную рубаху, Брайер тут же отвернулась.

Арчер усмехнулся.

– Вот уж не думал, что вы такая скромница, мисс Художница.

Брайер хмыкнула, продолжая стоять к нему спиной.

Арчер надел через голову новую рубашку, которая была сделана из первоклассного – хоть и мятого – шелка. Воспользовавшись грубой фермерской рубахой, глава шайки стер грязь со своих ботинок и штанов. Наконец, он плеснул немного воды из умывальника на волосы и пригладил их так, чтобы они заблестели. Все это время Брайер ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на него. Из-за этого Арчер чувствовал некоторое разочарование.

– Я вернусь через час, – объявил он. – Не открывай дверь никому, кроме меня.

Брайер резко обернулась.

– Погоди! Куда ты уходишь?

– Мне нужно увидеться с одним человеком по поводу собаки. Мы отправимся на рынок сразу, как только я вернусь.

– Но…

– Позволь своим отекшим ногам отдохнуть, дорогая.

Арчер закрыл дверь до того, как Брайер успела ему возразить. Он надеялся, что она все-таки его послушается и останется в комнате. Ей нельзя было появляться вместе с ним на этой встрече, да и неплохо было бы протестировать ее надежность до того, как они отправятся на главную миссию. Ему необходимо было убедиться, что девушка не сбежит при первой же возможности. К тому же, все члены шайки в различной маскировке были в городе. Они бы не дали Брайер так просто уйти.

Арчер проскользнул через общий зал, и трактирщица, сидевшая за своим столом, даже не удостоила его взглядом. Он вышел на улицу походкой человека, у которого слишком много денег и мало здравого смысла. Арчеру нужно было заглянуть к старому другу Курту в свою любимую таверну, чтобы узнать, не поможет ли он с недостающей частью общего плана. Это не должно было занять у него более часа.

Глава 7

Брайер расхаживала взад и вперед по крошечной комнате, размышляя, сколько еще ей ждать. Арчера не было уже почти четыре часа. Послеполуденный свет пробивался сквозь неплотно закрытые ставни окон, освещая клочок потертого покрывала. Рынок закрывался на закате. Если Арчер не вернется в ближайшее время, им придется остаться в трактире на ночь. Брайер не нравилась перспектива делить с ним маленькую жесткую кровать, хотя девушка полагала, что такой вариант гораздо лучше пола.

В голове Брайер непроизвольно всплыло воспоминание о широкой и гладкой спине Арчера. Художница украдкой взглянула на него, когда тот менял рубашку. Брайер была уверена, что Арчер этого не заметил.

«Хватит думать о всяких глупостях!» – строго сказала она себе. Распустив тугой пучок, Брайер позволила волосам рассыпаться по плечам и начала массировать разболевшуюся голову, будто бы в попытке избавиться от неподобающих мыслей. Арчера, очевидно, что-то задержало. Может, ей стоило пойти на рынок самой, чтобы купить краски и кисти? Джемма дала ей немного денег, и это бы избавило их от необходимости задерживаться в городе, однако Брайер не была уверена, что сможет найти дорогу в лагерь в одиночку. Остальные, вероятно, уже закончили свои покупки и покинули город. И если же Арчера поймали местные представители закона, Брайер могла быть единственной, кто помешает ему оказаться на виселице.

Тем не менее, саму Брайер ждала бы куда более страшная участь, если бы ее поймали. Шериф Флинн в данный момент мог прочесывать Грязерынок в ее поисках, если напал на след. Брайер нельзя была просто так бродить по городу.

Несмотря на то что она была знакома с Арчером всего несколько дней, Брайер чувствовала себя без него потерянной. Как сказал Нат, у Арчера было чутье, и с тех пор, как Брайер ввязалась в его авантюру, ей стало казаться, что ее жизнь начала двигаться в каком-то определенном направлении, хотя оно и было неожиданным. Ей хотелось знать, куда могло все это привести.

– Он вообще вернется? – пробормотала она. – Что его так задержало?

За окном начали сгущаться сумерки. Брайер не могла позволить себе ждать еще дольше. Запихнув остатки тряпья и грязную рубаху Арчера себе под платье в попытке вернуть животу прежний размер, девушка выскользнула из комнаты и направилась в общий зал. Трактирщица дремала за своим столом. Направляясь к выходу, Брайер умыкнула у женщины чернильницу. Проклятия, созданные при помощи чернил, были довольно грубыми, но это было лучше, чем совсем ничего. Брайер нужно было снова иметь в своем арсенале магию.

Пока Брайер томилась ожиданием в «Одуванчике», суета в Грязерынке сменилась с рабочей на праздную. Покончив с дневными покупками, приезжие искали выпивку и развлечения в тавернах, окружавших рынок. В приподнятом настроении и с руками, полными сумок, люди смеялись и окликали друг друга, пока шли по улицам. Брайер пыталась найти взглядом хоть кого-нибудь из шайки Арчера, хотя не была уверена, что сможет узнать их в маскировке.

Маскировка самой художницы привлекала больше внимания, чем ей хотелось, поскольку люди останавливались из лучших побуждений, чтобы пожелать ей доброго здоровья и спросить, скоро ли родится ребенок. В следующий раз Брайер решила замаскироваться при помощи повязки на глаз и шляпы. К счастью, Шериф Флинн еще не успел распространить описание Брайер так далеко за пределами деревушки Спэрроу.

Найти рынок было нетрудно. Некогда простиравшийся от городской площади до илистых берегов южной развилки Сладководной реки рынок со временем разросся, и теперь его прилавки тянулись по всей площади и теснились среди соседних домов. Между прилавками и крышами было натянуто так много навесов из мешковины, что они образовывали единую навесную крышу, закрывающую рынок от солнца и дождя и охватывающую почти треть города.

Торговцы уже начали убирать свои товары с прилавков, когда Брайер зашла под лоскутный навес. В душном воздухе рынка пахло по́том, рубленой древесиной и множеством специй. В Грязерынке можно было купить все, что угодно, от сельскохозяйственных инструментов до тканей, металлических изделий и трав до различных деликатесов. Несколько магов даже открыли лавку, торгующую целительными заклинаниями, предсказаниями и мелкими проклятиями. Большинство из них были нелицензированными, и они должны были быть готовы исчезнуть в любой момент в случае облавы.

Товары, которые продавал торговец красками, были технически безвредными, и его прилавок находился на том же месте, где Брайер видела его в последний раз. Она приближалась к нему с осторожностью, радуясь, что торговец еще не ушел домой на ночь. Остальные торговцы были слишком сосредоточены на своей работе, чтобы обращать внимание на девушку.

Брайер остановилась в узком проходе, чтобы пропустить женщину с охапкой бледного белья, ковыляющую ей навстречу. Находясь примерно в двадцати шагах от прилавка с красками, художница уже было собиралась идти дальше, когда ее внимание привлекла копна светлых волос и знакомое лицо.

«Так вот где Арчер пропадал весь день».

Брайер свернула в сторону и направилась по другому тесному проходу к городской площади, расположенной внутри раскинувшегося рынка. Арчер стоял на коленях в ее центре, а его шея и руки были зажаты в деревянных колодках. На нем по-прежнему была надета тонкая шелковая рубашка, однако его волосы были испачканы ошметками гнилых овощей, а под глазом виднелся внушительный синяк. Городской дозорный сидел на табурете возле колодок и обстругивал палку.

Брайер спряталась за большим складом бочек, от которых пахло бренди, и некоторое время наблюдала за Арчером. Группа детей с грязными босыми пятками бросилась к нему, чтобы плюнуть на него, а затем бросилась прочь, безумно хихикая. До этого момента Брайер задавалась вопросом, было ли отсутствие Арчера проверкой, чтобы посмотреть, что она будет делать, когда ее предоставят самой себе. Остальные члены шайки могли бы, по идее, следить за ней, готовые в любой момент вонзить нож ей в живот, если она вдруг попытается выдать их планы, однако Арчер выглядел так, будто он действительно попал в беду.

Очередной прохожий плюнул в закованного в колодки преступника, и тот печально вздохнул. Брайер невольно стало его жалко. Она еще раз оглядела рынок в поисках знакомых лиц, после чего направилась к центру площади.

– Мда, весьма унизительно, – сказал Арчер, когда Брайер приблизилась к нему.

– Что с тобой случилось?

– Когда я в последний раз здесь бывал, я не самым честным образом обыграл кое-кого в карты, – ответил Арчер. – Оказывается, местные – довольно злопамятные ребята.

– Неужели? – Брайер почувствовала, что ей врут, или, по крайней мере, недоговаривают правду. Она проверила, нет ли поблизости признаков засады, но стражник продолжал непринужденно строгать свою палку. Мужчина бросил взгляд на девушку и вернулся к своему занятию, явно не беспокоясь, что молодая беременная женщина представляет опасность или же сможет освободить его пленника.

Арчер понизил голос:

– Есть ли шанс, что ты можешь проклясть эту штуку, чтобы снять ее с меня?

– Могу.

– А сделаешь?

– Посмотрим, – Брайер пододвинулась ближе, чтобы дозорный ее не услышал. – Сейчас, кажется, мне представилась возможность у тебя что-нибудь попросить. Скорее всего, ты согласишься на что угодно в обмен на мою помощь.

– Я понял, – Арчер театрально вздохнул. – Ты хочешь, чтобы я пообещал тебе, хм, удовольствие от моей компании в обмен на свободу.

Брайер недоуменно моргнула.

– Это даже отдаленно не похоже на то, что я хотела сказать.

– Ты уверена? Потому что, если тебе хочется…

Брайер почувствовала, как ее челюсть устремилась к земле.

– Прошу прощения?

– Я шучу, конечно же, – быстро ответил Арчер, и его щеки покраснели. – Нат же оторвет мне голову. Я не могу так подло поступить с парнем.

– Естественно, не стал бы.

– Так вышло случайно, но я все же джентльмен.

Брайер сложила руки на груди и изогнула бровь, имитируя свойственное Арчеру выражение.

– Джентльмен в колодках посреди Грязерынка. Не думала, что доживу до дня, когда увижу подобное.

Несмотря на шутливый тон, Брайер чувствовала себя не в своей тарелке. Предполагалось, что именно на ее стороне должно было быть преимущество. Что Арчер имел в виду, когда сказал, что не может так подло поступить с Натом? И почему эти слова вызвали у нее некоторое разочарование?

Арчер откашлялся и пошевелил руками.

– Так ты меня освободишь или нет?

Запястья Арчера были содраны и кровоточили от грубой древесины, из которой были сделаны колодки, и его шея была практически в таком же плачевном состоянии, не говоря уже об остатках гнилых помидоров и моркови на его коже.

Брайер сжалилась над ним.

– Мне нужны краски, – она задумчиво постучала пальцем по губам, глядя на колодки и занятого струганием палки дозорного. Чем дольше Арчер оставался здесь, тем больше была вероятность того, что кого-то из них опознают. – И мне хотелось купить мой фиолетовый пигмент до того, как рынок закроется. Не двигайся, пока я не вернусь.

Арчер оскалил зубы в улыбке, и она ехидно улыбнулась ему в ответ прежде, чем уйти.

Торговец красками был невысоким мужчиной по имени Гидеон. У него была загорелая кожа и темные торчащие волосы. Широкая улыбка расплылась на его лице, когда девушка вразвалку подошла к нему, придерживая свой живот.

– Мисс Брайер, какой приятный сюрприз! Проходите, садитесь. Вам следует отдохнуть.

– Я в порядке. Мне просто нужно…

– Прошу, сядьте на этот табурет. Я и так весь день просидел.

Гидеон усадил Брайер на трехногий деревянный табурет за прилавком и принялся суетиться вокруг нее, пока девушка пыталась как можно быстрее заказать необходимые краски. Прилавок представлял собой стол, заставленный банками с пигментами, некоторые из которых были уже смешаны с маслом, а некоторые пока были оставлены в сухом виде. Рядом со столом стояли большие ящики для тех, кто закупал пигменты оптом. На полочках, прибитых по обе стороны стола, лежали обернутые бечевкой связки с кистями разных форм и размеров, начиная от толстых кистей для покраски стен и заканчивая маленькими кисточками из нескольких конских волосков для нанесения миниатюрных деталей на фарфоровые чашки.

– Расскажите же мне о ваших радостных новостях, – настаивал Гидеон, едва обращая внимание на то, какие краски Брайер выбирала из ассортимента. – В последний ваш визит я даже ничего не заметил. Прошу простить меня, что не поздравил вас раньше! Дети – это же такое счастье.

Брайер была удивлена тем, как сильно обрадовался Гидеон ее беременному животу, и ей пришлось выдумать целую историю о том, как все произошло, пока она выбирала краски. Художница брала только те пигменты, которые были предварительно смешаны с льняным маслом на случай, если у нее в дороге не будет времени смешать все самостоятельно. К ее облегчению, среди запасов Гидеона нашелся фиолетовый из раковин морских улиток.

– Вы и ваш новый избранник обязательно должны поужинать у меня в гостях, – заявил Гидеон, взвешивая банку дорогой фиолетовой краски. – У нас с женой трое детишек, и моя ненаглядная с радостью поделится с вами добрыми советами.

– Вы очень любезны, но…

– Ерунда, право! Молодой матери необходима поддержка. Ваших родителей ведь нет рядом, верно?

– Я… Нет, они умерли много лет назад.

Гидеон хлопнул себя по груди, кладя руку на сердце.

– В таком случае вы просто обязаны присоединиться к нам за ужином!

Брайер не хотелось обижать торговца, но ее ждал Арчер, и она не смогла бы объяснить его нынешнее состояние и избежать при этом неловких вопросов. К тому же, ей не хотелось представлять Арчера как своего «нового избранника». Брайер отказалась, сославшись на отекшие ноги и плохое самочувствие, и, наконец, Гидеон упаковал ее новые краски и кисти в холщовую сумку.

– Это последнее, что осталось. Пока что будьте осторожнее с использованием фиолетового, – сказал Гидеон, протягивая девушке тяжелую сумку. – Его становится найти все труднее и труднее.

– Я буду использовать его лишь для особых картин.

Гидеон одобрительно закивал.

– И будьте осторожны на дороге. У нас тут кругом бандиты и воры.

– Я наслышана.

Гидеон задержал руку на сумке, словно ему не хотелось отпускать Брайер.

– Иногда и власти могут быть не лучше бандитов.

Брайер нахмурилась.

– Что вы имеете в виду?

– Мы привыкли считать Гряземаркет нейтральной территорией, но подручные Бардена и Ларка в последнее время возомнили себя здесь хозяевами. Вам лучше не попадаться им на глаза, особенно когда вы с ребенком на подходе, – Гидеон замялся. – И вам стоит подумать над тем, чтобы некоторое время отдохнуть от своей профессиональной деятельности.

– О, но я…

– Вам не нужно ничего утверждать или отрицать, мисс Брайер, – взгляд Гидеона скользнул в сторону пустеющего рынка. – Вам следует знать, что сегодня вечером в городе ожидают прибытие шерифа Флинна.

Пальцы Брайер сомкнулись вокруг одной из ее новых кисточек.

– Когда?

– Он должен прибыть до наступления темноты, – Гидеон многозначительно посмотрел на просвет в навесе рынка, через который было видно, как с неба исчезал последний намек на дневной свет. – Я должен обсудить это с женой, но если вам нужно где-то остановиться, пока не родится ваш ребенок, мы можем предложить вам кров.

Брайер с удивлением посмотрела на мужчину. Она не ожидала такой доброты от простого знакомого. От предательства кузнеца художнице все еще было больно, и она знала, что Арчер и остальные приняли ее только потому, что им нужны были ее способности.

Сердце Брайер сжалось, в горле застрял комок. Она не думала, что в этом мире у нее есть друзья, но Гидеон готов был пустить ее к себе в дом, несмотря на то, что знал о ее незаконном роде деятельности. Если бы Брайер попросила, то он мог бы помочь ей не только с жильем. Он мог бы одолжить ей краски, пока она снова не начнет зарабатывать деньги, он мог бы дать ей шанс начать все с начала.

Брайер бросила взгляд в сторону колодок, где Арчер ждал ее, не подозревая о прибытии шерифа. Могла ли она бросить его и их авантюру теперь, когда у нее был другой выход из ситуации?

Нет, она заключила сделку, честную и простую. Когда работа будет закончена, она сможет уйти. Ей не хотелость быть обязанной Гидеону или кому-то еще. Кроме того, Арчеру нужна была ее помощь.

– Это очень любезно с вашей стороны, Гидеон, – сказала она, наконец, – но сегодня вечером мне нужно возвращаться домой, – Брайер мягко подтянула к себе холщовую сумку и коротко пожала его перепачканную пигментами руку. – Спасибо за предложение и предупреждение. Я… Я, правда, вам очень признательна.

Гидеон одарил ее доброй улыбкой.

– Берегите себя, мисс Брайер. Надеюсь, я в скором времени снова вас увижу.

Девушка попрощалась с торговцем и поспешила обратно к колодкам, пошатываясь под тяжестью холщовой сумки. Арчер выглядел явно недовольным, его светлые волосы свисали, клочки шелка торчали из-под ремней вокруг покрасневших запястий. Брайер надеялась, что Эстебана удастся убедить исцелить синяки Арчера и рану на его шее.

Мысль об остальных заставила Брайер ускорить шаг, несмотря на то что она была нагружена запасами краски. Становилось все темнее, и шериф мог прибыть в город в любую минуту. Джемма и остальные члены банды будут беспокоиться. Брайер и Арчер должны были вернуться задолго до заката.

Художница почти дошла до площади, когда впереди нее появились трое мужчин, отрезая ей путь к Арчеру. Они были одеты в горчично-коричневые мундиры вассалов лорда Бардена и несли тяжелые железные алебарды. Брайер резко свернула, спрятавшись за грудой бочек, стоящих на краю площади.

Мужчины направились прямиком к Арчеру.

– Только посмотрите, кто у нас здесь, ребята.

– Ну и ну, неужели блудный вор собственной персоной?

– Думаю, так оно и есть.

Страж Арчера встал, но, заметив взгляд лидера группы, поспешил скрыться в общественном туалете. Брайер высунула голову из своего укрытия, чтобы посмотреть на троих мужчин.