Текст книги "Пистолеты для двоих (сборник)"

5

Ночной отдых ощутимо улучшил состояние мисс Мэссингэм и вернул ей хорошее расположение духа. Она с аппетитом позавтракала, выразила надежду, что Герцог, в чьей компании сэр Чарльз провел беспокойную ночь, не причинил неудобств ее сопровождающему, а затем продемонстрировала, с какой легкостью ей удается прыгать на одной ноге, опираясь на трость. Сэр Чарльз раздвинул занавески и с облегчением обнаружил, что дорогу лишь слегка припорошило снегом. Он попросил Нэн посидеть спокойно на софе, а сам отправился проверить, как запрягают лошадей. На обратном пути, войдя в гостиницу через заднюю дверь, он вдруг остановился: у парадного входа стояла красивая молодая женщина. Заметив его, она воскликнула:

– Чарльз! Ты здесь?

– Алмерия!.. – ответил ее суженый без особого восторга.

– Что это значит? – спросила она, протягивая жениху руку. – Неужели ты приехал, чтобы встретить меня? Мы ночевали в «Пеликане» – пришлось остановиться, потому что лопнула постромка, иначе мы с тобой обязательно разминулись бы. Ты совершенно напрасно проделал весь этот путь, дорогой Чарльз!

– Стыдно признаться, – ответил сэр Чарльз, покорно целуя протянутую ему руку, – но это в мои намерения не входило. Я еду в Лондон, у меня там важная встреча, которую я не могу пропустить.

Алмерию такой ответ явно не обрадовал, но едва она открыла рот, чтобы спросить, о какой важной встрече идет речь, как на лестнице появилась хозяйка с объемным валиком в руках.

– Вот что вам будет в самый раз, сэр! – громогласно заявила она. – Он давно валяется на чердаке, так что юная леди может им воспользоваться. Какая же она у вас хорошенькая! Пойду отнесу в вашу коляску.

С этими словами любезная хозяйка скрылась в дверях, ведущих на конный двор. Сэр Чарльз на мгновение страдальчески закрыл глаза, а когда открыл их снова, то обнаружил, что невеста внимательно и с прищуром его изучает.

– Юная леди? – презрительным тоном осведомилась Алмерия.

– Ну и что? Внучка старинного друга нашей семьи училась в Бате, я везу ее домой.

– Неужели? – Брови леди Алмерии взлетели вверх.

– Господи, Алмерия! Не стоит разыгрывать драму. Это всего лишь ребенок.

– У тебя новое амплуа, Чарльз? Теперь ты приглядываешь за детьми? Можно полюбопытствовать, для чего ей понадобился валик? Как я понимаю, она с младенцем?

– Она обычная непоседливая школьница, которая, к несчастью, вывихнула лодыжку!

Именно в этот неподходящий момент, прихрамывая, появилась Нэн в дорожном платье и бодро объявила, что готова продолжать путь. Крутившийся у ее ног Герцог, обнаружив, что уличные двери распахнуты, припустил на выход.

– Чарльз! Остановите его! – крикнула Нэн.

Голос, которым сэр Чарльз приказал Герцогу вернуться, заставил бедное животное инстинктивно сесть. Не успел пес прийти в себя, как был пойман и заткнут под мышку.

– Вы его напугали! – с упреком сказала Нэн.

Она вдруг заметила изучающий ледяной взгляд незнакомой женщины с презрительной улыбкой на губах и вопросительно посмотрела на сэра Чарльза.

– Значит, это и есть твоя школьница! – выдавила леди Алмерия.

Сэр Чарльз, прекрасно осознавая, какое впечатление производит шляпка мисс Мэссингэм, вздохнул и приготовился приступить к неправдоподобным (как он вынужден был признаться сам себе) объяснениям.

– Сэр Чарльз – мой брат, мадам! – услужливо пришла на помощь мисс Мэссингэм.

Губы леди Алмерии скривились.

– Милая моя, я очень хорошо знакома с сестрой сэра Чарльза, и теперь у меня нет сомнений относительно того, в каких отношениях вы с ним состоите!

– Замолчи! – рявкнул сэр Чарльз.

Он вручил Герцога мисс Мэссингэм.

– Посидите в комнате, Нэн. Я скоро вернусь, – ободряюще сказал он.

Закрыв за ней дверь, сэр Чарльз повернулся к невесте. Хотя глаза его сверкали яростью, заговорил он подчеркнуто вежливо.

– До сегодняшнего дня, Алмерия, я и не знал, что ты такая грубиянка.

Эти слова окончательно вывели леди Алмерию из себя. Посреди ссоры, которая за этим последовала, в гостиницу вошел ее брат. Соображал он туго и лишь через несколько минут понял, почему его сестра, чей несносный характер оттолкнул многих достойных кавалеров, решила совершить столь ужасный поступок – порвать с женихом, о богатстве которого не смеет мечтать даже самый алчный человек. Он стоял как вкопанный, не зная, что сказать.

Сэр Чарльз, приободрившись табаком, захлопнул табакерку и произнес:

– Означенная леди, Стауэрбридж, как я уже уведомил Алмерию, всего лишь школьница, которую я сопровождаю в Лондон.

– В таком случае, Алмерия… – с облегчением выдохнул его светлость.

– Не будь идиотом! – возопила Алмерия. – Я видела эту мерзавку.

– Прости за резкость, – обратился к ней сэр Чарльз, – но если ты еще раз назовешь ее подобным словом, я за себя не отвечаю.

– Ты, наверное, забыл, что меня есть кому защитить!

– Стауэрбридж? – усмехнулся Чарльз. – О нет, о нем я не забыл. Если он пожелает свести со мной счеты, я всегда к его услугам!

Сойтись врукопашную с сэром Чарльзом лорду Стауэрбриджу хотелось ничуть не больше, чем подставлять свою дородную персону под дуло пистолета этого господина, известного своей исключительной меткостью, поэтому он предпринял попытку урезонить сестру. Однако та взглядом заставила его замолчать.

– Значит так, сэр Чарльз: нашей помолвке конец! Буду признательна, если вы дадите соответствующее объявление в «Газетт».

Сэр Чарльз поклонился и вызывающе произнес:

– С превеликим удовольствием!

6

Вернувшись в комнату, он обнаружил мучимую угрызениями совести мисс Мэссингэм.

– Кто эта леди, сэр? – с тревогой в голосе спросила она. – Почему она такая сердитая?

– Это леди Алмерия Сполдинг, дитя мое. Если вы готовы ехать…

– Леди Алмерия? Вы… вы ведь с ней помолвлены?

– Был помолвлен.

– О! – воскликнула Нэн. – Что я наделала! Из-за меня она отказалась выходить за вас замуж?

– Мы с ней совершенно не подходим друг другу, так что здесь вас не в чем упрекнуть. А вот всучить мне отвратительную псину, проскулившую добрую половину ночи, – это совсем другое дело. Что же до вашего поведения в Мальборо…

– Разве вы не переживаете из-за того, что помолвка разорвана?

– Ничуть!

– Может, она все хорошенько обдумает и простит вас? – задумчиво предположила Нэн.

– Благодарю за предупреждение. Как только мы прибудем в Лондон, первым делом побегу в «Газетт» давать объявление, что брак не состоится, – весело ответил сэр Чарльз.

– Все это ужасно, но знаете, почему-то мне совсем не жаль, что так вышло.

– Я рад, – сказал он, улыбаясь.

– Мне показалось, что она не та женщина, на которой вы хотели бы жениться.

– Не могу даже представить, кто менее, чем она, подходит на эту роль!

Нэн вопросительно посмотрела на собеседника, однако тот лишь рассмеялся.

– Едемте! Нужно быстрее доставить вас к дедушке, пока он не решил, что мы сгинули…

– Думаете, он рассердится, когда обо всем узнает? – испуганно спросила девушка.

– Боюсь, его гнев обрушится на мою голову. Скажет, что я плохо за вами присматривал, – и будет совершенно прав! Впрочем, когда он услышит всю правду о вашем скверном поведении, то поймет, что доверять мне можно, ведь мне всего лишь не хватило опыта. И отправит меня его набираться.

– Знаю, вы надо мной смеетесь, – сказала Нэн. – Только не пойму, к чему вы клоните, сэр!

– Когда-нибудь я вам об этом расскажу, – пообещал сэр Чарльз. – А сейчас нам пора отправляться в Лондон. Идемте!

Она послушно последовала за ним к экипажу, но когда он усадил ее и подложил под больную лодыжку валик, вздохнула и смущенно произнесла:

– Увижу ли я вас вновь, когда поселюсь на Брук-стрит?

– Мы будем видеться часто! – Сэр Чарльз сел в коляску и взял в руки вожжи.

Мисс Мэссингэм облегченно вздохнула.

– Я очень рада! – простодушно сказала девушка. – У меня такое чувство, что вряд ли я встречу кого-то, кто понравился бы мне так, как вы.

– Именно это чувство, – ответил сэр Чарльз, бросая монетку конюху, – я и намерен превратить в полную уверенность, мое дорогое и невыносимое дитя!

Розовое домино

1

Шелковый костюм домино[4]4
  Домино – маскарадный костюм в виде длинного плаща с рукавами и капюшоном.


[Закрыть] оказался того самого нежно-розового оттенка, который так к лицу брюнеткам. Лакей внес коробку в голубую гостиную величественного особняка на Гросвенор-сквер, где мисс Рексем разгадывала приветственную шараду, присланную одним из ее поклонников. Это занятие было тотчас оставлено. Мисс Рексем бросилась к коробке и подняла крышку. Внутри, упакованный в несколько слоев тончайшей оберточной бумаги, лежал костюм домино. Мисс Рексем вынула его из коробки, и обрывки упаковки, плавно кружась, опустились на пол. Ахнув от восторга, девушка приложила костюм к себе и взглянула в одно из высоких зеркал – проверить, идет ли наряд. Плащ действительно был ей очень к лицу, недаром она доверила шитье самой дорогой в Лондоне модистке! Под ногами валялся и весьма впечатляющий счет. Впрочем, для представительницы семейства Рексемов из Лайонсхолла счета не имеют ровно никакого значения. Если ты несовершеннолетняя, то обходишься карманными деньгами и зачастую влезаешь в долги, которые тоже не имеют значения: на помощь всегда придет мама или в самом крайнем случае Джайлс. Не надо считать идеальным банкиром брата, который на восемь лет старше, да к тому же приходится тебе опекуном. До сих пор он не отказывался оплачивать ее долги, однако неприятные ситуации уже имели место – в частности, тот случай, о котором мисс Рексем предпочитала не вспоминать: тогда ей пришлось расстаться со значительной суммой денег из-за слишком крупной ставки. В течение нескольких часов девушка с замиранием сердца ждала, что ее под присмотром старой гувернантки сошлют в Лайонсхолл. А у мамы, навлекшей на себя еще больше упреков, чем дочь, случился один из сильнейших приступов. Мисс Рексем была прощена, но тем не менее считала, что Джайлс повел себя недостойно, разворчавшись из-за несчастных нескольких сотен из тридцати тысяч ее ежегодного дохода.

Теперь все было забыто, ее увлек новый всепоглощающий интерес. Держа в руках розовое домино, мисс Рексем задумалась над тем, понравится ли оно новому кавалеру, и пришла к выводу, что если нет, значит, ему вообще трудно угодить.

Она так погрузилась в приятные мысли, что не заметила, как открылась дверь, и подпрыгнула от неожиданности, услышав за спиной бесстрастный голос:

– Очаровательно.

Мисс Рексем обернулась и непроизвольно сгребла костюм в охапку.

– О! Я думала, тебя нет дома! – потрясенно выговорила она.

Мистер Рексем закрыл дверь и прошел в комнату. Это был высокий мужчина с черными как смоль волосами и проницательными серыми глазами. Его солидная внешность никак не вязалась с одеждой, поскольку к своему гардеробу он относился пренебрежительно. Разумеется, верхнее платье ему шил Штульц, однако портному не дозволялось в полной мере проявить свой гениальный талант. Натягивая сюртук, мистер Рексем предпочитал обходиться без помощи лакея, к тому же был совершенно глух к требованиям моды: когда денди за границей щеголяли в узких панталонах и ботфортах, можно было ставить все деньги Банка Англии на то, что Джайлс выйдет из боксерского зала Джексона в бриджах для верховой езды и сапогах, с кое-как повязанным пестрым шейным платком. Будь на его месте человек менее знатного происхождения, такая манера одеваться вызвала бы строгое осуждение; но, как их мать неоднократно напоминала, Рексем из Лайонсхолла волен делать что угодно – любая его причуда будет одобрена обществом.

– Это… это платье, которое я выбрала вчера, – пролепетала Летти.

– Думаешь, я совсем ничего не понимаю? – ответил ее брат. – Это костюм домино. – Он поднял с пола счет от мадам Селестины, и его брови поползли вверх. – Даже очень дорогой костюм, я бы сказал.

– По-моему, у меня нет причин отказывать себе в покупке дорогих вещей, – сказала Летти, пытаясь закрыть тему.

– Так и есть, однако платить грабительскую цену за вещь, которую ты не наденешь…

Прелестное личико девушки вспыхнуло.

– Надену! Еще как надену! – заявила она.

– Я уже говорил, дорогая сестра, что не позволю тебе отправиться на маскарад в «Пантеон», тем более в сопровождении какого-то проходимца-военного!

Она яростно сверкнула глазами.

– Как у тебя поворачивается язык? Ты даже ни разу не видел Эдвина!

– Сдается мне, он сам об этом позаботился, – усмехнулся мистер Рексем.

– Неправда! Эдвин бы с радостью с тобой встретился! Это я ему запретила, потому что знаю, как отвратительно ты себя поведешь!

В это мгновение в комнату вошла бледная дама.

– Ах вот ты где, моя милая, – проговорила она голосом, вполне соответствующим ее безжизненному виду. – Если поедем на выставку… О, и ты здесь, Джайлс?

– Как видите, мама. Прошу вас пока отложить поездку на выставку и взглянуть на это! – Он вырвал костюм домино из рук Летти и потряс им перед носом у матери.

Догадавшись, что сейчас произойдет весьма пагубная для ее надломленного здоровья сцена, леди Альбиния Рексем предусмотрительно опустилась в кресло и принялась искать в ридикюле флакон с нюхательной солью.

– О боже! – вздохнула она. – Милое дитя, если твоему брату это настолько не по душе, не думаешь ли ты…

– Нет! – перебила ее Летти. – Джайлсу не по душе все, что я делаю, и… каждый джентльмен, который восхищается мной!

– Тому есть причина! – изрек брат. – Ты в городе меньше года, а я уже успел отвадить не менее восьми охотников за приданым!

– Эдвин не охотится за приданым!

– В самом деле, Джайлс, на мой взгляд, он замечательный молодой человек, – заступилась за дочь леди Альбиния.

– Позвольте напомнить, мадам, что об Уинфортоне вы говорили то же самое!

– Досадно, конечно, что он всего лишь служит в пехотном полку, – посетовала ее светлость слабым голосом, – однако происхождение у него вполне приличное. Само собой, мне хотелось бы найти для милой Летти более подходящую партию…

– А мне нет! Я выйду за Эдвина и последую за полком! – заявила Летти.

Брат бросил на нее полный изумления и гнева взгляд.

– Не завидую я нищему лейтенанту пехотного полка, которого ты на себе женишь, моя дорогая!

– Женившись на Летти, он уже не будет нищим, – невпопад заметила леди Альбиния.

– Вот именно! – язвительно процедил Джайлс.

– Ты несправедлив! – воскликнула Летти. – Заботишься лишь о том, чтобы получше меня пристроить, а вовсе не о моем счастье!

– Пока я вообще не стремлюсь выдать тебя замуж, – ответил Джайлс. – Вот прекратишь влюбляться в каждого воздыхателя, там и посмотрим. И разумеется, я хочу для тебя хорошую партию!

– Так почему бы тебе не выбрать хорошую партию для себя самого? – вспыхнула Летти. – Вокруг тебя небось увивается немало девушек на выданье!

– Ты мне льстишь, – бесстрастно ответил ее брат.

– О нет, Джайлс, это чистая правда! – заверила его мать. – И мне бы очень хотелось, чтобы ты нашел себе достойную пару. К примеру, дочь Ротвелла или…

– Что ты, мама! – перебила Летти с ехидной усмешкой. – Джайлса не интересуют дочки графов. Если он решит жениться, то выберет в жены барышню в старомодной шляпке и черном детском пальто.

2

Впалые щеки мистера Рескема слегка покраснели, однако он ничего не ответил.

Леди Альбиния изумленно воскликнула:

– Дитя мое, не понимаю, о чем ты?

– Это ужасно несправедливо! – всхлипнув, заявила Летти. – Джайлс не желает разговаривать с моим дорогим Эдвином только потому, что у того нет титула и денег, зато я уверена, что знай он адрес, то сделал бы предложение безродной дамочке, которая даже никогда не бывала в ассамблее и в других местах, где ищут благородных невест!

– Твое воображение такое же необузданное, как и твой язык, – проронил мистер Рексем.

– О чем она говорит? – недоуменно осведомилась леди Альбиния.

– Задайте лучше ей этот вопрос! Надеюсь, ты нас просветишь, Летти, что это за безродная дамочка, которую ты записала мне в невесты?

– Тебе хорошо известно, что я о той девушке, которую сбили с ног на Бонд-стрит, когда мы с тобой отправились в библиотеку Хукхема! Можешь сколько угодно водить меня за нос, но я знаю, почему ты был так любезен, что согласился трижды за этот месяц сопровождать меня в «Олмакс», и зачем каждый вечер ездишь на своем фаэтоне в Гайд-парк! Ты пытаешься ее найти, ведь ты был так поражен «самым прелестным личиком, которое только видел в своей жизни», что растерялся и даже забыл спросить, как ее зовут.

Леди Альбиния перевела удивленный взгляд на сына. Тот усмехнулся.

– У Летти опять разыгралась фантазия, мадам! Правда же в том, что одну девушку постигла беда: ее сбил запряженный парой экипаж, и я оказал посильную помощь. Не окажись никого рядом, она получила бы серьезную травму. К счастью, она всего лишь на минуту потеряла сознание. Думаю, этот случай заставит ее внимательнее смотреть по сторонам, прежде чем переходить дорогу.

Летти, которая слушала этот рассказ с растущим негодованием, возмутилась:

– Как же можно, Джайлс! Ведь ты отнес ее в библиотеку, велел мне бежать к аптекарю и грубо отчитал человека в экипаже, сказав, что ему даже ослом править непозволительно! Да, и если бы девушка позволила, ты сопровождал бы ее до дома, бросив меня посреди Бонд-стрит!

– Если бы с ней не было слуги, пожалуй, мне пришлось бы так сделать, – спокойно ответил Джайлз. – Насколько я понимаю, цель сего выступления состоит в том, чтобы отвлечь меня от твоих истинных намерений. Пойми, Летти, ни при каких обстоятельствах я не позволю тебе отправиться на маскарад в «Пантеон», а уж тем более в сопровождении некоего пехотного офицера! – Он бросил взгляд на родительницу и добавил: – Признаюсь, мадам, мне странно, что вы одобрили такую сомнительную затею.

Леди Альбиния приложилась к нюхательной соли.

– Ей-богу, Джайлс, ты просто не совсем понимаешь, как все обстоит на самом деле. Суть в том, что Летти должна сопровождать замужняя сестра мистера Ледбери. Как и положено, она написала мне письмо, в котором любезно заверила, что будет за ней как следует присматривать. Летти приглашена сначала на званый ужин в дом миссис Крю, а оттуда все поедут в «Пантеон». Но, само собой, если ты против, я убеждена, что она откажется от этого мероприятия.

– Ни за что! – с пылом отозвалась Летти.

– Если у тебя есть хоть крупица ума, ты откажешься! – изрек ее брат. – Помни, что еще два года ты будешь под моей опекой. Прошу, выбрось этого своего ухажера из головы, иначе предупреждаю, я найду, как тебя приструнить!

Джайлс замолчал и хмуро взглянул в обращенное к нему дерзкое личико, а потом, немного смягчившись, добавил:

– Полно, Летти, не упрямься! Во всех этих маскарадах нет ничего хорошего. Будь умницей, лучше мы сходим с тобой на спектакль!

3

По уходе мистер Рексем оставил сестру непокоренной, а мать – встревоженной.

– Милая, ты ведь знаешь Джайлса! Я тебя предупреждала! – вздохнула мать. – Он не потерпит, чтобы ты вышла замуж за безродного человека.

– Джайлсу меня не запугать! – не унималась Летти. – Я прекрасно знаю, за кого он намерен меня выдать – за Ротбери, вот за кого! Не дождется! Я никогда не полюблю никого, кроме Эдвина!

Леди Альбиния горестно промолвила:

– Моя дорогая, не говори так! Джайлс все равно не допустит, чтобы ты загубила свою жизнь. И напрасно ты, Летти, разозлила его этой нелепой историей.

– Мама, клянусь вам, он был так очарован той девушкой, что я едва узнала в нем своего брата! И на самом деле сказал, что у нее самое прелестное личико из всех, что он видел в жизни.

– Пусть так, милая, однако такие истории приключаются с джентльменами сплошь и рядом и никогда не заканчиваются женитьбой. Если ты вообразила, что Джайлс взял бы ее в жены, то ты просто глупышка. У твоего брата еще больше гордости, чем у его покойного отца, а уж тот-то… Ладно, не будем об этом! Скажу только, что Рексемы не заключают невыгодных браков. Такая уж у них привычка!

Летти ничего не ответила и, перекинув домино через руку, удалилась.

Тем временем мистер Рексем ушел из дома. Вернулся он почти в семь вечера и тотчас узнал шокирующую новость, что мисс Летти вместо того, чтобы собираться в театр, несколькими минутами ранее укатила в наемном экипаже.

– По какому адресу? – осведомился мистер Рексем невозмутимым голосом, в котором явно звучала угроза.

Никогда еще дворецкий так не радовался тому, что не несет ответственности за действия молодой хозяйки. Никому из слуг не приказывали вызвать экипаж, и если бы одна из горничных случайно не увидела в окно, как мисс Летти садится в него, то никто бы и не узнал, что ее нет дома.

Мистер Рексем через ступеньку взбежал по лестнице в будуар леди Альбинии. Он застал мать отдыхающей на софе и, совершенно позабыв о ее слабых нервах, спросил, известно ли ей о том, что ее дочь покинула дом таким способом, который иначе чем «побегом» не назовешь.

Достаточным ответом ему послужили отразившиеся на лице матери потрясение и испуг. Едва сдержав желание обвинить мать в нерадивом отношении к своим обязанностям, в результате которого Летти улизнула из дома, мистер Рексем решительно потребовал от родительницы адрес миссис Крю.

– Джайлс! – возмутилась ее светлость. – Ты не можешь забрать сестру со званого ужина!

– Еще как могу! – отрезал мистер Рексем.

Леди Альбиния, почувствовав распаляющуюся в нем злость, откинулась на подушки и промолвила умирающим голосом:

– По-моему, у меня начинается приступ.

– Дайте мне адрес миссис Крю, и я оставлю вас наслаждаться им в одиночестве.

– Но я не знаю ее адреса, – простонала ее светлость таким тоном, будто ей уже не поможет ничто на свете. – Я выбросила письмо, зачем оно мне? А адреса не запомнила. Уверена, что он вполне приличный, иначе я непременно обратила бы внимание.

Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, мистер Рексем покинул комнату.

Он поужинал в одиночестве. Ее светлость приказала принести в будуар чашку бульона, доложил дворецкий. Поскольку таковым было обычное поведение его матери в любой неприятной для нее ситуации, мистер Рексем не удивился и не встревожился. Доев ужин в хмурой тишине, он поднялся к себе и вызвал лакея. Менее чем через час, облаченный в атласные бриджи и черный сюртук – одежду, свидетельствующую о том, что джентльмен держит путь на вечеринку, – Джайлс покинул дом. В кармане у него лежала полумаска, на согнутой руке висело добытое из глубин гардероба старое домино.