Текст книги "Опасное богатство"

Джентльмен ответил на взгляд Джудит шутливым вызовом.

– Вы – мисс Тэвернер, да?

Джудит заметила, что у него был очень приятный голос, а держался он спокойно и скромно. И она с подчеркнутой дружелюбностью ответила:

– Да, я – мисс Тэвернер, сэр. Не знаю, правда, как вы могли меня сразу узнать, поскольку, мне кажется, мы раньше не встречались, не так ли?

– Нет, не встречались, потому что на этой неделе меня не было в городе, – сказал он. – Иначе бы я непременно нанес вам визит. Ваш опекун – один из моих друзей.

Однако это обстоятельство в глазах Джудит вряд ли могло служить надежной верительной грамотой. Поэтому она сказала лишь:

– Вы очень милы, сэр. Но откуда же вы меня знаете?

– А вас мне описали, мисс Тэвернер. Я не мог ошибиться.

Щеки у Джудит вспыхнули. Она сурово подняла на джентльмена глаза:

– Возможно, вам меня описал мистер Миллз, сэр?

Одна бровь его выразительно изогнулась:

– Нет, мадемуазель, не мистер Миллз. Позвольте вас спросить, если, конечно, вы не сочтете меня дерзким, почему вы так подумали?

– Мистер Миллз посчитал своей непременной обязанностью описывать меня везде, где только можно, потому я так и решила, – с горечью произнесла Джудит.

– Ах вон оно что! – Он очень внимательно смотрел на Джудит. – Знаете, я от рождения ужасно любопытен, мисс Тэвернер. Очень надеюсь, вы не откажетесь объяснить мне, почему у вас такой сердитый вид?

Джудит улыбнулась.

– Мне не надо было бы сердиться, я знаю. Однако должна вас предупредить сэр: вас здесь не одобрят, если увидят, что вы разговариваете со мной.

Теперь он поднял вверх обе брови.

– По мнению мистера Миллза?

– Как я понимаю, именно так, сэр. Мистер Миллз был настолько любезен, что окрестил меня Молочницей. Кроме того, он заявил, что ни один достойный джентльмен не мог бы меня вынести, я имею в виду мое общество, сэр. – Джудит изо всех сил старалась казаться безразличной, но скрыть свое негодование она никак не могла. Джентльмен подвинул к себе кресло.

– Позвольте заверить вас, мисс Тэвернер, что вам ни в малейшей степени не стоит реагировать на оскорбление мистера Миллза и из-за этого впадать в отчаяние. Вы позволите мне присесть?

Джудит молча кивнула в знак согласия. В душе она могла только радоваться, что он будет рядом, пусть на нем нет бросающегося в глаза зеленого сверкающего фрака, пусть он не водит за нос весь Лондон! Она предпочитает разговаривать именно с ним, а не с каким-нибудь пустым денди! Джудит произнесла с полной откровенностью:

– Я знаю, мне не следует придавать значение словам мистера Миллза. И, по правде говоря, меня они не так уж и огорчают. Но я разозлилась. Видите ли, мы – мой брат и я, мы раньше никогда в Лондоне не были. А нам очень хотелось войти… в высший круг. Но похоже, высшее общество стоит на стороне мистера Миллза. Хотя, конечно же, очень многие были к нам по-настоящему добры.

– Знаете, мисс Тэвернер, после ваших слов мне начинает казаться, что меня в городе не было гораздо дольше, чем я думал, – произнес джентльмен и скорчил гримасу. – Когда я уезжал из Лондона в Чевели, мистер Миллз отнюдь не был главным лицом в высшем обществе, уверяю вас!

– О, – воскликнула Джудит, – не думайте, что я не знаю, кто в самом деле здесь главный! Мне все уши прожужжали про мистера Брюммеля. Меня просто тошнит от этого имени! Мне говорили, что я любой ценой должна завоевать его одобрение, если только хочу добиться успеха. А я скажу вам откровенно, сэр: я не имею ни малейшего желания этого делать! – В глазах джентльмена появилось некое удивление, и потому Джудит вызывающе добавила: – Извините, сэр, возможно, мистер Брюммель – ваш приятель. Но я твердо решила – я не желаю ни его доброго обо мне мнения, ни даже знакомства с ним!

– Вы можете мне вполне доверять и можете говорить все, что вы о нем думаете, – серьезно сказал ее собеседник. – Но что же он, мистер Брюммель, такого сделал, чем вызвал у вас такое презрение?

– Как что, сэр? Да вы только взгляните на него! – воскликнула Джудит. Она со значением повернула голову в сторону ярко расцвеченной фигуры в другом конце зала. – Сверкающий фрак, – произнесла Джудит с откровенной насмешкой.

Глаза джентльмена остановились на мистере Брюм-меле.

– Я согласен с вами, мисс Тэвернер, – сказал он. – Но я лично этот предмет одежды фраком бы не назвал.

– Да, но это еще не все! – продолжала извергать свой гнев Джудит. – Я все время не перестаю слышать о его наглых и грубых выходках. Мое терпение просто иссякло!

Джудит показалось, что собеседник над ней смеется. Но голос, обращенный к ней, звучал вполне сердечно.

– Ах, мадемуазель, ведь мистер Брюммель так поступает только и силу своего недомыслия. Если бы он не смущал своим пристальным взглядом наших графинь и не отвешивал бы низкие поклоны иноземным принцессам, через неделю все бы просто забыли о его существовании. И если уж свет стал настолько глуп, что восхищается подобным абсурдом и чепухой – а мы с вами это отлично видим! – то что же это означает?

– Я думаю, ничего, – сказала Джудит. – Но уж если я могу добиться успеха только тогда, когда он милостиво даст мне свое одобрение, то пусть лучше я вообще ничего не добьюсь!

– Мисс Тэвернер, – возразил джентльмен, и глаза его снова заулыбались. – Предсказываю вам – вы будете Королевой общества!

Джудит покачала головой.

– Почему вам так кажется, сэр? Он поднялся.

– А мне это не кажется, мадемуазель. Я в этом просто уверен. Все глаза даже в этот миг устремлены на вас. Наш с вами разговор длится почти полчаса. – Джентльмен поклонился. – Могу я рассчитывать на честь быть принятым в вашем доме?

– Мы будем очень рады, сэр!

– Чудесно! – произнес он с загадочным видом и направился к лорду Алванлею, стоявшему у стены.

Мисс Тэвернер вдруг заметила, что рядом с ней возникла миссис Скэттергуд, вся трепещущая от волнения.

– Любовь моя! Что он вам говорил! Сейчас же скажите!

Джудит повернулась.

– Что он мне говорил? – повторила она в замешательстве. – Он спросил, можно ли будет нанести нам визит, и…

– Джудит, не может быть! О Боже, да слыханное ли это дело! Прекрасно! А вы все без конца болтали и болтали! Ради всего святого, что еще было сказано?

Джудит в полном недоумении смотрела на компаньонку.

– Но что все это значит, мадам? Миссис Скэттергуд в ужасе вскрикнула:

– Боже милостивый! Вы почти час не отпускали от себя мистера Брюммеля ни на шаг и после этого спрашиваете у меня, что все это значит?

У Джудит перехватило дух, и она побледнела как полотно.

– Мадам! О мой Бог! Мадам, но ведь это не мог быть мистер Брюммель?

– Не мистер Брюммель? Конечно же, он самый! Однако, любовь моя, я ведь вас специально предупреждала. О чем вы только думали?

– Я думала, вы все время говорили мне о том одиозном господине в зеленом фраке, – тихо отвечала Джудит. – Разве я могла себе даже представить…– Она вдруг замолчала и взглянула через всю комнату на стоявшего у стены мистера Брюммеля.

Их глаза встретились, мистер Брюммель улыбался. Сомнений быть не могло – он действительно улыбался.

– Я открыто заявляю, что могла бы просто броситься к нему в объятия! – воскликнула миссис Скэттергуд, жадно впитывая в себя этот поток взглядов. – Ну, теперь ваше положение прочно, моя дорогая! Какой крах для Джона Миллза! Наверняка Брюммель слышал, что говорил этот Миллз, который попытался настроить всех против вас! Такая наглость!

– Мистер Брюммель все знает, – сухо произнесла Джудит. – Я сама ему все рассказала.

ГЛАВА VI

Через два дня мистер Брюммель нанес Тэвернерам визит на Брук-стрит и задержался у них на целых три четверти часа. Мисс Тэвернер откровенно извинилась за свою неразумную грубость, но мистер Брюммель, лишь шутливо покачав головой, сказал:

– Столько людей слышало грубости от меня, мэм, но пока еще никто не слышал, чтобы я совершил глупость, попросив у них прощения. Единственное, за что вам бы следовало извиниться, так это за то, что вы приняли мистера Фронсхема за меня. А это удар, мадемуазель, признаюсь, жестокий удар! Я всегда думал, что такое просто немыслимо!

– Понимаете, сэр, вы вошли в зал следом за ним, а он был такой… такой великолепный! – оправдывалась Джудит.

– Его красит одежда, которую шьет его портной, – произнес мистер Брюммель. – Ну а я – я сам выбираю себе портного и своим именем возношу его!

Как хотелось Джудит, чтобы в этот момент рядом был Перегрин – ему бы очень полезно было услышать такое суждение!

К тому времени, как мистер Брюммель поднялся, чтобы откланяться, доброе впечатление, которое он произвел на Джудит в клубе Альмака, укрепилось еще больше. Он был очаровательным собеседником, держался просто отменно, безо всякой аффектации, но с большой грациозностью. У него была очень забавная манера представлять свои суждения в шутливой форме, что очень нравилось Джудит. Возможно, потому, что мистеру Брюммелю доставляло удовольствие абсолютно во всем высказываться в противовес мнению мистера Миллза, либо потому, что ему хотелось ублажить своего друга Ворта, но он проявил большую заинтересованность в появлении мисс Тэвернер в свете. Он посоветовал Джудит ни на йоту не менять своего раскованного поведения, которое так покоробило мистера Миллза. Оговаривать ее будут все равно – что так, что эдак.

Мисс Тэвернер с торжеством взглянула на свою компаньонку:

– А пристало ли мне самой править экипажем в парке, сэр?

– Разумеется! – отвечал мистер Брюммель. – Лучше и придумать нельзя. Делайте все, что вам хочется, только не будьте такой, как все!

Мисс Тэвернер вняла его совету и тотчас же наказала брату купить для нее высокий фаэтон и пару выездных лошадей.

В конюшне Перри ей ни одна лошадь не понравилась, она очень хотела, чтобы брат поехал с ней к известному всем Таттерсолу. В способность Перри разбираться в лошадях Джудит верила мало.

К счастью, в дело вмешался граф Ворт. К этому времени Перегрин пересмотрел уже в «Морнинг Пост» почти с десяток объявлений о лошадях: у всех, как писалось в газете, был прекрасный внешний вид, отличные осанка и шаг и огромная сила.

Как-то к вечеру граф прибыл на Брук-стрит, сам правя своим парным двухколесным экипажем.

Мисс Тэвернер как раз собиралась пройтись по Гайд Парку.

– Я вас надолго не задержу, – сказал Ворт, кладя на стол перчатки и шляпу. – Я слышал, вы купили высокий фаэтон для ваших собственных нужд?

– Совершенно верно, – отвечала Джудит. Граф оглядел ее сверху вниз.

– А вы умеете править лошадьми?

– Иначе я бы не купила экипаж, лорд Ворт.

– Я бы сказал, что для дамы куда безопаснее простой фаэтон.

– Вы можете говорить, что вам угодно, сэр. Но я выеду в высоком.

– Я в этом не очень-то уверен, – сказал Ворт. – Пока вы меня еще не убедили, что можете им править.

Джудит выглянула в окно и увидела графского грума, который стоял возле разгоряченных запряженных лошадей. Сегодня гнедых в экипаж не впрягли, заменив их на серых.

– Позвольте мне заверить вас, сэр, что я не только умею править двумя лошадьми. Я бы могла с такой же легкостью справиться с вашими четырьмя, – заявила Джудит.

– Превосходно! – неожиданно согласился граф. – Давайте!

Джудит была совершенно ошарашена.

– Вы хотите сказать – прямо сейчас?

– А почему бы и нет? Уж не боитесь ли вы?

– Я? Боюсь? Лучшего и желать нельзя! Только я для поездки не одета.

– У вас в распоряжении двадцать минут, – произнес граф. И направился к креслу около стола.

Разумеется, мисс Тэвернер нисколько не понравилось, что с ней так просто и безразлично обошлись. Но ей слишком уж хотелось показать, как ловко она умеет править экипажем, и поэтому она не стала затевать скандал. Она пулей выскочила из комнаты, промчалась по лестнице и резко дернула колокольчик, вызывая горничную. Затем Джудит объявила своей абсолютно опешившей компаньонке, что прогулка в Гайд Парк отменяется, а она едет кататься с лордом Вортом.

Ровно через четверть часа Джудит вернулась в комнату. Вместо воздушного муслинового платья она надела простого покроя костюм из темной ткани и маленькую бархатную шляпку, с одной стороны отогнутую наверх над ее золотыми локонами, а с другой украшенную пером.

– Я готова, милорд, – сказала Джудит, натягивая прочные Йоркские перчатки от загара. Граф распахнул перед Джудит дверь.

– Позвольте вам сказать, мисс Тэвернер, что какие бы оплошности вы не допускали, но одеваетесь вы с безупречным вкусом.

– Я не согласна, сэр, что допускаю какие бы то ни было оплошности, – вспыхнула Джудит.

При виде мисс Тэвернер ожидавший в экипаже слуга графа прикоснулся к своей шляпе, но при этом бросил откровенно вопрошающий взгляд на своего хозяина.

Мисс Тэвернер взяла в руки кнут и вожжи и, презрительно отказавшись от чьей-либо помощи, взобралась на место кучера.

– Команды тебе будет давать мисс Тэвернер, Генри, – сказал граф, садясь рядом со своей подопечной.

– Мой лорд! Неужели вы и впрямь собираетесь позволить особе женского пола править нашим экипажем? – почти с отчаянием спросил Генри. – А как же моя гордость?

– А ты ее проглоти, Генри, – дружески посоветовал граф.

Генри весь вскипел от гнева. Глядя стеклянными глазами на стоящий рядом фонарный столб, он угрожающе произнес:

– Я слышал, как мистер Форрестер спрашивал про меня, желая, чтобы я служил ливрейным лакеем у него. Уж вы поверьте моим ушам, так это и было. И еще лорд Барримор. Даже не знаю, что б он только отдал, чтобы меня к себе заполучить.

– А лучше всего тебе было бы пойти к сэру Гарри Пейтону, – порекомендовал лорд Ворт. – Я тебе дам для него записку.

Лакей с видом оскорбленного достоинства и обидой взглянул на графа.

– Ну, а что же тогда будете делать вы, если я уйду? – спросил он.

Мисс Тэвернер подала лошадям команду трогаться и властно приказала лакею:

– Отойдите от лошадей! Если вы боитесь, то ждите нас здесь.

Лакей отпустил рысаков и поспешил занять свое место. Взбираясь на сиденье, он, сильно взволнованный, пробормотал:

– Я уж столько сиживал позади вас, когда вы были в своем уме, хозяин, посижу и теперь, котда вы явно свихнулись. А еще я сидел за вами, когда вы устроили скачку с этим сэром Джоном по дороге в Брайтон. И ни разу я не сказал ни одного слова! Но чтобы сидеть за вами, таким сумасшедшим, как сейчас – такого не было раньше никогда!

Затем он сложил руки, мрачно кивнул головой и погрузился в молчание, всем своим видом демонстрируя явное неодобрение.

Не скрывая свой пыл, мисс Тэвернер гнала лошадей вниз по улице быстрым аллюром. Она выжимала из них все, что было возможно. Руки Джудит были крепкие и легкие. Она отлично знала, как править лошадью. Вскоре она действительно доказала графу, что вполне умело справляется с кнутом.

Джудит стеганула коренника и вновь подхватила плеть легким движением запястья. Спокойно, без единой заминки, она доставила Его Светлость в Гайд Парк и дважды объехала вокруг всего парка. На мгновение позабыв, что ей надо быть сдержанной и холодной, она импульсивно прокричала:

– Я привыкла править всеми лошадьми у отца, но никогда не доводилось мне ездить на таких легких и послушных, как эти, сэр!

– Считается, мисс Тэвернер, что я нечто вроде ученого судьи по вопросам конюшни, – произнес граф.

В это время по парку совершал прогулку сэр Фредерик Гарри Пейтон под руку с высокочтимым Фредериком Бингом. Сэр Гарри задохнулся от удивления и воскликнул:

– Боже правый! Взгляните-ка! Да это экипаж Ворта!

– Так оно и есть, – согласился мистер Бинг, продолжая строить глазки компании молодых дам.

– Да, но его серыми правит особа женского пола! К тому же чертовски хорошенькая!

Последние слова сумели произвести должное впечатление на мистера Бинга, и он взглянул вслед экипажу.

– Чрезвычайно странно! А может, это его воспитанница, мисс Тэвернер? Я слышал, что она на редкость очаровательна. Если не ошибаюсь, у нее восемьдесят тысяч фунтов.

Сэр Гарри слушал его рассеянно.

– Ни за что бы не поверил! Ворт или рехнулся, или влюбился! А Генри-то тоже хорош! Вот что я вам скажу: это значит, я наконец-то сумею заполучить его Генри!

Мистер Бинг с умудренным видом покачал головой.

– Ворт его не отпустит. Вы ведь знаете, как обстоят дела: экипаж Ворта и его верный Генри – почти притча во языцех. Я слышал, что до того, как Ворт его нашел, он чистил трубы на крышах.

– Это верно. Но, насколько я знаю Генри, он после такого больше ни минуты у Ворта не останется.

Но сэр Генри ошибся. Когда экипаж вернулся на Брук-стрит, Генри поглядел на мисс Тэвернер с таким выражением, которое больше всего напоминало уважение.

– Это совсем не то, к чему я привык, и не очень я это и одобряю вообще-то, – произнес он, – но вы справляетесь с ними заправски, мисс, очень заправски, черт побери!

Граф помог своей подопечной выйти из экипажа.

– Можете пользоваться своим высоким фаэтоном, – сказал он. – Но не премините сказать Перегрину, что я сам займусь покупкой подходящих для вас лошадей.

– Вы очень добры, сэр, но Перегрин вполне способен выбрать для меня лошадей.

– Я, конечно, обязан считаться с вашей естественной привязанностью к брату, мисс Тэвернер, но тут уже все заходит слишком далеко! – рассердился граф.

Джудит не успела дать ему достаточно решительный отпор, потому что в дверях показался дворецкий. Она понимала, что затевать ссору с опекуном в присутствии слуги было бы непристойно. Поэтому она просто спросила, не хочет ли граф пройти к ним в дом.

Ворт отказался, отвесил поклон и сошел вниз по лестнице к своему экипажу.

Мисс Тэвернер раздирали два чувства: ее злило, что лорд Ворт так своевольно вмешивается в ее планы; и в то же время она испытывала глубокое удовлетворение от того, что теперь у нее будут именно такие лошади, каких ей хотелось.

Через пару дней все отдающие дань моде я толпящиеся в Гайд Парке дамы и господа были сражены необычным зрелищем: мисс Тэвернер, о богатстве которой столько говорили, сама правила великолепной парой гнедых, сидя на широких козлах высокого фаэтона с украшениями в виде лебединых шей. Мисс Тэвернер сопровождал лакей в ливрее. Ее лицо выражало надменную самонадеянность (по совету мистера Брюммеля) и полное безразличие к той сенсации, которую вызвало ее появление. И, как бы по счастливой случайности, как раз в это самое время по Гайд Парку гулял мистер Брюм-мель со своим другом Джеком Ли. Он с радостью помахал Джудит рукой, а мисс Тэвернер придержала коней, чтобы перекинуться с ним парой слов. Улыбнувшись мистеру Брюммелю, она произнесла:

– Удивляюсь вам, сэр! Как это вы на глазах у всех беседуете с такой персоной как я, которую отвергает весь модный свет?

– Дорогая моя мадемуазель, умоляю вас – не говорите об этом, – совершенно серьезно отвечал Брюм-мель. – Возле нас никого нет.

Она рассмеялась и позволила ему представить ей мистера Ли.

В течение недели фаэтон всем известной богатой наследницы мисс Тэвернер стал одной из достопримечательностей Лондона. Несколько титулованных дам попробовали повести себя в том же духе. Но, поскольку никто из них не умел править даже одной лошадью, не говоря уже о паре, все подобного рода попытки вскоре прекратились.

Исключение составила только леди Лейд, но она была столь вульгарна и такого незнатного происхождения (до того, как выйти замуж за сэра Джона, она была возлюбленной разбойника с большой дороги, которого называли Джек – Шестнадцать струн), что ее просто нельзя было принимать в расчет.

Какой-то даме едва-едва удавалось справиться с од-ной-единственной упрямой лошадью, а другой – еле-еле протащиться на своей вялой кляче, в то время как мисс Тэвернер проносилась мимо в своем высоком фаэтоне. Тщетные усилия этих бедняжек никак не отразились на их роли в свете. И мисс Тэвернер было позволено править своей парой гнедых безо всякой конкуренции.

Однако она не всегда выезжала в своем экипаже. Иногда каталась верхом, обычно вместе с братом. Изредка – с милыми дочерьми лорда Энглесея, а чаще всего со своим кузеном, мистером Бернардом Тэвер-нером. У Джудит была очень горячая черная лошадка. Прошло совсем немного времени, и ее черная стала столь же популярна, как и серая длиннохвостая кобыла лорда Мортона.

Джудит овладела мастерством вызывать у людей идиосинкразию.

Через месяц Тэвернеры столь успешно внедрились в свет, что даже миссис Скэттергут вынуждена была признать, что, по всей видимости, больше никаких оснований для страха нет. Перегрин не только стал членом клуба Байта, но добился избрания и в клуб Вотьера. Постоянному президенту последнего, мистеру Брюмме-лю, пришлось выбрать при голосовании белый, а не черный шар, поскольку лорд Сефтон положительно заверил президента, что Перегрина принять необходимо. Лорд Сефтон считал, что ни запаха конюшен, ни скверного аромата плохой ваксы для сапог Перегрин с собой в клуб не принесет. А именно это, как подсказывал мистеру Брюммелю его опыт, чаще всего отличало деревенских сквайров.

Как гость мистера Фитцджона Перегрин был приглашен на встречу в высокое общество любителей бифштексов. Там на его долю выпало великое блаженство лицезреть потрясающего герцога Норфолского. Последний ввалился в зал как простой трактирщик; он председательствовал за обедом, будучи одетым в старый синий сюртук и несвежее белье. Он съел больше бифштексов, чем кто-либо еще, расточал добродушие и веселые шутки и задолго до окончания встречи крепко заснул.

Перри ходил на учебные тренировки по боксу в салон Джексона; стрелял в галереях у Мэнсона; фехтовал в клубе Анджело; ходил пить «Блу руин» в салон Крибба; выезжал на скачки в собственном экипаже-тильбюри. Вообще он вел себя точно так же, как и любой другой молодой джентльмен с хорошим состоянием, который считает себя модным щеголем.

В речи Перри появились расхожие выражения. Он потерял уйму денег, играя в макао или делая ставки в спорах со своими закадычными друзьями. Перри стал слишком много выпивать.

Все это начало вызывать у Джудит большую тревогу. Когда она пыталась увещевать брата, он только смеялся в ответ и заверял сестру, что ему можно доверять, – он никогда черты не перейдет. После таких разговоров Перри отправлялся с компанией веселых джентльменов и зозвращался лишь под утро под сильными винными парами или же – по его собственному определению – приняв чуточку больше нормы.

Джудит обратилась за советом к своему кузену. С адмиралом у нее близкие отношения так и не сложились, но с Бернардом Тэвернером они вскоре стали хорошими друзьями.

Мистер Тэвернер выслушал Джудит очень внимательно. Он согласился, что Перегрин ведет уж слишком бурную жизнь. Потом мягко сказал:

– Вы знаете, я сделаю ради вас все, что только в моих силах. Я вижу то, о чем вы говорите, и очень об этом сожалею. Я только удивляюсь, почему в дело не вмешивается лорд Ворт.

Джудит подняла на него глаза.

– А не могли бы это сделать вы? – спросила она. Мистер Тэвернер улыбнулся.

– У меня нет на то никакого права. Вы думаете, Перри меня послушает? Уверен, не станет. Он посчитает, что я просто зануда, и на этом все кончится. Лучше бы…– Он замялся. – Можно мне быть откровенным?

– Я была бы только рада.

– Тогда я бы сказал, что, по моему мнению, здесь должен проявить свой авторитет лорд Ворт. Такое право есть только у него.

– Но именно лорд Ворт предложил кандидатуру Перри в клубе Вотьера, – с горечью сказала Джудит. – Сначала я обрадовалась, но я и понятия не имела, что там одни игроки. И именно Ворт повез Перри в ужасную таверну, которую они называют «салоном Крибба». А там он и встречается со всеми этими боксерами-профессионалами, о которых день и ночь только и говорит. С минуту мистер Тэвернер молчал. Потом он произнес:

– Я этого не знал. И все-таки винить Ворта нельзя: это его собственный мир, тот самый, куда так стремился попасть Перри. Лорд Ворт сам по натуре – игрок, он всем известен как отчаянный кутила. Он из тех, на ком держится Карлтон Хаус. Может быть, его очень мало тревожит, чем занимается Перри? Поговорите с ним, Джудит: вас он должен послушать.

– Почему вы так думаете? – нахмурилась Джудит.

– Извините меня, моя милая кузина, но мне несколько раз казалось, что Его Светлость проявляет к вам особое пристрастие. Нет, больше я ничего не скажу.

– О нет! – воскликнула Джудит с негодованием. – Вы ошибаетесь. Об этом даже помыслить невозможно!

Мистер Тэвернер сделал такой жест, как будто хотел взять Джудит за руку. Но он подавил в себе это желание и сказал, открыто глядя ей в глаза:

– Я очень рад.

– Вы что-нибудь против него имеете? – быстро спросила Джудит.

– Абсолютно ничего! И если я боялся… если мне пришла в голову эта неприятная мысль, что у него к вам особое отношение, вы должны меня простить. Я просто не мог удержаться. Но я и так сказал уже слишком много. Поговорите с лордом о Перри. Я не сомневаюсь, что Ворт никоим образом не хочет, чтобы Перри отбился от рук.

Этот разговор сильно взволновал Джудит, и особенно взгляд мистера Тэвернера, которым он сопровождал свои слова. Все это не вызвало у нее неприязни: мистер Тэвернер ей очень нравился. Но ей хотелось, чтобы он больше ничего не говорил. Казалось, он вот-вот объяснится ей в любви. И она была благодарна, что он этого не сделал. Джудит не знала, что творилось в ее собственном сердце.

Совет мистера Тэвернера был слишком искренним, и игнорировать его было нельзя.

Джудит долго думала о его словах и поняла, насколько они справедливы. Решив поговорить с Вортом, она села в свой фаэтон и без кучера, одна, поехала к графу. Если она пригласит его на Брук-стрит, это значит, что непременно при сем будет присутствовать миссис Скэттергуд. Джудит подумала, что ничего предосудительного нет, если опекуна навещает его воспитанница.

Джудит попросили пройти в гостиную. Но через пару минут слуга вернулся и пригласил ее следовать за ним. Они прошли один лестничный пролет и оказались в личной комнате Его Светлости. Лакей огласил ее приход.

Граф стоял возле стола у окна. Держа в руках нечто похожее на винную бутылку, он погружал в нее какой-то железный предмет вроде шпаги. На столе было несколько листков пергаментной бумаги, сито, две стеклянные пиалы, пестик и ступка из самшитового дерева.

Мисс Тэвернер смотрела на все эти вещи с большим удивлением, совершенно не понимая, что с ними делает граф.

Вся комната была уставлена полками с огромным количеством темных глазурованных кувшинов и цинковых канистр. На всех были наклейки с названиями, которые показались Джудит очень забавными: «Шолтен», «Курачао», «Мазульпатам», «Бюро Деми-грос», «Болон-гаро», «Старый Парт».

Джудит подняла на графа вопрошающий взор, но он был целиком поглощен своей бутылкой и шпагой.

– Вы должны простить меня за то, что я принимаю вас здесь, мисс Тэвернер, но я сегодня очень занят, – произнес Ворт. – Для меня было бы подобно смерти оставить эту смесь в таком состоянии, как сейчас. Иначе бы я, конечно же, сам приехал к вам. Позвольте спросить, а Марию Скэттергуд вы оставили внизу?

– Ее со мной нет. Я приехала одна, сэр.

По-видимому, в бутылке был какой-то мелкий порошок. Пользуясь шпагой, граф извлек чуточку этого порошка и бросил в ступку, а потом начал смешивать его с чем-то, что уже в ней было. Однако, услыхав слова Джудит, он взглянул на нее, и угадать значение этого взгляда она не смогла. Потом его глаза снова уставились на ступку, и он продолжил свою работу.

– Ах так? Это для меня большая честь. Не хотите ли присесть?

Джудит слегка вспыхнула, но стул к себе придвинула.

– Может быть, вам покажется странным мой поступок, сэр, но дело в том, что мне надо сказать вам нечто такое, что я бы не хотела говорить в присутствии миссис Скэттергуд.

– Я целиком в вашем распоряжении, мисс Тэвернер. Джудит стянула с рук перчатки и стала их разглаживать.

– Я с большим трудом заставила себя приехать к вам, лорд Ворт. Но мой кузен, мистер Тэвернер, очень советовал мне с вами поговорить. И я не могу не согласиться, что он был прав. В конце концов, вы – наш опекун.

– Продолжайте, продолжайте, моя воспитанница. Что, вам сделал предложение Веллеслей Пул?

– Боже правый, нет! – воскликнула Джудит.

– Так сделает, – спокойно произнес граф.

– Я приехала к вам совсем не по поводу своих дел, сэр. Я хочу поговорить с вами о Перегрине.

– Жизнь полна разочарований, – заметил Ворт. – В каком же веселом доме он находится?

– Ни в каком! – жестко сказала Джудит. – Хотя у меня нет ни малейших сомнений, что именно этим все кончится, если не предпринять мер, чтобы его остановить.

– Весьма, весьма вероятно, – согласился Ворт. – Это ему не повредит.

Он взял со стола пиалу и очень аккуратно накапал из нее несколько капель в свою смесь.

Джудит встала.

– Я вижу, сэр, что зря теряю время. Вас это не интересует.

– Не особенно, – согласился граф, ставя бутылку обратно на стол. – Тот аристократизм, который вы в него вбивали, оказался не совсем привлекательным, не правда ли?

– Вас, лорд Ворт, не интересует, что ваш подопечный оказался в безобразной компании, которая ничего хорошего ему не даст?

– Нисколько, абсолютно нисколько! Я этого ожидал, – сказал Ворт. Он улыбнулся. – Да что же он такого сделал, что так взволновал свою заботливую сестру?

– Я думаю, вы сами отлично знаете, сэр. Он пропадает в игорных залах и, боюсь, хотя уже почти уверена, еще Бог знает где. Он упоминал об одном таком доме на улице Святого Джеймса.

– На Пикеринг Плац? – спросил граф.

– Кажется, так, – обеспокоенно произнесла Джудит.

– Дом номер пять, – кивнул Ворт. – Я знаю – это кромешный ад. И кто же его туда направил?

– Я точно не знаю, но думаю – мистер Фарнэби. Граф сосредоточенно перемешивал свою смесь над листком пергаментной бумаги.

– Мистер Фарнэби? – переспросил он.

– Вы его знаете, сэр?

Казалось, все внимание графа было целиком поглощено его занятием. Однако через минуту он сказал, как будто не слышал ее вопроса:

– Я понимаю, мисс Тэвернер, что, по вашему мнению, именно я, так сказать, должен направлять Перегрина на более благоразумный путь.

– Вы его опекун, сэр!

– В этом я отдаю себе полный отчет. Восхищение своим воспитанником я выразил, когда порекомендовал его в члены двух самых изысканных клубов Лондона. Не помню, чтобы я когда-либо за всю свою жизнь сделал так много для кого-нибудь еще.

– Вы полагаете, что сослужили Перри хорошую службу, представив его в игорный клуб? – возмутилась Джудит.

– Конечно!

– Без сомнения, вы будете думать так же, когда он проиграет все свое состояние!

– В одном вы должны быть абсолютно уверены, мисс Тэвернер: пока завязки кошелька в руках у меня, свое состояние Перри не проиграет.

– А что будет потом? После того, как он познает эту страсть к картам?

– Надеюсь, к тому времени он станет чуточку помудрее, – произнес граф.

– Мне надо было двадцать раз подумать, прежде чем ехать к вам, – с горечью сказала Джудит. Ворт повернул голову.