Текст книги "Идеальный мужчина"

Глава 5

Лорд Линдет, до этого относящийся с неодобрением к тому, что ему придется тащиться на званый обед, вернулся в Брум-Холл после обмена любезностями с мисс Вилд совсем в другом расположении духа. И первое, что он сделал, – это быстро пробежал глазами разные пригласительные открытки, присланные его кузену, затем ворвался в библиотеку, где сэр Вэл-до с хмурым видом корпел над записями в книгах своего усопшего родственника, и с нетерпением осведомился:

– Вэлдо, ты знаком с кем-нибудь из Вилдов?

– Нет, не припомню, – ответил сэр Вэлдо с отсутствующим видом.

– Прошу, напряги память! – взмолился Джулиан. – Из Стаплса. Разве это не та усадьба с железными воротами, находящаяся сразу за городком? От них наверняка тоже должно быть приглашение, но вот только я никак не могу найти открытку.

– Почему не предположить, что они еще ее не прислали?

– Возможно, но… Конечно, фамилия может быть и не Вилд. Она говорила о тетке, и я полагаю… Но все равно я не могу найти открытку оттуда.

Сэр Вэлдо насмешливо взглянул на него.

– Ого! Вот как, значит, она?

– Ох, Вэлдо! Никогда еще не встречал столь восхитительной девушки! – откровенно поведал Джулиан. – А теперь подумай. Кто живет в Стаплсе?

– Мисс Вилд, как я понимаю.

– Да, но… О, не будь таким насмешником! Уверен, ты должен знать, кто владеет этим имением.

– Не вижу ни малейшей причины – почему мне это должно быть известно. И более того, я действительно не знаю.

– Хотел бы надеяться, что ты не потерял от них пригласительную открытку! Как ты считаешь, ее дядя должен был пригласить тебя или ты в этом сомневаешься?

– Каюсь, но я не настолько придаю значение этим приглашениям, чтобы ломать над ними голову, – как бы извиняясь, пояснил сэр Вэлдо. – Возможно, он не в таком восторге от меня, чтобы прислать открытку.

– Какая чушь! – уставился на него Джулиан. – Это еще почему?

– Откуда мне знать?

– Зато я знаю – такого быть не может! Перестань меня разыгрывать и будь серьезным.

– А я вполне серьезен, – заверил сэр Вэлдо. – К сожалению, это факт! Сегодня я был представлен особе, которая, если не ошибаюсь, весьма не лестного мнения о моей персоне.

– Кто же это, – не веря своим ушам, спросил Джулиан.

– Женщина, чье имя запамятовал. Кстати, очень недурна собой, – добавил он непроизвольно. – Да и заурядной ее не назовешь.

– А по мне, так эта особа немного не в себе! – не замедлил откомментировать Джулиан. – Но я думаю, ты сильно утрируешь. Что ей могло в тебе не понравиться?

– Как ни странно, моя фатальная приверженность спорту.

– Дурочка, да и только! Как-то не верится… Но, Вэлдо, все-таки постарайся вспомнить! Не была ли она, случайно, из Стаплса?

– Нет, насколько помню! Что и оставляет нас на том же самом месте, откуда мы начали, не так ли?

– Да, пожалуй, так. Впрочем, осталась надежда, что эта девушка будет на званом вечере. Точно не обещала, по… Боже, какая удача, что по пути сюда мы останавливались у Аркендейлсов! Иначе я вряд ли захватил бы с собой парадный гардероб.

Это чистосердечное признание заставило сэра Вэлдо скривиться в усмешке, так как известие, что их путешествие будет прервано ненадолго визитом к друзьям Хаукриджей Джулиан воспринял как вынужденную необходимость и неизбежное зло. Аналогично он отнесся и к приглашению миссис Миклби, присланному сэру Вэлдо. То с горячностью доказывал, как мало это доставит ему удовольствия, то утверждал, что вообще не вызвался бы сопровождать кузена из Лондона, если бы знал, что и здесь, в глуши, им придется окунуться в череду званых вечеров и обедов.

Судя по всему, теперь с этими антисветскими настроениями было покончено: уже не он, а сэр Вэлдо сетовал на необходимость выезжать из дому в такую сырую погоду. Джулиан же пребывал в уверенности, что раут у Миклби будет восхитительным. И даже допотопный тарантас – единственное средство передвижения для подобных случаев, оказавшееся в конюшне Брум-Холла, – на который Вэлдо косился с отвращением, нашел вполне удобным.

Мисс Вилд была бы довольна, хотя и не очень удивлена, если бы узнала, с каким нетерпением лорд Линдет ожидал встретить ее в доме сквайра и как был разочарован, не найдя ее там. А если бы Тиффани могла незримо присутствовать на вечере, то по его поведению вообще не сумела бы догадаться – огорчен он ее отсутствием или ему это глубоко безразлично. Джулиан был достаточно любезен, весел и дружелюбен, чтобы не дать повода заподозрить, как ему здесь скучно. Конечно, юноше было досадно, если не сказать большего, что его очаровательная девушка отсутствует, но ему удалось узнать имя ее тетки, и он строил множество планов, как добиться расположения старой леди. Ко всему прочему среди приглашенных оказалось несколько хорошеньких девушек, и он охотно уделил им внимание.

Сэру Вэлдо хватило беглого обзора гостиной, чтобы убедиться в отсутствии прекрасной мисс Вилд. Мисс Чартли и мисс Колебатч выглядели лучшими среди молодых леди: первая отличалась кроткой, как у ангела, красотой, вторая, рыжеволосая, была просто очень хорошенькой, но ни та ни другая не соответствовали восторженному описанию, данному Джулианом своей красавице. Он поискал глазами Джулиана и остался доволен, увидев, как тот от души развлекается среди молодежи. Вэлдо не удивился этому, так как не принимал всерьез увлеченность Джулиана девушками. Юноша, хотя и начал проявлять интерес к прекрасному полу, пребывал еще на начальной стадии увлечений и за последнее время открыл для себя, по меньшей мере, с полдюжины богинь, достойных его пылкого восхищения. Сэр Вэлдо не видел необходимости беспокоиться по этому поводу: Джулиан соответственно своему телячьему возрасту просто наслаждался возможностью пофлиртовать и был еще далек от того, чтобы вступить в длительную связь.

Что касается его самого, то сэр Вэлдо, лишенный возможности продолжить знакомство со встреченной в церкви леди, которая так явно его не одобряла, был обречен на скуку. Он тщетно поискал ее глазами и невольно испытал разочарование. Ему не удавалось вспомнить, как ее зовут, зато в памяти остались холодное достоинство, с которым она держалась, и смешинки, так внезапно появляющиеся в ее глазах. Она была интеллигентной и обладала чувством юмора – качество, по его глубокому убеждению, нечасто встречающееся у женщин. Ему бы хотелось узнать ее получше, и он был бы не прочь встретиться с ней вновь. Но так как ее не оказалось среди присутствующих, сэру Вэлдо пришлось довольствоваться множеством особ среднего возраста, скучных и ничего собой не представляющих. Из молодых девушек он мысленно присудил пальму первенства мисс Чартли, с которой перекинулся несколькими словами. Ему поправились ее хорошенькое личико и лишенные нарочитости манеры, которые, несмотря на непритворную застенчивость девушки, позволили ей ответить на его приветствие без краски на щеках, нервного хихиканья или напускания на себя томного вида с тем, чтобы произвести на него впечатление. Что касается молодых людей, то многие из них разглядывали каждую деталь его одежды и, хотя не решались к нему подойти, надеялись удостоиться чести побеседовать с самим Идеальным Мужчиной, чтобы позже иметь возможность этим похвастаться. Сэр Вэлдо успел привыкнуть к тому, что является объектом подражания для молодых спортсменов, кумиром светской молодежи, но сам никогда не искал поклонения и презирал лесть. Мистер Андерхилл, мистер Артур Миклби, мистер Джек Бэннигем и мистер Грегори Эш, которые обращались к нему с низкими поклонами, запинаясь, называя «сэром» и «уважаемым», были бы буквально ошеломлены, если бы узнали, что единственным молодым джентльменом, привлекшим к себе насмешливый интерес сэра Вэлдо, был Хампфри Колебатч – юноша с рыжими волосами, как и у его сестры, и страдающий от сильнейшего заикания. Представленный любящим панашей словами «А вот мой щенок» и охарактеризованный им далее как очень плохой наездник («К прискорбию моему, еле держится в седле»), Хампфри поведал сэру Вэлдо, с трудом выговаривая слова, что совсем не интересуется спортом.

– Он – книжник, – объяснил мистер Ральф Колебатч, раздираемый гордостью за ученость сына и стыдом, что вырастил худшего наездника в округе. – Зато в учебе… Ладно, о вкусах не спорят, так ведь? Возьмите мою дочь Лиззи. Ни разу в жизни книжку не открыла, зато наездница хоть куда, да и с вожжами управляется – любо-дорого смотреть!

– Вот она какая? – вежливо удивился сэр Вэлдо и ободряюще улыбнулся Хампфри. – Оксфорд?

– Кем-кем-кембридж, – выговорил тот и с трудом добавил: – Т-третий год.

– А я обучался в Оксфорде. Что собираетесь делать дальше?

– П-перейти на четвертый к-курс, – объяснил Хампфри, запинаясь и с вызовом глядя на отца.

– Будете добиваться звания стипендиата?

– Да, сэр! Надеюсь…

Но тут вмешался сэр Ральф, умоляя сына не докучать больше гостю своими делами, и тот, поклонившись собеседнику, отошел в сторону. После чего сэр Ральф заявил: если бы он знал, что его наследник окунется очертя голову в науку, то не видеть бы ему Кембриджа как своих ушей. Он был готов пойти и дальше в своей откровенности, поэтому спросил сэра Вэлдо, как поступил бы тот, окажись он на его месте. Но так как сэр Вэлдо не считал себя достаточно компетентным давать советы сбитому с толку родителю и не испытывал большого желания всецело сосредоточиться на обсуждении этой проблемы, то ловко уклонился от продолжения разговора. Не зря ходило столько слухов о его умении держать себя в обществе – ему не составило большого труда отделаться от сэра Ральфа, не задев его лучших чувств.

Тем временем ровесники Хампфри, которые с завистью наблюдали за его беседой с Идеальным Мужчиной, набросились на беднягу, требуя, чтобы тот выложил все, что ему сказал сэр Вэлдо.

– В-вряд ли это вас заинтересует, – запротестовал юноша с вызывающей надменностью. – Н-ни словечка о спорте. Мы беседовали о Кем-кембридже.

Это известие ошеломило его слушателей. Мистер Бэннингем был первым, кто обрел дар речи и выразил чувства остальной честной компании:

– Он, должно быть, принял тебя за ненормального?

– Вовсе нет! – возразил Хампфри, скривив губу. – С-самое и-иитересное, что он совсем не такой пустоголовый, к-как п-пытались меня убедить.

В любое другое время столь дерзкая речь товарища по детским играм вызвала бы со стороны юношей ответные меры карательного характера. Однако приходилось считаться с правилами приличия, коих требовала обстановка, – это обстоятельство удержало их и позволило Хампфри благополучно унести ноги, не только не будучи оскорбленным, но еще и с приятным чувством, что судьба даровала ему несколько восхитительных минут, с лихвой оплативших все обиды, причиненные бывшими друзьями в прошлом.

В связи с тем, что миссис Миклби усадила Идеального Мужчину за обширным обеденным столом между собой и леди Колебатч, он только поздним вечером смог познакомиться с миссис Андерхилл. В лавине обрушившихся на него представлений сэр Вэлдо вряд ли выделил бы ее среди множества других матрон, но лорд Линдет был начеку. Не испугавшись платья из красно-коричневого атласа, щедро украшенного кружевами и бриллиантами, и прически, увенчанной плюмажем из перьев, скрепленных брошью огромных размеров, Джулиан воспользовался первой же возможностью представиться миссис Андерхилл, когда джентльмены после обеда присоединились к леди, и теперь указал на нее сэру Вэлдо. Повинуясь красноречивым знакам, подаваемым ему молодым кузеном, сэр Вэлдо пересек комнату и был немедленно подключен к делу.

– А вот и мой кузен! – нарочито весело воскликнул лорд Линдет. – Вэлдо, смею надеяться, что ты уже был представлен миссис Андерхилл?

– Да, имел честь, – ответил сэр Вэлдо, изящно поклонившись.

– Да, мы были представлены друг другу, – подтвердила и миссис Андерхилл, – но ничего удивительного, если вы не запомнили, как меня зовут. Вокруг столько незнакомых вам людей. Немудрено всех перепутать. Я множество раз испытывала затруднения, пытаясь правильно называть новых знакомых их именами.

– Но в нашем случае, мэм, было нечто такое, что оказало существенную помощь моей памяти! – возразил сэр Вэлдо с восхитительным апломбом. – Ведь несколько дней назад я имел удовольствие встретить вашу дочь. Мисс… мисс Шарлотта Андерхилл? Она помогала другой леди – высокой и старшей по возрасту – украшать церковь цветами.

– Совершенно верно, – согласилась миссис Андерхилл, млея от его манер. – С тех пор дочь в восторге от вас: ведь вы так мило с ней поговорили, если судить по тому, что она мне рассказывала. А что до высокой леди, то это мисс Трент, ее гувернантка. Ну, точнее сказать, компаньонка моей племянницы. В высшей степени осмотрительная и умная особа. Ее дядя – генерал сэр Мордаунт Трент!

– Вот как? – пробормотал сэр Вэлдо.

– Вэлдо, – перебил их Джулиан, – мисс Андерхилл была так любезна, что пригласила нас на вечер, который она устраивает в следующую среду. Думаю, у нас на этот день ничего не назначено?

– Нет, говорю со всей определенностью. Как это восхитительно с вашей стороны, мэм! Мы вам весьма признательны, – заявил сэр Вэлдо с той учтивостью, которой славился.

Но на обратном пути в Брум-Холл, трясясь из-за плохих рессор на тарантасе покойного Джозефа Калвера, он не преминул поддеть Джулиана, выразив надежду, что тот, несомненно, ему благодарен за принятое им приглашение.

– Да, и очень, – весело отозвался юноша. – Хотя и не сомневался, что ты его примешь.

– Конечно, ведь ты же воображал, что поставил меня в безвыходное положение, хотя…

– Не совсем так, но… – не удержался от смешка Джулиан. – Она ведь тетка этого восхитительного создания, Вэлдо!

– Я так и понял! Тебе остается только убедиться, что твое восхитительное создание помолвлено с одним из местных парней, и затем убраться восвояси.

– О нет! Что-то подсказывает мне, что она свободна, – с уверенностью возразил Джулиан. – От ее родни я бы узнал об этом прискорбном обстоятельстве, если… Кроме того…

– Ты имеешь в виду Шарлотту? Разве она была на вечере?

– Шарлотта? Нет, кто такая? Это был Кауртни Андерхилл!

– О, кузен по мужской линии? Что он собой представляет?

– Ну, весьма приятный! – пояснил Джулиан. Затем смешался. – Я знаю, что ты думаешь, он из тех, кого ты называешь «петушиный гребень», но он очень молод, едва вышел из школьного возраста.

– Гласит седобородый! – беззлобно подковырнул Вэлдо.

– Ладно тебе, Вэлдо! Я просто сказал, что думаю: ему не больше двадцати, а мне уже перевалило за двадцать три.

– Никогда бы не дал. Не могу не отметить, что ты здорово сохранился для своих лет.

Джулиан разразился заразительным смехом.

– Во всяком случае, достаточно стар, чтобы не подражать тебе, как мартышка.

– А что, мистер Андерхилл грешит этим?

– Ну уж повадкам «коринфян» точно подражает. Он так пристально следил за тобой, что я не поставлю и ломаного гроша на то, что через неделю Кауртни не будет щеголять в одеянии точь-в-точь как у тебя. И каких только вопросов по поводу тебя он мне не задавал!

– Джулиан, – проникновенно попросил сэр Вэлдо, – сейчас же скажи мне, какую чепуху ты наплел в уши этого бедного юнца.

– Ничего я ему не наплел. Сказал, что не знаю, какие препятствия ты берешь на лошади, и, кстати, это правда, хотя сегодня мне стало известно то, чего вчера я еще не знал. Вэлдо, я теперь в курсе, что однажды ты выиграл пять гиней, одолев профессионального боксера на ярмарке, причем уже во втором раунде. Это так?

– Великий боже! Как, черт возьми, эта история могла докатиться до Йоркшира? Что было, то было, но, надеюсь, ты сказал тому восторженному глупцу, что это утка?

– Нет, конечно, как я мог? Просто пообещал спросить у тебя, правда ли это. Сам Кауртни так и не решился к тебе подойти, но готов биться об заклад, он наверстает свое, когда на следующей неделе мы пожалуем в Стаплс.

– А перед этим… Вернее, задолго до этого мне придется отправить тебя, непослушного чертенка, укладывать вещи.

– Нет, ты этого не сделаешь! Я зачахну, если ты меня выставишь отсюда. Только подожди, пока не увидишь мисс Вилд! Вот тогда ты все поймешь!

Сэр Вэлдо отделался уклончивым ответом, но начал ощущать легкое беспокойство. В голосе Джулиана он уловил новую для него восторженную нотку. Раньше его молодой кузен так настойчиво не домогался особы прекрасного пола, и это невзирая на ее вульгарную тетку и кузена, которого сам же назвал типичным «петушиным гребнем». Джулиан мало задумывался о жизни, но сэр Вэлдо никогда не замечал за ним попыток забыть о своем титуле и высоком происхождении. Он не искал компании тех, кто был ниже его по положению, поэтому казалось в высшей степени невероятным, что всерьез заинтересуется девушкой, как бы она ни была прекрасна, если ее окружают избегаемые им люди. Наряду с этим на Джулиана было не похоже искать любовных интрижек забавы ради. За всей его внешней веселостью скрывались врожденная серьезность и приверженность высоким принципам. Он, возможно, и мог, хотя его многоопытный кузен и сомневался в этом, поразвлечься среди особ, разнаряженных в муслин и кисею, но его натуре было чуждо преднамеренно возбудить в целомудренной душе ожидание заведомо неисполнимого им обещания. Раз или два Джулиан вообразил, что влюбился, и даже представлял двору избранных красавиц, но обе его страсти постепенно сошли на нет и угасли окончательно, без неприятных для кого бы то ни было последствий. Он никогда не увивался за склонной к замужеству девушкой потехи ради; его юношеские любовные приключения заканчивались ничем, но он принимал их за чистую монету.

– Мне понравился сквайр, а тебе? – внезапно поинтересовался Джулиан.

– Гораздо больше, чем его жена.

– О боже, как я с тобой согласен! Она – вся из амбиций, тебе не кажется? Девушки тоже, согласись, ничем не примечательные, хотя и веселые. Словом, там не на кого было смотреть. По-моему, самая эффектная, как говорит моя мама, та рыженькая, у нее еще такой чудаковатый брат. Но если честно, то по душе мне больше пришлась мисс Чартли… и ее родители! Вот уж кто без претензий! Но в них есть… не знаю, как это выразить…

– Чувство собственного достоинства, – подсказал сэр Вэлдо.

– Да, пожалуй, – согласился Джулиан, зевая и погружаясь в полусонное состояние.

Больше он не упоминал о мисс Вилд ни по возвращении домой, ни в последующие дни. Далекий от проявлений каких-либо признаков любовной страсти, молодой лорд с энтузиазмом предался охоте под эгидой мистера Грегори Эша, подружился со старшим братом Джека Бэннингема, ходил с ним стрелять куропаток, заставил своего кузена тащиться за двадцать миль, чтобы взглянуть на ничем не примечательную мельницу, – словом, казалось, больше интересовался спортивными утехами, нежели ослепительными красавицами. Сэр Вэлдо совсем уже было похоронил подозрение, что Джулиан поражен любовным недугом гораздо больше, чем хотелось бы его матери, однако подсознательно эта мысль все же присутствовала в его мозгах, хотя он почти убедил себя, что глубоко заблуждался.

В среду, когда сэр Вэлдо увидел мисс Вилд на вечере в Стаплсе, он понял, что не ошибся в своих опасениях.

Холл в доме Андерхиллов оказался очень большим, с высоким потолком и красиво изгибающейся лестницей. Пока оба кузена препоручали свои шляпы и плащи заботам напудренного швейцара, намереваясь пересечь холл, чтобы попасть в объятия дворецкого, мисс Вилд легко сбежала по лестнице и, завидев гостей, воскликнула:

– О боже, я и не знала, что кто-то уже приехал! А я еще не готова, и тетя опять будет хмуриться. Как поживаете, лорд Линдет?

Поведение одной из хозяек дома, безусловно, оставляло желать много лучшего, однако для того, чтобы эффектно появиться на сцепе, не только годилось, но и выглядело великолепно. Сэр Вэлдо вовсе не удивился, заметив, что у лорда Линдета перехватило дыхание. Он и сам подумал, что никогда еще не встречал столь прелестного создания, а ведь на него произвести впечатление было нелегко, да и возраст его, скажем так, далеко перевалил за двадцать три. Атласные ленты, украшавшие бальное платье Тиффани из крепа небесно-голубого цвета и серебристого газа, были ослепительно синими, но не более яркими, чем ее глаза, которые невольно приковывали к себе внимание. Задержавшись на нижней ступеньке и положив руку в перчатке на перила, мисс Вилд улыбнулась так, чтобы были хорошо видны ее изумительно белые зубы. Словом, она являла собой картину, при виде которой учащенно забилось бы большинство мужских сердец.

«О мой бог! – подумал сэр Вэлдо. – Вот мы и влипли!»

Тиффани спорхнула с последней ступеньки, пока Джулиан, очарованный, застыл на месте, забыв обо всем. Опомнившись, он бросился к ней навстречу, с запинкой выговаривая слова:

– М-мисс Вилд! Наконец-то мы встретились снова.

Она лукаво взглянула на него, подавая руку:

– Наконец? Но еще и недели не прошло с тех пор, как я помешала вашей рыбалке. Вы еще были так возмущены… ну прямо вне себя.

– Никогда! – провозгласил он со смехом. – Впрочем, один раз рассердился не на шутку – это когда тщетно искал вас на вечере у сквайра на минувшей неделе… – Он сжал ее руку и, прежде чем отпустить, повернулся, чтобы представить своего кузена.

Сэр Вэлдо, который сильно подозревал (впрочем, совершенно справедливо), что девушка лжет – на самом деле она поджидала их на верхней площадке лестницы, чтобы вовремя эффектно перехватить, – поклонился и по-светски учтивым, но довольно безразличным тоном произнес:

– Как поживаете?

Тиффани, привыкшая к откровенному восхищению, была уязвлена. Хотя она и недолго прожила под крышей своего дяди Бафорда на Портленд-Плейс, однако не тратила времени даром, поэтому вполне отдавала себе отчет, что лорд Линдет – всего лишь мелкая сошка по сравнению с его блестящим кузеном. Заарканить Идеального Мужчину хотя бы на время было бы почетно для любой леди и сразу выделило бы ее из остальных; внушить же ему долгую и пылкую страсть стало бы оглушительным триумфом, так как, судя по слухам, хотя у него и было немало любовных интриг, но по большей части с замужними женщинами, и те предпочтения, которые он им время от времени оказывал, не приводили к скандалам, не давали оснований полагать, что его намерения серьезны.

Отбросив притворную застенчивость, Тиффани удостоила сэра Вэлдо глубокого «невинного» взгляда. До этого она видела его только издали, а сейчас убедилась, что он очень хорошо выглядит и даже более элегантен, чем она предполагала. Но вместо восхищения в его глазах светилась насмешка, что ей здорово не понравилось. Тиффани улыбнулась лорду Линдету и сказала:

– Я заберу вас с собой к тете, а что мне еще остается? Возможно, тогда она не будет на меня дуться.

Мисс Андерхилл было не до того, чтобы сердиться: она была почти шокирована при мысли, что два таких выдающихся гостя вторглись к ней в гостиную, не будучи объявленными. Когда несколько позже хозяйка дома выяснила у обиженного ее выволочкой дворецкого, что мисс Тиффани отмела его в сторону, как соломинку, она воскликнула ошеломленно:

– Боже, что же они теперь подумают!

Дворецкий Тоттон пожал плечами, но Тиффани, когда ее упрекнули в вопиющем нарушении приличий, только расхохоталась и заявила с превосходством особы, в течение трех месяцев находящейся в гуще светской жизни, что отсутствие церемоний – это как раз то, что предпочитают такие люди, как лорд Линдет и Идеальный Мужчина.

Лорд Линдет, слишком ослепленный, чтобы задумываться, насколько поведение Тиффани соответствует принятым правилам приличия, когда она, импульсивно схватив его за руку, потащила к тетке, пожалуй, только приветствовал бы сделанное ею позже вышеприведенное заявление; но сэр Вэлдо, настороженно следуя за ними, не мог не признаться самому себе, что счел бы безыскусное поведение Тиффани довольно забавным и даже был бы очарован ее непосредственностью, если бы на месте Джулиана находился любой другой юноша. Он не был ни в коей мере ответствен за молодого кузена, но искренне любил мальчика и знал очень хорошо, что тетка София верила – Вэлдо убережет ее чадо от неприятностей. До сих пор выполнение этой обязанности не требовало от него никаких особых усилий. Однако Тиффани была бы, несомненно, польщена, узнав, что одного взгляда на нее Идеальному Мужчине хватило, чтобы понять – она представляет первую серьезную опасность для Джулиана.

Быстрый взгляд, которым он окинул комнату, убедил сэра Вэлдо, что компания состоит из тех же самых людей, которые были на обеде у сквайра, и обрек себя на долгую скуку, в точности как это и было предсказано хозяйкой дома.

– Нельзя довольствоваться худшими из-за того, что все лучшие уже были собраны на вечере у сквайра, – незадолго перед этим говорила она, обращаясь к мисс Трент. – Миссис Миклби исхитрилась пригласить к себе все порядочные семьи, до которых только могла добраться, пропади она пропадом! Смею вас уверить, если она воображает, что мне придется ограничиться Шилботтами, Тимбисамн и Ранглсами, которые только и остались на мою долю, то глубоко ошибается.

Мисс Трент скромно возразила, что Шилботты очень приятные люди, но получила достойную отповедь.

– Может быть, они и приятные, – признала миссис Андерхилл, – но не из благородных. Мистер Шилботт ежедневно посещает свою ткацкую фабрику в Лидсе, и надеюсь, что я не так глупа, чтобы пригласить его на встречу с лордом. Почему бы вам еще не сказать, что мне следует отправить пригласительную открытку Баджерам? Нет! Пусть его светлость и сэр Вэлдо лучше томятся от скуки, нежели испытают отвращение! – И добавила с ноткой надежды в голосе: – За одно я ручаюсь: сам обед будет великолепным!

Пиршество, предложенное гостям, было поистине обильным. Оно состояло из двух блюд, четырех перемен и дюжины закусок; от вырезки и креветок с лангустами в восковых ведерках до суфле из апельсинов, аспарагуса и некоторых других особых деликатесов, которыми славилась ее кухарка.

Мисс Трент на обеде не присутствовала, но позже привела Шарлотту в гостиную и была сразу же замечена сэром Вэлдо, как только он вошел туда с остальными джентльменами. На ней было креповое платье, с сиреневыми лентами, длинными рукавами и глубоким вырезом, как и подобает гувернантке, но ему она показалась самой интересной из всех присутствующих женщин, и он направился прямо к ней.

Помещение уже было освобождено для танцев, и музыканты, приглашенные из Харрогита, настраивали инструменты. Мисс Андерхилл объявила, что молодежь, по ее мнению, не прочь потанцевать, и попросила сэра Вэлдо не считать себя обязанным принимать в этом участие – ему с удовольствием составят компанию люди более зрелого возраста. Возможно, он и славился своей учтивостью, но не до такой степени, чтобы шаркать ногами наравне с провинциалами в сменяющих друг друга сельских танцах. Но когда составлялись первые пары, он подошел к мисс Трент и попросил оказать ему честь, позволив ввести ее в круг танцующих. Она отклонила приглашение, но не могла не почувствовать себя польщенной.

– Не хочу быть назойливым, – заметил сэр Вэлдо, – но не могли бы вы объяснить мне причину? Вы что, не танцуете, мэм?

Она сконфузилась от столь неожиданного вопроса и ответила с меньшим спокойствием, чем ей было свойственно:

– Нет вообще-то! То есть – да, конечно, танцую, но не… я имею в виду…

– Продолжайте, – попросил он ободряюще, когда она замолчала, рассердившись на себя за свое смущение. – Вы танцуете, но не, скажем так, с джентльменами, фанатически приверженными спорту? Я правильно вас понял?

Она быстро взглянула на него:

– Разве я такое говорила?

– Да, и весьма осуждающим тоном. Там, в церкви, вы, конечно, не отказывались со мною танцевать – повода не было.

– Зато сказала сейчас, и, надеюсь, вежливо, что не танцую, – произнесла она с полным самообладанием.

– После чего, – напомнил он, – обмолвились, что вообще-то танцуете, но не… Что-то помешало вам досказать. Вот поэтому я и пришел на выручку. Мне хотелось бы все-таки узнать, чем я заслужил ваше неодобрение?

– Вы глубоко ошибаетесь, сэр! Знайте, вы ничего мне не сделали. Уверяю, я вовсе не испытываю к вам ничего подобного!

– Выходит, мне показалось, мисс Трент? Что ж, готов поверить. Дело за малым – пойдемте потанцуем?

– Сэр Вэлдо, вы продолжаете упорствовать в своем заблуждении. Было бы неправильным поступком, если бы я составила компанию вам или кому-либо другому. Я здесь не гостья, а гувернантка!

– Да, но превосходите всех женщин, – тихо признал он.

Она посмотрела на него с некоторым удивлением:

– Откуда вам это известно? Но как бы там ни было, зачем ставить меня в неудобное положение, пригласив на танец? Ну, я, естественно, очень признательна, но мне кажется странным ваше поведение. Пригласить гувернантку, тогда как есть мисс Вилд!..

– Мой кузен уже опередил меня. И прошу вас, избавьте меня от перечня девушек, которых я мог бы пригласить на танец! Не сомневаюсь, все они весьма любезны, могу видеть и сам, что две из них хорошенькие, и уж наверняка знаю, что найду всех их смертельно скучными. Даже рад, что вы не танцуете: предпочитаю танцам с другими – беседу с вами.

– Ну, вряд ли это возможно, – возразила она решительно. – Я ниже вас по положению – мы принадлежим к разным слоям общества.

– Не слишком ли сильно сказано? – запротестовал он. – Особенно после того, как я узнал из самых достоверных источников, что ваш дядя – генерал?

На секунду ей показалось, что сэр Вэлдо над ней издевается, затем, встретившись с ним глазами и увидев в них смешинку, поняла, что все сказанное не больше чем шутка и он надеется, что она оценит ее по достоинству. Анкилла ответила, чувствуя, что у нее дрожат губы:

– Вам об этом сообщила миссис Андерхилл? О боже! Вы, конечно, думаете – мне трудно поверить в обратное, – что она узнала о моем дяде от меня. Клянусь вам – это не так!

– Еще один мой прокол – и очко в вашу пользу! Я, естественно, предположил, что вы упоминаете о нем в каждом разговоре, и недоумевал: как же так получилось, что вы забыли приплести своего дядю при нашей первой встрече?

Она поперхнулась.

– Очень хотелось бы, чтобы вы больше не пытались поднять меня на смех! Умоляю, сэр Вэлдо, пойдите и побеседуйте с миссис Миклби, или с леди Колебатч, либо с кем-нибудь еще. Пусть хоть двадцать генералов у меня в родне, я все равно остаюсь гувернанткой, а вы должны знать, что гувернантки всегда на заднем плане.

– Звучит слишком высокопарно! – заметил он.

– Нет, это вовсе не самоуничижение. Скорее, констатация факта – того, как это принято в обществе. Вряд ли сочтут мое поведение подобающим, если я выдвинусь на передний план. Уже сейчас я вижу, как миссис Бэнингем теряется в догадках, что вынудило вас задержаться возле меня на такое долгое время. Это как раз та самая вещь, которая может стать темой для пересудов! Ваше положение, возможно, и позволяет вам не обращать внимания на общественное мнение, но я, увы, не могу себе этого позволить.