Текст книги "Дикая тварь"

Свидетельство “B”

Озеро Гарнер, Миннесота

19 лет назад[14]14
  Откуда мне об этом известно: видео, присланное Милл-Оту, последующее расследование.


[Закрыть]

Время девять утра – удочки ставить поздно, только Чарли Бриссону на это насрать. Он на это блядское озеро посреди ебучего леса не ради рыбалки приехал. Он здесь, чтобы нажраться в говно и забыть, что его жена ебется с его ебаным бригадиром смены.

Хотя бы пункт насчет нажраться выполнен. Проснулся Бриссон, находясь в палатке только частично, замерзший, лицо в хлам искусано комарами. Но проснулся он оттого, что ему приснилось, будто Робин трахает Лизу в дупло.

И даже проснувшись, Бриссон все еще видит это. А отвлечься тут особо нечем. Может, стоило подумать, прежде чем забираться в леса. Может, не стоило быть таким кретином, полным мудаком.

Бриссон никак не может смириться с этим. Как будто теперь появилась какая-то новая Лиза вместо той, которую он любил. Старая добрая Лиза никогда бы с ним так не поступила.

Бриссон понимает, что это полный бред, что, во-первых, никакой “доброй Лизы” никогда не было, но блядь – как же он по ней скучает.

Из его груди вырываются рыдания: “Хы-хы-хы”.

Он садится, чтобы солнце не ебашило ему в глаза, вытягивает ноги и кладет их на дно каноэ. Наклоняется вперед все сильнее и сильнее, вдруг ему кажется, что он падает, и он резко выпрямляется, чуть не столкнув лодку.

Потом пробует проверить удочку. Может, отвлечется. Хрен там, леска просто лежит на воде. Все это озеро смеется над Бриссоном. Оно такое же никчемное, как его сраная жизнь.

“Хы-хы-хы”.

На хуй окуней. На хуй судаков. Когда Бриссон узнал, что Лиза ебется с Робином, она клялась, что они никогда не трахались в конторе шахты, пока Бриссон был внизу, в забое.

Ну конечно, они трахались в конторе, пока он был в забое. Почему нет? Это же самое безопасное место. Когда Бриссон на глубине двадцати восьми этажей и не может подняться, не позвонив в блядскую контору, чтобы вызвать лифт.

Простите, блядь, что отвлекаю вас!

Бриссон не может сдержать рыданий. Закрывает ладонями перекошенное спазмом лицо.

Потом он вдруг с интересом замечает, что выпустил из рук удочку, пока плакал. Осматривается, удочки не видно. Отраженный солнечный свет палит-палит-палит, и снова приступ головокружения.

Удочки нет и в лодке. На воде тоже нет, по крайней мере у берега. Бриссон не помнит, тонет эта удочка или нет. И есть ли запасная возле палатки.

Он начинает паниковать, подумав, что, может, еще и весло потерял, но тут же находит его у самых ног, слава Богу. Лениво поднимает весло и гребет к берегу, где – гори оно все огнем – можно бухнуть еще.

* * *

Однако, вернувшись к палатке, Бриссон растерялся.

Да ни хрена он не мог выпить все пиво. Он пьет “Джим Бим”. А пивом только полирует. И вообще, он обычно не так уж много бухает, если б его жена только не оказалась коварной лживой шлюхой. Да и “Джим Бима” у него еще залейся.

Вокруг палатки валяется несколько пустых пивных банок, это неудивительно – Бриссон, может, и не помнит прошлую ночь, но восстановить картину по очевидным уликам он в состоянии, – однако поблизости никак не наберется так много банок, которые могли бы доказать, что он выпил все пиво. И уж точно это не медведи его стащили. Бриссон однажды своими глазами видел, как медведь пил пиво, держа бутылку двумя лапами, но алюминий им не нравится, это он знает.

Бриссон роется в палатке и в барахле снаружи, идет проверить лодку. Ну, мало ли, вдруг там завалялась пара упаковок, которых он каким-то образом не заметил, пока рыбачил.

Там тоже нет, но, посмотрев за борт, он вспоминает, куда дел запасы пива.

Он засунул их в озеро Уайт.

* * *

Не то чтобы озеро Уайт – это настоящее отдельное озеро. Это излом озера Гарнер, отделенный от последнего косой, которая даже не достает до другого берега.

Но это и не то же самое озеро. Например, Бриссон никогда не видел тумана над Гарнером, а вот над Уайтом туман чаще есть, чем нет[15]15
  Возможно, поэтому оно и называется Уайт – “Белое”.


[Закрыть]. И если он никогда не слыхал, чтобы в озере Гарнер утонул ребенок или хотя бы собака, то Уайт – это прямо-таки гиблое место. В Уайте утонул шестилетний сынишка Джима Ласкадиса, несчастный ублюдок. В смысле, Ласкадис. Да, впрочем, и ребенок тоже несчастный уб… Ох, Господи!

Озеро Гарнер славное, а озеро Уайт – адская бездна.

Разве что пиво в нем охлаждать хорошо.

* * *

Бриссон, скользя, перебирается по косе на сторону озера Уайт. Коса состоит в основном из корней, как будто эти чертовы лохматые березы сожрали всю грязь, на которой стояли. Корни скользкие – холодные, колючие и воняют гнилью.

Но Бриссону отступать некуда. Похоже, вчера он взял прорезиненный трос и привязал один его конец к стволу дерева, а к другому концу приладил пиво. Но почему-то трос, уходящий в воду, теперь туго натянут – за что-то оно там внизу зацепилось. Бриссону надо быть поосторожнее, а не то упаковка из шести банок пива или что-нибудь другое выстрелит ему в рожу, как из рогатки.

Бриссон пробует воду ступней – твою ж мать, холодная, сука! На нем только белые труселя, теперь они промокли, испачканы, да, наверное, еще и порвались. Но снимать их ему не улыбается. Одна мысль о том, чтобы остаться голышом на этой полосе из колючих корней, отвратительна.

Он садится на край косы и погружает ноги по колено в воду, через секунду вынимает обратно. Вода такая холодная, что он чувствует каждым волоском, как она приближается к его паху.

Ну и по хер! Он встает на ноги, разворачивается лицом к косе и хватается за прорезиненный трос, словно это альпинистская веревка. Что такого, если упаковка пива херанет ему по затылку и насмерть? Это будет не самое плохое, что случилось с ним на этой неделе.

Бриссон медленно пятится в воду. Над водой корни были скользкие, но корни под водой – склизкие и покрыты тиной. Стоять на них – все равно что балансировать на скалках, особенно сейчас, когда ноги окоченели от холода. Бриссон не успевает сделать и полдюжины шагов, как поскальзывается и падает лицом вперед на колючую стену.

Он подскакивает от боли. Группируется в позу эмбриона, похоже, лишь себе во вред, но так хотя бы ноги не в ледяной воде.

У Бриссона зуб на зуб не попадает. Он смотрит себе на грудь и на живот, ожидая увидеть с десяток ран, из которых хлещет кровь. Но видит только грязь и несколько ярко-красных сочащихся кровоподтеков. Он пытается стереть грязь, чтобы рассмотреть эти пятна, но в итоге получается просто грязе-кровяной соус. Бриссону почему-то кажется, что он пропорол себе мошонку. Проверяет.

В целости. Будто это еще важно.

Но он выжил и теперь кое-что придумал. Бриссон карабкается вверх по корням, как по лестнице. Пытается отвязать трос, не тут-то было. Он идет к палатке и отыскивает свой нож “Гербер”. Возвращается, перерезает трос у дерева и немного спускается по склону, чтобы ослабить натяжение.

Получается. Три упаковки по шесть банок – трос продет через пластиковые кольца и держит их вместе – появляются на поверхности. При буксировке три-четыре банки отбиваются от остальных и либо тонут в озере, либо проваливаются между корней, но вызволять их Бриссон не собирается, а только отпускает несколько матюков. Заполучив все уцелевшие банки, он открывает одну и пьет. Пожалуй, на этот раз можно заполировать “Джим Бимом”, а не наоборот.

Теперь он сидит на верхушке косы, прислонившись к стволу дерева, свесив левую ногу на сторону озера Уайт, а правую – на сторону озера Гарнер, где значительно теплее, ведь там солнышко. Жалеет, что не додумался взять “Джим Бима”, прежде чем сел. И не захватил, когда ходил за ножом.

А где нож? Он не знает, да и знать не хочет. Он хочет вздремнуть.

Он…

* * *

Бриссон просыпается от сильного желания почесать левую ногу. Вдыхает воздух, пропитанный смрадом теплой гнилой рыбы, и давится. Смотрит вниз.

Левая нога Бриссона до середины бедра – в пасти гигантской черной змеи, высунувшейся из озера Уайт.

Массивная змеиная голова напоминает формой кусок пирога, по бокам этого клина – орлиные глаза. Зрачки – поперечные разрезы.

Однако зубы этой змеи не похожи на змеиные – треугольные и зазубренные, они касаются его кожи только самыми кончиками.

Бриссон тут же начинает сходить с ума. Он дергает ногой, змея с шипением смыкает челюсти, хрустнув его костью. Тело Бриссона пытается опрокинуться на другую стороны косы, в озеро Гарнер, подальше от Уайта.

Змея не отпускает его. Ее тело приподнимается из воды, чтобы создать рычаг.

Это не змея. У нее есть плечи.

Чем бы эта хрень ни была, она медленно водит головой из стороны в сторону, перегрызая зубами то, что осталось от ноги Бриссона. Тот, уже теряя сознание, валится назад, к озеру Гарнер.

Очнулся он в больнице. Вот, в сущности, и все, что помнит Бриссон.

Но блин: уж это-то он помнит наверняка. Причем помнит очень ясно.

А если ты ему не веришь, то у него есть, что тебе показать.

4

Портленд, Орегон

Все еще понедельник, 13 августа

Оператор дает вертикальную панораму ног старика. Левая штанина завязана в узел под культей. Видео кончается.

Милл-От включает свет.

– Что скажете? – спрашивает он через секунду.

Охренеть, у меня по всему телу мурашки от акульности побежали. Оленю ясно, что вся эта история – дерьмо собачье, но как классно рассказано. Этот старик точно не актер. Ни один актер не сыграл бы так достоверно. Если же он врал, а это единственно возможный вариант, то он превосходный лжец. Он натуральный психопат.

– О чем? – говорю я.

– Погодите. Вот, почитайте. – Милл-От пододвигает ко мне конверт.

Я стягиваю его со стола всей ладонью, чтобы было не так заметно, что у меня трясутся руки. Переворачиваю на коленях. Марки нет.

Вот тебе и не оставил пальчиков. Вынимаю сложенный лист бумаги:

Реджинальд Трегер

“Си-эф-эс Аутфиттерз”

15, 6-е ш.

Форд, МН 57731

1 июля

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ ПОЛНАЯ

КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ С ВАШЕЙ СТОРОНЫ

Уважаемый г-н От,

Пользуясь случаем, я хотел бы пригласить Вас на мероприятие, которое может оказаться самым интересным приключением в Вашей жизни.

Возможно, Вы слышали легенды о Чудовище в озере Уайт. Если же нет, ознакомьтесь, пожалуйста, с прилагаемой к письму предварительной версией посвященного этой теме документального фильма (прилагается).

В субботу 15 сентября я лично возглавлю экспедицию, целью которой является поиск и наблюдение Чудовища. Учитывая недавние события, я настолько уверен в успехе экспедиции, что готов взять на себя все необходимые расходы на дорогу до г. Форда, а также на снаряжение, сопровождение и проживание на месте, включая одну ночь на турбазе “Си-эф-эс” и, предположительно, от четырех до двенадцати ночей в походе. Экспедиция для Вас совершенно бесплатна, в случае если в ходе ее не будет обнаружено и опознано Чудовище, соответствующее следующей характеристике (см. ниже): ранее неизвестное водоплавающее существо неестественно большого размера, похожее на животное, описанное в легендах.

Если же Чудовище будет обнаружено, в соответствии в условиями соглашения, указанными ниже, Вы будете обязаны выплатить мне один миллион долларов США ($1000 000) за себя и еще один миллион долларов США ($1000 000) за лицо, которое Вы выберете в качестве спутника. Вся сумма подлежит перечислению на условно-депозитный счет непосредственно перед началом экспедиции.

В качестве гарантии справедливого установления факта наблюдения Чудовища в полном соответствии с условиями совершения платежа имею честь сообщить Вам, что чрезвычайно высокопоставленный представитель федеральных органов власти США согласился выступить в качестве третейского судьи. В целях соблюдения тайны частной жизни этой персоны, его или ее имя будет раскрыто только по прибытии его или ее на турбазу “Си-эф-эс” накануне отправления экспедиции, предположительно в пятницу 14 сентября. (Конгрессмен, передавший Вам это письмо, третейским судьей не является.) Вам будет предоставлено право одобрить эту кандидатуру в качестве третейского судьи или отклонить и, соответственно, перевести деньги на условно-депозитный счет или же уехать, не понеся никаких расходов (гарантируется). Однако я на 100 % уверен, что Вы одобрите эту персону в качестве судьи.

Поскольку Чудовище является ограниченным природным ресурсом и принадлежит городу Форду, участникам экспедиции не разрешено брать с собой фото– и видеоаппаратуру, в том числе мобильные телефоны с камерой и т. п. Так как озеро Уайт не является общеизвестным местом (это часть другого озера, и оно не нанесено на большинство карт), также не разрешается брать с собой любое навигационное оборудование, в том числе любые устройства, поддерживающие GPS (Систему глобального позиционирования). В целях безопасности Чудовища и участников экспедиции оружие запрещено. Считается, что монстр не опасен для больших групп людей, но проводники будут вооружены в достаточной мере, чтобы защитить группу в случае нападения. Однако, поскольку предполагается, что Чудовище – непредсказуемое и, возможно, агрессивное дикое существо, от участников потребуется подписать отказ от претензий к организаторам экспедиции в случае каких бы то ни было травм или смерти. В случае нарушения любого из этих условий, подтвержденного решением третейского судьи, лицо, нарушившее правила, лишается всей суммы, внесенной на условно-депозитный счет.

Для обеспечения комфортного и плодотворного процесса наблюдения численность группы ограничена шестью (восемью) гостями, первыми принявшими приглашение. Прошу всех получателей этого письма хранить его содержание в тайне, чтобы каждый, кто примет участие в экспедиции, смог сделать это безопасно и успешно.

В случае если Вы действительно станете одним из гостей, с нетерпением жду встречи с Вами.

С уважением,

Реджинальд Трегер

генеральный директор “Си-эф-эс Аутфиттерз энд Лодж”

В подписи от руки – “Реджи”, а не “Реджинальд”.

* * *

– Ну что, – говорит Милл-От. – Может ли это быть правдой?

Кажись, он не шутит.

– Вы серьезно? – спрашиваю я.

Эта запись и впрямь немного зацепила меня. Но у меня проблемы с акулами.

– Да, серьезно.

– Вам для этого нужен палеонтолог?

– Нет, – отвечает он. – Это никак не связано.

– Тогда для чего вам палеонтолог?

– Это частное дело.

Ну ладно.

– Нет. Это никак не может быть правдой. Если вы не разыгрываете меня, то кто-то разыгрывает вас. Или пытается вас развести. Или похитить.

Милл-От улыбается:

– Реджи Трегер чист. Никакого криминала в досье.

– Всем приходится с чего-то начинать.

– И даже если он действительно затевает какую-то аферу, это еще не доказывает, что чудовища не существует.

– Да не надо ничего доказывать. Чудовища не существует.

– Откуда вам знать?

Справедливый вопрос.

Если отвечать честно, то для меня, как и для большинства людей, связанных с наукой в той же мере, что и я, озерные монстры, приведения, сверхъестественные способности и НЛО когда-то представляли серьезный интерес. Но вся эта фигня разбила мне сердце много лет назад. Ты взрослеешь и делаешь выбор: либо ты принимаешь науку такой, какая она есть, и все равно будешь заниматься ею, либо идешь искать что-нибудь такое, что позволит тебе не расставаться с иллюзиями. Это холодный, суровый мир, детка, и холодные, суровые времена[16]16
  Впрочем, однажды я видел НЛО, когда работал врачом в индейской резервации в Юкке. Как-то ночью лежал я на спине на вершине столовой горы, куда вообще-то нельзя было подниматься, поскольку гора якобы священная, и вдруг увидел, как нечто классической тарелочной формы взмыло вверх, к звездам. Я перевернулся, чтобы проследить за его полетом, но, когда угол зрения изменился, понял, что это всего лишь низко летящая птица с белыми крыльями и белой полоской на груди. Я все еще разочарован.


[Закрыть].

Но Милл-Оту я говорю:

– Аргументов миллион. Если это животное, то чем оно питается? Только не надо всякой чуши про собак и домашний скот – как оно доберется до скота, если живет в озере? И где тогда кости съеденного скота? И если уж на то пошло, то где кости предков этого существа? Если есть свидетельства, то почему они еще на Ютьюбе? Почему монстра не видно на “Гугл-Земле”?

Милл-От по-прежнему улыбается.

– Что? – спрашиваю я.

– Баундери-Уотерс – это два с половиной миллиона акров озер, по которым запрещено передвигаться на моторных лодках, нельзя даже пролететь над ними на самолете, – отвечает он. – Почти вся территория заповедника имеет частичный лесной покров. Там полно живности, которой крупный хищник мог бы питаться, оставаясь незаметным для человека. Этот район стал заповедным году в девятьсот десятом или около того – кто-то из приятелей Тедди Рузвельта провел там отпуск, и местечко ему приглянулось[17]17
  Оказалось, что все не так просто. Генерал Кристофер К. Эндрюс побывал в Баундери-Уотерс в 1902 г. и убедил Тедди Рузвельта создать там заповедник. Однако большие зоны национального парка были закрыты для моторных лодок и самолетов лишь через несколько десятков лет. Например, в 1949 г. дискуссия все еще продолжалась. Владельцы и сотрудники лесных хозяйств, расположенных в глубине этой территории, протестовали против запрета, так как добраться туда можно было только на лодке или на самолете, и взорвали бомбу рядом с домом одного честного проводника и защитника природы, который считал – и оказался прав, – что запрет, скорее, увеличит, чем снизит привлекательность этого края для туристов.


[Закрыть]. Ко всему прочему район окружают национальный лесной заповедник, национальный парк, канадский провинциальный парк, и он прилегает к Верхнему озеру.

– Тогда неважно, насколько велика территория и насколько заповедна, – парирую я. – В любом месте, прилегающем к Верхнему озеру, было полным полно трапперов. Найди хоть кто-нибудь из них этого монстра, они пустили бы его на шапки.

– Может, тогда монстра там еще не было. Может, он спал. Или прятался. Люди избороздили всю поверхность озера Лох-Несс, но мы все еще не знаем, что там внизу.

– Да знаем, конечно. Каждый дюйм Лох-Несса исследован сонаром.

– Но не туннели и подводные пещеры в берегах.

– Это миф. Берега Лох-Несса – чистый базальт, а дно сплошное и плоское. Известно даже, сколько там лежит мячей для гольфа[18]18
  100 000.


[Закрыть]. Вам стоит расспросить своего палеонтолога обо всем этом, если она не слишком занята работой на вас, что бы она ни делала.

Он не обращает внимания на шпильку:

– А что насчет старика на видео?

– Признаю, он рассказал отличную историю, – говорю я. – Но это не значит, что он мог выжить с откушенной ногой, если некому было наложить ему жгут.

– Может, он сам наложил жгут. Мы знаем, что у него был прорезиненный трос.

– Он говорит, что у него был такой трос. Может, он использовал его как жгут. А может, нога у него была повреждена настолько сильно, что стенки подколенной и бедренной артерий слиплись. Но и то, и другое маловероятно. У большинства неподготовленных людей при попытке наложить жгут не получается остановить артериальный кровоток, они лишь прерывают венозный возврат у поверхности тела, что только вредит. У большинства трезвых людей не получается. – Я оглядываюсь в поисках часов. И не нахожу их. – Не могу поверить, что мы с вами обсуждаем это.

– А мы обсуждаем? Кажется, вы не очень-то открыты для альтернативных точек зрения.

– Вообще не открыт.

– Кажется, вы даже злитесь.

– Злюсь.

И, чувствую, не без причины. Иррациональность меня просто бесит! И чтобы такое нес Милл-От? Этот чувак слишком богат, чтобы так тупить на постоянной основе. Он может выбрать для своей блажи кого угодно, но почему он вызывает меня? Потому что знает, что я, как и любой другой, брошу все, лишь бы встретиться с ним и получить работу благодаря всему этому бреду?

А это и впрямь проблема. Из нас двоих Милл-От – не самый бредовый.

– Послушайте, – говорю я. – Как давно у вас ремиссия?

Он поражен.

– Вам профессор Мармозет сказал?

– Нет. Он ни за что не сказал бы.

– Как вы узнали?

– Я врач[19]19
  А еще я посмотрел на его шею и увидел сзади следы acanthosis nigricans – гиперпигментации кожи, которая каким-то боком связана с онкозаболеваниями брюшной полости. Конечно, надо было ему так и сказать, во-первых, из этических соображений, а во-вторых, это могло бы избавить меня от массы неприятностей в будущем, но, видимо, я слишком злобный перец. И, кстати, я уже выдал свою фишку с картиной.


[Закрыть]. Желудок или толстая кишка?

– Кишка. Стадия три це. Шесть лет назад.

– Значит, вам сильно повезло.

– Пока да. – Он постучал по стеклянному столу.

– Но теперь вы поняли, что в конце концов все умирают. Только если не окажется, что в этом мире возможно какое-то чудо.

На его лице промелькнуло выражение властного недовольства:

– Я бы так не сказал.

– Вы сингулярианец?

– Да.

– Вот именно.

– Что значит “вот именно”[20]20
  Движение Сингулярности – это кучка компьютерных богачей, верящих, что, когда компьютеры станут разумными, их можно будет заинтересовать в увеличении продолжительности жизни компьютерных богачей. Таким начинают увлекаться, когда уже не осталось насущных проблем. Ну или хотя бы решаемых насущных проблем.


[Закрыть]?

– Нет ничего постыдного в том, чтобы испытывать на прочность границы реальности. Но такой бред, как Чудовище в озере Уайт, – не тот метод. В физическом мире есть законы, а физические объекты обычно подчиняются этим законам. Не подчиняются только эмоции и впечатления. Хотите чуда – попробуйте медитацию. Или постройте детскую больницу.

– А вам не кажется, что это как-то неуважительно?

– Говорю же, я врач. Если вам угодно полюбоваться редкой формой жизни, идите посмотрите на белого медведя. Или назначьте свидание кому-нибудь из Стокгольма.

– Я учился в Стокгольме на третьем курсе.

– Тогда попробуйте Северную Дакоту. Но если хотите моего совета, вот он: не делайте этой глупости.

Он, улыбаясь, откидывается на спинку кресла:

– И не собираюсь. Я пошлю туда кого-нибудь другого. Если всё без обмана, в следующий раз поеду сам.

– Ничего не выйдет. Любой тупица, который согласится на эту работу, окажется настолько туп, что его одурачат, в чем бы ни был развод.

Милл-От тычет в меня пальцем.

– Ладно. Смотрите, я думаю, вот тут вы ошибаетесь. А профессор Мармозет был прав. Вы – идеальный кандидат для этой работы.

– Я? Чтобы я отправился в эту идиотскую экспедицию?

– Да.

– Вы хотите сказать, профессор Мармозет порекомендовал меня для такой бредятины?

– Я не вдавался в подробности, – отвечает Милл-От. – Просто спросил, не знает ли он кого-нибудь достаточно умного, чтобы трезво оценить то, что может оказаться интригующей научной загадкой, и достаточно крутого, чтобы решить проблему, если дело обернется преступной интригой.

– Что значит “решить проблему”?

Если Милл-От сейчас скажет, что ему нужен чувак, который накажет того, кто за всем этим стоит, если затея окажется разводом, то я пошлю его на хер. Такими вещами я больше не занимаюсь. Это не лучший сценарий, потому что тогда он вряд ли оплатит мне такси до аэропорта, но, по крайней мере, я наконец-то вырвусь из его офиса.

Не повезло.

– Это значит: не дать причинить вреда людям, – отвечает Милл-От. – Слушайте, я просто хочу, чтобы вы поехали в эту экспедицию вместо меня. И выяснили, правда ли это.

– Неправда. И любые дальнейшие действия в этом направлении обернутся разочарованием, в лучшем случае. Спасибо, что обратились ко мне.

– Я знаю, это маловероятно. И верить в это наивно. И если вы поедете туда и решите, что вся затея – жульничество, я смирюсь с этим. Но все же какой от этого вред?

– Кроме бессмысленной траты моего времени? Точно не знаю, но уверяю вас, вред будет. Шесть человек, по миллиону баксов с каждого, – или восемь, или неважно сколько – это куча бабла, как ни крути. И кто бы все это ни задумал, у них есть какие-то основания надеяться ее загрести.

– А как же третейский судья?

– Третейский судья ни хрена не значит. Вы думаете, нельзя купить какого-то – как там было, “высокопоставленного представителя федеральных органов власти” – за долю от шести миллионов долларов? Да этих людей вполне можно подкупить, заканифолив им мозги. Сколько, вы думаете, заплатили вашему конгрессмену за почтовые услуги?

– Пятьсот долларов, – говорит Милл-От. – Я его спрашивал. Но если третейский судья не окажется кем-то гораздо солиднее моего конгрессмена, я просто соскочу.

– Я думаю, тут все не так просто. Почему они запрещают брать с собой оружие и средства связи?

Милл-От поднимает руки вверх.

– Потому что они бандиты и хотят меня ограбить, а я идиот, если допускаю хотя бы вероятность того, что это не так. Все шито белыми нитками. Теперь мне интересно, сколько вы хотите за то, чтобы съездить в Миннесоту и разобраться, что к чему.

– Больше, чем вы готовы заплатить.

– Откуда вам знать?

– Ладно, – говорю я. – Сто пятьдесят тысяч долларов.

– Сто пятьдесят тысяч?

– Да.

Сумму я взял не совсем с потолка. Если я когда-нибудь придумаю способ сделать так, чтобы сицилийская и русская мафия отвязались от меня, это по-любому будет дорого стоить[21]21
  Чувак по имени Дэвид Локано, который был важным посредником между сицилийцами и русскими, хочет меня грохнуть, потому что думает, будто я замочил его придурочного сынка три года назад. А я и правда замочил его сынка, и рад был бы повторить. По моим прикидкам, я до сих пор жив только потому, что Локано сейчас – зэк особо строгого режима в исправительной колонии “Флоренс”, штат Колорадо. Если сицилийцы и русские перестанут искать меня, Локано начнет сотрудничать со следствием, чтобы выйти на свободу и поискать меня самостоятельно. Однако если мафиози и впрямь найдут и убьют меня, то окажутся больше не нужны Локано, и он все равно начнет давать показания. Казалось бы, очевидный выход для мафии – замочить Локано в тюряге, чтобы спасти собственные шкуры. Но, возможно, федералы это тоже просекли и защитили его слишком надежно.


[Закрыть]. К тому же, учитывая то, что сказала мне в машине Доктор Дум[22]22
  Доктор Дум – герой комиксов, злодей, ученый и волшебник. Одно из значений имени Дум – Страшный суд. (Прим. перев.)


[Закрыть], я уверен, что это гораздо больше, чем Милл-От готов заплатить.

А чтобы уж наверняка, говорю:

– И торг здесь неуместен. Да – да, нет – нет. И это без учета моих издержек. А они могут удвоить сумму.

Милл-От в ужасе:

– И на какие же такие издержки вы собрались потратить сто пятьдесят тысяч долларов?

– Я еще не решил.

– Вы пойдете в турпоход! На неделю!

– Даже если так, – говорю я, – эта неделя уйдет, прежде всего, на то, чтобы попробовать сэкономить вам миллион долларов, которым вам ни к чему рисковать. И всю эту неделю кто-то должен будет подменять меня на корабле, после чего я, возможно, и вовсе потеряю свое место[23]23
  Пожалуй, тут я выдаю желаемое за действительное.


[Закрыть]. Если вы не можете отвалить сто пятьдесят штук, предложите поучаствовать вашим товарищами по Движению Сингулярности. Если они еще не скинулись.

Милл-От что-то бормочет, я не могу разобрать. Прошу его повторить.

– Я сказал “ладно”! – говорит он, глядя исподлобья. – Сто пятьдесят тысяч. Плюс еще сто пятьдесят тысяч на расходы, подтвержденные отчетными документами.

– Что? – офигеваю я.

– Мне что, повторить?

– Вы шутите.

– Нет.

– Вы хотите, чтобы я поехал за эту сумму денег?

– Да.

Я не верю своим ушам:

– Вы что…

– Да!

Проходит несколько секунд.

Чтобы прервать молчание, я говорю:

– Ну, по крайней мере, вы не отправляете Вайолет Хёрст.

Милл-От явно удивлен.

– Я отправляю Вайолет Хёрст. Я боюсь за нее. Поэтому вы и едете.